Аннотация: Три печатных публикации: в США и в Канаде
День рождения Веры
Прими всё, что моя душа хочет тебе
отдать, и не ищи ничего вернуть мне
взамен...
Широко отмечать своё пятидесятилетие Вере совершенно не хотелось. Да и что праздновать - такие года женщине как-то и неловко выставлять напоказ и уж, тем более, афишировать с помпой эту малоприятную дату шумным банкетом в ресторане, собрав за одним столом вместе родственников, друзей и знакомых. Незаметно подкравшийся "полтинник" будил в душе множество самых противоречивых мыслей и эмоций, смешивая нахлынувшие воспоминания и реалии сегодняшнего дня, а они, к сожалению, не казались ей особенно радужными.
Три года с небольшим назад Вера осталась без мужа, скончавшегося внезапно от сердечного приступа, и с тех пор жизнь её круто изменилась. Она уже почти оправилась от перенесённого потрясения и, как казалось со стороны, даже вела нормальный образ жизни, но мало кто знал, какие чувства в действительности переполняли её душу. Вера стала строже и серьёзней, и хотя открыто это не проявлялось, угадать появившиеся доселе неведомые черты характера людям, близко её знавшим, было несложно. Её натура - некогда лёгкая и оптимистичная - сильно изменилась, превратившись из игривой и общительной в замкнутую и нелюдимую.
Первый год после смерти мужа Вера жила на флуоксетине - довольно сильнодействующем антидепрессанте. Месяцами никого не хотела видеть и, разучившись плакать, могла подолгу сидеть в одиночестве. Состояние глубокой апатии сменялось нездоровым возбуждением и только благодаря своим крепким нервам ей удалось кое-как выкарабкаться. Она понемногу смирилась с жестоким ударом, преподнесенным ей судьбой, и даже иногда находила в себе силы размышлять о том, как ей теперь устраивать собственную личную жизнь. Эти думы её посещали всё чаще и чаще, пришедши на смену той беспредельной тоске, что обволакивала её существо ещё совсем недавно. Она как будто выбралась из глубокой тёмной ямы и, не оборачиваясь более назад, хотела поскорее забыть весь тот кошмар, что ей пришлось пережить, пока как слабый лучик не забрезжила робкая надежда на будущее.
С того самого дня, как она получила ужасное известие о трагедии, Вера практически не обращала на себя внимания. Лишь спустя время она как бы очнулась и, посмотрев однажды на своё отражение в зеркале, едва себя узнала. Словно шрамы пролегли печальные бороздки вокруг губ, добавились морщины и седые волосы, а её некогда живой взгляд теперь выдавал измученную несчастьем и не по срокам постаревшую женщину.
Очередной визит к психиатру, которого она посещала с момента постигшего её горя, принёс ей долгожданную веру в свои силы, и врач даже решил изменить препарат, помогавший его пациентке справляться с жесточайшей депрессией все эти месяцы. Он прописал ей новое лекарство, но предупредил о некоторой необычности его действия. Поначалу вроде ничего не изменилось. Две таблетки в день - утром и вечером - не вызывали никаких побочных эффектов, однако спустя две недели результат оказался совершенно неожиданным для неё самой. Вера даже не могла толком сообразить, как и когда это произошло, но только её всё чаще начала посещать неотвязчивая мысль, совладать с которой становилось порой не под силу. Чем больше она пыталась не думать о том, что её беспокоило, тем сильнее Веру преследовали настойчивые видения, постыдные и отвратительные по своей сути. Они возникали вдруг ниоткуда, но особенно яркими и впечатлительными становились ночью, когда она изнемогала от бессонницы и, яростно сжимая подушку, пыталась хоть как-то забыться и уснуть. При этом её тело бросало то в жар, то в холод и оно ныло на жёсткой постели, испытывая нервную боль от малейшей невидимой складки на простынях. Проходили дни, но изменений не наблюдалось. Поделиться своим состотянием с доктором она считала неуместным, и если Вере ещё полгода назад могло казаться, что она сможет себя перебороть, то теперь её думы приобрели совершенно определённые очертания и от них было невмоготу. При всём желании скрыть от себя навязчивую идею или обмануться позывами добродетели, Вера теперь абсолютно точно знала, что единственное средство окончательно прийти в себя - это с кем-нибудь переспать. Порой она старалась себя убедить в никчемности своих помыслов, которые несут ей неизбежные разочарования, но все её доводы рассыпались под напором неизвестно откуда взявшегося желания. Уже не деликатно, а настойчиво и откровенно верино сознание предательски нашёптывало ей, что только таким образом встряхнувшись и почувствовав себя снова женщиной, она опять сможет начать полнокровную жизнь. Вера старалась не думать об этом, но понимала бесплодность и тщетность позывов здравого смысла, ей хотелось ругать себя самыми последними словами, но легче от самобичевания не становилось.
