Если кто еще не побывал в Нидерландах, рекомендую посетить в ближайшее время. Иначе рискуете не увидеть вообще. Страна может исчезнуть, это вполне реально, так как ее территория располагается ниже уровня моря. Самая низкая точка - 6,7 метра. Нынешнее глобальное потепление при таянии континентальных ледников грозит значительно поднять воды океана, тогда мало чего останется от страны. Затопление гигантской территории окажется реальностью.
А что сказать о самом Амстердаме, построенном просто-таки на воде? Чудо архитектуры и искусства, окруженное дамбами и плотинами. Идеальный город, возведенный... на болотах. Древние утверждали, что мир поддерживают киты, слоны, либо гигантская черепаха. Это конечно выдумки. Но вовсе не будет преувеличением, если заявить, что Амстердам покоится на 'еже'. Не на живом конечно, а чисто символическом. Впрочем, не вполне на еже, скорее на его иголках - под городом аж 5 миллионов еловых свай. Только под одной ратушей их 14 тысяч. Никто не считал, сколько в Амстердаме по площади воды, а сколько суши. И все потому, что трудно определить, к какой категории отнести болотистую почву, на которой стоит город. Я уже не говорю о каналах, которых здесь бесчисленное множество. Водная 'путина' разделяет город на 90 островов. Наверно из-за этого Амстердам частенько называют 'Северной Венецией'. И он тем гордится. Впрочем, мягкий климат Италии не идет ни в какое сравнение с пасмурным и промозглым северной Европы в Голландии он крайне дождлив и достаточно ветреный. Удивительно, но разговор о погоде - любимая тема бесед местных жителей, так как преимущественно ненастная, получается, что только ругают, твердя друг другу изо дня в день одно и то же.
Город не отличается величием, тем не менее, здесь есть нечто такое, что притягивает, его необъяснимая загадка, пришедшая из былых времен, удивительно сохранившаяся важность и достоинство этих мест.
Возведенный на сваях из обычного дерева, город расположился в устье реки Амстел, разделенной на множество русел при впадении в Северное море. Первые жители этих мест облюбовали бесчисленные островки, соединив их воедино сотнями мостов, осушив болотистую почву при помощи ветряных мельниц, урегулировав речные потоки, сооружая каналы и дамбы. Без всего этого было бы немыслимо существования города. И самый богатый дом, и самый бедный построен без фундамента, исключительно на сваях.
Именно в честь самой первой построенной дамбы и произошло название Амстердам - 'дамба на реке Амстел'. Назначение ее - защита от паводков. Это был первый и вероятно последний массовый трудовой порыв населения. Затем для строительства дамб и каналов привлекались исключительно преступники в виде наказания. Они-то и произвели все вокруг, концентрическими водными кольцами прорезали город и создали нынешний неповторимый имидж. Это была фундаментальная стройка, основанная на крови и поте каторжников, нечто вроде предшественника Беломорканала. Только вот памятник этим страдальцам здесь не построен. Мучения их забыты в полном соответствии с канонами протестантской религии - коль ты раб, значит тебя не любит бог и не достоин даже малейшего внимания. Посему в самой 'нравственной стране мира' с ее международным гаагским судом справедливости никогда не стоять памятнику раннеевропейскому прообразу ГУЛАГа.
Настоящий бич города - это возможные наводнения. Правительство уделяет пристальное внимание и заботу о дамбах и плотинах. Каналы города с древних времен несут важнейшие функции: это и водостоки, и торговые пути, и даже, представьте, оборонные сооружения. Помимо прочих налогов, голландцы платят специально введенный на содержание и строительство систем предотвращающих наводнения. Амстердамские каналы - своего рода национальная гордость. Здесь их называют 'грахты'. Звучат по-военному грозно. И недаром. Благодаря им в старину Голландия отстояла свою независимость от испанской короны. Немногочисленное войско ополченцев не в состоянии было бы противостоять хорошо вооруженной армии Испании - в то время самому богатому и могущественному государству Европы. Тем не менее, достижению успеха способствовало применение своего рода 'экологического оружия': при приближении неприятеля, плотины открывались, территории затапливались, так что ни конному, ни пешему врагу не пройти. Частенько испанские солдаты гибли в воде: тяжелые кирасы и вооружение неумолимо тянули на дно, как тевтонских рыцарей на Чудском озере.
Сейчас Голландию никто не стремится завоевать. Военное значение каналов утеряно. Но паводки по-прежнему угрожают городу. Мало того, что территория ниже уровня моря, она еще и плоская, возвышенностей почти нет. На холмы от разлива не убежишь. Их редко сыщешь. А если какие изредка встретятся, то они здесь на особом счету. О них не иначе как с гордостью рассказывают местные экскурсоводы. Что нам привычно, им - диковинка. Вот к примеру при поездке в г. Делфт нас загодя предупредили: скоро проедем у 'большой горы', высотой аж в 300 метров! Но сей холмик спрятался за рощей, так что рассмотреть его не представилось возможности. Экскурсовод не унималась, все твердила и твердила, мол, рельеф страны - не пустое слово для Голландии, и даже самые высокие деревья его не скроют.
***
Мы по привычке называем страну - Голландией, хотя это не вполне верно. Представьте, такого названия государства, вернее, в таком виде, на карте нет. А существуют Северная и Южная Голландии. Это лишь две провинции, а всего их в Нидерландах 12, в том числе произносимые созвучно: Зеландия, Фрисландия. В названии других земель набившее оскомину окончание '-андия' вовсе изчезает. Следующие по списку - Флеволанд, Гелдерланд и еще Северный Брабант. Остальные провинции совсем сбиваются с рифмы - Утрехт, Дренте, вплоть до того, что становятся похожими на еврейские фамилии - Лимбург, Гронштейн. Кого-то подобное удивляет, у кого находит понимание: налицо созвучие голландского языка с еврейским идиш. По крайней мере, основа у них общая - германская. Впрочем, местное произношение имеет сходство и с другими диалектами. Расхожая шутка гласит: если пьяный англичанин заговорит по-немецки, то это и будет голландский. Выходит, различия небольшие. Сомневаться, что голландский - это вариация немецкого не приходится. Еще в XVI веке нидерландские переселенцы в Америку иначе как немцами себя и не величали. Их спрашивали, кто вы такие? Они говорили: мы - дойч (немцы). С тех пор и американцы, и англичане примерно так их и называют - 'датч'. Как видите, без всякой связи с реальным названием страны - Нидерланды, или пусть даже Голландия. Для нас, русскоязычных, это часто ведет к путанице: будто идет речь о датчанах, а не о голландцах. Зато сами себя они называют непременно нидерландцами. Слово труднопроизносимое. Ни англичане, ни американцы, ни тем более мы не собираемся ломать язык. Поэтому в обиходе по-прежнему называем голландцами, а страну Голландией, хотя это не очень им нравится.
***
Деловитый и одновременно легкомысленный Амстердам... Для кого-то он уникален своей средневековой архитектурой, для кого - историческая колыбель капитализма, кому - символ неограниченной свободы, а кого привлекает в качестве признанной сексуальной столицы мира. Но об этом, мой читатель, несколько попозже. А пока наберитесь терпения, и не заглядывайте в конец рассказа. Давайте все по порядку.
Амстердам многогранен. Сравнения порой неожиданные. Его иногда называют лубочным, игрушечным городом с домами, напоминающими игральные карты или установленные на ребро костяшки домино. Люди верующие могут воспринять как скрижали с заповедями, а просвещенные представить как перфокарты с колонками цифр. Можно попытаться придумать Амстердаму множество эпитетов и метафор, но будьте уверены, всеми ими он уже награжден за долгие столетия существования.
Амстердам славится своей неповторимостью, чем и притягивает туристов со всего света. Его каналы, словно морщины, прорезают лицо города, от того не ставшего старше, ибо это скорее кровеносные сосуды, дающие жизнь городу. Уникальность его в живописных каналах, невероятном количестве велосипедов на улицах, индивидуальном обрисе архитектуры, разноцветьем старинных домов с рельефными крышами. Город гармонично составлен из воды, камня и металла. Что определяет такой его вид? Тенденциозность протестантских обычаев. Ими задуман, и из них составлен. Все воплощено в его основе, его духе и образе. Традиции необычайно сильны и по сей день. Не принято вешать на окна шторы. Внутренняя жизнь - на виду. Что собственно скрывать от общества честному протестанту? Если кто заглянет в окно, хозяева не обижаются. Местный кальвинизм проповедует открытость, жизнь напоказ, лишенную секретов от общества и каких либо 'скелетов в шкафу'.
Возможно поэтому в Голландии среди местных жителей никогда не зрели заговоры против властей и не происходили гражданские протесты. Почти отсутствует и бытовое насилие. Изнанка на виду, а бдительное око неизменно начеку. Стоит ли рисковать? Ситуация, когда все напоказ, заставляет вести себя в соответствиями нормами приличия.
