Аннотация: Дома тоже всякие дела бывают. Мы, иногда, о домашних делах забываем.
Домашние дела.
Я поблагодарил Насырова Сухроба за кейс и сославшись на то, что мне надо рано утром ехать в город Курган-Тюбе, поспешил на выход. Этой секретарши, сушеной воблы, за столом не было. Видимо она закончила работу. Так лучше. Мне просто противно на нее смотреть после красавицы Салмаевой Мадины. Я ни кому из людей не желаю смерти. Но как жалко, что зарезали такую красоту, оставили жить сушеную воблу.
- Это тебе. - протянул мне, Гиззатулин Нигмат, зеленую бутылку напитка "Тархун", когда я сел в машину.
- Спасибо! - сказал я. - Так твой намек я понял. Буду пить воду, чтобы ты ни опьянел от моего перегара.
Мы оба засмеялись и поехали к дому. Напиток оказался для меня кстати. Несколько глотков напитка дали хороший осадок в желудке и газ приятно ударил мне в голову, отрезвляя мои мозги от излишка алкоголя. Я окончательно отрезвел перед своим домом. От меня уже, почти, так сильно не перло коньячным перегаром.
- Как нам разобраться с этими четырьмя свертками? - спросил я, Гиззатулина Нигмата, подъезжая к дому.
- Тебе большой и поменьше сверток за твоей спиной. - ответил Гиззатулин Нигмат. - Другие свертки мои.
- Завтра в пять утра выезжаем в город Курган-Тюбе. - сказал я, Гиззатулину Нигмату, забирая свои свертки. - Мы за целый день должны все успеть. Послезавтра у меня занятия в университете. Мне надо готовиться.
Распрощавшись с Гиззатулиным Нигматом, я быстро поспешил домой, под любопытным взором соседей. В это время из-за угла выскочили мои сыновья. Заметив меня, они тут же попытались скрыться. Но я успел окликнуть их. Сыновья нехотя поплелись в мою сторону, петляя во все стороны и спотыкаясь об свои ноги.
- Артур, что на этот раз произошло? - спросил я, старшего сына. - Опять вы оба нашкодили в своей школе?
- Нет, в школе все нормально. - глядя в сторону, ответил Артур. - Учебный год в школе только начался.
- Так, выходит, по-твоему, это основные гадости у вас еще впереди? - уточнил я, сказанное сыном об учебе.
Артур переминался с ноги на ногу. Эдуард привычно сопел и хныкал. Можно было сделать вывод, что они все-таки что-то натворили, но пытаются скрыть от меня. Домой шли лишь по той причине, что надо было сплавить портфели с учебниками по дверь своей квартиры. Затем налегке опять удрать из дома. Спрашивать о проделках бесполезно. Они все равно не скажут правду. Хорошо еще, что я успел их захватить у дома. Иначе бы у меня был хороший "праздник" на сессии. Надо сейчас от них добиться хотя бы того, чтобы во время моей сессии ничего не натворили. Поэтому надо их разоблачить в чем-то, затем амнистировать на время сессии. Только так можно оградить свою семью от дальнейших похождений блудных детей.
Я увел своих сынов в подъезд, от любопытных соседей, которые все это время не сводили с нас глаз.
- Все, что есть у вас в карманах и в портфелях, быстро высыпать на пол. - тут приказал я, своим сыновьям.
Артур и Эдуард, нехотя, стали освобождать свои карманы и портфели. На площадку подъезда посыпались учебники, тетради, жевательный табак "нос", спички, сигареты, зажигалки, рогатки, резинки к стрельбе из шпилек, самодельные дымовушки, жошки из шкуры шубы и многое другое, что совершенно не нужно в школе и дома не желательно держать детям в нормальных семьях. В добавок ко всему этому я задрал сыновьям рубашки и оттуда посыпался дополнительный арсенал, который они спрятали на случай обыска.
- Вы же мне только вчера слово давали, что подобными вещами заниматься не будите. - строго, заявил я.
- Папа, мы обязательно бросим. Вот увидишь. - стал, оправдываться Артур. - Ты нас еще один раз прости.
- Ну, сколько можно вас прощать? - поинтересовался я. - Мне уже всюду люди только и говорят, что если ты не можешь воспитывать своих сынов, то сдай их в колонию. Там твоих детей надзиратели точно воспитают.
- Папа, последний раз прости нас. - захныкал Эдуард. - Мы, честное слово, так больше не будем поступать.
Пару минут я стоял и думал, как поступить со своими детьми. Ведь бить их ремнем бесполезно. Такой метод воспитания мне не помогает. Слов они тоже не понимают. Все равно будут шкодить и курить. Хотя бы на время моей университетской сессии их немного пресечь. После буду воспитывать по-другому. Моралью или наказанием. Придумать бы хороший метод воздействия, чтобы была на то какая-то польза от воспитания. У меня давно исчерпаны все известные методы воздействия воспитания на моих бестолковых сынов.