Легко сказать, с кем-нибудь переспать... С кем..? У Веры никогда не возникало подобной нелепой проблемы и, окружённая ранее вниманием и заботой, она даже не могла представить, что когда-нибудь ей придётся нервничать по такому "неприличному" поводу. Впрочем, высокие требования к самой себе всё-равно не позволи бы ей снизойти до первого встречного.
Существовал, правда, один вариант, но он у Веры вызывал странное ощущение, которого она очень боялась. Всё её естество вздрагивало и замирало от внезапно проснувшегося присутствия ярких воспоминаний, невольно тяготивших исстрадавшуюся душу. От них, связанных с прошлой жизнью, возникали разом мгновенный озноб и успокоение, как от прикосновения к едва затянувшейся ране, когда рука, превозмогая запреты, сама тянется сделать это вновь и вновь, чтобы испытать сладостно-ноющую боль...
Вера и Влад знали друг друга давно. Пожалуй, ровно столько, чтобы став однажды любовниками и переболев этой томительной страстью, сохранить надолго доверительные отоношения, какие возможны только между мужчиной и женщиной, посвятивимшими нечаянной и короткой связи частицу своего сердца. Имея каждый собственную семью, они иногда продолжали видеться и оба находили в этих редких встречах восхитительное очарование. Наверное, именно потому, что не старались отыскать там былую вспышку негаданного и моментального чувства, а просто наслаждались взаимностью и теми ощущениями изысканной близости, что каждый из них самотверженно дарил другому. Ни Влад, ни Вера никогда не строили планов относительно друг друга и, вполне удовлетворённые своим положением и личной жизнью, и думать не думали, чтобы предпринимать какие-либо шаги или перекраивать заново судьбу. Влад любил свою жену и Вера была по-настоящему счастлива рядом со своим мужем. Её и Влада связь как бы существовала в другой сфере, неподконтрольной окружающей морали и потому ей неподвластной.
"...Это - тёплое, а то - мягкое..." - иронично отмечала про себя Вера и не собиралась ничего менять. По сути дела, они и не расставались - даже то время, в течении которого ни один из них не давал о себе знать, не значило ровным счётом ничего. Каждый подсознательно пребывал в уверенности, что стоит только снять трубку и сказать, что соскучился или просто поделиться своим настроением, и проснувшееся желание будет другим принято очень серьёзно и с должным вниманием.
О смерти вериного мужа Влад узнал не сразу - кто-то из их общих знакомых случайно обмолвился с ним в разговоре об этом несчастьи. Он тут же ей позвонил без всякой задней мысли, преследуя одну единственную цель - хоть как-то помочь Вере и по возможности её поддержать. Статус их взаимотношений казался в теперешней ситуации весьма и весьма двусмысленным и лучшее, что Влад мог бы сделать - это не беспокоить Веру, а дать ей постепенно прийти в себя и решить самой, что ей нужно. Не понимать, что творилось в её душе, он не мог - было страшно даже представить, насколько убийственной и разрушительной стала для Веры весть, что она стала вдовой. Она обрекала некогда вполне устроенную женщину на страдания и растерянность. Вероятно, Вера, испытывая муки совести, чувствовала себя косвенно виноватой и попросила Влада ей не больше звонить...
Пара лет пробежала почти незаметно. Нельзя сказать, что Влад полностью вычеркнул из своей памяти некогда близкого ему человека и, хотя ему было чем себя занять, время от времени, тем не менее, его мысли настойчиво возвращались к Вере. Каждый раз, задумавшись, он представлял себе её такой, какой помнил со дня их последнего свидания и с грустью отмечал, что не в силах вернуть эти незабываемые минуты. Очевидно, его ощущения можно было бы назвать таким банальным словом как любовь, если предположить, что привязанность немолодого и рассудительного мужчины к женщине не угасает как светильник, в котором элементарно закончилось масло, и не становится под воздействием лет удобной привычкой. Наверное, и Вера тоже вспоминала о нём, во всяком случае, Владу хотелось так думать и где-то в глубине души надеяться на непредвиденную встречу, которая снова повернёт его жизнь на обкатанную дорогу. Он понял, что ждёт эту случайность, и неосознанно стал искать места, где их пути могли бы пересечься. Казалось бы, куда проще - взять и набрать её номер и, извинившись, на правах давнего друга поинтересоваться, всё ли в порядке? Обычное проявление вежливости без всякого намёка на возобновление прежних отношений. Однако, Влад так и не решился на, в общем, ничего не значащий поступок, забывая о том, что женщина иногда хочет, чтобы её подтолкнули. Так бы и продолжались его бесплодные сомнения, не вспомни он о верином дне рождения и о той круглой дате, что она должна была отмечать. На горизонте Влада замаячил спасительный повод и не воспользоваться им - означало потерять вполне реальный шанс хотя бы просто поговорить с Верой.
