Дружная компания наших специалистов в своем обычном составе коротала пятничный вечер на плоской крыше торгпредства. Внизу мерцали оранжевыми шарами фонари бульвара Де Мортир, вдалеке сиял вечерней суетой порт, и общее настроение было близким к легионерскому 'Кяфиру', ибо всем закрыли выход в город из-за двух идиотов из министерства виноделия Грузинской ССР. А все из-за французских империалистов...
В 1974 году, после местного букета взаимных с Францией экономических эмбарго, на помощь братскому Алжиру, естественно, пришел не менее братский Советский Союз, и взамен поставленных нами АК-47, танков Т-55 и арифмометров Феликс, мы стали вывозить в СССР алжирские вина, причем вывозили их, в том числе, и на танкерах. Что именно представляют эти вина из себя, помнит целое поколение советских пролетариев, причем, если дерьмовенькое сухое вино честно называлось 'Алжирским', то крепленое кокетливо назвали 'Солнцедар', и на самом деле это было не вино, а некое виноградное сырье, которое перестала покупать Франция. Я не думаю, что мастодонты из ЦК или их детишки лично пробовали 'Солнцедар', но, видимо, им кто-то рассказал, и наше Ленинское ЦК решило круто взяться за повышение качества ввозимых алжирских напитков. А кто-то умный из ГКС решил, что надо велеть грузинским виноделам организовать производство коньяка из Солнцедара прямо в Алжире (Ну, типа, летите, ребята, прямо на солнце, а будет жарко, так сядете ночью). Ну, как это всегда водится, вместе со специалистами приехала куча разных левых и блатных товарищей, и пока настоящие специалисты пахали, блатные предавались развлечениям.
Короче, двое оных поперлись вечером гулять в самый отвязный район Алжира под названием Казба (куда всем белым, а, особенно 'русо-туристо' и 'советико-инженеро' строго настрого было запрещено соваться в любое время суток) и вроде даже пытались там познакомиться с женщинами. Кончилось это для их здоровья, равно как и материальных ценностей, весьма прискорбно. Спас их только 'случайно' оказавшийся там сотрудник ГКС Валерий Иванович, он, пожалуй, был единственным из наших соотечественников, который без ущерба для себя бывал в этом районе (да и других) неоднократно. Народ шептался, что истинная структура, где числился Валерий Иванович, вовсе не ГКС, а совсем другие три буквы, где вместо 'С' и вовсе 'Б', и что даже три звездочки с двумя просветами у него имеются, но это...тс-с-с-с-с... И теперь народ сидел бы в полной... тоске, если бы не солдатская смекалка. Всем известно, что для того, что бы разбить превосходящие силы врага или найти водку в мусульманской стране, нам, русским, нет равных. Был, кстати, в этой компании один новичок - механик по ремонту вычислительной техники - с редким именем Александр. Он был тут в какой то смешной командировке, связанной с древними арифмометрами Феликс, но почему-то прервавший её и ждавший оказию в Союз, обязательно должную быть советским кораблем или самолетом (кстати, как по секрету рассказал ночной дежурный, привезли Сашку на БТРе). Популярность новый товарищ завоевал сразу же, неординарным чувством юмора и небольшим запасом спирта, настоянного на петрушке, чесноке и еще чем-то, это все называлось коктейль 'Механник' и пилось вдобавок без закуски. Но сотрудники ГКС ответили своим рецептом, именующимся 'Деготь'. Водка в Алжире не продавалась, но магазины были забиты буржуазным антисоветским напитком по имени Кока-кола, а в аптеках продавались стограммовые бутылочки чистейшего медицинского спирта. И то, и другое стоило ровно один алжирский франк, то есть - за два франка получалась порция прекрасно идущего как под местную закусь (так и без оной) напитка, варьировавшимся по крепости и методике смешивания в зависимости от вкуса потребляющих его индивидуумов. Именно этим напитком и пробавлялись действующие лица данной мизансцены. Следующим утром всех ожидала экскурсия в местный лес за грибами. Да, да, КПСС, в лице парторга решила, что для улучшения спортивной формы и пропаганды перед местными товарищами здорового советского образа жизни, всем сотрудникам Государственный комитета при Совете Министров СССР по внешнеэкономическим связям, входящим в нерушимый блок партийных и беспартийных, надо в эту субботу организовать культпоход в лес за грибами, благо маслят тут было море, и эти грибы никто из местных не собирал. Как раз в этот день группа неженатых сотрудников собиралась на день рождения в очень женский коллектив, и встретили эти товарищи насильственную перемену своих планов весьма негативно. Ну, и для пущего веселья к советским 'добровольцам' присоединилась группа болгарских товарищей, чье руководство