Аннотация: "Девичья башня" тут вовсе не причем. О ней вспомним мы потом.
Бакинский прорыв.
Было это зимой 1976 года. Я работал на станках по обработке металлов на заводе ПЗХО. Расшифровывать название этого завода я тебе не буду. Это тебе совсем ни к чему. Военный завод был как хамелеон. В гражданских целях завод выпускал прицепы "Скиф" к легковым автомобилям и зернакосилки для сельского хозяйства, числился как предприятие химического оборудования, хотя к этой области производства никакого отношения не имел. Но главной засекреченной работой завода было выполнение оснастки для космических кораблей. Изготовлением этой оснастки занимался и я. В этот момент делал переходник между космическими кораблями во время стыковки, который в производстве назывался "вакуумным мешком". Естественно, что эту работу выполнял ни только я, а весь наш цех, в котором я работал на фрезерных и расточных станках по металлу. Весь наш цех работал в три смены. Государственный заказ нельзя было срывать никак.
Вот тут-то и произошло со мной несчастье, которое изменило мою работу на военном заводе. Кроме меня, на участке станочных работ, работал станочником герой пятилетки с многочисленными наградами и с бесконечными правами на место работы в нашем цехе. За ним даже подъемный кран закрепили. Мы с ним выполняли совершенно одинаковую работу. Там не требовалось особого ума и таланта станочника. Такую работу могла выполнять и обезьяна. От станочника требовалось всего лишь закрепить многотонную деталь на станке, а все остальное делали станки с программным управлением, которые настраивали специальные наладчики. Все остальное время мы сидели возле станков и ждали, когда будет выполнена станочная операция, после которой станок останавливался. Нам нужно было лишь развернуть или перевернуть рабочую деталь.
Так вот, для этих целей требовался подъемный мостовой кран, который постоянно висел над станком героя пятилетки в ожидании своей работы, в то время, как мне предстояло ждать милости от героя пятилетки, чтобы получить подъемный кран на выполнение точно такой же работы, как у героя пятилетки. Бывало так, что я часами простаивал в ожидании крана на выполнение минутной работы. За простой меня постоянно ругали, наказывали, лишали премий в работе. Получал за такую "халатность в работе" партийное взыскание.
Однажды, у меня терпение лопнуло. Я решил без крана развернуть многотонную деталь вокруг ее оси. Деталь лежала на специальных подставках и легко скользила на столе огромного расточного станка. Я стал ее осторожно разворачивать в нужную мне позицию для дальнейшей обработки проушин крепления оснастки к космическому кораблю. В тот момент, когда я разворачивал деталь, подставка на столе станка выскочила и многотонная махина соскользнула на мою левую руку в перчатке. В последнее мгновение я успел выдернуть руку из-под многотонной детали, но мой указательный палец левой руки уже пострадал. Передняя фаланга указательного пальца левой руки беспомощно болталась на жилах и кожи самого пальца. Я сразу прилепил окровавленную фалангу к пальцу и побежал в медицинский пункт, который был в конце нашего цеха.
- Быстрее завязывай рану! - приказал я, медицинской сестре, показывая ей в крови раздробленный палец.
- Может быть, мы совсем отрежем переднюю фалангу? - растерянно, спросила меня, медицинская сестра. - Фаланга все равно отрублена и больше никогда на пальце не прирастет. Давай, мы ее тут чик ножничками.
- Я тебе такой чик сейчас сделаю! - разозлился я. - Перевязывай! Тебе говорят, это все мое! Само прирастет!
Медицинская сестра пожала плечами и быстро сделала мне перевязку раздробленного пальца. Едва только она закончила мне перевязку, как тут же я потерял сознание от запаха йода, который я органически не переношу. Очевидно, что это у меня аллергия на запах йода. Меня тут же подхватили вбежавшие руководители цеха и стали давать нюхать нашатырный спирт. Постепенно, я пришел в себя и сел на свободный стул.
- Что нам с тобой теперь делать? - спросил меня, начальник цеха, Эйрих Владимир Ильич. - Ты нам все показатели производства испортил. Теперь нас вычеркнут из списка за почетное звание "Ударника коммунистического труда". Лучше бы ты подождал еще немного свой кран. Тебе все равно пятилетку не выполнить.
Я ничего не говорил, так как чувствовал ответственность перед коллективом цеха, который являлся одним из лучших цехов ни только на нашем заводе, но и в производстве оборонного машиностроения. Теперь из-за моей травмы могли пострадать многие руководители ни только в нашем цехе, но и в управлении завода.
- Давайте мы его никому не будем показывать. - предложила председатель профкома цеха, Циплакова Елена. - Посадим его в актовый зал. Пускай он там до выздоровления чем-нибудь занимается. Парень он молодой, на нем этот палец очень быстро заживет. После чего вернем его работать обратно к станку в наш цех.
- Ты что-нибудь можешь делать своей правой рукой? - спросил начальник цеха, Эйрих Владимир Ильич. - Естественно, что кроме, как только кушать и пальцем в носу ковыряться. Какую-нибудь полезную работу.
- Я по специальности художник-дизайнер. - приходя в себя после запаха йода, ответил я. - Могу рисовать.
- И ты до этого момента молчал?! - удивленно, воскликнул парторг цеха, Самуров Николай. - Нам художник нужен больше, чем станочник. Часто с другого цеха художника приглашаем оформлять наглядную агитацию.
- Мне ничего про это не говорили. - стал оправдываться я. - Меня просто приняли станочником в этот цех.
- Ты, как коммунист, не чувствовал перед собой ответственности за то, что наглядная агитация в цехе отстает от решений принятых нашей коммунистической партией. - разбушевался парторг. - Вот влепить тебе партийное взыскание за такое халатное отношение к партийной работе. Сейчас же иди в актовый зал и с сегодняшнего дня чтобы занимался только наглядной агитацией. Владимир Ильич! В срочном порядке переведите его на вакантную должность художника цеха. Пускай он нам повышает наглядную агитацию нашего цеха.
С этого дня я появлялся в станочном цехе, только по вопросам работы наглядной агитации. Между тем оторванная фаланга моего указательного пальца левой руки приросла, но очень медленно заживала рана. Я постоянно прятал перевязанный палец на центральной проходной завода и на общезаводских собраниях. Когда у меня спрашивали, что это случилось с пальцем, то я говорил, что нечаянно поранил свой палец дома на кухни. Бытовая травма рабочих военного завода не считалась нарушением производственной дисциплины и участок производства от этого не страдал. Так что травму на производстве нашего цеха мне удалось скрыть. Вскоре, наш цех вышел в лидеры завода. Поучил переходящее красное знамя за лучшую работу.
- Говорят, что ты родом с Кавказа? - спросил меня как-то начальник цеха, когда увидел меня в своем цехе.
- Да! - ответил я. - Родом я из Чечни, город Гудермес. Но мы с семьей жили по всему Северному Кавказу.
- Ты иди к главному инженеру завода. - сказал мне, начальник цеха. - Он срочно хочет с тобой поговорить.
Наш военный завод, который, как хамелеон в производстве, я уже говорил, был хамелеоном и в своем названии. Против иностранной разведки, завод числился в группе сверхсекретных предприятий оборонного машиностроения под кодовым названием - почтовый ящик А-7204. Со всеми соответствующими строгостями секретности. С таких заводов даже телефонная связь была лишь с правительством и высшими чиновниками государства по секретной работе оборонного машиностроения. Даже городская связь была в одном месте.
Все остальные связи с внешним миром осуществлялись многочисленными курьерами, которых часто тайком сопровождали сотрудники комитета государственной безопасности(КГБ), чтобы курьеры, случайно, не поддались на провокации иностранной разведки и не предали свою Родину, Советский Союз. Этих курьеров в народе называли "толкачами", так как они проталкивали государственные заказы, которые можно было согласовать по телефонному звонку или в письменном виде через почту. Но этого нельзя было делать, так как тайну секретности могла узнать иностранная разведка. По этой причине десятки тысяч "толкачей" бороздили бескрайные просторы нашей великой Родины - СССР. Бездарно растрачивая народные деньги. Выращивая взяточников в коррумпированных слоях власти различных регионах страны. Так как многие товары на местах получения необходимых материалов без взятки зачастую не давались. Выдача нужного груза затягивались по различным причинам, что для конечных исполнителей государственного заказа было равносильно гибели, как пособника иностранной разведки на своем рабочем месте. Без каких-то оправданий, не выполнявших государственный заказ, сажали в тюрьму на многие годы. Дальнейшая судьба никому не известна.
За время своей работы на военном заводе я ни разу не знал и не видел, где находиться главный инженер нашего завода. Простому смертному рабочему нужен был туда пропуск и допуск через третий отдел, как на сверх секретный участок завода, которых множество было на заводе. Но в этот день меня быстро оформили на встречу с главным инженером и под охраной повели к нему. Хотя главное управление нашего завода находилось по пути, между центральным входом на завод и нашим цехом. Где я проходил ежедневно без всякой вооруженной или какой-то другой охраны. Видимо, это был секретный разговор с главным инженером.
Поднявшись на второй этаж здания управления завода. Я прошел через маленький коридорчик(КП) в приемную главного инженера, который по званию был генералом, но в кабинете главного инженера меня встретил с виду вполне гражданский человек. Среднего роста мужчина, примерно, пятидесяти лет. Он показал мне на стул и приказал по селектору секретарше, чтобы она никого к нему не пускала. Подождал еще немного, пока в прихожей все стихло. Затем посмотрел на меня, как бы оценивая меня насчет доверия секретности, которой он хочет со мной поделиться. Я терпеливо ждал, что это у меня спросит главный инженер.
- Молодой человек! Вы хорошо знакомы с Кавказом? - поинтересовался главный инженер. - Где вы жили?
- Род моих предков живет уже больше трехсот лет на Кавказе. - ответил я. - По линии матери я отношусь к терским казакам, а по линии отца - донской казак. Жили мы по всему Северному Кавказу. В разных городах.
- Хорошо! - задумчиво, сказал главный инженер. - Вот в городе Баку вам когда-нибудь приходилось бывать?
- Мы жили в Дагестане, в городе Избербаш. - ответил я. - Это несколько часов езды до города Баку. Мы с отцом часто туда ездили на поезде по делам. Я там побывал во время службы в Армии и после на гражданке.
- Прекрасно! - радостно, сказал главный инженер. - Мы вас направим в город Баку в командировку. Нам нужно сделать прорыв в бакинском направлении. Срывается государственный заказ. Не буду от вас скрывать, что мы дважды посылали туда людей. У нас ничего не вышло с командировкой. Так что осталась надежда на вас. Вас снабдят всей необходимой информацией и документацией. Если у вас есть какие-то пожелания, в пределах закона, то я готов выполнить их ради порученного вам задания. Не стесняйтесь, скажите мне.
- У меня только одна просьба. - решился я, на личную просьбу. - У меня в городе Беслан живет мама. Я много лет ее не видел. Это в Северной Осетии. Можно мне по пути проехать через город Беслан на один день?
- Да хоть через Москву! - удивленно, согласился главный инженер. - Главное, это чтобы задание было выполнено. Мы даем вам, кроме командировочных, неподотчетные деньги, которые вы можете израсходовать по своему личному усмотрению в ходе работы. Пригласить кого-то в ресторан. Сделать ценный подарок. Вам виднее. Связь иметь только со мной. Меня зовут Сергеев Иван Антонович. Свои координаты связи я даю вам. Думаю, что двадцать восемь дней вам на командировку хватит. По закону я больше предоставить командировочных дней не имею права. Так что вы должны уложиться в эти дни в командировке и там в гостях.
