Аннотация: Ни человек творит чудо, а природа совершает чудеса
Гипнотизер.(S)
Последнее лето моего детства в Старом хуторе проходило по той же схеме, как все теплые времена прошедших годов, которые запомнились мне на всю жизнь. Родители обратно сплавили меня в Старый хутор под строгий контроль наших родственников. Так как я был самый старший из нового поколения наших родственников, то мне больше всех доставалось за мои бесконечные приключения, без которых я не мог жить. Меня все время тянуло туда, куда мне запрещали взрослые.
- Какого черта ты залез на крышу курятника?! - кричал на меня дядя Ваня Выприцкий, когда я провалился сквозь соломенную крышу курятника прямо на головы перепуганных курей. - Ты так перепугал курей, что они теперь перестанут нести яички. Теперь ты сам по утрам не будешь пить сырые куриные яйца. К курятнику больше не подходи. Иначе петухи тебя заклюют в защиту куриц...
Почти целый день дядя Ваня Выприцкий и дедушка Гурей исправляли крышу курятника. Я в это время находился на безопасном расстоянии от курятника и с опаской наблюдал за поведением петухов, которые после моего безобразия в курятнике долго не могли успокоиться и со злостью смотрели в мою сторону. Видимо хотели отомстить мне за то, что я разорил у них курятник.
- Где тебя носило целый день?! - в ужасе рассматривая мой вид, интересовалась бабушка Маня. - На улице жара. Нет ни капли дождя. Ты же так испачкан, словно целый день был в огромной луже.
- Ни в какой луже я не был, - стал оправдываться я, когда с меня стали снимать грязную одежду. - Это я ходил на Черную речку за красными червями. Там поскользнулся об глину и упал в речку...
- Слава Богу, что Черная речка, одно название по глубине, - спокойно вздохнув, сказала бабушка Маня. - Там водички синичке по яички. В этой речке даже куры купаются во время сильной жары.
- Маня! Ты забыла, что в этой речке холодная родниковая вода, - напомнил сестре, дедушка Гурей. - При такой холодной воде может простудиться даже самый закаленный человек...
- Я быстро выбрался из холодной воды, - стал оправдываться я. - Затем много бегал, пока на мне высохла мокрая одежда. Сегодня было сильно жарко. Так что я не заболею. Ведь я закаленный.
Бабушка Маня раздела меня наголо. Дедушка Гурей поставил меня на середину двора Старого хутора и холодной водой из шланга поливал на меня до тех пор, пока смыл с меня всю грязь. После холодной воды старики растерли мое тело до красноты махровым полотенцем. Затем надели на меня чистую одежду. Лишь после процедуры с чистотой меня посадили за стол кушать галушки.
- Тебе сколько раз можно говорить, что не нужно лазить к соседям в сад?! - вытаскивая меня за ухо из соседского сада, приговаривал мне, дедушка Гурей. - В твоем распоряжении весь наш сад.
- Да я не в сад лазил, - оправдывался я перед дедом. - Там в чилижнике застрял котенок. Я пытался вытащить котенка и перевернулся через забор в соседский сад. Мне у соседей нечего делать...
- Мог нам сказать о своем котенке, - вмешалась в разговор соседка. - Мы вытащили бы котенка...
- Да это вообще не чей котенок, - уточнял я ситуацию с соседским садом и котенком. - Просто мама котенка забралась в ваш сад, а котенок пошел за своей мамой и застрял в колючках чилижника. Через забор было ближе спасти котенка, чем идти в круговую звать вас на помощь. Вот я полез...
Разные приключения происходили со мной каждый день. Родственники отдыхали от моих приключений лишь тогда, когда меня забирали домой родители на выходной день или кто-то из родственников на свой страх и риск соглашался взять меня с собой на работу. Тогда в Старом хуторе наступал праздник во время моего отсутствия. При мне в Старом хуторе были кошмарные дни.
- Завтра рано утром поедем с тобой косить траву, - сообщим мне дедушка Гурей на радость всем хуторянам. - Засиделись мы с тобой дома. Надо прогуляться на радость жеребцу и родичам...
