Страна повелителей горизонтов - турецкие эскизы

- Сен асыксын!

Я нахмурился, покачал головой и ответил по-русски:

- Всегда был сары-багыш.

- Жок, асыксын!

Байке становился всё более эмоциональным и теперь энергично жестикулировал ладонями у меня перед лицом. Подошёл мой младший брат и с дипломатической уважительностью вступил в диалог на кыргызском с этим разошедшимся байке, который, как оказалось, был родом из одного региона с моим отцом. Подробное выяснение горного района и аила, где родился отец, убедило байке в том, что я, всё же, сары-багыш. Он утвердительно покивал головой и уже с пиететом произнёс:

- Оова, сары-багышсын.

Я вспомнил этот курьёзный эпизод, стоя в стамбульском метро в ожидании поезда, когда невысокая молодая девушка в белом платке, посмотрев на меня, вдруг, улыбнувшись, спросила:

- Сен казак мысын?

- Хаир, - ответил я на ломаном турецком, - кыргызым.

Если в Кыргызстане людей часто интересует родоплеменная принадлежность, то в Турции аура пантюркизма витает даже глубоко под землёй, на станциях стамбульской подземки.

***

Люди знающие поведали мне, что если интервал между рейсами всего шесть часов, то лучше провести их в аэропорту. Так я и поступил - расплющенный бессонницей и с онемевшим телом после 12-часового перелёта в скрюченном состоянии, я бродил как зомби по огромному аэропорту Стамбула, коротая время и наблюдая за происходящим вокруг.

Лингвистически аэропорт очень близок всем, кто родом с постсоветского пространства. Русская речь льётся отовсюду полноводной рекой и впечатление такое, что на великом могучем говорит каждый второй. Вывески на русском и русская попса, которой магазины как бы невзначай заманивают незадачливого туриста в коммерческие силки, только усугубляют эту иллюзию. Часть товаров, продающихся в бесчисленных duty free тоже имеет русское происхождение, как, например, страшно дорогая водка с напыщенно дворянским названием 'Онегин'. Дефилируя в этой лингвистической солянке, я вдруг почувствовал, что турецкий и русский смешались в моём уставшем мозгу в один безумный винегрет и даже турецкое 'капыллары', то есть gates, я читал как русское 'капилляры'. В этом смысле строчка из советской классики о том, что 'не нужен нам берег турецкий' оказалась далеко не пророческой, поскольку, если судить по проникновению русского языка, берег турецкий стал вдруг очень даже нужен русскоязычным гражданам.

Но при этом аэропорт весьма интернационален и часто генерирует ассоциации, далёкие от провербиального турецкого берега. Огромный магазин LC Waikiki, схожий по концепции с американским H&M, напомнит вам о Гавайском архипелаге, где расположен знаменитый одноименный пляж. А вот забегаловки Yo Sushi и The Gang Foods создадут иллюзию пребывания в суровых районах Лос-Анжелеса, воспетых в творчестве Тупака Шакура. Также бросается в глаза гибкость, проявляемая администрацией аэропорта - большое число молельных комнат (разумеется, раздельных для эркеков и кадынлар) мирно уживается с бурной торговлей харамным алкоголем и только Аллаху известно, что чувствуют правоверные, выходящие после обязательного намаза из таких помещений и упирающиеся в витрины с дорогим заокеанским бурбоном. В аэропорту так много обменок, готовых поменять имеющуюся у вас валюту на турецкие лиры (разумеется, без комиссии, как уверяет дисплей с курсами), что в голову невольно приходит мысль о том, что все менялы, изгнанные Христом из храма, успешно и в полном составе переместились в стамбульский аэропорт.

