Аннотация: Первый раз за границей, как в другом измерении жизни. Но! К этому быстро привыкаешь и хочется обратно домой.
Гонконг.
В понедельник, ранним утром, когда еще не вся Москва проснулась, я сдал ключ от номера дежурной по этажу в гостинице "Космос". Мне нужно было первым позавтракать, чтобы успеть сегодня по всем намеченным местам. В первую очередь нужно в офис с/п "Расма". Чтобы занять место в их гостинице. После чего в американскую фирму "Ле Монти, лтд." за списком их товаров и рекламой. Надо не забыть отметить командировочный лист в различных зарубежных фирмах на ВДНХ. Чем больше будет отметок, тем престижнее будет выглядеть моя контора в Кабинете Министров Таджикистана, которые направили меня на этот симпозиум. Особенно важно это для меня в Министерстве Строительства. Так мне легче будет получить квартиру для семьи в городе Душанбе. Думаю, что Юрий Филимонович хозяин своего слова и поддержит меня в этом.
В павильоне "Москва" на ВДНХ еще никого из бизнесменов симпозиума не было. Я поздоровался с охраной у служебных дверей и прошел в комнату автоматической камеры хранения. Положил там свои обе сумки и куртку. Поправил на себе костюм и направился в столовую, куда впереди меня уже прошли три человека из нашего региона. Очевидно, что это были узбеки или киргизы. Так я их определил по узким глазам и желтому цвету кожи. У таджиков глаза покрупнее и цвет кожи более светлый. Это хорошо, что никого из наших не видно. Хватит из меня одной встречи Галиевым Мирсаидом. Из-за его денег, едва жизнью и свободой от милиции не поплатился. Кроме того пол дня из-за него потерял, пока считал кассир его деньги на почтамте.
Как только я сел за стол с разносом продуктов, то стал кушать в таком темпе, как учили солдат в армии. Мне нужно сегодня все делать быстрее. Уже скоро восемь часов. Игорь Гранов наверно пришел в свой офис на улице Лесной, дом-43. Надо быстрее его застать там. Пока он не уехал. Едва я успел закончить со своим завтраком, как в столовую повалил народ. Наверно с гостиницы "Золотой Колос" всей толпой пришли. Сегодня опять у них лекции. Мне надо хотя бы рекламу и лекции по симпозиуму прочитать, чтобы быть в курсе дела. Вдруг потребуют отчитаться за симпозиум перед Кабинетом Министров. Ведь в нас вложили большие деньги на проезд и на содержание во время симпозиума в Москве. Могут заставить отчитаться за проделанную работу. Так что надо быть в курсе всех дел. Надо мне в зал хотя бы на пару лекций по бизнесу сходить.
Прямо из столовой я побежал в камеру хранения и оттуда на трамвай пятый номер, который едет от ВДНХ и прямо по улице Лесной к "Белорусскому" вокзалу. Так будет намного быстрее и не нужно делать две пересадки на станциях метро. Выйду прямо на улице Лесной и пройду к офису с/п "Расма". Только скорей бы ехал этот проклятый трамвай. Ползет словно черепаха и останавливается почти на каждом углу. Наверно все-таки лучше было добираться на поездах поземного метро. Правда там идти пешком в офис с/п "Расма".
- Мне надо в офис с/п "Расма". - сказал я, охраннику у главного входа. - Я, Александр Черевков из Душанбе.
- К вам пришел Александр Черевков из Душанбе - нажимая на кнопку, тут же, сказал охранник в микрофон.
- Пропустите! - сказал в селекторе, голос Игоря Гранова. - Объясните ему, как лучше пройти к нам в офис.
Охранник выписал мне пропуск и в подробной форме стал рассказывать, как мне пройти в кабинет генерального директора с/п "Расма", Игоря Гранова. Я уже с первых слов охранника понял, что кабинет Игоря Гранова находится на третьем этаже этого здания, фактически, прямо над головой охранника. Но тут дотошный старик, измученный бездельем у главных дверей этого здания, продолжал мне уже в который раз рассказывать подробности перехода из этажа на этаж. Наконец-то старик выдохся и открыл автоматический турникет, который был основным препятствием к моему дальнейшему продвижению в глубину здания. Дальше меня ждал только лифт. Конечно, я мог тут подняться на третий этаж пешком. Но сторож посоветовал лифт.