Я ничего не стал говорить главному инженеру, так как сам точно не знал, сколько времени мне понадобиться на командировку. Ведь я впервые ехал на столь серьезное задание от завода. На сбор в командировку мне понадобился всего один день. В командировочном листе мне написали "специалист по особым делам". Это звучало громко и таинственно. Я даже не мог себе представить, какие это особые дела выполняет такой специалист. Вероятно, это особо секретные государственные дела?! Иначе, зачем меня посылали бы туда.
Утром третьего дня, за несколько часов до вылета из аэропорта города Пермь в город Минеральные Воды, находился в здании аэропорта "Савино". С нетерпением ждал регистрации билета на рейс самолета.
- Ваш паспорт, билет и командировку, если она имеется. - сказала мне, девушка на регистрации билетов.
Я быстро выложил из деловой папки командировочный лист, билет на самолет, но своего паспорта в кармане костюма я не нашел. Чтобы не задерживать регистрацию пассажиров на этот самолет, я отошел в сторону и стал шарить по всем карманам. Но паспорта у меня не было. Я пропал! Срывалась такая ответственная командировка! Какой я все-таки болван. Потерять паспорт перед ответственной командировкой. Может быть, я паспорт не потерял? Я стал вспоминать все свои сборы и тут вспомнил, что рядом со мной крутился мой сын Артур, которому тогда едва исполнилось два года, а он уже предоставлял нам с женой массу хлопот в доме. Постоянно что-то ломал и выбрасывал в окно. Возможно, что и паспорт мой выбросил куда-то. Он ведь еще не понимает, что это документ, с которым нужно обходиться аккуратно. Надо срочно ехать домой за паспортом. Может быть, паспорт еще цел и я смогу вылететь за свой счет в секретную командировку.
Я посмотрел на часы. До вылета моего самолета оставалось меньше часа. Ехать даже на такси в один конец около часа. Никак не успеваю. Надо что-то предпринимать. Звонить на завод главному инженеру, это все равно, что подать заявление на увольнение по собственному желанию. Кто мне поверит после такой оплошности. Мне надо было несколько раз проверить карманы. Тут я вспомнил, как однажды в Москве одной девушке за опоздание переписывали билет на другой рейс самолета и с нее взяли лишь штраф. Возможно, мне так повезет, как той девушки. Перепишу билет на следующий рейс самолета на Кавказ и все тут дела.
- Товарищ начальник! - обратился я, к дежурному аэропорта "Савино". - У меня срочная командировка, а я забыл дома свой паспорт. Можно переписать билет на следующий рейс самолета до Минеральных Вод?
- Как же вы в такую ответственную командировку собрались без паспорта?! - спросил дежурный по аэропорту, разглядывая мой командировочный лист с красной полосой и с надписью "в первую очередь". - Ладно! Пойду вам навстречу. Полетите следующим рейсом через три часа в аэропорт города Минеральные Воды.
Дежурный аэропорта сделал мне пометку в билете на самолет и отправил к старшему кассиру аэропорта оплатить штраф за опоздание на самолет. Поблагодарив дежурного аэропорта и старшего кассира аэропорта, я уже через несколько минут сидел в такси по дороге к дому. Сразу же объяснил водителю такси, что мне быстро надо в железнодорожный район на другой конец огромного города Пермь и обратно, чтобы успеть на регистрацию самолета. Таксист в этот раз попался понятливый и добросовестный. Меньше чем за час он привез меня к месту моего жительства. Нам еще повезло с зелеными светофорами, которые были по пути.
Каково было мое удивление, когда я вбежал на третий этаж, где в это время мы жили у тещи, мой сын Артур держал в руках мой паспорт и пытался его погрызть своими первыми зубами. В то время, как его тетя Цыля, средняя сестра моей жены, там своего племянника держала на руках не обращала на него внимания.
- Ведь Артур едва мой паспорт не съел! - возмущенно, закричал я. - Ты, Цыля, куда сейчас смотришь?
- Ничего с твоим паспортом не случиться. - спокойно, ответила Цыля. - У Артура зубы еще совсем слабые.
Я выхватил у Артура из рук свой паспорт и стремительно помчался обратно в такси, которое стояло возле нашего подъезда. Таксист даже не выключал двигатель своей машины. Мы помчались обратно в аэропорт "Савино", куда приехали перед самой регистрацией билетов на самолет до города Минеральные Воды. Рассчитавшись с таксистом по договорной цене, я побежал прямо к стойке регистрации билетов на самолет.
- Вы уже и билет успели переписать. - спросила все та же девушка на регистрации, отмечая мой билет. - Ваш первый самолет сейчас уже совершает посадку в аэропорту Минеральных Вод. Вы могли быть там.
- Ничего! - спокойно, сказал я. - Лучше поздно, чем никогда. Тише едешь - дальше будешь. Спасибо вам!
Когда самолет ТУ-154 уже поднялся в воздух, то я вспомнил, что когда купил билет на самолет, звонил домой в город Беслан своей маме и сказал ей, что прилетаю утром первым рейсом в аэропорт города Минеральные Воды. К обеду буду в городе Беслан проездом в город Баку, куда еду в командировку. Чтобы дома кто-нибудь был, так как я всего не один день заеду и все. Больше приехать в город Беслан я уже не смогу.
Представляю, как они будут переживать, что я не приехал домой в город Беслан к обеду. Ведь теперь я буду в городе Беслан не раньше, чем к вечеру. Если еще успею на ближайший автобус из аэропорта города Минеральных Вод до города Орджоникидзе. Иначе мне придется ехать на автовокзал города Минеральные Воды и оттуда ехать автобусом до города Беслан. Теряю целых четыре часа. С аэропорта автобусом экспресс можно часа за три доехать до города Беслан. Это где-то около двухсот километров. Уже точно забыл именно сколько, так давно не ездил по дорогам Кавказа. Хотя бы успеть до вечера приехать в город Беслан.
- Наш самолет приземлиться в аэропорту города Нальчик. - сообщила стюардесса, когда я уже дремал после обеда в самолете. - По техническим причинам аэропорта Минеральных Вод, самолет приземлиться не может в аэропорту города Минеральные Воды. Самолет садиться в аэропорту города Нальчик. Руководство аэрофлота просит извинить за неудобство, предоставленное пассажирам и берет на себя обязательства предоставить транспорт для доставки пассажиров в города Минеральные Воды, Кисловодск, Пятигорск, Железноводск и Ессентуки. Транзитных пассажиров доставят к самолетам в аэропорт Минеральные Воды.
- Вот класс! - радостно, воскликнул я. - Мы прямо на половине пути к моему дому прилетим. Возьму такси...
- Мне наоборот. - грустно, сказал попутчик. - До города Черкесск надо теперь до самого утра добираться.
Едва дверь самолета открылась, я тут же первым выскочил на трап и быстро побежал в сторону аэропорта города Нальчик, здание которого близко находилось от места стоянки самолета. Мне нужно было успеть на автобус до города Беслан, так как к вечеру автобусов в этом направлении шло меньше. Из-за того, что пассажиров на автобус становилось мало, автобусные рейсы в другие города сокращали в несколько раз. Несмотря на то, что посадка самолета в аэропорту города Нальчика сократила мне путь на большую половину, я все равно добрался до города Беслан лишь поздно вечером. Когда уже большая часть маминых соседей по дому улеглись спать и лишь на третьем этаже нашего подъезда горел свет. Никто из наших соседей ни спал. Возможно, что там что-то случилось. Так как музыки слышно не было. Молчат в Осетии, только во время траура. Я поспешил к себе домой. На площадке третьего этажа было слышно стоны и чей-то плач.
- Что случилось? - спросил я, нашего соседа Цыбоева Домбая, который стоял в коридоре своей квартиры.
- Старший сын Марии погиб. - обливаясь слезами, ответил Домбай, посмотрел на меня и тут же истерически закричал во всю глотку. - Он жив! Мария! Твой сын жив! Бог нас услышал! Он жив! Маша! Иди быстрее сюда!
Тут на площадку нашего этажа стали сбегаться соседи со всего подъезда. Меня все стали тискать. Говорить молитвы во славу Бога, который спас меня от смерти. Я ничего не мог понять. Только судорожно глотал воздух, чтобы перевести дыхание от объятья родственников и соседей. Я пытался спросить у них, что это вдруг произошло. Но мне не давали говорить не слова. Через несколько минут, стол с угощением приготовленный за мой упокой превратился в стол во славу Бога и в честь моего возвращения домой целым и невредимый. Я понял, что сейчас начнется куфт. Праздник в честь того, что человека считали мертвым, а он оказался живым. То есть, это праздник куфт стал в мою честь и в честь Бога, который спас меня от смерти.
- Скажите, наконец-то, что могло сегодня случиться? - спросил я, когда мне дали слово тоста во славу Бога.
- Как это, что случилось? - удивленно, спросил меня Цыбоев Домбай. - Твой самолет разбился, а ты жив!
- Как это разбился?! - не понял я, что это случилось с другим самолетом. - Все у меня было нормально.
- Не может этого быть! - воскликнул Цыбоев Домбай. - Мы все смотрели по телевизору. Там сообщили, что первый рейс самолета из города Пермь сел на железнодорожное полотно рядом с аэропортом города Минеральные Воды. Пассажиры и экипаж самолета погибли на месте. В живых нет ни одного человека. А ты жив!
- Фу-ты! - облегченно, вздохнул я. - Поэтому я приземлился в аэропорту города Нальчик, а не в Минводах.
- Ты же мне сам позвонил, что прилетаешь первым рейсом самолета из города Пермь?! - сказала мама.
- Все правильно! - ответил я. - В спешке забыл свой паспорт дома. Мне пришлось поменять рейс самолета.
- Видно Бог есть, раз он так распорядился с тобой. - сказал Цыбоев Домбай. - Надо нам выпить в его честь.
Я ни стал спорить с соседом насчет Бога, так как считал, что это моя невнимательность спасла меня, а не Бог. Главное, что я остался жив и у всех присутствующих есть повод напиться во славу Бога и за мое удачное спасение. Тем более что была пятница, а завтра большинство на работу не идут. Так что до самого утра в доме моей мамы было веселье. Только с рассветом все разошлись по своим домам. Я же лег спать, так как нужно было хорошо отдохнуть перед отъездом в город Баку. Мой поезд в город Баку в пятницу вечером.
В город Баку я приехал в воскресный день рано утром и сразу пошел устраиваться в гостиницу "Бакы", номер в которой я забронировал еще из города Пермь, ориентировочно, на воскресенье или на понедельник. Так что я прибыл в город Баку в самое время. Поселили меня на двенадцатом этаже двадцати пятиэтажного здания. Пожалуй, самого высокого здания в городе Баку того времени. Я уже не был в городе Баку лет семь. Последний раз был в городе Баку в конце службы в Армии и то всего один день по служебным делам.
Город Баку сильно изменился. Построили много новых домов. В том числе и эту новую гостиницу "Бакы", в которую я поселился. Остались неизменными только часть старого города возле "Девичьей башни" и улица "Советская", на которой живут одни алкоголики, наркоманы и планокеши. Это я знаю давно, когда еще до службы в Армии приезжал в город Баку к своему другу детства, который жил на этой улице "Советской". Сейчас он уже не живет в этом городе. Когда я во время службы в Армии приезжал в город Баку и хотел тут встретиться со своим другом, то никто толком не мог сказать мне, куда делся мой друг Рамзан Турбаев. Кто говорил, что его зарезали. Другие сказали, что он вообще уехал из города Баку. Родственников его, маму и папа, похоронили. Больше родственников у Рамзана Турбаева не было. Семьи Рамзан Турбаев не имел.
