В феврале квартирная хозяйка предупредила что через месяц ее дочка приезжает из Германии насовсем и мне нужно уходить. Найти съемную квартиру в Советском Союзе, если кто помнит, было не самой легкой задачей. Я сделал все что мог: оповестил всех знакомых и развесил объявления с рабочим телефоном в людных местах. На объявления откликались только аферисты, которым очень хотелось получить плату как минимум за полгода вперед в обмен на ключ и клочок бумаги с несуществующим адресом. Аферисты мне были не страшны. От них как правило разило перегаром, впаривать они толком не умели, а денег платить за полгода у меня все равно не было. Знакомые занимались своими делами и особого энтузиазма в поисках жилья для меня не проявляли. Я рассовал где попало вещи и ночевал на работе в полной безысходности.
Выручил меня в итоге Гена, такой же бездомный бедолага как и я, но с одним неоспоримым преимуществом - его любили женщины. Самое интересное что он к этому никаких видимых усилий не прикладывал. Еще к чести Гены нужно сказать что практических выгод он из своего дара не извлекал и не пытался извлечь. Наоборот, чем больше неприятностей ему сулил новый роман, тем легче он на него решался. Женщины вокруг Гены делились на три основные категории: знакомые, воздыхательницы и подружки. Были, конечно, и подкатегории, сотрудницы, например. И все они горели желанием сделать Гену счастливым. Так вот, семья одной из воздыхательниц продавала пустующий дом, в котором когда-то жили бабушка с дедушкой. И это воздыхательница предложила Гене поселиться там "пока не продастся" и оплачивать только коммунальные услуги. Гена, широкая душа, предложил пожить там и мне.
Дом оказался почти в центре города, там где до войны там был еврейский район. Старый, он врос в землю так, что подоконники совсем немного возвышались над тротуаром. Но внутри оказались три комнаты, две газовые печки - грубы для отопления, исправная газовая колонка в кухне совмещенной с ванной и даже телефон. Из крана в ванну тонкой струйкой бежала вода.
a- Давай починим, - предложил романтик Гена.
a- Давай лучше не трогать - предложил более приземленный автор этих строк.
Через несколько дней непрерывной топки отсыревший дом просох и в него можно было переезжать. Вскоре заботами гениных девушек в нем появилась кое-какая мебель и не только мебель. Дом стал вполне обитаемым.
Я вырос среди многоэтажек и практически никогда не бывал в частном секторе. Неожиданно мне понравилось. Понравились тишина, независимость ( хочу - топлю больше, хочу - меньше), отсутствие соседей снизу и сверху. Даже новые обязанности - убирать тротуар перед домом и белить перед праздниками выходящую на улицу стену - не казались мне обременительными. Дневник я не вел и в моей памяти остались только отдельные эпизоды тогдашней жизни.
В маленький дворик без следа зелени выходили двери нескольких домишек вроде нашего. По вечерам в окнах горел тусклый свет. Но людей мы не видели никогда. Только раз, через недели две после нашего поселения в дверь позвонил очень худой молодой человек, представился соседом и поставил на стол бутылку водки. Мы достали казенный спирт. На прощание он сказал: - Хотел оставить у вас пару углов сламу, но вижу что вы не по этому делу. Не буду портить вам жизнь.- Выйдя за двери, он растворился в сумраке и больше никогда не появлялся.
Телефонная линия в дом шла по воздуху. Однажды провод оборвался. Вызвали мастера. Утром появился человек со следами тяжелого похмелья. Он обреченно надел когти и полез на столб. На полдороге он упал и даже не пытался подняться. Громко стонал. Я вежливо спросил не желает ли товарищ обезболивающего. Товарищ мгновенно сообразил, вскочил, принял сто граммов спирта, ожил и снова полез на столб. На этот раз без последствий.
Невдалеке от дома располагалась швейная фабрика. После вечерней смены усталые работницы негромко переговаривались под нашими окнами в ожидании служебного автобуса. Мы с Геной решили их немного развлечь. Перенесли динамик проигрывателя поближе к окну и поставили редкостную по тем временам эротическую сорокопятку: под мелодичную музыку нежно стонали женщина и мужчина. Под окном стало тихо. Потом одна из работниц громко вздохнула:
a- Во люди ебутся! Любо-дорого послушать. Не то что мой нажрамшись...
a- Услышу это блядство еще раз - окна побью, - сказала другая.