- Значить так, договоримся. - сказал я, сыновьям, показывая им свой кулак под нос. - Если во время моей сессии я что-то замечу или нанюхаю, то сдеру с вас шкуры за все ваши гадости. Сейчас быстро собрали все свои книжки и тетради. Все остальное порвали на моих глазах. Я выброшу туда, где вы не сможете обратно взять. Теперь домой в ванную хорошо отмыть с себя набравшуюся грязь. После за стол ужинать.
Сыновья поднялись наверх. Я подождал, когда за ними захлопнулась дверь. Пошел выбрасывать в отходы весь их хлам, который хранился у них в портфелях, за пазухой и в карманах. Освободившись от всего хлама, я поспешил в свою квартиру, чтобы успеть до того момента, когда сыновья начнут дергать за косы свою сестренку, возмещая на ней все зло за свой прокол, который они допустили только что со мной.
- Управдом тебя ищет два дня. - прямо с порога, сказала мне, Людмила. - У нас крыша давно течет. После ночного визита весенних гостей, которые все сломали. Соседи бунтуют. До первого этажа весь дом протек.
- Причем тут я? - возмущенно, спросил я, свою жену. - Я крышу не ломал, это не моя забота. Прошло девять месяцев с того дня, когда поломали крышу. За это время можно крышу покрыть и заново поломать несколько раз. Все это время не было дождей. Как тут пошли дожди, так все вспомнили, что у нас крыша дырявая. Трудно было раньше подумать об этом, как управляющему домами, так и всеми жильцами.
- Саша, это наша крыша течет! - ответила жена. - Управдом говорит, что у них нет шифера и людей. Просит, чтобы ты дал людей и шифер на ремонт нашего дома. Управдом заплатит тебе за работу и за твой шифер.
- Ну, ладно! Хватит на меня давить. - согласился я. - Завтра приеду с города Курган-Тюбе и решу этот вопрос. Мне надо поговорить с рабочими и Насыровым Сухробом. Сам я не могу решить такой вопрос. Я даже не знаю, на каких складах бывает шифер. Все наши объекты под черепицей и железом. Так что мне нужно узнать, где водится шифер. Послезавтра у меня занятия в университете. Если управдом проявит аппетит, то ты скажи, что я на месяц ушел на сессию. У меня навалом дел, по самое горло, а тут домашние дела. Не могу я разорваться на все стороны. Много раз я говорил управдому, что городские вопросы меня совершенно не касаются. На этот раз я соглашаюсь, лишь по той причине, что мне самому за шиворот вода течет. Больше на меня ты не дави. Общественные дела должен решать сам управдом, а не рядовой житель.
Я понимал, что этой просьбой не закончится. Управдом будет просить о другой помощи. Словно я куратор нашего города и больше некому заниматься городскими проблемами. Зачем тогда у нас имеет городской Исполком? Постоянно занимается только разбирательством проделок моих сынов. Постоянно спекулируют тем, что у меня такие безобразные дети, а я художник. Используют любую провинность моих детей в том, чтобы меня использовать в дармовых художественных работах. Уже почти весь город оформил бесплатно наглядной агитацией. Даже номера и названия улиц написал. Лишь с работой на объектах города Душанбе от меня отстал наш городской Исполком. Хотя бы в этом можно быть благодарным Насырову Сухробу, что он всех прилипал от меня отшил. В первый же день сказал председателю исполкома, чтобы меня они не трогали. На первом же заседании исполкома или парткома города, укажу на свои и их проблемы по городу.
- Саша! Ты будешь кушать? - спросила Людмила. - Что это за сверток у тебя и откуда такой у тебя костюм?
- Я весь промок и был в грязи, когда ехал в город Гиссар. - ответил я. - Директор товарной базы одел меня в новую одежду. Один сверток, моя одежда. Другой сверток подарок. Посмотри сама. Кушать я не буду. В городе Гиссаре хорошо пообедал. Выпью стакан какао и буду спать. Мне завтра рано утром ехать на работу.
Переодевшись в домашнюю одежду. Я повесил новый костюм в шкаф. Завтра я костюм не одену. Такой костюм пригодится на сессию в университет. Не ходить же мне туда в старом костюме, который я постоянно одевал три года учебы в университете, пора и лучше одеться. Чтобы не думали, что я такой нищий, хожу зимой и летом, в одной и той же одежде. Теперь есть новее. За всю свою взрослую жизнь я купил себе всего три костюма. Первый костюм купил в городе Батуми после службы в армии. Второй костюм помогла мне купить Лина, сестра Людмилы, на свадьбу. Третий костюм купил, когда мне в университете сделали замечание, что это храм знания, а не место бомжей. Поэтому надо ходить в приличной одежде, в какой ходят в храм знания. К тому же я руководитель крупного предприятия и одеваться мне надо лучше по должности. Вот, опять я должен благодарить Насырова Сухроба. Ведь благодаря ему, у меня появился новый костюм, а так бы я лет десять ходил в этом костюме, который купил себе у учебе в университете. Как все-таки получается. С одной стороны, я должен посадить Насырова Сухроба за его связь и руководство мафией. С другой стороны, должен благодарить Насырова Сухроба за его внимание к моей персоне. Собственно говоря, Насыров Сухроб тоже, благодаря мне, имеет огромные деньги за труд художников, которыми я руковожу. Конечно, Насыров Сухроб мог найти себе и другого человека, но жребий упал на меня и с такой огромной тяжестью, что никак не могу это снять с себя. Надо мне как-то попытаться освободиться от этой мафии.