- Правильное решение! - радостно поддержала бабушка Маня своего брата. - От вашей тройки на хуторе больше беспокойства, чем пользы. Буян достал своим присутствием всех домашних животных. Каждого норовит укусить. Вы оба тоже как пара сапог. Постоянно ищите себе приключения...
- Мы бы на целое лето от вас на природу ушли, - съехидничал дедушка Гурей. - Вы сами нас своими придирками достали. Вот только переночевать во время дождя нам негде. Последняя сторожка на засеке давно развалилась, а ремонтировать некогда. Приходится нам с вами приживаться...
- Ладно! Хватит вам стонать! - вступила в разговор тетя Лида Выприцкая. - Никто вас не гонит из хутора. Вам троим надо немного свою прыть приструнить. Каждый день с вами одно беспокойство.
Мы с дедом ни стали слушать, как женщины перебирают наши косточки. Надо было посмотреть в каком состоянии подвода под сено и жеребца Буяна надо помыть перед поездкой на покос травы. У нас в Старом хуторе было четыре кобылы и три жеребца. Но главным в стаде лошадей был Буян. Все наше хозяйство держалось на Буяне. На нем бабы возили товар с хутора на рынок. Два жеребца были совсем молодыми к серьезной работе. Все четыре кобылы были в положении от Буяна. Так что наш жеребец Буян был производителем не только в стаде, а также помощником в хозяйстве нашего хутора. Буян знал себе цену. Любил порядок и чистоту вокруг своего стада.
- Шурка! Пока я буду мыть Буяна, то ты принеси сюда его снаряжение, - сказал мне, дед, выводя жеребца из конюшни во двор к мойке лошадей. - Стремена весят в сарае у столярного верстака.
- Знаю! Не в первый раз едем на покос травы, - по-деловому, сказал я деду, направляясь в сарай.
Пока я таскал тяжелое снаряжение жеребца к подводе, в это время дед поливал со шланга на жеребца и чистил его шершавой щеткой. Буян довольный мытьем в жару фыркал от радости и косил глаза в мою сторону. Словно наблюдал, как я перетаскиваю его амуницию к подводе. Наверно он наблюдал за тем, чтобы все было в порядке к его работе завтра ранним утром на покосе травы.
Когда дедушка Гурей закончил мыть жеребца, то они не отправились в конюшню, а пошли к подводе. Посмотреть на стремена, которые я принес из сарая. Проходя мимо меня, дед что-то шепнул на ухо жеребцу. Буян понимал деда с полуслова словно человек. Поравнявшись со мной, Буян ткнулся мордой в мою спину, словно пытался меня укусить. Я от неожиданности вскрикнул и отскочил в сторону от жеребца. Дед и Буян оба ржали на весь хутор от радости, что испугали меня.
Я прекрасно знал, что жеребец не кусается, а только пугает посторонних или шутит с хуторянами. Поэтому я специально подыграл на шутку со стороны деда и жеребца. Через минуту мы все трое ржали со смеху на весь хутор. Вначале наши женщины с испугу думали о несчастном случае, но уже через минуту смеялись вместе с нами. Показывали на нас пальцами и теме же пальцами крутили у своих висков. Отчего нам всем становилось весело и смешно прямо на всю улицу.
В этот вечер мы с дедом завалились спать под навесом в солому рядом с конюшней. Вставать нам перед первой зорькой с первыми петухами. До того, как бабы встанут на первую дойку коров. В Старом хуторе кроме меня и взрослых родственников больше десятка малых деток с возрастом от пару месяцев до пару лет. Поэтому мы не хотели своим ранним подъемом разбудить малых деток и кормящих мамаш. Старым бабам в такую рань тоже хочется спать перед дойкой коров.
У нас на Старом хуторе никогда не пользовались будильниками или часами, чтобы вставать в нужное нам время подъема. Перед первой зорькой будили нас первые петухи. Затем коровы мычали с рассветом. Требовали от наших баб первой дойки. Дальше нас поднимали с рассветом домашние птицы. Гуси, куры, утки, индюки и цесарки так сильно кричали перед своим завтраком, что ни каких будильников не требовалось на подъем. Лошади, куланы, ишаки, бараны, козы и овцы тоже требовали, чтобы их выпускали с первой утренней росой пастись на поля за нашим хутором.
