Мой мобильный телефон, моя наяда (на иврите мобильный - наяд), сыграл мне нежную мелодию, но я не хотел просыпаться и с головой укрылся одеялом. Не тут-то было! Холоднющий мокрый нос моей любимой овчарки Дэйрушки всунулся под одеяло и стал тыкаться мне в лицо. Откуда-то, наверное с потолка, на меня обвалилось что-то урчаще-мурчащее и принялось топтать мне грудь. А-а-а, это моя вторая собачка Кудряшка Сью и котейка Джессика поняли, что пора потребовать свою порцию ласки. Уф, пришлось вставать.
Теперь набираем обороты - моемся, одеваемся, выгуливаемся, взлетаем на четвертый этаж, кормимся, выметаемся.
Где тут моя Юнечка*? Где моя любимая темно-вишневая Юндашечка? Вот она родная, замерзла небось, и соскучилась за мной. Давай-ка я тебя погрею. Ключ в замок, поворот. Благодарно заурчала, ожила. Ну пусть погреется, а я пока ей фары и окошки протру до блеска, умою ее. Вот теперь и на люди можно показаться.
Отправляемся в дорогу.
Родная Гиват Ольга - Ольгин Холм еще сонная, темная, тихая. Широкий разворот на мост, остановка на последнем светофоре и вот она - наша любимая приморская скоростная трасса. Вообще-то скорость на ней установлена 100 км/час, но практически все спокойно едут и 140. Юнечка хорошо себя чувствует на 120, и мне тоже на этой скорости комфортно. Правая рука на соседнем кресле, левая на подлокотнике дверцы и слегка касается руля в нижней части. На волнах дороги кресло слегка массирует спину и кажется, что машина живая.
Пять минут и вот он кейсарский спуск напротив Хадерской электростанции. Здесь самое теплое море, и потому длиннейший причал теряется в тумане, сливаясь с тихой утренней водой. Станция нарядно украшена миллионами огней, три ее стройные трубы стремительно взлетают к небу, вдоль всей своей длины подмигивая вертолетам, каждый час контролирующим побережье, гирляндами разноцветных огней и прожекторами на самом верху.
Слева остается Кейсария, где жили когда-то римские кесари, а теперь живут "слуги народа". Справа проплывает древний каменный водовод, "сработанный еще рабами Рима". Рядом на постаменте вздыбленная рыбацкая лодочка.
Дорога вырывается на широкое, ровное плато. Средиземное море убежало далеко влево, оставшись узкой, поблескивающей полоской, зато справа поднялись первые горные отроги Они темные, почти черные, а над ними уже занялась заря.
Жаль, что вы не видели израильскую зарю! Я вижу ее каждый день, и каждый раз вспоминаю Б-га. Господи, Боже наш!!! Ты создал такую красоту! Такую гармонию! Как прекрасен созданный тобой мир! Как я тебе благодарен, что ты дал мне жизнь в этом мире, в этой красоте! Нет, это не просто розовая полоса на горизонте над горами. Это произведение искусства. Здесь представлена вся палитра красок - черные горы переходят в клубы розово-серого жемчужного оттенка тумана. Туман двигается, сливается рекой по расщелинам, вздымается молочно белыми волнами, заливает прилежащие красно-коричневые поля. Где-то по краю гор круто к небу вздымается радуга. А над уровнем тумана небо вовсе не голубое. Оно сиренево-бирюзовое, переходящее в яркую зелень, по которой плывут сине-серо-розовые тучи. Нет, ребята, словами тут ничего не расскажешь. Это только видеть надо.
Горы вздымаются еще выше, а над дорогой поднимаются клинья перелетных птиц. Огромные гуси садятся на воды прудов у города Зихрон Яков - Память Якова. На воде белой пеной кипят стаи цапель, черными тучками скользят по воде утки. Вот одна стая разом захлопала крыльями и трепещущей ленточкой поднялась в воздух. Лента, переливаясь и извиваясь потянулась в сторону моря, временами переламываясь и превращаясь в клин, а затем снова вытягиваясь в ленту...
