Гриша чистил картошку. На встречу Нового Года к нему должны придти бывшие сослуживцы по пятой роте Саша и Пётр. Это уже третий Новый Год, который собирались встретить чисто в мужском коллективе, без женщин. Предыдущие две попытки провалились. Хорошо проводив старый год, Новый год встречали с неизвестно откуда взявшимися подругами. На сей раз должно получиться. Друзья должны придти без мобильников. На столе спирт, газировка, осталось только картошку сварить и заправить тушенкой, чтобы как четыре года назад, на блокпосту. В тот Новый Год было весело и тихо, никто не стрелял. Причина встречи без женщин была ещё одна. Сашка любимая не дождалась, Петра дождалась, чтобы дать от ворот поворот, а у Гриши просто не было девушки. Он был очень стеснительный. Весёлый в компании друзей, просто терялся, видя красивую девушку. Но, несмотря на неудачи на любовном фронте, он оставался оптимистическим фаталистом.
Лытчиха стояла уперевшись в кнопку звонка, словно хотела продавить его прямо в квартиру. У Лытчихи была настоящая фамилия Брунхид -Гогенцвайгер. Неизвестно откуда на самом деле она взялась, эта фамилия. Говорят от мужа Брунхид, от родителей Гогенцвайгер, что маловероятно. Как её предки с такой фамилией могли пережить сталинские репрессии. А прозвище вообще непонятно откуда взялось. Один просвещённый товарищ с первого этажа говорил, что от слова лытки. По её мнению всё вокруг уроды и плебеи, у которых на уме единственная цель в жизни, навредить ей. Пока был жив её муж Иван, она терпела и не высовывалась. Строг был больно. Но теперь она проявляла свою сущность во всей красе.
Гришу от мыслей отвлёк назойливый звонок в дверь. Он аккуратно положил нож на стол, вытер руки и пошел открывать дверь. Вроде рано друзьям, кто же это может быть, думал он. Открыв дверь, подавил тяжёлый вздох: Соседка.
- Ваша очередь лампочку менять, уже темнеть начинает.
- Ещё только четыре часа, какое темнеть.
- В окно посмотри! Хочешь, чтобы Новый год без лампочки я встречала? - взвизгнула, она. Эхо по подъезду разнесло её возмущение. На шум выскочила чета Сидоренко.
- Что за шум? - спросила лучшая половина четы Сидоренко.
- Лампочку вкручивать не хочет, а его очередь, я всё записываю. Я вкручивала, теперь он.
- Так ты меняла на прошлой неделе, месяца не прошло, тебе вкручивать. Ты лампочки не свежие вкручиваешь. Сначала у тебя в сортире полгода повисит, потом выкрутишь и на площадке вкручиваешь, - уперев руки в боки, заявил Сидоренко, прячась за широкую спину жены.
- А ты у меня в сортире был? Лампочку видел? У меня там вообще никогда лампочек не было, я со свечкой хожу.
- Ага! Вот и попалась. Свечка сжигает кислород и выделяет углекислый газ, от которого глобальное потепление.
Лытчиха испугалась.
- Ддда я, пппошутила, я на ощупь хожу, - заикаясь, произнесла она первые слова, постепенно обретая уверенность в себе, - Я даже раз промазала, синяк есть - уже совсем уверенно произнесла она, поворачиваясь к населению задом и приподнимая подол халата.
- Верим! - заорала Сидоренко, отвешивая одновременно подзатыльник мужу.
- А вы юбилей праздновали, так всю ночь лампочку жгли, я наблюдала, а когда в пять тридцать две утра разошлись, даже не выключили! Я постоянно этот электрический прибор за вами выключаю, мне вообще льгота положена, я экономлю её ресурс.
- Это не тебе льгота положена, а мне, я уже три дня как инвалид, - заявил Петрович, незаметно присоединившийся к обсуждению проблемы.
- Абсолютно нет! Я вот расскажу, как ты у пивной инвалидность заработал.
- Люди, не спорьте. Я сейчас схожу в магазин, куплю лампочку и вкручу. Мне всё равно за газировкой надо сходить, - заявил Гриша, до сих пор молча в сторонке наблюдая за перипетиями спора.
- Не спеши! Сейчас разберемся, кому вкручивать, - на повышенном тоне сказал Петрович.
- Чего разберёмся? Я меняла восемь раз, Сидоренки семь, Петрович - алкаш, тоже семь, с тридцать шестой молодые тоже семь, надо мне компенсировать, или очередь Гриши, - Лытчиха подбоченилась, убеждённая в своей правоте и готовая к возражениям.