Видимо я сильно устал за прошедший день с беготней по улицам, а также со сборкой на покос травы. Так что я спал до самого рассвета, словно суслик до тех пор, пока Буян не принялся, словно собака облизывать меня своим шершавым языком, чтобы разбудить меня в дорогу. Как только жеребец лизнул меня по щеке, так я тут же вскочил с соломы и чмокнув Бурана в щеку, побежал мыться холодной водой под краном, чтобы окончательно проснуться перед сбором в дальний путь.
- Мы сегодня поедем косить траву возле притока Белки в Сунжу. - сказал мне дедушка Гурей, когда мы выехали на подводе за пределы Гудермеса. - В лесу возле военного аэродрома косить траву больше не будем. Хватит с нас того случая, когда мы чуть не угодили под колеса беспилотного самолета. Второго такого случая военные нам не простят. К тому же в лесу за военным аэродромом трава слишком большая и грубая на корм нашим домашним животным. Ты сам видел, что коровы и лошади ни стали кушать грубую траву. Ведь такая трава, словно ветки от сухих деревьев.
Пока дедушка рассказывал мне о разных травах пригодных травоядным животным, жеребец словно понимал о чем речь. В знак согласия с дедом мотал головой и тряс своей золотистой гривой. Когда дед упоминал имя жеребца, то Буян сердито фырка и размахивал хвостом так, словно пытался отшлепать по щекам деда щетиной своего длинного хвоста. В это время дед говорил приятную речь в сторону жеребца. Буян прекращал махать хвостом и прибавлял скорость движения.
К месту сенокоса мы прибыли где-то через пару часов. Как раз в это время со стороны Сунжи и Терека стали появляться первые золотистые лучи восходящего солнца. Вода в реках сверкала и переливалась всеми цветами в ярких лучах восходящего солнца. Луга между реками были сочные и ярко зеленые. Цветов так много, что глаза радуются такой красоты на лоне дикой природы.
- Думаю, что тебе с Буяном будет лучше быть на мелководье в Белке, - сказал мне, дедушка Гурей, вытаскивая с подводы заранее приготовленную им удочку. - Там на речке вам будет не жарко. Иначе вы мне всю траву вытопчете своей беготней. Возле речки много кустов с ягодами, так что голодными не будите. Если сильно проголодаетесь, то в подводе найдете что покушать к обеду...
Мы с Буяном ни стали слушать длинные наставления деда. Как только дед распряг жеребца, так мы, сразу не сговариваясь, помчались в сторону речки Белка на мелководье. Там действительно было на много лучше, чем на поляне возле проселочной дороги. Здесь было, что покушать мне и Буяну. Трава сочная от близости воды, а кизил и боярышник сочными гроздями весят на верках.
Пока рано утром не было сильно жарко, то мы с Буяном сразу не полезли купаться в реку. Жеребец принялся со смаком объедать сонную траву с поляны и ароматные листья с кустарников. Тем временем я также как жеребец стал объедать прямо с веток вкусные плоды боярышника и кизила. Наевшись досыта, мы оба развалились на сочной зелени травы и заснули, примерно на час. Так как после вкусного обеда, то есть, завтрака, по закону Архимеда нам надо было поспать, чтобы наш организм хорошо усвоил калории, которые нам нужны для роста и для беготни на целый день.
Мне неизвестно, сколько я спал после употребления вкусных плодов кизила и боярышника. Проснулся я оттого, что спарился весь от жарких солнечных лучей. В это время жеребец плескался в мелководье речки, распугивая вокруг себя рыбу и многочисленных птиц, которые поселились в кустарниках рядом с речкой. Теперь мы оба с жеребцом нарушили спокойствие в дикой природе.
Я ни стал ждать приглашения со стороны Буяна. Со всех ног побежал в сторону реки. Со всего маху бросился в воду в сторону жеребца. Буян с испуга или понарошку кинулся бежать от меня на другую сторону реки. Там на левом берегу реки не было больших кустов. Зато было огромное поле. Жеребец тут же принялся резво скакать по огромному полю, отчего привлек к себе внимание со стороны стада колхозных лошадей, которые паслись вдали на поляне у излучины двух речек.