Утром в понедельник, я первым автобусом поехал далеко за аэропорт города Баку в поселок Мардакяны, там, возле "Северной" ГРЭС, находится место моей командировки Бакинский алюминиевый завод, где мне надо взять пятьсот килограмм проволоки ЦАМ, сплав цинка с алюминием и магнием. Эта проволока нужна нам для сварочных работ деталей из ЦАМ. Никакая другая проволока не пригодна для этих сварочных работ. Такую проволоку выпускают только здесь и больше нигде на огромном пространстве Советского Союза. Мне предстоит эту проволоку добыть и отправить ближайшим рейсом грузового самолета из Боку в Пермь.
Из рассказов сотрудников готовивших меня к этой командировки я узнал, что в первую командировку ездил мужчина, который вернулся из города Баку без проволоки, но зато в гипсе. Следом поехала молоденькая женщина, которую изнасиловали еще до того, как она успела узнать место нахождения своей командировки. Вернулась женщина без проволоки в нервном шоке. Теперь мне предстояло пройти опасный путь испытания и вернуться на завод с проволокой. Поэтому решил осторожно осмотреться с этой командировкой.
Автобус до поселка Мардакяны полностью набит пассажирами. Возле зеркала водителя автобуса висит табличка с надписью "Заплати за проезд и оторви билет. Уважай честь водителя.". Пассажиры перед выходом из автобуса демонстративно кладут в коробку с деньгами оплату за проезд и не отрывают билеты, которые беспомощно болтаются над коробкой с деньгами за проезд. Чтобы действия пассажиров не позори-ли честь водителя, он отвернулся в противоположную сторону от денег с билетами и в наружное зеркало наблюдает, когда пассажиры удалятся от автобуса. Автобус едет дальше и останавливается всюду, где это нужно пассажирам, войти в автобус или выйти из него. Так продолжается путь до поселка Мардакяны около полутора часов. С остановками возле каждого столба и буквально на каждой остановке. Пассажиры терпеливо ждут своей остановки. Каждый выходит там, где именно ему нужно. Но не на обозначенной остановке. Вот и конечная остановка за поселком Мардакяны. Дальше только пустыня с трубами "Северной" ГРЭС и небольшие постройки. Эти домики оказываются сверх секретным Бакинским алюминиевым заводом. Перед выходом из автобуса я демонстративно ложу три рубля и говорю, что я командировочный. Мне нужно сдачи и билет за проезд к отчету о проделанной командировке. В противном случае мне могу не оплатить проезд.
- Ты думаешь, что мне твои билеты или деньги нужны! - кричит на меня водитель автобуса. - На! Забери свои деньги! Билеты тоже сколько тебе угодно забери! Бакинцы ни такие, как ты думаешь! Чужое, не берем!
Водитель автобуса бросает на меня мои три рубля и огромными лентами билетов с рулона закидывает меня. Я смотрю на прейскурант возле билетов за проезд на каждую остановку от города Баку до поселка Мардокяны. Последняя цена конечной остановки один рубль тридцать копеек. Я демонстративно возвращаю в коробку с деньгами свои три рубля. Демонстративно отсчитываю себе сдачи в один рубль семьдесят копеек. Затем беру демонстративно билет за проезд в размере одного рубля и тридцати копеек. Благодарю водителя за проезд и выхожу из автобуса на край пустыни. Дальше остановки нет ни одного жилого дома. Автобус уезжает обратно в город Баку совершенно пустым, чтобы оттуда вернуться полным пассажирами. Я остаюсь один на краю дороги и пустыни засыпанной лентами билетов за проезд на автобусе. Видимо перед пустыней водитель там проводит отчет за свою чистую совесть, а лишние деньги кладет себе в карман.
На часах еще только семь часов утра. По информации с моего завода. Бакинский алюминиевый завод начинает работу в восемь часов местного времени. У меня есть время на завтрак. В городе Баку я завтракать ни стал. Все блоки общественного питания были рано утром закрыты и кроме того, в городе Баку все очень дорого. Я это все знаю еще с прошлых своих поездок в этот прекрасный город Баку, столицу Азербайджана.
Мардакяны, это поселок утопающий в зелени. Он словно оазис в близи миллионного города и огромной пустыни по берегу Каспийского моря. Я хожу по чистым переулкам поселка Мардакяны, который больше напоминает курортное место, чем населенный пункт пригорода Баку. Улицы и переулки безлюдны. Но всюду открыты пункты общепита - столовые, чайхана, кафе и закусочные. Есть место, где покушать приезжему.
- Сколько стоит питти, кружка пива и котлета с гарниром? - спрашиваю у продавца ближайшей закусочной.
- Сколько ты хочешь, столько и будет. - пережевывая остаток пищи, отвечает продавец, жирный, как баран.
Я начинаю по монетке выгребать из кармана сдачи, которые взял в автобусе за свой проезд до Мардакян.
- Достаточно! - сказал продавец закусочной, когда у него лопнуло терпение в ожидании денег от меня. - Иди!
Продавец сгребает мои монеты в выдвинутый ящик не считая и лениво глазами показывает мне на столик, который уже обслуживает пацан. Очевидно, это его сын, такой же жирный и ленивый, как его папа. Я сажусь за стол, в середине которого на медном подносе горкой нарезанный лаваш. Деньги за лаваш в пунктах общепита азербайджанцев не берут. Они считают, что грех продавать хлеб гостям. Поэтому я стараюсь больше съесть лаваша. Надо мне на халяву хорошо заправиться, чтобы сэкономить деньги, которые еще могут мне пригодиться для других целей в городе Баку. Ведь никто мне не скажет, сколько еще дней я здесь буду.
Удивительно как вкусно готовят азербайджанцы свой суп питти. Вроде там ничего нет такого, что можно назвать экзотическим блюдом, всего лишь бульон с мясом и зелень. А как вкусно! Ну, прямо тут язык можно проглотить от удовольствия. Чего нельзя сказать о котлете с гарниром, которые не первой молодости. Даже не хочется давать ей характеристику. Хорошо еще, что котлету с гарниром посыпали зеленью, это перебивает запах гарнира с котлетой и таким образом меняет вкус второго блюда, которое я запиваю пивом на половину разбавленным водой. Зато это все почти даром обошлось. Так я тут экономлю много денег на пище.
С раздутым от продуктов животом я словно пингвин выхожу из закусочной и медленно направляюсь в сторону Бакинского алюминиевого завода, который вблизи оказывается всего лишь небольшой территорией с цехами барачного типа. Всюду валяются бухты с алюминиевой проволокой. Удивительно! Почему это нель-зя было взять без скандалов? Тут, возможно, в не рабочее время и сторожа нет. Кому нужна такая проволока? Заплати любому человеку сто рублей, он тебе отсюда вывезет столько проволоки, что ты ее никогда не сможешь увести до своего предприятия ни каким земным, воздушным или морским грузовым транспортом.
- Вчера поездом приехал в Баку. - говорю я, в отделе кадров, куда предъявляю свой командировочный лист.
Парень с недовольным лицом читает мой командировочный лист и ставит два штампа, на мое прибытие и убытие. Расписывается под каждым штампом и тут же небрежно подвигает мне обратно мой командировочный лист, в котором нет даты моего прибытия и убытия из этого завода. Словно я не прибывал на завод.
- Кто мне будет заполнять командировочный лист прибытия и убытия? - удивленно, спрашиваю я, парня.
- Если живым вернешься домой, - небрежно отвечает парень, - то там и заполнишь свой лист, как захочешь.
Только теперь я понимаю, что зря согласился на эту командировку. Очевидно, что здесь все обкуренные "планом"(наркотиками из опийного мака). С такой обкуренной головой этот парень что хочешь, может с тобой сделать. Может быть, мне лучше прямо сейчас уехать и все дела? Ну, нет! Я не для того сюда приехал, чтобы сразу трусливо бежать. У меня в запасе есть почти целый месяц. За это время я все разведаю. Все равно тут есть слабое звено, с которого можно получить необходимый мне груз. Надо мне присмотреться внимательно к порядкам этого "сверх секретного" завода, где есть пропускная система, но нет надежной охраны и весь забор в дырках со стороны Каспийского моря. Хотя мне ни стоит так думать. Ведь, я "специалист по особым делам"! Вот мне и нужно себя здесь таким проявить. Но только согласно моего предписания. Надо сейчас пройти по цехам и поговорить с рабочими завода. Они знают больше заводской порядок.
Бакинский алюминиевый завод, это цеха барачного типа со станками протяжки проволоки из алюминиевых брусков, которые тут не называют чушками, как в России, так как на азербайджанском языке чушка, дунгус и свинья, это одно и тоже. Азербайджанцам даже нельзя думать об этом скверном животном, которое опозорило место купания проповедника ислама Мухаммеда. Вот поэтому азербайджанцы, как истинные мусульмане, даже не произносят это поганое слово, так что мне тоже приходиться называть куски алюминия ни как иначе, как только брусками. Как бы мне не оговориться с названием, иначе все наши дела пропали.
- Кто у вас тут самый главный по всем делам? - спрашиваю я, мужчину испачканного в графит от протяжки алюминиевой проволоки. - Имею в виду не директора завода. Ты меня понимаешь? Мне нужен сам хозяин.
- Слушай! Конечно, понимаю! - показывая местный жест рукой к верху, удивленно, отвечает мужчина. - Всеми делами заправляет начальник отдела снабжения и сбыта Тофик Аскеров. Так с ним надо тебе говорить.
- Где мне его сейчас можно найти на заводе? - стараясь перекричать шум станков, спрашиваю я рабочего.
- Э-э! Ты оказывается совсем ничего не понимаешь. - протяжно, отвечает мужчина. - В понедельник такой уважаемый человек, как Тофик Аскеров, никогда не работает. У него, понимаешь, два дня подряд много забот было. Как сами русские говорят, что понедельник - день тяжелый. Вот он в такой день отдыхает, как все.
- Извини! Совсем забыл! - сказал я, пожимая рабочему мозолистую руку. - Давно у вас в гостях не бывал.
- Отдыхай! Завтра придешь, я тебя с Тофиком Аскеровым познакомлю. - сказал на прощанье рабочий, довольный тем, что я не побрезговал пожать его грязную руку. - Море рядом, иди купайся. Отдыхай на здоровье.
Мужчина показал мне в проломанный проем кирпичного забора, за которым на берег накатывались волны Каспийского моря. Я поддался жесту этого мужчины и пролез в этот проем в заборе прямо к берегу моря, волны которого были всего в нескольких десятках метров от забора. Мне осталось, лишь раздеться у моря.
Зима совсем недавно закончила со своими холодами. Но весна еще не пришла на смену зимы и не смотря на яркое южное солнце, вода в Каспийском море еще была сильно холодная. Однако, я не выдержал соблазна окунутся в морскую пучину. Тем более, что я с друзьями по Северной Осетии давно открыл сезон купания 8-го марта в Международный женский день. Вот и сейчас, этот праздник уже позади и можно мне пару раз окунуться в эту леденящую воду Каспийского моря. Иначе, мне будет стыдно, что я не искупался в море.
