Альпы на юге Прованса не очень высокие, и прокатиться по автомагистрали А8 от Ниццы до Марселя я планировал часа за три. Вообще-то собираясь во Францию, всегда готовлюсь, как на свидание - заранее намечаю маршрут, чтобы увидеть как можно больше; стараюсь почитать о тех местах, которые буду проезжать; обязательно беру напрокат машину, что во многом освобождает от обстоятельств. И, раз я в отпуске, то позволяю себе взять такую машину, которой у меня в России никогда не будет.
Езда по замечательным дорогам на хорошем автомобиле доставляет большое удовольствие. Главное - не соблазняться указателям, предлагающим свернуть в Cannes, la Napoule или St-Tropez. Даже для никогда не бывавшего здесь русского человека, эти названия представляются каким-то магнитом. Хочется если не потрогать, то хотя бы посмотреть на всю эту красоту. Но тогда придется плестись со скоростью 40 км/ч через все пляжные городки, потом захочется остановиться у какого-нибудь аккуратненького кафе, и в прохладной тени отведать что-нибудь вкусненькое, заказать бокал Bordeaux...
Внезапно за поворотом я увидел на дороге подростка, и мои приятные мысли мигом исчезли. Девчонка лет десяти стояла посредине, раскинув тонкие ручонки и зажмурив от страха глаза. Пришлось резко тормозить и уйти на встречную полосу, чтобы не зацепить её. Прижимаясь к левой обочине крутого горного поворота, я успел заметить скулившего пса на асфальте и врезавшегося в скалу на выходе из поворота "Peugeot". Чтобы как-то обозначить ситуацию, включаю дальний свет и "аварийку", и через пару секунд оказываюсь около разбитой машины. Очевидно, избегая столкновения с внезапно появившейся перед машиной собакой, водитель не смог погасить скорость и избежать столкновения. На многих горных дорогах обочины почти нет, скалы подступают вплотную к асфальту. Судя по тому, что весь удар пришелся на водительскую дверь, за рулем сидел отец девчонки. В последний миг он думал не о своей жизни.
Впрочем, не все так плохо. Запаха бензина нет. Через открытую заднюю правую дверь протискиваюсь вперед к водителю. Он зажат сработавшими подушками безопасности. Пульс едва прощупывается, дыхание поверхностное - он без сознания. Крупное лицо с шикарными усами спокойно и бледно. Ощупываю кости, явных переломов не видно. Откинув его кресло, вытаскиваю "боцмана" из машины и укладываю перед капотом своей "ТТ-шки". Крепкий, лет сорока мужик, невозмутим и спокоен. Тут до меня доносится детский плач вперемежку со сбивчивой речью. Это девчонка стоит на коленках около "боцмана", прижимая его огромную руку к заплаканному лицу, и причитает. Шлепаю его по щекам, слегка помяв усы. Он приходит в себя, постепенно осознавая случившееся, и на все вопросы отвечает "ça va, ça va, merci". Совместными усилиями усаживаем его в кресло и даем воды. Все счастливо заканчивается. Огромными ручищами он прижимает к себе дочку и гладит ее по темным волосам. Не думая о трагизме ситуации, им можно позавидовать.
Звоню по сотовому друзьям, пытаясь как можно разборчивее на плохом французском объяснить ситуацию. Очень быстро появляются полицейские, скорая помощь и эвакуатор. Через час только черные следы тормозов на асфальте напоминают о случившемся. На миг сроднившись в момент опасности, мы как-то неуклюже прощаемся, разъезжаясь в разные стороны. Записываем номера телефонов и E-mail в надежде, что судьба не случайно столкнула нас летним утром на крутом горном повороте. А я еще долго буду петлять на самой маленькой скорости, "вылизывая" все изгибы серпантина, и шустрые "Citroen" и "Reno", лихо обойдя мою "Audi-TT", гордо будут поглядывать на меня в зеркало заднего вида. Очевидно, моё настроение передалось и этой красавице. Она уже не "закусывает удила", заприметив плетущуюся впереди машину.