Буян помчался знакомиться с дамами своего рода. Я остался на мелководье у речки. Пока жеребец обхаживал молодых кобылиц, то я решил воспользоваться моментом. В отсутствии Буяна к реке вернулись дикие птицы и принялись усиленными поисками своего пропитания на мелководье речки Белка. Мне тоже захотелось принять участие в ловле рыбы, которая кишела в воде речки.
Хорошо, что на берегу Белки всегда было много земляных червей, а также жирных кузнечиков. Так что у меня не было особого труда приготовить себе наживку к ловле рыбы. Надо было всего лишь распутать леску на удилище и насаживать приманку на крючок. Дальше все зависит от рыбы в речке. Если рыба голодная, то будет клевать. Если рыба сытая, то тут ничего нельзя поделать.
Я бы ни сказал, что рыба в речке была особо сытая или сильно голодная. Клевала рыба через раз, а ловилась через десяток поклевок. Спешить мне было некуда. Так что к вечеру у меня на кукане было с десяток пескарей, четыре плотвы, три голавля и один сазан по величине чуть больше пойманных рыб. Можно сказать, что улов удался. Будет с чего варить уху и накормить нашу кошку.
- Шурик! Буян! Пора домой! - услышал я крик дедушки Гурея. - Надо к вечеру вернуться домой.
Буян нехотя повернул от стада колхозных лошадей в сторону речки Белка. Я быстро смотал свою удочку. Достал из воды кукан с живой рыбой и направился в сторону подводы нагруженной огромным стогом свежескошенной травы. В это время дедушка Гурей достал из-под сена бараний бурдюк, наполненный козьим молоком. Прямо из бурдюка дедушка выпил козьего молока. Затем бурдюк с козьим молоком протянул мне. Я также как дедушка стал пить из бурдюка холодное молоко. В это время Буян подошел запрягаться к подводе. Косо глядя на меня, жеребец фыркал от того, что я пью козье молоко из бурдюка. Видимо лошади по запаху не любят пить козье молоко.
После того, как все было готово к поездке, дедушка Гурей кулаком сделал отверстие внизу стога сена. Туда в отверстие засунул мой кукан с пойманной рыбой, чтобы рыба не протухла в дороге к дому. Там в стоге свежего сена было также прохладно, как в воде реки. Так что моя рыба могла быть живой и свежей до самого хутора. Живую рыбу можно было пустить в колодец на размножение. Свежую мертвую рыбу можно использовать на приготовление ухи на корм нашей кошки.
Когда мы проехали больше половины пути от покоса травы до города Гудермес, то недалеко от пруда, где отдыхают местные жители, мы увидели толпу людей. Они стояли вокруг одинокого дерева и что-то возбужденно обсуждали. Нам с проселочной дороги не было видно предмета обсуждения. Поэтому дедушка Гурей остановил подводу. Мы направились посмотреть на это зрелище.
Пробившись сквозь толпу собравшихся у дерева людей, мы увидели обычный ничем не удивительный предмет созерцания. Возле небольшого дерева стоял мужчина средних лет и просто гладил ничем неприметное дерево. В это самое время толпа людей вскрикивала от удивления. Можно было подумать, что этот мужчина творит какие-то чудеса. Как когда-то делал Иисус Христос.
- Вы, что, никогда не видели дерева и человека? - с удивлением, спросил любопытных мой дед.
- Как ничего удивительного!? - возмутилась толпа. - Ведь он разрывает ствол дерева и лезет в него. Такое никому из нас никогда не приходилось видеть. Ведь, ты старик, так тоже не сможешь...
- Пить надо меньше! Тогда ничего вам не будет казаться, - возмущенно, сказал дедушка Гурей.
В это время мужчина у дерева повернулся в сторону деда и пристально посмотрел деду в глаза. Вся толпа тут же затихла в ожидании какого-то чуда. Дедушка Гурей тоже застыл, словно вкопанный и как-то странно стал смотреть в глаза мужчины стоящего у дерева. Можно было, подумать, что мой дед и этот мужчина у дерева соревнуются в детскую игру, кто кого из них пересмотрит.
- Дед! У тебя на подводе сено горит, - каким-то странным голосом сказал мужчина, показывая деду на стог сена в подводе. - Беги, спасай свое сено! Иначе дома тебе коров кормить нечем будет.
