В тихие вечерние часы, когда теплая летняя темнота, сладко пахнущая невидимыми ночными цветами и влажной травой, мягко окутывает сад, из щелей под потолком, из-под карниза крыши и из каких-то неведомых нам тайников неслышно выходят маленькие ночные ящерки - гекконы. С минуту они сидят на месте, всматриваясь в темноту большими золотыми глазами, и сухая пятнистая кожица у них на боках чуть заметно подрагивает, надуваясь и опадая - гекконы дышат. Затем, облизнув глаза длинным тонким язычком - по-другому умываться они не умеют - ящерки разбегаются в разные стороны: начинается ночная охота.
Гекконы легко, будто по ровной земле, бегают по стене и потолку - вниз головой! Вот один из них, погнавшись за аппетитным комаром, выбежал на оконное стекло - и я, глядя на окно с другой стороны, замечаю на лапках геккона, на кончиках крошечных пальцев, круглые плоские чашечки. Чашечки эти покрыты сотнями тысяч мелких, невидимых глазу щетинок; ими и цепляются гекконы за стены и потолок, ими держатся на гладком стекле.
У гекконов - большие ночные глаза, чтобы замечать в темноте и бабочек, и комаров, и жестких зеленых богомолов... Но не боятся ящерки и света: когда я зажигаю лампу, гекконы не бегут прятаться от нее по своим тайничкам, а продолжают охоту, как ни в чем не бывало. Некоторые даже подбегают поближе к лампе: на ее яркий свет прилетают из темного сада жуки и мошкара - раздолье охотникам! А мне нравится смотреть, как маленькие юркие ящерки снуют по потолку и то затаиваются без движения, высматривая добычу, то хватают ее стремительным, почти незаметным глазу броском и с аппетитом глотают, поводя длинными чешуйчатыми хвостиками, как маленькие драконы. Одно толстого солидного геккона, что долго жил у нас на кухне и раньше всех по вечерам выходил на охоту, мы так и прозвали: Горыныч.
Я никогда не видела, чтобы гекконы дрались, хотя родичи их, бурые ящерицы-сцинки, которых так много бегает днем по нагретым солнцем камням, частенько наскакивают друг на друга, хлещут толстыми хвостами, разевают рты... И так же внезапно разбегаются в разные стороны, будто и не было драки. Может быть, гекконы спокойней? Вот ведь и мордочки у них добрей, чем у сцинков: гекконы будто улыбаются, нерешительно и смущенно... А может быть, я просто не успеваю увидеть их ссор? Ведь сцинки целый день бегают у меня на глазах и по забору, и по крыше соломенного навеса, а гекконов я вижу только короткое время по вечерам: главная охота идет у них ночью, когда люди спят.
Но однажды пришлось мне повстречаться и с рассерженным гекконом. Было это не ночью, а ранним утром; крошечный серый геккончик не длиннее моего мизинца сидел на стене дома и недовольно посматривал вокруг. Почему он вылез из укрытия в такое неподходящее время? Не успел как следует поохотиться ночью? Или выгнал его из тайничка другой, более сильный геккон? Не знаю. Но вид у недовольного малыша был такой забавный, что я не удержалась: протянула руку и осторожно погладила тоненький хвостик...
Что тут началось! Геккончик подскочил на месте, стремительно повернулся и, вне себя от гнева, встал в оборону лицом к лицу с нахальным "врагом" - моим пальцем. На меня он не смотрел - наверное, не мог себе представить, что такие великанши бывают на свете, и считал меня чем-то вроде столба или дерева. Геккончик весь раздулся от ярости: наверное, хотел казаться больше и страшнее. Кончик его хвоста стал малиново-красным; геккончик хлестал им себя по бокам, как тигр, и сердито шипел, широко разевея крошечный розовый ротик. И вдруг, издав особенно яростный шип, бросился на "врага"! Я невольно отдернула палец, хотя и понимала, что бояться мне нечего: что сделал бы мне такой малыш? Да он и не смог бы по-настоящему укусить меня: ведь у гекконов во рту не зубы, а жесткие костяные пластинки, которыми эти ящерки могут только щипаться. Но геккончик кинулся на палец с такой отчаянной решимостью, несмотря на то, что "враг" был раза в полтора больше его самого! Перед такой отвагой мне пришлось отступить; я медленно отвела руку от маленького серого рыцаря, и он, все еще недовольно пыхтя, отправился куда-то по своим делам. Кончик хвоста у него уже начинал бледнеть: настоящие рыцари никогда не сердятся долго и не хранят обид. Мне очень хотелось, чтобы этому смелому геккончику понравился наш дом. Ведь тогда он останется здесь насовсем, вырастет таким же большим и сильным, как Горыныч, и будет вечерами носится по потолку комнат, избавляя нас, как и положено рыцарю, от злых кровожадных чудовищ: комаров и кусачих мух. А когда-нибудь, встретив прекрасную гекконью даму, выведет маленьких геккончиков, таких же отважных, как и он сам. И никогда, даже через много лет, не переведутся в нашем доме юркие ночные ящерки, что собираются в сумерках у горящей лампы и смотрят на свет большими золотыми глазами...