Очевидно, старик был прав в своих суждениях о переходе из лифта с этажа на этаж. Я это понял, как только вышел из лифта и попал на площадку от которой вели четыре направления. Одно направление было куда-то в сторону на этаж по длинной лестнице. Другое направление указывало на лестницу покороче. Третье направление указывало на дверь и четвертое направление вниз по лестнице. На площадке никаких табличек нет с указанием мест расположения офисов и кабинетов. Естественно, что человек попавший в первый раз в это здание не сможет разобраться в таком направлении, которое никуда не указывает. Здесь даже интуиция и везение не нужны по той причине, что здесь попадаешь из лифта в лабиринт разных переходов.
Я выбрал путь, который был ближе. Открыл красивую дверь и на меня посыпался весь инструмент уборщицы. Многочисленные швабры, ведра, щетки и тряпки. Собирать все это обратно, у меня не было ни времени, ни желания. Так как никого рядом не было, то я поспешил скрыться на короткой лестнице, которая сразу увела меня в другую сторону от этого здания. Я оказался в корпусе, который своими размерами никак не соответствовал длинным рассказам старика и длинному зданию, который я успел разглядеть тут с улицы. Это был какой-то аппендикс пристроенный со двора к длинному зданию. Мне ничего не оставалось сделать, как вернуться обратно на площадку, где ворчливая женщина собирала свой реквизит обратно в шкаф за эту прекрасную дверь. Чтобы не быть разоблаченным в балагане, который я устроил случайно с инструментом уборщицы, я ни стал спрашивать у женщины направления на третий этаж и поднялся наверх по длинной лестнице, которая привела меня в длинный коридор ведущий через все здание. Я облегченно вздохнул и направился смотреть название нужного мне кабинета, где меня ждал генеральный директор с/п "Расма", Игорь Гранов. Нужно было поспешить. Много потеряно времени. Никто не обязан меня ждать. У людей тоже есть свои дела, которые не связаны со мной. Надо тут успеть сегодня завершить все намеченные дела на ВДНХ.
Весь длинный коридор с многочисленными дверями с обеих сторон и без номеров, имел различные надписи, вывески, таблички и просто рекламные листы, но табличек с/п "Расма" не было. Когда я прошел весь коридор и уперся в неизвестную дверь, на которой не было надписи, то я понял, что третий этаж находится под ногами. Так как это был единственный путь, который я еще не прошел и мне нужно возвращаться к нему. Я повернул обратно и, уже не вращая головой во все стороны, направился обратно на ту же площадку через весь длинный коридор этажа. Мне надо было скорее найти эту дверь, за которой офис с/п "Расма".
Уборщицы на площадке не было. В двери ее шкафа через ручку торчала швабра, как знак запрета на продвижение в том направлении. Но мне туда уже не надо. Я испытал все направления переходов в этом здании. Оставалось лишь одно направление, это вниз по лестнице. Я так и сделал. Так как другого пути у меня уже не было. Если и там не будет третьего этажа, то мне остается вернуться на площадку моего исхода и на лифте возвратиться обратно на первый этаж. Конечно, если это у меня получится и лифт приведет в нуж-ном мне направлении, в чем я уже сильно сомневаюсь, что мне когда-то удастся выбраться из лабиринта этого безумного здания. Вот и сейчас я прошел уже половину этажа, вращая во все стороны головой, а нужного мне кабинета все еще нет. Может быть, я нахожусь здесь в каком-то другом измерении этого здания?
- Сорок пять! - хором, сказали парни и девушки, в большом кабинете. - Игорь! Ты проиграл. С тебя бутылка.
- Александр! Ты меня крупно подставил. - сказал Игорь Гранов, протягивая мне руку. - Я поспорил, что ты к нам поднимешься минут за десять. У тебя же на это ушло целых сорок пять минут. Ты побил все рекорды по длительности продвижения к нашему кабинету в лабиринте этого запутанного здания. Я проиграл бутылку.
