Аннотация: Всё здесь криво, стиснуто и запутано. Над этим лабиринтом вырастают мощные купола и башни родом из совершенно другого столетия
Георгий Ефремов
Вильнюс как норма духовной жизни
"Всё здесь криво, стиснуто и запутано. Над этим лабиринтом вырастают мощные купола и башни родом из совершенно другого столетия. Ничто здесь не является в целостности: какие-то части костелов, косые крепостные стены, перерубленные пополам силуэты маячат из-за угла; среди сырых и грязных коридоров вдруг устремляется в небо великолепная белая колокольня либо открывается небольшая классическая площадь..."
Таким предстает этот город в письме Томаса Венцловы Чеславу Милошу (их переписка впервые опубликована в 1978 году под названием "Вильнюс как форма духовной жизни"). В разлуке с родиной два изгнанника совместным усилием памяти и творческой воли оживили свою столицу и напомнили о ее духовном значении. Это было давно, в прошлом веке, в незапамятном времени, и это двойное любовное откровение прозвучало сильно, мужественно и горько.
Там же: "Достаточно рано я стал воспринимать вильнюсскую архитектуру как знак. Это было высокое прошлое посреди странного и ненадежного настоящего, традиция в мире, внезапно лишенном традиций, культура в мире не-культуры... Ты говоришь, что для тебя Вильнюс - возможность нормальности. Для меня он никогда нормальностью не был. В детстве я очень сильно, хотя и неясно ощущал, что мир вывихнут, опрокинут, искалечен. Позже стал думать (в сущности, думаю и сейчас), что живем мы уже после светопреставления, хотя это, впрочем, не снимает с нас никакой ответственности".
Жизнь после светопреставления, наверное, даже в большей степени жизнь, чем до него. Какие-то вывихи вправлены, опрокинутое иногда удается водрузить на старое место.
Эта книга - о возможности возвращения. Она как продолжение мысленных путешествий, галерея портретов любимого города, подкрепленных фотоснимками и репродукциями. Портрет реалистический и подробный.
Из предисловия: "Уникальный, многообразный вильнюсский Старый город - один из самых больших в Центральной и Восточной Европе; даже Новый город унаследовал от него беспорядочно-органичный принцип планировки. Путешествововать по нему следует неспешно, доверяя случайности и наитию, углубляясь в детали и фрагменты, в постоянном поиске новых, еще никем не замеченных точек обзора. Южная вильнюсская архитектура под северным небом, вильнюсский амфитеатр посреди холмов и откосов, вторжения пущ, перелесков и пустырей, кучевое летнее небо и осенняя дымка, - сливаются в поразительный по единству, хотя заранее не спланированный, ансамбль. Он пронизан духом свободы и неповторимости, свойственным для всего европейского континента".
Свойство и долг живого - постоянно изменяясь, оставаться собой. Но Вильнюс не просто живой. Он человечный. Описания его домов и кварталов под пером Венцловы превращаются в историю рождения, роста, болезни, любви и страсти.
"Под ударами истории исчезали не только его постройки и улицы, но и целые группы жителей. Самым трагическим из подобных событий было почти полное истребление еврейской общины в годы Второй мировой войны. Но в любой круговерти зависимостей, языков и культур Вильнюс всегда оставался многообразным и многоязычным. Он был и пребудет городом диалога".
Или же триалога. И тетралога. Это какой-то спасительный Вавилон - не разобщающий, а единящий. Наверное, и поэтому в нем так приютно гостям. Для него не бывает чужих.
"Литовская столица напоминает палимпсест - старинную рукопись, где под одним текстом различимы следы другого или других".
Из тех, для кого был и остался значимым этот город, выделю принадлежащих русской истории и культуре:
"В Вильнюсе провел детство известный русский философ Михаил Бахтин (1895-1975), чей драгоценный вклад в мировую культуру - это как раз всестороннее исследование диалога".
Петр Великий, Ганнибал, Григорий Александрович Пушкин, Достоевский, Лев Карсавин, Василий Качалов, Константин Воробьев, Н.Мандельштам, А.Сахаров...
О ближней истории: "И на фоне СССР Вильнюс был особенным городом. Сквозь него в империю пробивались ручейки западной общественной мысли и искусства, более вольные моды и настроения. Здесь играл лучший в империи джаз (трио Вячеслава Ганелина), выросла оригинальная школа живописи и графики сюрреалистического и экспрессионистского толка (Йонас Шважас, Винцас Кисараускас, Пятрас Ряпшис), создавались нестандартные фильмы, а закат советской эпохи породил победы театрального авангарда во главе с режиссером Эймунтасом Някрошюсом... Действующим лицом городской жизни стала художественная богема, которой Вильнюс не знал с тридцатых годов ХХ века".
Этот самый закат, как и положено, пришел с крайнего запада советской империи: "Все эти культурные токи сливались и скрещивались с национальным и религиозным сопротивлением. В Литве и Вильнюсе действовало подполье (особенно прославился неофициальный бюллетень "Хроника Литовской Католической церкви"), а в семидесятые годы возникли ассоциации, открыто боровшиеся за права человека - например, Литовская Хельсинкская группа (1976). Вильнюсский опыт открытости и относительной вольности много значил для людей, приезжавших из Москвы и Питера, в том числе и для будущего лауреата Нобелевской премии Иосифа Бродского, который посвятил Литве и ее столице цикл стихотворений. Как и в царские времена, Вильнюс был "третьим городом империи", противовесом и противоположностью двух ее бюрократических столиц. Как и тогда, в нем общались и сотрудничали художники разных народов. Рядом с литовцами в Вильнюсе выросли режиссеры Кама Гинкас и Роман Виктюк, польская поэтесса Алиция Рыбалко, прозаики Ицхокас Мерас и Григорий Канович".
Оказалось, что возвращение к норме возможно.
Презентация (28.09.2001) этой красочной и долгожданной книги была под стать ей самой: на верхней площадке Гедиминова замка, среди грозового неба, при свете радуги, под звуки ветра и труб.
Автор сказал:
"Если книгу в каком-то плане сравнивать с оперой, - я сочинил всего лишь либретто. Могу похвастаться разве тем, что этот суховатый и академичный труд довольно вместителен, информации много и она по преимуществу новая. Точнее, ранее не известная.
Ясно: и этот путеводитель состарится, как состарились все предыдущие. Но в нынешнем виде (я говорю сейчас не о тексте, о книге в целом), я полагаю, он достоин нашего города, его не стыдно показывать и дарить.
В настоящее время существует три варианта: литовский, польский и английский. Надеюсь, что вскоре появятся немецкий и русский.
Должен признаться, я с ранней юности мечтал написать что-то подобное. Хотя лично мне этот жанр не очень привычен. Еще в советские годы я условился об издании полусерьезной книги с шутливым названием "Вильнюс - величайший город мира". И там предполагалось описать не только исторические достопримечательности, но и пересказать городские байки, поболтать о нарядах, о кухне, вообще о всяческой всячине. Такая книга до сих пор не написана. Может статься, ее еще кто-нибудь напишет.
Сегодня один человек меня не то чтобы огорчил, но выразил неудовольствие. Он сказал, что от писателя ожидал другого - книги-эссе "Прогулки по Вильнюсу". Я думал об этом, но мы коллективно решили издать городскую энциклопедию, адресованную туристу и способную дать ему исчерпывающую и отвечающую последним данным информацию. Что и сделано".