В Смольном давали ПИВО! Пропускали всех, кто имел красные ленты на груди, и красные лица. Люди в кожанках брали пиво без очереди. Разгорячённая предвкушением холодного глотка и Революцией толпа гудела. Галдя, толпа покуривала, сплёвывая и бросая окурки прямо на пол. Кто-то уже лущил тарань. Поэтому пол был усыпан рыбной шелухой, окурками и пьяными ещё со вчера пролетариями. Над окошком, где краснощёкая представительница прекрасного, рабоче-крестьянского пола, выдавала пиво, висел плакат. Белым, по красному, чуть кривовато, было выведено:
ПрОлЕтАрИи ВсЕх СтРаН - ПрИсОеДиНяЙтЕсЬ !!!
На парадной лестнице лежала затёртая лаптями и сапогами, ковровая дорожка. Возле входа в Смольный разгорался пьяный дебош. Три возбудившихся пролетария, хотели повторно, без очереди прорваться к раздаточному окну. Толпа не пускала. В этот момент к Смольному подскакали три всадника. Это были Клим, Миха и Сэмен. Толпа на мгновенье затихла. По усам Сэмена, толпа поняла - Будёный, и молча раступилась. С двумя же другими, пришлось разобраться. У них не было, ни красных ленточек, ни кожаных курток. Один из них разгребая толпу, надрывно кричал: - Я Ворошилов, мать ваша. Тьфу ты, мать вашу! А это, мой боевой кореш, товарищь Фурманов! - Толпа посмотрела на Будёного, тот многозначительно кивнул, и при этом у него отклеился левый ус. Конфликт был исчерпан и все трое зашли вовнутрь. Позвякивая шпорами и цепляя ковровую дорожку шашками, они поднялись к концу очереди. Преодолевая перегар и смрад, немытых тел, они попытались прорваться к заветному окошку. Но толпа, не поддавалась. Тогда Сэмен выхватил шашку, и с криком: - Порубаю! - вклинился в неё. На что мужичишка в треухе и затёртой, рваной шинельке, ответил: - Ты командир, не больно тутать петушись. А то ты глянька, как разошёлси. Ведать позабыл, что в бане, да в очереди все ровня. Это подейсвовало. Сэмен затих, но лишь на мгновение.
-Ты кого, рыло твоё мужицкое, петухом обозвал! А?! - и опять схватился за шашку. Мужичок опешил, но всё равно, не сдвинулся ни на шаг. Желание пива, да ещё на халявку, было сильнее страха, перед смертью. Но Будёный вдруг отбросил шашку, и упал на плечо Клима.
-Климушка, родной, как же так? Меня, боевого командира, а? Клим поглаживая Сэмена по будёновке, повернулся к Фурманову.
-Миха, где заначка?- Фурманов полез во внутренний карман шинели и достал оттуда половинку. Сорвав пробку зубами, он протянул её Сэмену.
-Давай Сёмушка, по стременной,- Сэмен оживился. - Мужики, да куда же я без вас?- и сделал значительный глоток. Между тем очередь быстро продвигалась. Из окошка слышался приятный баритон краснощёкой раздатчицы:
-Тару не задерживаем. Кружечки возвращаем!
К Смольному подкатил броневик. И из него вышли ВИЛ и ФЭД. Толпа замерла.
-Ну, что, дгюзья, пивко, как, свежее? - обратился к толпе ВИЛ. - Свежее, ВИЛ, свежее, - загудела толпа со всех сторон. - Хогёшо, хогёшо. Ну, что ФЭД, отведаем по глоточку?