решило примкнуть к почину Большого брата. Болгары были явно недовольны, и посматривали на нас примерно как московские пролетарии на коллектив депо 'Москва сортировочная', который, как многие помнят, всегда являлся официальным зачинщиком всевозможных починов и субботников по поводу бесплатно поработать на родную Советскую власть в личный выходной. Сбор грибов закончился, сами понимаете, чем: очень легким фуршетом на траве (в виду присутствия сразу двух парторгов, нашего и болгарского), переходящим в серьезный ужин дома (ввиду отсутствия парторгов, ушедших на банкет в посольство, куда простых смертных не приглашали). И тут к Александру подошел Валерий Иванович, и обратился с немного странной просьбой... Один из болгарских товарищей, прибившийся к нашему костру, безудержно рассказывает о Москве, где он будто бы часто бывал, но вот вроде путается в московской географии, не мог бы Сашка, как москвич, ненавязчиво выяснить - был ли там другар Дмитр Вазов на самом деле или нет, и, главное, выпивать с подозреваемым, и даже подпаивать оного, не только разрешается, но даже и рекомендуется. Сашка, будучи не самым глупым юношей в этой части Африки, спросил, а, мол, почему сам товарищ полковник не проведет эту операцию или не направит на неё более известных ему (а, следовательно, и более проверенных) товарищей. На что Валерий Иванович, безмерно загрустив, сказал, что наиболее проверенные из местных сейчас заняты, остались, мол, одни штатские, которые мало что нажрутся и провалят задание, а потом еще и парторг настрочит телеги, и не только на них, но и на самого Валерия Ивановича. И что Александр тут - единственная не занятая боевая единица. А в Сашку он верит, хоть парторг уже докладывал о неприличном журнале на столе в Сашкиной комнате. Ну, а сам Валерий Иванович не может, потому что испытуемый его явно побаивается. Кстати, было из-за чего побаиваться... Некоторое время назад, в подозрительном, но очень дешевом кабачке в пресловутой Казбе трое болгарских товарищей сцепились с четырьмя местными представителями беднейшей части городского пролетариата. К счастью, рядом случился Виталий Иванович и для порядка навалял всем пятерым, в числе которых и подвернулся несчастный Димо.
Так что, Сашка был вынужден приступить к выполнению задания, и, дабы расположить к себе подозреваемого, стал выяснять, не является ли он известным болгарским писателем Вазовым, а когда уже слегка захмелевший Дмитр сообщил, что они не только не родственники, но даже и не однофамильцы, поступило предложение выпить за болгарскую литературу. Потом пили за героев Шипки и Плевны, за Георгия Дмитрова и генерала Скобелева, а потом коварный дознаватель предложил выпить за Софию и плавно перевел разговор за Москву. Честный Дмитр, действительно, был в столице мирового Социализма... целых три дня, в командировке с шефом, а вернее при шефе. Так что, из столичных достопримечательностей младший брат запомнил Аэропорт и два банкета. И, вдобавок ко всему, Димо был фельдшером, и гордо показал свою аптечку первой помощи, где были даже капли Валерианы. Выяснив, что Дмитр не является японским шпионом, пытающимся втереться в доверие, Сашка сразу к нему проникся: приблизил, обогрел, стал называть Димой и даже угостил последней порцией 'Механического' коктейля на петрушке и чесноке. (К этому времени они уже находились в жилых помещениях торгпредства и в узкой группе холостяков, опоздавших на праздник, добивали заначки). Димо тоже проникся к своему советскому другу, и обратился с очень личной и, прямо-таки, сокровенной просьбой. Как заметил Дмитр, у советских товарищей весьма высокое, но очень сложное чувство юмора. И не мог бы товарищ Саша присоветовать шутку, которая понравится советским товарищам и покажет всем им Дмитра, как остроумного человека. И тут Александру попался на глаза местный кот. Нет, Сашка любил котов и животных, у него у самого был кот Махмуд, но животное, дефилирующее мимо них, было наихудшим представителем этого рода усатых млекопитающих. Это было существо с мерзким и шкодливым характером, везде гадящее, постоянно подворовывающее и плюс ко всему - принадлежащее парторгу, к которому Александр, после доноса про 'Плейбой', питал далеко не самые дружеские чувства. Звали это животное политически выдержанно - Пулемёт (как пошутил под общее молчаливое одобрение Сашка, видимо потому, что у этого кота частый и мелкий кал). Надо сказать, что кот Пулемёт окончательно оборжавшись уворованной едой, включающей в себя 'случайно' опрокинутую вздорным животным миску со сметаной, по вздорности характера пытался еще и попрошайничать, и почти везде получал отказ.