- Это просто удивительно, как я вообще нашел вас. - воскликнул я, пожимая руку Игорю Гранову. - Думал, что никогда не выберусь из лабиринтов различных переходов и дверей. Зачем люди построили это здание?
- Здесь раньше было управление "Трактороэкспорт". - ответил Валентин Склярук. - Мы все в нем работали. С началом перестройки в Советском Союзе, это управление раздробилась на много фирм. Скоро в этом здании будет "Автобанк", который мы создали на свою голову. Постепенно нас всех выселят из этого зда-ния. Вот поэтому наши указатели всюду сняли, чтобы находящиеся временно в этом здании фирмы указывали свои новые адреса. Мы скоро переедем на ВДНХ в свой павильон с/п "Расма". Только когда это "скоро" будет, никто из нас еще не знает. Но что это будет в этом году, уверен только директор "Автобанка".
Я больше ни стал ничего говорить, так как у меня от вращения головой во все стороны в поисках нужного кабинета, болела ни только шея, но и голосовые связки, словно я целый день кричал и надорвал свой голос. Поэтому, я молча открыл обе свои кожаные сумки и выложил из них все то, что привез на показ из Республики Таджикистан. Девушки сразу расхватали все привезенные мной украшения и тут же стали примерять их на себя перед огромным зеркалом, которое весело в кабинете на стене между двумя книжными шкафами. Я ни стал разглядывать их и пошел к Игорю Гранову в кабинет, в который вела небольшая дверь, прямо из кабинета, где девушки примеряли мои украшения. Нам нужно было обсудить наши дальнейшие взаимные действия в области бизнеса. Надо было подготовить какие-то документы по слиянию двух предприятий. Игорь Гранов тут же распорядился собрать для меня все визитные карточки у присутствующих сотрудников.
- Ты мне дай свои расценки за все украшения. - сказал Игорь Гранов. - Я тебе все оплачу. Пускай это будет девушкам подарком от нашего коллектива. Теперь поговорим о нашей с тобой работе. Какие у тебя планы?
- Давай в первую очередь решил с моим проживанием. - сказал я. - Меня выгнали из гостиницы "Космос".
- С жильем мы сейчас быстро уладим. - ответил Игорь Гранов и стал набирать номер какого-то телефона.
Две попытки набора не увенчались успехом. На третью попытку у Игоря Гранова не хватило терпения. После чего он полез к себе в стол и достал оттуда желтый фирменный бланк с/п "Расма". Взял авторучку и стал что-то писать на этом фирменном бланке. Минуту спустя, когда закончил свою писанину, Игорь Гранов обратно набрал номер телефона. В этот раз все получилось. В трубке телефона стало слышно чей-то голос.
- Валентина Дмитриевна! - закричал Игорь Гранов, в телефонную трубку. - К вам скоро придет Александр Черевков из Душанбе, с моим письмом. Вы его примите на жительство до конца этой недели. Все оплачу.
- Как выйдешь из нашего здания, - обратился Игорь Гранов ко мне, - то повернешь вправо и наше здание обойдешь. На другой стороне, прямо с угла, будет дверь. Ты поднимешься на второй. Там всего одна дверь. Войдешь в эту дверь и спросишь Зотову Валентину Дмитриевну. Отдашь ей это мое письмо. Что я ей говорил по телефону, то написал в письме. Там наша гостиница. Это ни гостиница "Космос" для иностранных туристов, но, думаю, что лучше чем фойе в гостинице "Золотой Колос". Там есть душ, туалет, телевизор. Можно сделать себе легкий завтрак и ужин. Сам все это там скоро увидишь. Сейчас давай говорить о деле. Мне нужно, чтобы ты в первую очередь наладил контакты с местными крупными фирмами в Средней Азии, которые заинтересованы в движении своего бизнеса в сторону Запада. Мы можем представить им широкую рекламу их продукции во всей Европе. У нас налажены хорошие связи в семидесяти странах мира. Это те страны, в которых мы работали по линии управления "Трактороэкспорт". Наше с/п "Расма" может организовать разные курсы по обучению менеджмента и маркетинга в Канаде, Бельгии, Австрии и на острове Кипр.