Из окна моей гостиницы просматривалась квартира напротив. Несмотря на то, что там проживали две молоденькие девушки, окна в строгом соответствии традиции не были занавешены. Наблюдай вволю, чем там занимаются - читают, сидят за компьютером, отдыхают на диване. Спальня располагалась где-то в глубине, так что процесс приготовления ко сну не отследишь, что впрочем не сильно расстроило, ибо девушки далеко не кинозвезды. В строгом соответствии с местными традициям они не пользовались макияжем, лишив удовольствия просто понаблюдать за удивительным процессом женской саморосписи. Девушки нисколечко не комплексовали, выставляя себя на обозрение. Принимая во внимание известную голландскую практичность, можно догадаться, что это происходило не зря. Цель любой девушки - выйти замуж. Мужчина, как известно, 'любит глазами'. Нет ни единого мужика, который откажет себе в удовольствии поглазеть на женщин - как одеты, как ходят, как прихорашиваются и т.д. Женские движения, даже самые непроизвольные, особенно привлекательны мужчинам. А вот излишняя болтливость редко нравится. Именно поэтому, большим вниманием удостаиваются танцовщицы, чем оперные певицы. Говорят, мужчина может полюбить с первого взгляда, а разлюбить с первого слова. Наблюдение за дамами через окно - занятное мужское времяпрепровождение: приятные глазу колебания женского тела, чудесное 'шоу с выключенным звуком'. Взгляд на прекрасное, без излишнего шума, без несусветной, отталкивающей болтовни. Девушкам такое внимание по нраву. Хотя из понятий природной скромности вида не подают.
***
Амстердам - город древний, но не устаревший. Ведь мода и стиль рано или поздно повторяются. То, что казалось безнадежным пережитком вчера, уже завтра может стать образцом вкуса и совершенства. Возобновляются привычки и традиции. Еще вчера в архитектуре усматривали старину, сегодня элементы этого стиля широко используются современными мастерами, и вполне вероятно, уже завтра преобразятся в обновленное искусство. Подобных примеров в истории много: стиль эпохи Ренессанса, модерн, классицизм - все это образцы обновления прежнего, не забытого. Но здесь случай особый. В основе замысла Амстердама - религиозные постулаты. Как могут они привлекать в нынешнее просвещенное время? Невероятно, но факт: консервативная церемонность города несет некую крупицу надежды. Все эти островерхие крыши, консоли для подъемников, фасады и фронтоны, стройные силуэты древних зданий не лишены искры ликования, пробивающей устоявшиеся запреты. Религия не задушила - и это радует. Исконно человеческие чувства и желания вопреки всем религиозным запретам неожиданно проявились в неадекватно-революционном виде, в прорыве всяческих догм, вопреки им и вразрез. Ну, кто бы мог подумать, что в таком истинно протестантском, по-осеннему чопорном и мрачноватом городе весенним цветом расцветут наркотики и проституция? И не просто появятся втихомолку, скрытно, в удалении от недремлющих глаз моралистского общества, где-нибудь в подворотнях и на чердаках - отнюдь, они будут узаконены и возведены в статус легальных привычек и профессий.
Я с усмешкой сообщил таксисту, мол, не прочь бы сгонять между делом в увеселительный район легальной проституции Красных Фонарей, да вот только моя супруга против. Представьте, он не воспринял как шутку. Оказывается, по современным понятиям амстердамцев, проституция - не зазорно, подобно всем иным профессиям, попросту дающая средства к существованию, и тот, кто этим занимается, не считается презренным из ряда вон. В их понимании - это нечто извечное, привычное, и какая разница, работает ли женщина на фабрике, обслуживает ли в качестве официантки, или занимается проституцией? Если сравнить, кто больше приносит добра и удовольствия окружающим, то вывод очевиден. Никакие сарказмы, тем более насмешки, не протаранят закаленную душу амстердамцев с их устоявшимся мнением. Никто не поймет, если заявите, что проституция - это нехорошо, нездорово, а наркотики - вообще пагубная страсть. Разве можно сравнить проститутку с продажным политиком, создающих вокруг себя пагубную атмосферу, развращающую общество в целом? А если учесть нелегальные продажи куда более сильных, чем марихуана, наркотиков по всему миру, и неспособность этих же политиков положить им конец? Нет, я попросту не верю, ибо это весьма легко сделать, если бы только сами должностные лица не имели личную прибыль от такого 'товарооборота'. В сравнении с политиками проститутки выглядят, пожалуй, как ангелы небесные, потому что эти девушки из района Красных Фонарей зарабатывают более честно, чем известные лица, на которых по определению должна равняться нация. Ничего удивительного: все они вместе - и политики, и проститутки - вполне уживаются в Амстердаме.
А что же любят амстердамцы? Удивительно и невероятно пристрастие к велосипедам. |Это наиболее удобное средство передвижение по узким улочкам города. Велосипедов в стране аж 16 миллионов. Каждый житель страны имеет хотя бы один в своем распоряжении. Он - и транспортное средство, и образ жизни. Ни один современный человек любой страны не привязан так к своему автомобилю, как голландец к велосипеду; используют его для самых разных целей. Это и стальной конь, и тележка для шопинга, средство рекламы и даже обеденная стойка. Я например, наблюдал как голландец поедал цыпленка ножом и вилкой, не слезая с велосипеда. Или скажем, похоронный агент в черном сюртуке и белых перчатках, видимо задумавшись о вечном, резво мчится по улице, так и норовя задавить вполне еще живых прохожих. Видимо, недостаток в клиентуре. Или цветочница, весьма искусно украсившая живыми бутонами свой велосипед.
А вот почтенная мать семейства управляет рулем двухколесника, а впереди нее, перед сидением прямо к раме привязан трехлетний ребенок, и еще один такой, похоже близнец, тем же образом расположился на велосипеде сзади.... А то и вовсе многодетная семья - папа, мама, трое детей на одном длиннющем вело. Не понятно, как они умудряются осуществлять повороты по невероятно узким улочкам?
Или лихая девчонка на высокой раме, причем не в брюках, а в юбке, еще и вразлет. Летит с ветерком, а юбка задирается, реет на ветру, словно национальный флаг, открывая необычайно стройные женские ножки. Это приятная особенность голландок. А если скорость побольше, либо встречный ветерок посильнее, то приоткрываются места и повыше. Причем, иногда сомневаешься, надето ли нижнее белье? Проскочит мимо тебя одна такая лихачка - лови момент! Успеешь заметить, насладись зрелищем. Жалко только, что внимательно рассмотреть не всегда возможно, тебе отведена секунда или от силы две. Тем более сфотографировать не удается. Я пробовал, не получается. Местным мужикам этот трюк известен, потому заприметив барышню на велосипеде в юбке при ветреной погоде, загодя останавливаются и напрягают взор. Спросите, зачем барышни себя демонстрируют? Мне кажется, это пример флирта без обязательств. На лихо несущемся велосипеде можно показать себя многим, и им же вскружить голову, оставаясь притом неуловимой и недоступной, словно промелькнувшая мечта. Или, если хотите, вспышка молнии. Не это ли скрытое желание каждой женщины?
Если не пожалеть получаса своего драгоценного времени и постоять на улице Амстердама с интенсивным велосипедным движением, перед тобой пронесутся абсолютно все этапы человеческой жизни - от самого начала в виде грудных детей в материнских заплечных сумках, молоденьких девушек с юбками вразлет, как символ юности, 'семейных' велосипедов на 3-4 человека (зрелость) до стариков и старушек, все еще энергично, хотя уже с трудом вращающих педали. И завершает картину тот самый агент похоронного бюро в черном цилиндре и традиционном сюртуке.
На мой взгляд, велосипеды выглядят привлекательно, когда они используется. А те, что припаркованы, вернее привязанные в столь невероятном количестве к городским столбикам и решеткам, приятных впечатлений отнюдь не вызывают. Вид у них поистине жалкий, словно кладбище металлолома. Прибавьте к этому еще и весьма частые осадки, так что никакое покрытие не выдерживает и не защищает от ржавчины,. Создается впечатление, что город целиком захламлен металлической рухлядью, при этом если вовсе не улетучивается, то наверняка портится первоначальное благоприятное впечатление. Представьте такую вертикальную картину - внизу прекрасный, устроенный канал, вверху - причудливые, прямо-таки сказочные, старинные крыши, а посередине, в самом центре, на улице и на мостиках - заурядная свалка. Притом почтение к велосипедам немалое. Даже если ржавые, их часто воруют. Поэтому противоугонный, замок как правило, стоит вдвое дороже самого велосипеда.
Помню, ходил такой анекдот: у голландцев спросили, как они пережили немецкую оккупацию во время войны. Те ужасно отозвались о немцах, клеймили их последними словами. А когда попросили уточнить, что же собственно было плохо, те простецки ответили, мол немцы неимоверно безалаберный народ - брали наши велосипеды, а когда возвращали, то никогда их не ставили на место.