Эй-эй! Нечего рот раззевать! Увлекшись птицами, я чуть не прозевал изгиб дороги, и только запевшая под колесами ребристая желтая ограничительная полоса вернула меня к действительности.
Холмы справа, тем временем, переросли уже в настоящие горы. Зихрон Яков раскинулся на трех из них. Первая укрыта как будто ковром расстеленным по склону. Интересное архитектурное решение - многоэтажное здание, спускающееся ступенями от самой верхушки горы до ее подножия. Причем, крыша каждого этажа служит площадью террасой следующего.
Вершина еще одной горы украшена прячущимися в вечно зеленой растительности белоснежными коттеджами с красными черепичными крышами. Средняя и нижняя часть этой горы опоясана серпантином шоссе, вьющемся среди темнозеленой лесистой части.
Третья же, и самая высокая гора, от подножия до вершины укрыта светло-желтыми стенами многоэтажных домов-коробок. Днем она выглядит неказисто, зато ночью представляет собой фантастические светящиеся гирлянды фонарей вдоль невидимых улиц, укрытых сплошной светящейся красной рекой автомобильных огней.
Однако! Ровно полпути проскочили незаметно. Поток автомобилей усиливается, и многие водители начинают наглеть. Держи ухо востро! Или тебя запрут в коробочке из двух грузовиков справа и одного из наглецов слева, или осуществив правый обгон, на скорости не менее 160 км, в полуметре от твоего капота подрезают справа, втискиваясь между тобой и следующей машиной.
Моя Юнечка вместе со мной начинает подрагивать от нервного возбуждения. Ну держись! Юнечка, выручай! Газ, рывок, притормаживаем. Не даем ему обойти справа. Ага, он тоже притормаживает и пытается выйти в левую полосу движения. Щелчок поворотника, легкое движение руля, и моя Hyundai тоже уходит влево. А место наглеца в правой полосе уже поджала следующая машина. Ну теперь он никуда не денется и перестанет безобразничать на дороге.
Обзор справа и слева закрывают невысокие, метров пять-шесть, скалы. Не знаю, можно ли их так назвать. Скорее, это туннель без крыши, прорезанный в камне. Здесь опасно, иногда стены резко понижаются и боковой ветер запросто может снести с дороги. Поэтому кладу обе руки на руль, отрываюсь от спинки кресла и, сгруппировавшись, готовлюсь немедленно отреагировать на ветровой удар. Стены снова стремительно повышаются, и теперь наоборот - боковой ветер резко исчезает и машина может вильнуть под колеса в соседней полосе или же за пределы дороги, притершись к скалистой стене.
Вдруг стены расступаются и между ними нечто фантастическое - поляна среди скал с огромными кубами гладко обтесанного камня. Что это - творение рук человека или причуды природы? Скалы вокруг поляны тоже как будто обтесаны руками человека, и в них даже есть "окна" и "двери".
Пролетаем под Атлитским мостом, очень похожим на изделие из детского конструктора, сложенное из голубых и ярко-желтых кубиков, и снова распахивается пространство между морем слева и горами справа. Однако, все уже по-другому. Солнышко окончательно встало, и безбрежное зелено-голубое море уже полностью отделилось от синего неба. Тучи ушли к резко выросшим горам справа, и теперь непонятно, где кончаются горные цепи, а где начинается полоса туч. Дорога плавно поворачивает в сторону моря. Горы, бегущие справа, вырастая на глазах, вдруг оказываются далеко впереди, причем уже поперек дороги. Мы мчимся к ним. Непонятно, как же проедем сквозь них? А на горах появляется белоснежная красавица Хайфа. Говорят, что название Хайфа произошло от слова "Ха-яфа" - прекрасная. Согласен на 1000 процентов!
Между мной и горами мчится двухэтажный красный поезд. Из спортивного азарта я добавляю газку до 140 км/час, но поезд, играючи, обгоняет меня и вдруг резко изчезает под дорогой, пройдя сквозь скалу. Справа вырастает стеклянная 30-этажная башня израильской электрической компании, в которой я работаю. Я сворачиваю к ней и неожиданно оказываюсь на городской улице.
Проходная, почетный круг вокруг башни, и разгоряченная Юнечка замирает напротив входа. Конец пути.