Я знаю, что никакого друга Сашки у нее нет. Она у нас не "садиковый" ребенок. Вообще мы избегаем общения с детьми: дети - носители инфекций.
- Сашка живет в лесу на Страховой яме.
Летом мы, правда, жили в лесу на так называемой Страховой яме, на берегу Донца, в палатке, как туристы, - так что с географией все в порядке... Но и там не было никакого Сашки.
- Сашка - заяц.
- Ах, заяц! Тогда это возможно.
Впрочем, на Страховой яме и зайцы не водятся. Просто наша дочь вся в фантазиях, потому что мы, взрослые, заточили ее в квартире, как маленького арестанта, и под конвоем бабушки водим на прогулку. Вот она и придумала себе друга Сашку, зайца...
- А теперь пора спать, - я укрываю ее одеялом, - утром будем фантазировать.
- Я не фантазирую! Я никогда не фантазирую!..
Рот принимает капризную форму трапеции.
- Тише! Ты разбудишь маму. Маме рано вставать на работу.
- У меня правда-правда - друг Сашка, заяц!.. - слышу я в полутьме дрожащий шепот. - Он хороший смелый заяц: ходит даже ночью в темном лесу с фонариком... Впереди кружочек света, позади Сашка. А если волк наступит на кружочек, Сашка стреляет из пистолета острой щепочкой... И ты знаешь, он умеет летать с парашютом!
- Я же тебя просил не кричать.
- Хорошо, я буду спать... А ты знаешь, он мне сегодня звонил по телефону!
Я знаю, что у нас нет телефона, но можно и помолчать об этом.
- У Сашки есть телефон в лесу... Номер тридцать три - тридцать три... Я ему обещала, что летом мы опять приедем. Мы приедем?..
- Обязательно, - вру я. - Спи.
И ухожу в другую комнату. Там, на моем столе, испачканные ею листы бумаги... Теперь я понимаю: это не кактусы, а дубы... Это не гора, а палатка... А огурец с ослиными ушами - наш друг заяц Сашка.
...Я долго лежу с открытыми глазами.
Наконец не выдерживаю: иду снова к ней.
Она лежит с открытыми глазами.
- Вставай, шепчу я, - только тихо. Если мама проснется, все наше мероприятие лопнет.
...Сложнее всего вытащить байдарку. Тюки с байдаркой как раз под тахтой, а на тахте мама.
Бабушка тоже спит. В очках и с журналом. Она одна во всем доме владеет секретом одевания ребенка: сколько сегодня кофточек, сколько пар рейтуз... Ведь на дворе зима. Термометр за окном показывает минус пятнадцать.
...Снег синий при городских фонарях... На мне два вьюка с байдаркой, два рюкзака, палатка... еще и ребенок. Ребенок в полном зимнем обмундировании - это красный шар из синтетического меха.
- Я сама буду катиться! - пищит красный шар и скатывается к реке, превращаясь из красного шара в белый.
Собрать байдарку дело каких-нибудь двух часов... Проплыть триста километров и того быстрее... Я верчу веслом, как пропеллером, и мы благополучно прибываем на Страхову яму.
Какое здесь полнокровное лето! Мы погружаемся в запах умытого листа.
Влажные звезды над головами деревьев. Под нашими ногами крепкий белый песок пляжа. И знакомые хрусткие лопухи, каждый величиной с Австралию.
А вот и наша поляна. Лысина от нашего костра. И прямоугольник от палатки сохранился. Даже мои колышки валяются.
- Смотри! Это наши колышки!..
Колышки, как почерк: не спутаешь. Мои короткие, тупые и криво затесаны.
- А помнишь, мы здесь поймали ежика?..
Ну как же забыть про ежика! Он приходил к нам ночью вылизывать сковородку. Он бегал по сковородке и звонил в нее лапами...
- А помнишь двух черепах, Пашу и Дашу?
Да мог ли я забыть этих двух замечательных черепах! Правда, они мгновенно убежали, но я помню след на песке, две параллельные линии от ременных хвостиков.
- А вот дрова, где жила ласка!..
Конечно, я помню маленькую красавицу, которая жила в дровах.
Но сейчас надо разжечь костер. Тут где-то лежит сухой боярышник. Но как ухватить колючие ветки в темноте? Ребенок, того и жди, наткнется на колючку, а фонарик погас... Опять отошел контакт. Я предполагал за зиму купить новый фонарик. Но вот пришлось отчаливать так скоропалительно... И фонарик, конечно, не горит, и ребенок, конечно, капризничает...
- Почему темно?! - капризничает ребенок.
- А что, я тебе сделаю день?! - кипячусь я. - Я не бог!
И вдруг впереди вспыхивают серебряные листочки... На тропу бесшумно прыгает белый-белый кружок света и весело бежит к ним, ластится к ногам, как щенок...
Из кустов выходит заяц Сашка. У него, действительно, прекрасный фонарик, длинный, на три круглых батарейки...