Прощаясь, дочка "боцмана" обхватила тоненькими ручками мою шею, и что-то быстро зашептала на ухо.. Внезапно мне вспомнилось та далекая история.. Моей дочке еще не было двух лет, когда после болезни она упросила меня погулять с ней по набережной. Быстро устав, она запросилась на руки и уснула у меня на плече. Тогда я так сильно ощутил своё отцовское счастье, что долго бродил, не в силах разбудить этот родной комочек, доверчиво и жарко дышавший мне в шею. Волна нежности, захлестнувшая меня тогда с головой, еще долго не давала мне спать по ночам.
Свадьба на первом курсе, маленький человечек, требующий постоянного внимания, материальные проблемы, неудовлетворенные интересы и амбиции, обеспеченный и солидный иностранец... А может что-то и еще, стали непреодолимой преградой на нашем совместном пути. Они уехали. Первые дни одиночества были просто невыносимы. Кто знает, как бы все обернулось, не окажись я в деревне своей бабки Варвары. Мудрая женщина смогла успокоить меня, как-то очень просто сказав, что - не судьба, а дочка все равно вырастет, и будет жить своей жизнью. Жди и - встретишь. А пока иди рубить дрова. Деревня была не маленькой, сезон заготовки был в разгаре, так что без пьянства и мордобоя мне удалось пройти это испытание. Вот только спокойный сон маленькой дочки на моем плече почти пятнадцать лет тревожит мою душу.
Дорожный указатель "До Марселя 28 км" заставил вспомнить о цели моей поездки. Замок Ив и его обитатели из романов Дюма с детства манили меня сюда. Хотелось не только увидеть его, но и самому побродить по темным казематам. Вид со смотровой площадки на город, разместившийся по склонам горы, окружавшую большую бухту и островок, охранявший вход в неё, вернули меня во времена неудержимой романтики, отваги и чести. Непредвиденная задержка в дороге и опоздание на несколько часов ничуть не испортили мне впечатление от встречи с городом, притягивавшим мои детские мечты. Узкие, раскаленные солнцем улочки, извилистыми змейками стекались с крутых склонов к морю и растекались по нарядной набережной вдоль бухты. Ажурный купол белоснежного собора, как невеста в подвенечном платье ярко выделялся на фоне всех построек. Наверное, возвращавшиеся из дальних странствий корабли, могли издалека замечать его. Поплутав немного по арабским кварталам, больше напоминавшим Тунис, чем Францию, мне удалось найти свободное место в порту и припарковать машину. Оставив красавицу под наблюдением служащих автостоянки, я направился на поиски катерной пристани, откуда, по описанию моих друзей, можно было переправиться на остров Ив.
Было ветрено, и соленые брызги далеко разлетались от парапета, разделявшего гуляющую публику и взволнованное море. Образ мрачного грозного острова, воспетого Дюма, манил к себе, и настораживал. В подтверждение зловещего имиджа, озорной ветер до белых барашков раскачивал большие зеленые волны, а затем пренебрежительно небрежно срывал с них пенящуюся шапку и кидал ее в катера, осмелившиеся покинуть свое пристанище. Туристические группы школьников и заботливые родители с детьми не стали рисковать, и разбрелись по бескрайним просторам окрестных кафе и магазинчиков. Это позволило мне не томиться в длинной очереди и быстро стать обладателем розового билетика, обещавшего не только отправить меня на остров Ив, но и сегодня же вернуть обратно.
Штормовое предупреждение не могло остановить моего желания ступить на овеянные романтикой скалы, и я запрыгнул на борт раскачивающегося прогулочного катера "Dominique". Все двенадцать пассажиров прильнули к стеклам на смотровой палубе, и с детским восторгом, не отрываясь, смотрели, как упорно наш маленький катер пробивался вперед, то зарываясь носом, то вылетая на гребень волны. Минут через сорок мы подошли к острову, который скорее казался желтым и радостным от ракушечника, чем черным и мрачным, как это представлялось по книгам. Швартоваться при такой высокой волне оказалось не простым занятием, и после нескольких неудачных попыток катер перешел к противоположному берегу острова, где был запасной причал. На этот раз удача сопутствовала нам, пожалуй, за исключением раввина в черных одеждах. Он так расстроился, что во время десанта потерял свою широкополую шляпу, и все попытки достать её из воды оказались тщетными, что, не покидая катера, отправился обратно, захватив сотню туристов, давно ожидавших наш катер. Остров не захотел принять его.