Но, по законам любой драмы, должен быть ключевой момент, когда на стене выстрелит ружье, и сюжет резко изменится. Тут было целых два таких ружья. Крутым дробовиком оказался Гурген, последний оставшийся тут из грузин-виноделов. Гурген был возбужден и улыбчив, в одной руке он держал канистру, а в другой - веер металлических кружек. И все поняли... ПОЛУЧИЛОСЬ !!! А тут как раз подоспели маслята тушеные в сметанке и, после того, как под них канистра пошла по кругу, веселье полилось, как говорится, через край, и мозги заработали в эту же сторону. И вторым ружьем, так сказать, элитной снайперской винтовкой, оказалась аптечка Димо Вазова. Посмотрев на Кота и на Дмитра, Сашка чуть было не заорал 'Эврика'.
Короче, Димо, следуя коварному совету своего нового советского друга, пошутил как ему и хотелось. Он, приманив кота куском закуски, а когда приятно удивленный кот стал оную исследовать, раскупорил пузырек валерианки. А потом еще раз раскупорил, и еще раз, а тут как раз в красный уголок (куда к этому времени перебазировалась инициативная группа, дабы составить план стенгазеты о походе за грибами) зашел Виталий Иванович со свежей царапиной на щеке, но довольный, как удав. Одобрительно посмотрев на канистру, он щелкнул в сторону Гургена пальцами (мол, и закусить), жахнул полную кружку алжирского псевдо-коньяка, и присоединился к народу. А потом, как и водится в хорошей пьесе, наступила сцена последняя, под названием - те же и парторг...
Парторг, ворвавшийся в Красный уголок и набравший было в легкие воздуха, чтобы притупить к выговору осквернившим святое, резко заткнулся, напоровшись на стальной взгляд Валерия Ивановича. А Валерий Иванович, погрозив парторгу пальцем, и сказав, мол, говорили же тебе Вася - не женись, вернулся к миске с маслятами. Парторг превратился в статую. И тут, для полного завершения, к нему вихляющей походкой подошел его же любимый кот Пулемет и, повозившись и пристроившись, нагадил ему на белые дорогущие модельные туфли (на оба по очереди).
Р.С. Пьянка была инспирирована полковником неспроста, но как отвлекающий маневр. В этот вечер на территорию торгпредства должны были проникнуть нехорошие люди с нехорошими же намерениями, против социализма и советско-алжирской дружбы. Их и встречал полковник вкупе с наиболее проверенными из местных сотрудников. Р.Р.С. Утечка информации, благодаря и ради которой нехорошие люди полезли на территорию, прошла через жену парторга. Женщина не ведала, что творила, но язык имела без костей. Что характерно, припоминая её, Александр густо покраснел.
Р.Р.С. История с приездом Сашки на ночном БТРе выросла из того, что прилетел он в Алжир глубокой ночью и летуны из нашей обслуги (в Африке в те времена, на многих аэродромах наших самолетов и летунов было не менее, если не более, чем местных) и они отправили его в Торгпредство, на попутном фургоне, который был большой, зеленый и дребезжал и гремел вдобавок. Остальное расцветил испорченный телефон, но все местные дамы смотрели на Александра, как на помесь Ширлица с Денисом Давыдовым, чем он бессовестно пользовался всю неделю пребывания там.
Р.Р.Р.С. Ну, не виноват я, что в любой стране и в любое время во всех приключениях Леверлина обязательно участвует какой-нибудь кот.