Игорь Гранов долго рассказывал мне о возможностях своей фирмы в развитии бизнеса в Республике Таджикистан и во всей Средней Азии, где только начинает осваиваться рынок международной торговли. По его рассказам я понял, что ему приходилось бывать в странах Африки, Азии, Европы и Латинской Америки. Бо-льше всего там, где Советскому Союзу можно было наладить торгово-экономические и политические связи с государствами, которые не довольны политикой капитализма в своих регионах. Думаю, что Игорь Гранов и Валентин Склярук, там занимались ни только торговлей тракторов и других сельскохозяйственных машин. Когда в пятницу они оба в своем баре-ресторане хорошо поддали и стали спорить, так Валентин Склярук кричал на Игоря Гранова, о том, как он видел Игоря Гранова в оптический прицел своего автомата, когда они оба были в Никарагуа по разным сторонам фронта во время гражданской войны в Никарагуа. Валентин Склярук кричал, что я тогда не нажал курок и стрелял вверх, чтобы тебя не зацепить. Гранов Игорь напомнил Валентину Склярук, что он тоже не остался в долгу перед ним, когда Валентин Склярук был пьяный в Анголе и пытался с автоматом в руках вступить в бой с местными повстанцами. Тогда Игорю Гранову пришлось Валентина Склярук тащить пьяного на руках с места боя. В том бою в Анголе погибло много людей, им просто чудом удалось тогда выжить. Встает вопрос. Зачем это надо было продавать трактора в государствах где происходили военные действия и перевороты? Может быть, Советский Союз там интересовала политика в нестабильных государствах? Тогда люди управления "Трактороэкспорт" представляли интересы КГБ. Возможно, что они были агентами или инструкторами Комитета Государственной Безопасности СССР.
Закончили мы разговор с Игорем Грановый как раз к обеду. Все сотрудники с/п "Расма" засуетились и стали выходить на обед. Игорь Гранов сказал, что они обедают по графику и если мы сейчас не пойдем в столовую, то останемся без обеда. Я оставил свои кожаные сумки и куртку в кабинете Игоря Гранова. Мы сразу вместе с ним вышли в коридор и с другой стороны коридора быстро спустились на первый этаж в фойе прямо напротив двери в столовую, где уже длинной очередью стояли ни только сотрудники с/п "Расма", но и еще человек тридцать из других фирм, которые находились в этом здании. По их взаимным приветствиям было видно, что они все давно друг друга знают. Возможно, что еще по совместной работе в управлении "Трактороэкспорт". Это перестройка в Советском Союзе разбросала бывших сотрудников в разные фирмы.
Все блюда в этой столовой были только русской кухни, я бы точнее сказал, что московской кухни. Так как большинство блюд были такие, это паровые котлеты, пухленькие булочки и батончики, мелкий салат с майонезом, тоненькие полоски копченой колбасы, то есть, все блюда выглядели интеллигентно и изящно, как сама интеллигентная и изящная Москва. Все остальные в России так блюда не готовят. Русская душа любит кушать много грубой пищи, а не полоски от колбасы и сыра, через которые можно разглядывать окружающее тебя пространство. Да и хлеб едят ни так, как в этой столовой воздушные булочки, которых мне нужно с десяток для хорошего обеда. Я так и сделал. Набрал несколько булочек. Положил в блюдце несколько паровых котлет. На другое блюдце положил четыре яичницы-глазуньи. Взял суп-харчо. Три блюдца салата. Два стакана какао с молоком. Хотел взять еще чего-нибудь, но тут все стали ворчать, что так могу оставить кого-то голодным. Естественно, что я постеснялся взять больше, ограничился этим продуктами на подносе.
- Это да! Ты любишь хорошо покушать! - воскликнул Валентин Склярук, подсаживаясь к нам. - Молодец!
- Как работаем, так и ем! - перефразировал я, старую русскую поговорку. - Диету я не держу, как ваши москвички. Мне за талию не нужно переживать. Вашими блюдами тут невозможно наесться настоящему мужику.
