Аннотация: "Все жили вместе, вровень так,
Система коридорная,На тридцать восемь комнаток-Всего одна уборная..."
КВАРТИРА
Многое в жизни зависит от того, с чего начинается день. Какая стоит погода и вообще, от того, кто тебя окружает. Соседи и очередь это своеобразный индикатор состояния жизни - на данный момент. Только от соседей и стоя в очереди, можно узнать такое, что не одна газетная цензура не пропустит в свободную печать. Будь то политика или секс, художественная самодеятельность, или съезд народных депутатов. Всё это становится более открыто, попадая в народные головы, и выходя из их уст. Итак, всё зависит от того, как начинается новый день, со старыми заботами.
Квартира Љ 20, по улице 5-й год Перестройки, ничем не отличалась от других. В ней жили люди, биография которых, полностью совпадала с обширной биографией нашей необъятной страны. И как поется в песне: "Ты веками не понятна, иноземным мудрецам..."
И всё-таки вернёмся к жильцам квартиры Љ 20. Восемь жилых комнат, занимали люди разных профессий, разного происхождения, и лишь одно связывало их - коммунальная квартира, о составе, которой говорила табличка, с пятью звонками, на входной двери.
1-й звонок, принадлежал семье Кудрявцевых. Глава семьи: Фёдор Иванович Кудрявцев, инженер-строитель. Человек зрелого возраста, когда волосы с головы переходят в аккуратную бородку. Его жена, Вера Сергеевна, женщина, которую годы, и соседи, не лишили той привлекательности, которую обычно теряют женщины с истощённой нервной системой. Она работала в школе учителем музыки. Но детям, музыка нужна так же, как козе барабан. Одним словом другое поколение. Ученые, не успевают следить, за развитием современной молодежи: от неё сейчас, можно ожидать всего, чего угодно. Именно к ним относилась дочь Кудрявцевых, Леночка.
2-й звонок, принадлежал одинокой, поздней матери, Зуммер Екатерине Ивановне, 45-ти лет. Екатерина Ивановна была актрисой, чья жизнь прошла в разъездах с местным театром, по сёлам района. На ней был халат с яркими драконами. На голове, под платком, батарея бигудей. Лицо скрывала кремовая маска. Она жила с десятилетним сыном Соломончиком, мальчиком, привыкшим делать то, что ему захочется. Сказывалось отсутствие твёрдой мужской руки, хотя рук, хватало вполне, но они всё больше были заняты Екатериной Ивановной.
3-й звонок. Они вселились совсем недавно. Это была студенческая семья, с грудным ребенком на руках, который работал как сирена воздушной тревоги, двадцать четыре часа в сутки.
4-й звонок. В этой комнате жила одинокая женщина в возрасте, когда хочется, чтобы обращали внимание, но, увы, мужчины забыли о её существовании, по крайней мере, последних лет пять. И лишь клиенты по-прежнему шли к ней, отдавая отрезы материи, чтобы зайти за готовым товаром, дня через три-
четыре. Это Фрида Изольдовна Кац. Её комната была похожа на небольшой музей, обставленный со вкусом старинной мебелью. В комоде стоял шикарный фарфоровый сервиз и серебряный коньячный набор, с гравюрой известного мастера.
И, наконец, 5-й звонок, принадлежал Панкрату Филимоновичу Доброму, ветерану Гражданской войны. В освобождении Царицына, получив сильную контузию, он громко разговаривал, по нескольку раз переспрашивая, о чём идёт речь.
Жили, можно сказать не плохо. И каждое утро встречались на кухне, место, где начинались житейские будни жильцов квартиры. А как мы уже говорили, многое в жизни зависит от того, как начинается день.
- Катенька, душенька, - громко кричала Фрида Изольдовна. - Ваш Соломончик, с утра занял туалет и,
по-моему не собирается выходить в ближайшие сутки.
Тем временем, Соломончик тщательно привязывал хвост кошки к цепочке туалетного бачка. (Когда кошка была, еще котёнком, её перепутали с котом и дали мужскую кличку, Васька, а когда она принесла первый приплод в количестве пяти котят, и все они разместились под шкафом, который стоял в коридоре, было поздно, что-либо менять). Васька, в свою очередь, отчаянно выла. И если бы в этот момент была в положении, то Соломончик наверняка бы принял первые в своей жизни роды.
- Катенька, душечка. Да послушайте, что там творится? Неужели мальчику так плохо? С тех пор, как вы познакомились с Марком Львовичем из треста ресторанов, Соломончик не выходит из туалета.
На что любящая, всепрощающая мать ответила: - Вы правы. Мы даже к врачу обращались, и, тот сказал, что мальчику лучше кушать икру паюсную. От зернистой икры его пучит.
