Аннотация: Искусство повествования - весьма давнишнее, но написать хорошую повесть - еще не означает действительной победы искусства.
Константин Бальмонт. Творчество литовскаго писателя А. Виенуолиса
Победа художника слова. - Драма Б. Сруоги о Витовте Великом. - Тонкая наблюдательность А. Виенуолиса. - Лик литовской души.
Искусство повествования - весьма давнишнее, но написать хорошую повесть - еще не означает действительной победы искусства. Истинная победа художника слова совершается и достигается лишь тогда, когда, разрабатывая совсем простой, незамысловатый узор, повествователь завладевает слушателем и читателем настолько, что рассказ его навсегда входит в чувство и память слушателя-читателя. Входит как некое, малое или большое, событие, происшедшее в душе того, кто к данному повествованию приник. Кроме соблюдения добрых правил искусства художник должен что-то из своей собственной души так верно и полно влить в свою повесть, что от души к душе заговорит живой голос человека к человеку.
Литовский повествователь А. Виенуолис именно обладает этим даром влить в свой рассказ, о чем бы он ни разсказывал, это особенное неопределимое нечто, - что делает его близким к читателю и заставляет читателя любить его личной, верной любовью. Глаза смотрят в глаза, сердце слушает другое взволнованное сердце, и хорошо становится внимающему сердцу, потому что не для напрасной игры оно взволновано умеющим волновать, а для того и потому, что художник сам заворожен взволнованностью чистой и ясной, и неустранимо должен рассказать то, что он рассказывает.
Большой успех выпал на долю историческаго романа Виенуолиса, из эпохи Витовта Великаго "Раздорожья"1. О нем много говорили; не знаю, достаточно ли его читали, хоть весьма он заслуживает прочтения. Во всяком случае, особый комитет по раздаче литературных наград его увенчал. Не увенчано другое Литовское произведение другого писателя, приуроченное к той же эпохе, прекрасная драма Б. Сруоги, "Тень Исполина"2. Я не случайно и не произвольно вспоминаю сейчас захватывающую драму Сруоги. И повесть Виенуолиса, и драма Сруоги написаны, в сущности, по одному и тому же тонко-художественному способу: Говорить не прямо, а косвенно, но с такою выразительностью, что тот, о ком речь, - или чья тень чувствуется в других без его личнаго появления - все время с тобой. В глубокой исторической повести Виенуолиса Витовт говорит мало, и однако вся повесть музыкально гудит красноречивыми словами о Витовте, и каждое из немногословных его вступлений, каждое его умолчание, каждое действие других героев повести, все насыщено действенною личностью великаго национальнаго героя Литвы, так умевшего владеть душами, - хотя непосредственно он выступает в этой повести недостаточно часто. Этот способ косвеннаго художественнаго изображения в драме Сруоги доведен до полной, до совершенной точности, - в его драме Витовт не появляется вовсе и, однако, с первой сцены до последней мы все время в воздухе Витовта Великаго, с Витовтом, и столь выразительное лицо, как соперник и враг Витовта, Ягайло, неотступно дает нам чувствовать не столько Ягайло, сколько исполински распростирающаго свою душу по дебрям и стезям Литвы, того властительнаго Витовта, который бросил в века незабываемый клич воли и достижения и, несытный землею, с мечем в руке, вступил на своем коне в завоеванное Черное море.
