В небольшом цветущем садике духовной семинарии трудно было скрыться от чьих-то глаз, а тем более ушей.
Но Саша Лопухин, лучший воспитанник Саратовской семинарии, находил скамеечку вдали от всех и начинал вслух повторять выученные накануне слова.
Нет, это было не Священным Писанием или занудной латынью. Звучали слова иностранные, английские! Зачем семинаристу английский?
Ответ на этот вопрос мы найдем потом, спустя несколько лет тайна откроется.
А пока Александр усиленно учит понравившийся язык и мечтает увидеть мир, созданный Богом во всем его многообразии.
А начиналось всё на благодатных землях боярина Льва Нарышкина, пожалованных ему при Петре Первом.
Заселяться стала та глухая окраина выходцами великороссами. Так у притока Дона, тихой реки Медведицы, и возникло село Митякино. Возвели здесь церковь во имя преподобного Сергея Радонежского. Службу в ней отправлял священник Павел Лопухин. То был уже 1852 год.
В этом сельце, где на зеленых выпасах гагакали гуси да по ночам заливались лаем дворняги, и родился в семье священника Саша.
Проживали они в крытой соломой избе, недалече от проселочного тракта. Матушка с мальцом смотрели в окошко, как день-ночь неслись в пыли конные и коляски, поспешали странники-богомольцы в их уездный Камышин на Волге.
Подросший парнишка с бедовым дружком взбирались повыше по крутой лестнице под купола церкви, где угнездились скорые птички- ласточки. Приставив ладошки ко лбу, всматривались они в туманные дали.
Сквозь них вырисовывались березовые рощи да волостное село Рудня.
А что же дальше, там, за горизонтом и голубыми облаками?- вопрошали дети.
Друг детства вспоминал, что не пришлось Саше пережить дни в безбедной обстановке, он рано лишился отца.
Матушка с единственным сыном перебралась в село Слободка к родственнику, тоже священнику. Впечатлительный Саша дал зарок продолжить начатое отцом служение Богу. Так была выбрана дорога в Камышинское духовное училище, по которой неразлучные друзья и шагали вместе.
Александр Лопухин, общительный и бойкий, учился без напряжения. В документах Камышинского училища он лучший воспитанник.
На чудесные елочные рождественские и пасхальные каникулы они отправлялись с другом домой. Путь лежал через глубокую Волгу, слободу Николаевскую, пустынную и безлюдную местность.
Саша не раз выручал приятеля из опасности при переправе через реку, при нападении на них среди холмов бродячих киргизов. Таким решительным и смелым он оставался всю жизнь.
Окончив похвально Камышинское духовное училище, Александр поступил в Саратовскую духовную академию, где мы и застали его в садике за изучением английского языка.
После семинарии ждала его или заурядная служба в приходе, или продолжение учебы. Денег у бедствующей матери на дальнейшее образование сына не было. И Господь, наверное, услышал просьбы и молитвы отрока.
Итак, счастливого Александра посылают в знаменитую Санкт- Петербургскую духовную Академию учиться на казенный счет!
Матушка, отловив на дорогу худосочную курочку, благословляла: "Поезжай с Богом, сынок! Родни знатной у нас нету, так что старайся сам, умом своим, да учебой пробиваться в люди!".
Прощайте, родные места, матушка и друзья безоблачного детства. Впереди ждет новая, интересная жизнь и исполнение заветной мечты!
В Академии смышленый паренек быстро завоевал уважение. Студентом был способным. "Вестимо ли, чтобы кто - то, опубликовал, как Лопухин, более сотни литературных и научно - публицистических статей в "Журнальном обозрении" и "Церковном вестнике"!- изумлялись преподаватели.
Не забывал Александр и свой волжский край, помещал о нем любопытные очерки, как "Из Астраханской епархии", "Из Камышина Саратовской епархии", рассказывал об открытии в Камышине нового здания для духовного училища.
Так открылась его литературная стезя, по которой он с громадным успехом будет идти всю жизнь.
