"У высоких берегов Амура, часовые Родины стоят...".
В предрассветном тумане едва угадывалась деревянная пристань. Речной вокзал походил на ангар для хранения зерна; деревянное строение крашеное в непонятно-синий цвет, с маленькими окнами бойницами. Правда и мы выглядели не лучшим образом. "Китайская Стена" и хроническое недосыпание, дали о себе знать. Результаты, были на лице. Мы стояли на верхней палубе и молча курили. Говорить не хотелось. И вообще о чём можно говорить в четыре часа утра? Да и вообще, кто придумал такое расписание, что наш пароход прибывал в Хабаровск в такое время, а? Но факт остаётся фактом! Стрелки часов показывали четыре утра, швартовые крепко удерживали пароход у пристани, а мы молча стояли на верхней палубе и молча курили. С берега вернулся старший группы и сказал, что таможенно-погранично-речная богадельня, начинает работать в 8:30. Через двадцать секунд на палубе уже никого не было. Не раздеваясь, мы легли досыпать. Четыре часа утреннего сна - это, как глоток воды в пустыне. Второй раз, первым, проснулся Геша. Он успел побывать на верху и вернувшись голосом вокзального диктора, зажав нос пальцами сказал: - Граждане челноки, алкоголики и тунеядцы, хабаровское время 8:15; просьба попытаться открыть свои, опухшие, бесстыжие глаза и освободить помещение; не забывайте личные вещи; форма одежды - номер раз: трусы, очки, противогаз; сбор на средней палубе, через пятнадцать минут!
- Щас, будут вам полёты - во сне и наяву! - хихикнул он.
- А что такое? - спросил я, садясь на койке.
- Называется, у трапа встречали! - продолжал хихикать Геша.
- Ну, что там?
- А там всё! Таможня, погранцы и браточки на серебристых иномарках! Не плохой джентльменский набор, да? Что думаете, братья челноки?
- А хреналь думать, платить надо будет, - сказал я. И после короткой паузы добавил: - И, наверное, не мало.
Проблемы начались ещё до того, как мы сошли на берег. Капитан потребовал компенсацию, за выброшенный Кляном шезлонг и разбитые Пашей арбузы. Ему дали понять, что права он будет качать у себя дома; и, что платить ему никто не собирается. Тогда эта сука, то есть капитан, заслал к нам в тыл с заданием крысу, из числа команды. Но крысенку, увы, не повезло. В тот самый момент, когда чумазый механик пытался разрезать один и наших баулов, сами понимаете для чего, в тот самый момент на палубу вышел ещё до конца не проспавшийся Колян. Волосы взъерошены, усы торчат в разные стороны, глаза красные, опухшие, смотрят с презрением и тоской на окружающий мир. Можете себе представить внутреннее состояние чумазого механика, когда, обдав перегаром, Колян схватил его одной рукой за шкирку, другой, в районе седалища, и с хрипом: - Ты, что же это, басурманская твоя рожа делаешь? - выкинул за борт. На крик, летящего вниз механика, сбежались практически все. Несмотря на то, что механик не отличался размерами, брызг от него было, как от большого. Видно не удачно вошёл в воду, бедняга. Как только он вынырнул, кто-то из команды бросил ему спасательный круг. Полёт ныряльщика, стал ещё одним подтверждением, что капитан не прав. Когда, уже, получумазого механика подняли на борт, к старшему нашей группы подбежал капитан и брызжа слюной, сквозь редкие, почерневшие от табака зубы, начал кричать:
- Бухау, корифана! Плохо!
Затем ещё несколько раз "бухау"(т.е. плохо, в переводе с китайского). Наш старшой, из бывших военных, а значит железная выдержка. Он стоял и спокойно смотрел на продолжавшего разоряться капитана. К ним подошёл Паша-одессит. Паша приложил указательный палец к губам и тихо-тихо сказал капитану: - Тс-с-с-с.
Капитан, который, чуть ли не вдвое был меньше Паши, на мгновенье затих. Тогда Паша взял его за плечи, развернул на 180 градусов и со словами: - Да пошёл ты на хер, - отпустил тому увесистый подсрачник. Капитан отлетел в сторону, на несколько шагов. И это стало последней точкой. Он, что-то гортанно крикнул, после чего вся команда потерялась из вида на время, пока шла разгрузка.
- Ну, шо, мужики? Делегацию встречающих видели? - спросил у нас Паша.
- Да, встреча, похоже, будет торжественной, - вздохнул Геша.
