Аннотация: Не знаешь брода, не прыгай в воду. Тебя там караулит смерть.
Алханчуртский канал.
На все последующие выходные дни и на праздники мы с Татьяной Болоховой не были вместе. Словно между нами пробежала черная кошка. Может быть, это Болохова Татьяна узнала от той таинственной дамы за наше ночное сношение с ней, в "красном уголке" женского общежития или были какие-то другие причины? Мне так и не удалось как-то перехватить Болохову Татьяну, чтобы назначить ей свидание. Даже на праздники, Новый 1970 год, во время праздничного концерта у новогодней елки я не мог найти Болохову Татьяну в зале. Увидел ее случайно, когда она стояла на сцене за занавесью рядом с замполитом училища и ждала своего выхода на сцену. Болохова Татьяна читала на сцене какие-то новогодние стихи. Но я совершенно ее не слышал, лишь страстно смотрел в ее сторону. Болохова Татьяна стояла на сцене прямо напротив меня, но делала вид, что совершенно не замечает меня. Во время ее поклонов на аплодисменты, я сделал ей не заметно жест рукой. Но даже в этот момент на лице Болоховой Татьяны не было знаков внимания ко мне.
В день Советской Армии 23 февраля, когда мы обратно находились в одном зале. Но и в этот раз Болохова Татьяна избегала встречи со мной. Постоянно уклонялась от разговора или вообще скрывалась куда-то с подружками, чтобы только не быть рядом со мной. Мои попытки встретиться с ней не увенчались успехом.
Приближался весенний женский праздник, Международный женский день 8-го Марта. Мои друзья решили отметить на природе. Возле Алханчуртского канала, который находится между городом Беслан и городом Орджоникидзе, за поселком Дачным, ближе к плодоовощному питомнику. В это время года там много зелени и хорошие полянки пикника. Друзья пригласили своих подружек, только у меня не было пары. Я долго не решался пригласить Болохову Татьяну на этот пикник. Но, набравшись храбрости, все-таки решился.
Седьмого марта, рано утром, я пошел на колхозный рынок города Орджоникидзе и купил по семь штук разных цветов. Я считал, что это магическое число недели будет у меня счастливым. С огромным букетом цветов я отправился к нашему училищу и на расстоянии от училища ждал появления Болоховой Татьяны со стороны женского общежития. Я стоял так, что если бы Болохова Татьяна даже не ночевала в женском общежитии, а у местных подруг, то она все равно пересекала бы участок дороги к училищу, который хорошо просматривался со всех сторон двух больших улиц, Пушкина и Джанаева. Там увижу Болохову Таню. Ждать мне долго не пришлось. Издали я увидел Болохову Татьяну в окружении своих подруг. У них было веселое предпраздничное настроение. Девчата смеялись и о чем-то весело беседовали. Я посчитал сколько девчонок идет с Болоховой Татьяной. Тут же отделил от букета каждой девчонки по одному цветку.
- Девочки! Поздравляю вас с Международным женским днем 8-го Марта. - быстро, выпалил я, когда перехватил девчат на перекрестке. - Желаю всем успешно закончить учебу в училище и быть счастливыми.
- Спасибо! Спасибо! - ответили девчата, разбирая цветы и хихикая. - Мы все обязательно будем счастливы!
- Татьяна! Поздравляю тебя! - неуверенно, сказал я, когда девчонки удалились. - У нас завтра намечается пикник на природе в честь женского праздника 8-го марта. Я приглашая тебя на пикник. Давай встретимся в шесть утра на вокзале. Мы поедем до Алханчуртского канала. Там шикарная природа и мало людей.
- Я подумаю об этом до завтра. - заманчиво, ответила Татьяна, принимая от меня огромный букет цветов.
Болохова Татьяна ушла в сторону училища, рукой останавливая меня на перекрестке. Я стоял до тех пор, пока Болохова Татьяна не скрылась за дверями училища. Я тоже пошел на занятие в свою группу. В предпраздничный день уроков мало. В подавляющем большинстве женский коллектив училища, занимался подготовкой своего личного праздника, Женского дня 8-го Марта. Чтобы мужчинам училища ни стать в праздник нищими из-за подарков дамам, мы пришли к единому мнению, что нам стоит купить общий огромный букет всем и поставить в фойе училища. Огромный букет цветов поставили в центре.
