Волею судьбы, живем мы с Юлией моей супругой) в Израиле уже 11 лет. Подробно объяснять причины и обстоятельства отъезда из самостоятельного Государства - Республики Узбекистан - в 1995 году я изложил во вступительной статье второй моей книги и что либо уточню по ходу настоящего повествования. Думаю, что большинство читателей моих писаний (если таковые будут), знают по собственному опыту, или из рассказов бывалых, о "большой алие" (выезд на постоянное место жительства) из СССР и Стран постсоветского времени в Израиль. "Возвращение на Историческую Родину" - событие глубочайшего стресса, долгих моральных переживаний и физической перегрузки. "Абсорбция" (врастание) в Новой Стране в новое общество проходит очень не легко, особенно, у людей моего возраста. Тем не менее, мы освоились здесь, проживаем в красивом, довольно большом по местным меркам, приморском городе Нетания, в 3-х комнатной (съёмной) квартире, имеем друзей и товарищей и, пока на ногах, ведём активный образ жизни. Под последним имеется ввиду не участие в "общественной и политической жизни", а частое участие в экскурсиях по многочисленным Историческим местам и Природным заповедникам, которыми изобилует эта маленькая, но прекрасная Страна, встречи с друзьями по поводу тех или иных, семейных дат и просто "поболтать", посещение (не частое) концертов и спектаклей заезжих театров и артистов.
Для меня, полностью воспитанного Советской Властью, проработавшего более 47-ми лет в Атомном (с ударением на первом "О", как это выговаривал легендарный Министр Среднего Машиностроения СССР Е.П. Славский) Ведомстве, практически до дня отъезда, самым тяжёлым стало "безделье", вакуум, по сравнению с активнейшим, напряжённым ритмом производственной, творческой и общественной деятельности.
Родился я в простой еврейской семье, в одном из местечек бывшей "черты оседлости", в Украине. Воспитывался без отца мамой, преданнейшей Советской власти труженицей, с 30-ых годов членом ВКП(б)-КПСС и бабушкой. Пережил голод 33-34 годов, репрессии второй половины тридцатых годов (уже что то соображал), все тяжелейшие годы Второй Мировой - Великой Отечественной Войны (не на фронтах, а работая и учась). Получил высшее образование. Проработал в очень важном секретном Ведомстве почти пол века, пройдя от должности начальника горного участка уранового рудника через все ступеньки иерархической лестницы, до директора большого комплексного Предприятия (со своим городом и всей инфраструктурой) по добыче урана, а затем главного инженера проектов по крупнейшему Горному Комбинату по добыче урана и золота. Стал Кавалером "Ордена Трудового Красного Знамени", нескольких медалей, Лауреатом Государственной Премии СССР, Почётного Звания "Заслуженный инженер УзССР". В результате общественной деятельности, неоднократно избирался Депутатом Поселковых, Районных и Областного Советов Депутатов трудящихся. После достижения 60-ти летнего возраста стал "Персональным пенсионером Республиканского значения", хотя пенсию получал уже с 55-ти летнего возраста.
Я об этом говорю только для того, чтобы подтвердить моё мнение о том, что имел достаточно обширный долгий опыт и основанный на нём кругозор, позволяющие мне попытаться описать большой период состояния, строительства и развития одной из важной составляющей Подотрасли Атомной Промышленности СССР - добычи и первичного обогащения уранового сырья - и создания крупнейшего Предприятия по добыче и извлечению золота на базе уникального месторождения "МУРУНТАУ" в Центральных Кызылкумах Узбекистана. Историю эту я буду описывать в основном в хронологическом порядке, а события с субъективных позиций, какими мне они виделись и оценивались мною в описываемое время.
Потребность изложить мои воспоминания появились у меня давно, после нашей "эмиграции", или "возвращения на историческую Родину - "ИСРАЭЛЬ", где я, привыкший к беспрерывной деятельности в труде и общественных делах, оказался не удел. После приобретения, произошедшего благодаря помощи нашего младшего сына Виктора, персонального компютера создались условия осуществления моей задумки. По мере освоения компютера работа идёт все быстрее, но следует учитывать, что у меня нет никаких записей, дневников и даже большинство любительских фотографий и других документов, имевшихся в наших семейных "архивах", которые были мною уничтожены перед выездом из Узбекистана в силу весьма ограниченного объёма груза, разрешённого к вывозу (не более 40 кг. на человека), и поэтому приходится зачастую возвращаться к тексту, вносить коррективы. Все события, фамилии участников этих событий, их география и биография зиждятся лишь на моей, всё ещё неплохо действующей памяти! И должен заранее попросить прощения, если неточно отражу фамилию, имя или отчество некоторых участников событий, так как именно эти атрибуты, почему то, наиболее трудно вспоминаются, а вот сами события мною будут изложены точно, но, конечно, с моим видением в период их свершения, и иногда с коментарием с позиции сегоднешнего дня.
Начал я писать в 2001 году, не наметив никаких планов состава труда. Мысли текут, написать хочется многое, память держит много фактов и обстоятельств, стараюсь как можно меньше описывать технических терминов, больше давать характеристик участникам событий через их реакцию на них. В - апреле 2005 года - у меня сложился план моего труда, если Бог даст мне его закончить. Назвал я свои воспоминания "ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ". Будет он состоять из трёх книг, разбитых по принципу периодов моей работы и жизни моей семьи на разных Предприятиях Атомного Ведомства. Первая книга уже написана - период работы на Предприятиях Ленинабадского Горно-Химического Комбината, в том числе мое непосредственное участие в производстве "модельных" взрывов и первого в СССР подземного атомного взрыва на Семипалатинском атомном полигоне, вторая книга написана в двух частях, в первой части - период работы в Уч-Кудукском Рудоуправлении Навоийского Горно-Металлургического Комбината, во второй части - период работы в Южном (Сабырсайском) Рудоуправлении. Третья книга будет отражать период работы в Филиале Љ 1 Московского института "ПромНИИпроект" в г. Ташкенте (затем ставшим самостоятельным институтом "СредазНИПИПТ") главным инженером проектов по НГМК.
До написания этих строк произошло много событий, о которых коротко напишу и которые повлияют на изложение задуманной третьей книги.
В октябре месяце 2005 года младшему нашему сыну Виктору исполнялось 50 лет, полувековой юбилей, который не отметить нельзя было. Читателям предыдущих моих книг известно, что он в 1997 году уехал из Израиля, живёт и довольно успешно работает в США в городке Потомак, штат Мериленд. Это всего в десятке километров от центра Вашингтона, DC. Мы уже побывали у него в гостях четырежды, кстати и в сентябре 2001 г., во время известного всему Миру теракта, совершённого мусульманскими фанатиками уничтожившими башни Всемирного торгового центра вместе с почти тремя тысячами безвинных людей. Виктор пригласил нас, родителей и старшего брата Бориса к себе, в США. С Юлией мы прилетели к нему в начале сентября, а Борис в начале октября. Мы очень много и хорошо пообщались с Витей, внучками. Витя и его супруга Инна, как и в предыдущие наши приезды, старались уделить нам много внимания, показать максимум возможного из исторических достопримечательностей, природных заповедников и культурных центров. Очень красиво, весело и необычно были организованы и проведены юбилейные торжества 10-12 октября, отметить которые собрались многие друзья из нескольких городов. Друзья - это несколько семей ещё из прежней, Ташкентской, жизни и многие уже сдружившиеся в Америке замечательные семьи из русскоязычной эмиграции 90-х годов из разных регионов бывшего СССР. В конце октября мы втроём - Юлия, Боря и я прилетели в Израиль. Боря сразу приступил к работе, а мы с Юлией постепенно адаптировались к новому временному режиму.
Утром 7-го ноября я себя почувствовал не очень хорошо, вызванный на дом врач предложил мне немедленно отправиться в больницу. Меня госпитализировали, провели необходимые обследования и 10-го числа оперировали. В результате двухчасовой операции хирурги удалили большую опухоль в прямой кишке. Благодаря прекрасным врачам-специалистам, современной технологии, интенсивной терапии уже 17-го ноября был выписан из больницы домой, где на строгой диете и благодаря Юлиным заботам прихожу в норму. Сейчас меня начнут курировать онкологи. "Что день грядущий мне готовит!?" Придется торопиться. Попробую останавливаться лишь на значимых событиях и интенсифицировать работу по их изложению.
И последнее! Фамилия моя Бешер-Белинский Леонид Борисович была всю прежнюю жизнь, а в Израиле я стал Леонидом Бен-Шир (в переводе с иврита - "Сын Песни"). Причина весьма банальная. Наши сыновья уехавшие в Израиль на пять лет раньше нас, назвали себя "Бен-Шир" из-за того, что "Бешер" в переводе на иврит может быть прочитано и звучит как "Басар", что значит "мясо". Их детей (наших внуков) могли дразнить в школах.
Написание моей третьей книги затянулось по многим причинам и следует сделать некоторые дополнения. Первая и вторая книги закончены, изданы и их малый тираж разослан мною родным, друзьям и товарищам, бывшим сослуживцам во многие Государства и Страны. Неожидан для меня успех у читавших их и желание многих иметь эти книги. Если Бог позволит мне закончить третью книгу и будут средства, то постараюсь издать ее в несколько большем тираже.
К сказанному ранее о написании книг по памяти и отсутствии архивных источников, материалов, фотографий добавлю, что при изложении событий последних лет работы мне уже помогли изданный и врученный мне в конце 2003 года печатный том "НГМК. История создания и развития". Очень объемный, нужный и важный труд, о котором свое мнение, наверное, изложу в конце этой, завершающей мои писания книге.
В качестве вступления.
Из книги второй
"Некоторые отступления - годы 1989-95 в Ташкенте
Начать вторую книгу мне захотелось не с продолжения непосредственно первой книги, а как бы с "конца" моей производственной жизни, то-есть, с событий ухода с последней работы в Атомном ведомстве СССР, а вернее уже аналогичного ведомства Республики Узбекистан, так как произошло это в мае 1995 года, а Советский Союз развалился в 1991-ом. Пишу я эти строки в самом начале июня 2004- го года ровно через девять лет пребывания на заслуженном отдыхе.
Как и почему мы оказались в Израиле? Каким образом меня, свыше 47-ми лет проработавшего в секретнейшем Ведомстве и на должностях с "формой допуска Љ 1", выпустили на постоянное место жительства заграницу? Вот это в короткой форме постараюсь рассказать и, думаю, это поможет лучше понять мои некоторые суждения и коментарии.