Еще одна анекдотичная ситуация связана с голландскими велосипедами. Майкл Блумберг, будучи мэром Нью-Йорка ( города, где я сейчас живу), находясь с визитом в Амстердаме, до того восхитился обилием велосипедистов на улицах города, что решил нечто подобное внедрить у себя в городе. Это же экологически чистый транспорт - что может быть лучше! Похоже, он не приметил на улочках ужасные 'кладбища' велосипедов, портящих вид города, так как проезжал исключительно по центральным магистралям. Идеей увлекся, как возможностью собственного бизнеса в будущем после отставки с поста мэра. Сказано, сделано - за счет городских средств, естественно, организовал пункты проката велосипедов в Манхэттене. Но инициатива 'выдающегося бизнесмена' не прижилась. И даже не потому, что Нью-Йорк - традиционно автомобильный город. Просто ездить на велосипеде не больно престижно. Разница в том, что у амстердамцев велосипеды собственные, легкие и проворные, тогда как те, что предназначены в рент, по определению обязаны быть тяжелыми и прочными. Они будут служить дольше, выгоднее для бизнеса, притом менее удобны и едут медленнее. Но главное, Нью-Йорк - не Амстердам. Зимой - холодно, устойчивый минус, а в Амстердаме ниже нуля погода не опускается. Поэтому, велосипедист не замерзнет, в то время как в Нью-Йорке при поездке зимой рискует отморозить все, на чем сидит, с самыми неприятными последствиями. Это народ быстро понял, и желающих брать напрокат оказалось необычайно мало. Компания обратилась к городу за возмещением убытков, но получила 'кукиш' - в кресло мэра уселся иной, более здравомыслящий человек, и программа 'овелосипеживания' Нью-Йорка приказала долго жить.
Итак, популяризация голландских обычаев напрочь провалилась в Америке. О России этого не скажешь. История свидетельствует об обратном.
Известно, что великий русский царь Петр I посещал Амстердам дважды. Главная цель - перенять мастерство строительства кораблей и опыт ведения торговых дел. Однако все чаще упоминают и иную, не столь афишируемую причину. Царь впервые направился в Голландию будучи еще совсем молодым, 25 лет отроду. Впечатленный почти сказочными рассказами своего сподвижника Лефорта, он страсть как хотел увидеть наяву пресловутых амстердамских женщин, тогда славившихся свободой поведения, независимым и легким нравом, что в те времена уже не считалось пороком. Строгий протестантский кальвинизм допускал умеренный разврат, и оргии не считались чем-то из ряда вон выходящим. Тем не менее, ни 'легко доступные амстердамские женки', ни разнузданные вакханалии в тавернах, где в качестве официанток гостей обслуживали аппетитные дамы с оголенной грудью, не захватили целиком великого царя. Он взрослел на глазах, и в результате предпочел серьезные дела пустым забавам.
Петр I, посетив эти края, не смог не восхититься таким городом, как Амстердам. И дело было даже не в богатстве самой зажиточной тогда нации, а удивительном образе истинного чуда на реке, с бесчисленными мостами и каналами, добротными высокими домами, в бесконечном множестве построенными у воды. Царь сухопутной страны с ее пыльными городами и одноэтажной столицей был в совершеннейшем восторге от увиденного. Наверно потому и решил впоследствии создать нечто подобное у себя - Петербурх (я не ошибся в названии, именно так и звучал он первоначально с типично голландской приглушенной буквой 'х' в конце). И ничто не могло отвести его от сей грандиозной затеи. На робкое замечание Меньшикова, мол погляди, государь, - засечка на дереве, уровень - два метра подъема реки от недавнего паводка на Неве, да разве люди рыбы, чтобы жить под водой? На что Петр уверенно заявил: где ныне дерево с отметиной, именно там будущий дом Меньшикова и стоять будет. И это была не бравада самодура. Ведал царь секрет построек на зыбких почвах, не даром постигал науку и ремесла в Голландии, знал он как возводить подобные дома, и то, что в их основе надежно вбиты сваи.
Говорят, у амстердамских мастеров Петр науку познавал инкогнито, скрываясь под чужим именем. Усердствовал. Может быть потому что даже ряженому государю не избежать порки за нерадивость? Протестанты - люди дела, консерваторы, чуть что не по ним, так телесные наказания применят без зазрения совести. А где уж такое благородному царю стерпеть? Вот и трудился на славу. Да еще никак не могли взять в толк голландцы, как это так, что знатные русские бояре идут на поклон к простому плотнику, многократно отвешивают ему поклоны, в ножки падают и их же целуют. Нет, не долго продержалось инкогнито царя. Сметливые амстердамские мастеровые вмиг скумекали что к чему. И все больше придуривались, мол, не понимают, с кем имеют дело. Да ведь это им на пользу было - откуда монарху знать, что сколько стоит, так и завысить плату за свои услуги было им запросто. Это уже потом Петр пристрастился к бухгалтерии, и вешал расхитителей и воров, в том числе приглашенных им самим специалистов-иностранцев, если подозревал растрату. Пока на веру все принимал, что ему говорили. А сообщали далеко не одну только правду, вернее редко, когда правду. Ну, разве что касается ремесла, приемов плотницких и корабельных, скрывать было нечего. Но вот секреты бизнеса вряд ли ему раскрыли. Так Петр искренне верил, что могущество Голландии зиждется на торговле и кораблестроении. Но он вряд ли подозревал, что истинное богатство стране приносит не товарообмен с другими странами, не торговля специями из Индии и пушниной из Азии. Истинная причина процветания Голландии основывалась на весьма неблаговидном деле. Это была заурядная работорговля. Негров-невольников им в изобилии поставляли африканские царьки, а продажа осуществлялась оптом на осваиваемых плодородных землях Америки, экономика которой крайне нуждалась в почти что дармовой рабской силе для возделывания плантаций сахарного тростника, хлопка и табака. Голландские купцы сильно не напрягались в этом бизнесе. Самое главное, это загрузить на судно как можно больше невольников и более-менее поддерживать им временное существование при транспортировке, не важно, если многие умрут в пути от недостатка еды, питья, цинги или заурядной тесноты, главное быстрее привезти их в порт назначения, а там 'черный живой' товар скупят оптом местные барыги. Важно сделать побольше ходок с загруженным доверху черным мясом. Но кто же в таком признается русскому царю, вот и вешали лапшу государю на уши, мол, мы да все честные как стеклышко, специи из Индии возим. А он слушал и верил. Впрочем, необходимые для сооружения флота знания царь приобрел. То, что не разобрался в сути голландского бизнеса - может даже к лучшему. Слава богу, наших крепостных не повадились продавать за границу.
Следует отдать должное Голландии, приток денег в страну в XVII веке пошел ей на пользу. В отличие от Испании, столь бездарно растратившей приток богатств из колоний, Голландия распоряжалась подобным рачительно. Средства не тратились на балы и развлечения знати. Принцип был иным - коль одним хорошо, должно быть хорошо и другим. Посему доходы в той или иной степени облегчали жизнь всех граждан. И даже те, кто ранее терпел нужду, становились 'на ноги' и вносили собственный вклад в обустройство. Круг замыкался, страна сказочно богатела. Именно разумный подход к распределению средств привел в результате к значительному скачку экономики, и возвел XVII столетие в ранг 'золотого века' для Голландии. Отголоски этой славы мы и сейчас отчетливо себе представляем, когда приходим в художественные музеи. Почти в каждом есть особые галереи, где представлены голландская и фламандская живописи. До сих пор удивляюсь, почему их разделили, почему считаются разными, ведь это попросту два направления искусства и культуры одного народа. О взлетах и процветании иных стран и цивилизаций можно только догадываться. Не всегда имеются доказательства. Но в данном случае они налицо. Вглядитесь в картины Рембрандта, Рубенса, Вермейера, Хальса, Брейгеля, Вейдена. Вся жизнь голландского общества - вот она, перед вами, его 'Золотой Век', расцвет культуры доведенный до высочайшего уровня.
В XVII веке Голландия превратилась в ведущую державу, господствующую на морях, обладающую самым большим в мире флотом. Амстердам стал центром мира. Его ратуша считалось самой большой и впечатляющей в Европе. Корабли - самыми быстроходными и надежными. Искусство - самым изящным. В этот период было написано в совокупности аж 5 миллионов картин, и очень многие из них - истинные шедевры. Творчество широко стимулировалось и поощрялось. Было создано уникальное эстетическое направление. Считалось престижным хранить предметы искусства дома. Даже небогатые граждане имели возможность приобретать качественные картины. Счастливчики те, чьи предки не скупились на это. Их потомки теперь - очень богатые люди. Поучительный пример, когда эстетическое и духовное развитие рано или поздно принесет ощутимый материальный доход.
Но чудо в другом: облик города того времени сохранился малоизмененным. До сих пор в Амстердаме царит атмосфера XVII века, его Золотой Поры: те же фасады, грахты, мостики, площади, остроконечные крышы.