Больше мы пластинку не ставили.
Я думаю каждому знаком чудесный вкус временной жизни, будь то отпуск или армейские сборы. Если такая жизнь длится достаточно долго чтобы перестать думать о прошлом и достаточно коротко чтобы она не превратилась в рутину, человек погружается в удивительное состояние свободы и полной безответственности. Именно это и произошло с нами, временными жильцами старого дома. В нашу обитель потянулся уставший от благополучного быта народ. Шумные сборища плавно перетекали в бесконечные посиделки, дешевое вино и казенный спирт лились рекой. Мы закупили гору стекляных пятикопеечных стаканчиков и просто выбрасывали их после употребления, предвосхитив появление одноразовой посуды. Каждый день мог быть последним и это придавало каждому дню особую остроту.
Через полгода дом продался. Его купили симпатичные молодожены - шахтер Серега и медсестра Люся. Гена перебрался к одной из своих подружек к несказанной ее радости, а я вновь обосновался на работе. Через неделю-другую обнаружил, что забыл нечто важное и вернулся. Перед домом зияла яма глубиной в добрых четыре метра. Серега рассказал что решил заменить кран в ванной. Когда поставил новый, лопнула ржавая труба. Заменил ее - лопнула главная, а потом и стояк. Теперь его меняет Горводопровод.
a- Слушай, - сказал Серега, - когда копали, я нашел какую-то фиговину. Принес на работу - никто не знает. Говорят инопланетяне забыли. Может ты в курсе?
Он протянул мне странную металлическую пластину с разрезом. Нечто вроде ножниц, но сплошных, без колец и без гвоздика посередине. По сторонам тянулась затейливая надпись на незнакомом языке. Я повертел фиговину в руках и честно признался что понятия не имею, но буквы точно еврейские.
a- А откуда ты знаешь?
a- А я еврей.
a- Ну не переживай, - утешил меня Серега, - все будет нормально.
И предложил:
a- Забирай эту фиговину. Может кому-нибудь из ваших пригодится.
Я забрал.
Есть вещи которые как бы прилипают к тебе. Например, моя жена теряет любые темные очки в течение 48 часов с момента покупки. И только очки, которые она нашла на пляже во Флориде служат ей верой и правдой уже лет десять. То же случилось и с Фиговиной. Она не потерялась во время моих многочисленных переездов, она не потерялась во время эмиграции и в конце-концов обосновалась на моем письменном столе в Нью Джерси. Еще через лет восемь я увидел родную сестру моей Фиговины в витрине музея в Венецианском гетто. Фиговина оказалась приспособлением для обрезания. Я не удержался и сфотографировал несмотря на строгий запрет.
А моя Фиговина исчезла. И даже не знаю когда. Однажды спохватился, что давно не попадалась на глаза, а ее нет. Самое обидное - я так и не выяснил что же было на ней написано. Все собирался спросить у раввина да так и не собрался. Кто знает, может быть эта надпись была предназначена именно мне. Может быть, прочитай я ее, она бы изменила мою жизнь. Я надеюсь что Фиговина рано или поздно найдется. Ведь не мог же отправитель обидеться на меня и забрать свое послание назад.
Венеция, Италия. Апрель 2006 года.
P.S. Несколько знатоков и любителей иврита любезно прислали мне перевод надписи на "фиговине". Большое им спасибо. Один из них предложил привести его здесь. Мне эта мысль понравилась. Вот наиболее подробный перевод, который прислал Олег Б:
יוסף ישראל רפא --- Йосеф Исраэль Рафаэль Маусимо - Имя и фамилия.
מהר מלא רצון אביך --- Спеши исполнить Его (Б-га) желания. (Дословно: "Спеши исполнить волю отца твоего")
![Ghetto, Venice [Abrp722]](/img/b/b_a/2010_8/1008venice.jpg)