Начатая Михаил Сергеевичем Горбачёвым в СССР "перестройка", главным образом в "хозяйстве", создала некоторые условия для специалистов, да и для рабочих, имеющих желание и потенциал, зарабатывать больше, чем в Государственном секторе, через создаваемые кооперативы. Наши сыновья, старший Борис и младший Виктор, к этому времени имевшие высшее образование, семьи и по двое детей, и ставшие довольно высокими специалистами в области программирования, с группой друзей по профессии тоже организовали кооператив, успешно трудились по 12-14 часов в сутки, реализовывали свою продукцию и стали зарабатывать по 450-500 рублей в месяц. Это более, чем в два-два с половиной раза больше, чем на Государственных предприятиях и учреждениях. Но в конце 1989 года Правительство Узбекистана по каким то соображениям издало Постановления о запрещении функционирования кооперативов в некоторых видах хозяйственной деятельности, в том числе в области программирования. Ребята оказались в ситуации, из которой можно было выйти лишь или вернувшись на работу в Государственный сектор и сесть на зарплату в 150-200 рублей в месяц, или покинуть Страну, как это делали уже тысячи людей, семей, в первую очередь еврейской национальности, выехать на постоянное место жительство в Израиль. Они вместе с семьями друзей (ещё три семьи) решились на выезд, о чём сообщили нам, родителям и попросили дать им письменные согласия, требуемые ОВИР"ом. Мы (я и Юля) не были готовы к такому обороту дела и предложили детям вернуться на работу в государственный сектор, но они категорически отказались от этого шага. Выдержали мы не более двух месяцев и дали согласие на их отъезд. В июле месяце 1990-го года, после оформление документов, пять семей, в том числе две наших сыновей, отбыли из Ташкента в Москву регулярным авиарейсом. Время было уже очень тревожным с точки зрения уголовной обстановки, особенно вокруг отъезжающих в эмиграцию. Поэтому заранее состоялся разговор с московскими друзьями, а именно, с Сашей Аксельбантом (сын моего друга адвоката Давида Марковича Аксельбанта) и Юрой Сарнэ, родным братом Адели, супруги Давида, об аренде автобуса, который встретит всю компанию в "Домодедово" и отвезёт по местам их пребывания в Москве, а также в назначенный день соберёт всех и отвезёт в "Шереметьево" для отлёта в Израиль через Будапешт. Семьи моих сыновей были размещены на даче Аксельбантов в "Загорянке". На следующий день в Москву вылетели и мы, я и Юля, остановились у Аксельбантов в Московской квартире на улице Самеда Вургуна. Через два дня состоялись проводы в "Шереметьево". Отправлялся специальный рейс, организованный СОХНУТОМ, но на месте оформления регистрации и багажа был полный хаос и неразбериха, который ещё более подогревал слёзы горечи у провожающих и отъезжающих, от мыслей о возможности уже никогда не увидать родных и друзей. Наконец, всё улеглось, отъезжающие ушли в зал отправлений, мы, провожающие, разъехались по своим местам проживания, где ждали и дождались сообщений о благополучном прибытии к месту назначения. Мы знали, что наши семьи в Израиле будут проживать в городе Нетания, где им уже сняли в аренду первые квартиры друзья из их компании, выехавшие в Израиль несколько месяцев раньше. После проведенного в Москве и Ленинграде трудового отпуска мы вернулись в Ташкент.
В Ташкенте мы проживали уже 19 лет, работал я в Филиале Љ1 Московского Института "ВНИПИпроитехнология", (это бывший ПромНИИпроект, ранее ГСПИ-14, а ещё ранее Предприятие П/Я 1119) главным инженером проектов по НГМК, а Юлия не работала, будучи на пенсии. К обстоятельствам и времени нашего переезда в Ташкент на работу и постоянное жительство после работы в НГМК мы вернёмся и подробно опишем в соответствующем месте. Шёл 1990-й год. В Стране, в некотором роде, царил хаос, шла приватизация, шагала инфляция, продукты питания в государственной торговле исчезали, а имевшиеся не отличались качеством. На этом фоне цены на рынках поднимались очень "бодро". Но, наша жизнь, я имею ввиду мою семью, как и большинство сотрудников и их семей нашего Института и других Предприятий и учреждений МИНСРЕДМАША, была более обеспечена, благодаря более высокой оплаты по сравнению с аналогичными в других отраслях, и заработная плата выплачивалась регулярно, тогда как во многих промышленных предприятиях и учреждениях зарплата задерживались на месяц-два. Жили мы в трёхкомнатной квартире на третьем этаже 42-х квартирного жилого дома, сданного в эксплоатацию в 1972 году, находящегося во дворе домов ЉЉ 15 и 17 по улице Богдана Хмельницкого. Это был один из микрорайонов, выделённых для нашего Института, а дом Љ 15 и был зданием нашего Института. Институт был комплексным и состоял из проектной части, части инженерных изысканий и научно-исследовательской части. Основными объектами проектирования были три больших уранодобывающих Комбината - Ленинабадский Горно-химический; Навоийский Горно-металлургический; Киргизский Горно-рудный. Коллектив института численностью более 2-х тысяч человек был уже в расцвете своих возможностей и, если ранее здесь велось лишь рабочее проектирование по ранее разработанным Головным, в Москве, институтом ТЭО (технико-экономическим обоснованиям), Техническим проектам (ТП), то уже в восьмидесятые годы в Филиале разрабатывались, и успешно, эти стадии проектирования по многим промышленным и городским объектам. Наибольший объём проектных, изыскательских работ и научных исследований в Филиале вёлся по объектам НГМК, где был главным инженером проектов (читай и инженерных изысканий, и научных исследований) именно я уже 16 лет. Объёмы работ, оплата за них Заказчиками определяли основные технико-экономические показатели работы самого Филиала. Заключение договора, своевременная оплата выполненных работ имели важное значение и в большой степени зависели от взаимоотношений между Заказчиком и Институтом. Главным же связующим звеном между этими двумя субъектами процесса был именно главный инженер проектов. Следует особо подчеркнуть, что должность, круг обязанностей и полномочий "Главного инженера проектов" значительно отличается при одинаковом звучании в зависимости от характера института. В специализированных институтах, как например "Теплопроект", "Сетьпроект" и подобных, главный инженер проекта административно входит в состав специализированного отдела, например подстанций, и ведёт проекты только этих объектов в составе комплексного проекта электроснабжения того или иного предприятия, то есть, его круг обязанностей и ответственности ограничен, а ответственность за проект в целом возлагается на руководство специализированного института. В комплексном же Институте главный инженер проектов ведёт проект во всех его частях и стадиях, отвечает за все принимаемые технические решения, технико-экономические показатели проекта и их достижения на практике, определяет необходимый характер исходных данных для проектирования, необходимые объём исследований и инженерных изысканий, сроки их выполнения, составляет "Задание на проектирование", совместно с представителем Заказчика представляет последнее на утверждение вышестоящей организации, разрабатывает графики прохождения проектирования в специализированных отделах института и определяет основные технические решения на основании предложений специалистов отдела-технолога разрабатываемого проекта, определяет в необходимых случаях какие специализированные институты взять в субподряд для разработки отдельных вопросов, заключает договор с ними и т.д. и т.п. К описываемому периоду я был уже "Заслуженным инженером Узбекистана", Лауреатом Государственной Премии СССР, Персональным пенсионером Республиканского значения, Кавалером Ордена" Трудового Красного Знамени", медалей, Почётных знаков и Грамот. У меня было три заместителя, в том числе по технологии химической и металлургической, по строительству, по проектированию городских объектов (архитектор). Подавляющее большинство сотрудников и руководителей специализированных отделов института весьма плодотворно работали со мной, понимали меня с полуслова, с удовольствием выполняли мои указания, в необходимых случаях беспрекословно выезжали в командировки на объекты НГМК, хотя не любили выезды на другие Комбинаты. Сам же я не менее половины рабочих (и не рабочих) дней проводил в командировках на площадках строительства Комбината в городах Навои, Уч-Кудук, Советабад, Заравшан, Зафарабад и довольно часто в г. Москве, где или согласовывались материалы, или защищались проекты в Головном Институте, или в утверждающих инстанциях - Первом или Девятом Главных Управлениях Министерства. Я имел большие преимущества в силу того, что был главным инженером проектов по Комбинату, в котором проработал 10 лет на руководящих должностях в период самой большой интенсификации освоения уникальных месторождений урана "Уч-Кудук" и "Сабырсай". Бывший директор Комбината (с 1971 по 1985 г.) Петров Анатолий Анатолиевич, под началом которого я работал главным инженером Уч-Кудукского Рудоуправления, а тогда он его директором, действующий директор Комбината Кучерский Николай Иванович (с 1985 года по н.вр.), в прошлом молодой специалист, прошедший школу становления в Уч-Кудуке же и три года под моим началом, да и большинство руководителей отделов Комбината и Рудоуправлений ранее или работали в моём подчинении, или знали меня по работе на смежных предприятиях, оказывали мне большое уважение и не только по указанным выше причинам, но и потому, что видели во мне специалиста и руководителя болеющего за дело, не считающегося со своими личными интересами, отдающего всё для удовлетворения нужд производств. А это было моё воспитание, мой характер и желание, воспитанные примерами моей семьи и Советской властью, хотя я уже многое знал про эту Власть. Кроме должностных обязанностей я ещё уже много лет избирался членом парткома КПСС Предприятия (института) и был заместителем секретаря парткома, возглавляя организационный сектор. Бывший директор Филиала А.П. Суворов, действующий директор Ю.Я. Пытель, который был избран на эту должность по моей рекомендации, не мешали мне работать, точнее, всячески поддерживали мои предложения по организации работ, в кадровой политике и других вопросах, потому что, как правило, эти предложения были дельными, да и потому, что успешное прохождение возглавляемых мною работ для НГМК, их объём и своевременная оплата за выполненные виды работ фактически держали весь Филиал "на плаву". Они понимали, что многое из сказанного является результатом энергии, опыта, высокого авторитета ГИПа, то есть моего, и в коллективах Заказчика, и в институтском коллективе, и в Головном институте, и в Главных Управлениях Министерства. И это не бахвальство, это было именно так.
Итак, вернувшись после проводов детей и внуков в Израиль, я сделал заявление Директору и начальнику 1-го отдела Филиала о случившемся. Я должен был это сделать, так как у меня появились родственники заграницей. Дело осложнялось тем, что Руководство Филиала должно было понизить мне "форму доступа к секретным материалам", а это значит, что я не смогу оставаться на занимаемой должности. Последнее никак не устраивало никого. Приняли решение - уволить меня в связи с уходом на пенсию, а со следующего дня меня зачислили Заместителем ГИПа. Оформили мне лишь "форму Љ 3", но имелось ввиду, что я буду продолжать выполнять все действия по-прежнему как Главный инженер проектов. Так и было на самом деле. У Заказчика, в НГМК, о моих последних обстоятельствах знал лишь Директор Н.И. Кучерский. Так продолжалось до конца 1991-го года, т.е. до развала СССР.
Весной 91-го года мы получили от одного из сыновей из Израиля гостевое приглашение. Но, при оформлении, мне органы КГБ разрешения на посещение Израиля не дали и в гости отправилась только Юлия. После развала СССР, все таки "режимщики" как-то понизили свои требования, видно порастерялись, не зная "куда ведёт кривая", и меня опять назначили по приказу ГИП"ом. Я продолжал исполнять все функции на прежнем уровне. В 1992 году мы опять получили гостевое приглашение в Израиль. Меня, не без помощи авторитета Н.И. Кучерского, выпустили из Узбекистана и я впервые выехал заграницу.
Страна Израиль нам понравилась с точки зрения географии, климатических зон, красот Природы, миниатюрных городков и посёлков, порядка и красоты сельхозплантаций, качества автомобильных дорог и потоков автомобилей на них. Дети и их семьи тяжело приспосабливались к местным условиям, языку, но с каждым месяцем они, всё же, улучшали свои материальные и бытовые условия за счёт многочасовых режимов работы, учёбы, упорства и на базе накопленных ещё в СССР знаний и умений. Об Израиле сейчас распространяться не буду, это тема другая, большая и неоднозначная. Если Бог даст, то после завершения задуманных книг под общим названием "Взгляд изнутри", опишу и житие-бытие в Израиле.
С начала 1992 года Узбекистан, как и все бывшие Союзные Республики СССР, оформился в самостоятельное Государство. На территории Узбекистана находились и успешно действовали несколько крупных промышленных и строительных Предприятий бывшего теперь МИНСРЕДМАША СССР:
- Навоийский горно-металлургический комбинат, крупнейший поставщик уранового концентрата и валютного золота в бывшее Советское Государство, разрабатывая уникальные урановые месторождения "Уч-Кудук", "Сабырсай", "Букинай", "Кетменчи", "Сугралы", уникальнейшее и крупнейшее месторождение золота "МУРУНТАУ" и менее крупные, но своеобразные, месторождения золота "Кокпатас" и "Даугызтау", и содержащий города Навои, Заравшан, Уч-Кудук, Советабад, Зафарабад.