Когда я выбирал гостиницу в Амстердаме, то соблазнился на предложение той, что обещала незабываемые впечатления, гарантируя экзотический интерьер XVII века, в котором наверняка ощутишь себя частью древнего города. Сам отель расположен у набережной, и окна с видом на канал. Будучи романтиком, я принял это предложение. Надо сказать, все оказалось правдой - гостиница располагалась в старинном доме у воды. К маленькой комнате на второй этаж вела узкая винтовая лестница. В помещении горел тусклый свет. Ни телевизора, ни телефона, ни радио, ни будильника. И днем, и ночью каждые четверть часа будоражили звоном церковные колокола.
- Что же вы хотите? - недоумевал администратор. - В XVII веке никаких технических достижений еще не было. Не создали-с. Комнатка маленькая? Приобщайтесь к эпохе. Все тогда так жили. И свет прибавить никак нельзя. Тогдашние жители вообще при лучине обитали. А у вас какое-никакое электричество все же. Если не устраивает, можем свечи принести?
- Нет уж, спасибо. Я конечно, представлял себе старинную гостиницу, однако, не до такой же степени!
Хозяин был скуп, однако справедлив. Что удивительно, я быстро ко всему привык. Даже стало интересно. К чему воображать, что это будет бывший дворец, либо роскошный дом богата негоцианта? Так как здесь, тогда жили многие. И сам факт пребывания в Амстердаме, столице мира, считался исключительной привилегией. Всего лишь за 40 лет с начала XVII века население города утроилось. Из-за толерантного отношения к иным религиям и здравого стимулирования бизнеса, в город хлынули потоки инициативных людей из Франции, Англии и Испании. Это были не только протестанты, но и католики, и евреи. Город приветствовал восточных торговцев и купцов без различий веры и ментальности. Ответственным городским властям уже тогда предстояло урегулировать массовое и грозящее стать неуправляемым строительство новых жилищ. Они справились наславу. Благодаря разумным постановлениям, которые даже сейчас не утратили силу в местном законодательстве, город приобрел именно такой впечатляющий обрис, причем сохранил его в веках без изменений. Фасад любого здания не должен был быть шире 8 метров. Меньше - пожалуйста. Кстати, налог платился исходя из реальной ширины. Чем уже фасад, тем меньше налог. Голландцы славятся своей неимоверной скупостью. Доходило до того, что некоторые чрезмерно суживались. Скажем, дом на Сингел, 7 составляет в ширину менее одного метра. Скажите, как можно жить в таком доме? Вы бы смогли? Я - вряд ли. Однако, люди жили. И голландцы ведь не карлики. А домик этот действительно в ширину 0,9 метра. Собственноручно измерял. Он считается самым узким жилым помещением мира. Зачислен в книгу Гиннеса. Однако, я не считаю, что вполне заслуженно. В Варшаве видел один даже уже этого. Но о нем мало кто знает.
Понятно, небогатые горожане теснились в узких жилищах, экономя на налогах. А как же тогда богатые? Почему их не смущало правило сужения фасада? Все дело в том, что лимитировалась лишь ширина. А глубину и высоту помещения никто не ограничивал. И палаты богачей строились вглубь на 50, и больше метров. А в высоту - несколько этажей. Но проблема состояла в том, как внести в помещение громоздкую мебель. Не представляло возможности поднять ее по винтовым лестницам на верхние этажи. Но и тут сметливые голландцы явили выдумку. Они на фронтоне оборудовали специальные консоли, на которые крепился строительный блок. При помощи перекинутых тросов поднимали и затаскивали 'негабарит' через окна. Блок стремились закрепить как можно повыше; если вдруг понадобится подать груз на чердак, то следовало иметь запас высоты и над ним. Поэтому сверху здания устанавливали дополнительные вертикальные панели. Они выглядели как импровизированные мансарды, и явно украшали строения. Однако, это были попросту лицевые фронтоны, за которыми помещения не оборудовали. Оформленные разнообразно, они придавали индивидуальное обличье каждому дому, используя когда уникальное, когда подобное, но всегда самобытное завершение здания, определяющее 'лицо' каждого дома. Форму фронтона строители прорабатывали особенно тщательно. Причем в разные времена модным считались различные формы - от остроконечных до овальных, от ажурных и покатых до почти горизонтально плоских. Знатоки могут с точностью определить по фронтону, когда дом был построен, либо последний раз перестроен. В целом, правильно будет сказать, что нынешний обрис Амстердама - это бесконечная волна очертаний его крыш.
Нужно ли постоянно задирать голову вверх, чтобы рассмотреть лучшее в архитектуре? Отнюдь. Панельные части зданий, особенно резиденций знати, отличаются прекрасной отделкой, украшены барельефами и скульптурами. Обращаешь внимание, что стены многих из них имеют значительный наклоном вперед. И вовсе не потому, что покосились от времени. Решительно нет. Они задуманы в таком виде изначально. И все из-за той же проблемы транспортировки на верхние этажи. Чем круче наклон, тем меньше громоздкие предметы при подъеме будут задевать стены, не оботрут их и сами не поломаются и не испортятся. Вот оно как.
***
Петр I перенял у голландцев множество традиций, как хороших, так и и не очень: стиль жизни, костюмы, парики, табакокурение. Но кое что он категорически отверг. Это я обнаружил случайно. Часто приводится исторический факт, как Петр Первый снимал колокола с церквей и переплавлял их на пушки. Однако, колокольная бронза хрупкая и не подходит для изготовления артиллерийских стволов, не выдержит, разорвется. Литейщики ведали о том, и несомненно, знал технически просвещенный царь. Зачем же тогда он их с колоколен срывал? Удивительно, но эта история связана напрямую с его пребыванием в Голландии. Я полагаю, что во время своего отпуска в Амстердаме раскрыл эту загадку.
Если вы бывали тоже, да еще останавливались в гостинице в центре города, несомненно испытали определенный дискомфорт. Особенно по ночам. Дело в том, что колокола на многих звонницах старых церквей ритмично отбивают время каждые 15 минут. Может быть, для кого-то это в порядке вещей, ведь и по сей день некоторые держат в квартирах часы с кукушкой, либо монотонным боем. И ничего, привыкли. Но я не из их числа. Постоянный перезвон по ночам мешает спать, раздражает, стимулирует нервозность. Необходимости перезвона колоколов в современном городе нет никакой. Ведь у каждого есть наручные часы, а дома - еще множество механических, электронных, даже компьютерных, в каждой комнате несколько. Это в старые времена по колокольному звону ориентировались, как планировать день, когда на работу идти, когда молиться, а когда отправляться ко сну.
Вспоминается старый одесский анекдот:
- Ты не знаешь, почему так долго звонят колокола?
- Наверно не могут дозвониться....
Забавно еще и то , что большинство церквей в Амстердаме, если не закрыты вообще, то имеют весьма ограниченное время доступа. Всего пару часов в сутки. Зачастую вход туда платный, что вызывает лично у меня большое возмущение. Ну, как это так, чтобы протестантская церковь, претендующая на самое точное следование исконным христианским нормам, столь откровенно нарушала заповедь Иисуса, изгнавшего торговцев из храма? Кто, как не он, искренне поучал, что деньги и вера - вещи несовместимые, им не следует ни пересекаться, ни тем более сосуществовать. И я с этим откровенно согласен.
Один мой коллега по перу до хрипоты со мной спорил по поводу замечания о том, что в большинстве итальянских церквей установлен платный вход. Он почему-то считает, что это не так, в то время как я на каждом шагу отмечал подобное безобразие. Ну, ладно, итальянцы - католики, их история церковных поборов, вплоть до нелепой торговли индульгенциями широко известна. Но здесь в Голландии, в условиях 'очищенной' протестантской религии едва ли должно быть место такому. Однако, коммерция взяла верх над религией. Что ни говори, Голландия - колыбель капитализма, и бизнес если не вытесняет полностью, но смело теснит религию, отводя остаткам последней не самое выдающееся место. В протестантских церквях ныне оборудуют какие-то сомнительные выставки. Цель одна - собрать мзду. Тем не менее, я не заметил большого наплыва посетителей. И голландцы едва ли производят впечатление искренне верующей нации. Другое время - другие боги. Проклинаемый испокон веков 'златой телец' здесь взял верх. Какова участь церквей, которые в меньшей мере божеские храмы, всего лишь помещения для выставок и коллекций? Им суждено стоять наглухо закрытыми, как одна такая, совсем рядом с нашим отелем. Я только в самом конце отпуска обнаружил, что это не жилой дом, а самая настоящая церковь, хотя и проходил мимо множество раз. А те, что не закрыты, но едва посещаемы, неизменно днем напоминают о себе лишь приятным колокольным перезвоном. Но тот же самый ночью кажется назойливым, будоражащим, с раздражающим и пробуждающим боем. Более всего страдают гости города. Что до местных жителей, то они несомненно привыкли к монотонной церковной музыке, ведь с нею родились, с нею начали отсчет времени и с ней уживаются на протяжении жизни. Конечно удивляет, что мэрия не борется с круглосуточным 15-минутным боем колоколов, хотя бы в ночное время. Ни в одном городе Европы такого уже нет. Я думаю, это попросту последняя дань уважения уцелевшим атрибутам веры, решительно потесненным коммерцией с несравнимо большей твердостью, нежели это осуществляли язычники на заре существования христианства.
