Сафир Алекс: другие произведения.

Возвращаясь в Нью-Йорк

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 16, последний от 22/04/2011.
  • © Copyright Сафир Алекс (safir_a@msn.com)
  • Обновлено: 12/07/2022. 68k. Статистика.
  • Рассказ: Украина
  • Иллюстрации: 10 штук.
  • Скачать FB2
  • Аннотация:
    Так уж случилось, что наиболее примечательным днем моего путешествия в Европу, начавшегося с Лондона и завершившегося в Киеве, стал самый последний - день возвращения домой в Нью-Йорк. Вот и решил я уподобиться акыну, поющему в прозе украинскую песню по-русски с легкой американской импровизацией.
    •   
      
      
      
      
      
       Алех Сафир
      
      
    Возвращаясь в Нью-Йорк
      
       Весь секрет моих побед в том, что я являюсь на поле
       боя на 15 минут раньше моего противника.
       Горацио Нельсон, адмирал
      

       * * *
       Так уж случилось, что наиболее примечательным днем моего путешествия в Европу, начавшегося с Лондона и завершившегося в Киеве, стал самый последний - день возвращения домой в Нью-Йорк. Вот и решил я уподобиться акыну, поющему в прозе украинскую песню по-русски с легкой американской импровизацией.
      
       * * *
      Раннее летнее утро осветило комнату солнечными лучами. Надо же, лишь только день отъезда порадовал хорошей погодой... А до того целую неделю по городу гулял сильный ветер, ломая ветки на деревьях, поднимая в воздух песок и пыль с многочисленных строительных площадок, заполонивших город в последнее время. Несмотря на то, что солнышко продолжало светить, погода стояла совсем не пляжная. И моей мечте искупаться в темных водах Днепра так и не удалось осуществиться.
      Хорошо еще, что мы не захватили с собой в Киев дождливую английскую погоду, преследовавшую нас неотступно все пять дней пребывания до того в Лондоне. Было такое впечатление, что британская столица как отъявленный чистюля принимает душ по много раз в день. Не даром же город казался столь аккуратным. Не только мусор, но даже и мусорных урн там не увидишь. Да и дворники не попадались на глаза. Парадоксально, но несомненно сильна национальная традиция - не бросать под ноги на тротуар что-либо ненужное. Помнится, в Риджент парке мы гуляли с фантиком от конфеты в руках часа два, не находя какой-либо обычной утильной корзины. Оставить же свой след в столице Британской империи, бросив использованную обертку просто на асфальт, не позволяло некое охватившее благоговение перед удивительной чистотой города. Я на мгновение представил себе наш Нью-Йорк. Что было бы с ним, если в течение недели там разгулялся такой ветер, как давеча в Киеве? Представляю, сколько мусора, пластиковых пакетиков и всевозможных разноцветных упаковок летало бы повсюду подобно искусственным воздушным змеям. Наверно, не менее впечатляющая картина, чем традиционный китайский новогодний парад. Ну, а непрекращающийся неделями лондонский дождик вообще бы превратил улицы Нью-Йорка в нечто вроде морского берега с разбросанными повсеместно остатками кораблекрушения.
      Отгоняя, апокалиптические видения, я вновь задумался о предстоящем отъезде.
      Моя жена проснулась раньше и уже бойко укладывала вещи в чемоданы.
      - К чему так торопиться? Ведь самолет вылетает в 4 часа вечера? - усомнился я.
      - Знаешь пословицу: для того, чтобы прибежать первым, не надо уметь быстро бегать, необходимо лишь раньше выбежать, - остроумно парировала супруга.
      - Но есть и другая: поспешишь - людей насмешишь.
      
      
      - Вот об этом и я говорю.
      
      Трудно было противопоставить что-либо такой убийственной женской логике. И не затевая дальнейший спор, я молчаливо с ней согласился. Но видно этого было недостаточно, и супруга уложила меня на лопатки еще одним веским аргументом:
      - Ты же знаешь, что билет то у нас - электронный, места не указаны. Поэтому прибыть надо заранее, чтобы усадили рядом, а не раздельно. И в середине салона, а не возле туалетов.
      Ну как тут не порадоваться такой далеко зашедшей предусмотрительности. Особенно впечатлило то, что наши неразлучные три недели совместного отпуска не обременили ее моим постоянным присутствием рядом.
      Не люблю я отправляться в дорогу к вечеру. Сборы, конечно, занимают время. Но когда чемоданы уже упакованы, глядишь - и заняться нечем. Делать что-то новое и важное бессмысленно - явно не закончишь, бросишь незавершенным. Так зачем же приступать вообще? А все необходимое, похоже, сделано. Остается лишь скучать в напряженном безделье. И чем позже отъезд, тем больше неопределенности и невыносимой скуки ожидания.
      Захотелось напоследок немного пройтись по улице, подышать сухим киевским воздухом.
      Моя предусмотрительная супруга уже звонила в таксопарк и заказывала заранее такси в аэропорт. Причем просила прислать такую машину, в багажнике которой могли бы поместиться два наших чемодана - один большой, а другой поменьше. В предвидении возможных пробок и прочих неожиданностей на дороге, такси было заказано за четыре с половиной часа до отлета. Мои робкие возражения, мол, и четыре часа в запасе - более чем, подавлялись в корне авторитетным заявлением:
      - Я больше тебя летаю, так что уж послушай меня!
      
       * * *
      Пообещав, что вернусь через двадцать минут, я был отпущен на прогулку. Однако, не просто так, а с поручением купить молоко в ближайшем новом супермаркете то ли для тещи, то ли для кошки, дабы смягчить печаль расставания. Наверно, по мнению жены, не перестававшей волноваться, это придаст мне некую ответственность - ведь я, груженый покупкой, далеко от дома трусцой не убегу, и нигде не стану задерживаться. Важно ведь отправиться в аэропорт без опоздания. Мало ли что по дороге случиться может: машина это ведь, а не ковер-самолет.
      Покружив немного по улицам и полюбовавшись напоследок колоритными высотными домами, возведенными совсем недавно, я с должной ответственностью направился выполнять поручение супруги. Новенький коммерческий 'БиБи Маркет' с широко распахнутыми дверьми как бы приглашал зайти. Однако, запас выделенного мне времени все еще не истек, потому я решил обойти магазин вокруг - то ли чтобы растянуть прогулку, то ли из детского нездорового или из вполне здорового собачьего любопытства: а что, мол, у него сзади? А там, представьте, находилось нечто, доставившее мне определенное удовольствие. По меньшей мере, пару минут здорового смеха. Это была огороженная колючей проволокой пристройка с открытыми настежь воротами. Большая табличка на дверях строго предупреждала незадачливого, заблудившегося прохожего на уникальном кавказском диалекте великого русского языка. Этот текст достоин дословного воспроизведения. Я бы даже сказал - 'добуквенного':
       ' Бы маркэт здеся ныкакова нэту! Зайдытэ за угол '. И длинная стрелка указывала, куда именно нужно пойти, чтобы не ошибиться.
      Порадовала такая удивительная забота о человеке. Но где пресловутое восточное гостеприимство? Ну, скажем, если человек купил спиртное в гастрономе и тут же, как водится, опорожнил его. И возникла естественная необходимость именно зайти за угол, чтобы отметиться по-соседству. И как раз у радушных кавказцев? Зачем же посылать его обратно?
      Моя расплывшаяся в улыбке физиономия, очевидно, привлекла внимание пожилой, изысканно одетой женщины, также, по-видимому направляющейся в магазин.
       - А не вы ли это хозяин 'БиБи Маркета' ?
      - Почему вы так думаете? - решил я слегка заинтриговать старушку.
      - Ну, вы - такой представительный... И жизни радуетесь, - откровенно призналась она.
      