Навоийское Управление Строительства, подчинявшееся 10-у Главному Управлению Минсредмаша.
Трест механомонтажных работ со своей прекрасно оборудованной базой по изготовлению ёмкостей и других заготовок, а также выпускающая готовые мини-молочные заводики для животноводства, разработанные в Тресте в порядке конверсии Оборонных ведомств, подчинявшийся 12-му Главному Управлению Минсредмаша.
Красногорское Рудоуправление с городком, подчинявшееся ЛГХК.
Филиал Љ1 института "ВНИПИПРОМТЕХНОЛОГИИ", подчинявшийся 9-му Главному Управлению Минсредмаша.
Каттакурганский кирпичный завод, подчинявшийся 13-му Главному Управлению Минсредмаша.
Среднеазиатская контора материально-технического снабжения (КМТС) в г. Ташкенте с большой прирельсовой базой.
Президент Узбекистана по предложению Руководства НГМК и с согласия первых руководителей указанных объектов принимает решение создать Государственный Концерн, объединяющий все предприятия и учреждения бывшего Минсредмаша СССР. Я был участником учредительного совещания в г Навои, в Управлении НГМК, которое проводил Н.И.Кучерский. На совещании единогласно проголосовали за объединение, утвердили Устав Концерна. После обсуждения нескольких предложений по названию приняли моё предложение назвать концерн "КЫЗЫЛКУМРЕДМЕТЗОЛОТО", выбрали Правление Концерна и его Председателя, которым стал Н.И. Кучерский, ревизионную комиссию, председателем которой избрали меня.
Примерно с марта-апреля 1992 года золото, выпускаемое золотоизвлекательным заводом ГМЗ-2 Центрального Рудоуправления в виде золотых слитков с содержанием 99,99%, перестали отправлять в Москву, а вывозили в очень короткие сроки запроектированное и сооруженное спецхранилище Гохрана в г. Ташкенте. Президент Узбекистана И.А. Каримов понимал, что многотысячный коллектив (более 45 тысяч), созданный в суровых условиях пустынных и полупустынных районов Узбекистана, вырастивший тысячи прекрасных и опытных инженерных кадров и рабочих специалистов, промышленный потенциал всех производств, инфраструктура городов и рабочих посёлков НГМК являются главным флагманом поддержания и дальнейшего развития добывающей и металоперерабатывающей отраслей самостоятельного Узбекистана, что ни в коем случае нельзя допустить снижения производительности и объёмов выпускав золота и урана, являющихся источниками поступления в закрома Республики валюты, полностью поддержал предложения Руководства Концерна о порядке распределения прибылей и финансирования нужд НГМК. Было издано специальное Постановление Правительства Узбекистана по этим вопросам. Правлению Концерна были предоставлены большие полномочия, а его председатель, Н.И. Кучерский получил ранг Министра.
Более подробные обстоятельства состояния дел во вновь организованном Государстве Узбекистан в период, начиная с Горбачёвской перестройки, попыток переделов собственности, перевода многих, или большинства предприятий и производств Оборонной Промышленности СССР на "мирную" продукцию, что назвали "конверсией", разгулявшегося беспредела уголовщины будут , по мере моих возможностей, освещены в дальнейших моих писаниях в хронологическом порядке, который мною принят для воспоминаний.
Ну, а жизнь в Узбекистане, как и во всех Странах, входящих в сообщество, названное СНГ, ухудшалась, многие промышленные предприятия резко уменьшали объёмы выпускаемой продукции, из-за нарушившихся связей с объектами, поставляющими сырьё и комплектующие изделия, и с объектами, приобретающие готовую или промежуточную продукцию Узбекских предприятий, находящихся в России и других Странах СНГ, резко уменьшился объём капиталовложений в строительство и расширение производств и городов, соответственно, и объёмы проектирования. Многие проектные Институты сокращали трудящихся. Наш Институт отделился от Головного в Москве и стал называться "СредазНИПИпромтехнологии". Объёмы изысканий, проектирования и других видов работ и в нём сокращались, сокращалось и количество работающих в Институте за счет уходящих на пенсию, вместо которых уже не принимались вновь работники. Вместе с тем, именно наш Институт стал приобретать наибольший авторитет в Стране тем, что очень успешно, оперативно проектировал объёкты расширения, реконструкции и нового строительства действующего золотоизвлекательного ГМЗ-2, объекты возобновленного строительства золотоизвлекательного завода в Уч-Кудуке - ГМЗ-3, взятых под особый контроль Правительством Республики, многих объёктов конверсии на Рудоуправлениях Комбината и Концерна. Правительство Республики стало привлекать наш Институт к проектированию других, не связанных с Концерном, промышленных объектов. В Институте осталось лишь одно, мое подразделение ГИПов, т.е. проектирование шло только под моим техническим и организационным руководством. Так, мы стали Генеральным проектировщиком крупного комплекса по добыче сырья, переработки и выпуску соды, весьма необходимой для других промышленных производств Узбекистана. Сырьевая база этого производства находится в пустынных и отдалённых районах Республики, в Каракалпакской зоне, где необходимо было еще и создавать базы строителей, кроме того, были значительные проблемы экологического свойства по расположению и захоронению отходов, "хвостов", этого производства. Получил я приглашение и от Директора Алмалыкского Горно-металлургического Комбинате Виталия Николаевича Сигедина на участие в проектирование реконструкции, расширении и техническом перевооружении отдельных объектов Комбината, на что Руководство Института по моему предложению отнеслось весьма положительно. С В.Н.Сигединым мы были знакомы уже много лет по прежней работе в НГМК, о чём читатель узнает в своё время. Таким образом, объём работ в группе ГИПов не только не уменьшался, а и возрос. Выросла и моя значимость и авторитет во всех кругах моего общения. Зачастую Н.И. Кучерский поручал мне участвовать в совещаниях, проводимых на уровне Замов Предсовмина Республики в Ташкенте, по отдельным вопросам состояния строительства объектов Фосфоритового производства и другим.
Полным ходом шли переговоры между НГМК (по согласию Президента) и рядом фирм США о создании совместного производства по кучному выщелачиванию золота из забалансовых руд карьера "Мурунтау". Отвалы убогих по содержанию золота в них руд складировались в отдельные местах, по ним имелись все необходимые характеристики. Они не имели балансовой стоимости, так как все затраты по их разработке, транспортировке и складированию были уже законно списаны на себестоимость добычи балансовых руд. К этому времени исследования и практика извлечения из таких руд золота методом "кучного выщелачивания" имелись и на НГМК, и на предприятиях известной корпорации "ГОЛД НЬЮМЕНТ" в США. Широкому развитию этого метода ещё в СССР и после его распада мешало отсутствие необходимых специальных материалов, некоторых специальных инструментов и приспособлений для выполнения обязательных условий защиты окружающей природной среды, в связи с применением в процессе цианистого натрия и других вредных компонентов. А в США такие материалы и приспособления уже широко изготавливались и применялись на практике, с одной стороны, а второе и не менее важное, это необходимость значительных капиталовложений в создание упомянутого производства, а свободных средств в Узбекистане, как понятно, не было. Переговоры, а это по поручению Правительства Узбекистана, вели Министерство Геологии Узбекистана и НГМК, с одной стороны, и Корпорация "ГОЛД НЬЮМЕНТ" и привлекаемые ею другие финансовые партнёры, с другой стороны, были долгими, почти два года, но закончились подписанием соответствующих договоров и контрактов. В соответствии с договорами доля вклада в совместное производство со стороны Узбекистана составляли "убогие руды", а "Голд Ньюмент" полностью покрывает необходимые расходы на строительство и технологическое оборудование. Мощность предприятия была определена в 10 миллионов тонн переработки руд в год. Полученное от переработки этих руд золото делится пополам между учредителями, т.е. 50% Узбекистану, 50% - "Голд Ньюменту".
"Голд Ньюмент" - заказчик - для осуществления строительства наняла в качестве Генерального подрядчика тоже известную фирму в США "БЕЙТМАН", которая должна была запроектировать, построить и сдать объект "под ключ" заказчикам. Проектирование велось в США, но на правах субподряда "Бейтман" привлёк к проектированию всех внешних коммуникации к объекту наш Институт и я стал непосредственным участником этого процесса. Объект должен был строиться вблизи забалансовых отвалов, т.е. на промышленной площадке карьера "Мурунтау", где имелись специфические климатические, почвенные и прочие условия, с одной стороны, а с другой стороны, в Зеравшане имелись мощное Строительное Управление Концерна и крупные подразделения Монтажного треста Концерна "Кызылкумредметзолота", которые Фирма "Бейтман" и взяла в субподряд для непосредственного осуществления строительных и монтажных работ запроектированного объекта. В процессе проектирования возникали необходимость увязок вопросов строительных норм (различных в США и в Узбекистане), разработки графика производства строительных работ и связанных с этим сроков и способов доставки на строительную площадку материалов и оборудования и многих других. И вот, осенью 1993-го года Н.И. Кучерский отправил группу специалистов в составе заместителя Директора Комбината по капстроительству А.В. Ращупкина, ГИПа "СредазНИПИпромтехнологии" Л.Б. Бешер-Белинского, начальника монтажного треста "Югпроммонтаж" В.Е. Гудсона, главного инженера Зеравшанского Управления строительства В.Я. Насибулина, начальника сметно-экономического отдела ЗУС"а В.Л. Дмитриева, для решения и согласования ряда вопросов, возникших в последней стадии проектирования, и организации непосредственно строительства с целью осуществить его за предусмотренный проектом срок - 14 месяцев. Главные офисы Генподрядной фирмы "Бейтман" и корпораций "Голд Ньюмент" находились в городе Денвер, штат Колорадо, куда мы и отправились на 16 дней с полётом через Турцию, Истамбул. Подробности нашего пребывания в США, моей первой и последней командировки в настоящий капиталистический мир, опишу в соответствующем месте, сейчас скажу лишь, что запроектированное предприятие "Заравшан-Ньюмент" по переработке убогих золотых руд карьера "Мурунтау" было построено и сдано в эксплоатацию ровно за 14 месяцев, в соответствии с разработанным в период нашего пребывания в США графиком строительства. Знакомство же моё с капиталистической системой хозяйствования, образом жизни, социальной сферой и т.п., а я очень интересовался всем этим, окончательно просветило мои познания и подтвердило преимущества "загнивающего" перед "светлым будущем коммунизма".
В Узбекистане же высокими темпами шла инфляция, остановка многих промышленных предприятий, были изданы Указы о переводе всей документации, переписок и т.п. на Узбекский язык. Начался и продолжался отток русскоязычного населения, стояли громадные очереди в Российское посольство для оформления Российского гражданства. Это коснулось и нашего Института, да и всех других предприятий Концерна. Жизнь становилась более сложной, мой возраст шёл к семидесяти, других перспектив объединения с семьями сыновей не просматривалось, а стоимость и возможность ежегодных поездок в Израиль ухудшались. Мы приняли решение на отъезд на постоянное место жительство (ПМЖ) в Израиль. О принятом решении я заявил Н. И. Кучерскому и директору Института Ю.Я. Пытелю. Оба руководителя выразили сожаление, но не препятствовали такому моему шагу. Мы подали документы на оформление, а в конце мая 1995-го года был издан приказ о моём увольнении. Официально было заявлено, что я ухожу на пенсию.
На проводы, которые устроили в зале столовой института, приехал из Навои Н.И. Кучерский, с ним более 20-ти руководящих сотрудников НГМК и Концерна, начальники отделов, главные специалисты, знавшие меня много лет. В зале присутствовали и более сорока сотрудников Института. Вёл собрание Ю. Пытель, а первым Николай Иванович зачитал адрес Комбината и вручил мне памятные подарки. Было высказано много хороших слов и посланий в прозе и стихах от многих сослуживцев и коллективов. Вечер прошёл в очень хорошей атмосфере.