Разумеется, что мне со своим обильным обедом нельзя было задерживаться. Кроме сотрудников с/п "Расма" подходили к раздачи пищи все новые и новые люди из других фирм. Поэтому нам рассиживаться тут не пришлось. Мы постарались быстрее закруглиться со своим обедом и остаток обеденного времени решили провести за чашечкой черного кофе в кабинетах офиса с/п "Расма" в непринужденной беседе. Естественно, что москвичи пытались удивить меня своим прекрасным городом. В знак приличия я слушал их рассказы о столице нашего огромного государства. Но когда я стал их поправлять в некоторых исторических аспекта в области культуры и градостроения древней части Москвы, то они были весьма сконфужены в моей компетентности в этой области знания. Мне пришлось их успокаивать и объяснять, что я ни только часто в Москве просто бывал в командировках и работал, но, кроме того, я оканчиваю историческое отделение государственного университета Таджикистана. Так что мне и по своей специализации тоже надо много знать о нашей столице, чтобы перед своими учениками и студентами не попасть в подобную ситуацию, как только что они угодили в разговоре со мной о своем великом городе. Ведь город Москва, это история государства.
После нашего обеденного перерыва я распрощался со всеми сотрудниками с/п "Расма", сослался на то, что у меня тоже имеется работа во время симпозиума бизнесменов в городе Москва. Надо побывать на лекциях и в других представительствах зарубежных фирм на различных выставочных комплексах города Москва. С Грановым Игорем договорился, что в свободное время заеду в павильон с/п "Расма" на ВДНХ, чтобы там взять цветную рекламу и журналы по бизнесу с/п "Расма", которые я должен представлять при встречи с различными представителями бизнеса, как здесь в Москве, так и у себя дома во всех республиках Средней Азии, где предстоит мне быть по вопросам бизнеса совместного предприятия Коммерческого Центра.
Спустившись по лестнице в фойе первого этажа и обойдя на улице вправо это длинное здание, так как мне рассказал Игорь Гранов, я действительно нашел дверь, в которую вошел и поднялся на второй этаж, где была та самая дверь, за которой должна была быть гостиница фирм этого огромного здания. На двери не было никакой надписи и таблички. Обычная дверь, как во всех квартирах Советского Союза. Я тихо постучал в эту дверь, но мне никто не ответил. Тогда я приоткрыл дверь и увидел маленький коридорчик, который вел меня к другой двери. Там я уже ни стал стучать. Подумал, что может быть, за этой дверью ведет лестница прямо к самой гостиницы. Тогда там должно быть еще фойе с администратором гостиницы, как во всех гостиницах.
- Ой! - вскрикнули две женщины, которые в большом зале демонстрировали друг другу обнаженные груди.
- Извините! - сказал я, отводя свой взгляд от прекрасных женских грудей. - Я стучал, но никто тут не ответил.
- Вам, мужчина, что нужно? - спросила меня, женщина постарше, тут застегивая на груди свою белую кофту.
- На данный момент ни то, что мне тут сейчас демонстрировали. - пошутил я. - Я пришел от Игоря Гранова.
- Очень приятно с вами познакомиться. - сказала Валентина Зотова. - Я приготовила вам номер на неделю.
Валентина Зотова взяла у меня письмо от Игоря Гранова и показала мне на одну из четырех дверей, которые находились тут за стойкой администратора этой маленькой гостиницы размером в одну пяти комнатную квартиру. Я взял из рук администратора ключи от номера, еще не остывшей от волнения Валентины Зотовой и прошел в свой номер, который состоял из двух кроватей и одной тумбочки. Окно из этого номера выходило на улицу Лесную, откуда я только сейчас пришел. На тумбочке стоял графин с водой и маленький репродуктор. Одна кровать была свежей заправки. Я понял, что это для меня и положил на эту кровать свою куртку, а обе кожаные сумки поставил рядом. Сумки были пусты. В них остались только мои туалетные принадлежности и смена белья. Завтра я свои сумки заполню подарками для семьи и рекламой разных фирм.
- До какого времени могу находиться за пределами прекрасной гостиницы? - спросил я, администратора.