Мимо проходил Панкрат Филимонович. Шевеля губами, как будто, что-то произнося про себя, он посмотрел на двух беседующих женщин: - Вот, - ворчащим голосом начал он. - Избаловали мальца. Мы вот, в окопах, вот, баланду из картофельной шелухи и ничего. А тут, от икры пучит... Вот. Разбаловали, я говорю,
- добавил старик, заходя на кухню. Первой возмутилась Екатерина Ивановна: - Ну, конечно же, конечно. Вы герои, а все остальные так погулять вышли. Если вас кормили бурдой, так и нам получается надо? Хватит! Вот уже где ваши воспоминания, - провела ребром ладони по горлу Екатерина Ивановна. После чего, она подошла к двери туалета: - Соломончик! - окликнула она сына. Как ты себя чувствуешь, золото моё?
В ответ раздался душераздирающий крик кошки: - Мя-а-а-а-а-а-у-у-у!!!
- Соломончик, что ты там делаешь? Быстро выходи, а не то...
В ответ раздался крик еще более душещипательный:- Мя-а-а-а-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у!!!!! Мать махнула рукой и пошла в комнату. Фрида Изольдовна так и не дождавшись, зашла к себе в комнату, закрыла дверь, и было слышно, как застучала ее машинка фирмы "Зингер".
Когда страсти немного улеглись, Ссломончик приоткрыл дверь туалета. В коридоре никого не было. На кухне, шаркая, ходил Панкрат Филимоныч. Мальчик вышел из туалета, таща на веревке шипящую кошку. Все великие творения, и гениальные идеи рождаются внезапно. Именно такая идея родилась в голове Соломончика в эту минуту. Он подождал, когда Панкрат Филимонович усядется пить свой чай с сухарями, и подполз к нему сзади. Петля быстро и легко обвязала ногу Панкрата Филимоновича. Мальчишка скрылся, за шкафом, где Васька первый раз стала матерью, и стал ждать, что же будет дальше. И когда старик попытался встать, и наступил кошке на хвост, Васька, привязанная веревкой к ноге старика, стала метаться в разные стороны. Ничего, не понимая, Панкрат Филимонович закричал во весь голос: - Ой, люди! 0й, что же это?
Ногу- то, оторвало, вон на веревке болтается, - и он, зашёлся ещё громче: - Ой-ё-ё-ё-ёййй!
Жильцы, как по команде выскочили из своих комнат, в коридор. Не дожидаясь последствий, Соломончик забежал в туалет, и закрыл за собою дверь. Щелкнула задвижка. Ещё мгновенье, все стояли в оцепенении. На шум, из комнаты вышла Екатерина Ивановна, в кремовой маске, похожая на манекен. Она подбежала к туалету: - Соломон, - строго позвала она, - Соломон, я кому говорю? Быстро выходи из туалета.
Но Соломончик не отвечал. Это был рядовой скандал, перешедший в крик грудного ребенка, который полулежал, полусидел на руках своей юной мамы.
- Я, конечно, не знаю, - еле слышно начала она, но малышка не может заснуть, - За здоровым криком, здорового ребенка все услышали только: - Я кон-за, но мыш не мож утъ.
Но вот, из своей комнаты вышел старший Кудрявцев. Он был в домашнем халате и шлёпанцах на босу ногу. Оставшиеся волосы едва прикрывали розовый купол головы. Волосы торчали в разные стороны. Глаза Фёдора Ивановича сверкали от гнева. Казалось, что вот-вот, и он начнет метать гром и молнии!
- Я бы попросил! - надорванным голосом крикнул он, - Не минуты покоя в этом доме! Даже нельзя в выходной день отдохнуть по-человечески!
Все притихли. Даже несмышленый младенец перестал кричать, как бы понимая, что это серьёзно. Фёдор Иванович ещё раз, окинул притихших соседей, пылающим взглядом и, развернувшись, удалился к себе. Воцарилась гробовая тишина. Соломончик прислушивался, пытаясь представить себе, что происходит по ту сторону двери.
Первой, к себе в комнату, ушла молодая мать, неся на руках успокоившегося ребенка. Затем, разошлись все остальные. Отвязав Ваську, Панкрат Филимонович тяжело дыша, пошаркал к себе в комнату, бормоча под нос: - Меня, фронтовика, понимаешь, пучит его от икры. Мы картофельную шелуху. Вшей в окопе, а они... Ах, чёрт с ними.
Вот и он закрыл за собой дверь комнаты.
Когда всё стихло, Соломончик приоткрыл дверь. Убедившись, что поблизости никого нет, он вышел из туалета. К нему подбежала Васька и, мурлыча, потёрлась об ногу.