Кроме огромного букета для всех наших дам, который разобрали в конце дня по одному цветку, я нарисовал девчатам общую праздничную стенгазету и в каждый класс нарисовал по одному поздравительному плакату на больших листах белого ватмана. Девчонки в знак благодарности в зале накрыли огромный праздничный стол с различными конфетами, напитками и тортами. Предпраздничный день удался на славу. Все разошлись на три дня, так как на праздничные дни выпадали суббота и воскресение. Двух часовым поездом я отправился домой в город Беслан, чтобы сказать маме и своим друзьям, что я заночую у наших стариков, дедушки и бабушки, в городе Орджоникидзе, а рано утром приеду поездом до Алханчуртского канала, на место нашего будущего пикника на природе. Мама была не против моего отдыха на природе.
В шесть часов утра 8-го марта я стоял с букетом цветов и со своей сумкой харчей, на привокзальной площади станции "Орджоникидзе". У меня было мало шансов дождаться Болоховой Татьяны. Так как почти три месяца мы не видели близко друг друга. За это время Таня могла познакомиться с каким-то дру"гим парнем и встречаться с ним. Так что я был готов к такому финалу. Следующим поездом после шести утра, я собирался вернуться к себе домой, чтобы без пары не маячить рядом со своими друзьями на пикнике. Но Болохова Татьяна пришла с небольшим опозданием. Она не приехала городским транспортом от общежития, а пришла пешком, так как женское общежитие нашего училища было ни так далеко от вокзала.
- Танечка! Поздравляю! - весело, сказал я, целуя ее в щеку. - Наш поезд давно ушел. Поедем автобусом.
- Спасибо! - ответила Болохова Татьяна, целуя меня в щеку. - Автобусом лучше, там мы пройдем пешком.
Болохова Татьяна взяла у меня букет цветов, а я у нее спортивную сумку. Мы пошли на посадку в междугородный автобус, который стоял близко от вокзала, возле него было совсем мало народу. Мы сели на свободные места и Болохова Татьяна прижавшись ко мне, стала смотреть через стекло автобуса на проезжую часть улицы. Я ничего не говорил ей. Боялся, что опять спугну ее своим разговором. Тогда потеряю ее навсегда. Болохова Татьяна тоже молчала всю дорогу, только крепко прижималась ко мне, то ли от прохладного утра, то ли от того что соскучилась от долгой разлуки со мной. Так мы ехали, с ней молча до нужной нам остановки возле Алханчуртского канала, остановку которого нам напомнила билетерша автобуса.
- Ох! Какой прекрасный воздух! - радостно вздыхая, сказала Болохова Татьяна, когда мы вышли из автобуса. - Как здесь дышится хорошо! Давай мы немного погуляем здесь, а после пойдем к твоим друзьям.
- Как Ваше величество пожелает, так будет. - ответил я. - Сегодня ваш праздник. Я ваш раб на целый день.
Болохова Татьяна весело засмеялась и стала спускаться к берегу реки Терек. Возле речки росли первые весенние цветы. Болохова Татьяна вернула мне букет цветов, купленных мной для нее, а сама стала собирать полевые цветы. Здесь было так много цветов, что прошло минут десять. В руках у Болоховой Татьяны был огромный букет цветов, которые едва помещались у нее в обеих руках. Я ходил рядом с Болоховой Татьяной. Мне было приятно, что мы опять вместе. Я от всей души рад нашей встречи отдыха на природе.
- Теперь пойдем к твоим друзьям на пикник. - сказала Болохова Татьяна. - Они там давно нас заждались.
Мы поднялись от берега реки Терек до трассы, там перешли дорогу и направились вдоль Алханчуртского канал в сторону железной дороги, за которой начинались полянки и зеленые деревья с первыми нежными листочками. Где-то там мне намечена встреча на пикнике с моими друзьями. Возможно, прямо за бугром.
- Вот, пропавшие к нам явились. - сказал Саламатин Тимофей, когда мы подошли к друзьям. - Проходите!
- Мы не пропавшие! - возразила Болохова Татьяна. - Мы ходили собирать у реки полевые цветы на венки.
Болохова Татьяна раздала подругам моих друзей полевые цветы и девчата принялись плести из цветов венки. Я с друзьями стал готовить костер под шашлыки. К нашему приходу парни подготовили дрова и место нашего пикника. Оставалось нам разжечь костер и на рогатки из веточек положить шампура шашлыка. Кроме нашей компании на другой стороне канала была группа парней и девчат. Столько же пар, как у нас. Наши компании соединяла только узкая платина со шлюзами, с которой летом дети прыгают в воду. Мы на расстоянии взаимно поздравили девчат с праздником и принялись отмечать первый праздник весны. К это-му времени шашлык, и венки девчат были готовы. Мы открыли бутылку шампанского в честь наших девчат и одну бутылку шампанского отправили с поздравлением к девчатам другой компании. Парни с другой стороны не остались в долгу перед нашими девчатами, прислали нам бутылку сухого грузинского вина "Сапирави" с осетинскими пирогами фытчин и валибах (один пирог с мясом, а другой с сыром и картошкой).