Старинные бумаги гласят:
"Данные, обнаруженные студентом Лопухиным, заставляют предполагать в нем серьезного будущего ученого.
Богатые умственные дарования его, необыкновенная отзывчивость на все живое и высокое, его поразительная доброта, мягкость и твердо-православное настроение, внутренняя цельность позволяет ждать от него самых неожиданных и глубоких сочинений, трудов".
Написавшие этот отзыв мужи как бы заглянули в будущее его, и - не ошиблись!
По окончании курса учения в 1878 году Александр Лопухин Советом Академии удостоен степени кандидата богословия.
Нива деятельности расстилалась пред ним обширная. Но что делает он?
Сильный отпечаток в его молодой душе наложили беседы профессоров о важной роли миссионеров русской церкви по распространению православия и культуры в чужих, зарубежных пределах, куда шли не многие, но безбоязненные.
Это о них, подвижниках, семинаристы читали с упоением:
Проникнут верою глубокой
Познав ничтожность благ мирских,
Идешь ты, странник, в путь далекий
В страну людей тебе чужих.
И Лопухин по личному прошению отправляется миссионером- псаломщиком в Нью-Йорк, в русскую православную церковь.
Быть заурядным и прозябающим псаломщиком ему, молодому кандидату богословия?
Но поверьте, он просто сиял от восторга!
Ведь отплывал в Америку, язык которой учил так много лет! Страну с духовной и религиозной свободой!
Страну детских грез и мечтаний, прославленную Майном Ридом и Фенимором Купером, полусказочную, полуфантастическую. Заокеанским маяком для него служила также необычная жизнь священнослужителя Алексея Евстафьева.
Ведь тот начал путь простым певчим при русской посольской церкви в Англии, достиг берегов Америки, где в Бостоне и Нью-Йорке (представить невозможно!), стал дипломатом и писателем.
О том, с каким восторгом направлялся в Штаты Александр Лопухин, красноречиво говорят его многочисленные письма, которые он посылает с пути.
Опубликованные в журналах под названием "Жизнь за океаном", написанные легким языком, они тотчас были замечены любознательным русским читателем.
В кипучем Нью - Йорке Александр быстро осваивает тонкости английского языка, стремится понять необычное для него общество.
Общается у биржевых контор с белыми коммерсантами, на рынках с язычниками мулатами и неграми, в порту с суеверными моряками, в постоялых дворах с фермерами и ковбоями, верящими только в свой кольт и скакуна. Огорчается, что все так мало знали о его далекой родине!
И наш провинциал принялся активно печататься в американском православном журнале в Нью - Йорке. Рассказывает о малоизвестной России, вере своих предков, красочных народных традициях. Благо сам был выходцем из мира русской деревни.
Под чужестранным небом любознательный Александр изучает непростую заокеанскую республику.
Особенно необычное переплетение в ней религиозных верований и воззрений белого, черного и желтого люда.
И летят через океан из-под пера его в санкт-петербургские, московские газеты очерки о религии, достижениях демократии и непростой жизни американцев.
Россияне узнают об отважных пионерах креста в Америке, о свободе религиозной совести, быстром росте римско-католической церкви, тяжкой борьбе за трезвость, отношении к русской церкви.
Заметим, что наблюдательный Лопухин многое огласил впервые, поскольку так пристально и смело до него никто из "русичей" не пытался этого сделать.
Его колоритные и солидные очерки, как "Русские исторические документы и вещи в Америке", "100-летие православной миссии в Америке", "Церковь за океаном", "Настоящее и будущее православия в Америке" и другие публиковали наперебой российские "Новости", "Неделя", "Православное обозрение".
Он находил много общего в размахе и стремлениях души русских и американцев.
А мир молодых российских ученых и политиков весьма нуждался в подобном изучении быстрошагающих Штатов, ради соблюдения с ними коммерческих выгод и культурных связей.
Вы знаете, осваивая материалы о Лопухине, я начал беспокоиться.
Не потеряет ли на чужбине Родина-мать своего толкового сына?