Но при Петре Первом протестантская религию во всю торжествовала в Амстердаме. И колокола звучали громче, и будоражили больше. А царь-то к лишнему шуму не привыкший. Что без цели напоминать время, тем более каждые четверть часа? Ведь приходилось ему жить и работать совсем рядом с дозорной башней Монтебаансторен, а на ней стрелочные часы были уже и тогда. К чему же сей перезвон? Видать, так достали Петра эти колокола, хоть уши затыкай, да они все несут свои монотонные звуки через затычки - ни сна, ни отдыха. А ведь ему поутру вставать, знания впитывать, за которые из казны златом плачено. Какая ж тут учеба, что в голову полезет, если приступишь к ней не выспавшись? Возненавидел Петр эти ночные концерты, да так, что даже вернувшись в Россию и на дух не выносил колокольный звон, даже в дневное время. А посему 'царским указом повелел посымать их в округе, да так, чтобы монаршим думам отсель не мешать, и делам великим не препятствовать'. Представляете, на что пошел царь, не побоявшись впоследствии даже прослыть за то Антихристом?
Ночной будоражащий звон - пожалуй единственный недостаток. Иных в городе практически не сыскать. Хвалебные отзывы порой даже зашкаливают. Не даром же Амстердам называют 'Северной Венецией'. Но сопоставление такое вряд ли имеет основания. Ну разве можно сравнить чопорный Амстердам с пышной и помпезной Венецией? Интересно, а как бы прореагировала Венеция, если бы ее назвали 'Южным Амстердамом'? Наверняка бы обиделась. Собственно говоря, Амстердам опережает многочисленностью своих каналов. Однако лодочная экскурсия не производит и близко такого впечатления, как поездка на гондоле в Венеции. С большой натяжкой можно было бы еще сравнить с ней бельгийский Брюгге, но уж никак не Амстердам.
***
Еще одна неожиданная разгадка пришла ко мне, связанная с пребыванием Петра I в Амстердаме. В домике, где он жил и трудился, набираясь плотницкого опыта, не было кровати. Государь спал в специально оборудованном шкафу, который и по сей день демонстрируют туристам. Сам факт выглядит поистине странно. Вероятная причина в том, что, как я писал выше, окна не принято было зашторивать. Закрытые портьерами не соответствуют порядку и вызывают подозрение. Петр не желал лишней огласки. Но как же тогда спать? Выставлять ли на обозрение случайным прохожим священное тело? Нет, такое монарху не подобает. Сон - дело интимное. Тем более, зрелище почивающего, расслабленного царя может сподвигнуть недоброжелателей к злому умыслу. Посему самым разумным выходом оказалась идея закрываться на ночь в большом шкафу со створками подальше от любопытных глаз.
***
А вот репутация у города с точки зрения морали, сами понимаете, 'не очень'. Если любому европейцу сообщить, что вы направляетесь в Амстердам, он многозначительно и с улыбкой взглянет на вас, хотя неприличных вопросов и тем более неэтичных замечаний отпускать не станет. Толерантность у европейца ныне во всем. Однако, если бы даже он отошел от канонов этики, и каким-то образом дал вам понять, что поездка в город с дурной репутацией без дела вам, интеллигентному человеку, явно не к лицу, то оказался бы очень даже не прав! И не потому, что возникли сомнения в вашем воспитании. Отнюдь! Мои читатели не могут быть плохо образованными, поскольку все-таки читают мои рассказы. Дело здесь в другом: почему-то полагают, будто Амстердам - город неограниченного разврата. Именно так и я думал. Тем не менее, убедился в совершенно обратной ситуации - ни одного наркомана я так и не встретил за целую неделю пребывания (да ведь это при полной легализации легких наркотиков!), проститутки по городу не шатаются, и к прохожим не пристают (при явном позволении проституции в некоторых районах!), а в хваленом парке Вондел (вопреки шокирующей рекламе путеводителей!) никто прилюдным сексом не занимается, наоборот, там все культурненько и пристойненько, чистенько, ухожено и благочинно. Собственно, влюбленных парочек в городе не часто приметишь. А то, чтобы притом целовались на улицах, как широко принято в официально пристойной столице соседнего государства - Брюсселе, здесь в Амстердаме вряд ли когда-либо увидите.
Легализация легких наркотиков в основном рассчитана на туристов. Именно они - главные покупатели. Это дает значительную прибыль казне. Сами голландцы - народ рачительный. Зря деньги выбрасывать не станут. Обходятся подручными средствами. Им позволяется для личного потребления выращивать дома до пяти кустов конопли.
Как же парочки проводят время? Все больше на лодках. В Амстердаме самый шик прокатить подружку по каналам города. Поэтому особо в цене те парни, что располагают в собственности плавательным средством. Но даже у кого нет - еще не все потеряно, можно арендовать. Одна беда - палуба открытая, и примостившуюся на ней длинноногую девицу абсолютно некуда затащить от глаз любопытной публики. Ни тебе кубрика, ни подпалубного помещения, ни даже закрытой кабины. Незначительная ширина и глубина каналов попросту не позволяют использовать навороченные яхты. Потому молодежь предается обычному отдыху - пьет шампанское, дышит воздухом, созерцает своих барышень в грациозно полулежащих позах, или чужих, тех что стоят по берегам у каналов или сидят в прибрежных ресторанчиках. Амстердамские парни в лодках и таких не упускают из виду, рассматривая их снизу вверх, притом задерживают взгляд больше на тех, кто в юбках, независимо от внешности. Однако, не тормозят резко свои плавсредства, не омывают береговых девушек образовавшейся волной, и не надоедают неприличными предложениями, типа 'дэвушька, дэвушька, садысь, дарагая в катэр, с вэтэрком прокачу!'. Д-а-а-а! Европейское воспитание торжествует, а пресловутая разнузданность нравов здесь воспринимается разве как неудачная шутка, придуманная завистливыми иностранцами.
Наоборот, здешняя традиция такова: не принято и даже осуждается обществом, когда мужчина проявляет инициативу по отношению к женщине. Несколько странные и непонятные нам правила. Это связано с утверждением в стране принципов феминизма, когда мужская настойчивость расценивается как покушение на женскую независимость. Такая традиция несомненно ведет к накапливанию неизрасходованной, неизлитой и подавленной мужской энергии. Чтобы она не переходила в насилие и криминал, недовольства и бунты, вероятнее всего и узаконили проституцию, как наиболее разумное решение этой проблемы. Тем более, что прочих развлечений у голландцев не так уж много. В других странах, с подобным укладом, отток энергии перенаправлен в иные жизненные удовольствия. У французов это любовь к деликатесным винам и блюдам, у англичан - охота и гольф, у немцев - пиво и футбол. У голландцев все это либо отсутствует, либо не догоняет по качеству, либо просто не вызывает интерес. Множество в стране музеев и книг проблему не решают. Так что, узаконенная проституция остается единственным средством столь необходимой разрядки. И хотя проблема представляется индивидуальной по сути, на самом деле глубоко общественная по значению.
Познакомиться с порядочной женщиной затруднительно. Приставать на улице не приветствуется. Наверно по этой причине девушки, выходя из дому, не сильно пекутся о собственной внешности. Редко, кто из них красится, укладывает волосы и ходит на высоких каблуках. Впрочем, следует отметить: тем заметнее их природный шарм. В сочетании с типичной для голландцев статностью и хорошим сложением, они и так выглядят неплохо. Жители Голландии славятся высоким ростом. И девушки не исключение. Природная стройность и 'длинноногость' - решительный шаг к модельной внешности. Женщинам характерна спортивность сложения, что неудивительно, ведь Голландия - страна велосипедов. А это не только средства передвижения, но и прекрасные тренажеры. Посему для сохранения фигуры и спортивной формы голландкам вовсе не обязательно посещать фитнес-клубы. Следует еще отметить их природный художественный вкус и умение хоть скромно, но притом эстетично одеваться. Это замечают голландские мужчины. А вот они-то сами за собой следят чрезвычайно - ухоженные волосы, стильная одежда, набриолиненые прически. Как иначе привлечь женское внимание, если собственную инициативу проявлять не позволительно?
Итак, природный эстетический вкус у голландцев имеется. Но это вряд ли касается еды. Действительно, говорить о них, как о выдающихся гурманах, не приходится. На мой взгляд, здесь играет роль родственный немецкому менталитет, склонный к экономии. В ресторанах заказываются в основном лишь сэндвичи. Если кто ест суп, будьте уверены, он - иностранец.