Первые минуты восторга от пребывания на острове сменились любопытством. Я заглядывал в бойницы, коридоры, темницы, посчитал ступеньки башни. К своему удивлению отметил, что даже при таком ветре вполне бы смог добраться вплавь до берега. Это фантазия Дюма придала маленькому острову ореол таинственности и романтизма. Постепенно на всех дверях появились таблички "Fermer", означавшие, что все закрыто, и туристам тут делать нечего. Единственная открытая дверь вела внутрь маленького кафе, где сидели за столиками несколько из прибывших со мной на катере человек. Я заказал себе большую чашку крепкого кофе и осмотрелся. Интерьер был стилизован "а la Dumas" и сочетал мрачноватое впечатление темницы и современного комфорта. Снаружи завывал ветер, и было слышно, как волны с грохотом налетали на скалы. Стоило закрыть глаза и картины, навеянные прочитанными в детстве книгами, оживали. Я становился одним из героев романа, таким же смелым и отважным, готовым на любые подвиги во имя справедливости, дружбы и любви. Воображаемые ботфорты и камзол уже стягивали моё мускулистое тело, а верная шпага рвалась в бой с негодяями..
Мне захотелось проверить - один ли я почувствовал это. Не торопясь, размыкаю веки, и наталкиваюсь на взгляд огромных зеленоватых глаз. Чуть насмешливо, в упор, не отрываясь, они смотрят на меня, приникая в самую душу. Становится неловко от этого мальчишества, но отвести глаза в сторону от смущения я не могу. Какая-то сила притягивает меня к этим удивительным бездонным глазам. Их обладательница сидит за столиком напротив и просто гипнотизирует меня. Отблеск зажжённой свечки колышется где-то в глубине этого завораживающего взгляда и манит меня за собой. Не сопротивляясь, я кидаюсь навстречу чему-то неизведанному или давно позабытому. Из глубины души моей взмывает огромная волна какой-то нежности. Она с головой накрывает меня и уносит далеко-далеко от мира сего. Мы соединяемся взглядами, мы сливаемся чувствами, мы вместе теряем разум и отдаемся страстному желанию проникать все глубже, впитывая и расточая неземную энергию. Какая-то невидимая, но осязаемая волна раскачивается между нами. Ударяясь поочередно в каждого из нас, она приобретает новую силу..
Стихла музыка, и спокойный голос повторил на нескольких языках, что в связи со штормом всех туристов просят покинуть остров. Последний катер отойдёт через пять минут. Вокруг началась суета, кто-то затормошил меня за плечо, объясняя, что пора собираться. Обладательница зеленоватых глаз неподвижно наблюдала за мной, а я в растерянности не мог найти предлог, чтобы остаться. Какая-то черная сила пыталась втиснуться между нами, привлеченная, очевидно, ярким блеском наших глаз. Полыхнула ослепительно бледная молния, и тут же с треском громыхнуло прямо над головой. Наверное, также внезапно приходит смерть. Сильные руки потащили меня к выходу. Зеленоватые глаза пропали, и мои тщетные попытки отыскать их в быстро опустевшем кафе ни к чему не привели. Начался ливень и ветер, как бы забавляясь над нашей беспомощностью, швырял тонны воды, сбивавшие с ног. Я попытался вырваться и позвать обладательницу зеленоватых глаз, но к ужасу своему осознал, что не знаю её имени. Отчаяние овладело мной. Двое матросов подхватили меня на борт раскачивающегося катера и затолкали в салон. Двигатель надрывно зарычал и, отфыркиваясь, потащил нас в порт. Яркая полоска набережной то пропадала, то сверкала впереди. Зловещий силуэт острова навис было над нами, но быстро стал таять в темноте, растворяясь среди черных пляшущих волн, грозового неба и проливного дождя. Пробравшись на корму, я ухватился за мокрые поручни и с необъяснимой тоской в сердце стал всматриваться в кромешную тьму.
Когда катер подбросило на гребне, далеко позади я увидел огонёк. Свеча всё ещё горела на угловом столике кафе у окна. Душа моя рванулась навстречу, да так и осталась там бестелесным узником в замке на острове Ив.