Никто не знал сколько островов вокруг, потому что люди могли считать, только видимые предметы. Вряд ли даже глаза альбатроса способны охватить единым взглядом эти разбросанные по океану клочки суши. Для человека, где бы он не стоял, берег соседнего острова терялся в пепельной дымке за зеркальной гладью. На каждом острове жило свое племя, и, если плавали друг к другу в гости в лодках из осмоленного тростника, то с единственной целью: пообедать кем-нибудь из соседей.
У каждого племени были свои боги. Богов расплодилось очень много: на все случаи жизни по богу, и пара запасных для непредвидимых ситуаций,- то есть богов было больше, чем людей. Но подсчитать, опять-таки, невозможно, потому что для этого надо поставить всех богов в один ряд, идти вдоль ряда и тыкать пальцем: раз, два, три, четыре... Иначе люди в то время считать не умели.
Нет, вру. На нашем острове жил мудрец, который считал не пальцем, а сразу всей рукой. На пять предметов он говорил " рука", на десять - "две руки". В более сложных случаях мудрец разувался и добавлял ногу. "Две руки и нога" - самая крупная сумма, которую знал мудрец. Второй ноги, у него, к сожалению, не было: друзья отъели , по пьянке, в молодости.
И только на одном из бессчетного количества островов у людей не было бога. Вместо бога у них была циновка, сплетенная из какой-то особой травы, на циновку были нанесены несмываемой краской столбцы каких-то знаков.
Циновка висела на стене самой большой хижины, где собиралось все племя, от детей , которые еще только ползали, и до стариков, которые уже только ползали, включительно. Все они смотрели на циновку, испещренную знаками, и хором дундели одно и то же. И так из рода в род, от поколения к поколению.
Поскольку эти люди ни с кем не воевали, никого не ели, питались, в основном, растительной пищей, то у них оставалось достаточно времени, чтобы дундеть на свою разрисованную циновку.
Так бы и продолжалось, если бы почитатели циновки, ограничились растительной пищей. Так, нет же, они ловили рыбу. Рыбу они любили не меньше своей циновки. А в поисках рыбки приходилось иной раз отдаляться от острова. И один мальчик из этого племени заплыл в своей лодчонке куда не следует и попал в плен к людям с нашего острова.
Ну и что с ним было делать? Воспитывать? Привязали за ногу к колышку на берегу и пошли вдоль берега собирать "плавник"- дрова, нанесенные морем. Не есть же этого дурака сырым.
Как вдруг ударил большой барабан - боевая тревога. Вдали, где море соединяется с небом, проявились чуть видные черточки: вражеский флот- пироги с соседнего острова, где жили жестокие, не к ночи будь помянуты, людоеды. Ничего человеческого у этих дикарей не осталось, они готовы были съесть нас самих. Естественно, пришлось отложить обед, приготовили луки, стрелы, пусть подплывут поближе...
А мальчик, привязанный к колышку, говорит:
- Бегите, дяденьки, не помогут вам ваши луки-стрелы.
- Это с чего ты взял?
- Вычислил. Вас тут восемь человек.
- Молодец! Быстро считаешь!
- И пирог уже видно сколько. Восемь.
- Возможно. Подойдут ближе, посчитаем.
- Тогда уже поздно будет. Не успеете убежать. У них в каждой пироге по восемь воинов с копьями.
- Удивил. В том-то и дело, что они с копьями. А мы зато - с луками. И у каждого лучника по шесть стрел, пробивающих щиты из кожи носорога. Пусть только приблизятся на расстояние выстрела, промахов у нас не бывает.
Не они нами, а мы ими сегодня пообедаем. Тебе повезло: можешь погулять до ужина.
- Спасибо, дяденьки. Но я бы все-таки на вашем месте позвал на подмогу еще, как минимум, шестнадцать лучников. Потому что стрел у вас всего сорок восемь, а врагов , что набросятся на вас с длинными копями, аж целых шестьдесят четыре человека.
-Заткнись!- закричал на него наш вождь.- Не обращайте на него внимания! Это либо паникер, либо пособник врага.!
Но кому приятно, чтоб его нанизали на копье? Наши храбрые воины , на всякий случай , разбежались по кустам, а враги ворвались в деревню, сожгли хижины, осквернили женщин и уплыли, слава богам, восвояси.
И, когда развеялся дым, мы вылезли из кустов, и уже не могли смотреть в глаза друг другу. Люди нашего племени из других деревень сбежались на пепелище, стали вокруг нас кольцом, и самый старый, слепой от старости, старейшина сказал:
- Не верю своим глазам! Храбрейшие наши храбрецы бежали, не выпустив ни одной стрелы.
- Но зачем было зря разбрасывать стрелы? -начал, было, один из нас...
- Стрел у нас всего сорок восемь, - подсказал другой, - а врагов аж целых шестьдесят четыре !
- Не верю своим ушам, - сказал другой старейшина, глухой от старости.- Неужели враги стояли и ждали, пока вы сосчитаете, сколько их?!