А вдруг он останется навсегда в развитой Америке, как казак Иван Турчанинов, ставший там славным генералом или донец -нечаевец Петр Попов из станицы Скуришенской, известный в Штатах писатель и бизнесмен? Тем паче, что в Штатах обосновали свои поселения бойкие переселенцы из его родного Камышинского уезда, колонии Сарепта Царицынского уезда, обустраивали общины русские беглецы- народовольцы да старообрядцы.
И вот читаю с облегчением, что сын России Александр Лопухин, преодолев заокеанские соблазны и шторма, вернулся - таки на Родину.
Конечно, он искренне сожалел, что покидал несравненный Нью - Йорк, где у его осталось множество интересных друзей.
А воротился наш странник не с пустыми руками. Привез кипы малоизвестных исторических и религиозных исследований.
По ним отлично защитил научную диссертацию. Духовная Академия не захотела больше расставаться с перспективным молодым ученым, и седогривые профессора, посовещавшись, решили - Лопухин остается навсегда работать здесь.
Шли, спешили, летели годы...
Наш земляк уже сам профессор, доцент кафедры древней гражданской истории Санкт-Петербургской духовной Академии. Но он очень энергичный человек, который не может замкнуться в рамках своей профессии.
Он стремится быть подвижником и вне стен знаменитой Академии.
Все острые события времени волновали его обостренный ум!
Блестящие выступления ученого о морали поколений и общества, борьбе добра со злом, церковных традициях и обрядах, собирали массы людей.
"Его аудиторией была вся Россия. Имя его было известно даже в отдаленных захолустьях. Достаточно было сказать "Лопухин" и все знали, о ком идет речь", - так писали о нем в печати.
Александр Павлович поощрялся различными орденами, вплоть до солидного ордена св. Владимира. Конечно же, земляки из Камышинского уезда от всей души гордились им.
Известность его по стране была столь велика, что поступавшим юнцам в Духовную Академию от души желали: "Быть тебе Лопухиным!".
Отличаясь редким знанием иностранных языков, он переводит множество лучших творений богословской литературы Запада на русский язык.
Ибо считает, что они нужны широкому православному читателю.
Один яркий пример. Тридцать раз (!) издавалась в Англии замечательная книга ученого Фаррера "Жизнь Иисуса Христа".
Но не разу в огромной России. Только Лопухин взял на себя немыслимый труд перевести это объемное повествование, и первый вложил его в руки россиян.
А книги "На заре христианства", "Героиня веры", "Соломон, его жизнь и время", "Жизнь и труды святого апостола Павла"...
Этими и другими превосходными переводами его зачитывались архимандриты и кучера, епископы и приказчики, студенты и монахи. Типографские машины Санкт-Петербурга шумели дни и ночи напролет, не успевая печатать повторные издания переводов книг Лопухина.
"Он отличался большим умением выбирать среди массы заграничных богословских сочинений такие, которые отвечали потребностям русской жизни, сумел сделать их доступными широкому кругу читателей, предлагая русским читателям сокровища иностранной науки...", - молвили его умудренные коллеги.
Однако нашему эрудиту и этого мало. Сойдя с кафедры, он усаживается в редакторское кресло, и насыщает сотнями, (я не оговорился), сотнями своих нравственных статей популярные журналы, как "Христианское чтение", "Странник".
И весьма успешно, и до последних дней жизни своей.
"Душа его как бы горела огромным желанием возвысить своих соотечественников до тех горизонтов, на которых стояли иностранные ученые. Он стремился сделать как можно больше. Пока ярко горит свеча его жизни!
Его, впередсмотрящего, волновали вопросы о дружбе, соединении раздробленных между собой ветвей единой церкви Христовой.
Это еще с тех пор, когда он был простым псаломщиком в разноверой Америке.
Он решительно выступает против религиозной и расовой вражды, распрей между мусульманами и христианами.
Его публикации на эту тему и сегодня, при разгуле религиозного экстремизма, очень актуальны.
"Не было, кажется, ни одного более или менее крупного события в церковной жизни России и всего света, на которое бы тотчас не отзывался А.П. Лопухин",- отмечали его биографы.
А знаете ли вы, что именно Лопухин был первым издателем капитальной "Православной Энциклопедии" в РоссиИ?
Притом начал издавать ее на свой страх и риск.
И без этого энтузиаста, неизвестно, когда бы она вышла. Множество его статей историко - библейского содержания рассыпаны блесками в знаменитой многотомной российской энциклопедии Брокгауза и Ефрона.
О нем, том простом мальчишке из Камышинской провинции, писали:
"Лопухин много потрудился на поприще популяризации богословской науки, и в этом его большая заслуга перед русским обществом и Церковью православной".
Современники восторгались: "Просто страшно становиться при виде такой титанической работоспособности. Слава ему! Тысяча раз слава!". И лучше, наверное, не скажешь.
Но коварная болезнь уже подтачивала его здоровье. Зловещий рак вошел в его тело. И врачи настоятельно советовали полный покой и отдых.
Сад, зелень, речка. Да где уж там, постоянная работа стала его стихией, и он не покидал своего талантливого пера.
Конечно, Александр Павлович был, прежде всего, ученым-богословом, хотя нельзя недооценивать его неимоверную журналистскую и писательскую деятельность. Представьте, только напечатанные работы его насчитывают более 160 изданий.
Если бы издать все его статьи, помещенные лишь в академических изданиях, то получилось бы многотомное собрание сочинений!
Труды талантливого россиянина увидели свет в Англии, Германии, Болгарии и других странах.
От тысяч
читателей он получал письма со словами благодарности. Мир для него, полный радостей жизни, дополнялся общением с бурливой студенческой молодежью. Он находил время для чтения лекций в Санкт-Петербургской духовной академии. Одаренный Господом, он беззаветно служил на духовном поприще отечеству.
Меня, прослужившего четверть века на поприще прокуратуры, изумляет единство мнений того ученого Лопухина и нашего современника Генерального прокурора РФ В.Устинова сказавшего так.
"Как только в человеке исчезает духовность, он становится на путь преступлений. Верю, что высокая духовность возродит наше общество, его национальную идею".
Но вернемся в 1902 год, ибо тогда Александр Павлович Лопухин, словно на горячем бегу, закончил внезапно свой земной путь.
То было ясное утро солнечно- золотистого 22-го августа на его даче в деревне Тюрзево.
Слишком быстро сгорела свеча его жизни!
После его трагической кончины множество газет откликнулись прочувственными некрологами. Начиная с "Правительственного вестника", " Московских новостей" и кончая дальним "Одесским листком".
Вот один из них, из "Церковного вестника", означенный словами из Священного Писания: "Смерть мужу покой".
"Непрестанная работа сломала его здоровье, и он нашел заслуженный трудами целой жизни, покой в смерти! Пусть же многочисленные читатели его, рассеянные по всей земле русской, особенно носящие священный сан, помянут его в своих молитвах, да вселит его Господь в месте светлом и покойном".
Духовная Академия в городе на Неве, скорбные жена, дочь и мать Лопухина были в глубочайшем трауре. Духовник Их Императорского Величества провозгласил:
"Профессор Лопухин всю свою жизнь посвятил духовно-нравственному оздоровлению и христианскому просвещению в самых широких кругах. Имя его хорошо известно не только в России, но и на Западе, и за океаном".
Взмывшая в небо Александро-Невская лавра в Санкт-Петербурге бережно приняла прах его под свои вечные прохладные своды.
А на малой родине, в Камышинском уезде, Руднянской волости, светло и с грустью вспоминали о нем друзья детства да немногочисленные родственники.
И только тихо на околице села шумели березы его босоногого детства, а пронзительную синеву неба рассекали над речкой острокрылые ласточки.
Некоторые из друзей оставили прекрасные воспоминания об Александре Лопухине, о том чистом юноше, который долгие годы хранил в душе своей мечту и тайну, остался верен ей и служил честно до последней минуты.
И, кажется, добавь немного фантазии, и снова как бы услышим мы здесь, среди зелени сада, звонкий мальчишеский голос, произносивший нараспев мало кому известные английские слова...