Интересно, как одна строка из давно забытой песни может вдруг пробудить целый пласт воспоминаний 45- летней давности! Читаю славный рассказ о ранних 60-х и наталкиваюсь на это:
"В шумном городе мы встретились с тобой
до утра не уходили мы домой..."
- и вдруг слёзы приступили к глазам и моментально вспомнились и мелодия и все остальные слова песни:
"... сколько раз в тобой прощались,
и обратно возвращались
чтоб друг другу всё сказать.
Мне бы забыть, не вспоминать этот день, этот час
мне бы больше никогда не видать милых глаз
но опять весенний ветер
в окна рвётся и зовёт
он летит ко мне навстречу
песню нежную поёт..."
А с песней вспомнилось и необычное имя певицы: Гелена Великанова. Я почему-то не любила её. А почему, спрашивается? Такой мягкий лиричный голос, такие замечательно-напевные мелодии, вот взять хоть эту: какая прелесть! Весь вечер пела её мужу и увлекала его тацевать. Ему очень понравилось! Как я могла не любить эти песни?
У неё и ещё одна была очень популярная тогда песня, так и крутится в голове, совсем рядом, а ухватить никак не могу. Ну хоть бы кусочек мелодии, или строку из слов, или хотя бы два слова, ухватившись за которые можно было бы вытянуть из памяти всю песню! Помню только смутный зрительный образ вокзала, связанный у меня с этой песней. Мучилась весь вечер, и мужу надоела, но кроме двух слов "паровозов гудки" не смогла вспомнить ничего, даже мелодию! Вам ведь знакомо это чувство? Ну вот она, ну совсем рядом! А никак не вспоминается! Да брось ты уже, хватит мучиться, подумаешь песня! Нет ведь, не получается бросить. Ведь почти всю ночь не спала, крутилась с боку на бок, всё ловила неуловимую за хвост. Так и не поймала.
Зато поняла вдруг нечто другое: именно с тем периодом связано моё, возможно, самое горькое детское воспоминание: проводы мамы на Шпицберген. Может быть, именно поэтому защитный механизм памяти вытолкнул эту песню вон?
Маму с папой я обожала всеми силами своей души, как наверное почти все маленькие дети любят своих родителей. Тяжёлой травмой было неожиданно расстаться с любимым папочкой на целый год! Ни с того ни с сего, из солнечной тёплой Одессы он завербовался на целых два года на далёкий заполярный остров Шпицберген. Сразу после того как оба родителя торжественно проводили меня первый раз в первый класс, сразу после пережитой мною великой гордости, когда папа пришёл забирать меня из школы, а учительница, которую мы первоклашки боготворили, посмотрела на него с нескрываемым восхищением: "Это твой папа? Такой молодой и красивый?!" "Да! Это МОЙ ПАПА!!!" Самый лучший из всех пап!.. Сразу после этого - он вдруг исчезает на целый год!
Год - огромный срок для первоклашки. Вот вы думаете почему с возрастом годы бегут всё скорее и скорее? А мне объяснили недавно: для двухлетки год равен половине его жизни, огромнейший срок! для четырёхлетки - одной четверти, и так далее, а когда тебе уже 50, то год это всего лишь одна пятидесятая часть твоей жизни, вот он и проскакивает практически незаметно.
Так вот, мне было 7, год был равен седьмой части всей моей жизни! Тем более с любимым папочкой было бы больно расставаться даже на неделю. Трудно мне дался тот год. Взрослые объясняли: ничего дескать не поделаешь, работа требует, подожди ещё немного и скоро лето, и папа приедет в отпуск. И вот настало долгожданное лето! Приехал любимый папочка! Но о ужас! Меня отправляют в пионерский лагерь! Помню, как мы с папой сидели за оградой лагеря под шелковицей, и он объяснял, что так для меня лучше, что это один из лучших лагерей ЧГМП, что месяц пролетит незаметно, убеждал меня не кушать немытую шелковицу. Я всем сердцем не соглашалась с его доводами, но спорить не осмеливалась, ещё чего доброго рассержу любимого папочку.
