И вспомнилось мне в далекой Америке многое оставленное на милой, полузабытой уже за неделю Родине.
Мы вторглись на Петроградскую сторону в 93 году. На улицах гадили и стреляли, дом наш стоял сырой бочкой на углу перекопанных улиц, а я заканчивал университет и все время хотел есть. Моя общительная бабушка - царство ей небесное - по привычке окраинных петербурженок пошла знакомиться с соседями. Через час вернулась тихая и грустная - жители Петроградки оказались людьми иного замеса и знакомиться с бывшей лимитчицей (образца 1933 года) не пожелали. Не помогло ни совместное блокадное прошлое, ни задушевное "Здесь проходила, друзья, юность комсомольская моя". Через месяц я познакомился с обидчицей. Худенькая пожилая женщина беспомощно ковыряла замок входной двери. Печальным голосом сказала "Молодой человек, Вы не соблаговолите...". Пока я мучал замок, разговорились. Так я узнал, что женщину зовут Н. В., что она дочка очень известной в свое время ленинградской скульпторши (реставратора конной композиции на здании Биржи) и внучка бывшего ректора Военно-Медицинской Академии (именно он спас для православного народа мощи Св. Преп. Александра Свирского под видом экспоната "естественно мумифицированный труп мужчины"). Милая Н.В. После краткой беседы она приняла и одобрила меня в качестве полноправного соседа. На следующий день - деликатный звонок в дверь. Н.В. принесла мне самое дорогое, что у нее есть. СТИХИ. А я к стихам отношусь очень серьезно и, потому, их не читаю. Но взял. Стихи были разбиты на три цикла. Первый посвящался подвигу Жанны Дарк. Почему - не знаю. Второй описывал красоты Африки (а ля Гумилев), а третий, самый страшный, был навеян книгной Даниила Андреева "Роза мира" (можете себе представить). Вообще, чтение этой книги крайне неполезно для тех, кто на старости лет вдруг ощутил в себе позывы заняться осмыслением мира. Прочел я 2 стихотворения и стало мне, друзья мои, так грустно, что дальше я читать не стал. Очень плохие были стихи, и "чернь" там присутствовала, и "высокая миссия", и "очищающий огонь". Н.В. я соврал, что все прочел, и что восхищен ее талантом (и не покраснел даже, подлец). На рождество Н.В. вручила мне самолично переплетенный экземпляр своей поэзии, который я через день потерял, а скорее всего, не заметив, выбросил. Потом я уехал в Тулу на много лет. А когда вернулся, оказалось, что Н.В. уже ничего не пишет и все свои стихи уничтожила. Кто-то сказал ей ужасную правду. Так и бродит одинокая женщина, у которой отняли право писать, по Петроградке. И вот эта картинка не дает мне покоя на чужбине.