ФЭД, лишь кивнул в ответ головой, и достал из кармана тараньку. ВИЛ и ФЭД, поднялись по лестнице, добрались до боковой двери, на втором этаже, и скрылись за дубовой дверью. Помещение было обставлено скромно, но, со вкусом. Большие окна закрывали красные бархатные шторы с символикой двуглавого орла. Посередине комнаты стоял круглый стол из красного дерева. Вокруг стола стояли двенадцать стульев с витыми ножками. Пол укрывал персидский ковёр, с мягким, высоким ворсом. Стены были обтянуты лазурным шёлком, что осветляло комнату. - Что, ФЭД, ничего кабинетик? - спросил ВИЛ, потирая ладони. - Ничего, нормально, - скупо ответил ФЭД, глядя на портреты КМ, ФЭ, и самого ВИЛа. ВИЛ взял колокольчик, стоящий на столе и громко позвонил два раза. Без замедления, шкаф с книгами отделился от стены и, в образовавшуюся щель, втиснулось необъятное тело раздатчицы. В руках она держала поднос, на котором стоял трёхлитровый графин с пивом и два гранёных стакана. - Давай, давай, заходи, заходи. Побалуй нас свеженьким пивком, - и ВИЛ, хлопнул рукой по крупному заду, проходящую мимо раздатчицу. Та взвизгнула, и чуть не уронила поднос: - Ох, шалун Вы ВИ, гы-гы-гы, - прыснула она. И поставив поднос на стол, с не присущей, таким объёмам, резвостью, быстро убежала. На ходу лишь добавив: - Если что, звоните. Пива ещё много. ФЭД молча взял графин, разлил по стаканам пиво: - За Революцию! - одним залпом осушил он стакан и налил себе второй. - За ГПУ!
К столу подошёл ВИЛ, взял свой стакан, подумал и сказал: - За светлое, безбедное будущее, всех наёдов! - и выпил одним махом. В дверь стали настойчиво стучать. - Кто бы это? Лёва? Джуга? - спросил сам себя ВИЛ, и пошёл к двери. Подойдя к двери, он провернул ключ в замке, дверь открылась и в неё ввалились Миха, Сэмен и Клим. - Закон об уплотнении слыхали?! - дыхнул свжачком Сэмен. На что ВИЛ пришурил левый глаз и сказал: - Слыхали, слыхали! Сами писали, сами утвейждали, сами пгинимали!
-Тогда будем уплотнятся, - отодвинув стул, сел за стол Сэмен. ВИЛ понял, что отделаться никаких шансов нет. Он взял колокольчик и позвонил три раза, но потом посмотрел на присутствующих, позвонил ещё три раза. Шкаф не замедлил отойти от стены, и всё та же раздатчица, внесла новый поднос, но уже с тремя графинами. Сидели долго. Народ приходил и уходил. Часа в два ночи в дверях появилась Надя. Окинув пристальным взглядом собравшихся, она попросила все убраться. И чем быстрее, тем лучше. Все знали, спорить с Надей, всё равно, что об стену лбом биться, поэтому без пререканий встали и ушли.
-Что-то, ты ядость моя задейжалась? - обнял Надю ВИЛ. - Ты знаешь, Володя, какая молодёжь сейчас? Напористая, заводная, сильная, молодёжь! До ночи мы обсуждали проект и Устав нового кооператива - "Любитель Пива". И ты знаешь, мы даже девиз придумали. - Ну-ка, ну-ка, - ВИЛ выставил вперёд левую ногу, а большие пальцы рук заложил за жилетку, словно собирался станцевать "7/40". Надя набрала полную грудь воздуха, и с выражением первоклассницы прочитала:
-Под знамёна Ильича-Пиво, Водка и Ча-Ча!
Причём Ча-Ча, получилось с небольшим грузинским акцентом. - Ну, как? - замерла Надя, ожидая, какова будет реакция ВИЛа. ВИЛ задумался. Потом пошёл по направлению к окну, но, не дойдя несколько шагов, быстро развернулся и выдал: - Пиво льётся пусть рекой, Партия - наш рулевой!
По горящим глазам Нади было видно, что ей понравилось: - Крылатая, фраза! - выдохнула она и бросилась в объятия ВИЛа. Так они простояли несколько минут. "Так редко мы бываем вместе" - подумал ВИЛ, после чего отстранил Надю, подошёл к столу и наполнил два стакана пивом.
- За нас! За Еволюцию! - Они чокнулись и выпили стоя.
Как обычно, ВИЛ лёг на диване, прямо в кабинете. И уже, через минуту, он сладко похрапывал. Надя подошла, поправила плед укрывавший ВИЛа. - Как он устаёт, - тихо, сказала она, и махнула ладонью набежавшую слезу. Затем она убрала посуду и села штопать любимые носки ВИЛа, ведь скоро могут грянуть холода.