Вообще, если аэропорт Стамбула можно было бы описать одним словом, то это коммерция. Даже вай-фай, бесплатный в аэропортах Северной Америки, даётся вам тут без оплаты лишь на час (причём, как-то очень по-советски - по паспорту), а потом нужно покупать пакет на нужное количество часов. По сути, аэропорт это один огромный, очень современный и ухоженный, базар, где купить можно почти всё, что нужно усталому путнику, от непременной баклавы и до золота-брильянтов. Говорю без осуждения. Бизнес есть бизнес. Тем более, что сейчас Турция переживает тяжёлые экономические времена. И кто, в конце концов, осудит коммерсантов, в чью сторону после наложенных на Россию санкций был перенаправлен огромный пассажирский поток (из Бишкека, допустим, попасть сейчас в Европу можно только через Стамбул, поскольку логистически удобная раньше Москва перестала быть доступной)? Я и сам, грешным делом, прикупил модного вискарика для родни в далёком Кыргызстане. В целом же те, кто бывал в Лас-Вегасе, поймут, что стамбульский аэропорт это как один из тех гигантских отелей на Стрипе типа 'Цезаря' или 'Белладжио' только без харамного казино.

Намотав изрядное количество миль на провербиальный кардан, бродя по аэропорту, я устало водрузил своё утомлённое множеством шагов тело на кресло и стал смотреть какие-то новости на одном из больших дисплеев. Показали гаранта российской конституции и какие-то новости с ним связанные, после чего на дисплее появилась географическая карта и я, с удивлением, обнаружил, что Каспийское море по-турецки называется, Хазар Денизи , то есть Хазарским. Карта сменилась выступлением Эрдогана-эфенди, с лицом, гневно перекошенным от решимости, вещавшим что-то. Тут мне вспомнилось, что гарант российской конституции рассказывает порою электорату (и, кстати, не только своему) о делах седой старины, о Рюриковичах и печенегах. А говорит ли, подумалось мне, о схожих материях с турецко-поддаными адепт нео-османизма? Расскажет ли он с голубого экрана о причинах по которым море это до сих пор называется Хазарским и знали ли устремившиеся в Анатолию с равнин Казахского мелкосопочника средневековые огузлар об эпическом отмщении вещего Олега тем самым 'неразумным хазарам'? Размышляя об этом, я скосил глаза на табло вылетов и увидел, что появился номер капы на мой следующий рейс. Следующий полет в сердце Азии составлял всего шесть часов - сущий мизер по сравнению с предыдущим.

***

Время в Кыргызстане пролетело быстро и незаметно, как и всегда бывает, когда приезжаешь туда к многочисленной родне. На обратном пути зазор между рейсами у меня был подлиннее, и я таки решил всё же выбраться на берега Босфора.

Стамбульское метро приятно удивило современностью и пунктуальностью в работе поездов. От аэропорта до города ехать не так уж и далеко и примерно через час я уже стоял, обдуваемый лёгким бризом, на мосту через легендарную бухту Золотой Рог и слушал галдёж упитанных чаек и бакланов. 'Вот он, ашк рюзгары ', сентиментально подумал я, вдыхая ветер, вспомнив о классике турецкого синематографа. С одной стороны виднелись известные всему миру очертания генуэзской башни в Галате, с другой - холмы, купола и минареты бесчисленных мечетей. День только начинался и сквозь пелену свинцовых облаков, совершенно по-библейски, пробивались солнечные лучи, освещая бухту и серые воды Босфора за нею. Строчки из Есенина 'Никогда я не был на Босфоре, ты меня не спрашивай о нём' теперь ко мне не относились, ибо на Босфор я смотрел в этот момент собственными глазами. Как и на возвышенность Галаты, через которую много веков назад войска султана Мехмета Фатыха смогли протащить корабли прямо в Золотой Рог, что, по мнению людей знающих, сыграло важную роль в падении Константинополя и окончательном укреплении родственных кыргызам огузлар в Анатолии.

Неторопливая прогулка до Египетского рынка заняла не более получаса и убедила меня в том, что Стамбул вполне можно считать самым кошачьим городом мира, ибо котов на моем пути было хоть отбавляй. Спокойные и чумазые, они совершенно не боялись пешеходов, флегматично провожая их равнодушными глазами. То же самое относится и к менее многочисленным собакам, как правило лежащих на боку, где придётся, не обращая внимания на окружающих. По преданию, сам пророк Мухаммед относился к котам и собакам вполне дружелюбно, что, вероятно, и продолжает жить в традициях правоверных Стамбула, подкармливающих этих уличных животных (я видел рассыпанный кем-то сухой корм на асфальте) и питающих к ним глубокую симпатию. В этом смысле правоверные Стамбула драматически отличаются от боевиков Хамаса, номинально тоже мусульман, уничтожавших, как стало известно, с особой жестокостью во время печально известного террористического рейда 7 октября не только мирных жителей, но и котов с собаками.

