Коммунизм я увидел в Североморске буквально сразу после прибытия. В ресторане "Вайенга" при одноименной гостинице, куда спустился перекусить перед рабочими встречами в штабе флота. Скромный северный уют, небогатый витаминами салат, что-то мясное, благоразумно задрапированное бесцветным пюре. Хочу расплатиться, зову официантку. Подходит. Улыбается. Обьясняет - счет здесь не подают. Сам могу посчитать и оставить деньги на столе. Сколько ? Сколько считаю нужным. Если уж сильно захочу, могу свериться с меню.
Вот он коммунизм. Все оказалось правдой. Все как говорил Хрущев. Действительно, от каждого по способностям каждому по потребностям. И с улыбкой. Как назло нет аппетита, а ведь обычно, потребности у меня высокие. Ухожу, утешаясь с мыслями об ужине.
Обнаруженный мной уголок коммунизма носил, правда, несколько специфический характер, определяемый с одной стороны единственной для всех упомянутой точкой общепита, с другой - невозможностью вьезда и выезда из города без пропуска. Идейно и по существу - аналог природного заповедника для охраны и регламентации жизни животного мира. Но грех жаловаться. Это намного лучше чем охотничий заказник.
А все ж, улыбка была неподдельной.
В штабе для работы мне отводят стол в Первом отделе. Я получаю, прибывший фельдпочтой из Львова портфель с моими спецблокнотами, и начинаю тупую и монотонную работу по расчету элементов движения подлодок вероятного противника. В гостиннице, забыв про коммунистический ужин, не обращая внимание на ночное майское солнце и храпящего капитана второго ранга, мгновенно засыпаю с мимолетным ощущением тревоги: храпом кавторанг может легко демаскировать, хранящую тишину, нашу подводную лодку.
Утро серое. Чай безвкусный. На улице секущий ветер.Добираюсь до штаба, поднимаюсь в Первый отдел. Иду к окошечку получать свои документы. Сначала вижу руку. Эскиз Микельанджело. Потом ее взгляд. Как там у Блока. Черное солнце. Она красива. Она по настоящему красива. Она красива без скидок на сырую погоду , северную тундру и надбавки за боеготовность Она красива в пилотке и погонах. Я вижу лицо в три четверти. Она выжидательно смотрит. Чего она ждет? Ах да, расписаться в получении.
Окошечко закрывается. Сажусь, приступаю к расчетам. Считаю.Считаю.Считаю и пересчитываю.В результате у лодки класса "Трайдент" нулевой радиус поворота. Не подводный крейсер, а котенок, играющий со своим хвостом. Так дело не пойдет. Нужно не думать о ее руках. Просто не думать. Просто себе их не представлять. Пора обедать.
Она веселая и общительная. Доверчивая и смелая. Она из офицерской семьи.С ней легко и необычно. Чувствую себя намного старше. Говорю правильные вещи серьезным тоном. Она смеется, ей любопытно.
Время летит. Я здесь уже пять дней. Мне не до шуток. Последовательно приглашаю в кино, на концерт ансамбля Северного флота, в Пицунду, на край света. Последнее выглядит не сильно убедительно для жителей Заполярья, но я настойчив. Она улыбается. Это ответ на все вопросы
Еду в Мурманск. Откладываю вылет на сутки. После обеда возвращаюсь к окошечку. Беру документы. Начальник Первого отдела смотрит волком. Ему по должности полагается - пресекать общение. Пишу записку. Обьясняюсь. Пишу шутливо и грозно, ласково и отчаяно. Обещаю, все, что обещают в таких случаях. Но я иду дальше. Моя жизнь, работа, ответственность, Родина , наконец, - ничто не имеет для меня ценности, только...
Хлопнула дверь. В комнату вошел он. Я увидел ее глаза. Она не улыбалась. Она ждала. Ждала его из дальнего похода и будет ждать всегда. С ним пойдет в кино и на концерт ансамбля Северного флота, с ним она поедет в Пицунду и на край земли.
Я собрал бумаги, запечатал портфель, сунул в окошечко. Хорошо, что в "Вайенге" каждый вечер то встречают кого-нибудь из похода, то провожают в поход. Люди поют песни. Причем от начала и до конца. И я могу петь с ними. В хоре никто не почувствует моего неумения..
Снова тундра, проверка документов. Мурманск. Полет. В Риге шесть часов на пересадку. Еду в Майори. Лежу на холодном песке и дышу морем, дыхание приносит покой. Львов, ночь. Вот я и дома.
Встаю рано. Я бодр и весел. В воздухе весна, все женщины Львова высыпали на улицы. На
Подвальной обгоняю звенящий трамвай. Запах сирени. Детей, идущих в школу. На лету предьявляю пропуск. Только зашел - звонок. Уже нужен. Зовут наверх. Киваю всем на ходу. На вопросы - потом, потом. Молнией мимо секретарши.
Руководство в полном составе. Внимательно и подавлено слушают докладывающего, начальника спецотдела Петрухина. Скорбно поворачивают головы в мою сторону, с ними Петрухин, заканчивая чтение фразы, из лежащего перед ним документа:"...а если нет, то продам и воено-морские секреты и душу за...".