Незримой гранью полночь зачеркнула
Дорогу к свету, все надежды и мечты.
О неизбежном горестно вздохнула,
Ловя секунды до намеченной черты.
В притихшем мире ожидание томилось,
И старый год почил без лишних мук.
Сердцебиение его остановилось
Под бой курантов, как предсмертный стук.
Едва затих набата низкий рокот,
Прощаясь с годом, уходящим навсегда.
Уже звучал весёлый женский хохот,
И пожеланий счастья череда.
Подобно папуасам в ярких масках,
Под барабаны перья распустив,
Поверив в то, что пелось в сказках,
Пустились в пляс под радостный мотив.
Обычно смерть печалью отдается,
И облик мертвых мы в душе храним.
Порою ждем, что кто-нибудь вернётся,
И мы о главном с ним поговорим.
Так наша жизнь устроена судьбою,
Что в суете обычных серых дней,
Нам не до откровенности с тобою,
Мы не спешим задуматься о ней.
В отличие от жизненных законов,
Наш календарь расписан наперёд.
И звуки монастырских перезвонов,
Объявят, что приходит новый год.
Со старым по обычаю простимся,
Оставив в нём болезни и беду.
Мы вечно к очищению стремимся,
Уверовав, что низость лишь в бреду.
И старый год ссутулиться под ношей,
Чужих грехов, предательств и измен.
Груз взвалит легкомысленности нашей,
Возьмёт последствия великих перемен.
Под звон фужеров приговор объявят,
Что лучшего лишён он навсегда.
Всю жизнь так незаслуженно отравят,
В архив сдадут, как прежние года.
От этих мыслей сердце защемило,
Год канет в лету и исчезнет без следа.
Я попросил, чтобы его остановило
Моё желание вернуть его сюда.
Он оглянулся грустными глазами,
И в душу мне безмолвно посмотрел.
Наверно, что-то было между нами,
Коль он нарушить заповедь посмел.
Среди гостей весёлых и поющих,
Пройдя к столу, напротив тихо сел.
Он был, похоже, из непьющих,
Казался даже робок и не смел.
Мы с ним бок о бок много пережили,
Хоть был я старше, посмелее был.
Как жаль, что мы, по сути, не дружили,
Его слова я и поныне не забыл.
Он появился робким недотрогой,
С румянцем от мороза на щеках.
И так любил заснеженной дорогой,
Поспорить о балладах и стихах.
На праздниках водил он хороводы,
И детям сказки добрые читал.
Когда весною зажурчали воды,
Признался, что Снегурочку спасал.
Но стоило сирени распуститься,
Так майский день его пленил,
Что довелось ему влюбиться,
И ночи он тогда укоротил.
Я помню наши разговоры,
Его восторгам не было конца.
Не то чтоб это были споры,
Но я порой "подкалывал" юнца.
Возможно, это зависть говорила,
Что счастлив он намереньем одним.
Его любовь всех смертных одарила,
Что в унисон тогда дышали с ним.
Потом пришли и неудачи,
Он близко к сердцу принимал,
Что как-то не помог дать сдачи,
Когда хамло надежды куст сломал.
Прожив полжизни, так и не освоил
Житейских хитростей простой секрет.
С чужой судьбой уже не спорил,
Всё принимал, как будто дал обет.
Его кляли за дождь и непогоду,
За наводненье, снег, неурожай.
Он всё терпел другим в угоду,
Лишь брови хмурил невзначай.
Я помню, листопад уже кружился,
И бабье лето согревало нас теплом.
Он счастлив был, что подружился,
С часами за небьющимся стеклом.
Они на башне маленькой сверкали,
Их стрелки равномерным шагом шли.
И каждый час они мелодию играли,
Для путников, блуждающих вдали.
Часы ему казались верным другом,
Он с ними столько время проводил.
Они же раззвонили по округам
Все тайны, что он трепетно хранил.
Уж снег скрипел, и птицы улетели,
Ноябрь сиплым голосом хрипел.
Потом запели зимние метели,
Год стариком рядиться не хотел.
Мы как-то повстречались на прогулке,
Он всё бодрился року вопреки.
Кидал в знакомых снегом в переулке,
И с вьюгой пробежался вдоль реки.
Но в голосе послышалась тревога,
Когда о Рождестве завел я речь.
Уж младший брат стучался у порога,
И всё, чем жил старик, не уберечь.
Так мир устроен, что года уходят,
С собою забирая боль обид.
А дней счастливых не уводят,
Их наша память бережно хранит.
Среди гостей весёлых и беспечных,
Со Старым годом попрощаться я решил.
И чтоб законов не нарушить вечных,
Я время в долг немного попросил.
Верну с лихвой, он этого достоин,
Хотя, мы не дружили никогда.
Он вел себя как храбрый воин,
Всю боль мою забравши навсегда.
Мы помолчали, глаз не поднимая,
Уставившись на свечки огонёк.
Горел он ровно, словно понимая,
Что нам не нужен для общения намёк.
Потом потух, и струйкой тонкой дыма,
В глаза попал, и защипал всерьёз.
Я чокнуться хотел, но промахнулся мимо.
Прощай, мой друг, расстанемся без слёз.