- Зачем купаешься в такой холодной воде! - услышал я, уже знакомый голос рабочего. - Вот, рядом, "Северная" ГРЭС, которая круглый год выбрасывает в море горячую воду. Там можно купаться и ловить рыбу, сколько тебе угодно. Иди туда. Отдыхай себе на здоровье. Тут не купайся. Можешь простудиться и заболеть.
- Спасибо, уважаемый! Я обязательно воспользуюсь твоим советом, пойду туда. - поблагодарил я, рабочего.
Я поднял свои вещи и прямо в плавках побежал в сторону "Северной" ГРЭС, рядом с которой прямо из морской воды поднимался пар. Уже минут через десять я был возле теплой воды, не рискуя приблизиться к самой "Северной" ГРЭС, рядом с которой я мог свариться в горячей воде, так я думал. Кроме того, там меня могли арестовать за приближение к стратегическому объекту. Здесь, на безопасном расстоянии, я был хозяином своего места, где можно было тут купаться в теплой воде и загорать на песку прогретым солнцем. Вода в море оказалась ни столь теплой, как я предполагал. Только пар и все. Сама же морская вода так-же была холодной. По этой причине я только намочил свои ноги и тут же вернулся обратно на берег, чтобы под солнцем высушить на себе плавки и только после этого одеваться. Мне совсем не стоило лезть в эту воду.
Через час я шел по улицам поселка Мардакяны, где уже всюду были люди, как в большом городе. Большая часть этих людей били приезжими. Вероятно, что это туристы из России, которые решили открыть начало сезона отпусков, так как в России еще холодно, а тут солнце. Вот русские и шныряют толпами по улицам поселка Мардакяны, где можно купить сувениры намного дешевле, чем в центре города Баку. Тут и сушеную тарашку каспийскую продают совсем дешево. Всего рубль за килограмм. В то время, как в городе Баку кило-грамм сушенной тарашки стоит пять рублей. Я тоже пристраиваюсь к очереди за сушеной тарашкой и покупаю ее на десять рублей. Продавец довольный тем, что я ему делаю такую хорошую выручку, выбирает мне самую лучшую рыбу и рассказывает, как я должен ею пользоваться. Когда я говорю продавцу, что все мое детство прошло в городе Избербаш с этой тарашкой, то продавец еще добавляет бесплатно несколько лучших рыб за то, что у него в Избербаше, оказывается, сейчас живет старший брат со своей большой семьей.
Под вечер с огромной сеткой-авоськой наполненной сушенной тарашкой я направляюсь к маленькой железнодорожной станции Мардакяны. Ехать на поезде от поселка Мардакяны до города Баку очень долго. Зато намного дешевле чем в автобусе и свободно можно сидеть. Так как сейчас автобусы до города Баку из поселка Мардакяны переполнены туристами и торгашами, которые всюду снуют со своими баулами и сумками.
- Где тут билетная касса? - спрашиваю я, старика, который стоит на площадке перрона вокзала Мардакяны.
- Садись, дорогой! - предлагает мне, старик, садиться в подошедший поезд. - Там все возьмешь, что надо.
Я сажусь в старый вагон поезда, на котором, возможно, ездили еще во времена двадцати шести бакинских комиссаров. Лавки вагона многократно раз перекрашенные, напоминают громаду брусков, на которых в течение многих десятилетий испытывали масляную краску. Краска на сидениях лавки лежит толстыми буграми и сидеть на этих лавках совершенно невозможно. Это все равно, что сидеть на булыжниках которые уложены в подводу запряженную лошадьми и скакать на подводе во весь опор. Вот и сейчас вагон болтается во все стороны. Сильно подпрыгивает на стыках рельсов, словно подвода по дорожным ухабинам. Я вынужден подложить себе под зад кусок картона, обрывки которого валяются всюду по вагону. Видно это торгаши разбросали пустые коробки после продажи своего товара в вагонах этого поезда. Куски картона немного спасают меня от вибрации и оттого, чтобы я не выпачкал себе брюки от жирных лавок смазанных потоком воздуха наполненного парами нефти во время проезда поезда через старые нефтяные промысла. Где до сих пор нефть находится на поверхности огромными лужами, испаряясь жирными облаками в атмосферу вокруг леса нефтяных вышек у старых промыслов, рядом с которыми сейчас проезжает поезд. Маслянистое облако бросается на поезд и уже через мгновение железнодорожный транспорт вместе с пассажирами покрывается пятнами масла. Даже закрытые окна вагона поезда не спасают от проникновения удушливого запаха мазута.
- Товарищи пассажиры! Приготовьте свои билетики на контрольную проверку. - объявляет контролер, в сопровождении четверых накаченных парней с красными повязками на рукавах. - Не подвергайте себя штрафу.
Когда контролер подходит ко мне, то я в нем узнаю того старика, с которым я разговаривал на перроне вокзала Мардакяны. Я протягиваю старику три рубля, так как мелких монет у меня нет. Старик тут же выписывает мне авторучкой на желтом бланке штраф на три рубля за безбилетный проезд в поезде до города Баку.
- Мне нужен билет, а не штраф! - удивленно, возмущаюсь я. - Вы же мне сами сказали, что здесь в поезде...
- Это тебе, что, разве ни билет? - вытаращив глаза, перебивает старик. - Дешевле в кассе пассажиры берут.
- У тебя совести нет! - возмущенно, кричу я в сторону толпы уходящих контролеров поезда. - Бессовестный!
- Зато есть постановление Совета Министров Азербайджан, - отвечает старик, не поворачиваясь в мою сторону, - штрафовать всех безбилетников за нарушение постановления закона за проезд в любом транспорте.
Контролеры скрываются в соседнем вагоне. Я оставляю себе, как сувенир, штрафной билет и ложу его в верхний карманчик своего пиджака, ближе к сердцу и партийному билету, который лежит у меня во внутреннем кармане пиджака с левой стороны. Придет время, мне будет, что рассказать там дома о приключениях в этой командировке в пригородном поезде до города Баку. Без этого бланка штрафа мне никто не поверит.
- Товарищи пассажиры! Приготовьте свои билетики на проверку! - опять, слышу я, нудный голос старого контролера, когда поезд подъезжает к городу Баку. - Не подвергайте себя позорному штрафу за этот проезд.
Я терпеливо жду когда эта орава "законных" грабителей приблизится ко мне. Весь горю сказать им какую-нибудь пакость насчет их постановления Совета Министров Азербайджана. Хорошо, штраф не выбросил.
- Молодой человек! Предъявите свой билет. - объявляет старик, словно видит меня впервые в этом поезде.
- Я уже знаком с постановление Совета Министров Азербайджана. - ехидно, объявляю я, предъявляя старому контролеру выписанный им же мне штрафной билет за безбилетный проезд в поезде. - Вот ваш билетик!
- Молодец! - благодарит меня старик. - Рад, что ты уже усвоил постановления правительства Азербайджана.
Толпа контролеров скрывается в обратном направлении вагона. Я поднимаюсь с места и направляюсь к выходу из вагона поезда, проезд на котором до города Баку мне сегодня дорого обошелся. Поэтому мне уже противно сидеть до полной остановки поезда и я ожидаю в тамбуре вагона, чтобы скорее выйти из вагона. Прямо с железнодорожного вокзала я пешком отправляюсь к себе в гостиницу "Бакы". Мне сегодня некуда уже спешить. Надо хотя бы по городу сэкономить деньги и как-то компенсировать свою утрату денег за штраф уплаченный в поезде от станции поселка Мардакяны до города Баку. Поэтому я не сажусь в городской транспорт и медленно через час добираясь до гостиницы "Бакы", выпивая по пути пару кружек пива с сушенной тарашкой. Пиво в центре города Баку ни так сильно разбавлено водой, как это в делают в поселке Мардакяны. Все-таки город Баку, это столица Азербайджана и как-то не прилично бакинцам перед гостями сильно разбавлять пиво водой. Но зато пиво в столице и стоит по столичному, это двадцать восемь копеек за кружку, в то время, как в поселке Мардакяны кружка пива стоить восемнадцать копеек. Это аж, на целых десять копеек дешевле! Но! Сильно разбавлено водой дешевое пиво в поселке Мардакяны. Так что лучше пить бакинское пиво. Пусть и подороже, это пиво стоит. Зато можно много выпить пива за небольшую цену.
В гостинице "Бакы" я поднимаюсь лифтом на свой двенадцатый этаж и прохожу прямо к себе в номер, нигде не задерживаясь, так как из-за меня всюду затыкают нос от запаха исходящего из моей сеткиавоськи и от прокисшего пива внутри моего желудка. Ни все же любят пиво и сушеную тарашку, так как это люблю я. Вот мне и приходиться прятаться в своем номере от посторонних глаз и носов. Хорошо еще, что ко мне никого больше не подселили. Иначе бы мне пришлось бы избавляться от своей сушеной тарашки, которую я хочу довести до города Пермь. В городе Пермь такая сушеная рыба стоит двадцать копеек за штуку. Можно часть этой сушеной рыбы продать и таким образом выручить себе деньги потраченные за командировку в городе Баку. Другую часть сушеной рыбы я раздам своим многочисленным друзьям и свояку Петьке, брату моей жены Людмилы. Скорее всего, мы эту сушеную рыбу съедим сообща за кружками пива, которым меня будут угощать многочисленные друзья и свояк Петька. Вот где я попью пивка! Хотя в городе Пермь пиво не лучше чем здесь в поселке Мардакяны. В Советском Союзе всюду пиво в больших бочках разводят водой.
Во вторник рано утром я обратно первым автобусом отправился в поселок Мардакяны. Главное, это с той целью, чтобы там, в закусочной, дешевле покушать. Ведь я тогда заплатил всего один рубль за первое, второе блюдо и еще в добавок кружка пива. Здесь, в городе Баку, такой завтрак мне обошелся бы не меньше трех рублей. Это в столовой или в закусочной. В ресторане гостиницы "Бакы", на всю пятерку пошло бы!
Автобус также набит пассажирами и водитель тот самый. Вероятно, что он купил этот маршрут автобуса у своего диспетчера автобазы или директору автобазы взятки дает. Так на Кавказе практикуют. Когда моя жена работала в бухгалтерии на автобусной базе в городе Беслан, то все междугородные рейсы автобусов были куплены водителями у автобусной базе на многие годы. Ведь по городу проезд на автобусе стоит всего пять копеек, в то время, как стоимость междугороднего проезда в рублях. Выручку водитель отдает за сидячие места в автобусе, то есть, за сорок человек. В сам автобус набивается до сотни пассажиров. Таким образом, водитель кладет в карман сразу больше выручки, которую он сдает в кассу автобазы. Получается, что честь водителя автобуса дорого стоит. Поэтому водитель и отворачивается от пассажиров, чтобы не позорить дорогую честь, которая ему достается за наличный расчет в течении всего рабочего дня в автобусе.
- Не надо платить. - говорит мне, водитель автобуса на конечной остановке в поселке Мардакяны. - Ты мой гость. Сколько будешь ездить, столько не плати. Купишь детям гостинцы. Билетов к отчету на улице сколько тебе угодно. На билетах нет даты приобретения. Стоимость можешь выбрать сам. Желаю тебе удачи везде.
- Спасибо тебе, уважаемый! - благодарю я, водителя автобуса, за свой бесплатный проезд. - Пускай удача всегда сопутствует тебе в работе и жизни. Пусть твой дом будет полон радости и достатка. Здоровья тебе!
- Спасибо и тебе за хорошее слово! - взаимно отвечает водитель автобуса. - Успеха тебе во всем и всегда!