2
Площадь напоминала улей. Собравшиеся на ней солдаты, матросы, крестьяне, крестьянки и крестьянские дети, доярки, свинарки, трактористы, и трактористки, кухарки, скандировали: - Пива! Пива! Пива!
ВИЛ посмотрел на сои часы, на золотой цепочке. Было без пяти минут девять. - Что же они, так надгиваются, в такую гянь? - недоумевал ВИЛ. Ровно в девять ФЭД открыл балконную дверь, и в неё ворвался свежий ветер перемен. ФЭД вышел на балкон:
- Товарищи, - начал ФЭД. - Слово, предоставляется, нашему дорогому, любимому и бессмертному ВИЛу!
Толпа неистовствовала. ВИЛ поднял руку, сразу же воцарилась мёртвая тишина.
-Товаищи! Доягие, дьюзья! Бьятья и Сёстгы! Тяжёлый час миновал! Мы свейгли монайхию и в зашей погнали вьеменное пьявительство! Мы отняли власть из гюк буйжуа! Угяа, товайищи, угяа! - И толпа снова начала скандировать: - Пива! Пива! Пива!
ВИЛ опять поднял руку, народ затих.
-Тепей, всё будет гогяздо пьёще и лучше! Власть попала в надёжные юкки ябочих и кгестьян! То есть наши с вами юкки, доёгие товаищи! И тепей, когда власть в наших юкках, мы не позволим язной контге , лапать своими гьязными юкками, нашу молодую, но пьекгасную Дейжаву! Мы победили, вгяг язбит, и победа всегда будет за нами, доягие, товаищи! Мы добьёмся, что каждая, я не оговоился, да-да, каждая кухайка, сможет упгявлять Госудайством!
Из подъезда выскочил Клим на белом коне и, брызжа слюной, скомандовал: Кухарки! Три шага вперёд, шагом марш! - И из толпы стали выходить кухарки, всех мастей: старые и молодые, толстые и худые, нормальные и кривые, одноногие и однорукие, умные и тупые. Клим продолжал отдавать команды: - Шире шаг! Выше голову! Спина ровная, пузо втянуть! Отмашечка! В двадцать пять колон, становись! На ле, отставить, на пра - во! На курсы, по обучению управлением Государством, шагом марш!
И пошли, пошли по всей стране кухарки. Закипела, заварилась, всенародная соц.кухня, но тут опять продолжил ВИЛ: - В честь такого события, сегодня, пгяздничный субботник, угяа!
И уже не переставая, народ кричал: - Пива! Пива! Пива!
Выходя из подъезда, ВИЛ ликовал. Он был счастлив. Наконец гимназические мечты начинают сбываться. От счастья, ВИЛ даже не заметил, как кто-то положил ему бревно, на плечо. Под тяжестью бревна, колени прогнулись, но отступать было не куда. В первую
очередь - личный пример! Пронеся метров десять, ВИЛ сбросил бревно, снял кепку и вытер вспотевшее лицо: - Эх, пивка бы, сейчас!
И как по щучьему велению, перед ним появились не разлучные, боевые друзья: Миха, Клим и Сэмен. В руках у каждого была 10-ти литровая канистра с пивом. ВИЛ рванул к ним, вырвал у Михи, который шёл первым, канистру и припал к горлышку. Пока ВИЛ утолял жажду, вокруг него образовалось кольцо из любопытных людей. Кто-то крикнул: - Пей до дна! - И народ подхватил: - Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!
И когда, последняя капля, стекла по клиновидной бородке, мимо рта и упала на пыльную мостовую, ВИЛ отбросил, пустую канистру, залихватски свистнул в два пальца, щёлкнул подтяжками и прокричал: - А тепей - Дискотека! И сразу, заиграла гармонь, а её подхватили балалайки с бубнами, и пошёл народ отплясывать. А у нас ведь, только дай.
3
ВИЛ на (в) разливе
Утро ВИЛ встречал кружкой пива, с таранькой. Благо, река близко. Возьмет, бывало, удилище ВИЛ и рыбачит, пока солнышко не взойдёт. А к вечеру, начинали сходиться, съезжаться, сплываться, спиваться и в заключение всего, спеваться, старые
товарищи - однопартийцы, друзья по подполью. Каждый приносил что мог, и сколько мог. Первым из-за можжевелового куста, как всегда показался, любимец ВИЛа, Джуга. За спиной у него висел 5-ти литровый сосуд, в котором была, фирменная Ча-Ча. На шее, как у торговца баранками, краснели свежие чучхели, а из карманов торчали пучки свежей, зелёной кинзы.