Редкие здесь проявления хорошей погоды высоко ценятся. Если вдруг сквозь пелену сплошных дождей пробились слабые лучики солнца, это уже существенный знак населению не упустить возможность, чтобы погулять на воздухе, прокатиться на лодке по каналу, либо расслабиться в уличном ресторанчике с кружечкой пива. Известные местные сорта - Амстел, Хейнеке и Гролш. Многие из них я попробовал, но особого впечатления не произвели. Не удивительно, сами голландцы предпочитают не свое, а бельгийское пиво. Впрочем, одно, местного производства мне понравилось - Амстел Голд. Это отличный сорт с приятным вкусом, и его я искренне рекомендую. В целом, с качеством выпивона стране не повезло. Зато вот закуска к нему в Голландии достойная. И чем проще, тем лучше. На первый взгляд, это - обычная селедка. Но вкус у нее - что вам сказать! Испробовав раз, ничего иного вообще есть не захочется. Я представить не мог, что набившая оскомину, обычная селедка после искусной засолки может оказаться настоящим деликатесом. Говорят, раньше она продавалась на каждом углу в небольших киосках на набережных каналов. Но ныне видимо упадок торговли. Сами киоски приказали долго жить. К счастью, селедка не исчезла, перекочевала в большие супермаркеты.
Не нашла подтверждения и расхожая версия о голландцах, как о ворчливых и привередливых чудаках, норовящих поиздеваться, направив туристов в сторону противоположную, а не туда, куда те спрашивают дорогу. Я ничего подобного не видел ни разу. Они показались мне достаточно прямолинейными, откровенно отвечающими на вопросы, не прячущими мысли за обилием слов. По крайней мере, все встреченные мной отличались искренней доброжелательностью, вполне вежливы и корректны. Хотя слегка обиделись на мою шутку по поводу памятника их сказочному герою, якобы попросту заткнувшему дырку пальцем в плотине, и тем самым предотвратив наводнение в Амстердаме. Надо отметить, что на гербе Амстердама изображены три креста. Однако, они не в прямом положении, а повернуты на бок, как буква 'Х'. В общем, похожи на взгромоздившиеся друг на друга противотанковые ежи. Нарисованы они так специально, чтобы не ассоциировались с христианским атрибутом. Суть их иная - это обереги от наводнения, пожара и чумы, трех бичей города, доставивших в прошлом массу неприятностей. Самая большая проблема для города, построенного на болотах, с невероятным количеством речных русел и каналов - конечно же, затопление. И здесь к этому относятся серьезно. Сказочный герой, предотвративший проблему столь удивительно простым образом, поистине выглядит национальным кумиром. Меня же эта история слегка позабавила - надо же, заткнул дыру пальцем, и спас целый город. Вот не сдержался, и заметил: небось наводнение было не столь уж полноводным, лишь пришло от писающего мальчика, того, которому посвящен фонтан в Брюсселе. Но шутка не дошла, даже обидела. Экскурсовод едко заметила, что мальчик-то далеко, в другой стране, Бельгии, не перепутал ли я случайно местонахождение? Но потом вроде спохватилась, и высказала наболевшее: какой-то смысл в моих словах все же имеется, ибо все проблемы Голландии исходят именно от бельгийцев.
***
Спросите у каждого, что самое примечательное в Амстердаме? Не важно, побывал он там, или нет, ответ в большинстве случаев звучит однозначно - это район 'Красных Фонарей', место интимных встреч, ничем неограниченных плотских утех, всепозволительной любви, в том упрощенном качестве, когда она за деньги. Поначалу, диву даешься, как же так - чопорный город с устоявшимися протестантскими обычаями, и на́ тебе, неслыханная свобода нравов! Отчего такое противоречие? Оказывается, что протестантская религия не монолитна. Все зависит от ее конкретной формы, принятой в данном регионе. Голландское либеральное направление по моральным нормам отлична от, скажем, строгих правил пуританства. Аскетизм не в ее правилах. Итак, протестантство протестантству рознь. Зато всегда присутствует 'пять Р' - рачительность, расчет, разумность, рациональность, результат. В случае с преобладанием либерального протестантизма, отвергающим чрезмерную ортодоксальность и ханжество, эти правила превалируют. В современном мире все более пропагандируется так называемое 'возвращение к человеческому естеству'. Отсюда - легализация проституции, разрешение продажи легких наркотиков, и даже гомосексуализм. Ничего удивительного в том нет, если вспомнить как под влиянием европейского протестантства образовалась когда-то в России известная секта 'хлыстов', практиковавшая групповой секс, известный под названием 'обряд свального греха'.
Если во многих портовых городах Европы позднего средневековья разврат процветал, но считался аморальным, то в Амстердаме уже тогда регулировался законом. Собственно сам термин 'красный фонарь' - свидетельствует об этом. Именно такие светильники обязали представительницам 'древнейшей профессии' носить с собой. Это был опознавательный знак, но не для распознавания их полицейскими и не налоговыми инспекторами. Особенно странно, почему не последними, мытари уже существовали тогда. Но в те старые, незамысловатые времена еще не додумались облагать налогом продажных женщин, не то что сейчас. Различать проституток с точки зрения властей города было необходимо для предотвращения возможных недоразумений и проступков сексуального характера. Иначе бы моряки в порту приставали ко всем женщинам без разбора, а привлечь к ответственности затруднительно - всегда есть отмазка, мол, приняли за проституток. Теперь, все становится на свои места: та, что за деньги - с красным фонарем, к ней приставать можно, а та, что без, либо со светильником иного цвета, значит - порядочная, может пожаловаться. Или не пожалуется - как ей того захочется. Впрочем, если морячок ей приглянулся, то способна и бесплатно отдаться. Здесь широкий вариант вероятностей - от секса на халяву до штрафа и даже тюремного заключения в случае жалобы. Как поступит, зависит от барышни. Скажем, отдалась по доброй воле, а морячек не оправдал ожиданий? В любом случае, независимо от цвета светильника, справедливость восторжествует.
Так было раньше. А теперь? Нечто подобное. Разве что, проститутки по городу с красными фонарями не дефилируют. Все узаконено и упорядочено. Теперь у них есть собственный городок, вернее райончик в самом сердце Амстердама. Хотя продажная любовь редко в сердце таится. Домики здесь невысокие и неосновательные, удовлетворяют назначению, и достаточны для процесса услаждения клиентов. Наружные стены стеклянные и прозрачные. Но могут быть в любой момент прикрыты плотными шторами. Из мебели лишь кровать, стул да стол. Причем последний не для приема пищи, и не для того, чтобы клиент выписывал чек. Все за наличные.
А где же пресловутый красный фонарь? Он тут же висит на стене. Зажжен - значит, девушка свободна, вернее, доступна в данный момент. Собственно, это видно и так - шторка распахнута, она в неглиже стоит или сидит, и соблазнительной позой вас завлекает. Желающий поразвлечься должен нажать звонок на входной двери, тогда девушка отворит и назовет цену. Если договорятся, то дверь закрывается, шторка опускается, и любовный процесс незамедлительно начинается. Время на предварительные ухаживания не выделяется и отдельно не обговаривается. Девушка это не требует. Деловитость с обеих сторон, ибо оплата по времени.
В район 'красных фонарей' водят экскурсии. Однако, примкнуть к такой - не самая лучшая идея. Во-первых, дороговато. Во-вторых, проводится в дневное время или ранним вечером, когда девушек 'на работе' немного. В третьих, то и дело припадающая к окнам многочисленная экскурсионная группа будет заслонять вам 'живые картинки'. Удовольствия маловато.
Поэтому я решил отправиться туда самостоятельно. Но приехал ведь с женой, надо согласовать. Она долго возражала, несмотря на мои клятвенные заверения, что иду лишь поглазеть, ни в коем случае не поддамся соблазнам. Долго пришлось уговаривать, и она наконец согласилась, но при единственном условии.... что пойдет со мной. Я сперва мягко возразил - мол, как это? Кто ж в Тулу со своим-то самоваром? Но убедительный аргумент действия не возымел:
- Это еще ничего, что с самоваром. Будь мы здесь всей семьей, то пришлось бы тебе туда отправиться вместе с целым сервизом.
Выходит, хорошо, что сами. Ладно, вдвоем так вдвоем.
Район 'Красных Фонарей' - один из самых старых в Амстердаме. В любовно-увеселительном качестве известен еще с 1200-го года. Он находится между улицами Данмарк и Ньюмаркт. Местные жители его по традиции называют - Де Валлэ (стены), так как здесь в древности также возвышались крепостные укрепления. Ныне это место уже не военное, сугубо мирное, целиком пристанище сладкого разврата. Его имидж - секс на продажу в виде полуобнаженных девушек в окнах, внимательно их рассматривающих мужчин, подыскивающих себе развлечение, обычных гуляк, деловитых сутенеров, любопытных иностранцев, завороженных представившейся необычной картиной, беззаботных пьяниц и любителей легких наркотиков. Впрочем диапазон здешнего бизнеса велик: от секс-шопов, продающих всевозможные порнографии и аксессуары, до видео-забегаловок, от роскошных ночных клубов с секс-шоу, демонстрирующих стриптиз и даже реальные, взаправдашние сексуальные акты до готовых к услугам проституток в ярких лифчиках, высоких сапогах. Они - живые куклы, выставленные в окнах, как на витринах, откровенно предлагают свое тело. Причем, все это законно - их официальная работа. В Амстердаме несколько тысяч легально работающих проституток. Они обязаны платить налоги наравне с другими гражданами. Чтобы как-то регулировать секс-бизнес, власти не ограничивают его распространение за пределы района Де Валлэ. Кроме того, подпавшие под подозрение о связях с организованной преступностью, тут же принудительно закрываются. Доходит до того, что муниципалитет приобретает в собственность здешнюю недвижимость, и уж затем сам официально сдает в рент. Не важно, кто снимет - новомодный бутик, или частная предпринимательница по торговле... собственным телом. Много чего в районе на продажу, но по-сути это всё лишь вариации одного и того же товара.
