Ошибки в диагностике и лечении считаются обязательной составляющей врачебной работы. Особенно трагичными бывают ошибки хирургов. Известное выражение "У каждого хирурга имеется свое кладбище" у меня лично вызывает чувство стыда и вины - за весь наш цех и за самого себя.
И все-таки ошибка ошибке рознь. Встречаются такие ошибки, казусы, которые не наносят пациенту серьезного ущерба и над которыми можно даже посмеяться и позлословить. Вот, например, такой случай. Возвращался я из гостей. Вечерело. На площадке перед высотным домом на Котельнической набережной на скамейке кто-то лежал, и вокруг этого "кого-то" скопилось 4-5 человек. И когда я проходил мимо, уловил глаголы "умер", "помер", "...вызвать "Скорую".
Я приблизился и увидел на скамейке... труп.
- Позвольте, я - врач...
Позволили. Взялся за предплечье - пульс не определяется. Лицо, губы синие. Открыл веко, чтобы посмотреть зрачок - на меня глянул... стеклянный глаз! Второй зрачок я не смог посмотреть, потому что "тело" лежало на боку.
- Он мертв! - категорически изрек я.
С соседней скамейки прокричали:
- Вы Кольку не трогайте: он когда напьется, завсегда мертвым кажется!
И как бы в подтверждение слов соседок "тело", "труп" замычало что-то нечленораздельное и попыталось подвигать ногой. А "я - врач", который тихонько так, бочком-бочком начал отдаляться от группки и, отойдя немного, резко прибавил шаг. Какой конфуз, однако!
Или вот "эпизодик". В хирургическое отделение медсанчасти Текстилькомбината в г. Ташкенте доставили мальчика-узбека лет семи-восьми. По поводу перелома бедра ему по дежурству врачи наложили большую тазовую (кокситную) гипсовую повязку. Я видел этого мальчика издалека, проходя мимо его палаты. Прошло полтора дня: сестры докладывают, что мальчик, не знающий ни слова по-русски, все время плачет. Почему - не ясно. Через полтора дня лечащий хирург прозревает и докладывает заведующему отделением, что гипс наложен на... здоровую ногу! Стало ясным, почему мальчик плакал! Тихо, без шума сняли повязку и наложили новую - на больную ногу, слава Богу. Мальчик перестал плакать...
Я не раз упоминал в рассказах об Александре Федоровиче Германе, моем учителе и покровителе. Было время, когда имя его произносилось с благоговением, авторитет его был непререкаем, вера в него - безгранична. Но наступили другие времена, пришли другие люди на руководящие должности, и получилось так, что Александру Федоровичу, основателю хирургической службы в Актюбинской области, пришлось уйти. Мой друг Петя Багдасаров и я встретились с ним в Москве, когда он после безрезультатных поисков работы в России возвращался домой. Благодаря в основном хлопотам Пети, Герман получил место заведующего хирургическим отделением в Щелковской горбольнице, где Петя заведовал травматологией. Александр Федоровича быстро зарекомендовал себя как отличный хирург, и какое-то время он "набирал вес".
Небольшое отступление на 30 лет назад.
Однажды Александр Федорович приехал ко мне в отделение в Москву. С ним был мужчина средних лет.
Герман спрашивает меня:
- Вы узнаете этого человека?
- Нет, Александр Федорович.
- Я Вам напомню: это тот самый парень, которого Вы с Петром Арташесовичем оперировали в Кимперсае в 54 году - по поводу непроходимости. Я тотчас вспомнил поздний зимний вечер, пургу за окном и телефонный разговор с областным хирургом А.Ф.Германом.
- Александр Федорович! У нас тут больной - парень лет двадцати с острой кишечной непроходимостью. Мы никогда сами не делали. Как быть?
- Ребята! Сейчас ночь, у нас тоже снег валит. И завтра по прогнозу - такая же метель. Надо оперировать самим! Ждать нельзя! Идите нижне-срединным разрезом, осмотрите весь кишечник и т.д.
Мы "пошли" и довольно удачно справились. Человек, пришедший с Германом, сказал:
- Я лежал за фанерной перегородкой и весь разговор Ваш с Александром Федоровичем слышал! Что было делать: я рисковал вместе с Вами...
И все-таки это был уже не тот блестящий А.Ф.Герман. Как-то поблек, поистерся его образ. Близился финал его карьеры...
Посмотрев двух женщин примерно одинакового возраста (одна из них оказалась мамой медсестры больницы) и диагностировав аппендицит и холецистит, Александр Федорович пошел мыться на операцию. Положили первую больную на стол, Герман произвел ей удаление желчного пузыря. Кто-то вышел из операционной и оптимистически сообщил дочери пациентки, что, мол, все в порядке, операция, как всегда у Германа, прошла удачно. В пузыре было два камня, воспаление не было сильным и т.п.
- Какой желчный пузырь?! Какие камни?! У мамы ведь... аппендицит!..
Разгорелся шумный скандал. Александра Федоровича лишили отделения, категории; он перешел на прием больных в поликлинику. Любовь к спиртному, длительные семейные неурядицы, конфликты с женой и другие подобные дела закономерно привели крупного, блестящего хирурга к краху карьеры.
"Sic transit gloria mundi..." Так проходит мирская слава...