-Здгясвуй, здгяствуй, голубчик, - направился ВИЛ к Джуге, широко расставив руки. - Камарджоба, генацвали, - Джуга снял бутыль с плеча, шагнул на встречу ВИЛу. Они крепко обнялись, и по старому русскому обычаю, троекратно расцеловались. Но не успели они испить и по чарочке, как со стороны леса, раздалось тройное - ку-ку. ВИЛ с Джугой догадались, что это Сэмен, Миха и Клим. ВИЛ приободрился. Он знал, что эти ребята, без пива не приходят. Великое братство собралось. ВИЛ, на правах хозяина был на розливе.
-Ну, что, бгятцы-кьёлики, жахнем по пегвой, дай Бог не по последней, - и он разлил Ча-Чу по стаканам. Все выдохнули одновременно, выпили, после чего резко вдохнули, тоже одновременно. Пивом отполировали, чучхели, кинзой и таранькой закусили. Но тут встал Джуга. Он разлил всем по полному стакану и сказал: - Друзья, не смотря на тяжёлое положение, сложивщийся вокруг нащий Партии, нащий молодой Держави, ми, находим времья собираться вмести, ми, не забили, что такое дрючжба, за нащи дело, за нащиго дарагова ВИЛа!
Все встали и выпили стоя. ВИЛ смахнул слезу, налил всем пива и сказал: - Дьюзья, Еволюцию, гояздо пиятнее делать, чем писать о ней. Я благодаен ей, что благодая ей, я смог встгетить вас, доягие мои дгюзья! Огёмное человеческое спасибо вам, что не бгёсили меня в этой глуши. Фьянцузы боёгись за то, чтобы не было бедных, мы сделаем так, что не будет богатых! За нас доягие! За Еволюцию! - И в едином порыве, все сдвинули стаканы. После пятой, ВИЛ пошарил рукой за пеньком, на котором он сидел, и достал серебряный колокольчик, и, как обычно звякнул три раза. Из шалаша, потягиваясь, вылезла всё та же раздатчица пива из Смольного. Но увидев почётных гостей, быстро засуетилась. Она прибрала со стола, которым служила поляна, сполоснула в реке стаканы, прежде слив остатки пива в пустую банку. Она знала, что у него всегда тяжёлое похмелье. Затем она скрылась в тёмной утробе шалаша, а через минуту, вышла обратно, но уже с балалайкой в руках. Голова её была покрыта красной косынкой. Итак, ночные гулянья начались. Забыв о конспирации, друзья распевали "Варшавянку" и "Вихри враждебные", Джуга спел "Сулико". Раздатчица пива, как выяснилось, её звали Тракторина, наяривала на балалайке, одновременно дуя в две сопилки, а по стране шла, Гражданская война.
4
Враг, не спит!
Силы Антанты и белогвардейщины, не могли оставить просто так, безнаказанно, что все пивные точки были теперь под контролем рабочих и крестьян. За столом переговоров сидели: Кайзер Вильгельм, барон Врангель и батька Махно. На столе лежали: карта пивных точек, вино - водочных магазинов, и уже пьяный гетман Петлюра.
-Господа, - обратился к присутствующим барон Врангель, - Давайте сдвинем бокалы, за полное уничтожение красных, а так же десертных и столовых сурогатов.
Семён Петлюра, оторвал голову от тарелки с борщём, выплюнул капустину и проорал:
- Хай живее, мицна горилка! - и снова рухнул в тарелку.
-Свинья, - прошипел барон Врангель, после чего продолжил: - Так вот, Господа, я, повторюсь. Только полное уничтожение красных и других непотребных напитков. За чистую Россию, Господа! За нашу победу! - И он выпил, рюмку отборного французского коньяка. К нему присоединились Вильгельм и Махно.
На фронтах шли упорные бои, но перевес явно был на стороне рабочих и крестьян. На красных знамёнах, белели буквы: