Пастор Дори работает сиделкой у богатого американца. Жизнь прошлась по американцу - переехала его нахрен, раздавив его тело и разум, но сохранив кошелек, только хрустнули чуть-чуть купюры. Дори часами сидит с американцем у телевизора, кормит его с ложечки ужином, раздевает, укладывает спать, а потом открывает Библию, изложенную варварским чужим языком, и читает. Я сижу рядом, смотрю в экран телевизора и слушаю откровения вдовы Клинтона, постаревшей от чужих измен, но еще бодрой и успешной еврейки.
Дори кладет книгу на стол и поворачивается ко мне. "Ну как тебе?" - подмигивает он одним глазом мне, другим старой стерве Хилари. "Дерьмо - говорю я - мне это неинтересно".
"Америка - говорит Дори презрительно - не знают чем себя занять. Денег много"
Молчим. Мысль Дори начинает приобретать цикличность свойственную параноикам и представителям малых народов. Он говорит "Денег много. Зачем им столько денег?". Я пожимаю плечами. "Они весь мир ограбили - говорит Дори убежденно. Я молчу. "Они Советский Союз развалили" - провоцирует он. Я не поддаюсь. "Деньги их не спасут. Сказано, легче верблюду пройти сквозь...", - он мнется, вспоминая слово. "Знаю, знаю - говорю я, - не напрягайся".
"Их надо убить", - внезапно мысль Дори приобретает завершенность. "Убить всех" - повторяет он и лицо его светлеет.
"Не надо убивать" - вяло протестую я.
Молчим некоторое время. Хилари пропадает с экрана. На ее месте новая звезда американской публицистики с книгой "Беседы с дьяволом (мои встречи с семью диктаторами)". Начинаем гадать, кто эти семь диктаторов. "Хусейн" - говорит Дори. "Ким Чен Ир" - говорю я. Это напоминает игру в города. "Бабангида" - говорит Дори. "Кто?" - спрашиваю я. "Это наш диктатор". "Лукашенко" - говорю я. "Кто?" - спрашивает Дори. "А это наш диктатор" - отвечаю я. На этом список известных нам диктаторов исчерпывается и мы замолкаем. "А ты убивал когда-нибудь" - спрашиваю я. "Нет" - пугается Дори и хватается за свою нигерийскую Библию. "Но ты же воевал" - прищуриваюсь я хитро. "Я воевал, - врет Дори, - но я не стрелял". Он пытается сменить тему: "Убить можно и словом. А я не убивал - я хочу попасть в рай". "Ну успеха" - говорю я. "Я попаду в рай - говорит Дори, - потому что я ухаживаю за инвалидом. Хотя его надо убить" Мысль его возвращается к началу беседы. "Но я его не убью, и за это попаду в рай. Ты тоже попадешь в рай" - завершает он. "Ты хороший парень". Беседа закончена. Мы расходимся по комнатам. Я сплю крепко. Мне снится, что я раю.