Вера даже не удивилась, заслышав хорошо знакомый голос. Через несколько минут прошла первая неловкость и они не заметили, как проболтали почти час. Говорили ни о чём. Впрочем, Влад всё равно старался ничего не выпытывать, полагая, что при желании она сама коснётся той темы, которую захочет с ним обсуждать. В какой-то момент беседа вильнула и коснулась её нынешнего времяпрепровождения, но Вера как-то сразу осеклась и ни словом не обмолвилась о своей теперешней личной жизни. Когда Влад осторожно намекнул, что хотел бы пригласить её на ланч по поводу её дня рождения, она, как ему показалось, даже почувствовала облегчение.
- Конечно же, Владик...
Я уже сто лет нигде не была.
Выбор оставался за Владом и он пообещал найти какой-нибудь уютный уголок, где бы им никто не докучал. На том и порешили.
Ресторан, что Влад отыскал, находился в Малибу. Как любой житель Лос-Анджелеса, равнодушный к дешёвым закусочным и предпочитающий нечто исключительное, он знал о его существованиии давно со слов своего близкого приятеля. Тот водил довольно тесное знакомство с хозяином этого заведения - их связывали годы совместных автогонок на одном из треков в Неваде. Незначительное обстоятельство, прежде совершенно отвлечённое от интересов Влада, в настоящий момент приобрело для него определённый смысл и вся эта цепочка знакомств сейчас представлялась как нельзя более кстати. Влад предварительно съездил в ресторан, чтобы оглядеться и решить, то ли это место, где бы он мог претворить в жизнь внезапно родившийся план. Благо, впереди была целая неделя и он мог как следует подготовиться. Заодно он представился менеджеру и, отрекомендовавшись русским автогонщиком, посвятил его в детали своего замысла. Парень оказался на редкость сообразительным, очевидно натренированный капризами тамошней богатой публики, и, хотя намерения Влада несколько отличались от всех тех, к чему тот привык, общаясь со всевозможными "нафаршированными" эксцентриками, он не показал вида и пообещал своё всяческое содействие.
Вера выразила желание приехать в ресторан сама. Впрочем, Влад ни на чём не настаивал и лишь молил Бога об одном: чтобы ничего ей не помешало. Он встречал свою гостью возле входа с букетом кремовых роз, волнуясь как школьник от предстоящего первого свидания. Стоило Вере появиться на стоянке и открыть дверцу машины, как он тут же шагнул ей навстречу.
- Здравствуй, Веруня...
Цветы Веру слегка смутили. Было заметно, что предназначенный ей букет Влад выбирал с той тщательностью, на которую способен мужчина в своих лучших стремлениях. Такое не скроется от женского предвзятого и потому внимательного взгляда.
- Поздравляю...
Влад в каком-то оцепенении чуть коснулся губами её щеки. Что-то новое и до сих пор незнакомое ему мелькнуло в лице Веры: жалость к самой себе, а может быть, что-то ещё, но такой он её раньше не видел.
- Как ты?
Вера в ответ тяжело вздохнула и молча сама обвила его шею руками...
Оказаться во власти своих желаний - наихудший способ превратить настоящую жизнь в череду бессмысленных дней. От них некуда деться, и неисполненные, они вместо пьянящего вкуса вина приобретают кислоту уксуса.
Вера вдруг поняла со всей очевидностью, что ей уже давно не хватало присутствия этого человека и хотя приходилось расчитывать всего лишь на короткие часы, проведённые вместе, она была готова смириться, лишь бы на короткий миг опять ощутить себя с ним рядом. Всё пережитое по-новому высветило их прежние отношения, и последнее, о чём она сейчас хотела думать - это то, куда они могут её привести.
Влад нарочито внимательно всматривался в меню и хотя уже точно, до мелочей знал весь свой заказ, продуманный им загодя, однако, старался сделать вид, что перебирает, чему отдать предпочтение.