Трап ходил ходуном и прогибался, как гимнаст. Казалось, если оттолкнуться от него посильнее, то можно взлететь высоко-высоко, так, что потрогать небо. Со стороны, мы наверное напоминали рабов, разгружающих только что приплывший из диковинных стран, корабль. Из-за баулов нас не было видно. Их мы складывали на площади перед речным вокзалом. Поодаль, рядом с серебристой машиной, стояли вида ужасного братки. Их было шесть человек. Бритоголовые хабаровские отморозки в спортивных костюмах китайского пошива, громко ржали и поглядывали в нашу сторону. Напоминали они стаю шакалов из передачи в мире животных. Одесситы складывали свои баулы рядом с нашими баулами. Скидывая очередной баул, Паша достаточно громко отпускал реплики в сторону братков: - Не, вы только смотрите, какие орлы нас охраняют?! Шобы я был так здоров, как нас блюдут! Не дай Бог шобы, шо-то не пропало! Да с такими героями, я могу быть спокоен за Хабаровск! Шо за Хабаровск, за весь дальний Восток! Везде чувствуется и умственная, и физическая подготовка!
В ответ братки лишь цыкали слюной и тихо перешёптывались.
- Ох, Паша, ищешь ты приключений, на собственный зад, - подошёл к одесситу Геша.
- Геша, дорогой мой, - Паша обнял Генку за плечи одной рукой, а другой достал пачку сигарет из нагрудного кармана джинсовой куртки: - Давай лучше закурим с тобой и помечтаем, как приедешь ты ко мне в Одессу, когда будут цвести каштаны на Приморском бульваре. Как зайдём с тобой мы в "Гамбринус", выпьем холодного пивка, а после выйдем на Дерибасовскую и познакомимся с классными одесситочками. Ты знаешь, Геша, где живут самые красивые девушки в мире?
- В Харькове, - не задумываясь, ответил Геша.
- Ты почти угадал, только одно, но... в Харькове нет моря. А что, как не морской воздух,
вперемешку с Весной и Любовью даст женщине красоту! А?! И пойдём мы с этими девчоночками куда-нибудь в Парк Культуры, на дискотеку или ещё куда; и никто нам слова не скажет, потому что будешь ты идти, не с кем попало, а с Пашей - одесситом. И поверь мне, это кое-чего значит. Потому как знают меня не только в родной Одессе, Котовске и Измаиле, но и по всей Бесарабии. Так что, Геша, давай закурим, и будем плевать на грусть, как плюют шелуху от семечек тётки, торгующие рыбой на Привозе. Не боись, Геша, как говорят у нас в Одессе: "Ша! Драки не будет, будет избиение!". Когда Паша здесь, волноваться не об чём не стоит!
- Да они же отморозки обкуренные, - возразил Геша. - Волыны достанут и начнут палить, куда попало! А один раз, я слышал, группа одна платить отказалась, так эти дебилы облили вещи бензином и подожгли. Горело, говорят, как Москва 1812 года.
- Да не боись ты, Геша! Спички заберём, по попке надаём, в угол поставим! - невозмутимо сказал Паша, придавив окурок ногой, 46 размера.
Баулы возвышались на площади, двумя пирамидами. И как только выгрузка и бумажно-платёжная волокита была закончена, порт словно вымер. Ни тебе погранцов, ни таможенников, не говоря о визгливых конторщицах. Нет, вы мне скажите, почему конторщицы и продавщицы, всегда имеют такие визгливые голоса? Вот вы слышали, чтобы визжала врач, или скажем юрист? Вот и я не слышал. Это я отвлёкся. Было видно, что с местной братвой, они ссорится, не хотят. Оно и понятно - им здесь жить. А кому хочется жить в страхе? Мы закурили в ожидании машин, которые должны перевести баулы на железнодорожный вокзал. По идее, они должны были подъехать к прибытию прохода, но получилось, как всегда... Мы курили и рассказывали анекдоты, а когда Геша повернулся, он увидел, что к нам идёт один из братков. Худой, плюгавенький тип шёл в нашу сторону, засунув руки в карманы спортивных штанов, сильно сутулясь и часто сплёвывая. Подойдя вплотную, тип пустил длинную слюну, долго провожал её взглядом, после щербато улыбнулся и прогнусавил: - Ну, чё, товарищи туристы, добро пожаловать в Хабаровск!
