Пасхальная пиеса от Бокмарёва

Пасхальная сказка

Действующие лица

Клавдио Олегович Мороссо. Бывший диссидент. В 1991 был обменян на канадского диссидента Орловского. На зоне имел кличку Олег. Мужчина средних лет с греческим профилем. Интеллигентен.

Эрнст Давидович Мендельсон. Бывший диссидент. В 1971 году бежал через Одессу в Израиль в контейнере с удавом. На зоне имел кличку Лия Пугач. Мужчина в годах. Ласковый.

Сонечка Мармеладова. Бывший прокурор. В 1970 году выступала обвинителем по делу Мендельсона. В 1990 - главный обвинитель по делу Мороссо. Сейчас на пенсии, но активно занимается общественной работой. На сцене появляется несколько раз, прячась за лампой, направленной в зрительный зал.

Фалалей. Бывший тусовщик. В 1990 году уехал в Англию изучать финансовый менеджмент. Бухгалтер и поэт.

Чужой. Бывший охранник. Арестовывал Мороссо и Мендельсона, чем хвалится демонстрируя газетную вырезку. В настоящий момент позиционирует себя как яркую индивидуальность.

Бокмарёв Александр Витальевич. Бывший писатель, делающий вид, что посвятил себя науке. Во время действия всё время плачет и сморкается. Раним и беден.

Шибзя. Бывший адвокат. Выступала защитником по делу Мендельсона и Мороссо, но потом решила что ей всё "пофик", о чём заявляет в продолжении действия постоянно.

Костнер. Бывший дальнобойщик. Ленивый увалень в армейских сапогах. Глупый и красивый. Мечтает стать актёром.

Алексей Тахо. Бывший священник и эстонец. Появляется в конце пьесы как Deus ex machina и с банкой сиропа в руке.

Акт 1

Пасхальное воскресное утро. Появляется Мороссо

Мороссо (держа в руке крашенное яйцо): Христос воскрес!

Никто не отвечает. Мороссо стоит некоторое время в растерянности.

Появляется Мендельсон.

Мендельсон: Так и поверил... Где его можно увидеть, воскресшего то?

Виляя бёдрами быстро проходит мимо и скрывается за кулисами, оставляя после себя запах серы

Появляется иронически улыбающийся Бокмарёв в футболке с надписью "Jesus coming. Hide porno"

Бокмарёв: Воистинну

Cадится в кресло с философским словарём, предварительно стукнув по пасхальному яйцу Мороссо кулаком

Мороссо (приходя в себя): Эрик, по кумполу хош?

Мендельсон (выглядывет из суфлёрской будки и кричит): А кому из вас интересна истина? Выпить бы вот - если здоровье и карман позволят - это интересно... (прячется обратно, слышен звук падения бутылки)

Появляется Фалалей в нарукавниках

Фалалей (глядя в черноту суфлёрской будки): Люблю, когда алкоголики читают морали про выпивку.

Бокмарёв (держа философский словарь вверх ногами): Альтер, да там и без цитат всё ясно. То же самое касаеться агрессивного неприятия Эрнстом Давидовичем мужеложства. Вообще надо чаше слушать морализатров. Много можно сделать интересных выводов))))

Альтер опасливо молчит

Бокмарёв (в суфлёрскую будку): Эрнст Давидович. А хотя бы в редких случаях Вы можете промолчать. Нельзя же так совсем меленько-то плавать. Думаете, что мы начнём оскорблять иудейску веру? Нет не начнём. Просто ещё раз вздохнём с грустью, что Вы всё таки несчастный старый болван.

Мендельсон (свешиваясь с люстры над сценой): Вздохнём Бокмарёв Александр Витальевич (с грустью) Вы всё таки несчастный не совсем старый (хотя кто его по интерну знает?) болван.

Сонечка (в короткой юбке и с Уголовным кодексом в руке. На шее клёпаный ошейник. Глядя на люстру): Вот вы знаете, не думала даже, что когда-либо с вами соглашусь. :))) Но после вчерашней с ним беседы я, увы, пришла к такому же выводу.

