Снится мне сон. Все желтое... пески какие-то, иду иду... хижина из желтых бамбуковых веток, крытая желтой сухой травой. И там внутри слышен детский и женский плач. И я понимаю, что это Израиль.
Чего-то мне так страшно стало, что я проснулся И больше уснуть не смог. Жарко сильно было, душно. Сердце чуть через горло не выскакивало.
Взял я любимую свою собаку и прогулял с ней до утра. Пытался успокоиться, но все равно на душе муторно как-то было, гадко. Но потом пошел на работу и все забылось.
Поздно вечером ложусь спать и чувствую - страх возвращается. Как бы это поточнее объяснить? Не страх даже, а ожидание страха. Странно. Меня угнетал не сам страх, а именно его ожидание. Короче, я снова не спал. И на следующую ночь тоже. А потом это состояние стало подступать и днем, и было невозможно избавиться от мысли, что придет вечер, и снова придет страх.
Уже несколько ночей я не спал, измучился окончательно и, в конце концов, пришлось обращаться к врачу. Врачом оказался молодой парень, существенно моложе меня. Казалось, что белый халат он надел временно, и в нем был скорее похож на посетителя к больному, чем на врача. В кабинете он записал мои данные в карточку, выслушал мой сбивчивый рассказ собственно ни о чем и неожиданно предложил выйти из кабинета в сад, потому что больничная обстановка нам, дескать, мешает.
Было начало мая, пригревало солнышко. В саду цвели абрикосы и яблони. Мелодично гудели пчелы и сладко пахло густым фруктовым цветом. Разговор как-то сам собой свернул в сторону от страхов, и я начал рассказывать ему, что собираюсь вот-вот уезжать в Израиль, что куча проблем с продажей квартиры, что не знаю как сумею пережить расставание с любимым псом Бардом. Ведь неизвестно, как там снять квартиру, имея собаку, как пес сможет перенести жаркий климат со своей густой шерстью, что приходили покупатели, а он, обычно добродушный и гостеприимный пес, так на них бросился, что казалось задохнется от лая. И что я им отказал.
Мы ходили по желтой, посыпанной песком дорожке, беседовали совсем не как врач и пациент, и вдруг он сказал, что в больнице меня лечить не сможет. Только на дому.
"Ну", думаю, "в сумму я влечу!" Но согласился, ибо деваться было некуда.
И вот он пришел. Я его коньячком угостил, а потом он говорит: "Покажи, где твоя кровать". Мы пошли в спальню и я показал. Тут он говорит: "Ложись". Я, грешным делом, стал подозревать его кое в чем, но все-таки лег. Он говорит: "Не так. Ляг в такую позу, в которой ты обычно спишь".
"Вот, ё-моё, еще и в позу ему ляг!"
Ну свернулся я калачиком. Лежу. А он сел на край кровати и стал рассказывать про какого-то немецкого профессора. Сей ученый муж утверждал, что прошлого не существует, оно уже ушло. И потому не стоит о нем сожалеть, что бы в нем плохого ни было. И будущего не существует - оно еще не наступило. Поэтому не стоит о нем беспокоиться. Рановато, дескать. А существует только настоящее. Вот ты лежишь, тебе удобно, коньячок приятно согревает внутри. Класс! Кайф! Вот и наслаждайся.
Слушаю, я это его сказки, а сам ожидаю, что он вот-вот, как Чумак или Кашпировский, начнет надо мной руками пасы делать и замогильным голосом вещать "Ты спи-и-и-шь, твои коллоидные рубцы расса-а-а-а-сываются, твой мочевой пузырь заполняется космической эне-е-е-е-ргией, а ночной энурез стекает с кончиков па-а-а-а-льцев."
Вдруг он встает и говорит:
- Извини, мне некогда. Надо еще к одному больному ехать, а уже скоро 11 вечера.
Тут я не выдержал:
- А когда же лечить будете?"
А он:
- Лечение уже прошло, но послезавтра придешь ко мне на прием.
"Блин", думаю, "и вот за эти сказки я платить буду? Да еще, небось, кругленькую сумму! Ничего не понимаю". Но спросить об уплате постеснялся. Проводил его и с этими мыслями вернулся в постель. И.... неожиданно уснул. А назавтра стал вспоминать его сказки и спать захотел. Уснул. И послезавтра.
Полный решимости выяснить насчет оплаты, в назначенный день я пришел к нему на прием. Только я хотел раскрыть рот, а он и говорит:
- Вы не угостите меня сигаретой? И мы выйдем в сад покурить. Кстати, оставьте разговоры о деньгах, вы же мне уже заплатили коньяком. И вот сейчас сигаретой. А лечения вам никакого не надо. Да и не делал я ничего. Вы же не больной. У вас все в порядке. Но вспоминайте там, в Израиле, вот этот сад. И немецкого профессора. И помните о "вчера, сегодня и завтра".
Вскоре куча народа провожала нас на перроне Донецкого железнодорожного вокзала, а мне все чудилась среди провожавших его крепкая, молодая фигура в неподходящем к ней белом халате. И только в Израиле я вдруг понял, что даже забыл спросить, как его зовут.