Все необходимые оформления прошли, мы получили новые паспорта Республики Узбекистан, по которым можно было выезжать, и спецрейсом, организованным агентством "Сохнут", 22.06.95 вылетели в Тель-Авив. К автобусу, выезжавшему с нашего двора, на котором нас везли в аэропорт, вышло пол-института проводить меня, мою семью и долго размахивали прощальным жестом.
Через несколько часов мы приземлились в аэропорту "Бен-Гурион" и стали гражданами Израиля. Мы здесь же, в аэропорту, изменили фамилии на новую - БЕН-ШИР, я вместо Бешер-Белинский, а Юлия вместо Шатуновская. Это пришлось сделать потому, что наши дети, прибыв в Израиль в 1990-ом году, взяли эту фамилию Бен-Шир (в переводе с иврита - Сын Песни).
Сегодня 22.06.04, ровно девять лет мы проживаем здесь, в городе Нетания, красивом курортном, на берегу Средиземного моря в съемной трёхкомнатной квартире в самом центре, у площади "Независимости". В этом же городе проживает семья нашего старшего сына Бориса, довольно успешно вписавшегося благодаря упорному труду в программистскую среду. Дочь его (наша старшая внучка) Ирина успешно окончила среднюю школу, отслужила (2 года) в Армии Обороны Израиля, окончила Хайфский Технион (первую степень - бакалавра) и также успешно учится там же на вторую степень. Сын его, Юрий (наш внук) окончил среднюю школу, отслужил 3 года в боевых частях Армии Обороны Израиля, в этом году демобилизовался и готовится поступать на учёбу в Университет. Младший сын, Виктор Бен-Шир, прожив и проработав в Израиле почти 7 лет, решил и осуществил переезд на работу в США, где уже находится 7 лет, получил "Грин-кард", успешно работает в солидной программистской фирме, живёт в штате "Мериленд", вблизи Вашингтона. Старшая его дочь, Элина, закончив в Израиле специальную среднюю школу с художественным уклоном, поступила, а в этом году закончила 4-х летний калледж при Художественной Академии в Вашингтоне по специальности "Компьютерный дизайн" и работает по специальности. Младшая его дочь, Лия, успешно закончила среднюю школу в США, поступила и окончила в этом году два курса "Мерилендского Университета" по специальности "международный бизнес". Мы с Юлией много в эти годы объездили прекрасных мест в Израиле в рамках экскурсий, многое узнали об этой чудесной во всех отношениях Стране, приспособились к местным условиям, очень слабо (возраст) освоили язык иврит, имеем определённый круг общения, друзей из Стран бывшего СССР, боремся с некоторыми и возрастными, и приобретёнными ещё в прежней жизни недугами, с которыми местная, неплохая медицина пока справляется. Благодаря семье нашего сына Виктора мы уже четырежды побывали в США по полтора месяца. В течение этих пребываний поездили много по восточным и юго-восточным штатам, Нью-Йорку, Вашингтону, Канаде и имеем значительный объём впечатлений от увиденного и пережитого. Об этом отдельный рассказ. Виктор же подарил мне новый персональный компьютер, который мы привезли в Израиль, я его в определённой степени освоил и возникло желание описать свои воспоминания, чем и занимаюсь в свободное время (часа по два-три в день, но не систематически). Пишу "сходу" без черновиков, только по памяти, никаких записей, дневников не вёл и не имею.
За прошедшие девять лет я дважды побывал в Узбекистане, благодаря тому, что многие друзья-товарищи, ветераны НГМК и, в первую очередь, действующий, третий по счёту, Директор НГМК, он же Председатель Совета Концерна "Кызылкумредметзолото" Николай Иванович Кучерский помнят меня и мой вклад в становление и развитие этого уникального Предприятия и официально приглашали меня на торжественные празднования юбилейных дат - 40-а летия в 1998 году и 45-и летия в 2003 году - со дня образования Комбината. Все расходы по транспорту, проживанию и питанию нёс НГМК. На эти праздники приглашались многие ветераны Комбината, проживающих в разных теперь Странах СНГ, и только я из Страны дальнего зарубежья. Праздники эти проходили очень торжественно, красиво, организованно, на фоне больших успехов, достигнутых современным коллективом НГМК, и, главное, эмоционально, "со слезинкой на глазах" у ветеранов, вспоминающих свои молодые, полные энергии, инициатив годы и "ушедших" друзей и товарищей."
ГЛАВА 1
Некоторые уже традиционные отступления.
В Израиль мы прилетели 22 июня 1995 года, в день 54 годовщины начала Великой Отечественной войны. В терминале аэропорта "Бен-Гурион" нас проводили в спецзал, где в процессе продолжавшихся два-три часа оформления документов, мы получили "теудат оле" с измененными на "Бен-Шир" фамилиями, небольшую сумму наличных денег, номер счета в банке, на который поступил первый взнос полагающейся "корзины" помощи репатриантам. В зале прилетов нас встретили сыновья Борис и Виктор и доставили нас в город Натания, где они жили со своими семьями уже пять лет. После трехнедельного проживания в семье Бориса удалось, благодаря помощи нашей невестки Ольги, снять трехкомнатную (салон и две спальни) квартиру в самом центре города. Нам повезло, мы и до сих пор (более 10 лет) живем в этой квартире, тогда как многим репатриантам за такой срок пришлось менять места жительства неоднократно. Сыновья нам приобрели две односпальные кровати, стол и два стула "олимовского стандарта", а в течение полумесяца мы купили новые холодильник, стиральную машину и платяной шкаф на средства выделяемые репатриантам на такого рода первые приобретения. В дальнейшем необходимые для обустройства пустой квартиры предметы постепенно мы "приобретали" из отслуживших и выставляемых старожилами на тротуары и покупкой подержанных же на имевшихся в городе нескольких складах, куда их в благотворительных целях сдавали "ватики" (старожилы) и "сабры" (родившиеся на земле "Ерец Исраэль"). Так здесь было принято и не вызывало каких либо стеснительных комплексов.
С сентября Юлия и я начали учебу в "ульпане" - это система специальных школ по изучению языка "иврит" с разными программами и требованиями в зависимости от возраста и начального уровня знания языка. Естественно, что мы были в возрастной группе пенсионеров, вернее получающих пособие по старости. В таких группах курс продолжался 8 месяцев, в отличие от групп до пенсионного возраста, где учили лишь 5 месяцев. Закончили ульпан не постигнув языка, но все-таки имея представления о нем и запомнив несколько десятков наиболее употребляемых в быту слов и выражений. В нашей группе было 30-35 слушателей прибывших в Израиль из разных городов и теперь уже Стран бывшего СССР, с которыми обмениваемся стандартными фразами при встречах. Из числа "сокурсников" у нас сложились устойчивые дружеские отношения лишь с Раей Штаймазен, инженером-связистом из Ленинграда и с Еленой Крайзман, актрисой и режиссером драмтеатров, репатриировавшейся из Киева. Родители одного из друзей и сослуживцев нашего сына Бориса - Саня и Юрий Богуславские, бывшая адвокат из Москвы Роза Элинсон, Рая и Елена составляют наш ближайший круг общения. Мы дружим, обязательно отмечаем семейные праздники - дни рождения, государственные праздники Израиля и привычные советские, просто захаживаем на "огонек" и "погуторить". По мере старения, к сожалению, частота встреч уменьшается.
Возникающие у нас проблемы активно помогают решать наши сыновья, невестки, которые, по правде говоря, трудятся очень напряженно и заняты своими многочисленными проблемами и воспитанием детей. Внуки уже подросли за пять лет пребывания в Израиле до нашего приезда и все очень не плохо учатся в школе. Очень тяжело было семьям в первый период их пребывания здесь, когда дети были малыми, особенно у младшего сына, Виктора, а работать необходимо было с утра и до вечера, чтобы обеспечить питание и оплату съема квартир. Шестилетняя Лия и восьми с половиной летняя Элина самостоятельно приходили домой и "хозяйничали" по своему разумению до прихода родителей в 20-21 час. Самой большой проблемой для нас, как и для всех новых репатриантов - "алимов", было посещение госучреждений, банка, больничной кассы (поликлиники), где практически не было русскоязычных служащих и требовался переводчик.
Несмотря на то что мы уже побывали в Израиле до приезда на постоянно - Юлия четырежды, а я дважды - нас поражали переполненные товарами бесчисленные магазины и магазинчики, особенно одежды и обуви, и мы никак не могли понять, кто и когда раскупит эти залежи товаров. Не менее чудесными для нас были картины природы, быстро меняющиеся по мере продвижения на автомобиле (или автобусе) на север или юг ландшафты от похожих на украинские и среднерусские лесостепные и до северокавказских предгорных или среднеазиатских полупустынных и пустынных. Не верилось, что услаждающие глаз лесонасаждения долин, предгорий и гор рукотворны и сделаны еврейскими поселенцами еще до создания Государства Израиль, а затем государственным объединением "Керен каемет бе Исраэль". Радовали глаз и возбуждали внутреннее чувство гордости за еврейских крестьян прекрасно ухоженные поля, где выращивались кукуруза, подсолнухи, хлопок, пшеница, ячмень, овощи и бахчевые культуры, фруктовые сады и многочисленные плантации цитрусовых (пардесы) и вызывало удивление видимое отсутствие работающих на них людей или иногда работающего механизма. Как создаются леса мы узнали из собственного опыта после того, как нас, учащихся ульпана, в начале первой весны нашего пребывания в Израиле в феврале 1996 г. вывезли в район горы Кармель, где мы приняли участие в праздновании "Нового года деревьев" - "Ту би шват" на иврите - и посадили по десятку деревьев. В этот ежегодный праздник десятки тысяч израильтян на собственных машинах или общественном транспорте выезжают семьями на природу и высаживают заранее приготовленные работниками "Керен каемет..." саженцы тех или иных сортов, а после этого отдыхают, жарят шашлыки, дети резвятся, играют в разные игры, компании распевают песни, идут громкие разговоры на разные темы, дебаты и на политические темы. Во многих местах страны в лесах и других пригодных зонах созданы для таких прогулок и отдыха условия, здесь имеются столы со скамьями, очаги для разведения огня, краны питьевого водоснабжения, мусоросборники, туалеты, причем, все это содержится в весьма удовлетворительном состоянии, к чему мы, бывшие граждане СССР не привыкли. В каждой семье наших сыновей было по малолитражной автомашине, на которых главы семейств добирались до работы и обратно. Довольно часто по выходным (пятница - суббота) в первые годы нашего пребывания сыновья старались вывозить нас в разные районы Страны. В процессе этих прогулок мы любовались и красотами природы, и замечательными автодорогами, и красивыми утопающими в зеленых насаждениях городками, поселками кибуцев или мошавов, неповторяемой архитектурой жилых, служебных и промышленных зданий в них. По мере нашего освоения здесь мы уже самостоятельно приобретали путевки на однодневные экскурсии по разным маршрутам и таким образом познакомились со многими историческими местами и легендами о них, природными заповедниками в разных климатических зонах с разнообразными экзотическими растениями и животным миром. В первые пять лет мы не менее одного раза в месяц участвовали в экскурсионных поездках и убедились, что в этой маленькой стране сосредоточенно такое число и значимость исторических событий, как ни в одной другой, и невозможно увидать и познать все за многие годы жизни здесь. Конечно самое сильное впечатление оставляет Иерусалим, где сконцентрированы памятники значимых событий истории Еврейского народа и Государства и истории трех религий, признаваемых большинством цивилизованной части человечества. Каждый раз при въезде в Иерусалим внутри тебя возникает какое-то особое чувство чего то возвышенного, незнакомого состояния, не возникающего ни при каких других обстоятельствах. Особенно остро это чувство при первом посещении этого чудо-города! С чем это связано!? То ли действительно здесь есть "географические аномалии", то ли это навеяно передающимися из поколения в поколение в среде изучающих постулаты религий ортодоксов и известных большинству цивилизованных людей легенд и положений о святости этих мест и ценности созданных здесь реликвий.