- Здравствуйте! - говорит этот вежливый заяц, склоняя голову чуть набок. Уши как неживые тоже валятся набок. На зайце хорошие ковбойские штаны с заграничной наклейкой. Но он из них основательно вырос: нескладные ноги торчат, как у кенгуру.
...Теперь мы идем втроем: впереди кружок света от фонарика, в кружке ночной бабочкой пляшет Маша, а я плетусь позади, шумный, как трактор, потому что буксирую колючее дерево.
- У нас та же самая байдарка?.. - интересуется заяц. - А вы ее оклеили по стрингерам?:.
Я так поражен его эрудицией, что обращаюсь на "вы":
- Сколько вам лет?
- Сколько и Маше, - отвечает заяц. - Пять.
- Сашка, знаешь, какой большой! - кричит моя Маша, заикаясь от восторга. - Зайцы растут очень быстро! У него уже даже зуб шатается!..
Заяц дает нам потрогать передний зуб: их у него два таких лопатых...
- Молочные, - сообщает Сашка без ложной скромности.
Он умеет сам разводить костер с помощью сухого спирта. Он же разгружает байдарку в темноте.
- А вы отдохните, - говорит он мне, - вы уже не молоденький.
- Нет, я еще достаточно молоденький, чтобы бегать за дровами, - бодрюсь я и иду за сушняком, хотя дров вполне достаточно...
Но мне хочется, чтоб дети побыли одни...
И я брожу по лесу, собираю палочки и шарахаюсь от собственных шагов. "Правда, здесь нет никаких волков, - успокаиваю я себя. - Но ведь и зайцев тоже не было, а вот на тебе..."
Наконец, я возвращаюсь с охапкой валежника и, не доходя до костра, останавливаюсь...
Ну и картинка!
Вокруг костра, словно бросили связку бубликов, сгрудилась, беседуя, довольно приятная компания. Все малыши и все старые знакомые.
Прежде всего заяц Сашка, от него самая длинная тень. По правую лапу от Сашки - моя Маша с бантиком, как маленький вертолетик... Но тут же, оказывается, все остальные: ежик, любитель звонить в сковородки, с его курносой глуповатой физиономией древнего мудреца Сократа, сестры-близнецы черепахи Паша и Даша, обе в метростроевских касках, и, конечно, красавица-ласка, которая живет в дровах.
Разговор идет обо мне.
- Твой папаша не очень умный, - говорит курносый ежик.
- Не очень, - охотно соглашается моя Маша.
- Он думал, я звоню в сковородку, потому что я люблю яичницу, - поясняет ежик свою мысль. - А я вовсе и не люблю яичницы. Я люблю играть на ксилофоне.
Становится тихо. Я вспоминаю летние ночи в палатке и как кто-то бряцал в кустах консервными банками...
- Одна сковородка - одна нота, - роняет ежик слова... - Две сковородки - две ноты... А сколько вы взяли с собой сковородок?
- Одну.
Приятели по очереди вылизывают банку со сгущенкой.
- А он мог бы взять да и изжарить нам яичницу? - вдруг громко спрашивает ежик.
- Он не умеет, - говорит Маша, - он у нас вообще как ребенок.
Но тут за меня вступается красавица-ласка:
- Я бы не сказала, что он достаточно развитой для ребенка, но зато - воспитанный человек.
Откуда она знает? Мы с ней встречались только один раз. И то случайно... Я как-то увидел над штабелем дров ее лилейную шейку с крохотной круглой головкой и такими изящными ушками, словно их нарочно округляли ножницами.
Увидев меня, она не скользнула в дрова, а стояла бесстрашно... как дама-амазонка... Я встретил два ее дикарских глаза - два желтых светофильтра... и повернул обратно...
Тут она и застрекотала мне вслед, пронзительно, как в Полтаве на рынке.
- Иди-иди-иди-иди-иди!..
Решила, что победила человека. А разве я испугался этой крошки?.. Я просто понял, что у нее там в дровах дети...
Но послушаем, что она сама говорит.
- Я его ужасно тогда разбранила, - говорит ласка, - а он только застеснялся и сказал "извините".
Я сказал "извините"?.. Нет, я не сказал. Я только чуть не сказал "извините"... Но подумал, что это смешно: человек говорит зверю "извините"...
- Так редко встречаешь культурных людей, - вздохнула ласка, - что приходится закрывать глаза на остальные недостатки!..
И она томно сощурила свои желтые светофильтры.
..Я решил, что подслушивать нехорошо, и шагнул уже было к костру... Как вдруг Маша сказала:
- Помните, как получилось тогда с морковкой?..
Этот случай я тоже помню. Маша положила под кустик морковку и сказала:
- Ночью придет зайчик и съест.
Я знал, что зайчик не придет и Маша будет разочарована. Поэтому не поленился встать в пять утра и сам съел морковку. Более того, я не поленился сходить в Ивановку на базар, купил там в "Промтоварах" куколку-голыша за 50 копеек и тихонько положил под кустик.
А Маше сказал, что это зайчик съел морковку и в знак благодарности оставил для нее куколку...
Конечно, Маша была счастлива...