Когда тип наконец поднял голову, я смог его рассмотреть: невысокого роста, с плоским, будто к нему приложились блином от штанги, лицом, с огромным количеством угрей на маленьком, курносом носе; тонкая полоска губ, растянутая в нелепую, глупую улыбку, сквозь которую желтели мелкие зубы; стриженная под бокс, яйцевидная голова; и совершенно пустые, серого цвета глаза. Мне даже подумалось, что от него почему-то должно вонять несвежей рыбой. Он стоял, нервно труся левой ногой, и смотрел куда-то мимо нас, на здание речного вокзала. Затем он почесал мизинцем в ухе и сказал: - Всё будет тип-топ. Заплатите и чешите, куда хотите.
- А ты, чьих будешь? - спросил у него Паша.
- Не понял? - в недоумении наклонив голову чуть вперёд, спросил тип.
- Я спрашиваю, ты, чьих холоп будешь? - Паша подошёл к типу вплотную. Это был дуэт Тарапунька и Штепсель. Паша-одессит, коломенской верстой, склонялся над типом. Тот отступил назад. Его глаза забегали, и он, глотая слова, быстро заговорил: - Так, не понял, это, чё, наезд?! В натуре! Я сказал, что всё тип-топ будет! Заплатили свой процент и разбежались! Понятно?!
Поездки в Китай тогда были мероприятием достаточно новым, а преступные группировки недостаточно организованным, на уровне мелкого рекита, одним словом, в расчёте на слабонервную публику. Наша группа состояла сплошь из спортсменов: борцы, штангисты, даже один чемпион Украины по кикбоксу, и лишь я когда-то занимался футболом. Что касается Одесситов, не знаю, но им, по-моему, достаточно Паши.
А Паша тем временем, нежно приобнял типа за плечи достаточно нежно, чтобы тот не сбежал. Тот даже замолчал.
- Понимаешь, братела, - начал Паша, продолжая обнимать типа за плечи. Тип изворачивался, пытаясь вырваться из Пашиных рук. Он упирался ногами в асфальт, но всё было тщетно. Своей рукой, огромной, как лапа снегоуборочной машины, Паша прижимал типа к себе. Придав своему лицу философский вид, он продолжил: - Шо такое процент? Процент-это же, тьфу! Это всё равно, шо от морской коровы просить молока! Это ни-че-го! Ты давай, братела, не мелочись, бери сразу всё, если конечно унесёшь. А то ты процент, процент. Щас мы спросим у народа, шо он думает по этому поводу. Эй, народ, - обратился Паша к нам, - Шо думаешь? Дадим процент или всё сразу? И донести поможем, шоб красавец не надорвался случаем!
Из-за горы баулов, с бутылкой пива в руке показался похмелившийся, но по-прежнему взъерошенный Колян. Перед собой, он гордо нёс своё пузо и хитро улыбался. Колян подошёл к Паше, отдал ему бутылку, и довольно потирая руки, просипел: - А дайте я ему глаз на жопу натяну, и моргать заставлю!
Ошалевший тип смотрел то на Пашу, то на Коляна. Он, втянул голову в плечи, и как мне показалось, даже закрыл глаза, а потом вдруг заголосил благим матом. Между Пашей и Колюней, он выглядел ещё несчастнее, чем был на самом деле. Оставшаяся возле машины братва засуетилась. Они, было, дёрнулись в нашу сторону, но, реально оценив свои силы, сели в машину и скрепя тормозами, умчались в неизвестном направлении.
- Два варианта, - сказал Паша. - Либо исчезли навсегда, либо поехали за подмогой. Сейчас приведут старшую группу детского сада "Амурские волны". А вот с ними, надо будет разговаривать.
Не успел Паша это сказать, как из-за здания склада, находившегося метрах в двухстах от площади, показались три машины. Первым вырулил чёрный джип, в котором наверняка ехали, паханы; за ним уже известная нам Тойота; и замыкал шествие подержанный Форд Сиерра. На приличной скорости, джип нёсся в нашу сторону.