- После одиннадцати ночи замыкаем гостиницу и больше никого не пускаем. - ответила Валентина Зотова.
Простившись с дамами, я пошел в сторону трамвая, маршрут которого отправляется до ВДНХ. На трамвае мне все же было удобнее ехать, не нужно толкаться и переходить от станции к станции, как это нужно было делать на метро. Трамвай проходил прямо до парка возле ВДНХ и оттуда близко идти до павильона "Москва", в котором находился офис американской фирмы "Ле Монти, лтд.". Мне нужно было в первую очередь к ним, а дальше уже будет видно куда идти. Возможно, что познакомлюсь с представителями новых фирм.
Мне уже знаком был маршрут от служебного входа до офиса американской фирмы "Ле Монти, лтд.". Так что я довольно легко добрался до офиса этой фирмы. Только старался всюду не дотрагиваться ни до чего, чтобы меня обратно, как в прошлый раз, не било электрическим разрядом от искусственного покрытия на всех этажах павильона "Москва". Мне только этого сейчас не хватало. Надо постараться не здороваться за руку с представителями этой фирмы, как в прошлый раз. Иначе меня опять поразит электрический разряд.
Леон Ганделман из своего кабинета за стеклом показал мне рукой, что заметил меня и продолжил разговор с двумя мужчинами, которые жестикулируя руками пытались убедить его в чем-то. Очевидно, что люди, общаясь друг с другом, должны как-то жестами дополнять свою речь. Даже люди-птицы, которые в основном общались между собой разумом и те сопровождали свое общение движением рук и гримасами лица. Таким образом, выражая свои чувства и отношение к собеседнику, с которым общались разумом и только лишь в самых крайних случаях голосом, когда требовался звук подачи сигнала опасности. Вполне естественный способ защиты для животного мира, к которому относятся как люди-птицы, так и обычный разумный человек. Если бы у обычного человека или людей-птиц, не было возможности экстренной подачи звука и жеста во время опасности, то они уже давно погибли бы, как животный вид, от стихийных бедствий и своих естественных врагов в природе окружающего нас пространства животного мира, который окружает всюду нас.
- Полная бессмыслица, отправлять факсом такую кучу документов и рекламы. - доказывал Леон Гандельман, своим собеседникам. - Лететь из-за кучи этих бумаг, против солнца, я тоже не желаю. У меня после таких полетов несколько суток головные боли. Пускай кто-то другой полетит. На это достаточно одних суток.
Собеседники долго спорили, убеждая друг друга в необходимости какого-то полета. Все трое говорили об необходимости установки витрин в павильоне "Москва" и открытие магазинов по городу Москва, под началом американской фирмы "Ле Монти". Затем собеседники обратно вернулись к разговору насчет документов и рекламы, которые следовало иметь фирме "Ле Монти, лтд." в городе Москва. Но это все надо было откуда-то доставить, куда почему-то никому из них не хотелось сейчас лететь. Поэтому они никак не могли договориться между собой. Из отрывочных фраз спора, я понял, что им нужно кого-то послать за документами и рекламой. Вдруг, Леон Гандельман обратил внимание на мое присутствие и позвал меня рукой к себе в кабинет. Я отправился к нему. Видимо, Леон Гандельман, хотел срочно со мной о чем-то поговорить.
- У тебя с собой сейчас есть загранпаспорт для зарубежных поездок? - спросил меня, Леон Гандельман.
Я достал из кармана свой загранпаспорт, с которым ездил в международную археологическую экспедицию. Леон Гандельман и его собеседники стали рассматривать мой загранпаспорт так, слово хотели увидеть в нем что-то необычное, что в корне изменит их жизнь в Москве. Мой загранпаспорт их заинтересовал.
- Так у тебя же золотая виза на два года по странам Азии! - радостно, воскликнул Леон Гандельман. - С такой визой ты можешь путешествовать беспрепятственно по всем странам Востока. У меня к тебе огромная просьба. Слетай на одни сутки в Гонконг. Там нужно взять у китайцев наши документы и вернуться обратно.