Автобус уезжает. Я спешу в ту закусочную, где я вчера дешево и плотно поужинал. Надо и сегодня хорошо покушать, чтобы не тратиться сильно в дорогих местах общепита города Баку. Дорогая здесь у них столица.
- Мне тоже самое, что вчера на первое и второе. - говорю я, продавцу закусочной, протягивая ему три рубля.
Продавец обратно показывает мне на стол, который также обслуживает его жирный сын. Я не спешу садиться за стол. Мне еще нужно получить сдачи с трех рублей. Но продавец мне сдачи с трех рублей не дают.
- В чем дело, уважаемый? - удивленно, спрашивает меня, продавец закусочной. - Кушай, а то все остынет.
- Я тебе дал три рубля. - не решительно, напоминаю я, продавцу закусочной. - Мне еще нужна оттуда сдача.
- Слушай! Уважаемый! - возмущенно, говорит продавец. - Сколько ты дал мне денег! Столько стоит завтрак!
- Но вчера ты мне тоже самое дал за рубль. - не унимаюсь я. - Сегодня этот завтрак даешь за три рубля?!
- Все правильно, уважаемый! - отвечает продавец. - Вчера ты дал только рубль, а сегодня даешь три рубля.
- Сколько же будет стоить завтра мне точно такой же завтрак? - хочу уточнить я, на будущее, чтоб не гореть.
- Столько, сколько ты завтра дашь мне! - подтверждает продавец. - Сейчас иди, кушай. Остывает завтрак!
Расстроенный за собственный прокол, я сажусь за стол и начинаю набивать свой желудок. Стараясь, как можно больше, скушать лаваша, который быстро уменьшается в медном подносе, но в тоже, самое время пропорционально увеличивается в моем желудке. Стараюсь кушать впрок, чтобы таким образом компенсировать свой очередной прокол в этой командировке. Так мне и надо. Веду себя словно "шляпа", пара бы мне научиться жить. Ведь у меня уже есть сын и неизвестно еще, сколько будет детей. Моя семейная жизнь только набирает скорость в начале своего пути. Чему я буду учить своих детей, а позже и внуков? Если сам не умею жить без таких проколов. Наверно, так вся моя жизнь будет в уроках, как у детей в первом классе.
Уже ни как вчерашний один пингвин, а как целых два пингвина я выкатываюсь из закусочной под общие улыбки продавца и посетителей этого общепитовского предприятий. Мне не до их улыбок. Как я теперь появлюсь с таким видом на заводе? Надо мной будут там смеяться. Придется медленно двигаться в сторону завода, чтобы по дороге все рассосалось в желудке. Хотел сегодня еще билетов себе собрать на пустыне за проезд в автобусе туда и обратно. С таким животом ничего не получится в этой затеи. Придется отложить сбор билетов на завтра. Здесь билетов столько много, что хватит мне на сотню командировок и больше.
- Уважаемый, товарищ! - окликает меня вчерашний рабочий, когда я пытаюсь найти его. - Пойдемте! Я вам покажу кабинет Тофика Аскерова. Только быстрее. Он скоро уедет по делам. После он тут долго не будет.
Мой желудок уже переварил большую часть продуктов за мое ползание от закусочной до завода. Я не выгляжу, как два пингвина. Но на одного пингвина я еще похож. Рабочий исподтишка ухмыляется моей неповоротливости. Значить я вчера был ни так смешон, как сегодня. Так что мне приходиться с трудом быстро передвигаться, чтобы только не отстать от рабочего, который идет по заводу быстро, как по стартовой полосе.
Кабинет начальника снабжения и сбыта Бакинского алюминиевого завода находиться в самом конце административного здания барачного типа. Мы пробираемся с рабочим через всю длину здания. Легче было сделать вход в это административное здание с боку или с двух сторон. Ни дай Бог будет пожар в этом здании, так никто не сможет выбраться из него, если пожар начнется от входа. Все сразу сгорят в огне пожара. Да и ходить сюда совсем неудобно для всех. Двери во всех кабинетах открыты и приходится обходить эти двери.
- Это и есть наш уважаемый Тофик Аскеров. - открывая дверь кабинета, показал мне рабочий на коротышку сорока лет, которого трудно было разглядеть за кучей деловых папок на столе. - Он тебя примет хорошо!
- Садитесь! - пригласил меня, Тофик Аскеров, как только рабочий скрылся за дверью кабинета. - Что надо?
- У меня есть к вам предложение. - обменявшись взаимными рукопожатиями и комплементами, сходу я начал свой разговор. - Давайте мы встретимся не в рабочей обстановке, а в ресторане гостиницы "Бакы".
- В ресторане! - улыбнувшись, представленной его взору приятной картине за столиком ресторана, повторил за мной, Тофик Аскеров, и, по деловому ответил. - Могу только в пятницу вечером. Остальное время занят.
- Хорошо! - согласился я. - Тогда я буду вас ждать в шесть часов вечера у входа в гостиницу "Бакы". Там я остановился жить на время командировки и там есть много хороших ресторанов. Они почти на всех этажах
- Это мне подходит. - сразу, согласился Тофик Аскеров. - Есть одна деталь. Откуда вы сами будите родом?
- Я из местных. - с кавказским акцентом, ответил я. - Родом из Чечни, а жил по всем республикам Кавказа.
- Очень приятно встретить земляка, как сказал бакинец встретившись с кубанским казаком в Москве. - пошутил Тофик Аскеров. - Договорились! Я буду рад с вами встретиться в любом ресторане гостиницы "Бакы". Не буду вас больше задерживать. Можете любоваться красотами города Баку. Купаться в Каспийском море.
- Спасибо и вам за хорошее внимание в мой адрес. - любезно, ответил я, выходя из кабинета. - До встречи!
Обратно в город Баку из поселка Мардакяны я уже не поехал в грязном поезде. Пошел на автобус. Но только сел ни в тот же автобус, на котором я сегодня приехал, а отправился на автобусе-экспрессе с короткими остановками всего лишь в трех местах. Это возле аэропорта и две остановке по городу Баку. Билет на этом автобусе-экспрессе стоил два рубля. Но за то с каким комфортом! Плохо только то, что билеты на автобусе-экспрессе по командировочному листу не оплачиваются. В любом случае мне придется на пустыне собирать и сортировать билеты за проезд в оба конца. Ведь надо мне как-то отчитываться за командировку. Сразу по приезду в гостиницу я поинтересовался в администрации на счет столика в ресторане гостиницы.
- В нашей гостинице на каждом этаже есть бары и кафе. - ответил дежурный администратор. - На четных числах этажей имеются банкетные залы и рестораны. Кто проживает в нашей гостинице, тому не требуется заказывать столик. Достаточно показать брелок с ключами и получить место для себя и для трех гостей, которых вы пригласите с собой на ужин. Можете вы прямо сейчас пройти в любой ресторан. Желаю вам удачи!
Поблагодарив дежурного администратора гостиницы за токую хорошую информацию, я тут же отправился в ближайший гастроном, чтобы запастись бутылками с жигулевским пивом, которое в отличие от бочкового нигде не разбавлялось водой, если этого ни сделали уже на заводе. Мне не хотелось эти дни до пятницы ходить по дорогим предприятиям общепита города Баку. Достаточно было с десяток соленых булочек посыпанных зернами подсолнуха и пару десятков бутылок "Жигулевского пива", которые затем к тому же можно сдать в магазин по приему тары. Кроме всего этого у меня в номере десять килограмм сушеной тарашки специально к пиву. Так что можно тут до пятницы не выходить из гостиницы "Бакы" и хорошо там отдыхать.
Все свободные дни до пятницы я только и делал, что пил пиво с булками и тарашкой. Бегал в туалет отливать пиво. После долго спал. Обратно повторял свой гостиничный рацион с пивом. Лишь в пятницу ничего не пил и ни ел. Готовил себя к предстоящему банкету. Единственное, что я употребил в пятницу за целый день, так это горячий черный кофе и булочку с толстым слоем сливочного масла, и, то, это было для профилактики. Чтобы стенки моего желудка и кишки были смазаны сливочным маслом. Это уже проверено на практике. Так человек долго не может пьянеть и сохраняет достойный вид во время банкета. Для этого я поел много сливочного масла, которое купил в ближайшем гастрономе, где до этого раньше покупал себе пиво.
В половине шестого, как на свидание, я был начищен и тщательно выбрит. Ведь при деловой встречи я должен был выглядеть прилично, тем более, что мы пойдем в ресторан гостиницы "Бакы". Я вышел на улицу из гостиницы и удивился, скоплению множества легковых автомобилей и людей. Можно было подумать, что весь город Баку пожаловал в этот день к гостинице "Бакы". Как я в такой массе людей увижу Тофика Аскерова? Надо же было такому случиться, что именно в этот день сюда соберутся люди. Мне даже переместиться некуда. Договорились у центрального входа в гостиницу "Бакы" встретиться. Вот теперь буду тор-чать, как бельмо на глазу, при неизвестных людях. Как не прилично разглядывать здесь приезжих гостей!
- Александр! Я здесь. - услышал я, голос Тофика Аскерова. - Может быть ты еще кого-то ждешь в гости?
- Нет! Тофик! - поспешил, ответить я. - У меня лишь с тобой встреча. Этих людей я к себе не приглашал.
Мы вошли в фойе гостиницы и направились к лифту. Где стоял пожилой мужчина в костюме и с национальной папахой на голове. Мне кого-то напоминало его лицо, но я ни как не мог вспомнить, где я его видел.
- Салам алейкум, уважаемый, Рашид! - говорили люди подходящие к лифту и проходили сразу в лифт.
- Ты знаешь, кто это?! - остолбенев от увиденного, сказал мне, Тофик Аскеров. - Это же сам Рашид Бейбутов! Лучший певец Азербайджана, да и всего Кавказа. Народный артист Советского Союза. Я за счастье считал увидеть его по телевизору, а тут я могу коснуться рукой его одежды. Какое это для меня счастье!
С вытаращенными глазами Тофик Аскеров направился в сторону лифта. Я тут сразу последовал за ним.
- Салам алейкум, уважаемый, Рашид! - сказал Тофик Аскеров, с трепетом касаясь руки Рашида Бейбутова.
Я тоже обменялся приветствиями с Рашидом Бейбутовым и тут прошел следом за Тофиком Аскеровым в лифт. Когда лифт уже заполнился, то швейцар нажал на четырнадцатый этаж. Я хотел было нажать на свой двенадцатый этаж, но Тофик Аскеров придержал мою руку и сказал, что у лифта сейчас только одно направление на четырнадцатый этаж и обратно на первый этаж к гостям. Другой дороги у лифта нет и сейчас мы в гостах у Рашида Бейбутова на свадьбе его сына. Так что не надо мешать людям быть в гостях у Рашида.
На четырнадцатом этаже нас пригласили в банкетный зал. Где стояло несколько рядов столов. Поперек этих рядов накрытых столов стоял у стены огромный стол для жениха и невесты, а также для избранных гостей и родственников семьи Бейбутовых. Вокруг этих столов в банкетном зале были камеры телевидения и кино. Множество фотокорреспондентов с различной прессы. Всюду тут вспыхивали камеры фотоаппаратов.