- А ну, подержи этого пиндоса, чтоб не убежал, - попросил Паша Коляна, а сам пошёл на встречу приближающимся машинам. Джип остановился, не доехав буквально полуметра, до Пашиных ног. Из него вышли четверо. По внешнему виду, это были явно спортсмены: бычьи шеи, крепкие руки, прямой уверенный взгляд. Это не тот прыщавый тип, больше похожий на учащегося ПТУ, которого застукал мастер курящим в туалете. Они сразу начали о чём-то расспрашивать Пашу. Тип же, которого Колян держал за шкирку, увидев приехавшую подмогу, попытался вырваться, но после двух Колюненых оплеух успокоился. Он стоял, опустив голову, исподлобья поглядывая в сторону братвы, с явной надеждой на спасение. И не было в нём той лихой бравады, с какой он подошёл к нам. Будучи в армии, я довольно часто встречался с людьми подобного типа. О них говорили - трындит больше, чем весит. Таким только дай волю, будут гнобить тебя до конца дней твоих, а покажешь силу, начнут заискивать, пытаясь угодить. Одним словом - дерьмо людишки!
А Паша, тем временем, отвёл в сторону одного из великолепной четвёрки и о чём-то с ним говорил. И уже, через пять минут общения, к удивлению обоих сторон, Паша и спортсмен, пожали друг другу руки, и разошлись каждый в свою сторону.
- Как прошли переговоры, - спросил Геша, когда Паша подошёл к нам.
- Как в Брест - Литовске, - ответил Паша, достал сигарету и закурил. - Только одна проблемка нарисовалась, - Он сильно затянулся и выпуская дым продолжил: - С этими я добазарился, они претензий не имеют. Так что, Колян, можешь отпускать этого Робин Гуда, он нам больше не нужен.
Колян отпустил типа, и тот, сдерживаясь, чтобы не побежать, пошёл ждущим его браткам. Пройдя половину расстояния, он расправил плечи, снова засунул руки в карманы, сплюнул и пошёл прежней, деловой походкой. И когда Паша шутя крикнул ему вслед:
- Эй, братела, подожди! Процент взять забыл!
Тип развернулся, ударил одной рукой по согнутой в локте другой и прогнусавил: - Да пошёл ты...
Паша лишь засмеялся в ответ: - Вот сучёнок! Ещё пять минут назад овощем был, а тут смотри, зубы показывает. Ну, да ладно, своих проблем хватает. Так вот, братья челноки. Есть здесь ещё одна бригада, но она не местная, приезжие из Владивостока. Всё никак территорию не поделят с местной братвой. Хабаровские сказали, что они там, полные отморозки. Половина с зоны откинулась и не в первый раз, а другая половина с наркоты не слезает. В аэропорт они врядле сунутся, всё-таки стратегический объект, а вот железку, смело могут прошманать. Так что, вы там поаккуратней.
- Всё будет нормалёк, - подошёл к Паше наш старшой и протянул ему руку. - Спасибо тебе дорогой за компанию. Будем живы, ещё свидимся. За нас не переживай, у нас вон, Колян один чего стоит. Мы ему больше наливать не будем, так он с похмелья, Хабаровск, как игрушечный, голыми руками на кубики разберёт. А ты про каких-то отморозков говоришь. Да он их порвёт, как тузик тряпку! Порвёшь, Коляныч?
За Коляна ответил Паша: - Он порвёт! Я и не сомневаюсь.
Подошли машины. Погрузка заняла чуть дольше часа. Когда последняя машина была загружена, Паша подошёл к нам: - Ну, что, будем прощаться?
Мы обменялись адресами, телефонами, договорились о следующей поездке и разъехались, мы на ж.д.станцию, а одесситы в аэропорт.
До станции ехали, оседлав собственные баулы. Девушки сели в кабину одной машины, а в кабину другой старший группы. По дороге мы обратили внимание на ехавшие за нами Жигули красного цвета.
- А вот и наши друзья из Владика, - сказал Геша, держась за баул, чтобы не слететь с прыгающей на ухабах машины.
- Геннчик, не гони волну! - успокоил Гешу Колян.
- А я и не гоню. Это я вслух рассуждаю. А ты лучше держись крепче, а то упадёшь с машины и левый ус поломаешь! - засмеялся Геша, а с ним и мы. Через полчаса тряски по хабаровским дорогам, впереди показалась станция. Машины подъехали прямо к вагону.
- Давай мужики, без волокиты! Быстро закидаем и забыли! - сказал нам старший. А мы были совсем не против. Порядком уже надоело перетаскивать, загружать, выгружать эти баулы. Да и помыться не мешало. Не знаю, как остальные, а я слышал, что от меня исходит крепкий армейский душок! Что такое армейский душок, спросите вы? Объясняю!
Это когда 80-ят солдат набивших до отказа свои животы гороховой кашей, произвели отбой и видят сны о сиреневой гражданке, аккуратно развесив шестидневной свежести портянки, на бессменные кирзовые сапоги. Думаю, что дальше объяснять не надо.