Мендельсон поднимается из под сцены объятый клубами дыма. Одет в лиловое платьице. В руке гитара, на бороде букли

Мендельсон-Лия: Вот девчушки и договорились. Сонечка. Он действительно, как все провинциалы-мужчины, очень ранимый, пожалейте его, может, и отболванится...

Сонечка (косится на Бокмарёва): Да честно говоря, надоело то одного утешать, то другого. Что за народ пошел? И главное - сами же начинают для себя же невыгодные темы. Вот что меня больше всего поражает. Я ни в жизнь не затрону темы, которая для меня тонкая. Зачем мне это? А эти - ну мазохисты какие-то (поправляет ошейник и садится в кресло)

Мендельсон-Лия (косится на Фалалея): Да нет, они так привыкли самоутверждаться, оправдываться перед собою; мне один приятель как-то сказал, что всегда чужой кусок больше кажется, вот они и меряются сами с собою, а мы должны все же их понимать, ведь любой мужчина - всегда ребенок: малый, средний или древний ребенок, а мы уже с детства в куклах дочки-матери, чаще все же матерей играем, ибо подходит это нам.
Сонечка, выпьем чего-либо легонького за наших детских мужчинок. (достаёт бутылку водки и садится рядом с Сонечкой, оправляя платьице)

Бокмарёв (до этого делавший вид, что читает философский словарь): Ох ты ж. круто. Это начало большой дружбы (с)))))) Вот Вам Сонечка Ваш удел)))) (достаёт носовой платок)

Шибзя (проходя мимо): а что это вы тут делаете? (с)

Бокмарёв (дрожащим голосом): Хе-хе. Сонечка вербует армию поклонников своего творчества))) Лию вот с Эрнстом Давидовичем уломала уже))))

Мендельсон-Лия (кокетливо): Постеснялись бы хотя бы самого себя, Бокмарёв Александр Витальевич... Вы же совсем омалафеились, в чужое грязное бельишко начинаете по дороге в прачечную заглядывать, пятнышки подсчитывать, не подходит хорошему ярославскому парню, чуть подпорченному питером; очухайтесь после вчерашнего, - вы же такого добродушного, всепонимающего баренька играли... Вернитесь в пьеску...

Слышно, как за кулисами матерится режиссер

Сонечка (приятно оживляясь и розовея): Елы-палы, вот уж действительно. Надо ж такое сморозить. Александер, КАКОГО ТАКОГО творчества? Творец у нас это вы. А мне поклонники не нужны. Мне нужно, чтобы весело было.

Мендельсон-Лия (ёрзая от возбуждения): Нам бы девушкам лишь бы немножко похохать над Вами-чудо-мужиками. А Вы до того уж смешной, Александр Витальевич, что не обхохочешься, чем более Вы серьезничаете, тем более бублика заливается.

Бокмарёв (плаксиво): Омалафелись? А это что такое? Что-нибудь неприличное опять. Ай-яй-яй, Эрнст Давидович, опять Вы за своё.

Мендельсон-Лия (пощипывая букли на бороде): Женственный Вы наш, Бокмарев, ну останьтесь ХОТЬ ЧУТОЧКУ МУЖЧИНОЙ.

Фалалей (до этого молчавший и пучивший глаза): Эрнст Давидович, не увлекайтесь.
Даже в вашем транссексуальном обличье, какая вы девушка? Вы как рот откроете - не то, что асфальт, - Каракас видно. '' Мечты, мечты, где ваша сладость . . .

