В.И. Гау. Портрет Эмилии Мусиной-Пушкиной (ур. Шернваль фон Валлен), 1840 г., сестры Авроры Демидовой.
Об Эмилии говорили, что она "сияет новым блеском благодаря поклонению, которое ей воздает поэт Пушкин". Лермонтов посвятил ей стихи "Графиня Эмилия - Белее, чем лилия...". Ею так же восхищались Баратынский, Сологуб, предположительно ей посвятил стихи Вяземский "Ты светлая звезда таинственного мира".
"Графиня Эмилия
Белее, чем лилия.
Стройней ее талии
На свете не встретится,
И небо Италии
В глазах ее светится.
Но сердце Эмилии
Подобно Бастилии!"
(М.Ю. Лермонтов)
Эмилия Карловна. Акварель В. И. Гау (1845)
Светское общество в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки) было сравнительно небольшое, и появление в нем красивых сестер Авроры и Эмилии не могло остаться незамеченным.
В столичном обществе Эмилию и Аврору прозвали "финляндскими звездами". А.О. Смирнова писала:
"Эмилия была хороша и еще милее Авроры, она была очень умна и непритворно добра, в Петербурге произвели фурор ее белокурые волосы, ее синие глаза и черные брови".
Графиня Эмилия Карловна
Сестры, особенно младшая, были основными соперницами по красоте Натальи Николаевны Пушкиной. Поэт поддразнивал жену и спрашивал в письме: "Счастливо ли ты воюешь со своей однофамилицей?". А.Я. Булгаков с восторгом отзывался в письмах об Эмилии: "Какая мягкость, какой ум, какая приветливость!". Слегка влюбленный в Эмилию Карловну князь П.А. Вяземский писал в дневнике (18 января 1837 г.): "Бледная, молчаливая, напоминающая не то букет белых лилий, не то пучок лунных лучей, отражающихся в зеркале прозрачных вод".
Среди ее обожателей были А.И. Тургенев и М.Ю. Лермонтов. Последний, видимо, увлекся белокурой красавицей и "следовал за нею всюду, как тень" (В.Соллогуб), но взаимности не имел.
Карл Брюллов. Портрет Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина, 1838 год. Холст, масло. Ярославский художественный музей
Ни один бал не проходил без них и у обеих было много поклонников, среди них декабрист граф Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин (1798-1854), отдавшей свое сердце Эмилии. О ее внешности он писал родным: "Она не очень красива, но ее лицо так интересно и живо, что заслоняет признанную красоту ее сестры".
Мать Владимира, графиня Е.А. Мусина-Пушкина, никак не могла примириться с тем, что сын женится на шведке. По хлопотам родственников Владимира перевели в более отдаленную крепость, чтобы удалить от Эмилии. Генерал-губернатор А.А. Закревский, имеющий свои счеты с отчимом Эмилии, действовал заодно с семьей Мусиных и обещал Владимиру всякие милости и награды, если он откажется от невесты.
Однако, Владимир был непреклонен, он был согласен провести всю жизнь ссыльным в глуши, но только с Эмилией. Доведенный до отчаяния, Владимир заболел. 19 декабря 1827 года его мать написала: "Ты разрываешь мое сердце", и дала согласие на брак.
В семейной жизни Эмилия Карловна была счастлива, единственное, что омрачало ее - пристрастие мужа к азартным играм. В московском Английском клубе граф Мусин-Пушкин проигрывал огромные суммы и к концу 1835 года оказался на грани разорения. Потеряв значительную часть состояния, Мусины-Пушкины на несколько лет покинули Москву и проживали в деревне.
В 1846 году 36-летняя Эмилия Карловна умерла от тифа. Узнав, что в Борисоглебе началась эпидемия, она поехала туда, чтобы привезти медикаменты и ухаживала за больными. Заразившись тифом, она умерла на четвертый день болезни.
Когда граф Мусин-Пушкин приехал в Борисоглеб, получив от жены письмо, он нашел ее уже мертвой. Все знавшие ее были безутешны. После смерти сестры Аврора Карловна писала: "Даже страшно подумать, что наша Эмилия могла умереть в такой молодости, такой любящей и нужной для всей семьи, какой она была... Она управляла всей землей в имении, придумывала и создавала облегчения крестьянам, делилась правдой, защищала бедных и угнетенных".
Позднее В.Соллогуб напишет в своих воспоминаниях: "Графиня Мусина-Пушкина умерла молодой - точно старость не посмела коснуться ее лучезарной красоты". Похоронена с семейном склепе в Борисоглебе, сегодня ее могила находится на дне Рыбинского водохранилища.