- Саша, посмотри, что в сверток положили! - услышал я, голос жены на кухне. - Какие-то красивые камни?
Я тут же поспешил на кухню. Среди привычных упаковок продуктов лежали два камня кристаллов. Точно такие кристаллы я видел на витрине в магазине "Памиркварцсамоцвет". Один я сразу узнал. Это кристалл александрита, а другой камень желто-лилового цвета мне неизвестен. Надо спросить у специалистов.
- Положи на телевизор. - сказал я, Людмиле. - Это кристаллы кварца. Пускай дети любуются кристаллами.
- Ой! Какая красота! - сказала Виктория, забежавшая на кухню. - Теперь у меня будет много камней. У папы есть большая коллекция значков, медалей и орденов. У меня будет большая коллекция красивых камней.
Я лишь развел руками, не мог устоять перед желанием дочери, которая тут же убежала в зал с кристаллами. Дочери исполнилось четыре года. Самое начало почемучек. Возможно, что благодаря дочери, я стал рассказывать своим детям всякие истории. Так как когда Виктория научилась говорить, то стала просить, чтобы я ей и братьям рассказывал ни сказки, которые она слышала от своей бабушки каждый день, а именно интересные и забавные истории, которые никто не знал. Может быть, эти мои истории Виктория рассказывала на улице и в детском садике своим друзьям. У нее друзей было много. Виктория с первого дня появления в детском садике в начале удивилась, что столько много детей, затем громко заявила им, что она у них будет командиром. Вот теперь этот командир детского садика рассказывает отцовские истории своим подчиненным. Воспитательницы детского садика вначале были испуганы, когда узнали, что из нашей семьи еще один ребенок будет в их детском садике. Так как весь город натерпелся гадостей с детского садика от моих сынов. Но позже, даже стали рады, что с появлением Виктории дела в садике наладились. Виктория собирала вокруг себя на детской площадке всю детвору и рассказывала им разные истории. У воспитательниц оставалась одна забота, это слушать истории, которые рассказывала детскому садику моя дочь. Как хорошо, что у нас с Людмилой родилась дочь. Она у нас, как противовес в хорошую сторону от сынов. Иначе бы мы со своими сыновьями уже угодили в психушку. С первого шага Артура, когда он взял молоток и пытался разбить телевизор, мы не знаем от него покоя. Мы так с Людмилой надеялись, что у нас вторым ребенком будет дочь. Но опять родился сын, который внешним видом и поведением был похож на девочку. Но Артур с первого шага брата утащил его на улицу и так до сих пор, Артур, таскает свой проклятый "молоток" вместе со своим младшим братом Эдиком. Каждый раз они норовят что-то напакостить. Вот и сегодня. Они опять что-то затеяли. Когда они утихают в своей комнате. Значит, нам с женой ждать в доме ураган новых бедствий, которые захлестнут семью и наш маленький город. Опять будем от детей страдать. Знать бы, что они задумывают, можно было бы пресечь. Так всюду одни неизвестные догадки. Может сбыться, а может и не сбыться. Все же бывали случаи, когда я мог угадать намерения сынов устроить массовый побег с друзьями в какое-нибудь ущелье в поисках новых приключений. Но это было в том случае, это когда кто-то из мальчишек проболтался своим родителям или я вовремя успевал заметить приготовления своих сынов к дальнему многодневному походу. Здесь, конечно, срабатывал опыт жизни, накопленный с годами, как в своем детстве, так у своих детей. Я тот час пресекал эти намерения. Иногда даже приходилось сынов сажать под замок в разные комнаты. Старшего сына под присмотром бабушки, моей мамы, в ее квартире. Младшего сына у себя дома в маленькой комнате. Однако, после своего заточения, мои сыновья сбегали с дома наследующий день. Совершенно в другом направлении, известном только им. Тогда мне приходилось самому делать расчеты и вычисления, чтобы догадаться, куда могли сбежать мои сыновья. Самое удивительное то, что я всегда почему-то точно угадывал, где могут находиться мои сыновья. Приходил ночью, точно, в место их новой ночевки. Стоило бы мне понять, откуда это я могу все знать?