Египетский и Гранд базары Стамбула отличают три фундаментальные особенности от рынков других стран, где мне доводилось бывать. Во-первых, они реально создают иллюзию тысячи и одной ночи, так, как нам запомнились эти сказки с глубокого детства. Полосатые веерные своды, подпирающие крышу, схожи с той классической архитектурой, что увековечена в культовых строениях Кордовы времён владычества арабов на Иберийском полуострове. Во-вторых - и это можно записать в минус - на этих рынках с какой-то звериной остервенелостью курят все, как торговцы, так и покупатели. После Северной Америки, где курение сигарет уже давно стало экзотикой и почти не встречается в общественных местах, это бросается в глаза и, с позволения сказать, в нос. Ну а в-третьих, меня, с моей смуглой и небритой монголоидностью на лице, повсюду принимали за казаха. 'Сен казак мысын?' , задавали мне, не сговариваясь, один и тот же вопрос энергичные торговцы специями, керамикой и ювелирными изделиями, эмоционально жестикулируя, и тут же вываливали на меня заученные фразы на русском типа 'Всё есть!' и 'Бери, недорого!'. 'Хаир, кыргызым!', отвечал я на ломаном турецком, иногда интересуясь ценой, но автоматически говоря при этом не стандартное 'Кач тане?', а привычное 'Канча турат?'. Парадоксальным образом, торговцы прекрасно меня понимали, а отличить по внешнему облику кыргыза от казаха задача и правда непростая, если вообще решаемая.

Опытном путём удалось выяснить, что цены на сувениры на этих двух базарах фундаментально отличаются не в лучшую сторону от схожего базара под открытым небом, расположенном между этими двумя туристическими объектами. Что, в принципе, вполне понятно, поскольку этот базар был не для туристов, а для местных жителей. Но какое же всё же это сумасшедшее место! Узкая мощёная улочка, заваленная товаром с обоих сторон по которому течёт людской поток как лава с гавайского вулкана, где продавцы с энтузиазмом зазывают покупателей, а доставщики, толкающие тяжело нагруженные тележки с товаром, гортанно оповещают встречных и поперечных, чтобы те слегка посторонились! И даже тут, среди этого торгового гвалта, можно услышать, как говорят по-русски. Свернув в более спокойный переулок с этого людского водоворота, я увидел ещё один 'русский' след в Стамбуле -- магазин 'Валентина', торгующий тканями.

Вообще говоря, побродив сначала по аэропорту, а потом по городу, я вдруг стал понимать почему в Турции так много браков между местными мужчинами и славянскими женщинами. Нет, не поймите меня неправильно, турчанки тоже симпатичны, а встречаются и реально 'шемаханские царицы', но если я чем-то похож на турков в своих взглядах на этот тонкий вопрос, то это, совсем не исключено, общетюркский феномен. Вполне возможно, славянские девушки каким-то дьявольским образом пробуждают в душе тюркского мужчины плохо осознаваемые архетипы, которые, даже при шапочном знакомстве, могут превратиться в почти что неконтролируемую жгучую страсть. В этом смысле турецкие мужья женщин с именами (тут я, например говорю) Наташа Айдемир или Ира Ташкылыч, автор этих строк, да и сам Сулейман Великолепный, с его хорошо задокументированной слабостью к простой украинской крестьянке, оказываются в одной компании. Это прозвучит неожиданно пафосно, но наша глубокая симпатия к славянским дамам едва ли не самое яркое проявление такой эфемерной концепции как пантюркизм.