- А мы всё лето были на даче и светом лампочки не пользовались, с чего мы должны тебе компенсировать?
- Правильно, правильно. Так её, так её, - шептал Сидоренко, - Вот тебе, так и надо, будешь знать. Он любил, когда его врагов ругают и гнобят. Всё это он сам хотел высказать, но.... А тут, словно сам говорит, только чужими устами, - Муж Сидоренки активно закивал головой. Затем принюхался и говорит, - кажется, дымком попахивает. Сидоренко застыла в позе тушканчика, выглядывающего в поле опасность, и резко рванула к себе на кухню.
- Ага! Решили дом спалить, чтобы мне за лампочку не компенсировать!!! - заорала Лытчиха.
- Очередь, есть очередь, у каждого человека есть обязательства перед общественностью площадки, - мудро заметил Петрович.
- Что за сбор? - спросил Саша, вышедший с Петром из лифта, и поглядел на Гришу.
- Да вот лампочку вкручивать моя очередь, - ответил Гриша.
- Погоди, может и не твоя, - встрял Петрович.
- Так пошли у тебя выкрутим, и снимем проблему. Пошли, пошли, - скомандовал Пётр, подталкивая Гришу к двери квартиры.
- Да нет у меня чего выкручивать, - сказал Гриша, проходя на кухню.
- Ну, нет, так нет. Вот газировочка, тушенка. А ты ещё картошку даже не почистил, - вытаскивая продукты из пакета, говорил Сашка. Тут у него зазвонил телефон.
- Ты что с мобильником пришел? А как договорённости? - возмутился Пётр, давай сюда. Взяв мобильный телефон, посмотрел на дисплей, - Любимая звонит, - и выключил его, спрятав в карман.
- Я может, жениться на ней хочу. Предложил ей руку и желудок.
- Почему желудок? - удивленно спросил Гриша.
- Руку и сердце это устаревшая романтика. Женщины думают, что мы берем их замуж, чтобы они нас кормили. Вот я и предлагаю, без лишней романтики свой ливер вместе с желудком и сердцем заодно.
- Правда. Чисти картошку, а то он пустой будет и никому не нужный.
На площадке тем временем народ прибывал. Пришла тётя Фира с пятого этажа.
- Чтоб мне здесь стоять, так кому это надо. Но как вы сможете решить проблем? Мне плевать на вас всех, но я за спокойствие в нашем подъезде.
- Вы неумеренны в своих высказываниях Фира, - ответил Петрович. Он к ней испытывал непростые чувства. У неё всегда можно было одолжить деньги. Не дорого, по ставке рефинансирования Национального банка Камеруна и за них же купить у неё водку.
- Что здесь за плэнер собрался? Чисто государственная дума. Всё решают, решают, а решиться не могут, - не обращая на Петровича внимания, продолжила она.
- Что не могут?
- Ничего не могут.
- Ладно, принесу я лампочку, - сказал Петрович, - а то скоро Новый Год, а мы здесь.
- Правильно, а Сидоренко поменяет, - заявила Фира.
Петрович сказал, счас контакты почистим, взял табуретку и полез с отверткой.
Только сунул её в патрон, как оттуда посыпались искры и он оказался у ног Лытчихи. Свет погас. Сидоренко сбегала за свечкой, Лытчиха притащила керосиновую лампу, времен всеобщей коллективизации.
- Сами лезьте. Как не свой мужик, так его и током можно. Надо ток отключить. Иди, отключи, - приказала она мужу, глядя на валяющегося Петровича.
Лифт остановился. В нём ехал Артём в гости к своей девушке на двенадцатый этаж. Сегодня он собирался сделать предложение. Как назло, именно в ответственный момент, села батарея в мобильнике. Кричать он не мог. Второй день у него болело горло, он совершенно осип. Кнопка вызова дежурного была выжжена.
- Кто это в лифте стучит? - прислушался Петрович.
- Дети балуются. Если бы кто застрял, на помощь позвал бы, - ответил Сидоренко и они продолжили путь к рубильнику на первый этаж.
Тем временем жильцы на площадке не расходились и продолжали обсуждение различных проблем.
- Ой! Держите меня, мужик. Мужской самец начинается со ста килограммов, а у тебя просто задохлик, ни рыба, ни мясо, тем более не самец, - встряла Лытчиха.
- У тебя и такого нет...
- Ребята, там шум такой, пойду куплю я эту лампочку, они Новый Год спокойно не дадут встретить.
