Аннотация: Самородок на то и самородок, что к нему не липнет грязь. Зарапетян Зарап Петросович имел чистые руки и кристально чистую душу.
.
Самородок -Зарапетян Зарап Петросович
.
"Человек-легенда", "Начальник пустыни", "Урановый король" - такими титулами окрестят журналисты первого директора Навоиского горного комбината, много лет спустя,
после того, как грозным приказом из Москвы его освободили от должности за мыслимые и немыслимые грехи, с передачей дел в прокуратуру СССР,
а местные партийные органы поставят вопрос об исключении его из партии.
Комиссия комитета партийного контроля (КПК) из Москвы "доведёт" его до предынфарктного состояния.
Мне, спустя 42 года, не до конца понятны и ясны причины столь нелогичных действий и поступков министерства, партийных органов и лицемерное поведение некоторых работников комбината тех лет.
Почему многие, близко знавшие его сослуживцы, не встали в его защиту,
несмотря на то, что среди простых людей многотысячного коллектива комбината, включая заключённых, он пользовался непререкаемым авторитетом,
был честным, требовательным и заботливым руководителем, строго следившим за тем, чтобы жители, в им построенных городах, пребывали в комфорте, уюте и удовольствии?.
Начиналось всё это в 1958 году, когда в возрасте 44 лет, на малоизвестную станцию Кермене Узбекистан), со сверхсекретной миссией прибыл Зарапетян Зарап Петросович,
чтобы возглавить производство работ по освоению крупных стратегических месторождений урана и золота в пустыне - центральных Кызыл-кумах.
За плечами молодого директора, уроженца Кавказа, был достаточно солидный опыт работы предвоенных, военных и послевоенных лет, своеобразный характер и собственный стиль работы,
выработанный опытом жизни простого электромонтёра на заводе "Динамо" в Москве комсомольского вожака
на строительстве канала Москва - Волга, силами заключённых, начальника карьера в условиях сурового севера в Норильске,
директора полу-военного рудоуправления в Таджикистане, добывшего руду для первой атомной бомбы.
Буквально, с первых дней прибытия Зарапетяна в Узбекистан, молниеносно разнеслась весть о начале грандиозного строительства в безжизненных, пустынных просторах древней Бухары,
и его неординарном, вездесущем, сверх активном, громкоголосом, бесцеремонным, слегка прихрамывающем директоре.
Мужественное лицо с крупными чертами, пронзительный взгляд, неповторимый акцент речи и своеобразная манера жестикулировать указательным пальцем перед носом собеседника,
нередко с угрозами, способствовало рождению мифов о грозном, свирепом и жестоком характере директора.
Как я заметил, Зарап Петросович отлично понимал, что подчинённые его не только уважают, но и побаиваются и он это считал нормой для руководителя.
Более того, со свойственным ему своеобразным стилем общения с людьми, он невольно, содействовал укреплению и распространению неправдоподобных слухов и легенд о нём.
Я был близко знаком с Зарапом Петросовичем и периодически общался с его супругой Клавдией Михайловной и дочерью Сусанной на протяжении, почти, сорока лет.
Пять лет мы вместе с Зарап Петросовичем работали на строительстве золотодобывающего комплекса Мурунтау и города Зарафшан.
Сегодня, в канун 100 летия со дня рождения Зарапетяна Зарапа Петросовича, мне хочется поделиться собственными воспоминаниями об этом неординарном, самобытном, ярком самородке,
неповторимой личности, наделённой от природы редкой смекалкой и порядочном человеке.
И начать хочу со слов благодарности Николаю Кучерскому, бывшему директору Навоийского комбината, много сделавшего для спасения, восстановления и сохранения доброго имени
своего учителя и наставника,бывшему ветерану комбината Леониду Бешер-Белинскому, не предавшего и отчаянно защищавшего своего директора от инсинуаций
в своих беспристрастных воспоминаниях- летописца, дающего, на мой взгляд, объективную оценку событий тех лет,
Леониду Ветштейну -прозаику, поэту, первым назвавшим Зарапетяна З.П. -Королём и человеком - Легенда,
Олегу Мальгину, всю свою жизнь посвятившего Навоийскому комбинату,
Беркину Шакарову, оказавшего в тяжёлые для Зарапетяна З.П дни, моральную поддержку, медицинскую помощь, обеспечившего его отправку в Москву.