Бокмарёв (внезапно прекращая рыдать): Ну если чуточку))) (берёт под козырёк). Женственность конечно украшает, но не всех))))))рррр. Пойду пока поработаю)))) (уходит в глубь сцены и садится в кресло на этот раз с газетой)

Сонечка (глядя на него из тени): Вы, Сашенька, читать не умеете, как я погляжу. (задумчиво). Смешно было бы, если бы я сказала, что мне поклонники неприятны. Это было бы неправдой и глупостью. Поклонники всегда хорошо. Это тешит самолюбие. Даже такое пресыщенное, как Сонечкино. Но они мне не нужны в том плане, что я не собираюсь, как вы, лизать всем задницы, в надежде, что все меня будут любить. (поправляет ошейник)

Бокмарёв (плаксиво): Чо-то в Ваших комах я веселья не заметил. Ущемлённого самолюбия навалом

Сонечка: Не заметили из-за собственных соплей и слез. (опять приятно оживляясь) Ущемленного чем? Тем, что вы своим пенисом перед носом у меня все пытаетесь помахать? Так мы ж уже решили вчера, что без хорошей оптики все равно ничего не видно

Бокмарёв: Это Вы решили, опираясь на свой скудный девичий опыт. А я ничего не решил. Даже и не помахал толком. Всё равно бессмысленно с Вами (разворачивает газету)

Мендельсон-Лия (тревожено вслушиваясь): Сонечка, брекс-брекс-брекс! Признайтесь, немного занесло на повороте, где наша женская скромность, прощение и любовь к ближнему, если он даже очень далекий во всех параметрах?

Сонечка (смотря на Бокмарёвскую ширинку): Со мной бессмысленно - это точно. :))))))))) Меня это не впечатляет. Видимо, сказывается тот самый скудный девичий опыт. ;)))))))))))))) А может (пытается отогнать шальную мысль) дело вовсе не в моем опыте, а в объекте наблюдения?

Появляется Костнер в армейских сапогах и с гаечным ключом

Костнер: Как тонко Эрнст Давидович почувствовал момент разлада в антисимитской фракции. Ах, вы ж дворцовый интриган. Думаете погоните щас Бокмарева, как зайца? Сомневаюсь...

Ой, берегитесь Сонечка, змия этого. Этот ком не что иное как поцелуй Иуды... Мне противно Эрнс Давидович...

Фалалей: Классное утро у меня . . . . Хохот сплошной, уже начал аналитикам переводить. Только никак не поймут, чего Эрик стесняется - сейчас трансам всё можно

Шибзя (прходя мимо): сегодня день соревнований..на загранице, как я погляжу) Кто кого изящней под...бнёт)))

Появляется Тахо. Немая сцена. Играет музыка из фильма Шербургские зонтики

Тахо: Друзья мои. Мне нравится почти все что Вы пишите.
Свобода это дама благосклонная ко всему одинаково,без выбора. И к плохому и к хорошему.
Как писал С.Довлатов приехав в 1979 году из Ленинграда в Нью-Йорк
"Мы мечтали о свободе а получили свободу выбора".
И поделать ничего нельзя, только своим достойным примером показать как могут неправы некоторые.
Ведь остроумие или ехидство и даже интеллект еще не означают что его обладать- прекрасная и целостная личность(я имею ввиду "остроумие" комментаторов).
Поэтому прошу Вас- продолжайте публиковать свои вещи в сети- те , кому они нравятся обязательно их прочтут.

Публика бьётся в рыданиях. ЗАНАВЕС. Конец первого акта

Комментарии: 416, последний от 06/01/2012. © Copyright Бокмарёв Александр Витальевич (bokmarev@mail.ru) Обновлено: 17/02/2009. 11k. Статистика. Байка:		Оценка: *5.619** Ваша оценка:
Аннотация: Первый акт. пьесы. Исправленный и дополненный с введением новых персонажей. ЕЩЁ РАЗ ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ ЧИТАТЕЛЕЙ, ЧТО ДИАЛОГИ НЕ ВЫМЫШЛЕННЫ АВТОРОМ, А ВЗЯТЫ ИЗ ОБЩЕГО ФОРУМА ЗАГРАНИЦЫ ОТ 13 АПРЕЛЯ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПРИНАДЛЕЖАТ УЧАСТНИКАМ.

Бокмарёв Александр Витальевич: другие произведения.

Пасхальная пиеса от Бокмарёва