А после загрузки нас ожидала железнодорожная гостиница, где говорят, есть душевая, правда одна на этаж и только холодная вода. И этого достаточно с головой! Так, с самыми тёплыми мыслями о холодном душе, мы начали перегружать баулы из машины в вагон. Не успели мы загрузить и десяти баулов, как из-под вагона появился бритоголовый товарищ, в ослепительно белом спортивном костюме. На нашем фоне он смотрелся неестественно чистым.
- А кто добро давал на погрузочку? - бритоголовый подошёл к машине и, зацепившись руками за борт, залез на заднее колесо. Из глубины вагона вышел старший группы, и присев на корточки, внимательно посмотрел на бритоголового: - А какие проблемы, братишка? - спросил старший.
- Да пока никаких, - без доли смущения сказал бритоголовый. - Но могут и возникнуть, - и он попытался залезть в вагон. Старший стал на его пути. Бритоголовый, так и замер в позе летящего оленя, с новогодней открытки - одна нога на колесе, другая на краю вагона.
- Ты куда это собрался? - спросил его старший.
- Да так, посмотреть, что к чему!
- А может не стоит? Ничего интересного там нет. Да и мешки грязные, не дай Бог ещё костюмчик свой замажешь, не отстираешь потом. Смотри, какой он у тебя белый, чистый.
- А ты за мой костюм не беспокойся. Ты лучше за себя беспокойся, - начал наглеть бритоголовый. - А то вдруг надорвёшься и не доедешь до дома.
- Да ты никак меня пугаешь? - усмехнулся старший.
- Пугаю? Врядле! Предупреждаю! - сказал бритоголовый и попытался опять залезть в вагон. В этот момент к нему сзади подошёл Колян: - Ты бы, это, слез оттуда. А то стоишь как-то не удобно. Что доброго порвёшь себе ещё чего-нибудь, - сказал Колян и потянул бритоголового за куртку. Было видно, как тот напрягся. Он стал похож на свернувшуюся пружину, которая в любой момент готова выстрелить: - Ручонки убрали, - бритоголовый повернулся к Коляну.
- Да ты не дёргайся, - спокойно сказал Колян. - Я ведь только страхую, чтобы ты не упал. А ты сразу напрягся весь, как голый в грузинской бане.
Бритоголовый спрыгнул на землю. Ростом он был чуть ниже Коляна, да и в весовой категории явно проигрывал. Они стояли и смотрели друг другу в глаза.
- Вот и ладненько, - сказал Колян. - А то я за тебя переживал очень. Вдруг сорвёшься. А если головой об камень, а?
- Спасибо за заботу! - сказал бритоголовый. Он сплюнул и полез обратно под вагон. Меньше чем через пять минут, бритоголовый появился снова. На этот раз, с ним было человек десять. Они, как тараканы из-под кухонной плиты, выползли из-под вагона. Мы уже хотели слезать вниз, но нас остановил старший: - С машины не слезать!
На нём была ответственность за всех за нас. Не дай Бог, что случиться! Поэтому он ещё раз повторил: - С машин не слезать!
Он повернулся к стоящим внизу браткам: - Лучше будет, если мы разойдёмся с миром.
- Так никто не против, - вышел вперёд всё тот же бритоголовый. - Пошлину заплатите, и езжайте с миром. Много не возьмём, по два бакса за баул. У вас, их штук пятьсот. Штуку платите и скатертью дорога.
- Хорош расклад, - сказал старший, присаживаясь на корточки. - Только пошлину мы уже заплатили. Опоздали вы ребятки! - сказал старший и уже хотел вставать, когда бритоголовый схватил его за рукав куртки. Не ожидая такого оборота, потеряв равновесие, старший полетел вниз, но перед самой землёй он выпрямился и стал на ноги. Это было похоже на вспышку молнии. Перехватив руку бритоголового старший дёрнул её на себе, затем отскочил в сторону. Бритоголовый протаранил головой борт грузовика. Кровь брызнула из рассечённой брови, заливая лицо и белый костюм: - Ах ты, сука, - прорычал он, хватаясь за рассечённую бровь. Этого промедления было достаточно. Ударом ноги старший свалил бритоголового на землю. Мы спрыгнули вниз и приготовились к драке. Но драки не последовало. Со всех сторон к нам бежали люди в чёрных масках, с оружием наизготовку.