И, конечно, благодарность и признательность всем тем, кто хранит добрую память, справедливую оценку о незабываемых событиях прошлого века.
Это сейчас, не всегда вызывают восторги, сохранившиеся в лексиконе старшего поколения слова: битва, подвиг, героизм.
После войны работники оборонной промышленности и многих других отраслей продолжали самоотверженно трудиться,
не считаясь со временем, неустройством быта и другими лишениями, во имя победы и защиты Родины.
В самом центре пустыни Кызыл-кумы, за срок немногим более 10-ти лет, в условиях строжайшей секретности, были построены гиганты индустрии обороной промышленности СССР,
крупнейшие в мире, предприятия по добыче урана - Учкудук, Сабырсай и золота - Мурунтау; четыре современных города: Навои, Учкудук, Зарафшан,Советабад, а также районный центр Тамды,
передовой совхоз, загородные пионерские лагеря, дома отдыха, пансионаты.
Фактически выросла самостоятельная область и прежняя территория Бухары была разделена на две части с образованием новой, особой промышленной области - Навоийская.
Триумфом достижений комбината стал пуск горно-обогатительного комплекса с получением золота сверх высокой чистоты в промышленных масштабах, измеряемых тоннами.
500 особо отличившихся работников комбината были были представлены к высоким правительственным наградам, в том числе:
пять Героев социалистического труда СССР, а чуть позже, коллектив Лауреатов Ленинской премии СССР.
Звании лауреата Ленинской премии, за выдающийся вклад в развитие золотодобывающей промышленности в Узбекистане, были удостоены:
кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, Первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидович Рашидов, Министр Среднего машиностроения СССР Ефим Павлович Славский и другие.
Фантастические преобразования, изменившие облик безжизненной земли, были официально признаны трудовым героизмом.
Открытие месторождения золота "Мурунтау" названо открытием века и на юбилейных торжествах, в честь 50 летия СССР, Узбекистан был назван валютным цехом страны.
Миру стало известно, что в недрах Узбекистана хранятся запасы золота мирового уровня, исчисляемые тысячами тонн.
Но мало кто знал, что Узбекистан обладал ещё другим чудом. Это чудо хранилось в строжайщей тайне под грифом 'Cовершенно секретно'.
В узбекских городах, посёлках, организациях с безобидными названиями: Навои, Учкудук, Зарафшан, Сабырсай, Советабад, Янгиабад, Тойтепа, Краснохолмка, ГРП-20, номерные почтовые ящики,
проектный институт 'Промпроект' велись напряжённые, особоопекаемые правительством работы по добыче и наращиванию запасов урана.
Сегодня Узбекистан известен миру не только, как крупнейший добытчик золота, но и как обладатель масштабных современных горнодобывающих предприятий
с передовой техникой и технологией уранодобычи, также обеспечен запасами сырья на долгие годы.
На одном из таких 'чудес' под названием 'Сугралы', мне пришлось работать в особых условиях ведения подземных горных работ.
Запасы урана этого богатого месторождения Сугралы были приняты ГКЗ СССР условно, так как мир не знал практику добычи руды на больших глубинах
с напором воды под давлением 400 атмосфер и темперетурой 48 градусов.
Для меня это была самая большая школа познания возможностей человека - труда в подземных условиях.
В ограниченном пространстве , внутри шахтного ствола, под металлическим щитом горняки разрушали породу и загружали горную массу в бадью, одновременно откачивая горячую воду.
Тройку забойщиков меняли каждые 30 минут, как в игре хокеистов. Мы все ( ИТР) находились в казарменном положении несколько месяцев пока стихия не сдалась и напор воды снизился.
На поверхности были организованы комнаты для отдыха и сна, горячее питание, мобилизованы машины скорой помощи и дополнительные койки в городской больнице.
Оперативно работал штаб с прямой линией связи с центром в городе Навои и в Москве.
Мне приходилось ежедневно докладывать по телефону Зарапу Петросовичу утром и вечером о состоянии дел.
Министерство среднего машиностроения СССР получало регулярную шифрогамму из города Навои о скорости проходки.
Нам сообщали, что начальник главка Карпов Н.Б. лично докладывал министру Славскому о выполнении его решения и он обещает приехать к нам,
когда ствол шахты будет пройден и и первая руда будет выдана, как говорят горняки, ' На гора'.