      Молоко в магазине продавалось не в твердом пакете, а всего лишь в полиэтиленовой упаковке. О кулечке с ручками для покупок можно было только помечтать. Поэтому пришлось нести мягкий, с перетекающей как бы играющей, жидкостью внутри мешочек, подобно некому живому созданию, на вытянутой вперед руке. Преодолевая соблазн прижать к груди это холодное искусственное существо и вместе с тем, опасаясь, что оно выскользнет из рук, и не дай бог, материализовавшись, убежит, я крепко взял его за ушко и понес как непослушного котенка в дом. Однако, поглощенный своими мыслями, случайно запутался в лабиринте квартала и подошел к подъезду дома, расположенному аналогично нашему. Как выстрел из дробовика, там меня встретил удивленный и откровенно недоброжелательный взгляд некой иссиня-пятнистой подвыпившей особи. Несомненно, в детстве когда-то она причисляла себя к женскому полу. А затем, похоже, поменяла ориентацию то ли на домосмотрителя, то ли на дворника. Стараясь не обращать на нее никакого внимания, я направился к двери. Бесполое существо при этом шмыгнуло в расположенную поблизости инвентарную каморку, однако, растворилось в ней не полностью. Любопытный синий нос выдвинулся наружу, как бы вынюхивая, куда ведет мой след. Незнакомый мужчина с молочным пакетом в руке явно был ей подозрителен. Картина ведь, посудите, необычная. Здоровый мужик заместо пива или чего покрепче с утра за молоком гонял. Я, казалось понял, что ошибся подъездом, но решил убедиться наверняка, и потому набрал нехитрый код электронного замка на двери. Любопытный сизый нос выдвинулся еще более. Дверь, конечно, не отворилась. Выходит, заблудился все же. Ну, и слава богу, что не вошел в подъезд. Очень не хотелось в последний день оказаться в положении Жени Лукашина из фильма 'Ирония судьбы'. Имея к тому же бесполое шпионящее существо за спиной, подобно неудачнику Ипполиту... Наконец, любопытная разведчица отважно выпрыгнула из своей засады, и громовым пропитым голосом поинтересовалось:
      - А чо те, парень, здесь надо? !
      Она рассчитывала на неожиданность и явно упивалась своей тактической находчивостью, пытаясь использовать проверенную историей, неотразимую тактику 'засадного полка'.
       - Мне нужен дом 23-А, - не моргнув глазом поинтересовался я.
       Обиженное провалом своего замысла, существо безнадежно махнуло рукой:
      - Тута - 21-й, а 23-й, обнакнавена тама, - раздраженно указала она в сторону соседнего, явно не того дома, который я искал.
      А затем, бурча себе под нос, добавила:
      - 23-А ему еще подавай. 'А', понимаешь, ему нужен! Вооще народ обнаглел. Мало ему хлеба - подавай еще с маслом!
      
       * * *
      Наконец, наш дом-близнец отыскался.
      Теща сказала:
      - Все когда-то заканчивается. Вот, к вашему отъезду я до конца и прочитала твои рассказы.
      - И который из них вам больше понравился?
      - Конечно, 'Сент-Томас', - уверенно ответила она.
      - А что именно в нем? - любопытствовал я. Мнение близкого родственника часто бывает беспощадным, но как правило, справедливо. А потому важно его знать.
      - А больше всего, пожалуй.... - задумавшись на мгновение, произнесла она. А затем почему-то перейдя на мелодичный украинский язык, продолжила восхищенно :
      - Сподобалось, як дядько козла виз !
      В некотором замешательстве я отчаянно вспоминал эпизод, действительно воспроизведенный в моем рассказе. Теща явно перепутала пол животного. Речь, наверняка, шла не о козле, а о козе, которую местный житель, ее владелец никуда собственно и не вез, а использовал одновременно и как натурщицу, и как средство шантажа.
      Однако, я не обиделся на свою тещу. За козла к ответу не призвал. Наоборот, ее фраза прозвучала, как фольклор, и даже отметила некую народную окраску моего произведения, чего я никак не предполагал ранее.
      Последним пришел попрощаться Прошка, наш кот и общий любимчик. Он стал гордо в центре комнаты, обозрел нас всех, сидящих по углам. Затем пристально посмотрел на меня и кивая, дважды громко мяукнул. Хочется верить, что это было кошачье 'Прощай'. А, может, всего лишь предупреждение отправляющегося на дневной сон кота. Я, мол, собираюсь поспать, потому не трогай, не буди меня. Он хорошо знал, мою привычку гладить его спящего. То была единственная возможность потрогать мягкую шерстку без риска быть расцарапанным до крови.
      - Ну, вот и такси прибыло, - выглянув в окно, сказала жена. - Смотри-ка, на 20 минут раньше. Видишь, даже они понимают, как важно не опоздать на самолет... А ты всегда со мной споришь.
      Автомобиль казался вместительным. 'Волга' - двадцать-четверка. Как давно я не катался на такой! Наскучили все эти Форды и Рэндж-Роверы. Эх, прокачусь с ветерком на правнучке отечественной 'Антилопы Гну'. А багажник у нее какой большой! Значит, наш скарб поместится без проблем.
      Вещи были предусмотрительно заранее уложены. Осталось лишь присесть на дорожку...
      
       * * *
      Выволакивая чемоданы во двор, я поневоле оглянулся и окинул взглядом дом, почти две недели дававший нам приют. К моему удивлению, занавеси многих, даже закрытых окон задрожали, как от сквозняка. Надо же, оказывается, соседи наблюдают за нами. И правда: ведь не часто люди в Америку отъезжают. Недурно и полюбопытствовать. Я ощутил себя героем некого реалити-шоу и поневоле возгордился. Что ж, пусть люди получают удовольствие от нечастого зрелища. Я не возражаю. Лишь бы не завидовали.
      Следом за мной вышла теща. Вот тут то и проявился неслыханный интерес. Такой, которому уже позавидовал я: не менее, чем пол дюжины кошек кинулись к ней со всех ног...
      Дело в том, что моя теща - человек добрый. И животных любит. Так что не только Прошку балует, но и подкармливает бездомных кошек, в изобилии расплодившихся у подъезда. Соседи тоже четвероногих жалеют, но сперва не носили им пищу. Сами, ведь, не богаты. А еда, даже кошачья - она денег стоит. Вот и предоставили эксклюзивное право кормежки моей теще. У нее, ведь, родственники в Америке - богатая же. Так и кормила она их одна. И пушистики ей платили привязанностью.
      - Вот даешь ты им харчи, а они привыкают, объедаются и мышей не ловят. А надо бы, - заявила ей соседка. - Разленились совсем. Как баре. Ты не носи еду пару дней - тогда и придут в норму. Ну, а если сбегут со двора - так тоже не беда.
      Теща послушалась. Но голодные кошки никуда не делись, лишь недоумевая, в чем же они провинились, истошно голосили под окнами.
      Через два дня та же соседка со слезами на глазах заявила теще:
      - Нина, что же ты делаешь! - искренне пожалела она четвероногих. А затем печально продолжила по-украински.- Коты ж зовсим схудлы, бидненьки!
      Надо сказать, что весь двор теперь жалел их. И соседи устроили, прямо-таки, соревнование, желая выказать наибольшую заботу. Угождал кто чем может, даже редкие деликатесы с барских столов вываливали без счета на асфальт. Теперь уже наоборот, каждый желал лишь похвастаться. Не нищие, мол, мы, хотя и родственников в Америке не имеем. Вот когда и настал поистине кошачий рай. Однако, пушистые четвероногие, поедая с треском за ушами все, доставленное к их столу, любили мою тещу более всего. Наверно, первая доброта - самая ценная.
      Однажды пронесся слух: какая-то женщина, живущая по соседству, скупает кошек по одной гривне. Мало кто этому поверил, но количество бездомных животных резко сократилось. Отпетые алкоголики, шатающиеся без дела вокруг пивного ларька под многозначительной вывеской 'Живи на полную!', почему-то всерьез заинтересовались кошачьей темой. Они живо и прилюдно обсуждали появление нового вируса гриппа, поражающего исключительно кошек. Казалось, были столь захвачены этой новостью, что напрочь забыли о своем повседневном бизнесе - сборе пустых бутылок по подворотням. При этом сбрасывались 'на троих' чаще обычного, доставая расцарапанными руками из карманов мелкие измятые купюры.
      
      - И не стыдно вам животину для какой-то полоумной сволакивать? Она ведь непонятно, что с ними делает. Мучает, наверно. Или шапки шьет, - стыдила их соседка.
      - Не возникай, бабка. Что толку от приблудных? Грязь одна. А теперь хоть пользу какую принесут... Не себе, так другим.
      - Сами вы - грязь. А что до пользы, то только вам - чтоб выпить за что было...
      - Ну, бабка, ты в-о-о-о-ще! Санитары двора мы! И с чего ты взяла, что из кошек шапки шьют? Покупает их женщина интеллигентная. Не станет она животных мучить. И не изверги мы ведь? Знаем, в чьи руки отдаем... Перепродает она их - вот и весь сказ. По три гривны. Кому спрашиваешь? Хорошо бы знать конкретно - не продешевили бы! Говорит, что 'новым русским'. Тем, что у себя в ваннах аллигаторов держат. Подкармливать ведь животину надо! Зверь хоть страшный, но полезный. Знаешь сколько из него сумок нашить можно?
      