Большой интерес вызывают и неизгладимые впечатления оставляют и современные музеи, такие как "Яд ва шем", музей танковых войск в Латруне, музей ВВС Армии Обороны Израиле, расположенный южнее города Беер-Шева.
Впечатляет особое положение и отношение к Армии обороны Израиля со стороны граждан Страны. Всеобщая воинская обязанность, по которой должны отслужить три года юноши и два года девушки с 18 лет отроду (после окончания среднего 12-летнего обучения), поддерживается подавляющим большинством населения. Военные базы и территории воинских частей располагаются во всех регионах и, как правило, состоят из временных легких сооружений, нет привычных для нас, бывших Советских граждан, "казарм" и прочих капитальных сооружений. В силу этого стирка обмундирования, постельных принадлежностей лежит на обязанности самих солдат и офицеров и выполняется во время их отпусков на побывку домой. А такие побывки в "мирное время" предоставляется солдатам не реже, чем раз в две недели, иногда и чаще в зависимости от рода войск и конкретно выполняемых задач в данное время. На побывку солдаты уходят с личным боевым оружием и при полном рюкзаке с вещами для стирки. Где бы вы не были, на улицах, в общественном транспорте, повсюду вы встречаете таких "отпускников", вид которых вызывает умиление и какое-то сочувствие вместе с гордостью за Армию, не раз подтвердившую свою боеспособность и умение противостоять врагу и агрессору. "Мирное время" я взял в кавычки потому, что никакого такого времени в течение 10 лет нашего пребывания в Израиле, до этого и, думается еще многие предстоящие годы, не было и не будет. Фактически идет перманентная война с террористами, вернее сказать с бандитским руководством так называемой "палестинской автономии", созданной левыми политическими деятелями Израиля под давлением США и ЕС, заигрывающими с арабским миром в силу полной зависимости от последнего в поставках стратегического сырья - нефти. Большинство правителей арабских "нефтеносных" государств, их идейные исламистские фундаменталисты на почве этой зависимости с каждым годом наглеют в своих замыслах и, если западный цивилизованный мир не сумеет освободиться от этой зависимости путем создания альтернативных энергоисточников, куда следует более энергично вливать большие денежные ресурсы в ближайшие десятилетия, то будет поздно.
Со второго года жизни в Израиле мы стали получать пособие по старости от Ведомства национального страхования ("битуах леуми") и пособие на съем квартиры от Министерства строительства. Пособие на съем квартиры покрывает лишь менее половины фактической оплаты, поэтому вторую недостающую часть приходится извлекать из пособия по старости, а это составляет половину последней. Чтобы уложится в бюджет мы стараемся, особенно в первые годы, максимально ограничивать расходы на питание и другие хозяйственные покупки. Основные продуктовые товары приобретаем на нашем городском рынке, где цены в полтора, а то и в два раза дешевле, чем в супермаркетах. Сыновья в первые полтора-два года помогали нам относительно небольшими суммами, что нам не очень хотелось - ведь мы не привыкли к такому положению, всегда ранее сами помогали детям становиться на ноги. Со временем мы адаптировались к существующим условиям, научились укладываться в свой бюджет и даже позволяем себе иногда делать покупки деликатесов и довольно хороших вещей, покрывая такие дополнительные расходы из небольших "запасов", привезенных с собой и полученной мною германской компенсации за урон от эвакуации во время ВОВ. Стараемся вести активный образ жизни, встречаемся с друзьями, отмечаем семейные даты за довольно обильными и красивыми застольями. Круглые юбилейные даты отмечаем с друзьями даже в ресторане. В Израиле сложилась замечательная, на наш взгляд, традиция, дающая возможность широко отмечать торжественные семейные праздники (свадьбы, бар(бат)мицвы, юбилейные дни рождения и др.) в ресторанах, залах торжеств, несмотря на солидную стоимость таких мероприятий. А возможность осуществлять это для семейств со средним и даже минимальным доходом позволяет то, что подавляющее большинство приглашенных в виде подарка вручают виновникам торжества наличные деньги примерно в размере стоимости места в ресторане. Так мы отметили семидесяти- и семидесятипятилетние юбилеи мои и Юлины. Таким образом, несмотря на текущие не малые коммунальные расходы, заметные расходы на приобретение лекарств, государственные пособия по старости обеспечивают приличное существование стариков, если рачительно вести домашнее хозяйство. Питаемся мы не хуже, а может быть и лучше, чем в бывшей советской жизни, где имели доходы по тем меркам выше средних. Постепенно мы обставили квартиру мебелью за счет отданных нам уехавшей из страны в США семьи Виктора и покупки новых других предметов в торговой сети. Любительница "покопаться в земле" и разводить цветы Юля создала "зимний сад", круглый год украшающий своей зеленью, попеременно благоухающей цветущими разностями, салон нашей квартиры.
Через два года нашего пребывания в Израиле младший сын Виктор заявил об его отъезде в США, где хочет попробовать свои силы в области программирования пока не перевалил за 45-летний возрастной рубеж. Улетел по годовому контракту с Израильской фирмой, давшей ему "рабочую визу", через год перешел на работу уже в Американскую фирму, через год в более солидную фирму, производящую программную продукцию, где за прошедшие годы приобрел значительный авторитет и продолжает трудиться в должности "Sr. Manager" с довольно солидным даже по Американским меркам материальным содержанием. Две его дочки (наши внучки), несмотря на вторую абсорбцию очень успешно адаптировались, освоили английский язык и с высокими оценками закончили среднее образование. Старшая Элина закончила калледж с "красным дипломом" в Вашингтоне в 2005 г., получив звание бакалавра по специальности компьютерный дизайн и графика, а младшая заканчивает в 2006 году Мерилендский Университет по специальности "международный бизнес".
Старший сын Борис продолжает трудиться в Израиле, где благодаря незаурядным способностям и упорству в труде достиг определенных высот, руководит большой группой программистов в одной из успешных Израильских фирм, семья его приобрела в собственность четырехкомнатную квартиру в центре города Натания (с помощью банковской ссуды " машканты"). Его дочь (наша старшая внучка) Ирина, отслужив 2 года в Армии Обороны Израиля, успешно закончила первую степень (бакалавра) в Хайфском Технионе, продолжила учебу и в 2006 году закончила вторую степень по специальности "химия органических веществ", продолжает вТехнионе работу и учебу на докторскую степень. Сын сына и наш внук Юрий, отслужив 3 года в боевых частях Армии Обороны Израиля после завершения среднего образования, работает в одной из телевизионных фирм и готовится к поступлению в Хайфский Технион. Супруга Ольга ведет домашнее хозяйство.
Страна Израиль нам нравится, мы полностью адаптировались здесь, это наша страна со всеми ее сложностями и недостатками. Уделять время и место внутри- и внешнеполитическому положениям мне не хочется, да и не имеет отношения к характеру моего труда. Подчеркну лишь, что я и Юлия не состоим ни в какой из многочисленных политических партиях, но придерживаемся "правых" (по местному делению) взглядов и поддерживаем жесткую позицию по отношению к террористическому руководству ПА, уступать которому нельзя ни по каким требованиям, в том числе в создании Палестинского государства. "Контролируемые" (или "оккупированные" по арабской терминологии) территории должны быть разделены между соседними арабскими Государствами - Иорданией и Египтом. Никакого "палестинского народа" никогда не было, это изощренная выдумка.
В феврале, 5-го дня мне исполнилось 80 лет. Юбилей отметили 11-го числа, в субботу в симпатичном ресторанчике на центральной площади Натании в кругу почти сорока гостей - родных, родственников, друзей, в том числе прибывших из разных городов Израиля и даже из США - сын Виктор, из Германии - вдова Адель Аксельбант-Сарне. Меня поздравили через интернет и почту руководители НГМК из Навои, Московского института "НИПИпромтехнологии", Ташкентского СредазНИПИпромтехнологии" и многие бывшие сослуживцы и друзья из многих городов бывшего СССР.
На этом закончу отступления и начну воспоминания в ускоренном темпе - время поджимает!
ГЛАВА 2
Первые шаги на новом месте и виде деятельности.
Прилетел в Ташкент из Навои 11 октября 1971 года. Юлия осталась в Сабырсае, оба сына в Ярославле, где Виктор учится в 10 классе, Борис студент третьего курса в Технологическом институте. Отправляюсь к маме, которая живет в центре города во вновь отстроенном после землетрясения украинскими строителями районе, названном "Украина", в однокомнатной квартире на 4 этаже дома, окна которого "смотрят" прямо на корпуса престижной тогда средней школы Љ 110. Облик Ташкента изменился, в центре исчезла улица "Самаркандская", которая вместе с бывшей улицей им. Ленина стала широким Ленинским проспектом с расположенными в бульварной части сквером, а в нем кафе, шашлычные в оригинальной архитектуре с элементами многовековой местной традиции голубых куполов, далее гостиница "Ташкент", за ней очень красивое, облицованное ажурными мраморными конструкциями здание музея Ленина. Исчезли многие улочки и переулки одноэтажных, глинобитных домиков с двориками района "кашгарки", на месте которых возникли четырех - пятиэтажные и отдельные девятиэтажных кирпичные и железобетонные многоквартирные жилые дома и административные здания. Продолжалось строительство новых районов "Юнусабад", "Каракамыш", "Чиланзар". Многие строительные организации присланные для восстановления Ташкента после землетрясения из разных Союзных республик остались в Ташкенте вместе со строительной техникой и значительным числом кадров строителей, решивших стать жителями Ташкента. В районе Центрального сквера силами строительных и монтажных организаций Минсредмаша продолжалось возведение многоэтажного здания гостиницы, названной после сдачи в эксплуатацию "Узбекистан", расположенной вдоль четверть окружности сквера между улицами "Пушкинская" и им. Карла Маркса, с широким ансамблем очень пологих лестничных маршей, ведущих к центральному входу, возвышающемуся над уровнем проезжей части улиц. Я, хорошо знавший географию Ташкента времен ВОВ и послевоенного периода жития и учебы в институте, трудно ориентировался в нем. Приходилось даже спрашивать иногда как проехать в тот или иной район.
Филиал Љ 1 Московского института "ПромНИИпроект" находился на улице им. Богдана Хмельницкого в доме Љ 15. Это четырехэтажное довольно внушительное по длине фасада серое здание с большими оконными проемами, длинным и крутоватым лестничным подходом к центральному входу, выполненному солидными деревянными конструкциями, без вывесок о его принадлежности (режим секретности) сразу же вызывало мнение у проходящих о принадлежности к "закрытости" учреждения в нем находящегося. Вход на первый этаж из просторного вестибюля преграждал турникет, у которого дежурил милиционер - вход только по пропускам. Звоню из находящегося в вестибюле телефона начальнику филиалу Афанасию Павловичу Суворову, который присылает к посту охраны сотрудника 1-го отдела (режимного) и меня сопровождают в кабинет Суворова. Мы знакомы уже много лет, но никогда не встречались не в официальной обстановке. Несмотря на довольно широкую улыбку на лице Афанасия Павловича, разговор идет довольно сухо и формально. Условия моей работы уже оговорены в письме Суворова с приглашением на работу в филиале и это подтверждается в изданном в этот же день приказе о моем назначении начальником горного сектора во 2-ом отделе (горном) с окладом 200 руб. в месяц и выплатой подъемных расходов на переезд. Мне предлагается для временного жилья комната в общежитии, находящемся на втором этаже дома Љ 17 по ул. Богдана Хмельницкого. Я согласился, хотя большую часть свободного от работы и командировок времени до вселения в выделенную мне 3-х комнатную квартиру проводил у мамы, что доставляло ей громадную радость. А сдача в эксплуатацию панельного 4-х этажного дома по ул. Зольная дом Љ 3, где и была квартира под Љ 42, намечалась на декабрь 1971 г.