И вскоре Ефим Павлович Славский прибыл и, почти сутки, находился с нами и, как исключение сфотографировался с нами на память..
Мы были вонаграждены, премированы и представлены к наградам.
.
..........
.
Директор НГМК З.П. Зарапетян.... Президиум торжественного собрания объединения "Узбекзолото" - 1969 год. Петренко Н.Г.... Мурунтау. ГМЗ-2....Секретарь ЦК компартии Узбекистана Ш.Р.Рашидов
.
За эти годы в трудовых сражениях, сформировался по боевому сплочённый, многотысячный, краснознамённый коллектив Навоийского горного комбината,
ставшим не только самым крупным горнодобывающим предприятием в республике, но и одним из крупнейших в СССР, а по некоторым важнейшим показателям - лучший в мире.
Поэты, писатели, певцы воспели всё это, как победу, чудо, мираж.
Директива ХХ111 съезда КПСС о создании золотодобывающей промышленности в Узбекистане была успешно выполнена и первый полновесный слиток, сверхчистого золота, был доставлен в Москву.
А происходило это так.
До начала официального пуска золото-завода ГМЗ-2 в 1969 году, прокручивая технологическую цепочку по узлам: измельчения руды, гравитации и сорбции,
было получено достаточное количество золота, чтобы отлить первый двенадцатикилограммовый слиток международного стандарта.
Зарапетян, на радостях, позвонил первому секретарю ЦК партии Рашидову Ш. Р. и получил неожиданное приглашение - прибыть к 10 часам утра в Ташкент.
Секретарь горкома Сигедин В. Н, Зарапетян З.П и я, с соблюдением секретности, в сопровождении вооруженной охраны, с наступлением темноты, выехали на микроавтобусе РАФ
и прибыли рано утром к зданию ЦК, где наш слиток демонстрировали членам бюро ЦК и правительства Узбекистана. Присутствующие поздравляли нас, аплодируя стоя.
После окончания торжественной встречи Шараф Рашидович по телефону поздравил и поблагодарил министра Среднего машиностроения Славского Ефима Павловича
с трудовой победой и первым слитком золота чистотой 'четыре девятки'. (99.99).
Короткий диалог Ташкента и Москвы закончился тем, что через 2-3 часа мы оказались в правительственном салоне самолёте ИЛ-18, направлявшегося в Москву.
В аэропорту Домодедово нас встретили люди в штатском на двух черных чехословацких автомашинах "Татра" и на большой скорости повезли в центр.
В просторном кабинете у письменного стола с распростёртыми объятиями нас крепко обнял и поцеловал могучий министр Славский Е.П.
Ефим Павлович с любопытством осмотрел слиток и несколько раз приподнимал со стола, прикидывая насколько он тяжёл для показа Брежневу Л.И.
Триумфатором всех этих побед был признан, яркий,ни на кого непохожий, самобытный, своеобразный и неугомонный директор комбината - Зарапетян Зарап Петросович,
которому указом Президиума Верховного совета СССР от 6 января 1970 года было присвоено звание Героя Социалистического труда.
Таким образом, конец шестидесятых, начало семидесятых годов прошлого столетия, для Навоиского комбината стали годами пожинания плодов своей славы.
Появились новые хлопоты по встречам, приёмам многочисленных гостей и лиц их сопровождения:
Секретаря ЦК КПСС Соломенцева М. С, Министров СССР: Финансов - Гарбузова П, геологии - Сидоренко А.В., Цветной металлургии -Ломако П.Ф, Здравоохранения Петровского Б.В.,
Героя - Маршала Советского союза Ерёменко А.И, Депутата Верховного Совета СССР Долгих В.И. Первого зам министра МВД СССР Ускова М.,
Руководство республики и других VIP страны. Обсуждался возможные приезды Л.И Брежнева, А.Н Косыгина.
На всякий случай, Зарапетян З.П, со свойственной его натуре чертой - делать всё незамедлительно и быстро,
по своей инициативе начал принимать меры по ещё большему наведения чистоты и порядка. В подразделениях, ему подчинённых, это не представляло каких-либо больших трудностей.
Директоры предприятий и начальники служб комбината были приучены к внезапному приезду высокопоставленных гостей и всегда были готовы к их приему.