- Не попробовать в этом ресторане устриц - непростительное упущение. Если где их и подают отменно свежими, то именно здесь, - заметил он как бы между прочим и, решительно захлопнув меню, отложил его в сторону.
- Веруня, надеюсь, ты не возражаешь, если мы начнём именно с них.
Увидев в лице своей спутницы лёгкую неуверенность, он тотчас поспешил развеять её мимолётные сомнения.
- Нет более деликатного блюда, и я только могу сожалеть, что мне не пришлось столкнуться с ним раньше. В советское прошлое такой заморский деликатес как-то не совсем вписывался, а жаль... Насытиться, правда, этим символом буржуазного безобразия трудно, но зато уж не обойтись без того, чтобы не прочувствовать эстетику некоторых вкусовых сочетаний.
Словно в подтверждение своих слов Влад приподнял запотевший от холодного вина бокал, приглашая Веру присоединиться.
- Твоё здоровье...
Она в знак благодарности молча слегка кивнула и, отпив глоток, проговорила с усмешкой.
- Ну, положим, в то время не вписывались не только устрицы...
Вера вдруг внимательно и серьёзно посмотрела на Влада.
- Я часто думаю: останься я в Рашке, и возможно, ничего из того, что со мной произошло здесь, там бы не случилось.
В её глазах не было боли, а лишь печальное недоумение по поводу собственной судьбы.
- Или всё это то, чего мне всё равно не удалось бы избежать?
Влад взял её руку в свою.
- Не думай об этом. Живи и пусть каждый твой день приносит тебе поменьше огорчений. На твою долю их выпало уже достаточно.
Он, желая как-то отвлечь Веру от грустного настроения, решил поменять тему:
- Кстати, ты знаешь, что на устрицы тоже существует сезон? Обычно они наиболее вкусны зимой и осенью, и считается, что их можно есть всегда, кроме месяцев, в названии которых отсутствует буква "Р". Мне приходилось бывать в Новой Зеландии и могу сказать со всей ответственностью, что лучшие я пробовал именно там - на юге острова, в районе Блафф. Очень известное место...
Вера слушала Влада, но продолжала уже в который раз машинально проигрывать про себя происшедшее с ней за последние годы.
"...Отчего я так долго ждала..?"
Ей вдруг захотелось прижаться к Владу, как когда-то и почувствовать его голову у себя на груди.
"...Он совсем не изменился, даже стал интересней.."
От Веры не скрылось, что Влад готовился к их встрече. Голос его звучал приподнято и как-то по особенному очень молодо.
- В этом ресторане подают чилийские - "Ecaille d"Argent" и к ним у нас сегодня соответствующее вино - "Isla Negra Sauvignon-Semilion" 2005 года.
Влад прищурился и посмотрел на Веру через стекло пузатого бокала.
- Хочется верить, что ты одобряешь мой выбор?
Пока они говорили, официант принёс большое блюдо, на котором в колотом льду живописно разместились две дюжины открытых раковин, умеренно украшеных зеленью и четвертинками лимона. Все они были одного размера и лишь по центру лежала довольно крупная ракушка, как приз для виновника торжества.
- Специально для тебя.
Влад обратил верино внимание на самого большого моллюска. На фоне белизны створки раковины хорошо выделялись его чёрные края, свидетельствующие о несомненной свежести продукта.
- Всё как Вы просили, сэр...
Официант красноречиво посмотрел на Влада и, добавив в бокалы вина, удалился.
- С днём рождения, Веруня! Мне необыкновенно приятно, что ты сочла возможным принять моё приглашение и захотела разделить со мной твой праздник. Я тебе очень признателен...
Он сделал небольшой глоток.
- Ну, а теперь дело только за тобой...
Отведай, насколько дары океана соответствуют важности той памятной даты, что мы с тобой отмечаем.
Вера, аккуратно поддев моллюска, уже собиралась его проглотить, как вдруг её глаза расширились от неожиданности.
- О, Боже...
- Что, такое?
Влад испуганно посмотрел в её сторону.
- По-моему, это жемчуг!
Она, отложив в сторону вилку и нож, осторожно достала из устричной мякоти перламутровый шарик размером с крупную горошину.
- Влад, ты только полюбуйся! Это ли не чудо?
Вера кинула свой удивительный трофей в стакан с минеральной водой и слегка взболтнув, положила его к себе на ладонь, чтобы убедиться в достоверности своего предположения. Это действительно была жемчужина - изумительно белого цвета с едва заметным зеленоватым отливом.