Суворов пригласил к себе начальника отдела Љ 2 Николая Степановича Прокопенко, с которым я и явился к месту моей будущей работы. Сотрудники горного отдела располагались на втором же этаже в нескольких комнатах. На втором этаже также размещались, кроме руководства Филиала, основные управленческие службы (планово-производственный отдел с диспетчерской группой, бухгалтерия, режимно-секретный отдел, отдел кадров) и проектные отделы, наиболее связанные с секретной документацией - горный, технологический, генплана и транспорта, группа экономических обоснований - и кабинеты главных инженеров проектов. Чтобы в дальнейшем были понятнее читателю многие излагаемые положения подробнее расскажу об основной структуре и составе Филиала.
Руководство Филиала, его начальник А.П. Суворов, главный инженер В.Д. Николаев управляли тремя структурными подразделениями: инженерно-геологических изысканий, проектирования, научных исследований.
Инженерно-геологические изыскания возглавлял Г.А. Андреев старейший сотрудник этого подразделения, созданного до организации Филиала и именуемого тогда п/я 505, мрачноватый на вид, мало разговаривающий тихим голосом но уверенно, небольшого роста солидный человек. Он вел себя независимо сообразно тому, что изыскательские работы в денежном выражении к этому времени составляли наиболее весомый вклад в объемы работ выполняемые Филиалом. Кроме геологического, топогеодезического отделов и грунтовой лаборатории, размещающихся в Ташкенте, в составе подразделения находились несколько экспедиций и партий инженерно-геологических изысканий, в том числе Љ 18 с базой в г. Навои.
Научно-исследовательский отдел (НИО) возглавлял кандидат технических наук П.Д. Шилов (мой однокашник) и в его составе действовало несколько исследовательских лабораторий (горная, гидротехническая, геофизики и др.) Руководство и лаборатории размещались на ул. Волгоградской, где находились и автобаза и склады материально-технического снабжения Филиала. Здесь в свое время были построены первые производственные и два жилых строения созданного Филиала Љ 1 и он (Филиал) свою деятельность начал отсюда.
Вопросами материально-технического снабжения, транспорта, быта управлял заместитель директора по общим вопросам, которым был В.А. Погодаев.
Проектная часть филиала состояла из специализированных отделов, основными из которых являлись Љ2-4 (горный), Љ3 (технологический) определяющие главное направление и специализацию всего института - проектирование строительства и эксплуатации горнодобывающих предприятий и объектов первичной переработки (химическому, металлургическому и др. способам обогащения и извлечения) руд. Отдел Љ 5 (строительный), Љ6 (энергетический), Љ 9 (сметный и бюро экономических расчетов и обоснований), Љ 10 (водотеплоснабжения и канализации, вентиляции), Љ 14 (генплана и транспорта), Љ 15 (архитектурно-строительный - проектирование объектов жилищно-коммунального и социально-культурного назначения, поселков и городов), Љ 16 (конструкторский - разработка нестандартизированного оборудования и приборов), Љ 18 (гидротехнических сооружений), Љ 21 (расчетов на ЭВМ и программного обеспечения). Почти каждый из перечисленных отделов становился технологическим при необходимости проектировать отдельные объекты их профиля.
В Филиале в основном велось проектирование производственных и жилищных объектов трех комбинатов: Ленинабадского горно-химического (ЛГХК), Киргизского горно-рудного (КГРК), и Навоийского горно-металлургического (НГМК). По каждому из этих комбинатов имелся главный инженер проектов, который непосредственно руководил принятием основных технических решений всех частей проектов, увязкой их в единое целое, следил за созданием графиков проектирования и прохождением процесса в смежных отделах, участвовал в разработке заданий на проектирование со специалистами заказчиков (комбинатов), защищал принятые технические решения у заказчиков и в вышестоящих инстанциях, обеспечивал выдачу в необходимых случаях заданий на инженерные изыскания и обеспечение этими материалами проектных отделов. Главными инженерами проектов к этому времени в филиале были: по ЛГХК - Александр Георгиевич Галочкин, мой однокашник по горному факультету института, работавший в проектировании с 1948 года еще с СПБ-2, сильно располневший (на почве болезни), пользующийся довольно высоким авторитетом в филиальской среде; по КГРК - Георгий Иванович Архангельский болезненного вида худощавый горный инженер с некоторым "желчным" характером (это определил со временем, после нескольких месяцев работы); по НГМК - Глеб Николаевич Осколков, горный инженер с рыжеватым оттенком волос, зычным голосом выдающий нескончаемые шутки-прибаутки из несколько лошадиного оскала крупных зубов, с которым был я знаком уже много лет по работе и о котором писал в предыдущей книге. Проектирование объектов жилищно-гражданского назначения, поселкового и городского строительства по всем комбинатам велось под руководством главного инженера проектов, которым был Вячеслав Викторович Источников. ГИПы по два занимали две комнаты на втором этаже. У главного инженера филиала был заместитель по организации проектирования, которому подчинялась диспетчерская группа планово-производственного отдела, разрабатывавшая графики прохождения проектирования, увязанные с выдачей изыскательских материалов, следившая за исполнением этих графиков. Эту должность занимал Игорь Яковлевич Некрасов.
В управлении имелся технический отдел (ТО), в составе которого функционировали технический архив (проектные, изыскательские и др. материалы), и отдел оформления, оснащенный всем набором печатного, копировального и другого оборудования, необходимого для выпуска проектно-сметной, изыскательской документации и научно-исследовательских отчетов в необходимом количестве экземпляров и качестве.
Коллектив Филиала во всех его частях и службах по численности приближался к двум тысячам и обеспечивал все виды проектных работ по комбинатам Минсредмаша, расположенных в Средней Азии, материалами инженерных изысканий, вел проектные работы в основном в стадии рабочего проектирования на основе разработанных силами Головного Московского института проектных материалов в стадиях "ТЭО (технико-экономическое обоснование)", и "Технический проект (проектное задание)", утвержденных в соответствующих инстанциях. Иногда разрабатывались проекты в стадии "Техно-рабочий проект" с утверждаемой частью на отдельные объекты не предусмотренные в утвержденных комплексных проектах предприятий и необходимых для нормальной деятельности. Такие проекты создавались на основе заданий на проектирование разрабатываемых специалистами заказчиков и утвержденных одним из руководителей Министерства. Нахождение Филиала в Ташкенте способствовало оперативным возможностям создания рабочих групп по разработке рабочих чертежей на месте строек, осуществлять авторский надзор за строительством, исправлять выявленные ошибки и упущения в проектной документации. Благодаря этому, а также активное и оперативное участие сотрудников Филиала в проектировании жилья в новом районе Ташкента "Каракамыше" при ликвидации последствий землетрясения, востребованность работ Филиала возрастала и одобрялась руководством комбинатов и предприятий обслуживаемого региона, руководителями головного института и 9-го Главного управления Минсредмаша. Филиал (институт) стали называть "суворовский", по фамилии его начальника Суворова. С А.П. Суворовым я был "шапочно" знаком, как помнят читатели первой книги, с 1952 года со встречи на угольном руднике Майли-Суйского предприятия, куда он приезжал как инженер проектной группы с ГИП'ом СПБ-2 Колеговой. Неоднократно встречался с ним уже работая в Уч-Кудуке, Навои главным образом при его участии в "хвосте" многочисленных сопровождающих приезд Министра групп сотрудников Ведомства, местных партийных и советских органов. В этих случаях он вел себя "очень скромно", находясь в последних рядах и "не высовываясь".
Н.С. Прокопенко провел меня в свой кабинет, где было рабочее место и его заместителя Револьд Львовича Левитина, с которым я был знаком по приездам последнего в Уч-Кудук и Сабырсай, т.к. сотрудники Филиала вели проектирование рабочих чертежей горных работ рудника Љ 6 Уч-Кудука и рудников ЉЉ 1 и 2 Сабырсая. В кабинет были приглашены начальники проектных групп горного отдела и Николай Степанович представил меня как начальника горного сектора.
В составе горного сектора было пять проектных группы по три-пять человек каждая. Группа Н.И. Кузнецова, горного техника с большим стажем проектных работ, ведущая проектирование горных работ объектов ЛГХК, группа Г.М. Зиновьева, горного инженера, ведущая проектирование объектов КГРК, группа Н.А. Норкина, горного инженера, ведущая проектирование объектов НГМК, группа горного инженера М.П. Гиммерверта, ведущая проектирование горно-капитальных объектов по всем комбинатам и группа под руководством И.И. Мамохина, техника геолога с большим стажем работ в геологических партиях и руководящих геологических органах Узбекистана, участника ВОВ, разрабатывающая геолого-геофизические, гидрогеологические и маркшейдерские разделы проектов и "Технико-экономические доклады (ТЭД)" по обоснованиям целесообразности проведения детальных разведок опоискованных геологическими организациями рудопроявлений и обоснованию кондиций для подсчета запасов разведанных месторождений при утверждении их в ГКЗ (Государственной Комиссии Запасов). Последняя группа, связанная как правило с секретными и совершенно секретными материалами, размещалась в отдельной комнате, где мне было организовано рабочее место и я приступил к исполнению новых для меня обязанностей.
Понятно, что я не плохо разбирался в проектной документации, ее составе в разных стадиях проектирования, определенных требованиях к ней и прочее-прочее, так как уже много лет руководил оценкой качества проектов, осуществлением на практике проектных замыслов, знал слабые места проектировщиков с точки зрения практика. Это помогло мне довольно быстро освоиться, постигнуть азы создания проектов, детали и тонкости взаимоувязки отдельных частей проектов внутри горного отдела, где функционировал горно-механический сектор, разрабатывающий средства механизации горных работ, электроснабжение внутрирудничных объектов, автоматизацию горных процессов, и со смежными отделами, участвующими в проектирования горных объектов.
Наиболее сложным было найти способы и средства для налаживания взаимопонимания с подчиненными мне сотрудниками и смежниками. Кадры в Филиале сложились частично из специалистов ранее работавших в СПБ-2, к этому времени уже имеющие значительный стаж проектирования и пользующиеся на этой основе заслуженным авторитетом, и пополнялся молодыми специалистами из ВУЗов и техникумов. Минсредмаш по-прежнему пользовался преимуществами при отборе еще обучающихся студентов для распределения их на работу в подчиненные Министерству предприятия. Для Азиатских предприятий стали базовыми ВУЗы Ташкента и Алма-Аты, главным образом ТашПИ (бывший САИИ), Ленинабадский политехнический техникум в г. Чкаловске, созданный в конце пятидесятых годов, где уже шло обучение многим специальностям требуемых производствами горно-металлургических комбинатов. Несколько лет уже функционировал и выпускал специалистов горных, строительных и других необходимых профилей Навоийский промышленный техникум в составе НГМК. Трудились в Филиале относительно небольшое число сотрудников, перешедших с производств проектируемых комбинатов. Но, большинство из них работали не на должностях связанных непосредственно c проектной работой, а во вспомогательных отделах и службах. Не каждый производственник мог освоить специфический характер проектных работ.
Большинство сотрудников горного отдела, да и многие из других проектных отделов и изысканий знали меня по прежней моей работе, бывая в командировках на предприятиях в Янгиабаде, Навои, Сабырсае. Помогло мне и то, что в филиале трудились мои друзья-однокашники по институту и по работе в ЛГХК. Как уже отмечал, начальником НИО Павел Шилов, в техническом отделе Александр Теплов, тоже пришедший на горный факультет после демобилизации (из госпиталя по инвалидности - без ноги), очень скромный человек с весьма умной головой, прекрасный шахматист; в изыскательских отделах Владимир и Антонина Кожевниковы, в 6-ом (энергетическом) отделе Лидия Репина, в горном отделе Мария Родионовна Брагина бывший маркшейдер и ее муж Иван Иванович (фамилии не вспомнил) бывший горный мастер на руднике Љ 2 Янгиабада - в техническом отделе и другие.