- Мы никогда на считаем, сколько врагов, мы их бьем не считая!- закричали мы хором.- Но мальчик, вот он этот противный мальчик , как только увидел вдали черточки вражеских пирог, так сразу подсчитал их копья, наши стрелы и сказал, что сопротивление бесполезно.
В ответ мы услышали смех всего племени.
- Ни один человек из живущих под луной , - сказал главный вождь,- не может так быстро, в уме и без помощи пальца, сосчитать стрелы в колчанах и врагов в пирогах на таком расстоянии.
Но мальчик попался упрямый.
- На нашем острове, - заявил он высокомерно, - любой ребенок сделает то же самое, не задумываясь. На то, чтобы "козу" выковырять из носу, у нас уходит в пять раз больше времени.
Такого ответа по самым справедливым законам нашего племени было вполне достаточно, чтобы схлопотать по лбу бамбуковой палкой. Но тот мудрец, который умел считать не пальцем, а сразу всей рукой и ногой - я вам уже о нем рассказывал - посоветовал не спешить с выводами.
- Не исключено, что боги того острова, где жил этот противный мальчик, наделили людей его племени противоестественными способностями, - высказал он предположение.
- Ничего подобного, - продолжал упираться мальчик, - наш Бог, которого, кстати , никто не видел, наделил нас не способностями, а Таблицей.
- Это не та ли циновка, испещренная магическими знаками, что висит у вас в большой хижине?
- Она самая. Мы все, и взрослые, и дети, пока живем, заучиваем наизусть эти знаки , столбец за столбцом. Я, например, сначала выучил Таблицу, а уж потом научился говорить "папа, мама"
- И что же такое начертано на той Таблице?
- Ну...пятью пять - двадцать пять, шестью шесть - тридцать шесть...
- Семью семь - сорок семь...
- Разогнались! Семью семь - сорок девять.
- А восьмью восемь - сорок восемь ?
- Шестьдесят четыре.
- Но так было бы легче запоминать. А то не в склад, ни в лад получается.
- Я не виноват, так в Таблице написано.
Такой ответ нахального мальчика никого не удовлетворил.
-Это же какую голову надо иметь, чтобы запомнить подобную белиберду ?! -возмутились наши мудрецы и постановили снарядить на тот дурацкий остров вооруженную экспедицию, потому что вред от бредовой Таблицы был налицо: сожженные хижины, оскверненные женщины и опозоренные воины, которые вместо того, чтобы броситься без оглядки навстречу смерти, поддались, что называется, холодному расчету и попрятались в кустах.
Первое, что предприняли участники экспедиции, - они сожгли Таблицу. Осталась лишь горка легкого пепла, да и ту первый же ветерок розовой струйкой унес в океан... Заодно и хижину - Храм Таблицы мы сравняли с травой. Чтоб и не пахло! А то, не дай боги, зараза распространится, и мы начнем воевать по Таблице! Лучше нам сразу поесть друг друга, потому что и без Таблицы ясно: врагов на окружающих островах куда больше, чем нас...
Но мы так увлеклись борьбой с Таблицей, что виновник всего этого - гадкий мальчишка успел смыться, и жители острова- таблицепоклонники разбежались, кто куда. Одних пришлось стряхивать с деревьев, другие в своих рыбацких лодочках разъехались по островам и поселились среди других племен...Почему их там не всех съели, лично я объяснить не могу. Говорят, иногда они приносят пользу. В силу своей врожденной зловредности. Посудите сами: от Таблицы и пепла не осталось , а они все равно ее зубрят. Родится ребенок- ему вместо "баю-баю" "пятью - пять" поют, и , в результате, когда надо сосчитать больше, чем "две руки- две ноги",приходится приглашать таблицеведа.
Ну вот вам пример. Когда через много лет мы вновь посетили их остров, то на месте разрушенного Таблицехрама, увидели поле, усыпанное большими полосатыми тыквами...Они умели сажать и выращивать тыквы, а мы -нет. А ведь каждая тыква - это богатство. Ее можно есть, из нее можно сделать посудину для хранения воды и с ее помощью можно устрашать врага, если прорезать в пустой тыкве глаза, нос и рот, а внутри зажечь факел, чтобы все это горело дьявольским огнем среди тьмы кромешной...Бррр...И ,вот, перед нами столько тыкв, что глаза разбегаются, а как их поделить, чтоб никому не обидно?...
Решили, что это сделает хозяин поля, он эти тыквы сажал, ему и грабли в руки.
И, надо же такое совпадение, что хозяином оказался бывший мальчик, ну тот самый из-за которого все началось . Он уже к тому времени стал взрослым, даже кое-какая бороденка кучерявились на его впалых щеках.
- Давай подели между нами тыквы, - сказали мы ему, - если ты такой шибко грамотный.