       * * *
       Водитель такси, встретил меня доброжелательно. Он вышел из машины и, лихо открывая багажник, загадочно подмигнул.
      - В аэропорт, значит? Домчу с ветерком... Я ведь двадцать семь лет за рулем!
      Багажник оказался 'забитым' всякой всячиной: помимо 'запаски' и сумки с инструментами там еще находились какие-то картонные ящики.
      - Но я же предупреждала, что у нас два чемодана, - недоумевала супруга. - Куда мы их денем теперь?
      - Не боись, Пал Палыч! - возразил 'водила', обратившись не понятно к кому. - Разместимся как-то. Если надо, то и с открытым багажником поедем... Подвяжем веревочкой, на худой конец. Двадцать семь лет, ведь, за рулем!
       Возмущаться и спорить смысла не было. Торчащие из багажника чемоданы привели в новое волнение ажурные занавески на окнах. Реалити-шоу продолжалось и, похоже, подходило к кульминационному моменту. Не осознавая ясно, что на самом деле происходит, уважаемая публика, без сомнения, зашлась в возбуждении. Теперь уже не легкий трепет, но ураган прошелся по занавескам. На тебе, вишь какие, янки проклятые. Вывозят все с нашей родины к себе в Америку. Столько, что и в машину не влазит. Целого багажника 'Волги' им мало! Обирают нас сирых.
      Казалось сейчас окна распахнутся и безграничное народное возмущение вот-вот выльется наружу... Но нет, решили все же не связываться. Побоялись, наверно. Ведь каждому школьнику известно, что любой американец - ковбой по природе. Он сначала стреляет, а лишь затем думает. Потому и отложили 'ярость благородную' на потом, чтобы уже после нашего отъезда в полной мере вылить накипевшее возмущение без обиняков моей теще. Она, явно, не затеет перестрелку.
      Завершая реалити-шоу, двинулись мы в растопырку на нашей 'антилопе гну', скорее, напоминающей торчащей кверху крышкой багажника, самца этого благородного африканского животного во время брачного периода.
      Следуя правилам или по-привычке, усаживаясь в машину, я всегда пристегиваюсь ремнем.. Однако, в данном случае, мои поиски оного к успеху не привели. Водила с удивлением наблюдал, зачем это я 'шарю' по его машине. Убедившись, что такой атавизм, как приспособления безопасности, напрочь отсутствует в автомобиле, и не желая далее отвлекать внимание водителя, я прекратил бессмысленные поиски, смирился и постарался ни о чем более не думать.
      Мой шофер с самого начала лихачил 'по-черному' - резко обгонял, менял сразу по две полосы без сигнала поворота. Не имея автоматической коробки передач, он мастерски переключал скорости, выжимая из машины все возможное. Однако, 'подрезанные' им автомобили не сигналили злобно в ответ, водители не огрызались отборной бранью, как у нас часто бывает в таких случаях в Нью-Йорке. Впрочем, я ничему не удивлялся. Манера вождения на грани риска характерна для местных шоферов. Вдоволь, поколесив на такси по городу, я почти к тому привык. Впрочем, по сравнению с былыми временами, определенная вежливость к пешеходам, переходящими улицу, все же появилась. Машины предусмотрительно останавливаются и пропускают. А ведь раньше-то как было:
      - Куда прешь на зеленый свет! Что не видишь, Я еду!!!
      Правда и сейчас одна нелепость крайне удивила меня. Во всех странах мира тротуар - запретное место для автомобилей. И предназначен исключительно для пешеходов. А вот на Крещатике, центральной улице города, права 'безлошадных' граждан грубо попираются. Там прямо на тротуар разрешили въезжать ведомственным машинам. И нынче беззаботно гуляя по центральной улице, нужно держать уши востро и глаза широко открытыми, уворачиваясь от автомобилей, паркующихся прямо на пешеходных дорожках. По обыкновению, на Крещатике многолюдно, зачастую просто столпотворение. И маневрируя, машины могут задеть зазевавшегося прохожего, по наивности полагающего, что ходить по тротуару - привилегия пешеходов.
      
      Ирония также в том, что проезжая часть Крещатика закрыта для транспорта в выходные дни. Так и гуляют теперь пешеходы по мостовой, а автомобили - по тротуару. Мир города перевернулся, вернее, зазеркалился. Не иначе как в театр абсурда...
      
       * * *
      Водитель безуспешно пытался разговорить меня. Видно, понимал: направляемся за границу. Привык, наверно, что люди хвастают в таких случаях. Мы, похоже, составили исключение.
      Избегая пустой болтовни, я принялся рассматривать рекламные стенды, в изобилии расставленные на улицах города.
      Неожиданно один из них 'резанул' мне глаза популярной английской фразой 'Discover more', то есть 'Открой кое-что еще'. Под нею картинка с пенящимся шампанским. А ниже - другая надпись, уже по русски: 'Употребление алкоголя вредит вашему здоровью'. Вот, оказывается, какое открытие нужно совершить! Но только методом пробы. В прямом смысле, естественно.
      Вслед за ним мелькнул плакат политического содержания. На нем был изображен мужчина средних лет с волевым лицом боксера в прошлом. Похожую физиономию я наблюдал месяц назад на фотографии в газете 'Нью-Йорк Таймс' с сообщением о поимке капитана мафиозного клана Гамбино. Однако, теперь с удивлением прочел на стенде: 'Мэр всех киевлян'. Ничего себе, ну прямо имперские замашки у местного 'капитана'. Даже бонапартизм какой-то....
      - Ну, как ты можешь так думать. - возмутилась теща. - Он, ведь помогает всем пенсионерам и город строит.
      Что да - то да. Много новостроек повсюду. Красивые дома растут как грибы.
      
      Ушел в прошлое послевоенный строгий англо-американский стиль восстановленного после войны Крещатика. Сейчас все более южный, мягкий испанский жанр превалирует. Времена изменились, власть предержащие и нувориши более пристрастились к отдыху и развлечениям, нежели к деловой активности. Впрочем, это понятно - трудом деньги не зарабатываются. Напряженной работой достаются лишь мозоли и инфаркты. И все же, хорошо, что город развивается. Не тратит Украина теперь львиную долю бюджета на вооружение, как при советском режиме. И намного меньше, чем Россия теперешняя. Не на кого нападать и некого опасаться. А то, что большая часть прикарманивается - не справедливо, конечно, но ведь так было и есть, всегда и повсеместно. А деньги уже не складируются в офшорных банках, обогащая лишь зарубежных воротил. Они тратятся на нужды развивающейся страны. Преимущественно, конечно, тех, кто и так немерено разбогател за последнее время. Но тем не менее, 'новые украинцы' уже не помышляют, как практиковалось раньше 'сорваться' на исходе дней своих за границу. Модно теперь оставаться дома. Золотые птички уже не летят в теплые страны а вьют гнезда в краю родном. А раз больше денег остается в стране - то и простым людям кое-что перепадает. И работа есть, и платят лучше. Так что жизнь налаживается. Не наблюдал я отныне хмурые лица в городе. Похоже, простые киевляне почувствовали себя увереннее и впервые после введения рыночных отношений перестали беспокоиться за свое будущее.
      
      Настораживает, однако, что возводя новые прекрасные здания, городские власти напрочь забыли о постройках прежней эпохи. Тех, которые явно сейчас нуждаются в ремонте, а также необходимом содержании и уходе. Однако, ничего этого не делается. Дома стоят в полу-аварийном состоянии, с трещинами, зачастую подъезды не убраны. Даже здания, построенные не так давно, без надлежащего ухода смотрятся как одряхлевшие и заброшенные. Проезжая мимо некогда впечатлявшего модной архитектурой киевского района Троещина, приходишь в ужас как всего лишь за десять лет эти прекрасные здания пришли в плачевное состояние, безвозвратно утратили былой лоск. Оказывается, теперь дома стареют скорее, чем люди. Если так и дальше продлиться, то и век их будет не долог, что крайне опасно прежде всего для тех, кто их населяет.
      
