Хотелось более подробно познакомиться с картиной "Еврейская невеста" - одной из последних и самых загадочных картин Рембрандта.
Название ей дал в 1825 году амстердамский коллекционер Ван дер Ноор. Он ошибочно полагал, что на ней изображен отец, дарящий дочери-еврейке ожерелье на свадьбу.
Общепринятое название "Еврейская невеста" основано на старом, ныне отвергнутом толковании, появившемся в XIX веке. Можно почти с уверенностью сказать, что женщина отнюдь не невеста и не иудейка, разве что изображена в воображаемом, псевдобиблейском стиле, характерном для исторических полотен Рембрандта.
"Рембрандт мог быть и другим, если ему не нужно было быть буквальным, как в портрете, когда он мог сочинять, быть поэтом, творцом. Им он выступает в картине "Еврейская невеста".
Рембрандт. Еврейская невеста. 1667 г.
Картина - один из шедевров позднего периода творчества художника, для которого характерны красные и золотисто-коричневые тона. Одежда в некоторых местах написана стремительными мазками, тона достигают светоносной насыщенности, удивительно теплой по колориту и в то же время не самодовлеющей, что только усиливает эмоциональность сцены.
ОТЗЫВЫ О КАРТИНЕ
Рембрандт изобразил случайную любовную пару в образе Исаака и Ревекки. Является ли жест рук традиционным для еврейского обручения или нет, эта картина - перенесенный из старины убедительный символ хранимого содружества, картина, освященная чувством Рембрандта, являющаяся одним из захватывающих живописных шедевров мира" (Кеннет Кларк).
Эта картина является несравненным триумфом живописи Рембрандта, из ее расточительного мира красок выделяются нанесенные мастихином пламенеюще-красный и солнечно-золотой цвета, по которым пробегают бронзово-зеленые вспышки. Эта картина - упоение для взора, полное "величайшего и естественнейшего движения", звучащий страстный и пылкий гимн всему живущему.
"О картинах Франса Халса можно говорить - он всегда остается на земле, Рембрандт же настолько погружается в мистерию, что он выражает такое, для чего никакой язык не имеет слов", - так говорил Винсент ван Гог об этой картине.
КТО ИЗОБРАЖЕН НА ПОЛОТНЕ
Персонажи этой картины вызывают разногласия среди исследователей. Делаются попытки найти библейские аналоги. Героями картины называют Исаака и Ревекку, Иакова и Рахиль, Вооза и Руфь, Товия и Сару.
Возможно они изображают ветхозаветную пару Исаака и Ревекку, поселившихся в
земле Филистимской и из страха выдававших себя за брата и сестру.
Но однажды "Авимелех, царь Филистимский, посмотрев в окно, увидел, что Исаак играет с Ревеккою, женою своею", после чего он взял обоих под свою защиту (Первая книга Моисеева, 26).
Кажется наиболее вероятным, что на картине изображены сын Рембрандта Титус и его молодая жена Магдалена ван Лоо. Во всяком случае, об этом говорит портретное сходство.
Рисунок Рембрандта.
Более ранний рисунок Рембрандта еще включает в себя изображение смотрящего из окна царя, примером же для рисунка служило изображение той же библейской сцены Рафаэля в лоджии Ватикана.
Рентгенограмма картины показывает, что первоначально на картине были изображены дополнительные детали, в частности, в руке девушки была корзинка с цветами.
ОПИСАНИЕ КАРТИНЫ
Рембрандт пишет обращенную к нам лицом молодую девушку, наивную, чистую и невинную, к которой слева приблизился одетый в богатые восточные одежды, отливающие золотом, мужчина, чем-то очень похожий и на Рембрандта, и на Титуса, но цветущий, молодой и красивый.
Он трепетно наклонился к героине, и, говоря ей о своей любви и будущем материнстве, обнял ее левой рукой за плечи, а правую, в широком сверкающем рукаве, робким, благоговейным жестом положил на красное платье, чуть коснувшись юной груди, скрытой под ажурно-золотым свадебным покровом.
Девушка, в которой смутно угадываются преображенные кистью черты Магдалены ван Лоо, кончиками пальцев левой руки, положенных на грудь, прикасается к пальцам возлюбленного. Не глядя друг на друга, влюбленные как бы прислушиваются к звучащим в них внутренним голосам. Их движения воплощают один из самых целомудренных, правдивых и прекрасных жестов в живописи.
Лица молодых людей дышат чистотой и целомудрием. Они чуть скованны, смущены, но буйство красок, их неожиданные переходы свидетельствуют о счастливом волнении, охватившем эти молодые души.
Фигуры мужчины и женщины почти лишены движения. Широкими, застывшими массами они стоят на первом плане, тесно соприкасаясь друг с другом.
Край рамы отрезает фигуры ниже колен, скрытых пышными одеждами, и кажется, что с внутренней стороны он прикасается к роскошному наряду невесты.
Зритель воспринимает амстердамскую чету в самой непосредственной, осязательной близости.
Выпуклые пастозные мазки необыкновенно усиливают эмоциональное впечатление от картины, и в то же время, благодаря мерцанию красок и расплывчатости контуров, они кажутся неуловимыми, витающими в загадочном пространстве, словно образы мечты или сновидения.
Несомненно, что Рембрандт хотел написать не парный портрет и не библейскую легенду, а картину о высокой человечности супружеской любви.
Но нужно подчеркнуть и другое: при всей ликующей мажорности колорита в самом контрасте между напряженной застылостью и скованностью фигур и бурным пиршеством красочной поверхности есть какой-то тревожный оттенок трагического предчувствия.
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/1.jpg)
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/2.jpg)
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/3.jpg)
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/4.jpg)
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/5.jpg)
![[]](/img/a/alekseewa_a/ewrejskajanewesta/6.jpg)