- Кто-то забыл, что мы восьмого марта всегда открываем плавательный сезон. - напомнил Дзгоев Руслан, он стал раздеваться до плавок. - Может быть, вам слабо сейчас купаться? Если нет, то идем купаться.
Я ни стал приглашать себя. Сразу разделся до плавок. За нами последовали парни с обеих сторон. На природе по виду погоды далеко до плавательного сезона, но задолго до моей службы в армии, однажды, мы искупались в озере восьмого марта. С тех самых пор у нас вошло в традицию, открывать плавательный сезон восьмого марта, каждого года, при любой погоде. Вот и сейчас решили продолжить традицию.
- Просто намочить себя в холодной воде может каждый. - сказал я, останавливая своих друзей, которые собирались попрыгать в воду. - Давайте соревноваться за какой-нибудь приз. Кто из нас дальше нырнет?
- Вот ты первый и начнешь. - предложил Замуров Антон. - Следующий я. На бутылку шампанского. Выставляем кандидатуры с обоих берегов канала. Судьями соревнования назначаем девушек с обеих сторон.
Другая сторона ни отказалась от участия в соревновании. Со своей стороны выставили парня такой весовой категории, как у меня. Девчонки вышли на стартовую позицию. Мы с парнем с другой стороны, встали на середину дамбы между шлюзами. Обменялись рукопожатиями и приготовились к прыжку. Девчата предупредили нас о готовности. Приготовили свои платки. На счет три, девушки махнули своими платками. Мне нужно было утвердиться во внимании Болоховой Татьяны, чтобы после пикника больше никогда не расставаться и не потерять ее навсегда. Поэтому я решил нырнуть как можно глубже, чтобы на глубине канала вода протащила меня по течению как можно дальше, а не выбросила на поверхность. Таким образом, поэтому я подпрыгнул высоко над платиной и развернувшись во время прыжка, штопором вошел в воду.
Когда мое тело вошло в воду, то я тот час воткнулся в речной ил кистями рук. Благодаря тому, что во время прыжка я выставил вперед себя руки. Амортизировал удар головой в дно канала. Но удар был такой сильный, что я по самые локти утонул в иле и головой пропахал ил по дну канала. Моментально, во время удара, я потерял сознание. Холодная вода канала увлекла меня дальше вниз по сильному течению. Какое-то неведомое ранее блаженство окружило меня. Я плыл словно птица в воздушном пространстве. Что-то влажное обволакивало меня и несло куда-то в неизвестную мне даль. Все было прекрасно, вот только кисти рук и голова ужасно болели. Постепенно, влага окружающая меня, стала проникать вовнутрь через нос и рот. Я почувствовал, как что-то прохладное скользнуло через горло и стало заполнять меня изнутри. Мое подсознание сообщила мне, что я тону. Мне надо было принимать какие-то меры к своему спасению.
Сколько было во мне сил, все выплеснулись сквозь мои конечности. Я усиленно стал толкаться ногами об дно и загребать наверх опухшими от удара кистями рук. Понадобилось огромное усилие, чтобы вынырнуть из воды. Когда моя голова оказалась на поверхности, я начал жадно глотать воздух и судорожно выгребать руками до берега канала. Меня утащило так далеко за поворот канала, что поэтому друзья меня видеть не могли. Кричать я не мог от того, что горло мое стянуло от холодной воды и проникшего в рот ила. Я всего лишь шипел, отплевываясь от ила и постоянно глотая с огромной жадностью чистый весенний воздух. Мне совсем не хотелось утонуть. Я стал цепляться за все, что мне попадало мне под руку. Но мои руки были слабы, без силы сопротивляться стихии, а течение воды в канале безжалостно к человеку, попавшему в ее поток. Меня тянуло течением воды все дальше и дальше от моих друзей, а также от шанса выжить.