Он повертел своей немытой головой на длинной шее и выказал полное пренебрежение:
- Это задачка детская. Решается элементарно. Тыкв на поле восемьдесят одна штука, а вас тут девять человек. Девять на девять восемьдесят один.
- Ну и что?
- Да ничего особенного. Каждый берет себе по девять тыкв и убирается восвояси.
И, что самое удивительное, так и вышло: когда каждый взял себе девять тыкв, на поле ни одной не осталось.
- Что и требовалось доказать!- изрек бывший мальчик с таким довольным видом , будто мы сейчас разграбили не его поле.
Но стоило ему взглянуть на наши лица, чтобы понять, что гордость племени, пресловутая Таблица, с которой они рождались и умирали, ради которой, вообще, их бог создал это племя, не стоит пустой ракушки.
- Как же ты, гад, делил - возмутился один из нас, - если мне достались самые маленькие тыквы, а ему вон какие огромные!
Но все те, кто успел прикатить себе под ноги большие тыквы, закричали, что парень делил правильно, по Таблице, а те кому осталась мелочь пузатая, наоборот, стали высказывать сожаление, что всех таблицепоклонников в свое время не превратили в пепел вместе с их лжетаблицей, от которой никому не холодно, не жарко.
А этот недорезанный, вместо того, чтобы уносить ноги, пока не поздно, взялся нас помирить, "раз и навсегда" ,- так он сказал.
- Когда делят чужое, -заявил он, - всегда находятся недовольные. Значит надо, чтоб вы сами выращивали тыквы, каждый для себя. Так будет по- честному: что выросло - то твое. Другой тут не причем. Только надо создать одинаковые стартовые возможности.
-Это как?
- Проще простого. Поделим землю поровну.
- А это как?
- Сейчас покажу.
Взял у нас три копья. Два из них соединил концами, а третьим скрепил посредине, чтоб не разъезжались. Получились как бы вроде две длинных ноги широко расставленных.
- Расстояние между этими ножками, - сказал он, - будем считать, пять шагов . Согласны?..
Мы закивали..
- И соединил я их, как видите, под прямым углом..
Этого мы не поняли, но тоже закивали. А он сперва положил свою разножку на землю и потянул от нее веревку с колышками, потом стал как бы вышагивать этой штукой вдоль натянутой веревки, снова клал ее плашмя и забивал колышки, пока не отмерил таким образом большой кусок поля.
- Теперь следите за мыслью, - сказал он нам.- Расстояние между ножками циркуля - пять шагов. По длине поля я отложил тридцать таких расстояний. Трижды пять, по таблице, будет пятнадцать. Добавим ноль.
- Это сколько - ноль?
- Нисколько. Но если к пятнадцати приписать ноль, получится сто пятьдесят . Следовательно длина всего участка - сто пятьдесят шагов. Это каждому дураку ясно.
Мы снова покивали, на всякий случай - никому не хотелось выглядеть дураком.
- Ширина участка равна длине, поскольку я откладывал под прямым углом. И, таким образом, мы имеем квадрат площадью сто пятьдесят на сто пятьдесят - то есть двадцать две тысячи пятьсот квадратных шагов .
У нас глаза сделались квадратными. Что значит "квадратные шаги"? Ни одного такого на наших островах никто не видел. А чтоб две тысячи пятьсот...Это же сколько?..
- Вас девять человек, - продолжал тем временем наш мучитель .- Значит, осталось всего-навсего разделить двадцать две тысячи пятьсот на девять, и каждому достанется участок земли площадью в двести пятьдесят квадратных шагов, ровно. Сейчас я вам эти квадраты отмерю, и можете делать с ними, что хотите: хоть тыквы сажать, хоть хижины строить, хоть копать могилы...
При этих словах самый сильный из нас, прозванный Долголобом за то, что он лбом разбивал кокосовые орехи, издал душераздирающий боевой вопль, воткнул копье в середину поля и сказал:
- Все мое! А кто приблизится на расстояние пущеной стрелы, пусть роет себе могилу.
И тут мы начали делить землю старым дедовским способом: кто топором по голове товарища, кто ножом под ребра...
Ну, а этот бородатый "вундеркинд", как бы вы его назвали, долго глядел на все это глазами больной обезьяны. Потом, ушел в свою хижину и оттуда вынес круглый сосуд, в котором плавала стрела. Напрочь негодная стрела, потому что, куда бы он ее не повернул, она возвращалась туда, куда ей самой хотелась, всегда в одну и ту же сторону. Короче: его стрела была такая же дура, как циркуль и Таблица, в конце концов. Напрочь бесполезные вещи. Мы, как жили без них, так и продолжали...убивать друг друга...
А он отнес сосуд со стрелою в лодку, взмахнул веслом и пошел резать волны в сторону открытого океана, где, любому дураку известно, вообще ничего не было, кроме края света. И больше никто никогда его не видел...
Хотя, говорят, он где-то там открыл Америку.
Поговаривают, что и Европу с Азией, Африку и даже Австралию тоже он нашел. Но людям свойственно преувеличивать.