Дедушка Гурей резко повернулся в сторону подводы с сеном. Выхватил из стога сена вилы и тут же стал усиленно раскидывать сено с подводы в разные стороны. В то время как сено в стогу на подводе вообще не горело. Народ из толпы чему-то возмущался. Мы с Буяном с удивлением смотрели на своего деда, который с молодым упорством пытается уничтожить собственный труд.
- Дед! Упокойся! Ничего там не горит, - спокойным голосом, остановил мужчина прыть моего деда.
Дедушка Гурей прекратил раскидывать стог сена с подводы. По-старчески тяжело вздохнул и тут же принялся закидывать сено обратно на подводу. Я стоял рядом с подводой и ждал, когда дед наконец-то устранит свою ошибку. Мне показалось довольно странным поведение деда, когда мужчина у дерева объявил деду о пожаре стога сена. Хотя в действительности ничего не было.
Пока дедушка Гурей восстанавливал свою ошибку в стоге сена на подводе, любопытный народ разошелся от дерева по своим домам. Куда-то исчез мужчина у дерева. Вокруг нас стало тихо и спокойно. Словно ничего неособенного рядом не произошло. Обратно на природе пели птички. Со стороны Гудермеса доносился городской шум. Над нашими головами пролетали птицы и самолеты. Вдали за городом по рельсам мчались поезда, а по автомобильной трассе носились машины.
До самого Старого хутора дедушка Гурей не проронил ни единого слова. Я тоже молчал. Даже не мог подумать, что в таком случае говорить своему деду. Ведь, несмотря на преклонный возраст нашего деда, он не был лишен здравого мышления и рассуждал всегда так разумно, что все люди, которые хорошо знали нашего деда, прислушивались к его речи и приходили к нему за советами.
Приехали мы домой поздно вечером. Дед распряг Буяна. Отвел жеребца в конюшню. Пошел в сарай. Повесил там снаряжение жеребца и тут же отправился спать в свою хату-мазанку, от старости по окна вросшую в землю. Я достал из стога сена кукан с протухшей рыбой. С трудом отыскал на сеновале нашу кошку. Сунул под морду кошки кукан с тухлой рыбой и пошел спать в дом.
На следующий день во дворе Старого хутора собрались наши многочисленные родственники. Отмечали восемьдесят лет близнецам. Дедушке Гурею и бабушке Мани. Подвыпивший дед на своем дне рождении рассказывал всем присутствующим, как вчера вечером какой-то пацан заставил его старого хрыча разгружать стог сена с подводы. Якобы сено на стоге горит отчего-то.
Присутствующие за столом родственники и гости от души смеялись над рассказом дедушки Гурея. Конечно, большинство присутствующих не очень-то верили подвыпившему деду. Дед прекрасно понимал, что ему не верят. Тогда дед ставил меня на стол и в присутствие всех требовал от меня подтвердить о том, что все было в действительности. Нет в сказанном ни единого слова вымысла. Я кивал головой на каждый вопрос со стороны деда и подтверждал действительность.
Вскоре после этого случая с дедом и со мной, в конце этого года, наша семья переехала на постоянное место жительства в город Избербаш. Наш дед прожил 106 (сто шесть) лет. Каждый раз, когда дед был за столом в присутствии наших родственников, а также других гостей, то каждый раз рассказывал им о том, как какой-то пацан заставил его разгрузить стог сена с груженой подводы.
Когда мне за последующие двадцать шесть после того случая приходилось бывать в гостях в Старом хуторе, то каждый раз дед требовал от меня в присутствии гостей подтвердить то, что тогда случилось с подводой груженой сеном. Как мне стало позже известно. Тем мужчиной у дерева был гипнотизер. Мне довелось однажды встретиться с этим гипнотизером в другом конце Кавказа.
Я рассказал гипнотизеру о случае с моим дедом. Мы, конечно, посмеялись над тем, что гипноз действовал на деда. В то время как на меня гипноз вообще не действует, из-за чего я едва не сорвал выступления гипнотизера на сцене при моей последней встрече с ним. К моему сожалению, по истечению многих лет жизни, из моей памяти стерлась фамилия известного мне гипнотизера.