Прошло несколько минут с того момента, когда я вынырнул на поверхность. Я все еще был на плову. Но мои силы были на исходе. Сильно от боли кружилась голова. Чтобы не потерять сознание я тряс постоянно головой и сильно зевал, чтобы растянуть мышцы своего лица. Тут я обратил внимание, что почти по середине канала течет вода испачканная кровью. Я сразу понял, что не мог опередить собственную кровь. Выходит, что мой напарник по прыжкам в воду тоже пострадал. В это время вода в канале начала быстро падать.
"Значить перекрыли шлюз." - подумал я, продолжая цепляться опухшими кистями рук об бетонное покрытие берега канала. - "Получается, что нас решили спасать или вытаскиваю со дна канала погибшего."
Когда вода в канале совсем упала. Мои ноги коснулись дня, я понял, что у меня нет шансов выбраться из канала, так как ниже берег канала был сильно скользкий от жирного ила. Подняться я никак не мог. Я растянулся в грязной жидкости на дне канала по течению ушедшей воды и вскоре обратно потерял сознание. Что-то вновь потянуло меня, но только, ни по течению, а наверх по скользкому бетону, обдира об острые выступы мои бока и спину. Наверху чьи-то руки подняли меня от земли и долго несли куда-то. Затем положили на траву. Словно сквозь сон я слегка приоткрыл глаза и увидел там ужасную куртину на уровне глаз. Прямо возле закрытого шлюза, из которого просачивалась вода, торчал кусок арматуры, на котором безжизненно висело вниз головой тело моего напарника по прыжкам в воду канала. Арматура проткнула ему насквозь голову и ржавым концом воткнулась ему в грудь. Вниз по арматуре стекали струйки крови из его безжизненного тела. Я не выдержал такого удара от этого ужасного зрелища и опять потерял сознание.
Пришел я в себя на больничной кровати. Вокруг меня люди в белых халатах. Я внимательно вглядываюсь в эти лица и среди них узнаю знакомое мне лицо Болоховой Татьяны. Я пытаюсь улыбнуться ей, но боль в голове мешает мне сделать это и у меня на лице появляется кислая мина, от которой мне самому неприятно. Болохова Татьяна улыбается мне глазами полными слез. Вытирает слезы платком. Целует меня в щеку.
- Тебе нельзя подниматься. - говорит она, мне, когда я пытаюсь встать. - Все у тебя будет хорошо. Ты цел.
Я ничего не спрашиваю у Болоховой Татьяны, так как мое сознание полностью вернулась ко мне. Нервное потрясение прошло, только по-прежнему болят кисти рук и голова. На кистях рук наложены какие-то пластины, завернутые в медицинский гипс, от кончиков пальцев, почти до локтей, мои руки перебинтованы.
- У меня что, обе кисти рук переломаны? - удивленно, спрашиваю я, Болохову Татьяну. - Я буду инвалид?
- Нет! Нет! С тобой все в порядке. - поспешила, ответить Болохова Татьяны. - У тебя растяжение кисти рук.
Больше мне ничего не хотелось спрашивать и смотреть. Потихоньку я весь погрузился в сон. Проснулся от уколов, которые делали мне в оба плеча. Я открыл глаза и увидел медсестру, которая протирала мне ваткой смоченной в спирт, место сделанного укола на моем плече. Ее груди с розовыми сосками свисали под белым халатом у моего лица. Мне было видно дальше ее обнаженное тело, которое склонилось надо мной. Меня всего пробил озноб половой страсти. Я тотчас почувствовал, как мое мужское достоинство подняло больничную рубашку. Вместе с легкой простынею ниже моего пупка. Медсестра почувствовала мою страстную дрожь. Лукаво улыбаясь, посмотрела в мои глаза. Словно случайно коснулась на простыне ладонью до моего достоинства. Меня всего передернуло от страстного напряжения. В это время медсестра поднялась во весь рост. Пошла из палаты в сторону процедурной, которая находилась за дверью в коридоре больницы. В палате был слабый свет ночной лампы, которую сестра включала возле моей кровати. Когда медсестра выключила свет возле моей кровати, то яркий свет из коридора мгновенно осветил ее обнаженную фигуру под белым халатом, который просвечивался под ярким светом, словно полупрозрачное матовое стекло. Мне отчетливо было видно все линии ее голого тела, словно медсестра специально показывала свое обнаженное тело, как это делают артистки стриптиза или натурщицы на подиуме перед художником.