И роман Виенуолиса, и драма Сруоги - два произведения совершенно независимыя одно от другого, и однако, же они взаимосвязаны внутренним родством и оба одинаково отмечены печатью истиннаго художества. В романе Виенуолиса пленяет не только умение дать читателю возможность ясно чувствовать лицо и душу изображаемых героев, но и его дар - дать чувствовать самую страну, по которой проходят изображаемые люди, с своими делами, злодействами, любовью и болью. "Раздорожья" рисуют четко и ту Литву, которая была полтысячи лет тому назад, а в нарисованной картине мы видим и ту Литву, которая продолжает быть собою и сейчас. Тонкое проникание к Природе, отличное знание свойств болотнаго места и озернаго побережья и лесной глуши. Знание птиц и умение воспользоваться художественно этими крылатыми существами. Перед иным повествователем пролетит целая стая птиц, и он об этом упомянет, ничего, однако, этим не сообщив. Если одна птица перелетит в лесу перед глазами Виенуолиса, он знает, почему она перепорхнула с ветки на ветку. Это любовное отношение к Природе дает Виенуолису возможность не только хорошо описывать Литву, но и уверенно входить в обстановку Южно-Немецкаго или Австрийскаго города, Тирольскаго ландшафта и очарование Италии и Сицилии. Книга его путевых очерков3, описывающая те самые места, где мне было суждено побывать, меня очаровала той наблюдательностью и тем милым, умным юмором, которые напоминали мне мои 16 лет, когда я восхищался Гейнрихом Гейне, читая в подлиннике его искрящияся "Путевыя картины".
Виенуолис жил в Италии и не только смотрел на нее, но и увидел ее. Это дало ему возможность написать глубоко-трогательную повесть "Гостья с Севера"4, развивающуюся в Италии, продолжающуюся в Литве и кончающуюся в Италии.
Описать душу ребенка - такая же трудная задача для художника, давно ушедшаго от своего детства, как описать, не приукрашивая и не меняя, приснившийся нам сон. Едва мы начинаем рассказывать свой сон, его очертания тают, внутренняя его яркость, убедительность и внелогическая строгая логичность теряется, и мы почти всегда, за самыми маленькими исключениями, рассказываем наш сон не сновиденно, а литературно. Надо еще заметить, что душу мальчика гораздо легче вообразить и изобразить, чем душу девочки, как и вообще женское естество гораздо сложнее и таинственнее, чем мужское, своеобразнее, капризнее, более неожиданно. А Виенуолис именно изображает девочку. Из всей Европейской литературы мне запомнились особо пленительно лишь две повести, изображающие душу девочки: "Неточка Незванова" Достоевскаго и "Маленькая Доррит" Диккенса. Эти две повести, конечно, суть недосягаемыя вершины Искусства, и ставить кого-либо из писателей вровень с двумя этими исполинами никак нельзя. Но в смысле полнаго чистосердечия, изображеннаго повестью лика, в смысле совершенной неподдельности той трогательной девочки, которая с каждой страницей все более и более захватывает чувство читателя и, волнуя его жалостью и любовью, становится для него совершенно родной и живой, я считаю, что Северная гостья Италии, маленькая Литвинка, Альдута, Альдона Тиюнайтис, вошла в мою душу так глубоко, что для меня она родная сестра Неточки Незвановой и маленькой Доррит. Всех трех я вижу. Со всеми тремя я почувствовал не однажды, что слезы лучезарны. Каждая из трех останется в моей памяти, как безупречная страница личнаго пережитого, страница полной сердечной правды и радости сочувствия.