Повсеместно организовывались субботники по очистке территорий, белили даже бордюры на тротуарах, меняли мебель в гостиницах, высаживали цветы,
предупреждали жителей не вывешивать бельё для сушки на балконах, напоминая им, что для этого построены специальные, огороженные места во дворе.
Душа деятельного Зарапетяна,
привыкшая бурно жить, затевать скоростные проходки, выполнять сверхплановые объемы вскрышных работ, досрочно сдавать в эксплуатацию дороги, рудники и фабрики, рвалась к новым подвигам.
Он не находил себе места в ситуации, когда наступил новый период в жизни комбината по налаживанию спокойной, безавральной, ритмичной работы гражданских коллективов.
Ушли в прошлое и отпала необходимость облетать трассу 200 километрового водовода от берегов Аму-Дарьи до центра пустыни, опускаться в бадье на глубину 427 метров,
где клокотала подземная стихия с горячей водой в 48 градусов и давлением несколько сот атмосфер,
лично контролировать все строительные и подрядные организации, проводить ежедневные планёрки, внушительно, объяснять окружающим о необходимости ускорения темпов работ, повышения ответственности за порученное дело,
с угрозой напоминать подчинённым о том, что они могут лишиться своих занимаемых должностей.
Большинство работников комбината хорошо знали требовательный стиль работы и беспокойный характер своего директора
и с пониманием относились к его привычкам ругаться, звонить домой и давать поручения для немедленного исполнения.
В пылу разгорячённости, иногда, срывались с его уст бранные слова типа "бездельник, сукин сын".
Произносил он это в своей неповторимой манере, проглатывая мягкий знак, а звук (Е) звучал как твёрдое (Э) и получалось "БЭЗДЕЛНИК" ,
а твёрдое Ы как (И), получалось "СИН". Надо отметить одну особенность, что больше всех он ворчал и ругался с теми, в кого верил, и кому поручал ответственные должности.
Характерными были и грозные вопросы на планёрках, которые он задавал, нахмурив брови, обращаясь к строителям и монтажникам:
" Скажи! Как долго МИ! должны терпеть ТИБЯ ? ... ТИ! скажи нам, когда ТИ! перестанешь врать?... Учти МИ! ТИБЕ даём последний шанс исправиться!...?
Ругался он часто,но никогда не матерился, как думают многие.
Характерной для его стиля была манера требовать и держать окружающих в постоянном напряжении, при всём этом, он не вёл никаких записей.
Все свои поручения держал в своей памяти. Секретарь приемной Феодосия Гавриловна могла мигом находить любого работника за сотни километров от Навои и соединить по телефону.
А вечерами и до начала рабочего дня по утрам, операторы телефонной станции (Коммутатор 20-20) заменяли роль секретаря
и умело разыскивали нужного работника на работе, дома и даже в гостях. Зарапетян З.П, всех операторов-женщин,
работавших на коммутаторе, знал по имени и они его понимали с полуслова. Зачастую он давал указания типа:
- "Найдите и соедините меня с Бешером, ПЭтровым, Щукиным, РМЗ, ГМЗ, СМУ-2, СМУ-3, снабженцем, лодырем, болваном". На удивление операторы знали с кем надо соединять.
Казалось, что после получения наград, премий, высоких похвал, наступит время отпусков, снизится взвинченный накал трудовых страстей пуско-наладочного периода.
Но Зарапетян не собирался успокаиваться на достигнутом.
Он по-прежнему на вертолёте, зафрахтованном самолёте, автомашине с двумя водителями (Коля и Петр), внезапно появляется там, где его не ждут, устраивает разборки, не даёт покоя никому.
Службы главного инженера и заместителя директора со страхом ждали строгую команду - немедленно выехать.., срочно решить и доложить...,
не сидеть, протирая штаны в кабинетах... Увидев валяюшуюся на обочине дороги, треснутую плиту,
добравшись до телефона, Зарап Петросович требует создать комиссию для проверки качества всех выпускаемых железобетонных изделий на заводах.
В аэропорту, заметив неубранный мусор, ругает начальника аэропорта гражданского воздушного флота Канцевича-Старшего словами:
- "ТИ! Не понимаешь, что ТИ! лицо нашего комбината. Люди прилетают к нам и видят твой хлам. Они не знают, что ТИ! не наш работник."