      Надо сказать, что протяженность жизни среднего украинца очень мала: 53-56 лет. Это соответствует уровню, которое наблюдалось аж столетие назад. И при том, зачастую богатые люди не переходят и этот предел.
      Не хотелось бы о грустном. Ладно, поговорим о кое-чем повеселее... Ну, хотя бы о загробной жизни...
      Вот, кстати, вспомнилось, как посетив Байковое кладбища, я прогуливался по его главной мемориальной аллее. Остановившись у памятной капеллы популярному футболисту и тренеру сборной Валерию Лобановскому, невольно обратил внимание на окружавшее ее множество недавних захоронений.
      
      Это были памятники амбициозным политикам и известным бизнесменам, погибшим при загадочных обстоятельствах, странных автомобильных авариях или попросту, цинично застреленных, либо безжалостно удушенных. Ну что же, свою короткую жизнь они отдали не зря. Понятно было для чего рисковать. Ведь, даже проиграв, удостоились таких замечательных памятников, что смотрятся поистине, как произведения искусства.
      
      С интересом рассматривая их, я не печалился, а наоборот, по-вольтеровски полагал, что все идет к лучшему. Коль уже необузданная уличная преступность времен Ельцина канула в лету. Простому человеку не надо теперь опасаться 'отморозков' в законе, страшиться одних бандитов и при том искать 'крышу' у других. Кто теперь при власти или возле нее - пусть себе и сводит счеты. Есть, ведь, им за что бороться. Во всяком случае, не за счастье народное. Лишь за карман свой, отродясь не пустой. А раз так, то сам бог им велел, и он же им судья...
      
      Явно подтверждая мои думы, впереди замаячил лозунг: 'Киевлянин, займись делом! '. А внизу - приписка: 'Дело Nо__'.
      Ну, лучше и не скажешь. Где сума - там и тюрьма.
      
      Иной странный плакат запестрел впереди: 'Экономь деньги в литрах!'. С трудом постигая смысл, я в последний момент обнаружил, что мы проезжаем мимо авто-заправочной станцией.
      
      Еще одно, неподражаемое объявление я наблюдал накануне в метро. Там красовалась реклама на украинском языке: 'Задовольни свою жабу! Користуйся послугами iнтернету!'. Вот это - смачно и со вкусом. К тому же, вполне отражает народную натуру. Да и жаба - как символ, очень даже сочетается с компьютерными понятиями. Известно, ведь, что лягушка поедает в большом количестве вредных насекомых, букашек и козявок. Ну чем не символ защиты от 'жучков' и компьютерных 'вирусов'? Американцы до такого бы не додумались. Меня аж прямо-таки переполнила гордость за находчивого украинского рекламодателя!
      
       * * *
      - Здесь у нас прямо Манхетен, - указал таксист на набережную Днепра, заполненную всевозможными новыми кафешками и ресторанчиками.
      - Вы это о чем? - спросил я, не для того, чтобы скрыть свое место жительства. А просто не обнаружил ничего общего с главным районом Нью-Йорка. Однако, объяснять не стал.
      Мой шофер приуныл... Его наивная попытка вывести меня 'на чистую воду' к успеху не привела. Я даже посочувствовал водителю. Двадцатисемилетний таксистский опыт все-таки не принес результат, не помог раскрыть секрет, споткнувшись о наше молчание. Не то, чтобы я сознательно хранил инкогнито. Просто нравилось напоследок любоваться городом, где когда-то родился, впитывая неповторимую ауру, его воздух и свет. И не хотел я нарушить излишней говорливостью эти последние, поистине, интимные минуты. Да как я мог это ему объяснить?
      И все-таки: почему же шофер догадался, что я живу в Нью-Йорке?
      Отчаявшись добиться от меня что-то путное и заскучав, таксист включил радиоприемник. Какая-то российская станция не без юмора вещала, блистая переиначенной фразой героя рязановского фильма 'Гараж':
       'Продал родину - заплати налоги. И тогда ... - спи спокойно!'
      Надо же, сколь изменились понятия. То, что сейчас звучит смешно, когда-то воспринималось и преследовалось как государственное преступление.
      Таксист, поежившись от моего саркастического смеха, нервно выключил радио.
      Время такое. Все ради денег. И родину не только продают, но и покупают. В 60 миллионов американских долларов обошлось нынешнему президенту завоевание власти. Это 'секрет' всем известен. Как и заокеанский источник финансирования. О том, даже в США сообщали открыто. Газеты откровенно трубили о 'предоставленной помощи' Украине. Я задавал себе вопрос, почему именно такую сумму отрядил госдепартамент? Наверно, не иначе, как один доллар на украинскую душу населения. То есть оценили каждого гражданина в один бакс. Россия тоже не отстает: терять Украину им как-то не с руки. Потому и поддержали премьер-министра, личность прямо-таки темную, в пику Америке. Вот и образовался раскол: президент тянет на запад, а премьер - на восток. И непонятно, какой исход для молодого государства лучше. По естественным историческим причинам западная часть страны тащится в Европу, а южную к России влечет. Восток колеблется. А выход то, ведь один: объявить двуязычие, сделать русский речь равноправной государственной. Тогда и восток присоединится к западу, да и юг успокоится.
      Совсем не потому, что я живу в США, а по здравому рассуждению уверен, что европейский или американский путь намного лучше. Ведь украинцы, по природе, не агрессивны, и не преследуют имперские амбиции, столь популярные в России. Да по своей трудоспособности и менталитету они ближе европейцам, чем 'старшему русскому брату'. К тому же, устаревшая общинная мораль более никем не поддерживается. А дружба с Россией - это новая оппозиция Европе, новые военные затраты, а поэтому о какой-либо помощи от цивилизованных стран придется разве что мечтать.
      К слову сказать: популярный комедийный актер, известный как 'Верка Сердючка', заявил о создании новой партии под названием 'Против всех!'. И целью этой новой 'политической силы' будет установление иного государственного языка - 'суржик'. То бишь сленга, сочетающего как русские, так и украинские слова. Собственно, так сейчас действительно разговаривает большая часть населения. Актер, явно, нащупал то самое зерно истины. Впрочем, шутки - шутками, а уже объявлен виртуальный съезд этой организации. Впервые в мировой истории партийная ассамблея, все выступления, а также общение между ее участниками будет производиться через интернет. И что только не придумают, для блага страны! Современно, в духе времени. Или просто клоунада? Но зачастую, нет ничего серьезнее смеха.
      
      У аэропорта нас встретил большой патриотический плакат во всю ширину улицы, гласящий: ' Любите Украину! '.
      Вот это да! Не напомнишь - так никто и не полюбит. Ну, как можно рекламировать, насаждать любовь? Она либо есть, либо ее нет. Или, смирившись что ее все-таки нет, стоит призывать к любви и даже насаждать ее насильственно? Я могу еще представить, что призывают любить тещу. Ведь всем понятно, что ей по традиции не симпатизирует никто. За небольшим разве исключением, к которому я отношу себя. Но это уже подробности...
      И все-таки, живы старые стереотипы. Рано пока радоваться. Припоминаю подобную расхожую фразу времен ГУЛАГа и штрафных батальонов: 'Научу я вас, сволочей, родину любить!'.
      