Но вечером она снова положила морковку, и мне снова пришлось встать в пять утра, снова съесть морковку, снова топать за пять километров в Ивановку покупать игрушечный автомобильчик...
К концу недели я мечтал только об одном: когда, наконец, кончится морковка!..
- Ему быстро надоело носить мне игрушки, - говорит Сашка.
Разве я носил... ему!..
- Да они мне и не нужны, - продолжает заяц. - Мы играли машинами... Но если человек так любит морковку, ему нужно помочь...
- Конечно! Может, у него авитаминоз! - вставила красавица-ласка.
- Пришлось мне самому, - говорит заяц Сашка, - смотаться в Ивановку на базар... Там я нанял дядьку с трехтонкой, и мы им подбросили мешок морковки...
Я упал на свои дрова, в глаза покатились звезды с неба, а я хохотал, хохотал и глядел, как переворачивается мир...
- Т-с-с... Тише! - встрепенулись сестры-близнецы черепахи Паша и Даша и заползли под свои метростроевские каски. - Там, за кустами прячется человек!..
- Что еще за человек?!
- Волк! Пока мы тут сказки рассказывали, он забрался в палатку и украл рюкзак с продуктами!..
"Ну и свинья, - подумал я. - Ведь он не так, как мы, не только в период отпуска общается с животными - и вот же не стал человеком!.."
Но не успел я так подумать, как заяц Сашка подпрыгнул до самой луны и оттуда с парашютом опустился в чашу леса...
Это было красиво: луна просвечивала сквозь Сашкин прозрачный парашют, но я сомневался, что Сашка найдет волка, потому что чаща была громадная, темная, а волк довольно-таки серый.
- Сашка все может! - успокоил меня голос Маши. - Все! Его даже недавно приняли в боги.
И тотчас из чащи вышел Сашка на своих вывернутых ковбойских ногах.
В руках он держал четыре пистолета, а в молочных зубах чью-то плешивую меховую шапку.
- Шейшас он шюда пшидет, - сказал Сашка сквозь шапку на польском языке. - Шмитаю до тшёх!.. Раш...
Из-за дерева выполз волк и грустно он завыл:
- Отдай шапку-у-у!..
- А ты отдай пшодукты!
И заяц свирепо скосил глаза на свои пистолеты.
Волк выволок из-за дерева рюкзак с банками тушенки и пробурчал:
- Очень мне надо...
- В самом деле, - протянул мудрец-ежик с глуповатой физиономией Сократа, - зачем волку тушенка?..
- Еще чего! - хмуро сказал волк. - Так я вас и послушался!..
И стал выворачивать карманы... Из кармана выпали мои запасные очки. Раньше они лежали в карманчике рюкзака. Но для чего волку очки?..
- Я так и знал, что его тушенка не интересует, - торжествовал ежик. - Но волк любит выжигать на деревьях всякие слова увеличительным стеклом!..
- Сперва получается дымок, потом слово, - сказал волк. - А что, не интересно?..
- Интересно! - согласились все кругом.
- Но, между прочим, - заметила ласка, - в лесу не заметно ни одного дерева с выжженными словами...
- Это потому, что я не умею писать, - признался волк. - Но когда научусь, обязательно буду выжигать!..
- Правильно! - сказал Сашка. - Только зачем тебе два стекла? Одно пусть останется человеку.
И он стал ломать мои очки.
А мне почему-то было безразлично: зачем мне две пары очков?.. Мне и так хорошо лежать в темноте у настоящего леса и слушать, как заяц для общего веселья настраивает транзисторный приемник...
Но тут я слышу сводку погоды: минус пятнадцать градусов - и ужасаюсь...
О чем я думаю здесь, в лесу, среди зимы?! Да если я привезу домой простуженного, чихающего ребенка, мама нас никогда не отпустит на Страхову яму!..
Я выбегаю из лесу и, заливаясь слезами, волоку к байдарке залитого слезами ребенка.
- Звоните! - бросаю я на бегу зайцу Сашке. - Обязательно звоните!..
То, что у нас нет телефона, как я теперь понимаю, не имеет значения.
- А вам, - обещаю я ежику, - мы привезем металлофон!.. У нас он где-то болтается на антресолях.
- А черепахам - настоящие мотоциклетные каски, - тараторит Маша. - А волку - увеличительное стекло!.. Красавице-ласке я целую лапку:
- Вам преогромное спасибо!..
И шаркаю кедом по песку.
Она растрогана:
- Здесь у нас всякое бывает: и дети плачут, и приходится бегать за продуктами... Случается и борьба за существование... Зато вот летом, в период отпусков, побываешь в человеческом обществе...
И протирает платочком свои светофильтры.
...Уходит назад пляж с лопухами, ребристые каски Паши и Даши, пестрая прическа ежика, прелестная шейка красавицы-ласки, мои очки на заплаканной переносице волка...
Долго еще маячит долговязая фигура зайца Сашки в ковбойских брючках, и ветер треплет его невеселые уши.
...А дома, слава богу, никто ничего не заметил, потому что все люди спят, закрыв глаза.
Одни лишь мы с Машей так до сих пор лежим и лежим с открытыми глазами.