Мы решили особо не выделяться среди других гостей и сели за ближайший от входа стол. В это время зурна(вид национального духового инструмента) запищала пронзительным звуком и зазвучала азербайджанская национальная музыка. Весь зал повернулся к входу, откуда вышли жених и невеста в сопровождении своих родственников. Жених также как и его отец, Рашид Бейбутов, был одет в гражданский костюм и на голове национальная папаха. На невесте было белое платье с фатой, очень напоминающая русское свадебное платье, лишь с тем отличием, что на лице невесты была накидка, как в парандже, через которую не было видно лица невесты. Так что сразу соблюдался гражданский и национальный обряд свадьбы этой пары. Все присутствующие стали приветствовать молодую пару. Кидать впереди них цветы и конфеты в ярких обертках. Как бы говоря о том, что семейная жизнь у них должна быть прекрасна, как эти цветы и сладкая, как эти конфеты. В это время музыка сменилась. Когда жених с невестой заняли свои места, в банкетный зал вышли девушки в национальных платьях и стали танцевать в середине зала между столами. Группа мужчин запела песню на азербайджанском языке. Присутствующие стали тихо подпевать эту знакомую песню.
Вскоре все сели на свои места и началась обычная кавказская свадьба, с тостами и поздравлениями. В промежутке между тостами звучала музыка, люди танцевали и пели песни. Звучали хлопки бутылок шампанского. Свадьба раскручивалась и набирала темп. Тофик Аскеров ни как не мог прийти в себя оттого, что он присутствовал на такой замечательной свадьбе у сына самого Рашида Бейбутова народного артиста СССР.
Рядом с нами сидели совсем неизвестные нам люди. Но ни нам, ни кому из рядом сидящих с нами не было никакого дела до того, кто нас окружает. Все пришли повеселиться на свадьбу сына Рашида Бейбутова. Мы пили и ели все то, что лежало на нашем столе. Когда блюдо или выпивка заканчивались, на смену им появлялись новые выпивки и угощения. Вскоре подошло время подарков. Порядком пьяный Тофик Аскеров понял, что мы можем перед свадьбой выглядеть неприлично, так как мы не рассчитывали попасть на такую свадьбу и у нас нет никаких средств на подарки молодым. Надо было как-то незаметно покинуть этот зал.
- Не провожай меня. - сказал Тофик Аскеров, когда мы вышли из банкетного зала. - Я не женщина. Дорогу домой сам найду. Потом расскажешь. Зачем ты меня сюда пригласил. Думаю, что позвал не на эту свадьбу.
Тофик Аскеров вошел в лифт и отправился вниз. Я пошел пешком два этажа до своего номера. Хотя я и был пьян на много меньше Тофика Аскерова, но с меня было достаточно того, что мы гуляли на свадьбе несколько часов. Я ужасно как хотел спать и мне все равно было, как Тофик Аскеров доберется до своего дома. Ведь он как-то добирался до своего дома в мое отсутствие? Главное то, что мы с ним встретились тут.
Всю субботу я провалялся в номере гостиницы. Только к вечеру вышел из гостиницы, чтобы в гастрономе запостись булочками и бутылками с пивом. Надо было восполнить свой запас на еще пару дней. Ведь в понедельник день тяжелый и Тофик Аскеров не работает. Завтра выходной для всех. Так что я два дня буду отдыхать в гостинице и только во вторник мне надо явиться на Бакинский алюминиевый завод на работу.
Во вторник, я как всегда рано утром поехал в поселок Мардакяны, но уже ни для того, чтобы нажраться лавашей на халяву. Мне просто надоело сидеть в четырех стенах гостиницы "Бакы". Надо было малость размяться, собрать на пустыне ленты билетов за проезд на автобусе Баку-Мардакяны. На этот раз знакомого водителя в том самом автобусе не было. Может быть, у него неотложные дела дома или он немного болен? Ведь все мы люди и у каждого бывают уважительные причины. Вот и у водителя автобуса что-то произошло. На его месте водитель по моложе. Вероятно, это его сын или какой-то родственник. Кому попало такое доходное место работы не дадут. Но таблички напоминающей о чести водителя уже на месте нет.
На конечной остановке я расплачиваюсь также как и все пассажиры. Демонстративно ложу свои деньги за проезд, один рубль тридцать копеек. Демонстративно не беру билет за проезд и выхожу из автобуса. Автобус уезжает и я начинаю собирать ленты автобусных билетов на песку. Стараюсь выбрать более свежие, чтобы они не выглядели подозрительно во время отчета за командировку на этом заводе. Надо будет еще эти билеты отсортировать, чтобы не совпадали серии. Иначе, дотошная бухгалтерия может сомневаться. После того, как я собрал больше десятка лент автобусных билетов, смотрю на свои часы. Есть еще время разыграть продавца в закусочной. Я передним в долгу за то, что он купил меня в последний завтрак в его закусочной. Теперь мне нужно будет его хорошо разыграть тем же способом. Думаю, что за шутку не побьют.
- Мне, как всегда суп! - говорю я, когда он меня узнал и делаю паузу, пока пацан накроет стол. - Пиво тоже.
Затем достаю из кармана горсть монет по одной копейки, которые специально наменял в гастрономе на этот розыгрыш, когда брал пиво себе в гостиницу. Ложу эту горсть монет на прилавок перед продавцом закусочной. Не считая своих денег ухожу за накрытый стол, чтобы там покушать. Продавец растерянно молчит.
- Это что такое? - удивленно спрашивает меня продавец из-за прилавка. - Ты, что, это мне долг вернул?
- Нет! - уверенно, отвечаю я. - Это оплата моего заказа. Ты сам говорил мне, что сколько я положу, то столько с меня и будет. К сожалению, меньше у меня нет. Моя совесть дать меньше не позволяет. Мы в расчете.
Все присутствующие в закусочной смеются. Смеется и сам продавец, что я его сейчас купил на той шутке.
- Ладно! Два-один, в твою пользу. - соглашается продавец закусочной с моим розыгрышем. - Давай мы с тобой установим постоянную таксу на всю твою командировку. - предлагает мне продавец закусочной. - Если ты постоянно берешь эту порцию, то платишь мне один рубль пятьдесят копеек. Если берешь еще что-то другое, то оплачиваешь мне стоимость тарифа, плюс доступная надбавка на стоимость купленного товара.
- Согласен! - отвечаю я с места. - Но с условием, что каждый третий товар сверх этой порции ты мне даешь бесплатно. Без всяких там надбавок сверху тарифа по стоимости твоего товара. Думаю, что это нас устроит.
- Хорошо! - соглашается продавец закусочной. - Пускай будет по-твоему. Меня это пари устраивает вполне.
Я тут же подхожу к нему. Мы бьем с продавцом по рукам в знак заключения нашего пари, в присутствии свидетелей сидящих в закусочной. Не отходя от прилавка, я заказываю три бутылки "Жигулевского пива". Расплачиваюсь всего за две бутылки, как мы только что с продавцом договорились на свое пари. Продавец закусочной обратно вытаращивает в растерянности на лоб свои жирные глаза и ничего он не может понять.
- Ты только что сам заключил пари, - поясняю я, продавцу, - что когда я беру сверх постоянной порции три одинаковых товара, то каждый третий я получаю бесплатно. Четвертая порция пива стоит на моем столе.
Закусочная дребезжит от общего смеха. Присутствующие аплодируют моему розыгрышу над продавцом.
- Три-один! - говорит продавец закусочной и ставит мне на стол еще одну бутылку пива-штрафа за пари.
Неудобно уходить с бутылками пива из закусочной. Тем более, что за бутылки не уплачено. Приходиться выпивать четыре бутылки пива, плюс еще кружка пива с порцией завтрака. Присутствующие в закусочной внимательно следят за мной, как я все это осилю один. Но мне с пивом не привыкать. Бывало, что мы с братом Юркой выпивали по два декалитра пива за выходной день. Так что для меня содержимое стола ни такой уж большой объем пищи и продуктов. Потихоньку все осилю. Думаю, что Тофик Аскеров от меня никуда не денется. Я еще успею с ним встретиться и поговорить о деле. Главное, чтобы сегодня он вышел на работу.
Прошло больше часа после того, как я сел за стол в закусочной. С трудом допиваю последнюю бутылку пива и встаю из-за стола. Продавец закусочной провожает меня до двери и говорит на прощанье, что рад всегда принять меня в своем общепите. Завсегдатаи закусочной аплодисментами прощаются со мной и говорят, что им приятно было посидеть со мной в этой закусочной. Я с трудом раскланиваюсь перед всеми по кавказскому обычаю и медленно выхожу из закусочной, чтобы не растерять того, что у меня есть в желудке.
Тофик Аскеров еще издали увидел меня, как я словно пингвин раскачиваюсь из стороны в сторону. Он с группой мужчин что-то подшучивают над моим видом и от всей души смеются. Неверно, я смешно выгляжу.
- Это ты еще от свадьбы сына Рашида Бейбутова ни как не можешь отойти? - спрашивает Тофик Аскеров.
- Нет! - отвечаю я. - Это я с Махмудом, продавцом закусочной в Мардакянах спорил. Вот, это выиграл у него.
Я хлопаю себе по раздутому животу и рассказываю мужчинам о розыгрыше продавца закусочной. Мужчины смеются до слез над моим рассказом и хлопают друг друга по ладоням над очередным приколом, который я рассказываю им, а они в свою очередь рассказывают мне приколы, которые уже происходили с ними.
- Ну, ладно! Повеселил ты нас. - сквозь слезы смеха, говорит Тофик Аскеров. - Ты же не для этого приехал к нам в гости. Какой интерес привел тебя на наш Бакинский алюминиевый завод? Так проволоку или прокат?
- Мне лишь сварочную проволоку ЦАМ. - сразу, отвечаю я. - Если можно, то минимум килограмм пятьсот.
- Да у нас этой проволокой половина аэропорта завалена! - восторженно, говорит Тофик Аскеров. - Я уже не говорю о территории завода. Сам видел это. Если ты возьмешь самолет груза проволоки ЦАМ, то я тебе премию хорошую выпишу за это. Мы постоянно штрафы плотим аэропорту за то, что арендуем у них под склады большую территорию свободной площади. Так что бери сварочной проволоки, как можно больше.
- Хорошо! - согласился я. - Но только нужно прежде поговорить с главным инженером завода о самолете.
- Где находиться твой военный завод с главным инженером? - настороженно, спрашивает Тофик Аскеров.
- В городе Пермь. - с опаской, отвечаю я, предчувствуя беду. - Пермский завод химического оборудования.
- Лучше бы ты мне это не говорил. - наотрез, отказался Тофик Аскеров. - Лично тебя я уважаю, что ты устроил в пятницу праздник для моей души. Но с твоим заводом я ничего общего не хочу иметь. Уходи отсюда!
- Клянусь мамой! - обиженно, воскликнул я. - Я тебя ни чуть не обманул. Я действительно родом из города Гудермес. Жил в городах Избербаш, Беслан и во многих других местах Кавказа. Мне теперь диплом не дадут, если я не выполню эту командировку. Я что, виноват что ли, что меня после института направили работать в город Пермь. Тебя тоже могли направить после института работать в город Пермь. Меня могли направить и к вам. Я с большим удовольствием приехал бы в город Баку работать. У меня по всему Кавказу полно родственников и друзей. Даже в городе Баку был очень хороший друг на улице "Советской". Куда-то он исчез. Я не знаю. Мы с ним с самого детства дружили. С того времени, когда наша семья жила в Дагестане.
- Я на улице "Советской" живу с дня рождения. - с интересом, сказал Тофик Аскеров. - Там каждого знаю от ребенка до столетнего старика. Кто же на улице "Советской" был твоим другом? Может быть, я его знал.