Месяц прошёл - как под частичным наркозом: вроде и не сплю, но ничего и не чувствую, и как бы не присутствую. Я жила лишь ожиданием окончания смены, никаких других детских радостей для меня не существовало. Но после лагеря меня ожидало ещё худшее известие: на Шпицберген теперь уезжают они оба: и мама и папа! На целый год! А я остаюсь с бабушкой...
Потом, уже взрослой, мне объяснили, что все эти вербовки в дальние края были попытками разрешить проблемы в их браке, или убежать от них. Для мамы это был последний шанс попытаться спасти брак, для этого ей следовало поехать с мужем. Решение было принято в последний момент, и маме стоило героических усилий, чтобы в очень короткий срок оформить документы почти как за границу. Ведь маленьким Шпицбергеном владели два государства: СССР и Норвегия. Поэтому подготовка документов была очень серьёзной, как в тыл врага. Маме пришлось призвать на помощь всех своих влиятельных друзей, но она твёрдо решила: ехать!
Как она могла объяснить всё это 8-летнему ребёнку? Не знаю. Не помню, что мне говорили, как объясняли. Но помню, как мне было больно расставаться, теперь не только с папой, но и с мамой! К тому же на огромный срок! Я уже знала, что такое целый год, я только что пережила это!
И вот он, Одесский вокзал. Пришла целая толпа провожающих, суета, шум, толкотня. Мамины студенты плачут, её очень любили в училище. Прощания на перроне не помню, вполне возможно, что в этой толпе ей было не до меня. Но вот эту картину я помню очень ясно: мама уже стоит в открытых дверях вагона, а я прямо перед ней, совсем близко, но на перроне, наверное с бабушкой. У мамы такой взгляд, как будто она хочет мне что-то сказать, но ей всё не до того: и тому надо рукой помахать и этому что-то крикнуть. А я жадно жду: что же она мне скажет на прощание? Ведь наконец-то между нами никого нет. Скажи! Скажи, что передумала и останешься! А может какие-то важные последние распоряжения забыла отдать мне? Поезд тронулся...
Она всё так же стоит в открытых дверях и манит меня рукой - я иду за поездом, не отрывая от неё глаз, всё быстрее и быстрее. А она всё манит меня рукой, не машет мне "до свидания", как поправляет меня муж, а именно манит: "иди сюда". Ну сейчас, вот сейчас она скажет мне самые главные слова, ведь мы не увидимся целый год!! А вагоны тук-тук, тук-тук, всё скорее, всё скорее, и я уже не иду, а бегу, а она всё манит, и я бегу, всё скорее и скорее, всё скорее и скорее, пока я не могу уже больше бежать, а она удаляется молча и всё манит и манит... Так и не сказала ничего...
Уже взрослая я спросила маму: "Почему ты манила меня тогда?" Она удивилась вопросу, разве непонятно: хотела видеть тебя подольше.
Начала рассказывать всё это мужу, и о чудо: в голове вдруг вспыхнула и мелодия и слова той "неуловимой" песни! Ну наконец-то! Разве не радость? Так почему же я не могу сдержать рыданий? Не могу не только спеть, но и выговорить слова, которые уже почти все, с небольшими пробелами, собрались в голове в стройные строки?
Ты сказал мне "Прощай" -
этих слов смысл не нов:
это значит бессонные ночи
только сердце не может понять этих слов
а вернее, понять их не хочет...
Мне прощанье с тобой
хуже пытки любой
без тебя нет ни звёзд ни рассвета
без тебя мне не жить,
ну скажи, как мне быть?
Ну останься, ну выбрось билеты...
И печально звучат
паровозов гудки
то как вздох, то как всхлипы и стоны
И прощально взвиваются в воздух платки
И бегут по перрону вагоны...
Огоньки, стук колёс
не гудит паровоз,
опустев, затихает вокзал
я бегу вдоль пути, я не в силах уйти
вагон последний скрылся,
а ты не всё сказал...
Наверное поэтому я и невзлюбила Гелену Великанову. А она тут ни при чём, она очень хорошая певица.