Растревоженный увиденным зрелищем, я больше не мог уснуть в таком состоянии. Лежал долго в темной палате, покуда страстное напряжение постепенно прошло. Вокруг была ночь. Я находился в хирургическом отделении больницы. В палате с травмами. Кроме меня в палате были еще трое мужчин с руками и ногами в гипсе. Возможно, что они попали в аварию или была какая-то бытовая травма. Все больные спали. Медсестра погасила яркий свет в коридоре. Слабый свет дежурной лампы освещал слегка все окружающее пространство в коридоре и в нашей палате. Я совершенно потерял сон и просто лежал, наслаждаясь отдыхом в больничной постели. Боль в кистях рук и в голове, почти прошла. Осталось только небольшое покалывание в пальцах и слабость в голове. Ни о чем не хотелось думать. Хотелось дождаться утра, чтобы быстрее уйти из больницы. Мне с детства больница сильно опротивела с ее запахами различных лекарств. Через некоторое время мне захотелось в туалет. Вполне естественная потребность, тем более что было много выпито на пикнике шампанского, грузинского сухого вина "Сапирави", а также грязной воды из канала вместе с речным илом напился вдоволь. Я встал с кровати, чтобы пойти в туалет, но тут вспомнил о перебинтованных кистях рук. В таком положении я не мог поднять больничную рубашку, которая свисала с моего голого тела ниже колен. Нужно что-то придумать, чтобы мне не описаться в больничной палате.
"Не мочиться же мне в постели.". - подумал я. - "Пойду, попрошу медсестру, чтобы она помогла мне поднять рубашку. Ничего особенного здесь нет. У нее такая работа. Медсестра это делает со всеми больными, которые лежат в гипсе. Пойду, скажу, что мне хочется писать. Я не могу поднять рубаху. Она мне поможет."
Я осторожно выбрался из-под простыни и потихоньку пошел в ординаторскую палату, где отдыхала дежурная медсестра. Дверь в ординаторскую слегка приоткрыта, очевидно потому, чтобы слышать голос больного из палаты. Я ногой открыл дверь и вошел. Кроме дежурной медсестры в ординаторской никого не было. Медсестра спала на больничной тахте, укрывшись белой простынею. Мне жалко ее будить, но мочевой пузырь сильно давил низ живота. Нужно как-то осторожно разбудить медсестру, чтобы не испугалась.
- Тебе чего надо? - спросила меня, медсестра, растерянно, когда я осторожно коснулся ее плеча. - Иди, спи.
- Я ужасно сильно хочу писать. - как бы оправдываясь, ответил я. - Мне трудно поднять больничную рубаху.
Медсестра встала с тахты. В противоположном углу ординаторской возле умывальника взяла "утку" поставила "утку" на стул. Подвела меня к "утке". Осторожно задрала больничную рубаху до пояса. Я попытался на цыпочках дотянуться до "утки", но у меня не хватало роста. Член упирался в стенку сосуда. Тогда медсестра взяла в руки мой член и направила в сосуд. Я в тоже мгновение возбудился. Член встал торчком. Медсестра едва успела мой член прижать вниз, чтобы я не оросил своей мочой все впереди себя. Струя горячей мочи хлынула в сосуд. Мой член нагрелся. Дрожал от прикосновения руки медсестры.
Когда я оправился, то медсестра помыла руки под умывальником и стала опускать мою рубаху, которая застряла между моим торчащим членом и животов. У медсестры ничего не получалось, чтобы спустить рубаху. Мой член постоянно мешал ее рукам. Тем временем меня всего трясло от половой страсти. Я боялся, что от этого потеряю сознание. Медсестру тоже стало трясти от половой страсти ко мне. Мы оба были возбуждены до придела. Буквально машинально медсестра прикрыла дверь в ординаторскую и закрыла ее на щеколду. Обжигая друг друга страстными поцелуями, мы дошли до предела, но мои перебинтованные руки мешали нам совершить половой акт. Тогда медсестра задрала мне больничную рубаху на мои перебинтованные руки. Медсестра поднялась на цыпочки, чтобы стоя направить мой член в свою промежность. Но у нее ничего не получалось. Мы оба терлись друг об друга, но совершить половой акт никак не получалось.
Я сам догадался, что мне нужно лечь на тахту. Как только я улегся спиной на тахту, медсестра забралась на меня. Направила мой член в свою промежность, начала страстно вибрировать вверх и вниз, удовлетворяя нашу взаимную потребность в половом акте. Мы так увлеклись собой, что тахта едва не развалилась под нашей совместной тяжестью. До этого у нас не дошло. Удовлетворенные мы обмякли. Приятное ощущение блаженства растеклось по всему нашему телу. Горячий пот струился по нашим телам. Мы были на высоте такого блаженства, ради которого можно повторить все происшедшее на пикнике, чтобы еще раз вернуться сюда к этому состоянию своего тела. Возможно, что ради этого люди готовы на любые поступки.