Надо отметить, что не всем здесь понравится. У кого может даже вызвать чуство брезгливости. Кому-то покажутся похабными даже безобидные графические изображения в стиле ню, кому-то ненавистно сексуальное рабство, кого-то пугают садо-мазохистские атрибуты, всяческие плетки и цепи, либо раздражают снующие наркоманы и запах марихуаны, или просто возмущает сам факт бессовестной коммерциализации интимных отношений.
Но мне кажется, не стоит воспринимать это всерьез. Юмор - лучшее решение для преодоления предрассудков. Я, например, сильно смеялся, рассматривая витрину магазинчика 'Кондомерия' на Warmoesstraat 141, торгующего исключительно презервативами. До чего же необъятна фантазия! Просто неожиданный вид 'искусства'. Здесь продаются презервативы всевозможных цветов и видов. С глазками, ушками, усиками и носиками, даже целиком напоминающие любопытных человечков. Остроумно и потешно. И главное, не просто средство предохранения, а еще и стимулятор удовольствий. Приятно, эстетично и полезно.
'Витринная' часть района 'Красных Фонарей', где демонстрируют себя продажные женщины, - наиболее занятна для туристов. Не важно, собираются ли они купить услуги или попросту поглазеть. Эта территория представляет собой ромб, с севера ограниченный улицей Lange Niezel, с юга - Saint Annenstraat, с востока - Warmoesstraat, с запада вдоль канала - Oudeezijds Voorburgwal. Вообще-то, витринных барышень можно наблюдать и за пределами 'ромба', даже на противоположной стороне канала, вплоть до Ньюмаркт, но наибольший выбор как раз в границах указанной территории.
Весьма занятно, что как раз посредине развратного 'ромба' выстроена.... христианская церковь De Oude Kerk. Она как напоминание - согрешил, замоли грех. Далеко ходить не надо. Название ее переводится как 'старая церковь', свидетельствующее о том, что появилась она одновременно с этим пристанищем разврата. В Новом Завете ясно указано: один раскаявшийся грешник ценнее ста праведников. И многие понимают это буквально: согреши и раскайся, бог простит и причислит к праведникам. Удобнее и легче, нежели посвятить всю жизнь исключительно постам да молитвам.
А если вы пришли просто поглазеть, то грех ваш вовсе легкий. Тем, кому 'в облом' смотреть на 'сущее безобразие', но раз пришли, то хотя бы в щелочку заглянуть - следуйте маршруту, который я указал на карте, этого будет достаточно. Тем же, кому хочется 'клубнички', углубитесь в лабиринт кварталов, и гарантирую - не пожалеете. Получите удовольствие даже если и не воспользуетесь услугами. К тому же деньги сэкономите. Смотреть можно бесплатно. Но только наблюдать. Фотографировать запрещено. Лучше даже не держать в руках камеру, чтобы не возникло лишних подозрений. Если же вас засекут при попытке сфотографировать девушек, ждите беды. Нет, полицию вам не вызовут, и в каталажку не упекут. Здесь все решается проще и на месте. Сами девушки вам глаза выцарапывать не станут. Но за ними, и следовательно за вами, присматривают сводники и сутенеры с накачанными бицепсами. Заприметив нацеленную камеру, в лучшем случае, они вырвут ее из ваших рук и разобьют. В худшем - рискуете схлопотать бутылкой по голове. Жаловаться бесполезно - их за это не накажут. А вот вы покинете Амстердам с проблемами. Впрочем, выход есть. Можете приобрести скрытую камеру, которую легко спрятать под одеждой. Именно так и сделаны фотографии, которые я привожу здесь. Однако, получить качественные фото при этом нелегко. К тому же, аккуратность при скрытых съемках необходима, ибо сутенеры осведомлены о такой возможности, и излишняя ваша суета может привлечь внимание. Все зависит от сноровки и умения действовать спокойно, не подавая вид.
В остальном, район совершенно безопасен, и вам ничего не грозит, если будете вести себя подобающе. Правила здесь свои, строго соблюдаемые. Наверно от того все тщательно спланировано. В соответствии со вкусами мужчин, район подразделен на части. На одной улице - исключительно негритянки, на другой - тайки, на третьей - европейки, преимущественно длинноногие блондинки и так далее. Легко подобрать себе барышню в соответствии с собственными, даже необычными фантазиями. Бережливым клиентам отведен 'уголок' начинающих, дешевых проституток.
В квартале негритянок я просто недоумевал. Почти все они оказались чрезмерно толстыми. Фигуры никакой. На мой взгляд, представители этой расы отличаются прекрасным телосложением, превосходя всех иных. Но здесь все по-другому. Впоследствии я узнал, что спрос на негритянок более всего у азиатов, либо, что естественно, у чернокожих мужчин, их соотечественников. Им кроме того, особые скидки. Так вот как раз полнота сложения для них - признак сексуальной привлекательности. Вкусы и традиции у народов разные.
Оставив квартал чернушек-толстушек, направился в обитель смуглянок-латиноамериканок. Здесь иная картина. В Америке, где я живу, много мексиканок и пуэрториканок. Почти все они выглядят бесформенно и неуклюже, как медвежата в зоопарке. Но тут наоборот: загорелая бронзовая кожа в сочетании с изящными фигурами. Видимо, таковы требования клиентуры. А спрос определяет предложение. Нужно соответствовать. Скорее всего подбирают из тех, у кого смешанная кровь, все более из Бразилии, Венесуэлы и Аргентины. Там женщины выглядят сексуальнее и краше.
Ну, и конечно приятно смотреть на белокожих женщин. Полюбуешься ими и подумаешь - к чему экзотика, когда столько красоты у привычных, однорасовых с нами девушек. Впрочем, и эти пытаются удивить, стремясь выглядеть как можно экзотичнее. Вот например, стройная девушка, пристально глядящая на меня с витрины; ее кожа полностью покрыта удивительной восточной татуировкой. Я вообще-то не любитель нательной живописи. Зачастую не украшает, а портит. Тем более, когда сделана шаблонно и безыскусно. Но тут совершенно иной вариант. Татуировка качественная, осуществлена мастерски, эффектно подчеркивает сложение и природную грацию. Девушка смотрит и улыбается. А я в толк не возьму, что меня больше заинтересовало - она сама или великолепная татуировка?
Но подходит моя супруга, и девушка сразу теряет интерес. Собственно, и жена не дает долго рассматривать 'витрины'. Я все время слышу одно и то же: 'Пошли уже, неудобно подолгу глазеть'. Всегда бдительна и на страже. Ей хочется, коли уж смотрю на девушек, то чтобы мимоходом и не замедляя шаг. Если я при этом еще могу их разглядеть, то они меня вряд ли - комнатки узкие, стенки ограничивают обзор. Им виден лишь тот, кто стоит перед окном. К быстро мимо проходящим интерес не проявляют. За всеми мелькающими не уследишь. Зато удивленно глядят на нас туристы-зеваки и ошивающиеся здесь сутенеры: с чего бы это вдруг солидный мужчина привел сюда симпатичную женщину? Еще и у окон не останавливаются, знай себе упорно куда-то бредут. Выходит, не для удовольствия, а по делу. Не иначе как принимают меня самого за сутенера, пристраивающего здесь женщину на работу. Местные сводники - народ деловитый: гляди, кто-то бизнес делает - может и им чего обломится. Посему более интересуются моей особой, что льстит, ибо в обычной ситуации, когда бы ни выходил на прогулку с женой, всегда внимание приковано к ней. А тут все наоборот, и кажется, вот-вот подойдут и примутся расспрашивать 'что' и 'зачем'. Мне это естественно не хочется.
Темнеет. Солнце окончательно заходит. Девушки в комнатах зажигают свет, который, естественно, красного оттенка. В его лучах девушки смотрятся краше и притягательнее. Фонари на улице слабые. Улица заливается багровым светом, исходящим от 'витрин'. В темноте можно потерять ориентировку. Но заблудиться маловероятно, в какую сторону ни пойдешь, рано или поздно покинешь этот район и окажешься на одной из больших улиц со знакомым названием. Те, кто остаются с девушками, также не рискуют. Их не обворуют, из кошелька деньги не вытащат. У девушек легальная, высокоприбыльная работа, они боятся ее потерять, избегают любых неприятностей. Деньги за услуги берутся вперед. Если клиент заснет или потеряет бдительность, расслабится, он ничем не рискует. Сверх обговоренного не заплатит, если только не закажет дополнительные услуги.