Что касается Роксоланы, то оказавшись на Ипподромной площади или, как её называют по-турецки, Ат Мейданы, я увидел то, что было воспето в незамысловатом, хотя и бешено популярном, турецком сериале 'Великолепный век' - дворец Ибрагима-паши. Он так похож на тот, что фигурирует в фильме, что я, грешным делом, подумал, что снимали его прямо там. Это, разумеется, оказалось не так. Но дворец этот лишь один из многих архитектурных объектов этой площади, которая настолько пропитана историей, что вполне могла бы войти в энциклопедию в качестве иллюстрации к этому понятию. Знаменитый Софийский собор с одной стороны и древнеегипетская стела, именуемая обелиском Феодосия (доставленная сюда в византийские времена с некими сакральными целями с берегов Нила) с другой берут в хронологические тиски всё расположенное между ними, которое куда более молодое, но, по сравнению с Северной Америкой - седая старина. Люди знающие, впрочем, утверждают, что вся Турция такая и исторические эпохи здесь, от античности и до Османских времён, повсюду накладываются друг на друга как слои в лазанье. У меня нет никаких оснований в этом сомневаться и прогулки мои по центру Стамбула это ярко подтвердили. История эта манит туриста как цветочный нектар пчёл. Многочисленные группы и группки их бродят по Ипподромной площади из конца в конец, слушая гидов-чичероне на разных языках, делая бесчисленные селфи-фотографии. Ну а деньги в этой индустрии на старине, похоже, вращаются настолько серьёзные, что за порядком в этой области следит - внимание! - туристическая полиция. Она так и называется - туристическая полиция.

Говорят, что главное направление её деятельности - это выявление гидов-нелегалов, работающих без специальной государственной лицензии и, как сразу понятно, не платящих налогов Турецкой Республике. Ну а стать лицензированным гидом в Стамбуле не так уж и просто, поскольку требования к знанию языков довольно суровые - турецкий, английский и третий язык по выбору. Тур-копы выглядят внушительно - в строгой форме и транспорт у них тоже имеется. Глядя на них сразу хочется выучить язык Орхана Памука до нужного уровня, даже не собираясь при этом зарабатывать на жизнь гидом на турецких достопримечательностях.

***

Пришло время ланча, и я забежал в какое-то кафе в историческом центре, которое, вполне под стать этому центру, имело вывеску на двери, что работает оно тут вот уже больше столетия. Это, кстати, ещё одна любопытная деталь - многие кафешки и кондитерские, судя по таким вывескам, будут постарше, чем иные города в Северной Америке. Пожилой гарсон (именно так по-турецки называют официантов) принёс меню, а через десять минут я уже жевал что-то похожее на кебаб из баранины и салат из овощей. Турецкая кухня своим разнообразием выгодно отличается от той, на которой я вырос в Кыргызстане и прежде всего обилием овощей. В кыргызской кухне самый главный овощ это лук. В турецкой же, судя по всему, доминирующих овощей нет в их большом многообразии и при этом почти всегда с овощами используется оливковое масло. Жители Кыргызстана, привыкшие к обилию мяса на столе, иногда в шутку называют турков 'травоядными' ввиду этой детали, но лично меня это вполне устраивало. Мне приходилось слышать, что ввиду экономического кризиса и особенно негативных последствий пандемии, мясо в Турции резко подорожало и, как следствие, потребление его упало. Вполне возможно, это так. Но вот где кухни Кыргызстана и Турции вполне себе пересекаются, это по части молочной продукции - свой ланч я запивал отличным айраном, чувствуя вкус которого вполне можно было бы оказаться в плену иллюзии, что за окнами этой кафешки не даунтаун Стамбула, а просторы Суусамырской долины. Кстати, еда на Турецких Авиалиниях вполне себе отражает национальный колорит и очень неплохая как по вкусу, так и разнообразию. Можно предположить, что популярность турецкой кухни в России будет расти ввиду того необычного факта, что Турецкие Авиалинии сейчас во многом едва ли не единственная оставшаяся связь у этой страны, эдакая аэро-пуповина, с внешним миром по воздуху после наложения суровых экономических санкций. Турция в этом смысле как тот провербиальный ласковый телёнок, что двух маток сосёт - поставляя 'Байрактары' в Украину с одной стороны, и обеспечивая авиасообщение России с миром с другой.

Ну и, разумеется, нельзя не отметить кондитерские традиции турков. Даунтаун Стамбула переполнен кондитерскими заведениями, многие из которых также имеют долгую историю. Например, в 1864 году, когда на просторах Америки бушевала война между Севером и Югом, некий Хавиз Мустафа открыл кондитерскую, которая функционирует до сих пор.