Медсестра встала на пол. Вытерла белой салфеткой свою промежность и мой обмякший член, который беспомощно свисал у меня между ног. У меня не было никакой страсти от прикосновения ее рук к члену. Затем медсестра помогла мне встать на ноги. Больничная рубаха без препятствия скользнул ниже моих колен. Медсестра таинственно улыбнулась, поцеловала меня в губы и открыла дверь ординаторской. Я осторожно вышел за дверь и не поворачиваясь отправился в палату на свою кровать. Там потихоньку забрался под одеяло, довольный тем, что сейчас произошло в ординаторской со мной и с медсестрой, имени которой я не знаю. Едва я укрылся простыню, как вскоре крепко уснул, совершенно не ощущая никакой боли в теле. Проснулся я от запаха больничной и домашней кухни. Открыл глаза. Вокруг моей кровати мои друзья и Болохова Татьяна с сумками продуктов из дома. Рядом на тележке с продуктами медсестры кормили с ложечки больных в гипсе. Мои друзья и Болохова Татьяна были в белых халатах. Они разглядывали меня.
- Ну, как пострадавший, твои дела на поправку? - спросила Болохова Татьяна. - Сейчас мы тебя покормим.
- Я с огромным удовольствием буду кушать с твоих рук, - ответил я, - но только в другом месте. Не в больничной кровати. Скажите врачу, что я вполне здоров и хочу уйти с вами. Если не отпустят, сам сбегу от них.
Дзоев Руслан пошел к дежурному доктору. Друзья стаяли рядом, ожидая результата от разговора Дзгоева Руслана с доктором. Болохова Татьяна смотрела куда-то в сторону, стараясь не смотреть на меня. По выражению ее лица я ни как не мог понять ее отношение ко мне. Ни сострадания, ни отречения, ни любви. Просто так, словно какой-то долг или обязательство перед кем-то, чтобы отбыть в палате больного и уйти обратно по своим повседневным делам к учебе. Хотя бы она сказала мне что-то, но не молчала рядом.
- Так, значить ты говоришь, что сбежишь, если мы тебя не отпустим. - сказал доктор, развязывая мне бинты на руках. - Принуждать не буду. Ты свободный. Только не прыгай в воду, если не знаешь брода. Тебе крупно повезло, чего не скажешь о твоем бывшем друге. Так что смотри. Если тебе станет плохо, вернись к нам.
Доктор потрогал мои разбинтованные кисти рук. Ни обнаружив никаких повреждений, ушел из палаты. Тот час пришла новенькая медсестра и пригласила меня за собой в ординаторскую. В ординаторской не было ночной медсестры и никаких признаком нашей половой страсти ночью. На той же полу развалившейся кушетке лежала моя одежда. Медсестра прикрыла меня ширмой. Я буквально по-армейски, за сорок пять секунд, надел свою одежду и вышел из ординаторской. Мне хотелось как можно быстрее выйти из больницы. Мои друзья ждали меня на улице у больницы, но Болоховой Татьяны рядом с ними не было. Я посмотрел в разные стороны, но Болоховой Татьяны нигде не обнаружил. Куда она делась? Опять у нее каприз.
- Мужики, а где подевалась Болохова Татьяна? - спросил я, своих друзей. - Она, что, ушла, что ли куда-то?
- Твоя подруга сказала, что у нее сейчас занятия в училище. - ответил за всех, Замуров Антон. - Ушла туда.
- Извините, друзья, у меня тоже сейчас занятия в училище. - сказал я, растерявшимся парням. - До встречи! Я убежал в сторону училища, оставляя друзей в полном недоумении. У меня были одни мысли, догнать Болохову Татьяну. Восстановить наладившиеся между нами отношения, которые могли обратно прерваться из-за трагического случая на пикнике. По дороге от больницы до училища и возле закрытого училища Болоховой Татьяны не было. Возле училища, я вспомнил, что сейчас выходной и никаких занятий не может быть. Просто Болохова Татьяна ни хотела со мной встречаться. Никак не могу понять Болохову Татьяну, что она хочет от меня? Лучше бы она мне просто отказала в нашем взаимном отношении. Так бы было спокойнее в стенах одного училища. Наши общие друзья и однокурсники прекрасно понимают, что между нами что-то произошло. Зачем нам дразнить друг друга и окружающих нас товарищей каким-то недоразумением?