- Мне кажется, мы приехали сюда совсем не зря...
Влад с удовольствием наблюдал за реакцией Веры. Та сидела растерянная и ошарашенно в полном молчании разглядывала потрясающую находку. Постепенно к ней вернулся дар речи.
- Этого не может быть...
Вера до сих пор не могла поверить, что обыкновенная устричная раковина в ресторане преподнесла ей такой странный сюрприз!
- Как видишь, может...
У Влада подкатил ком к горлу. Вероятно, то волнение, что сейчас испытывала Вера, передалось и ему, и он едва себя сдерживал.
- С днём рождения, милая...
Влад на секунду отвернулся, скрывая моментально повлажневшие глаза.
- Если ты не возражаешь, я выйду покурю.
Ему нужно было вздохнуть и отдышаться от внезапного сердцебиения. Пожалуй, он и впрямь не ожидал, что может так сильно расчувствоваться.
Влад поднялся и вышел, оставив Веру один на один с её мыслями.
"...Непонятно, как никто ничего не заметил..."
Вера подозрительно взглянула на ракушку-чудесницу.
"...А может это просто розыгрыш..?
Влад способен на такую фантазию"
У Веры давно уже не было иллюзий по поводу своего давнего друга и того, насколько он готов быть неординарным в своих поступках.
"...Роскошный букет, ланч в дорогом ресторане и эта невинная шутка - вполне в его духе..."
Внезапно её осенило и Вера вдруг вспомнила старинный способ, используемый для того, чтобы отличить настоящую жемчужину от исскуственной. Когда-то близкая подруга матери - Маргарита Анатольевна, великолепная Марго - дама состоятельная и знающая толк в хороших вещах, научила её этому простому, но верному способу. Вера тогда ещё совсем молоденькая девчонка простодушно посмеялась:
- Тётя Рита, зачем мне это?
- Ах, детка, знание за плечами не носить, но имей в виду, что женщина может не разбираться в тонкостях стирки и готовки, но обязана понимать в мужчинах, мехах и ювелирных изделиях. Или ты, дорогуша, собираешься всю свою жизнь "заглядывать курям в задницы"? - подытожила мамина подруга с видом наставницы Смольного института и прочла ей небольшую но содержательную лекцию на тему из светской жизни.
- Надеюсь, Веруня, тебе посчастливится встретить человека, способного не только оплачивать такие подарки, но и преподносить их красиво...
Она мечтательно вздохнула и покосилась на своё роскошное бриллиантовое кольцо, украшавшее уже немолодую руку.
Многое из сказанного Марго впоследствии оказалось почти правдой и её слова Вера время от времени вспоминала как полезные уроки в разные периоды своей жизни, но вот воспользоваться умением отличить хороший драгоценный камень от плохого и уж, тем более, распознать натуральную жемчужину ей самой ещё никогда не приходилось.
Она зачарованно глядела на лежащий перед ней матово поблескивающий шарик абсолютно правильной формы и не решалась пошевелиться. Изъян природы не может быть совершенством. Вера прекрасно была осведомлена, что подобными бывают только культивированные жемчужины, а в особенности - такого размера! Не знай она эту нехитрую уловку - сидела бы сейчас, изумлённая невероятным событием. Любовалась бы с восторгом красотой мерцающего перламутра - бездумно и счастливо, без всякого смущения или тайного любопытства.
- Не трогай, - твердила себе Вера, испытывая необъяснимый трепет.
- Не трогай, - предостережение словно эхо отдалось в её душе, но рука уже сама потянулась, чтобы открыть ту правду, что уже и без того почти лежала на поверхности. Жемчужина оказалась у Веры во рту и, прикоснувшись к ней губами, она на мгновение ощутила её холодок. Язык нежно скользнул по твёрдой идеальной округлости, словно предвкушая то, что за этим последует.
"...А, может, я всё это сама себе придумала...? - внезапно пронеслось болезненное сомнение, но тут же исчезло, стоило только Вере провести жемчужиной по зубам и услышать её характерный скрип.
"Господи, неужели для меня всё ещё не кончено и я опять сумею прочувствовать то, что мне когда-то довелось?"
Та хрупкая догадка, что посетила её ещё минуту назад, уже приобрела ощущение полной и непоколебимой уверенности. У Веры на глаза навернулись благодарные слёзы. Они освобождали её душу из долгого мрачного плена и Вера, словно заново родившись, уже вступала в иную жизнь.