Случилось со мной это памятное происшествие в 1957 году. Я тогда работал бортхирургом Актюбинской санавиации. С 3,5-летним стажем уже считался подготовленным специалистом. В те далекие годы молодые врачи, только что окончившие институт, сразу же начинали самостоятельную хирургическую деятельность. И лечили, как умели и чем могли, познавая хирургию в процессе работы. А что было делать, ежели в огромном Казахстане, на периферии, в районах остро не хватало медиков?
На санавиацию поступил срочный вызов в Байганинскую райбольницу. Прилетаем вдвоем с операционной сестрой Шурой Надыкто. С собою у нас тяжеленные чемоданы с инструментами, биксы со стерильным материалом. В больнице работали два врача-терапевта - муж и жена Субоцкие. Показывают мне больную: женщина-казашка, лет 36-37, бледная до крайней степени, слабая, с низким АД. В общем, положение критическое. Смотрю живот: перитонит! А почему такая тяжелейшая анемия? Должно быть, внематочная беременность, разрыв трубы? Значит, надо срочно оперировать. Здесь же, на месте (операционной в больнице нет), Шура в коридоре на двух примусах кипятит инструменты, мы с докторами готовим для операции палату, в которой лежит больная: составляем столы, застилаем их простынями, налаживаем кое-какое освещение, моем полы. Переносим больную и начинаем...
Масочный эфирный наркоз дает доктор Субоцкая (современному, особенно молодому читателю, такой наркоз даже трудно представить; это уже из "древней истории" анестезиологии). Мне помогают Шура и доктор Субоцкий. Открываю брюшную полость: мамочка родная - море крови, я такого еще не видел! А в ней плавает малюсенький человечек. Вычерпали литра два. Я перевязал обе маточные трубы (вторую - с согласия мужа больной: пятеро детей все-таки, решил, что хватит). Закончили операцию.
Ясно, что больной надо перелить кровь. А где взять ее в этом глухом заброшенном месте? Уже поздний вечер. Бросаю клич находящимся рядом медикам: "Нужна кровь! Кто твердо знает, что у него I группа? Прошу сдать 300-400 мл". Сывороток для определения группы крови в больничке тоже нет. Слава Богу, что я не ведал о всевозможных опасностях гемотрансфузий!
Откликнулись двое - фельдшер и медсестра. Надо взять у них кровь и стабилизировать ее на растворе цитрата. А готового раствора, естественно, нет. Значит, надо срочно приготовить его в аптеке. По вечерам и ночами электростанция не работает, и вот-вот отключат свет. Но для такого случая запустили движок, дали свет в аптеку и больницу; аптека изготовила раствор цитрата, и к ночи мы перелили пациентке кровь.
Через сутки за нами прилетел самолет, и мы вернулись в Актюбинск, оставив больную в состоянии средней тяжести на попечении терапевтов...
Через 5 месяцев снова прилетаю по какому-то вызову в эту больницу. У ворот встречает симпатичная цветущая женщина:
- Здравствуйте, доктор! Не узнаете? Я та больная, которую вы оперировали здесь зимой. Доктор, я так рада! Приглашаем вас вечером на бешбармак (национальное казахское блюдо: отварное мясо, кусочки теста, жареный лук, бульон, чтобы запивать).
- Я не один, со мной медсестра.
- Приходите с сестрой!
- Но со мной еще два пилота.
- Давайте с летчиками!
Приходим под вечер в небогатый глинобитный дом. Нас рассаживают на ковры, одеяла, подкладывают подушки: всем по одной, а почетному гостю, то есть мне - два одеяла, две подушки. Как принято в Азии, сначала на стол подаются фрукты, косточки разные, лепешки, варенье и т.п. Пилоты хорошо выпивают, идет оживленная беседа. К ночи подают бешбармак из молодого барашка. С новыми силами принимаемся за трапезу. В процессе поглощения бешбармака мне предстояли непростые испытания, опять же как самому почетному гостю: выкушать... бараний глаз, хлебнуть бараньего мозга из расколотого черепа, расколоть ребром ладони баранье бедро. Как вспомню, так вздрогну!..
Когда закончился ужин и наша команда стала прощаться, хозяева меня задержали: "Доктор, хотим вам лично сделать подарок. Не отказывайтесь, пожалуйста, я сама сделала своими руками". Платок! Шерстяной, легкий, как пух, платок! Тут я позволю себе маленькое отступление.
Во время войны, в 1942 году у нас из дома украли мамин теплый платок и мои приличные сапоги. Мама очень сокрушалась, всю войну вспоминала эту потерю, так и не приобретя нового платка. А я все зимы проходил в каких-то обносках. И вот мне, молодому врачу, в знак благодарности бывшая больная предлагает в подарок замечательный пуховый платок. Первый подарок в жизни как врачу! Ну как было не принять его. Мама была счастлива и многие годы носила "мой" платок. Он и до сего дня хранится у меня как память о моей "хирургической молодости", как память о маме.