Мне, как человеку давно и жёстко ограничивающего потребление карбогидратов, было невероятно больно смотреть на многочисленные витрины со сладостями - баклавой, рахат-лукумом, тёркиш делайтом, каким-то подобием чурчхелы и всяким другим, названия чему я не знал. Глядя на этот рай для сладкоежек, я вспоминал своё советское детство на окраине империи со смешанными чувствами. С одной стороны, конфеты и шоколадки были редкостью и в относительном изобилии были только на Новый Год. С другой, как утверждают эксперты, ограничение сахара и вообще карбогидратов в рационе штука весьма полезная в любом возрасте. Но, как все мы понимаем, рассуждения об обмене веществ в организме вряд заменят ребёнку радость от вкушения шоколадки.

Я заканчивал свой турецкий ланч и, допивая айран, глядел в окно. За стеклом была видна знаменитая мечеть султана Ахмета или, как её ещё называют, Голубая Мечеть, с её типичным куполом и тонкими башнями минаретов по периметру. Ахмет был одним из тех османских султанов, при котором империя не расширялась и, вполне возможно, именно поэтому он и захотел компенсировать своё милитаристское упущение грандиозностью архитектуры этой мечети. Голубой купол этого гигантского строения разлаписто упирался в небо, заслоняя горизонт, и я вдруг вспомнил, как читал однажды, что у второго султана династии, Орхана, был любопытный титул - Повелитель Горизонтов. В другой мечети, в Бурсе, на стене есть надпись, гласящая: 'Я, Орхан, сын Османа; гази и Султан всех гази; Повелитель Горизонтов и Владыка всего мира'. Откуда этот необычайно поэтичный титул? Не иначе как с тех времён, когда огузлар кочевали бок о бок с казахами и кыргызами в бескрайних прериях Великой Степи, горах Алтая и Тянь-Шаня, где горизонты пронзительны и бесконечны и повелевать ими может только тот, кто реально доказал свою несокрушимую доблесть.

***

Одна из озадачивающих особенностей Стамбула - полное отсутствие бомжей где-либо. Казалось бы, в центре города, там, где много туристов и торговли, их должно быть много, как это бросается в глаза в большинстве городов Северной Америки. Но нет, их не видно вообще. Я даже интересовался у местных жителей, почему их нет. Бомжей можно увидеть на Галатском мосту, говорили мне старожилы, но они, почти наверняка, будут беженцами из Сирии, Ирака и других проблемных регионов. Я, признаюсь, не видел. Слышал мнение о том, что турки, будучи очень родоплеменными, как кыргызы или казахи, не оставляют даже оказавшихся на дне родственников-бедолаг и тянут их как могут, не давая оказаться на улице. Своего рода культурная особенность, объясняли мне. Может быть и так, не знаю. В том же Кыргызстане бомжей действительно намного меньше, чем, скажем, в Сиэтле. Но, с другой стороны, для североамериканских клошаров бомжевать это часто (но не всегда!) не столько наличие жизненных сложностей, сколько личный выбор, часто усугублённый какой-нибудь неприятной зависимостью типа алкоголизма. Так или иначе, гуляя по центру Стамбула, у туриста из-за океана неизбежно складывается впечатление, что социальных проблем тут куда меньше, чем в мегаполисах Северной Америки. И впечатление это почти наверняка весьма обманчивое.