Иное дело, если прийти в стриптиз-бар. Там 'разведут' клиента на всю катушку. Не рассчитывайте, даже ломаной медной монетки у вас в кармане не сохранится. Вычистят полностью. Хотя руками в него лезть не станут. Все отдадите добровольно. Самый известный метод: 'Красавчик, угости даму коктейлем!?' А потом - 'Ах, как шампанского захотелось!'. Через 5 минут: ' А давай угостим еще мою подругу. Вдвоем с ней мы тебе небо в алмазах покажем!' и т.д. Пьет, естественно, и клиент, зачастую напивается вдрызг, так что сияющие небеса к нему приходят сами собой в мертвецки пьяном сне, даже без малейшего участия девушек. Пробуждение и протрезвление является в образе официанта с заоблачным счетом за выпитое. Цена ведь заранее не обговаривалась, меню не предъявлялось. Стоимость употребленного алкоголя дается 'навскидку', исходя из визуального представления о состоятельности клиента. А опыт в том, поверьте, у них имеется. Глаз наметан.
***
Побывав за рубежом, всегда хочется найти самое емкое определение, характеризующее страну в целом. В отношении Голландии это вряд ли удастся. Здесь намешано всего так много, зачастую несочетающегося и противоречивого, узкого и многостороннего, серьезного и легкомысленного, что даже удивляешься - а в одной ли только я стране побывал? Краткую формулировку явно не подберешь, единой фразой не отделаешься.
Впрочем, впечатление можно выразить не только словами. Есть много иных способов - музыка, живопись. В этом убедился, когда посетил художественный Рейхсмузей Амстердама. Самое выдающееся произведение искусства - картина Рембрандта 'Ночной дозор'. Она мне на многое открыла глаза, хотя и написана давно. Я видел на иллюстрациях множество раз, но не слишком понимал смысл. Мне и тогда казалось, что героическая сцена героев выведенных в центре противоречит изображенному на втором плане. Сюжет явно не уравновешен, беспокоен и негармоничен. Даже странно, почему считается одной из лучших картин мира.
Было замечательной идеей познакомиться с оригиналом в самый последний день пребывания, когда впечатление о стране немного сложилось. Рембрандт писал картину, будучи уже зрелым и весьма разочарованным. Говорят, он создавал не в похвалу, как было общепринято у художников, а наоборот, в отместку недооценившему его обществу. Героический отряд, выступающий в поход изображен крайне гротескно. Капитан с испуганно-удивленными глазами, видимо долго засидевшийся в тылу, утративший командные навыки, не возьмет в толк, что ему нужно предпринять в данный момент. Он явно рассеян: перевязь сползла, и перчатки, что он прихватил второпях - не парные, обе правые. Лейтенант-коротышка, одетый как франт, с признаками нетрадиционной ориентации не тянет на боевого помощника. Скорее всего он нужен командиру в ином качестве. Недвусмысленный намек: тень руки капитана падает на гениталии лейтенанта - вероятно гомосексуальные отношения между ними. Лезвие боевой пики напоминает неприличный орган; благодаря шутливой игре художника с перспективой, оно будто выпячивается прямо из лейтенантских штанов.
Изображенные вряд ли производят впечатление опытных солдат, даже к простым ополченцам их трудно причислить. Один пытается зарядить мушкет не с той стороны, другой с изумлением глядит на ружье, как на доселе неведомую диковинку, не зная куда насыпать порох и как приладить фитиль. Иной вообще устремился в противоположную сторону: то ли растерялся, то ли дезертирует. Единственный, по виду умнее других, брезгливо указывает пальцем на капитана, явно осуждает его несобранность и неподобающую растерянность. Существует параллельная версия, что жест обвинительный: ходили слухи, что нынешний капитан получил эту должность после того как предательски убил предыдущего на этом посту, выдав за несчастный случай.
Карикатурность картины дополняют изображения детей, снующих тут и там. Они носятся среди взрослых, то ли подражая, то ли дразня их. Складывается впечатление, будто это не серьезное боевое подразделение, а заурядное суетливое мещанское семейство, нашпигованное сплетнями и интригами. Хорошо осведомленный о никчемности 'боевых' командиров, и зная все их секреты, тайны, интриги и темные делишки, художник не упускает возможность обо всем этом намекнуть в картине. К примеру, изображенная девочка с признаками болезни Дауна - явное указание на незаконную дочь капитана. Женщина с неясными чертами лица на заднем плане, вероятно его любовница, и не он, а она задает сумбурный тон всему происходящему. Мальчишка лукавого вида в нахлобученной каске как бы подражает и копирует взрослых. Он 'под шумок' стащил у зазевавшихся солдат пороховницу. Притом ехидно смеется над незадачливостью взрослых. Другой мальчик умудрился даже завладеть мушкетом, и пока солдаты еще только изучают свое оружие, он успел из него выстрелить. Болезненная девочка вооружилась кухонным ножом, а на поясе у нее в виде 'боевого' трофея подвязана зарезанная курица. Видимо, это тот максимальный подвиг, на который способно изображенное здесь 'воинство'.
Получается, сюжет надо понимать с точностью наоборот: чванливые ополченцы ведут себя словно неумелые и неуемные дети. Наверно потому и костюм лейтенанта по цвету совпадает с одеждой детей. 'Воинство' на деле жалкое и небоевито. Нелестное сравнение с детьми - явный намек на слабые способности и неумение воевать; не армия, а детский сад, обреченный на гибель при первом же столкновении с противником. И правда: во все последующие времена голландская армия не могла противостоять, всегда уступали врагу. Мещанство редко рождает мужество, общество расслабляется, в целом проявляет женские качества, напрочь забывая мужские. Что с зажравшихся бюргеров взять? Какие из них воины? Лишь интриганы да мошенники. В завершение сюжета, в качестве окончательного приговора, в углу картины изображена собачка, отчаянно лающая на всю эту расхлябанную братию. Умное животное уж точно не обманет.
В жизни самого Рембрандта значительную роль сыграли женщины. Он не просто к ним прислушивался, он безоговорочно следовал их прихотям. Его материальные приобретения и потери в основном связано с этим. Первая жена - Саския - была очень богатой. По этой ли причине, или по пылкой любви, а может из-за того и другого, художник слепо ей подчинялся. Второй была бывшая служанка, которая затем судила Рембрандта, почти целиком обобрала. Он умер нищим. Даже в те времена и общество, и юриспруденция стояли на защите женских прав. А вот художника неизменно обвиняли в мотовстве и кажущихся странностях. И все лишь потому, что тот рисовал жизнь, как она есть на самом деле, не облагораживал и не приукрашивал. Он изображал изнанку человеческой души, глубину, либо никчемность, искусно используя художественный колорит борьбы света с тенью. Была ли это месть обществу? Трудно сейчас сказать. Скорее, грустная усмешка.
***
Говорят, и города наделены душой. Более того - они не лишены гендерной принадлежности. Скажем, Нью-Йорк проявляет типично мужские качества - деловитость, напор, активность. По теории Фрейда, высокие, устремленные ввысь небоскребы определяют мужское естество. То же самое относится и к Лондону. А вот Париж - скорее женского рода: закругленность архитектурных форм, пологая мягкость мансард, изящество городского пейзажа Даже Эйфелева башня напоминает женский силуэт.
Что же тогда сказать об Амстердаме? Если судить по очертаниям, то на первый взгляд, он - мужской: много остроконечных крыш, вплоть до готического типа. В то же время - плавные изгибы каналов, эллипсные дужки мостов. И натура нидерландского общества скорее женственна. Сомнения окончательно рассеются, если обратить внимание на центральную площадь. Вернее, на ее название. Не важно, как реально переводится с голландского, но в нашем звучании - определено и конкретно. А главное, отвечает на поставленный вопрос, ибо центр города зовется не иначе, как ... площадь Дам.
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/redlight_edit.jpg)
![Амстердам [Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/1edit.jpg)
![Грахт [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01265.jpg)
![Залив [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01321.jpg)
![Цветочница [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01552.jpg)
![[]](/img/a/aleks_safir/dami/93295056dfc6a509de2018f46219a.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/funeral1.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/velik.jpg)
![Вокзал [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01254.jpg)
![Ратуша [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01276.jpg)
![Западная церковь [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01269.jpg)
![Здесь жил Петр Первый [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01316.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images21.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images20.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images19.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/post1.jpg)
![Кондомерия [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01545.jpg)
![[Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/map.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/post.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images16.jpg)
![[ Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images12.jpg)
![[Автор рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/images14.jpg)
![[]](/img/a/aleks_safir/dami/nightwatch.jpg)
![Она ждет [Автор фото и рассказа Алекс Сафир]](/img/a/aleks_safir/dami/dsc01258.jpg)