      - Ну, вот и приехали, - повеселев, сказал наш водитель. - И багаж не потеряли, и к рейсу успели. Двадцать семь лет, как-никак, водительского опыта! - похвалил он себя.
      Впрочем, его неизменная присказка стала понемногу утомлять.
      - Но наш рейс еще не скоро, - ответила моя предусмотрительная супруга.
      Таксист разочарованно развел руками. Казалось, что его мировоззрение, а также весь многолетний опыт, знание человеческой натуры, находчивость и самоуверенность рухнули с грохотом в один момент, подобно Международному Торговому Центру в Нью-Йорке после террористической атаки. Даже жирные чаевые не добавили хорошее настроение. И лишь впоследствии мы узнали, что прямой перелет в Нью-Йорк был запланирован по расписанию именно на то время. По всей видимости, таксист, справедливо записав нас в американцы, полагал, что этим рейсом мы и отправимся. Недоумевая, куда же нас определить теперь, в какой реестр гражданств зачислить (ведь, весь 27-летний опыт насмарку!), он все же не решился прямо спросить. И лишь резко 'газанул' с места в полном смущении. Бедняга, ему и в голову не могло прийти, как он был близок к истине. Мы ведь действительно направлялись в Нью-Йорк, но лондонским рейсом с пересадкой. Все же, предусмотреть дальновидную осторожность моей жены, чтобы прибыть за 4 часа до рейса - ни один из опытнейших таксистов с любым профессиональным чутьем, явно, не в состоянии.
      - Дорогая, пожалей, нервную систему наших бывших соотечественников!
       * * *
      Томительные часы ожидания тянулись нудно. Обсуждая разные темы, мы периодически поглядывали на табло. Однако, информация о регистрации нашего рейса все еще не появлялась. Как часто бывало и в старые времена, в зале ожидания напрочь отсутствовали стулья и кресла. Топтаться же на месте надоело, и я решил немного прогуляться , осмотреться вокруг.
      Людей было много. Самая середина дня. Рейсы в избытке. Кто куда летит догадаться легко. Вот девушка-крепышка с большими чемоданами направляется в Турцию 'прибарахлиться'. А там два крутых мужика в строгих костюмах. Ну, эти - на Кипр. Старичок с седой бородой и книгой под мышкой - в Израиль, конечно. А вот - пара иностранцев, одетых добротно-неряшливо. Стиль до боли знакомый... Смотри-ка, по английски молвят, и даже американским сленгом... Да, это - наши попутчики.
      И вдруг нечто невероятно большое выдвинулось прямо на меня из толпы. Косматое, бородатое и черное. Гляди ж ты - настоящий поп-батюшка. Ей-ей. И он, оказывается, направляет стопы свои святые куда-то. Что ж, не гнушается, значит, новейшими достижениями техники. Использует. И как бы в подтверждение моих мыслей, священник достал из кармана рясы мобильный телефон, нажал 'быструю кнопку', и стал о чем-то важно беседовать. Такую картинку увидишь не часто . И я попытался сфотографировать его за этим занятием.
      - Что ж это ты, раб божий, такое надумал? - неожиданно прервав беседу, 'батюшка' обратился ко мне. - Иль, чай, белены объелся, охальник, коль божьего человека на постыдный суд людской выставить вознамерился?
      - Не хотел я вас обидеть. Наоборот: понравились вы мне. Человек старых традиций, и все-таки, с техникой дружите. Ничем новым не брезгуете. На самолете летаете, по сотовому разговариваете.
      - А как по-твоему, сын мой, не бог ли создал все это? - смягчился поп.
      - Правда? А я думал, что их изобрели братья Райт и предприниматель Эриксон.
      - Заблуждаешься, сын мой. А вдохновение они от кого получили? Вот то-то и оно - от духа божьего.
      - Так вот и я, святой отец, получил от него же ментальный толчок вас сфотографировать.
      - Тьфу ты, охальник. Не от бога то, а от черта. Гони прочь грешные мысли!
      - Скажите, а у вас 'мобильник' с фотоаппаратом?
      - И такое имеется, хотя редко им пользуюсь. Но картинки рассматривать люблю. Знаете, прихожан добрых, спонсоров, божьих отшельников.
      - А как на счет монахинь, сестер по вере и дев святых? - я вспомнил, что наиболее активными заказчиками порнопродукции являются как раз священники.
      - И на них смотреть богом не возбраняется. Лишь бы кумира себе не создать. А красота никогда не во грех, особенно, когда тело и душа в единстве пребывают.
      Но тут же он всполошился, передернул плечами, почувствовав, что я его завожу куда-то не туда...
      - Вобщем, ступай, сын мой. И не греши более! - вальяжный 'батюшка' перекрестил меня 'мобилой'. Увлеченный вдохновленной беседой, он, явно, перепутал ее с распятием.
      
      Распрощавшись со священником, я вспомнил недавний курьез, который наблюдал в подземном переходе на площади Толстого. Спустившись туда в поисках сувениров, но не найдя ничего путного, я все же встретил там определенный экземпляр, достойный занесения в коллекцию памяти, а также упоминания в моем рассказе.
      И это был не предмет, а вполне живой человек, лет шестидесяти. Одетый совсем по-летнему свободно и неряшливо - в футболке и шортах. В руке он держал какую-то 'торбынку' на веревочке. Глаза его, добрые, но безнадежно грустные, все же искрились, явно несбыточной надеждой. Этот человек не хранил свою тайну. Наоборот, он выставлял ее на обозрение в виде двух табличек, закрепленных на груди и спине. Надпись на обеих гласила: 'Услуги адвоката'. Человек напоминал бездомного, оставшегося не у дел. Этакого никому не нужного, безработного судебного защитника.
      
      Значит, разуверился народ в правде, коль адвокаты не сидят в своих офисах, а волочатся с сумой по подземным переходам, словно нищие. Говорят, что юристы - беспринципные стяжатели, готовые защищать кого угодно, да хоть и дьявола, коль он заплатит звонкой монетой. Представляю, что многие бы радовались, заприметив адвоката в таком положении. И все-таки, мне было жаль его. Я почему-то вспомнил своего старого приятеля - талантливого адвоката Жору Голосовского, который всегда отстаивал справедливость. Нет, не докатился он до подобного состояния. Застрелили его неизвестные преступники, не понятно за что. Вот и этот, 'подземный адвокат' воплотился в виде современного 'рыцаря печального образа'. Две таблички, как панцирь прикрывали его грудь и спину, и 'торбынка' свисала с руки как булава или кистень. А шлем он, вероятно, потерял в самоотверженном судебном поединке, который, по всей видимости, проиграл, но не сдался на милость победителя. Потому и блуждает призраком в подземелье, чтобы защитить обиженных и обездоленных, коим, впрочем, ни его забота, ни он сам отродясь не нужны. Не верят люди в доброту, не ждут ее. Да и презирают тех, кто готов ею поделиться.
      
       * * *
      Наконец, наш рейс замаячил на информационном табло. Подхватив вещи, мы лихо направились к 'зеленому коридору'.
      - Мужчина, вы куда? - преградила мне путь работница аэропорта в униформе.
      - Моя жена только что показала вам наши документы на рейс в Лондон, - удивился я.
      Размечталась, видно, красавица. Забылась. Утратила должную бдительность. Или о женихе вспомнила.
      - Ой, простите, мужчина.
      Надо же, государство уже другое, но господином в нем все равно никогда не станешь. Ну, хотя бы паном назвала, как было принято когда-то на Украине. Даже и на 'товарищ' я бы не обиделся. Ан нет, лишь по половому признаку меня величает, и не иначе...
      С другой стороны все-таки лестно. Коль приметно в тебе мужское начало. И женщина, даже на службе, отмечает это.
      
      Досмотр багажа и личных вещей... Не знаю, почему, но в этот раз меня зло разобрало. Ну, сколько можно идти на поводу у террористов? Один умалишенный поджигал бомбу в ботинках - теперь всех пассажиров заставляют снимать обувь. Другой пытался пронести жидкую взрывчатку. С тех пор даже питьевую воду на борт - ни-ни. Теперь перед самой посадкой в три дорога покупать нужно, либо клянчить по несколько раз у бортпроводниц в полете, либо от жажды мучиться, если гордый. Определенную цель террористы все же достигли: хоть и не удалось самолет взорвать, но неудобства пассажирам прибавили. Похоже, сейчас - это их главные намерения.
      Тогда у меня назревает актуальный вопрос: неужели при современном уровне техники невозможно определить, есть ли бомба в ботинках или это лишь безобидно попахивающие стельки? Жидкая убийственная взрывчатка или животворная влага иного назначения?
      Нашелся недавно еще один ловкач. Решил проверить надежность воздушной безопасности, вставив себе в толстую кишку некое устройство с проводами. Под видом хай-тех прибора для излечения геморроя. Цель понятна. Ежели беспрепятственно пронесет на борт - самолету хана. А если остановят - то затем твердолобые власти каждому пассажиру вознамерятся исследовать задний проход на наличие взрывного устройства в оном. Вот смеху-то будет!
      До сих пор не возьму в толк, почему такую проверку все же не ввели. Поумнели, что ли? Сомневаюсь. Скорее, оценили юмор.
      