Рассказать содержание повести в нескольких строках, особенно если эта повесть в двух томах, а в каждом страниц по триста, дело весьма затруднительное или просто невозможное. Можно и нужно сказать лишь несколько слов о замысле повести. Тиюнайтис - Литвин, довоенной Литвы. Он вдовец, его жена умерла от чахотки, а умирая, заклинала его спасти девочку, их дочку, и выхолить ее. Тиюнайтис приехал из Вильны в Италию, в Геную, и живет с девочкой своей в предместье недалеко от Моря, где воздух чище и где шума меньше. Безпомощный, как все мужчины, в уходе за ребенком, он, однако, трогательно и успешно заботится о девочке, и все было бы хорошо, если бы не разразилась война 1914-го года. Связь с Вильной кончается, он впадает в трудности, в бедность, становится простым грузчиком в гавани и, тяжело изувеченный при переноске груза, умирает в больнице, в полном одиночестве. Девочка Альдута остается круглой сиротой. Итальянцы - хозяева, у которых она жила, ее обокрали, и она попадает в приют брошенных родителями детей. Светловолосая Литвинка Альдута и старшая подруга ее по несчастью, Итальянская девочка Маргарита, знающая о себе лишь то, что она из Савойи, таинственным влечением притянуты одна к другой и вместе грезят, одна о Литве и Вильне, что где-то там за горами, другая о более близкой Савойе, - одна о своей крестной матери, другая о потерявшей ее и потерянной для нее родной матери, и они обе замышляют побег, который разстраивается. Проходят годы. Обе девочки попадают из убогаго воспитательнаго дома еще в более жуткие условие, очутившись на мнимой свободе и в полной беспризорности. Картины Итальянской бедности, Итальянской чувствительности и Итальянскаго безучастия. Прихоть Судьбы, мало вероятная и совершенно возможная, как крупный выигрыш в игре, усложняет и меняет весь узор. Богатая Итальянка, вдова, лишившаяся своего любимаго, с которым она была связана внебрачной любовью, и напрасно отыскивающая свою потерявшуюся дочку, терзается мучениями совести, поруганной материнской любовью, трагическою пустотой своей жизни, узнает светлоглазую Альдуту, пленяется ее таинственным очарованием, воспитывает ее, как родную дочь, а благодаря Альдуте найдена матерью и утраченная ее дочь, Маргарита. Это не весь узор повести, кончающейся безвременной смертью Альдуты, Альдоны, и не во внешнем узоре вся чара повести Виенуолиса, а в его умении нарисовать две детския души и передать не кончающуюся детскую тоску маленькой Литвинки, безудержно стремящейся из солнечно-победной Италии в еще более прекрасное царство, ибо это царство - родное, и это царство - Мечта, это царство - в ангелическом сновидении детства увиденное очарование Литвы и Вильны, что потерялись, но светят, где-то там за Итальянскими горами, и туда можно дойти, идя дорогою Солнца.
Виенуолис, глубиною своего чувства и умением художественно его воплотить, достигает того, что его светловолосая, светлоглазая Альдута делается застенчиво-упрямым, неподкупно-целым ликом Литовской души, которую никакие беды, никакие радости, никакие сложности, и никакие препятствия не заставят разлюбить свое, родное, и в этом завете ее бытия, ибо полнота жажды - верный путь к живому ключу.
К. Бальмонт
Примечания
1 Роман литовского писателя Анатанаса Жукаускаса-Венуолиса (1882 - 1957) "Перепутья": A. Vienuolis. Raštai. T. 6: Kryžkeliai. Kaunas: Spaudos fondas, 1932.
2 Драма литовского поэта, прозаика, драматурга, театроведа, исследователя литературы и фольклора Балиса Сруога (1896 - 1947): B. Sruoga. Milžino paunksmė. Kaunas: Tulpė, 1932. Речь идет о конкурсе на лучшие роман или поэму и драматическое произведение о Витаутасе Великом и его эпохе, в результате которого две первые премии не были присуждены, драма Сруоги была отвергнута, а четыре произведения, включая роман Венуолиса и "Орлиный взлет" С. Р. Минцлова, были признаны достойными издания за счет Комитета Витаутаса Великого.
3 Книга путевых очерков А. Венуолиса "В чужие края": A. Vienuolis. Raštai. T. 5: Į svetimus kraštus.
4 Роман А. Венуолиса: A. Vienuolis. Raštai. T. 7: Viešnia is Šiaurės, Kaunas: Sakalas, 1933.
К. Д. Бальмонт. Творчество литовского писателя А. Виенуолиса // Сегодня. 1934. Љ 114, 25 апреля. С. 2 - 3.
Подготовка текста и примечания љ Кристина Сакалавичюте,
Университет Витаутаса Великого (Каунас), 2004.
Публикация љ Русские творческие ресурсы Балтии, 2004.