- Рамзан Турбаев. - с надеждой на успех, ответил я. - Мы с ним с пионерского лагеря "Сергокола" дружили.
- Конечно, я хорошо знал семью Рамзана Турбаева. - грустно, сказал Тофик Аскеров. - Мы с ним тоже дружили с самого детского садика. Его лет пять назад зарезали планокеши. Что-то Рамзан Турбаев с ними не поделил. Он крепкий был парень. За себя мог постоять. Так они его человек двадцать били железными прутьями. Рамзан Турбаев в долгу перед ними не остался. Тоже покалечил порядком парней. Когда приехала милиция, так возле его дома была огромная лужа крови и восемь трупов. На теле Рамзана Турбаева было больше десятка ножовых ран и несколько переломов по всему телу. От таких ран и увечий он не мог жить. Его родители, отец и мать, умерли от старости еще до этой драки. После драки все родственники Турбаевых уехали из Азербайджана. Турбаевы боялись кровной мести от родственников погибших преступников.
Тофик Аскеров закончил рассказывать о гибели нашего общего друга. В память о нем мы стояли молча несколько минут. Все присутствующие мужчины прочитали молитву во славу Аллаха и в честь светлой памяти о Рамзане Турбаеве. Затем каждый ушел на свое рабочее место. Мы с Тофиком Аскеровым остались стоять вдвоем у ворот завода, где Тофик Аскеров встретил меня после сытного ужина в закусочной поселка.
- Пойдем в нашу заводскую гостиницу и отметим память нашего общего друга. Рамзана Турбаева. - предложил мне, Тофик Аскеров. - Там все есть. Выпивка и закуска. Между прочим, ты можешь там жить. Эта гостиница специально для наших уважаемых гостей. Только не для таких, как с пермского завода. Тебя это ни касается. Ты не в счет. Ты мой друг. Вот коллеги твои дрянь. Совсем не понимают обычаи и интересы кавказского народа. Приехали с красными бумажками. Стали размахивать ими. Орать на нас, что мы срываем им государственный заказ. Мы этот государственный заказ лет на десять вперед сделали. Товар не знаем, куда отправлять. Затоварили все вокруг. Конечно, нас это задело, что на нас орут не разобравшись. Народ у нас горячий. Всыпали вашему коллеге и отправили его в гипсе первым же самолетом. Насчет женщины мы ничего не знаем. Ее могли изнасиловать где угодно. Тут наши парни ни при чем. Меньше надо юбкой крутить на Кавказе. Сам знаешь хорошо, что распутных женщин на Кавказе не уважают. С ними всякое случается.
Гостиница Бакинского алюминиевого завода оказалась обычным двухэтажным жилым домом. Вокруг которого огромный дувал на уровне высоты первого этажа. С огромными деревянными воротами и калиткой прямо в воротах. Рядом с домом небольшая веранда и лестница на второй этаж. Во дворе тандыр для выпечки лаваша, точно такой, так тандыр у таджиков для выпечки лепешек, только обложенный вокруг огромными камнями и чем-то напоминает русскую печь. Это если на него положить сверху лист железа с отверстиями для чугунков под варку щей. Рядом с тандыром питьевой кран и небольшой бассейн. Точнее, просто небольшой водоем с различной рыбешкой, которую скорее всего притащили дети из моря. Где такой рыбешки на отмели полным полно. Можно черпать сочками сколько тебе угодно. Такую рыбу здесь никто ни ест. Держат эту рыбу в домашнем водоеме для красоты, чтобы что-то рядом плескалось. Возможно, что и для домашних кошек, которые постоянно крутятся возле водоема с рыбкой и жадными глазами смотрят на серебро рыбок.
Мы с Тофиком Аскеровым поднимаемся на второй этаж. Здесь две жилые комнаты и зал. По домашнему уютно и просторно. Одна спальная комната для мусульман. В ней нет кроватей. Постель прямо на огромном ковре на полу. Мусульмане на кроватях не спят, это привилегия русских. В русской комнате все так, как в любой русской избе. Огромная кровать на пружинах с пуховой периной и пуховыми подушками. Видно, что кто-то из русских настрелял водоплавающей дичи, которой здесь полно и сделал пуховую перину с пуховыми подушками. В этой комнате даже занавески из тюли, точно, как в нашем Старом хуторе терских казаков. Даже между спальными комнатами и залом имеется русская печка специально для обогрева всего второго этажа этой гостиницы. Скорее это отопительное устройство похоже на печку-лежанку или прообраз камина. На стенках зала и спальней гостиницы много фотографий и рекламы кинофильма "Белое солнце пустыни".
- Это зачем тут плакаты всюду развесили? - спросил я, Тофика Аскерова, показывая на рекламу фильма.
- Говорят, что здесь снимали кинофильм "Белое солнце пустыни". - ответил Тофик Аскеров. - Правда меня
в это время в городе Баку не было. Ездил в отпуск. Когда приехал, то увидел, что здесь все это развесили.
Тофик Аскеров сказал женщине, которая следит за порядком гостинице, чтобы она нам приготовила что-нибудь покушать и принесла бутылку "Русской водки". Пока женщина приготавливала нам на стол. Мы с Тофиком Аскеровым обсуждали вопрос оформления заказа на поставку сварочной алюминиевой проволоки ЦАМ. Я сказал Тофику Аскерову, что у нас на заводе есть личный грузовой самолет АН-26. Думаю, что главный инженер завода даст мне этот самолет на отгрузку сварочной проволоки. Только мне неизвестно, нужно ему столько много сварочной проволоки ЦАМ или нет? Мне это будет известно лишь после разговора лично с ним по телефону. Тофик Аскеров пообещал, что предоставит мне такую возможность поговорить с главным инженером. Надо только заранее позвонить в город Пермь из-за разницы во времени с городом Баку.
После завтрака в закусочной я уже не помышлял о еде на сегодняшний день. Но когда зал наполнился ароматом осетрины, то я уже забыл о том, что всего пару часов назад я ходил как жирный пингвин по прикаспийским песка. Отваренная осетрина посыпанная зеленью и с острой приправой напомнила мне детство в городе Избербаш, когда мы подростками подрабатывали в рыболовецком колхозе "1-го мая". Помогали рыбакам очищать сети от тины, а они за нашу работу угощали нас отваренной осетриной посыпанной зеленью и с острым томатным соусом. Тогда нам казалось, что нет лучше пищи на всем белом свете, а может быть так и было. По крайней мере лучше той пищи я еще не встречал за всю свою сознательную жизнь. Вот и сейчас вкушаю аромат осетрины с горячим лавашом. Ни какая водка меня не могла опьянить, так как я был пьян от наслаждения этого божественного продукта, которым тут меня угощала эта пожилая азербайджанка.
- Иван Антонович! - кричу я, в телефонную трубку, когда после многократных попыток секретарша директо-ра алюминиевого завода, наконец-то соединяет меня с городом Пермь. - Завод не согласен отпускать нам пятьсот килограмм проволоки ЦАМ. Только полную загрузку самолета. Я не знаю, как поступать мне дальше.
- Да хоть полный космический корабль! - радостно, говорит главный инженер. - Соглашайся на весь груз!
- Космический корабль они загрузить не могу. - подшучиваю я, над главным инженером. - У них нет площадки для посадки вашего космического корабля. Самолет любой марки примут с большим удовольствием.
- Сегодня же отправлю вам наш самолет АН-26! Космический корабль мы отложим на другое время. - отвечает главный инженер и я слышу смех с обеих сторон телефонной трубки. - Оформляй наш груз быстрее.
- Вот это прекрасно! - восторженно потирая руки, восклицает Тофик Аскеров. - Премия за мной! Сейчас можешь идти отдыхать в нашу гостиницу. Можешь пить и кушать, сколько тебе угодно. Отправкой твоего груза займусь я лично сам. Когда ваш самолет будет готов, то ты можешь улетать домой или остаться на отдых.
- Нет, уж! - отказываюсь я. - Я лучше поеду поездом. У меня в городе Беслан мама живет, я еще туда заеду.
- Это тебе виднее. - соглашается Тофик Аскеров. - Если будет нужна моя помощь, то, пожалуйста, можешь ко мне обращаться в любое время. У тебя есть мой телефон. Я к твоим услугам. Помогу всем, чем я могу.
В этот день я не поехал в гостиницу "Бакы" в центр города Боку. Аромат осетрины удержал меня на ночь в этой гостинице, Бакинского алюминиевого завода. Еще и еще раз я садился за стол с осетриной и никак не мог насладиться этим вкусным продуктом. Не зря говорят в народе, что осетрина, это царская рыба. Лишь русским царям к столу подавали раньше эту прекраснейшую рыбу. Сейчас я, как царь или как шах восседал на коврах восточной гостиницы и вкушал аромат божественной рыбы, запивая этот продукт русской водкой, которая сильно дурманила мой разум. К вечеру был сильно пьян и сыт по горло. Завалился спать в постель.
Пришел я в себя где-то в середине ночи. Вокруг меня была полная тишина. Всюду было темно. Видимо меня замкнули снаружи, когда эта пожилая женщина уходила к себе домой. Она не рискнула меня будить. Я так и уснул в зале на ковре обложенный пуховыми подушками. Только посуду с объедками осетрины и водку убрали от меня. Все остальное осталось по-прежнему. Всюду также на стенах весели афиши кинофильма "Белое солнце пустыни", а за окном было слышно легкий плеск волн Каспийского моря и приятное пение сверчка где-то из-под карниза этой гостиницы. Я решил вдохнуть в себя свежий воздух от Каспийско-го моря.
Я выглянул в окно и обомлел. При свете луны я увидел чей-то силуэт под моим окном. Внимательно вгляделся и мне показалось, что я нахожусь во сне. Я тщательно протер глаза и даже ущипнул себя. Но силуэт под моим окном не исчез. Все было наяву. Прямо под моим окном из стороны в сторону ходил старик в национальном азербайджанском халате с тюрбаном на голове и с карабином за плечами. Ну, самый настоящий басмач! Ему только оставалось подстрелить меня и на своем коне скрыться за песчаными барханами, которые огромными валами лежали вокруг этой гостиницы, словно скрывали за собой отряды басмачей, которые ждут сигнала о захвате этой гостиницы. Мне сразу стало жутко и пьянка совсем пропала. Надо было что-то делать. Ведь не оставаться же здесь до утра. В любое время могут подстрелить и жизнь кончилась.
Я подошел к двери. Дверь не была замкнута и ключ в замочной скважине торчал с моей стороны. Я быстро замкнул дверь и выглянул сквозь занавеску через двор гостиницы в сторону поселка Мардакяны. В дали за бурунами тускло поблескивали одиночные лампочки поселка. Люди спали. Но мне не спалось. Бежать в поселок бесполезно. Территория хорошо просматривается и вероятно, что за бурунами сидят сообщники этого старого басмача. Не мог он прийти сюда один, пускай даже с карабином. Что для меня этот старикашка? Одной рукой могу замочить его. Басмачи специально его подослали, чтобы на слабого старика выма-нить меня из укрытия, а уже после подстрелить или захватить в плен. Но зачем я им нужен? Никакого вреда мусульманам я не делал. У меня в Средней Азии и на Кавказе есть очень много друзей среди мусульман.
Я сел на стул у окна в сторону моря и стал внимательно следить за действиями старика, который, словно сторож в городе Багдаде, из восточных сказок "Тысяча и одна ночь", ходил из стороны в сторону под моим окном. Ему осталось вместо карабина в руки дать деревянную колотушку и напевать песню "В Багдаде все спокойно! В Багдаде все спокойно! В Багдаде все спокойно!". Старик и вправду был похож на того сторожа.