На возражение, что уборщиков не хватает, а число пассажиров увеличивается, он продолжает отчитывать: - "У ТИБЕ всегда что-нибудь не хватает, у ТИБЕ всегда есть отговорка.
ТИ! и в ясную погоду можешь объявить погоду нелётной."
Затем резко поворачивается идёт, прихрамывая к телефону и даёт команду своей службе благоустройства, немедленно прибыть с рабочими и привести территорию аэропорта в порядок.
Устный приказ он заканчивает словами: - " ТИ! У меня смотри - вечером я прилечу и проверю... Что?... Что?... Это ТИ! Должен знать сколько ТИБЕ надо машин и людей. Смотри, как бы завтра я не назначил другого человека на твоё место".
Перелетев из Навои в Зарафшан, где начальником аэропорта работает Анатолий сын Канцевича -старшего, Зарапетян З.П, начинает отчитывать Канцевича-младшего следующими словами:
-" ТИ! Молодой! ТИБЕ надо учиться у своего отца, ТИ! спроси чем он сейчас занимается. Твой отец приводит в порядок своё и наше лицо!".
-"Да, я в курсе дела. Отец мне уже позвонил и просил вас поблагодарить, строители уже приступили к работе." -сообщает Анатолий.
"Хорошо" - говорит Зарапетян и повернувшись к Щукину Н.В - начальнику Зарафшанского управления строительства, продолжает:
- " Нам надо меняться. Нам надо помогать. Это аэропорт. Это, не только их лицо. Это и наше лицо.
Я поручаю ТИБЕ немедленно очистить территорию, удлинить взлетно-посадочную полосу, озеленить, побелить, покрасить, сделать всё, чтобы нам НЕ БИЛО СТИДНО. ТИ!, меня понял? Учти у нас очень мало времени. Организуй двухсменную работу!"
И так, без устали с утра до ночи, в субботу и в воскресенье работа, работа, работа... Однажды я заметил, что Зарапетян, незаметно, отвернувшись глотает таблетку.
"Врачи, рекомендуют, что мне надо отдохнуть и ВИПИСАЛИ, вот это." -сказал Зарапетян и протянул мне пустую упаковку от лекарства. Это был ннитроглицерин - средство для укрепления сердечной мышцы.
Наша затянувшаяся беседа закончилась тем, что Зарапетян пообещал себе, что будет прислушиваться к советам врачей,
после того, как мы добрым словом вспомнили Виктора Сергеевича Воскобойникова,
бывшего директора Центрального рудоуправления, который был переведён на работу в ГДР, где вскоре скончался от сердечного приступа в возрасте 50-ти лет.
Чтобы смягчить нашу беседу, в заключение я рассказал анекдот:
.
Армянское радио спрашивают:
-Можно ли одной путёвкой дать отдохнуть многотысячному коллективу Навоийского комбината?
Армянское радио отвечает:
Можно, если эту путёвку выделить его директору Зарапетяну Зарапу Петросовичу!
Зарапетян рассмеялся не сразу. Немного призадумавшись шепнул себе под нос:
-"Вот сукины СИНИ..." и разразился грохотом смеха.
.
Не потребовалось много времени, как работники комбината на себе почувствовали полезные рекомендации врачей и "Армянского радио".
Работников комбината стали вывозить караванами автобусов на отдых и лечение в, кратчайший срок построенный пансионат комбината.
Одновременно руководители подразделений получили грозный инструктаж и внушение
о необходимости укрепления здоровья своих подчинённых в санаториях и домах отдыха на Чёрном море, Иссык-Куле, в Подмосковье, Ессентуках...
В это трудно поверить, но таким был Зарапетян. "Жертвой" его активной деятельности становился не раз и я. Причём, происходило это настолько внезапно, насколько и непредсказуемо.
Так я оказывался в Самарканде, Янгиере, Тамды, Учкудуке, Сабырсае, на берегах Аму-дарьи в горах Бахмала, когда пилотам самолёта или вертолёта давалась команда изменить маршрут уже в воздухе.
Мы были участниками: спасения отаров овец в снежные зимние стужи, сопровождая колонну автомашин с комбикормами в труднодоступные места колхоза Ленина Тамдынского района;
определения масштабов разрушений 300 километрового железно-дорожного полотна от весенних селевых дождей; контроля за работой пяти насосных станций в момент пуска грандиозного водовода в пустыне;
встреч гостей и открытия сказочного пансионата в горах, победы футбольной команды комбината над командой "Целинник" в городе Янгиер.