Открыв дверь, вышел на площадку. В полумраке добрался до лестницы, обойдя собравшихся, занятых выяснением отношений и чуть не сбил, девушку. Взглянув на её лицо, он оторопел. В полумраке появилось видение из его мечты. Поверить, что он прикасается к своей мечте, не мог. Он понимал, что надо что-то сказать, но мысли путались.
- Вы недавно заселились?
- Да, лет десять назад.
- Странно, почему мы ни разу не встретились. Во сколько вы на работу выходите?
- В полдевятого.
- А я в семь тридцать. А возвращаетесь?
- В шесть.
- А я в пять. А по выходным?
- Фитнес, на природу выезжаем.
- А я на даче всё время или в футбол с друзьями.
Девушка улыбнулась и пошла наверх. Обернувшись, она ещё раз улыбнулась и исчезла за поворотом. Гриша так и стоял как столб.
- Ну что собрались, дайте лампочку вкручу, сказал молодой парень со стремянкой, толкнув Григория. Гриша как во сне, развернулся и пошел домой.
- А ты кто такой, чтобы лампочки у нас вкручивать, небось в соседнем подъезде скрутил и сюда принёс. На бутылку заработать, - подозрительно прищурилась Лытчиха.
- Да нет, я новый электрик, положено менять на площадке за счёт ЖЭСа.
- Чего врёшь, так тебе государство и раскошелится на лампочки, - поддержала Лытчиху Фира.
- Точно говорю, по закону положено в местах общественного пользования.
- А у старого пьяницы электрика спрашивала, говорит не положено.... Ой! У меня инфаркт и три инсульта. Это же сколько лампочек он украл, если положено. Достав из кармана застиранного, цветастого халата, на котором цветы уже не разглядеть, клочок бумаги и огрызок карандаша, Фира начала высчитывать, постоянно, после каждой цифры, хватаясь за сердце.
Электрик поставил стремянку и быстро вкрутил лампочку. Так же быстро соскочил,
сложил стремянку и удалился от гомонящего народа. Сказав на последок, - Сейчас рубильник включу, и можете гасить керосинки.
- Это у нас лампочка перегорела, в столице, а что творится в регионах! - задумчиво произнёс Петрович.
- Нам ЖЭС должен компенсировать наши вложения!!! - Возмущенно выкрикнула Лытчиха.
- Конечно, - дружно все подхватили.
- Надо идти в ЖЭС, - заявила Фира.
- Пошли, - согласились Сидоренки.
Народ быстренько разбежался по квартирам одеваться.
Колона растянулась, по двору. Последней, с заметным отставанием семенила Лытчиха.
Войдя в квартиру, Гриша стал и опёрся спиной о косяк. Саша с Петром переглянулись.
- Что случилось?
Гриша поднял руку и указал на дверь
- Там. Она.
- Так. Ты надеюсь, предложил ей руку и желудок, - рассмеялся Саша, но увидев строгий взгляд Петра, осекся.
Гриша присел на табуретку, отодвинул на столе почищенную картошку и уставился невидящим взглядом в потолок.
Саша и Пётр опять переглянулись, и Пётр кивнул головой. Саша быстро налил пятьдесят граммов спирта и протянул Грише. Тот взял и на автомате выпил. Поперхнувшись, Гриша схватил сырую картошину и откусил. Из его глаз потекли слёзы. Саша быстро вскрыл тушенку, вилкой подхватил кусок и впихнул в рот Грише.
- Там смешается и переварится.
Пётр стоял с открытой минералкой.
- Как её зовут? - спросил он.
- Не знаю.
- Где живёт?
- У нас в подъезде.
Увидев недоумённые взгляды друзей, Гриша поправился: В квартире, которая находится в нашем подъезде.
- Надо цветы и срочно знакомиться, - Саша потирал руки.
- Договаривались же без женщин, - возмутился Пётр.
- Так встретим или проводим Новый Год, а потом, цветы и знакомиться.
Отдышавшись, Гриша умоляюще посмотрел на Сашу и Петра.
Тяжело вздохнув, Саша произнёс: Ладно, я за цветами, - и, не одеваясь, вышел.
В ЖЭС ввалилась толпа. Молодая девушка диспетчер со страху скользнула под стол. Были уже случаи посещения ЖЭСа, недовольными жильцами. Один раз даже до мордобития дошло. Дрались со вкусом. Но как потом выяснилось, дрались не с ЖЭСом, а с таким же недовольным посетителем пришедшим жаловаться. И случай вроде пустяковый, прорвало канализацию на пятом этаже и затопило нижние. Когда сидели без отопления неделю в тридцатиградусный мороз и то, драться не ходили, а тут тепло, вода обмыться есть, а жильцы недовольны.