Время стало как-то неопределенно. Ни вечер. Ни утро. Какая-то неопределенная ночь? Луна застряла где-то над крышей дома и никуда не движется. Лишь этот старикашка-басмач, туда-сюда, словно маятник болтается под моим окном и никак не остановится хотя бы на минутку. У меня уже глаза стали уставать от постоянного зрелища и слипаться от надвинувшегося на меня сна. Но из-за страха я уже боялся закрыть глаза.
Так и уснул я прямо в стуле у раскрытого окна. Мне стали сниться приятные сны моего детства. Как бегаю я голяком на морском пляже возле пресных заливов за Новым городком в городе Избербаш. Мы специально купались голыми, чтобы родители не знали, что мы были на море весь день. От морской соленой воды на складках высохших трусов от жаркого солнца оставались белые полосы соли, которые нечем было смыть, так как рядом не было пресной воды. Сами пресные заливы только имели название оттого, что там водилось много рыбы, которая обычно живет и разводиться лишь в пресных озерах и реках, а здесь она жила вперемешку с морской рыбой. Но сама вода в этих пресных заливах ничуть не отличалась от соленой морской воды. Поэтому мы там берегли свои трусы и демонстративно показывали их вечером своим родителям.
Стук в дверь зала разбудил меня. Я моментально посмотрел в окно на улицу. Старика-басмача под моим окном не было. Утро во всю слепило мои глаза ярким солнцем отражающимся от желтого песка, как от желтого зеркала и мне пришлось прижмуриться, чтобы разглядывать все вокруг дома. Никого рядом не было и только чайки кружили над морской гладью в поисках рыбы. В дверь зала обратно настойчиво постучали. Я посмотрел на часы. Уже восемь часов утра. Надо было давно встать и сходить на завод. Может быть, мне нужно заполнять какие-то документы? Хорошо, что завод находится рядом с этой гостиницей. Пора идти.
- Доброе утро! Салам алейкум! - приветствовал я, все ту же пожилую женщину, которая была в гостинице вчера. - Возможно, что я крепко спал и не слышал, как вы уже пришли в гостиницу. Наверно, завтрак готов?
- Я уже два часа в гостинице. - сказала пожилая женщина. - Я вам сейчас подогрею завтрак и чай заварю.
- Спасибо! Подогрейте завтрак. - согласился я. - Пока я пойду, умоюсь под краном у вас во дворе. Можно?
- У нас во дворе вода очень далеко отсюда. - подколола меня, пожилая женщина. - В этой гостинице рядом.
Я ничего не ответил на ее прикол и пошел во двор гостиницы, чтобы под холодной водой освежиться. Вода в кране действительно была сильно холодной с привкусом морской воды. Возможно, что это морскую воду опресняли в "Северной" ГРЭС, поэтому привкус у пресной воды морской. Может быть, по той причине, что скважина пресной воды где-то рядом и она перемешалась малость с морской водой. Но все равно эта вода намного вкуснее уральской пресной воды, которую мы пьем дома в городе Пермь. Там вода сильно хлорированная и пахнет болотом. Ну, ладно, я все равно воду не пью. Достаточно мне тут разных напитков.
- Тофик Аскеров уже приехал на работу? - спросил я, пожилую женщину, усаживаясь за низкий стол в зале.
- Он уже давно уехал в аэропорт. - ответила она. - Готовит документы на ваш груз к отправке в город Пермь. Сказал, что вы ему совершенно не нужны и можете отдыхать сколько ходите. Он вас найдет, когда нужно. Если хотите, то можете взять удочки и сходить на рыбалку. Каспийское море рядом. Рыба у нас всюду есть.
- Спасибо! - отказался я, от рыбалки. - Мне нужно ехать в гостиницу "Бакы". Рыбалка у меня позже будет.
Сразу, после завтрака, я поблагодарил гостеприимную пожилую женщину и первым же автобусом экспресс уехал в город Баку в гостиницу "Бакы" в свой номер. Мне нужно было переодеться. Постирать свою грязную одежду и после сходить по магазинам, чтобы купить зонтик. В городе Пермь нигде нет зонтиков от дождя, а дожди там бывают летом сильные и ходить без зонта по городу фактически не возможно. Надо купить пару зонтиков. Один себе, а один своей жене. Старый зонтик у Людмилы совсем старый, пора замену.
Мои "домашние" дела в гостинице и поиски зонтиков по магазинам города Баку оторвали много времени. Только к вечеру я закончил все свои дела и перешел в свой номер в гостиницу. Ехать под вечер в поселок Мардакяны я не решился. Вдруг меня не примут обратно в заводскую гостиницу. Куда тогда я денусь в такое позднее время? К тому же тот странный старик-басмач с карабином, который всю ночь ходил под моим окном. Что у него на уме, я не знаю. Тогда зачем рисковать? Высплюсь хорошо тут в этой городской гостинице.
- Ты где это пропал на ночь? - обрушился на меня, Тофик Аскеров, лишь я появился на заводе. - Наши люди тебя всюду искали. Думали, что с тобой что-то случилось. Так разве можно делать! Ты наш гость из России.
- Вашей пожилой женщине я сказал, что уехал на ночь в город Баку спать в гостиницу "Бакы". - ответил я.
- Тебе, что не понравилось в нашей гостинице спать? - удивленно, спросил меня, Тофик Аскеров. - Плохо?
- Мне, очень, даже, понравилось спать в вашей гостинице. - ответил я. - Но под моим окном всю ночь ходил какой-то старик-басмач с карабином. Туда-сюда. Туда-сюда. Из-за него я не мог спать. Вот поэтому уехал.
- Так это же наш сторож! - засмеялся Тофик Аскеров. - Я его специально поставил к тебе под окно, чтобы он тебя охранял всю ночь. Ты зря старика испугался и сбежал в гостиницу "Бакы". Ночуй у нас совсем даром.
- Ну, тогда порядок! - восторженно, воскликнул я. - Еду за своими документами и буду жить в вашей гостинице до тех пор, пока не закончится моя командировка. Думаю, что вы меня не выгоните до моего отъезда?
- Живи сколько угодно! Друзей из дома не выгоняют. - дружелюбно, Тофик Аскеров, похлопал меня по спине.
Я тут же отправился обратно в город Баку, чтобы забрать свои вещи из номера гостиницы "Бакы". Администратору гостиницы "Бакы" сказал, что больше не буду проживать у них и тут же произвел с ними полный расчет за свое проживание, которое обошлось мне, точнее моему заводу, в сто рублей за десять суток. Столько времени я уже был в командировке на Бакинском алюминиевом заводе и почти половину месяца со времени моего вылета из города Пермь. Как точно определил главный инженер нашего завода, что мне может понадобиться почти месяц на командировку. Если учитывать оформление документов, погрузку свароч-ной проволоки, отправку самолета, обратный мой отъезд, то, возможно, что как раз и будет у меня почти целый месяц командировки. Надо еще успеть заехать к маме в город Беслан, хотя бы на пару дней и дальше.
Когда вечером в заводской гостинице я обратно увидел под своими окнами старика в халате и с карабином за плечами, то я не мог позволить себе такой роскоши, чтобы старый человек меня охранял всю ночь под моим окном. Отправить старика домой я тоже не смог бы, так как он все равно не ушел бы со своего рабочего места. Здесь дисциплина и честь превыше всего у людей. Тем более, что я тут у них почетный гость.
- Отец! Зайди ко мне наверх. - позвал я, старика к себе в зал. - Я хочу чтобы ты охранял меня в гостинице.
Старик ничего ни стал мне говорить против. Он робко повиновался своему начальнику, которым считал в настоящие время меня и уже через пару минут тщательно вытирал свою обувь об коврик, прежде чем посметь себе войти в жилище своего начальник и стать у самой двери с карабином в руке. Застыть в такой позе, как стоять солдаты Советского Союза на посту номер один у мавзолея вождя октябрьской революции и мирового пролетариата "В.И.ЛЕНИНА". С такого поста никого не уберешь. Только смерть уберет с поста.
- Отец! Проходи к столу и садись со мной кушать. - сказал я, старику, когда он застыл у двери, как часовой.
- У меня сейчас пост в месяц Рамадан. - ответил отказом старик. - Я не имею право кушать весь этот месяц.
Только сейчас я вспомнил, что у мусульман девятый месяц мусульманского лунного календаря, в течении которого истинные мусульмане соблюдают строгий пост от восхода и до захода солнца. Какой это кошмар!
- Извини, отец, но ты не боишься, что можешь умереть с голода за этот целый месяц? - спросил я, старика.
- Всемогущий Аллах в это время очищает своего раба и не дает ему умереть. - ответил старик. - Я выживу.
Я ни стал больше испытывать терпение старика и сам ни стал кушать, чтобы не мучить разум правоверного ароматом его национальной пищи, которую мне приготовила его соплеменница. Я убрал все продукты в холодильник, который стоял на кухне между спальнями и большим залом. Отправился спать в свою кровать.
- Получи в кассе свою премию. - сказал мне, Тофик Аскеров, когда была закончена отгрузка сварочной проволоки ЦАМ. - Благодаря тебя выполнили почти годовую отгрузку продукции. Я тоже получу за это премию.
- Я не могу взять этой премии без благодарности от себя в твой адрес. - ответил я. - Есть к тебе одна просьба. Принеси мне кусок медного листа толщиной 0.7 миллиметра. Молоток, керн, сапожный нож с тупым лезвием или подобие его. Затем рисунок любой темы, который тебе нравиться. Можно фотографию или открытку. То есть, любое изображение, которое тебе подходит по твоему интересу. Думаю, что это тебе не трудно мне найти. Сделаю тебе чеканку на память, от всей души. Как своему самому лучшему другу в городе Баку.
- Вот это да! - удивленно, воскликнул Тофик Аскеров. - Я ужасно, как обожаю чеканку. Все сейчас принесу.
Тофик Аскеров сел в свою машину и куда-то уехал за выполнением моей просьбы. За это время я решил восполнить свой запас сушеной тарашки. За две недели пребывания в городе Баку тарашка сильно убавилась в употреблении ее с пивом. Так что я отправился за покупкой тарашки в поселок Мардакяны. Но все мои походы по переулкам и лавкам Мардакяны не увенчались успехом. В этот день нигде не было в продаже сушеной тарашки. Зато я нашел вяленую рыбу семгу и лосося. По вкусовым качествам лососевые рыбы превосходили сушеную тарашку, но сильно уступали осетрине в любом виде, которую я не смог купить для дома нигде в городе Баку и в поселке Мардакяны. Можно было подумать, что осетрина в этом месте Каспия не водится. Хотя в ресторане гостиницы "Бакы" за большую цену можно было к столу заказать осетрину.
Когда я вернулся с покупками в заводскую гостиницу, то Тофик Аскеров уже привез все, что я у него попросил для чеканки. Кроме того, он купил мне в подарок целый набор инструмента для работы над чеканкой. Рисунком чеканки он выбрал открытку исторической достопримечательности города Баку "Девичья башня". Которую многие кинозрители знают из кинофильма "Бриллиантовая рука". Тофику Аскерову это было самое интересное место города Баку. Но для меня это был самый легкий эскиз на выполнение чеканки. Там не было человеческого лица, которое мне удавалось сложнее выполнить, чем какую-то геометрическую фигуру, которая не представляла сложности по выделению формы объема в работе над полотном этой чеканки.