Но самое главное это то, что начальником отдела был Николай Степанович Прокопенко, который и являлся главным организатором моего перевода на работу в Филиал, как я потом узнал, да и догадывался об этом ранее. Читатели моей первой книги знают о моей работе в замах у Н.С. Прокопенко на Янгиабадском Рудоуправлении, о значительной инициативе его по резкому улучшению санитарных условий и состояния техники безопасности на горных работах, в осуществлении которой я принял активнейшее участие и продолжил уже после отъезда Николая Степановича. Мы не прервали наши товарищеские взаимоотношения (несмотря на порядочную разницу в возрасте), изредка переписывались. Не помню в каком году мы с Юлией, будучи в отпуске в Кисловодске, побывали в гостях у Прокопенко в г. Лермонтове, где работал Николай Степанович главным инженером Рудоуправления. Чета Прокопенко жили в собственном доме, который построили по эскизам хозяина, где жилые и подсобные помещения располагались в двух (а может быть и в трех) уровнях, имелся солярий с прекрасным видом на утопающий в зелени городок. Именно Николай Степанович вышел к А.Суворову с предложением и проектом письма в адрес Руководства НГМК о переводе меня в Филиал. А.П. Суворов по каким то причинам долго не подписывал вызов, а Николай Степанович упорно неоднократно напоминал ему об этом.
В обязанности начальника сектора входили не только определять или согласовывать технические решения, принимаемые инженерами, начальниками групп при проектировании, но и обеспечивать равномерную загрузку проектных групп в соответствии с их численностью, своевременную разработку чертежей и заданий смежникам в соответствии с утвержденными графиками, перед началом календарного месяца выдать начальникам групп плановые задания по объему работ, обеспечивающие плановую выработку на одного проектировщика и необходимый фонд заработной платы не только покрывающий фактические его выплаты, а и создание задела для возможности повышения окладов, проводить техническую учебу с подчиненным персоналом, обеспечивать соблюдение трудовой дисциплины. Я легко справился с новыми обязанностями, сумел показать некоторым из числа мало меня знающих, что владею технологией горного производства на высоком уровне и изучил положения соответствующих СНиП ("Строительные нормы и правила"), а попытки "проверить" эти мои знания были. Особенно этим "грешил" горный инженер (кстати заочник) В.В. Шакин из группы Н. Кузнецова, сам отличавшийся некоторым тугодумством, очень "неуживчивым" характером, из-за чего его недолюбливали коллеги. Довольно долго, месяца два-три шла "притирка" во взаимоотношениях с начальником группы горно-капитальных работ Марком Павловичем Гиммервертом. Горный инженер, участник ВОВ (старше меня по возрасту), имевший много фронтовых наград, работавший с 1949 или 50 годов на разных должностях в Табошарах, а в последние несколько лет до перехода на проектные работы главным инженером небольшого по объему Чиркассарского рудоуправления ЛГХК и уже пару лет начальником проектной группы, был обижен тем, что не он стал начальником сектора. Это чувствовалось во всем его поведении. Но, в конце-концов, он убедился в моем преимуществе в производственном опыте и знаниях и наши отношения наладились.
В Филиале велись разработки проектов главным образом в стадиях "рабочих чертежей" по ранее разработанным в Головном институте и утвержденным стадиям проектирования "Технический проект" (ПЗ), отдельные "Технорабочие проекты" по не очень сложным объектам. Но был и опыт разработки в стадии "Технический проект" I очереди строительства предприятия на базе месторождения Сабырсай", проводившийся под тщательным контролем со стороны специалистов головного института. Все основные решения, разрабатываемые в Ташкенте, согласовывались в Москве путем выезда ГИПа, главных специалистов филиала туда, где скрупулезно проходили экспертизу в соответствующих отделах, в результате которой составлялся "Протокол....", положения которого рассматривались на широком совещании у главного инженера института и утверждались последним. Лишь после этого шла дальнейшая разработка проекта. В то же время в филиале велась и разработка проектов во всех стадиях проектирования рабочих поселков и отдельных общественных зданий в них г.Янгиабада одноименного рудоуправления, микрорайонов Уч-Кудука (Северного рудоуправления НГМК), поселка Советабад (Южного рудоуправления НГМК), нескольких рабочих поселков рудоуправлений КГРК, располагающихся в южных областях Казахстана, и "Проект" и рабочие чертежи санатория "Киргизского взморья" на берегу озера "Иссык-Куль".
В первые несколько месяцев работы я выезжал в командировки на согласования технических вопросов в ЛГХК и НГМК. В ЛГХК это в Янгиабадское рудоуправление, где продолжали трудиться многие мои товарищи и друзья, а первыми руководителями были директором Георгий Харитонович Седаков, главным инженером Михаил Николаевич Соколов. Бывшие руководители этого рудоуправления В.Я Опланчук и П.И. Шапиро были к этому времени директором и главным инженером ЛГХК соответственно. В НГМК побывал в Уч-Кудуке, для которого проектировали рабочие чертежи рудника Љ 6, и в Советабаде, для которого также разрабатывали рабочие чертежи и осуществляли авторский надзор за исполнением технических решений. В поездках в Советабад я был особенно заинтересован, так как здесь продолжала жить Юлия. Сдача в эксплуатацию жилого дома по улице Зольная, где мне предназначили квартиру, планировавшаяся в декабре 1971 года задерживалась (обычная практика тех лет в СССР) и произошла лишь в феврале 1972 года. Юле было очень тяжело и неприятно находиться одной в Советабаде, особенно если учесть ее замкнутый характер. Она уволилась с работы, занималась домашним хозяйством, любимыми цветами на приусадебном участке, общалась лишь с наиболее близкими товарищами Галиной Махониной, Риммой Шангареевой, Надеждой Казанцевой.
Постепенно, в течение нескольких месяцев разобрался с системой управления филиалом, обстановкой в нем, состоянием зримых и закулисных взаимоотношений трудящихся особенно в верхних эшелонах.
Единоначальником уже порядочно лет со дня создания Филиала Љ 1 института "ПромНИИпроект" был Афанасий Павлович Суворов, горный инженер, выпускник Свердловского горного института 1951 года, небольшого роста человек с выраженным рыжим оттенком и тенденцией к облысению не густых волос, явно играющий под знаменитого исторического однофамильца-полководца. Участник ВОВ, имел несколько боевых наград, в том числе Орден Красной звезды, хотя, как я узнал потом, в Армии был почти все время водителем автомашины главного медика одного из фронтов. Внешне казалось, что он уравновешенный, медленно и не громкоговорящий и даже демократический управляющий, редко появляющийся на рабочих местах его подчиненных, не вникающий в детали проходящих в коллективе процессов. Редко выезжал на комбинаты, для которых работал филиал, но всегда представительствовал и участвовал в совещаниях, проводившихся вышестоящими органами в Москве, на комбинатах и при посещении их министром, заместителями министра или руководителями Главных управлений. На самом деле это был довольно смышленый, "себе на уме" руководитель, очень тонко держащий главные экономические ниточки управления, окруживший себя когортой преданных ему начальников отделов управления: планово-экономического (Э. Н. Михайлянц), кадров (Г.Б. Афанасьев), 1-го - режимно-секретного (Т.П. Турчанинова), а также умело выдвигавший нужных ему людей на выборные должности председателя профкома, да и секретаря партийной (КПСС) организации. Оклады и тарифные ставки оплаты труда в нашем Филиале (институте), как и во всех других предприятиях и учреждениях Минсредмаша, были выше аналогичных в других не секретных ведомствах, но ниже, чем на производственных предприятиях и, конечно, не очень удовлетворяли потребности и желания большинства работающих. Могу прямо признаться, что бюджет и моей семьи сильно уменьшился - я стал получать почти в двое меньше прежнего, а Юлия уволилась с работы. Но, мы могли пополнять расходы за счет имевшихся сбережений, наличие которых скапливалось благодаря высоким прежним заработкам и очень умелому ведению "хозяйства" Юлией. А возможность повышение окладов техников и инженеров в филиале было поставлено в очень большое число необходимых условий (не превышение фонда зарплаты в отделе сумме средних окладов вилки по штатному расписанию; занимать высокие места в очень развитом социалистическом соревновании по разным видам работ и приуроченным ко многим праздникам и очередным Съездам КПСС и т.д. и т.п.). Ходатайства руководителей подразделений о повышении оклада тому или иному сотруднику проходили многочисленные согласования в управленческих отделах, у руководителей структурных отделений и редко достигали цели при подписании приказа лично Суворовым. Особенно остро страдали техники, а под моим началом, а их было 4-5 человек. Это люди, окончившие средне-технические учебные заведения и получающие 90-110 руб. в месяц. Некоторые из них уже были женаты, имели по ребенку, ютились в комнатках в семейном общежитие. Обнаружил, что семейные бюджеты у них настолько дефицитны, что ограничивают расходы на еду, живут в впроголодь. Да и не мудрено - только за сапоги для молодой супруги надо выложить 80 руб., а ведь хочется - молодежь! - предпочитают поголодать. Я провел с некоторыми беседы и предложил перейти на работу в Уч-Кудук, где по моей рекомендации смогут работать горными мастерами, где их семейные бюджеты возрастут не менее чем втрое. Два техника согласились, уехали и в последствии благодарили меня за совет и помощь. Мои действия вызвали неудовольствие со стороны А. Суворова, о чем он мне высказал свое "фе". Несмотря на то, что уход ребят создавал некоторый дефицит работников в отделе, Н.С. Прокопенко не высказывал мне упреков, понимал - ведь производственник! В основном же мои взаимоотношения с А.П.Суворовым были ровными, встречались лишь в официальной обстановке, я держал себя независимо, да и он не выражал каких-либо эмоций по отношению ко мне. Наоборот, со временем он стал выказывать некоторые действия сближения со мною. Об этом несколько позже.