Не исключением была и поездка на отдых в Сочи санаторий "Южное взморье", когда мы были предупреждены о наличии горящих путёвок, прямо накануне.
Во всех случаях - на отдыхе в живописном уголке гор Бахмала или на лазурном берегу Адлера, или на футбольном матче,
Зарапетян оставался верен себе и никак не мог отключаться от дум о работе и настроиться на безмятежный отдых.
Все в комбинате и за пределами комбината знали характер Зарапетяна и воспринимали его таким, какой он есть.
А он свыкся и считал комбинат своим детищем, а людей, работающих на комбинате, членами своей семьи.
Думаю, поэтому он позволял себе публично и конфиденциально ругать, угрожать, так сказать, воспитывать в строгости своих подчинённых.
Он действовал, исходя из своего собственного понимания, как надо расставлять, воспитывать и выдвигать кадры.
Он, безошибочно, определял способности молодых специалистов и по отечески доверял им ответственные должности.
Сам ругал и сам спасал, когда у кого-то возникали трудности.
Вот как вспоминает наш сокурсник горного факультета Олег о тех временах:
" Нас, молодых специалистов поощряли, многое доверяли, но и воспитывали, проводя нелицеприятные беседы, лишали премий, объявляли выговоры, при допущении ошибок.
Несмотря на суровый стиль работы в НГМК, в нокаут тех, кому доверяли, никто и никогда не отправлял." Кстати, теперь Олег Николаевич Мальгин- доктор технических наук,
действительный член Российской Академии горных наук, Лауреат Государственной премии, Заслуженный работник промышленности Республики Узбекистан.
Как говорится, " Ничто не предвещало беды", однажды, глубокой ночью, мне позвонил мой друг Беркин Шакаров, недавно избранный второй секретарь Навоийского горкома партии.
Он спросил, не могу ли я приехать в местечко, так называемой, "Горячая скважина" (Середина между городами Навои и Зарафшан).
Перемешивая русскую речь узбекскими словами, он дал мне понять, что грядёт какая-та неприятность, о чём нельзя говорить по телефону.
При встрече Беркин рассказал о том, что творятся какие-то непонятные дела по отношению к Зарапетяну З.П. Приехала грозная комиссия из Москвы КПК
( Комитет партийного контроля) от самого Пельше по проверке коллективной жалобы сотрудников комбината.
Члены комиссии заседают в здании горкома партии, вызывают к себе работников комбината, подолгу беседуют, запрашивают документы и сшивают в папки.
Член комиссии, секретарь обкома партии Абдурауфов А. А, по секрету, сказал, что хотят арестовать Зарапетяна, но для этого сначала, нужно исключить его из партии.
" Что ты несёшь? Ты знаешь не хуже меня, что Зарапетян является членом ЦК компартии Узбекистана, депутатом Верховного совета Узбекской ССР, Героем соц.труда, что могло такое случиться, он что убил кого-то?" - Спросил я Беркина.
После этого, мы долго беседовали о том, кто мог организовать это коллективное письмо и о том, что могло быть там написано такого, что может быть признано преступным и антипартийным злодеянием.
Беркин поделился своими впечатлениями и догадками, по признаку кого приглашают и как ведут себя приглашаемые:
По всей вероятности, дело идёт о каких-то финансовых нарушениях.
Я вижу услужливого и довольного главного бухгалтера управления Лежнева, околачивавшегося около комиссии и без устали таскющего кипы бумаг.
Приглашали главного инженера комбината Щепеткова Антона Петровича. По всей видимости, он доказал свою невиновность, потому что ушёл удовлетворенный, с гордо поднятой головой.
А вот заместитель Зарапетяна - Капитанов Фёдор Михайлович вышел, как побитая собака. Не могу понять, что он мог натворить, ведь мы все знаем его, как честного и порядочного человека.
Не пойму роль этого нового полковника Колесникова, недавно, присланного заместителя по режиму и сохранности. Я его частенько вижу здесь, как он самодовольно потирает руки.
Авторов письма не называют. Можно предположить, что письмо, написано работниками аппарата управления.