      Взглянув на посадочный талон, я не поверил своим глазам. Что это - явная неувязка или случайная ошибка? Почему-то начало посадки устанавливалось на пол-часа позже, чем запланированное время вылета. Спросить было абсолютно не у кого. А справочное табло упрямо указывало время отправления строго по расписанию.
      Не надеясь вырваться из информационного вакуума, мы вознамерились, хотя бы заполнить его приятными кофейными парами.
      - Что желаете, господа? - услужливый паренек за стойкой бара искренне улыбался нам.
      Все-таки дождался я, что господином назвали. Есть, значит, будущее у страны!
      - Какое кофе предпочитаете? У нас есть любые виды: экспрессо, по-турецки, латте, капучино. С молоком, сахаром, сливками, корицей?
      - Сделайте обычный черный.
      - Все, что пожелаете. Могу даже белый.
      - А синий можете? - поддержал беседу я.
      - Нет проблем.! Лишь ликер добавлю - и наслаждайтесь.
      Я с удовольствием наблюдал зарождение нового, современного сервиса, в этой едва пробуждающейся от бесконечной спячки закостенелой стране.
      - С вас всего-то три евро.
      - Но у нас лишь доллары.
      - Не важно, можете заплатить в любом виде. Мы принимаем все.
      Вот это - как оно должно быть. Ура! Да здравствует любая валюта, имеющая хождение на планете! Долой границы, препятствия, паспорта, таможню и таможенников. Позвольте жить свободно каждому в любой избранной им стране...
      
      Мы сидели в большом новопостроенном зале ожидания полета, возведенном вместо прежних унижающих человеческое достоинство советских накопителей. Это светлое объемное помещение, равно как и элегантное кафе, удивившее нас прекрасным сервисом, похоже, было предметом гордости местных устроителей. Вот именно здесь, в этом самом месте, а не на Урале кончался азиатский восток и в реальности появлялась цивилизованная Европа.
      А посему и подошла к нам миловидная девушка и, вежливо поинтересовавшись, на каком языке мы говорим, предложила заполнить опросный лист. Бегло пробежав его глазами, я приметил вопрос, быстро ли решаются возникающие затруднения и легко ли находим содействие со стороны персонала в случае каких-либо проблем. И тут же попросить ее объяснить, почему время в талоне не соответствует запланированному по расписанию. На это она бойко ответила, что ее задача - лишь раздать и собрать опросные листы. А проблему нам помогут решить, собственно, представители посадочной службы, которых, естественно, в этот момент не оказалось на месте. Так что, снова оставаясь в волнительном неведении, мы продолжали наблюдать за развитием событий.
      Павильон быстро заполнялся пассажирами, ожидающими рейс. Я заметил, что у ворот нашего терминала скапливается все более народ типично восточной внешности. Волосатые арабы, черноглазые и смуглые всё подходили и рассаживались вокруг. Неужели, они летят в Лондон? Приходилось слышать, что в Англии ныне проживает множество выходцев из арабских стран. Однако, во время моего пребывания там я засилье мусульман почему-то не наблюдал. В столице Англии, в явный контраст с Нью-Йорком, население преимущественно белокожее, коренное европейское.
      
      Новая группа пассажиров в чалмах приблизилась и из-за отсутствием сидячих мест, осталась стоять, окружая стойку терминала. А может, это экскурсия? Тогда что они делали в Киеве? Или намерены проникнуть в Англию с наименее ожидаемого направления? Есть такая тактическая уловка. Последний раз ее использовал, наверно, сам Вильгельм Завоеватель, высадившись там, где застигнутый врасплох саксонский король, не предполагал даже. Ну, конечно, сейчас - это не новое военное завоевание, а скорее, демографическое покорение. Ушли в прошлое времена пленения целых стран путем кровавых войн. Империализм изжил себя. Нынче иные методы применяются. Сильный слабого покоряет экономически. Например, у ног Америки весь мир. И при этом янки не сделали ни единого выстрела. Также и до зубов вооруженный великий Советский Союз не выдержал экономической гонки, по-сути капитулировал перед всемогуществом доллара.
      Но есть и ползучее завоевание сильного слабым. Также бескровное. Хотя некое гуманно, однако грозное и эффективное оружие используется. И имя тому - демография. А смысл его: максимально наводнить, заполнить приглянувшуюся страну. Внести иную культуру и религию, используя демократические послабления. Ну а затем, как водится: естественным путем размножиться и добиться расширения иммиграции. Вплоть до массового, неограниченного переселения. Тогда уж совсем легко заполучить законное большинство, а следовательно, политическое влияние. А там и до полной переориентации страны не долго. Выглядит все законно, честно и справедливо...
      
      Еще одно племя в бедуинских халатах подкатило к стойке. Пестрая толпа, подобно цыганам, лопочащая на непонятном языке, расселась прямо на полу...
      Было заметно, как нервное беспокойство охватило европейцев-пассажиров, ожидающих лондонский рейс. Можно вполне представить волнение англичан и американцев, и так уже достаточно напуганных террористическими актами и захватами самолетов. А тут еще такая разухабистая братия собирается лететь вместе с ними. Кто знает, что у них на уме? По статистике, почти в каждой, традиционно многочисленной мусульманской семье возможно появление опасной личности. Если уж и не экстремиста, то по меньшей мере, человека крайнего, непримиримого толка. А этих семей среди ожидающих самолет, вон как много... Встретившись с растерянным взглядом англичанина, сидящего напротив, я легко понял, о чем он думал сейчас:
      'Коль что случиться, не отобьемся ведь...'
      И я ему понимающе кивнул.
      
      Очередная прибывшая большая группа, в основном женщин в парандже, влила новую силу в и без того внушительную, пестро-шумящую, толпу пассажиров. Теперь эта масса людей напоминала восточный базар. Пожалуй, не хватало лишь больших кувшинов, двугорбых вьючных верблюдов и кальяна. Но уже казалось, что и это, возможно, появится вскоре. Сколько тут арабов? Да человек пятнадцать их, пожалуй, придется на душу мирного населения!
      Англичанин обеспокоенно взглянул на женщин в парандже, явно остерегаясь, не прячут ли они под своим необъятным одеянием оружие или пластиковую взрывчатку. Напряжение нарастало. При всем при том, участники восточного базара не обращали на пассажиров-европейцев ни малейшего внимания. Это и радовало, и беспокоило одновременно...
      Ан нет, как раз один из них, явный мусульманин, однако одетый свободно, по-летнему - в шортах и футболке, положив нога на ногу, пристально, недобро меня разглядывает. Вот гад, изучает, наверно. Прикидывает, сможет ли справиться со мной один на один, коль сопротивление окажу. Или дружков-шахидов придется ему позвать, если сам не одолеет.
      Я почувствовал себя Чапаевым, переплывающим Урал: 'Врешь, не возьмешь!'. Я, ведь, - русский американец, статья особая. А это тебе не ёжиков лохматить, не пупком щелкать и не чижиков пинать на киевском вокзале!
      И даже больше скажу: это тебе не 'крокозяблу' за 'ништяками' гонять!
      
      Похоже, мой бессловесный энергетический посыл он воспринял правильно и всерьёз, т.к. нервно передернув плечами, вмиг отвел глаза...
      
       * * *
      У входа в терминал зажглось электронное табло с приглашением на посадку на самолет, в ... Амман. Вся восточная орда вмиг снялась с места и ринулась к пропускному пункту. Англичанин, сидевший напротив меня, облегченно вздохнул. Я тоже с радостью проводил глазами ежесекундно редеющую иорданскую братию, методично поглощаемую открытой пастью терминала...
      О задержке нашего рейса нигде не сообщалось. Но вот, наконец, последний джигит с красной шахидской повязкой на голове растворился в дверях. Он, как бы воспарил с горы Джебель прямо в райский сад к ожидающим его девственницам. И немедленно объявили долгожданную посадку на лондонский самолет. В отличие от беспорядочной иорданской толпы пассажиры нашего самолета выстроились в строгую линию, соблюдая очередь. Как вдруг кто-то заметил оставленную на одном из сидений черную сумку. Работники аэропорта, включая охранников, похоже, оставили бы ее без внимания, кабы не забеспокоившиеся пассажиры, в особенности, англичане, испытавшие не так давно огненное дыхание терроризма в лондонском метро.
      Но и после того обслуживающий персонал беспокоиться не стал. Кто-то куда-то позвонил. Кто-то почесал за ухом. Кто-то даже за своим. Но, собственно, меры не принимались... Мы поспешили побыстрее пройти посадочный контроль, чтобы все-таки войти в самолет, опасаясь не то очередной задержки вылета, не то стремясь покинуть здание павильона, изрядно поднадоевшее за три часа ожидания. Понятно, хотелось отойти подальше от подозрительной черной сумки, оставленной странными арабами, сами по себе не внушающими доверия. Явно, напоследок, испытывали наши нервы.
      