А вот где обманываться совершенно не приходится, так это по части вящей популярности Мустафы Кемаля, также известного миру как Ататюрк, или Отец всех турков. Этот титул законодательно закреплён лишь только за ним и постановлением Турецкого парламента всем другим запрещено называть себя таким образом. Быть может поэтому лидеры других тюркских государств, бывает, называют себя иначе, как, например, Елбасы (глава народа) в Казахстане, или Аркадаг (покровитель) в Туркменистане. Ататюрк в Стамбуле везде -- на рекламных лайтбоксах, растяжках, бесчисленных сувенирах в лавках и денежных купюрах. Его именем названы аэропорт, мост, стадион и даже одна из самых больших плотин в мире. Популярность Ататюрка не ограничивается собственно Турцией - центральный парк в Бишкеке, например, бывший Парком Дружбы в советское время, теперь называется парком Ататюрка. Почти наверняка число памятников, ему посвящённых, может запросто конкурировать с монументами Ленину в советское время на просторах уже давно ушедшей в историю империи. Ататюрк фигура непростая и во многом противоречивая. Говорят, что постоянно тлеющий в Турции конфликт с курдами - это прямое наследие его политики. Но для турков он отец родной и многие его реформы были действительно невероятно прогрессивными для своего времени. Судя со своей колокольни, я могу с уверенностью сказать, что реформа турецкого языка и перевод его на латиницу был поистине грандиозным шагом навстречу тем, кто хотел бы изучать турецкий уже зная какой-нибудь из европейских языков. В целом, трепетное отношение турков к нему вполне понятно и портрет Мустафы Кемаля на турецких лирах в этом смысле вполне логичен и объясним. Амбициозные политики в мире, бывает, идут на решительные шаги в своей деятельности, часто приводящие к драматическим событиям на огромных пространствах. Но как часто мы видим их портреты на денежных банкнотах спустя десятки лет после их ухода из политики и даже жизни? В этом смысле Ататюрк личность, безусловно, выдающаяся и почти наверняка он останется таковым настолько же долго, насколько продолжит существование сама Турецкая Республика.

Я приехал на метро в аэропорт и думал, что времени у меня ещё вагон, но не тут-то было - вместо одного кордона проверки документов и досмотра ручной клади, как в Северной Америке или Кыргызстане, их оказалось целых три. Два для всех и ещё один - специальный, надо полагать - на рейсы за океан. Это сильно замедляет регистрацию и посадку на самолёт, но я успел. Из разговоров в очереди я понял, что это норма для турецких аэропортов. Мужчину впереди меня пограничник даже строго спрашивал не прибыл ли он на территорию Турции из Сирии или Ирака. Перманентно полыхающий Ближний Восток в широком понимании, судя по всему, накладывает тут свой отпечаток на здешние меры безопасности. Впереди были двенадцать часов полёта. Я уселся на своё спартанское место в эконом классе и почти сразу же провалился в неспокойный сон. Мне снились пряности и керамика на Гранд Базаре, баклава с рахат-лукумом, купола мечетей и красивые девушки на узких мощёных улочках Стамбула, говорящие по-турецки со русским акцентом.

Лирический Постскриптум

Братья потащили меня на дискотеку куда-то на окраину города. В промежутках между композициями до сих пор необъяснимо популярного в Бишкеке 'Модерн Толкинга', 'Ласкового мая' (несомненно, после нашумевшего сериала 'Слова пацана) и тем, что можно было бы охарактеризовать современным кыргызским кантри, появлялись яркие и заводные почти что народные мелодии, в которых кочевой тягучести было куда меньше, чем ритмичного узбекского влияния. Слушая их, я отчего-то вспомнил о турецком блогере Лизе Сайрек, что было странным, поскольку я никогда не видел воочию этой девушки и, насколько я понимаю, её ничего не связывает с исторической родиной огузлар. Утром, уже на трезвую голову, я вспомнил об этом и понял причину этого явления - лёгкость и самобытность её травеложного стиля удивительно созвучна той заводной музыке, что приходит в столицу откуда-то далеко с юга, Оша, Узгена или Ферганы.

Несмотря на то, что турецкие бардаки входят в моду в Кыргызстане, традиционные пиалы всё ещё в ходу. Эжешка налила мне чаю в такую вот пиалушку и, прислушиваясь к бульканью кипятка, я вдруг осознал, что ещё одна метафора ворвалась мне в мозг, как свежий ветер в распахнутое окно - читать травелоги Лизы это всё равно, что слушать журчание быстрого горного ручья где-нибудь в горах за Ат-Баши. 'А в проточной воде грязи не бывает', с философским пафосом вспомнил я старую кыргызскую пословицу, щедро обмакнул боорсок в облепиховое варенье и с удовольствием отправил его в рот.

Лёгкого пера и колай гельсин всем нам.

Фотографии автора