Первый секретарь горкома Сигедин В. Н в растерянности, молча переживает и не распространяется об увиденном и услышанном.
Зарапетян находится в подавленном настроении, но старается этого не показывать. Я поддерживаю с ним связь.
Я думаю, что в этом письме есть вопросы, жалобы на его грубый стиль работы от наказанных им бывших начальничков.
Обсудив все происходящее, мы пришли к выводу, что ничего особо страшного не происходит и, что "бунт" управленцев будет разрешён мирно, а Зарапетяну будет указано на недозволенный грубый стиль работы.
Тем более, что всё это происходило накануне выборов депутатов Верховного совета республики и у нас была запланирована встреча с Зарапетяном, как с кандидатом в депутаты.
Беркин пообещал, что он посоветуется с вышестоящими органами и сообщит об этом официально. На этом мы разъехались.
Буквально через день, ко мне обратился начальник нашего строительно- монтажного управления (СМУ-3) Олег Петрович Пащенко и возмущенно передал суть диалога с комиссией из Москвы,
которая, беседовала с ним направив на него свет настольной лампы :
Вы довольны своей работой и как к Вам относится Зарапетян?
Я доволен, но Зарапетян не всегда доволен мной.
Приведите примеры, как и когда был недоволен вами Зарапетян?
Раньше он ругал, почти, каждый день. В последний раз он был не доволен мной, когда я был прорабом и по неопытности возразил ему.
Так, он значит не любит возражений? И что было дальше?
Надо было сделать срочно прокол под действующей дорогой. Он спросил меня: Сколько тебе надо времени для выполнения этой работы?.
Я ответил:- Два дня.
Хорошо, я завтра утром проверю лично -сказал Зарапетян.
Я возразил: - Как завтра утром? я же сказал, что мне нужно два дня.
Он посмотрел на меня, 'как Ленин на буржуазию' и сказал;
У тебя есть два дня: сегодня-день и сегодня - ночь.
И что дальше?
Я немедленно организовал работу во вторую и третью смены. На другой день он действительно приехал, проверил и отругал меня, что я небритый.
Взял меня в свою машину, дал безопасную бритву и заставил побриться в прачечной воинской части. Затем привёз в строительное управление и представил меня начальником СМУ-3.
И за это, тебя называют 'любимчиком Зарапетяна?'
А вот, как описывает, встречу с комиссией в своих воспоминаниях старейший работник комбината, бывший директор одного из подразделений Бешер-Белинский Л.Б.:
" В вестибюле второго этажа встретил меня Виталий Николаевич ( Секретарь горкома) и сказал, что работает комиссия КПК КПСС и меня сейчас пригласят.
Через несколько минут вышел незнакомый человек и пригласил меня войти.
'В кабинете полутемень. За столом сидят три персоны. На столе горят два светильника, один из которых направлен на приглашённого, в данном случае на меня.
В центре сидит председатель комиссии, сотрудник КПК, фамилию которого я потом узнал, но сейчас не помню, в других я узнал секретаря по промышленности Бухарского Обкома,
начальника Управления руководящих кадров и учебных заведений Минсредмаша Семендяева. Мне был задан первый вопрос:
- Как идёт работа? Как складываются отношения с Зарапетяном? Давит, обругивает?
- Работа идёт нормально, напряжённо. Зараб Петросович управляет умело и твердо, иногда жестковато. 'Матов' из уст Зарапетяна никогда не слышал. Он умеет отчитать многими другими способами, уничтожающим взглядом!
- А как ходите в отпуск?
- Это проходит трудно, как правило, точно не знаешь удастся ли получить отпуск. Но отдыхаем всё таки и неплохо...
- "А какое образование у Зарапетяна? спросил меня Семендяев.
- "Не знаю, анкеты его не читал. Вам руководителю кадров лучше знать об образовании Зарапетяна!" Возникла некоторая заминка. Неожиданно председатель произнёс:
- Можешь идти. Вызовим когда понадобишься!
Анализируя события прошлых лет, всё больше убеждаюсь, что председатель комиссии, фамилию которого забыл Бешер-Белинский Л.Б, был тем самым маленьким Ежовым, который по чьиму-то поручению 'стряпал' приговор для Зарапетяна.
Комиссия продолжала работать. А слухи о том, что Зарапетяна исключили из партии, сняли с работы и, что он в больнице, распространялись с невиданной быстротой.