      Похоже, задержка нашего полета произошла из-за ожидания опаздывающего промежуточного рейса. Пересаживающиеся пассажиры явно были британцами, но откуда они летели изначально - осталось лишь полной загадкой. На удивление, многие из них заранее заказывали, а затем с аппетитом уплетали кошерную пищу в полете.
      
      - Так что же, моя дорогая, стоило ли так спешить в аэропорт, если даже любой опоздавший все равно успел? - спросил я жену.
      
       * * *
      Задержка была совсем не кстати, так как после прибытия в Лондон у нас оставался лишь один час (вместо предусмотренных по расписанию двух) для пересадки на нью-йоркский самолет. Вопреки традиционному английскому проливному дождю, основательно подпортившему две недели назад наше пребывание в британской столице, сейчас светило яркое солнышко. Однако, это уже не радовало. Самолет, и так приземлившийся с часовым опозданием не торопился распахнуть герметичные двери. Медленно выруливая по полосе в направлении пункта высадки пассажиров, он приостановился на пол пути и замер, как куропатка в траве при приближении охотника. Шли драгоценные минуты - и никакого движения. К лайнеру уже подкатила машина для выгрузки багажа. Положение усугубляло еще и то, что наш следующий рейс отправлялся с иного терминала. Ведь нужно время, чтобы и до него добраться!
      Наконец, упрямые двери самолета отворились. Однако, медлительные, вальяжные британцы, стоявшие впереди нас в салоне, не спеша доставали драпированные в серую шотландскую клетку чемоданы с верхних отсеков ручной клади. А едва завершили они эту трудоемкую процедуру, так сразу прилепились к плоским и широким мобильным телефонам, сообщая радостную новость своим пышногрудым 'джэйн' и 'нэнси' о благополучном прибытии. Истый джентльмен не поставит жену в неловкое положение, неожиданно вернувшись домой из командировки. Только у русских может случиться то, о чем в анекдотах судачат. А у британцев традиция такая - предупредить заблаговременно. Если что, знай заранее незваный гость: выметаться пора, и сам цел будешь, и традиционная британская семья в сохранности. Видно поэтому они неспешно, неуклюже перетаптываясь и едва волоча ноги, наконец, двинулись вперед по салону.
      Еще в советские времена я читал модный тогда рассказ в журнале о том, что самая заветная мечта русского человека - спуститься с трапа самолета с 'дипломатом' в руке в лондонском международном аэропорту 'Хитроу'. С тех пор много времени утекло. И где бы я ни путешествовал, всюду к приземлившемуся лайнеру подавались змеевидные терминалы-приемники, выводящие пассажиров прямо в герметичную коробку аэропорта. Так что первый раз вдохнуть свежий воздух новой страны возможно лишь через окно такси. Как же я удивился, обнаружив, что самая настоящая, словно в старые добрые времена, трап-лестница подана к самолету. Однако, наслаждаться долго триумфом бывшего советского гражданина мне не пришлось. Оставалось всего 30 минут до следующего рейса. И поэтому я пробежал вдоль по трапу, даже перепрыгивая ступеньки так скоро как только мог, дабы поскорее втиснуться в челночный автобус. Сопровождающий работник аэропорта встретил нас поначалу с добродушной улыбкой, постарался успокоить, убеждая, что пересадка много времени не займет. Однако, наше волнение все-равно нарастало, ибо собирая не спешащих пассажиров, водитель, явно, также не торопился отправиться в путь. Потому корректный британец, не найдя возможность успокоить нас и избегая заразительной вспышки эмоций, попросту сбежал в дальний конец автобуса.
      Время летело неумолимо. Я то и дело поглядывал на часы, отмечая, что наши шансы улететь сегодня стремительно тают вровень с каждой потерянной минутой. Автобус, наконец, тронулся. К счастью, здание аэропорта находилось неподалеку. Опередив медлительных британцев, мы стремительно покинули автобус и, как Чапаев в станицу, ворвались в помещение. Преодолев массу промежуточных эскалаторов и лестничных маршей, достигли проверочно-пропускной пункт, неожиданно преградивший нашу марафонскую дистанцию. На транспортерную ленту мы сбросили все, что было навьючено или просто лежало в карманах и могло вызвать подозрение - сумки, ремни, часы, браслеты, очки, расчески и зубочистки. Перепуганные нашим решительным видом и ярым напором, присущим только тем, кому уже нечего терять, охранники поспешили скорее выпроводить нас, почему-то забыв изъять явно не полагающуюся по правилам пластиковую бутылку с водой.
      В нашем распоряжении оставалось чуть более 10 минут... Возможно, нас подождут. Ведь опаздываем мы не по своей вине. А если не станут ждать и прекратят посадку? Что тогда? Ведь завтра - надо приступать к работе. Долго объяснять придется. Да и оставаться на ночь в не очень гостеприимном городе что-то 'не улыбалось'. Снова - серия лестниц, лифтов и эскалаторов. До сих пор удивляюсь, как легко мы ориентировались в незнакомом здании и достаточно путанных направлениях. Видимо, включилось некое тайное чутье, невиданная внутренняя интуиция... И вот мы уже в ожидании другого автобуса на нужный нам терминал. К счастью, он пришел незамедлительно. Однако долго петлял по узким и разветвленным путям между мрачными зданиями аэропорта и уступал дорогу каждому встречному трактору-погрузчику, вызывая этим наше искреннее негодование.
      Оставалось всего лишь три минуты до указанного в талоне времени прекращения процедуры посадки на самолет Но мы уже были на прямом пути. Наш 'гейт', естественно, оказался почти что самым последним. Однако, совершив последний отчаянный рывок, мы успешно достигли цели. И победно вручили проверяющему кипу паспортов и посадочных документов в самую последнюю, неумолимо истекающую, но не успевшую все же завершиться секунду. Знай наших!
      По всей видимости, концепция моей жены трещала по швам. Выходит, запас времени все же ничего не гарантирует, и естественно, никак не влияет на обстоятельства, от нас не зависящие. Значит, одной дальновидности мало. Зачастую также требуется упорство и воля. А порой еще и ... умение быстро бегать! Ведь кто самые адаптированные люди в нашем мире? Это, несомненно, многоборцы.
      