- Лицом к вагону! Быстро! - кричала маска с пистолетом. - Руки в гору! Ноги шире плеч! Быстро!
Ничего, не понимая, мы подняли руки и повернулись лицом, кто к вагону, кто к машине, кто, где стоял, в ожидании, что будет дальше. А дальше мы услышали голос старшего:
- Мужики, вас это не касается!
Мы опустили руки, и всё ещё не понимая, что происходит, медленно повернулись. Братки уже были в наручниках, а наш старший обнимался с человеком в маске: - Серёга, леший, ты! Всё воюешь, бродяга?
- Андрюха, братишка, как я рад тебя видеть, живым и здоровым, - кричал человек в маске, обнимая старшего. Теперь вообще ничего, не понимая, мы смотрели на старшего и человека в маске. Когда братков увели, незнакомец снял маску. Русые волосы, чистые голубые глаза и широкая добрая улыбка. Внешность никак не сочеталась с тем, что только что произошло.
- Прошу любить и жаловать, мой друган, Сергей Коноплёв. Служили когда-то вместе. В прошлом участник боевых действий в горячих точках, а ныне командир отряда "Вепрь", активный борец с преступностью, - представил незнакомца старший.
- Да ладно тебе, - смутился незнакомец, - Распелся тут курским соловьём. Ты лучше о своих подвигах расскажи.
Старший лишь махнул рукой: - Как нибудь, в следующий раз.
К нему подошёл Геша: - Нет, вот тут я не понял, это что за маски шоу были? Ты давай, поясни пацанам.
- А что объяснять, Геннчик, всё очень просто. Это дружок мой, как я уже говорил, служили вместе. Вот собственно и всё, - и старший хитро улыбнулся.
- Ага, так оно и было, - не унимался Геша. - Проходили случайно мимо с автоматами, в масках, смотрят, хороших парней из Харькова обижают, решили заступиться, да?
Старший не мог сдержать смех: - Да, нет. Я и так хотел с ним повидаться, давненько не виделись, а тут такое дело. Кода Паша сказал о бригаде из Владика, я подумал, чем чёрт не шутит, лучше подстраховаться, чем жалеть после. Вот я и позвонил Серёге. А он как раз без дела у себя в конторе околачивался. Вот мы и решили совместить приятное с полезным. Так что видишь Геша, худа без добра не бывает. Ну, да ладно, давайте лучше об этом позже поговорим. Серёга, ты свои дела заканчивай, и к нам. Мы в
железнодорожной гостинице остановимся, там спросишь.
- Разберёмся, - сказал Сергей. Я думаю, часов в пять освобожусь, заеду домой, переоденусь, а после, я в полном вашем распоряжении.
- Вот и здорово, - пожимая другу руку, сказал старший. - Мы к этому времени закончим с погрузкой, приведём себя в порядок, и будем ждать.
- До вечера значит.
- До вечера, - старший задержал руку Сергея в своей руке. - И спасибо, друг.
- Всегда к вашим услугам!
Грузили мы, как стахановцы. Справились за час сорок пять. Закрыли вагон, опечатали, отдали проводник копии документов и пошли в гостиницу.
К шести часам, мы были готовы; свежевымытые, в прямом и переносном смысле, потому что вода в душе оказалась не просто холодной, а ледяной. Мы были готовы, к чему угодно. Вагон с баулами прицепили к основному составу, и очень скоро, в течение нескольких часов, он будет отправлен по направлению Запада; и через неделю мы встретим его на станции Харьков - центральный. На руках у нас лёгкие дорожные сумки и хорошее настроение. Завтра утром мы вылетаем из Хабаровска в Москву. Восемь часов лёта, и вас приветствует бывшая столица, хотя и не нравится мне это слово, нашей Родины, город Москва. Вечером того же дня, на ближайший поезд идущий до Харькова. Это ли не повод, после трёхнедельных скитаний, для хорошего настроения?
Ровно в шесть, пришёл Сергей. Он принёс пакет разнообразной выпивки и два пакета закуски:
- Вот, - сказал он, ставя пакеты на стол. - Пацаны просили передать, в виде компенсации за наезд.
Это был настоящий пир. Но описывать застолья скучно, да и не к чему. Скажу только, что в этот вечер услышали мы немало интересных историй из армейской жизни нашего старшего и его друга Сергея. А впереди нас ждали новые поездки, со старыми друзьями и просто знакомыми в Китай, и не только, но об этом в другой раз...