Потому, вечер встречи с кандидатом в депутаты Верховного совета Узбекской ССР Зарапетяном Зарап Петросовичем собрал такое количество людей, что не вмещалось в зал кинотеатра при торговом центре.
Пришлось провести разъяснительную беседу и часть людей разошлось по домам.
Зарапетян приехал на автомашине РАФ в сопровождении нескольких депутатов из Навои и Бухары. Было видно, что он утомлён и эти мероприятия по встрече, ему не по душе.
Зал встретил Зарапетяна бурными аплодисментами. Зарапетян благодарно отмахивался, чтобы остановить аплодисменты.
Своё выступление Зарапетян начал весьма оригинально:
- " Я, не Кабзон и не надо мне хлопать!" Зал дружно засмеялся и зааплодировал ещё раз. Зарапетян не был хорошим оратором, тем более он не мог выступать по написанному.
В своём коротком выступлении он напомнил о достижениях республики и немного о планах комбината.
Я был его доверенным лицом и был подготовлен к этой встрече, как никогда.
Без бумжки в руках, я рассказал о ярких фактах биографии Зарапетяна, как участника создания первой атомной бомбы, покорителя севера в Норильске при морозе - 50 градусов,
освоителя пустыни строителя Учкудука при жаре + 50 градусов, Героя социалистического труда, получившего впервые в мире слиток золота с пробой 'четыре девятки'.
Я делал затяжные паузы для аплодисментов и наслаждался тем, как смущённый Зарапетян, в несвойственной ему манере, склонял голову и благодарил присутствующих, прикладывая руки к груди.
Кульминацией вечера был момент закрытия собрания, которое я завершил словами:
- "Товарищи! Мы все хорошо знаем Зарапа Петросовича и его трудно спутать с Кабзоном. Он трудно переносит аплодисменты, но сегодня ему придётся потерпеть и почувствовать, как зарафшанцы уважают и любят своего кандидата!"
Зал взорвался аплодисментами. Все встали с мест и, стоя, продолжали аплодировать, пока, растроганный Зарпетян и его сопровождающие, не покинули зал.
А тем временем происходило гласно-негласное соревнование: Одни организовывали, почти, торжественные встречи с кандидатом в депутаты, а другие вели таинственные допросы большого круга работников комбината.
Всё это способствовало ещё большему распространению и усилению всякого рода нелепых и, даже фантастических слухов
о том, что Зарапетян, пока на свободе, но у него нашли слитки золото, которые он тайно пытался вывезти в Афганистан.
Наконец, стало известно, что комиссия завершила свою работу.
По странному, обстоятельству итоговую записку комиссии ЦК КПСС было решено обсудить не в Навоийском горкоме, где Зарапетян состоял на партийном учёте,
а вынесли на более высокий уровень - Бухарский обком партии.
За день до обсуждения меня пригласил первый секретарь Бухарского обкома партии Муртазаев К.М.
Каюм Муртазаевич был самым ярким комсомольско-партийным работником Узбекистана. Мы были знакомы с ним по совместной работе более 10 лет и я относился к нему с особой симпатией.
В республике не было ему равных в организаторском таланте, ораторском искусстве, искренности служению идеалам коммунистического строительства. Он был остр на язык, нетерпим к недостаткам, смел и откровенен в высказываниях.
Пригласив меня в первой половине дня, он перенёс нашу встречу на вечер, сказав:
- "Погуляй, посмотри Бухару, не так часто ты здесь бываешь. Всё равно нам не дадут толком поговорить. Вечером за тобой пришлю машину."
![Зарапетян З.Н. [Бальтерманц]](/img/a/abrol_k/samorodok-zarapetjanzp/zarapetijnz.jpg)
![З. П. Зарапетян [Интернет]](/img/a/abrol_k/samorodok-zarapetjanzp/z.p.zarapetjan.jpg)
.....![Президиум Узбекзолото [Ульмас Юсупов]](/img/a/abrol_k/samorodok-zarapetjanzp/hhiiisxezdkpss.jpg)
..... ![Инициатор и организатор строительства добычи золота Мурунтау, Лауреат Ленинской премии [Abrol Kakharov]](/img/a/abrol_k/samorodok-zarapetjanzp/xxiii-1.jpg)