Сейчас спасло диспетчершу от разборок, появление главного инженера, зашедшего за добавкой. У него поллитра в кабинете было. Заначка. Пришло время её распечатать.
- А что это за польское танцевание? Что за скандал в закрытом помещении? Значит так! Все разошлись! Быстро! Сейчас милицию вызываю. За взлом помещения и устройство беспорядков в нерабочее время.
- Какие беспорядки.... Мы по делу...
- Вот дадите объяснение милиции, и после Нового Года вас выпустят, - главный инженер обвёл всех взглядом.
Первым, мелкими шажками, вдоль стеночки, начал пробираться к выходу Сидоренко-муж. За ним Петрович и остальные. Никто не хотел Новый Год встречать в милиции. Все знали, что никто разбираться не будет, загребут.
Неровный строй ретирующихся с поля боя нарушила Лытчиха, наконец догнавшая процессию.
- Это что тут у вас творится?! - сходу набросилась она на главного инженера, но тот не растерялся.
- А вот и главная зачинщица. Дуся, вызывай милицию. Граждане, помогите задержать и схватил Лытчиху за рукав.
Помощников задерживать не нашлось. Лишь быстрее все покинули помещение. Лытчиха в ужасе вырвала руку и бегом кинулась за удаляющимися соседями по подъезду. Шли обратно молча. Каждый думал о своём, но чувствовали себя неловко все. Войдя в подъезд, пошли пешком на свой этаж, лифт по-прежнему не работал, хотя свет был. Поднявшись на свой этаж, увидели: Нет лампочки.
- Лытчиха выкрутила, она последняя шла. Надо сделать обыск! - заорал Петрович.
- Да я, ввиду малого роста не могла выкрутить, - начала она оправдываться.
- А табуретку поставила! - возразил Петрович.
- Всё равно недостану.
Сидоренко вынес табуретку и заставили Лытчиху взобраться на неё.
- Маленькая табуретка есть?
- Есть.
- Ироды, вы что придумали, - стоя на табуретке начала возмущаться Лытчиха.
- Петрович неси маленькую табуретку.
- Это Гриша выкрутил - орала Лытчиха.
- Ему зачем? Он зарабатывает хорошо и к тому же воспитан, не будет он лампочку выкручивать.
Вдруг, в полумраке появился Энтомолог. Его боялся весь подъезд. Все сразу притихли и рассредоточились по стенке. Лытчиха спрыгнула с табуретки и скользнула к себе в квартиру. В грозной тишине защелкали замки. Энтомолог медленно обошел всех, словно принюхиваясь.
Лытчиха и не знала, что это она виновата в страшном имидже Энтомолога. Она рассказала своей вражине, соседке по подъезду с первого этажа, что если Энтомолог дотронется, то свинячий грипп обеспечен, а если укусит, то через три дня скончаешься неизвестно от чего. Эти слухи вернулись к ней в ещё большей ужасти. Она поверила и думала, что явно недооценила Энтомолога и сама теперь шарахалась от него.
Худой, небритый с острым подбородком и двумя непомерно большими передними зубами, как у зайца, хотя, скорее всего, как у крысы. Своё звание, или кличку он заработал тем, что рылся в мусорных баках и тащил всё домой, где разводил насекомую живность в виде тараканов, блох и прочих перепончато и не перепончатокрылых и хитиновых. Его, вместе с младшими братьями по фауне, травила санстанция, и не раз, но ничего не помогало. Даже прокуратура.
Из Гришиной квартиры выскочил Саша. Энтомолог пригляделся к нему и решил сбежать. Лицо незнакомое и не боится, следовательно, надо бояться ему и лучше удалиться. За Сашей выскочил Пётр, они переглянулись, и Пётр, обратился к Сидоренко, чтобы отвлечь внимание:
- Мадам....
Саша незаметно скользнул к Сидоренко в квартиру, пока всё внимание присутствующих было приковано к Петру. Заглянул в первую попавшуюся комнату, увидел цветы и быстренько вырвал с корнем. Спрятав под свитер, вышел из квартиры, моргнул Петру и незаметно прошел в Гришину комнату.
- Ну вот, теперь можно знакомиться, собирайся.
Гриша вскочил повеселевший, и начал напяливать на себя галстук.