       * * *
      В самолет мы вошли, пожалуй, последними. И положенные нам места хорошо виднелись издалека - лишь они были не заняты. Вон там, блок из трех кресел у окна. Но что это за большое красное пятно на них ? Подойдя ближе, мы обнаружили толстенного американца в яркой футболке, почивающего безмятежным сном. Он расположился в центральном кресле и сладко подремывал. Его расслабленное тело занимало также и половины соседних с ним кресел - в одном он явно не помещался. Пришлось растолкать его.
      - Конечно, конечно, господа... Извините, задремал от скуки. Вы только ведь сейчас появились. 'Погутарить' было не с кем. А эти англичане вокруг - такие неразговорчивые, - засуетился американец, уступая нам два места у окна и усаживаясь в кресло у прохода.
      'Ну, вот тебе', - подумал я. Болтать после такого марафона совсем не хотелось. Да и рассказывать о пережитых волнениях я не собирался. Зачем тиранить себя снова?
      Видать, не повезло нашему попутчику.
      Самолет пошел на взлет. И наш американец со скуки вновь отправился в царство Морфея. Но его большое обмякшее тело требовало дополнительное пространство и потому сразу как-то надвинулось на меня с боку, безжалостно выдавливая с сидения. Мне было крайне неудобно, однако, потешно. Я его легонько затолкал обратно. Мой сосед при этом даже не проснулся. Не пробуждался он даже, когда дефелирующие по проходу пассажиры так или иначе задевали его негабаритные телеса, частично загромоздившие узкий коридор. Но дальше - больше. Не прошло и несколько минут, как он громко захрапел. Субтильные англичанки, сидевшие впереди нас, стали недовольно оглядываться. Зашевелились и другие пассажиры из соседнего ряда. Один громко обратился к нему, желая разбудить, иной толкнул. Кто-то даже пронзительно свистнул.... Не скоро наш герой очнулся от богатырского сна. Удивленно оглядевшись, он встал с кресла и, расправив богатырские плечи, обтянутые кроваво-красной футболкой, направился по коридору в туалет. Взглянув на его удаляющуюся массивную фигуру, нас охватил гомерический смех. Дело в том, что надпись на его футболке гласила:
       ' КАКА 22 '.
      Я не большой поклонник футбола. И не знал тогда, что есть такой игрок в бразильской сборной, всегда выступающий под номером 22. Надо же, американец и футбольный болельщик! Совсем не типично. А может, он и не американец вовсе?
      Все же, согласитесь - сочетание такого некрасивого для русского уха имени с номером, равнозначным общеизвестному понятию 'уловка 22' в тот момент прозвучало для нас не иначе, как 'хитрая какашка'. Что было довольно смешно, хотя и не благозвучно. Вряд ли так же неприлично оно звучит по-английски. Тем не менее субтильные барышни впереди нас, внимательно рассмотрев мощную фигуру нарушителя спокойствия, явно осознали, что шансы бороться за тишину практически нулевые. И потому уговорили стюардессу пересадить их подальше.
      Вскоре и мы попросили о том же, не выдержав нового сеанса храпа и медленного, но энергичного сползания массивной фигуры в мое кресло.
      - Нет проблем, сэр, - заверила стюардесса. -. Я могу вам предложить неплохие места в центре, по всей видимости, рядом с вашим соотечественником. Вы ведь, кажется, из России?
      Я давно заметил, что официанты, стюардессы и таксисты всегда тонко улавливают специфику английского произношения. Они, несомненно, обнаружат любой, даже легкий акцент. Более того, определят с точностью, откуда вы родом.
       Наш новый сосед обрадовался:
      - Ой, слава богу, что вас посадили рядом. А то тут ни одна собака по-русски не понимает!
      Его звали Матвей Карфиоль. Туговатый на ухо и подслеповатый старичок, неопределенно-преклонного возраста, он, однако, был довольно энергичен. Матвей возвращался из Израиля в Нью-Йорк каким-то путанным путем, со множеством пересадок. Однако, гордился, что подобное, хотя и длинное путешествие, обошлось ему всего-ничего.
      - Но как же вам удалось найти такой вариант? Агент посоветовал?
      - Щас! Они же все - волки голодные: подороже норовят продать... Я сам этот вариант по интернету нашел.
      - Неужели вы так легко управляетесь с компьютером? - усомнился я.
      - Ну, если по-правде... Мой семилетний внук помогал мне... Но он ведь, балбес, только на кнопки нажимал. А что делать, что именно искать - говорил ему я, - с гордостью заявил старичок.
      Матвей прожил в Америке лет десять, но ни слова по-английски не понимал. Что, впрочем, в его возрасте простительно. Однако, это просто чудо, как он, полуглухой, полуслепой, к тому же не в состоянии изъясняться иначе, чем по-русски, все же не потерялся во время многочисленных пересадок!
      - А 'соображалка' на что дана? - возразил Матвей.
      - Но как же вы объяснялись?
      - Да все больше, 'на пальцах', - действительно, жестикуляция у старика была отменная.
       Подошла стюардесса, и предложила отведать кофе или чай, что произносится по-английски как 'кофи-ор-ти?'.
      Мой туговатый на ухо сосед искренно возмутился:
      - Да, Карфиоль - это я. Такая уж отроду фамилия. Но зачем же мне 'тыкать', чурка английская?
      - Но она лишь поинтересовалась, что желаете пить.
      - Ну и сказала бы вежливо по-человечески. Так нет же, фамильярничает: 'Карфиоль... Ты'. Мало нас в России унижали? Так и эти - туда же!
      И я понял, почему стюардесса так легко согласилась поменять нам места. Видно, Матвей все же доставлял ей немало хлопот. Да и пассажирам по-соседству тоже. Не даром ведь кресла рядом с ним оказались свободными.
      И все-таки Матфей, на мой взгляд, оказался занятным собеседником, скрасившим вяло текущее время в полете. Так, что даже в самом конце я не чувствовал усталости. Чего, пожалуй не скажешь об остальной англо-американской публике, пробудившейся от неглубокого сна. Куда же девался лоск напомаженно-напудренных леди и ухоженных джентльменов, еще недавно заносчиво, высокомерно поглядывающих на окружающих? Теперь - одни лишь помятые лица, сбитые волосы, непоправимо нарушенные прически
      
       * * *
      Уже ночью самолет приземлился в аэропорту Кеннеди. Как граждане США, мы быстро прошли паспортный контроль. Моя прозорливая супруга предложила поспешить, чтобы скорее получить багаж. По ее мнению, наши чемоданы должны были появиться на конвейере первыми. И в этом был смысл. Потому что вещи, доставленные с пересадочных рейсов, обычно, располагается ближе к окну разгрузки.
      Так оно и случилось. На зависть остальным ожидающим, я лихо подхватил оба наших чемодана, появившихся немедленно на конвейере...
      Нью-Йорк, однако, встретил нас поистине лондонским туманом, совершенно не характерным для Восточного побережья. Значит, догнала, напомнила о себе напоследок мрачная британская погода.
      Мы было направились к стоянке такси. Но неожиданно к нам подбежал юноша-кореец и предложил за приемлемую плату отвезти в Бруклин. Я по-началу засомневался: стоит ли довериться незнакомцу, тем более в темное время суток. Однако, моя жена проявила большую решительность:
      - Чем раньше уедем, тем лучше. По крайней мере, не будем стоять в очереди за такси. Да и домой доберемся быстрее...
      
      Серый 'внедорожник' стремительно рассекал плотный туман. Я сразу отметил, что наш водитель хорошо знает дорогу и уверенно ведет автомобиль на высокой скорости. Не смутил нас и раскачивающийся при движении, подвешенный к зеркалу заднего вида сувенирный человеческий скелетик. Куда уж там, ведь много я писал о пиратах, их флагах и символике. Так что такой атрибут смотрелся совсем не пугающе, а всего лишь привычно и знакомо.
      Рассматривая встречные и движущиеся параллельно нам машины, я невольно заметил - автомобили здесь явно крупнее, мощнее и посолиднее, чем в Европе. Как, впрочем, и все остальное, что есть в Америке...
      Думал я и о том, как всё же хорошо, что существует такая великая страна. Со всеми ее недостатками, социальными изъянами и капиталистическими пороками. И все-таки здорово, что она есть. И даже не потому, что ее преимущества перевешивают. Важно, что как бы то ни было, но она далеко впереди остальных стран. И никто догнать не может. Америка задает тон, определяет цели для остальных. Хотя эта вечная недостижимость вызывает зависть, зловредную критику и даже осуждение, но нет, пожалуй, в мире государства, не берущего пример с бесспорного лидера. Пресловутое хрущевское 'догнать и перегнать' - великая мечта каждого из них.
      В Киеве почему-то меня постоянно спрашивали, намерен ли я на старости лет возвратиться в Украину? Мол, можно широко жить на американские пенсионные деньги в Киеве, ни в чем себе не отказывая. Ну, как тут не отметить явную нелепость такого вопроса? Разве возможно отказавшись от лучшего, вновь привыкать к худшему: будь то недостаток сервиса, не вполне качественная медицина, либо вновь столкнуться со все еще не изжитым хамством на улицах? Стоит ли возвращаться туда, в перевернутый мир, где автомобили чиновников разъезжают по тротуарам, а пешеходы ходят по мостовой?
      Вероятно, по иным причинам, но я не смог бы жить и в Лондоне. После неизменно залитого солнцем Нью-Йорка, невозможно представить себе постоянное обитание в вечно туманном и дождливом Лондоне, когда даже красивые здания и величественные памятники архитектуры смотрятся уныло и мрачно. Там, где средней силы дождики уже осадками не считаются, потому прохожие даже зонтики не раскрывают. А музеи (за небольшим исключением) столь бедны, что явно уступают не только Франции, но и Испании. Я уже не говорю об Италии. При этом чванливые англичане мнят себя недоступными эстетами, а Лондон - столицей мира. Увы, благородные джентльмены! Уступаете вы как Нью-Йорку, так и Парижу. А вот, чем опережаете, так разве баснословной дороговизной на все, без исключения. Хотя вряд ли стоит тем гордиться...
      
      Домой мы прибыли необыкновенно быстро. Супруга торжествовала. Ее принцип готовиться ко всему заранее, в результате, оказался верным. А если какие-то непредвиденные ослoжнения все-таки произошли, то оные вполне можно было бы определить в разряд случайностей и тотчас о них позабыть.
      
       * * *
      
      Kiev - London - New York June- July, 2007
  • Комментарии: 16, последний от 22/04/2011.
  • © Copyright Сафир Алекс (safir_a@msn.com)
  • Обновлено: 12/07/2022. 68k. Статистика.
  • Рассказ: Украина
    • Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка

    Лучшие рекламные вывески в Екатеринбурге