Главный инженер института (филиала) Валерий Диодорович Николаев, горный инженер, однокашник А.Суворова по учебному институту, ранее работавший в горной лаборатории ЦНИЛ ЛГХК, был переведен на занимаемую должность менее года до моего появления здесь. С ним мы были знакомы по работе в ЛГХК и особенно по работе над фильмом об успехах в разработке средств, их внедрению и созданию нормальных санитарных условий на рудниках Янгиабадского рудоуправления впервые в практике урановых рудников системы Минсредмаша. В Филиале главный инженер выполнял функции как бы руководителя только проектной части, что меня очень удивляло. Я так и не понял за большой срок работы в институте он сам себя поставил в такую роль, или ему такую роль определил А.Суворов. Главный инженер не мог непосредственно отдавать какие либо указания, распоряжения работникам инженерных изысканий, хозяйственных служб, хотя формально все таки отвечал за состояние техники безопасности в этих подразделениях. Непосредственно ему подчинялся технический отдел управления. Еженедельно при главном инженере проводилось диспетчерское совещание, подготавливаемое диспетчерской группой ППО, по вопросам выполнения графиков текущих проектных работ, с объяснениями начальников отделов о причинах их срывов и принимаемых мерах по ликвидации отставания. В совещаниях обязательно принимали участие ГИПы, руководитель диспетчерской группы, начальник технического отдела и отдельные сотрудники отделов по решениям их руководителей. Решения принимаемые главным инженером на этих совещаниях фиксировались в протоколе, в котором отражались и наказания провинившихся проектных групп и отделов в виде снятия баллов в системе социалистического соревнования. При главном инженере регулярно проводились совещания по обсуждению с оценкой его качества каждого законченного этапа проектирования или завершенного проекта по докладу ГИПа. Дело в том, что в системе взаимоотношений "заказчика" (производственные комбинаты) и проектной организации (института) в вопросах оплаты за выполненные объемы работ, определяемые нормами СЦПиИР (сборник цен и расценок проектных и изыскательских работ), предусматривалась доплата за "высокое качество", если таковое подтверждал ответственный представитель заказчика (директор, главный инженер, зам. директора по КС комбината). Готовил такое решение начальник (или зам. начальника) ОКС'а. Участники проектируемых материалов, отмеченных "высоким качеством", получали премиальную добавку к зарплате за счет образуемого дополнительного фонда от части дополнительной оплаты за выполненный объем работ. Это был очень хороший стимул для участников проектирования и сотрудников вспомогательных служб, которым также определялись определенный процент от дополнительного фонда зарплаты. За каждый проект оцененный высоким качеством также начислялись дополнительные баллы в социалистическом соревновании. Не могу сказать, что витавший в воздухе "дух соперничества" и напряженная обстановка между отделами и структурными подразделениями в принятом соцсоревновании и методы определения бальности при подведении его итогов способствовала сплочению коллектива. Ведя совещания и особенно в своих заключительных высказываниях, В.Д. Николаев был очень многословен, старался в своем лексиконе применять "высоконаучные" слова и термины, подчеркивая свою осведомленность и намекая на прежние участия в каких то разработках, высоких совещаниях близких к обсуждаемому вопросу. Большинство участников совещаний относились к таким разглагольствованиям со скучным видом и нетерпением, ожидая их скорейшего окончания. В. Николаев как главный инженер проектного института не влиял на суть принимаемых технических решений, практически не выезжал на проектируемые объекты. Однако, он был инициатором создания многих внутриинститутских документов, положений, распоряжений и т. п., регламентирующих действия по повышению качества проектов, применения в них достижений науки и техники, выполнению требований технологических и строительных норм, улучшению взаимодействий смежных отделов и служб, следил за выполнением в этих вопросах всех указаний вышестоящих органов. Наши взаимоотношения были очень ровными, иногда с некоторой натянутостью, не могу понять почему, но внешне всегда вежливыми. Не знаю ни одного случая, чтобы он меня, или я его, назвал по имени, а не "Леонид Борисович", "Валерий Диодорович" за 20 лет совместной работы. Вот начальника (директора) Суворова были моменты и события, когда я его называл "Афанасий!", а он меня "Леонид!"
Заместитель главного инженера по организации проектирования И.Я. Некрасов был назначен на эту должность примерно за год до начала моей работы здесь. Это инженер-гидротехник, выпускник 1958 года Ташкентского института инженеров ирригации и механизации сельского хозяйства, работавший с 1959 года в Филиале в 18-ом отделе. Это довольно крупной комплекции и росту человек, с которым на первых порах мы практически мало сталкивались по делам производственным, но так как он был и членом партийного бюро института, то я как член КПСС, да еще и "со строгим выговором в учетной карточке" познакомился с ним сразу. Через примерно год после снятия с меня партийного взыскания, о чем я подробно опишу несколько позже, меня неоднократно выбирали в партбюро (затем "партком") института, а он часто избирался в партком, а последние годы почти бессменно возглавлял этот орган, наши отношения стали и были дружественными. Игорь Яковлевич выказывал не плохие организаторские способности, упорство в деле достижения цели, вместе с тем, довольно мягкий характер и некоторую неуверенность. Многие члены коллектива считали Игорь Яковлевича "выскочкой", я же увидал в нем преданного делу сотрудника, стремящегося честно выполнять свои и производственные и общественные обязанности, поэтому всячески поддерживал его, а он, думаю, понял во мне старшего по возрасту и опыту товарища, который не подведет ни при каких обстоятельствах.
ГЛАВА 3
Обустройство в Ташкенте. Опять З.П.Зарапетян! .
Мне вручают ордер на вселение в трехкомнатную квартиру под номером 42 в доме Љ 3 по ул. Зольной, это на третьем этаже. Дом четырехэтажный, панельный, панели внешне облицованы плиткой, кроме салона (термин сегодняшний), двух спален, кухни и раздельных служб имеется длинный балкон-лоджия. Жилая площадь всего 37.8 м2. Это маловато для семьи в 4 человека, при двух взрослых сыновьях. Но, уже большая радость, можно эту семью собирать на постоянное место жительство. Звоню Юлии, по вечерам после работы делаю покраску полов по своему усмотрению, уборку и выезжаю в Советабад для перевозки домашних вещей. Юлия, имеющая "богатый опыт" неоднократных переездов, уже многие вещи, книги уложила в ящики. По приезду оформил оплату автомобиля ЗИЛ-151, с помощью выделенных мне рабочих погрузил весь скарб и выехал в кабине этого же автомобиля в Ташкент. Юлию предварительно отправил поездом и она ожидала меня в Ташкенте у наших друзей Кожевниковых, живущих в одном из домов нашего микрорайона, на противоположной стороне улицы им. Богдана Хмельницкого.
Осваиваем новую квартиру. Привезли с собой два холодильника и два пианино. Один музинструмент - это старинный, выполненный "поставщиком двора Его Императорского Величества" "Шредер", приобретенный Юлиными родителями для нее в пору детства и пробывший у них с тех пор, хотя Юлия так и не училась играть. После Ташкентского землетрясения этот инструмент и еще некоторые вещи были перевезены мною в Сабырсай, где я уже работал, в связи с отъездом Шатуновских в Ярославль на постоянное местожительство. Второй инструмент мы приобрели в Уч-Кудуке для муззанятий наших сыновей. Сборную мебель пытаемся поменять на ставшие в моде мебельные гарнитуры. Но это не так просто в советской действительности. Надо или суметь договориться с зав. секцией мебельного магазина о солидной переплате, чего я никогда не умел и не пользовался такими приемами, или приобрести со вторых рук естественно по рыночным ценам. Такая операция нам удалась лишь через полгода, или более, когда уже в Ташкент приехали Борис (в апреле) и Виктор (в июне). Юлия на работу в филиал "ПромНИИпроекта" не пошла, хотя ее приглашали в отдел Љ 6.
Борис в Ярославле учился уже на третьем курсе технологического института, но специальность ему не нравилась. Виктор заканчивал 10-ый класс средней школы. Они были примерными учащимися. Родители Юлии, пребывая уже в возрасте около и более семидесяти, так и не смогли приспособиться к Ярославским климатическим условиям, приобрести новых друзей (в таком возрасте это почти невозможно) и, самое главное, быть в "большом далека" от единственной дочери. Настало время собирать семью.
Я связался с моим однокашником по горному факультету Учкуном Исамухамедовым, к этому времени успешно работающему заместителем ректора ТашПИ, с которым очень подробно обсудил необходимые шаги по переводу Бориса из Ярославского технологического в Ташкентский политехнический, и получил от него заверение об оказании помощи по этому вопросу. После ряда переговоров, сравнения списков пройденных Борисом дисциплин и необходимых для перехода на очень престижную тогда специальность "Кибернетика электрических систем" на энергофаке, впервые организованную с 1971-72 учебного года под эгидой действительного члена Академии Наук СССР Ф.Ф. Фазылова, известного ученого-энергетика, Борис мог поступить лишь на второй курс с сентября 1972 года при условии досдачи ряда дисциплин. Уже в марте Борис прибыл в Ташкент и, упорно занимаясь, успешно сдал необходимые экзамены и зачеты, был зачислен в ТашПИ и начал учебу, потеряв два года.
Виктор успешно окончил среднюю школу, самостоятельно прилетел в Ташкент и поступил в ТашПИ на факультет АСУ и эту же специальность. Таким образом оба наших сына начали учебу в ТашПИ с 1972-73 учебного года, Борис на 2 курсе, а Виктор на 1-ом.
Макс Борисович и Рахиль Исаевна (родители Юлины) остались в Ярославле одни. Это никого не устраивало и мы начали кампанию по устройству обмена Ярославской квартиры на Ташкентскую. Были даны объявления в газеты и там и тут. Повезло и довольно быстро нашлись партнеры по обмену - относительно молодая семья, глава которой газетный работник перевелся на работу в Ярославль, где уже находился, а супруга с ребенком ожидали в Ташкенте возможность обмена квартиры - тоже двухкомнатной на 12-ом квартале массива Чиланзар. После взаимного осмотра квартир - он в Ярославле, а мы с Юлией в Ташкенте - и получения "добро" от родителей, были срочно оформлены документы обмена. Юля в конце июня вылетела в Ярославль, вместе с Витей помогла родителям упаковать вещи, отправить багаж, а затем Витю в Ташкент. В начале августа я оформил трудовой отпуск, вылетел в Ярославль, отправил Юлию и Рахиль Исаевну в Ташкент, подготовил наш автомобиль "Москвич-408" к дальней дороге и мы с Макс Борисовичем отправились "своим ходом" в Ташкент. Об этом "увлекательном" путешествии хочу написать в отдельной главе. И так, вся семья оказалась в сборе, все в Ташкенте. Очень удачно решился и вопрос приобретения гаража для нашего автомобиля. В жилом микрорайоне, что по улицам Б.Хмельницкого и Танкистов, была построена группа кирпичных индивидуальных гаражей, там был и гараж наших друзей Кожевниковых. В этом микрорайоне жила семья Шиловых, начальника НИО филиала, инвалида ВОВ. Перед самым моим приходом на работу в филиал во дворе за забором производственного комплекса и перед фасадом жилого дома по Зольной, где я получил квартиру, группа из 10 сотрудников филиала добилась разрешения на строительство блока кирпичных гаражей, методом "народной стройки" возвели их. Один из этой группы был П.Шилов. Мне удалось приобрести за немалые по тем временам деньги (тысяча рублей) гараж в группе по ул. Танкистов и по предложению П. Шилова обменяться с ним гаражами. Оформили сделку взаимным договором, заверенным руководством филиала (территории жилых микрорайонов приписаны во владение нашему учреждению).
Вошел в очень необычный для меня режим работы проектного института: на работу к 9 утра, ровно в 13 - идти на обед, ровно в 18 - "марш" домой. Практически никаких авралов. Все подчиненные мне группы, как правило, выполняют задания в запланированные сроки, при некоторых сбоях принимаю меры и за счет более интенсивного труда в рабочее время отставание устраняется. Только в дни командировок на предприятия режим меняю, вхожу в прежний ритм, использую весь ресурс 12-13 часового дня работы.
Примерно в конце марта 1972 года меня позвала к телефону секретарь директора. Дело в том что междугородные телефонные звонки могли поступать лишь на телефоны первых руководителей филиала. Остальные телефоны, имевшиеся практически во всех рабочих комнатах, связывались через внутренний коммутатор между ними и не имели выхода во внешний мир. Взяв телефонную трубку сразу же узнал голос и манеру разговора Зараба Петросовича Зарапетяна:
- Здравствуй! Как дела? Что делаешь? - Рассказал ему в двух словах о моем положении.
- Предлагаю тебе работу у меня, здесь. Знаешь где я работаю?.
Да, я уже слышал что Зараб Петросович работает в Академии Наук и занимается организацией работ по строительству объектов для академических институтов в "Красной Пахре" (Подмосковье) и еще где то в других районах, и что он уже пригласил несколько сотрудников из НГМК к себе на работу, в частности, уехал к нему работать руководитель сметно-договорной группы ОКС'а НГМК Василий Улькин.
Но я не был готов к ответу на столь неожиданный и очень серьезный вопрос. После некоторой заминки говорю:
- Зараб Петросович! Я только-только получил квартиру в Ташкенте, перевез семью и опять переезжать!?.
- Дам тебе через три месяца квартиру в К. Пахре, это почти в Москве!