- Но у меня нет с собой никакой волюты! - удивленно, возразил я. - Да и английский язык я совсем не знаю.
- Это не проблема. - оживленно, сказал Леон Гандельман. - Перелет, проживание, шведский стол и наличные, мы обеспечим. Тебя там встретит китаец по имени Ли Сшухун. Он говорит по-русски, также как сейчас мы с тобой. Ты можешь сегодня погулять, а завтра в это время мы с тобой здесь встретимся. Ты полетишь.
Леон Гандельман сказал своей секретарше, чтобы она взяла у меня все необходимые данные для полета в Гонконг. Затем я распрощался со всеми присутствующими в кабинете Леона Гандельмана и вышел в зал подождать, когда секретарша вернет мне мои документы. В зале никого не было. Я уселся рядом с бочкой пива из нержавеющей стали и красивым "гусаком" над этой бочкой. Стал безразлично разглядывать зал. Время ожидания затянулось на неопределенный срок. За это время в кабинет Леона Гандельмана приходили и уходили новые посетители и представители других фирм. Мне надоело разглядывать то, что я уже видел. Нерешительно я подвинулся ближе к бочке с пивом. Повернулся к изящному "гусаку" и наполнил большую хрустальную кружку пивом. Никто даже не обратил внимание на мой поступок. Все занимались делами фирмы и не обращали никакого внимания на меня. Свежее пиво решительно хлынуло в мой желудок.После того, как я допивал вторую кружку пива, секретарша закончила свою работу с моими документами. Все мои дела в американской фирме "Ле Монти" на этот день закончились. Тогда я решил съездить в цирк к своим друзьям, где я работал десять лет назад. У меня в запасе были целые сутки и можно было спокойно погулять по Москве. Фактически, вся моя миссия на Первом всесоюзном симпозиуме бизнесменов в городе Москва закончилась. Весь мой командировочный лист был расписан и зашлепан печатями многих советских и зарубежных фирм. В обеих моих кожаных сумках тут были доверенности и договора множества различных фирм. Мне только оставалось в с/п "Расма" и в американской фирме "Ле Монти, лтд." взять их рекламу.
Когда я приехал на Цветной бульвар, то еще издалека увидел, что тут место старого московского цирка на Цветном бульваре находится в строительных лесах. Только сейчас я вспомнил, что в прессе было сообщение о ликвидации старого здания цирка на этом месте и постройки нового здания с сохранением всех архитектурных элементов старого цирка. Теперь было понятно, что мне моих друзей там не найти. Ехать в здание нового московского цирка на проспект Вернандского, то же не было смысла. Там я никого не знаю. Вполне возможно, что работники здания цирка на Цветном бульваре гастролируют с цирками "Шапито" по всему земному шару, пока здесь отстраивают новое здание старого московского цирка. Так что мне здесь больше нечего делать. Надо погулять по Москве. Купить где-то своей дочери Виктории разные яркие игрушки.
Мне тут ничего не оставалось делать, как только пешком отправиться от Цветного бульвара до магазинов Пассажа и оттуда через ЦУМ мимо Большого театра по улице Горького прошел к Белорусскому вокзалу. Ничего интересного в пути по магазинам я не нашел. Почти с пустыми руками пришел в гостиницу на улице Лесная, дом-43. На часах было уже семь вечера и мне больше болтаться по Москве не хотелось. Я этот город знаю хорошо и мне совсем не интересно по нем гулять. Ничего нового в Москве нет. Только отреставрировали некоторые старые здания. На улице Лесной имеется множество заброшенных жилых зданий под снос.
- Что-то вы рановато вернулись в гостиницу. - сказал Валентина Зотова, которая собиралась уходить домой. - Я своей сменщице сказала, чтобы вас раньше десяти часов в гостиницу не ждали. Получается, я соврала.
- Я все свои дела на сегодня сделал. - ответил я. - Просто болтаться по городу мне совсем не хочется. Сама Москва мне хорошо известна. Здесь часто бываю по работе, так что я сегодня лучше хорошо отдохну.
Я взял у сменщицы ключ от своего номера и переодевшись в спортивное трико, пошел под душ, который находился рядом с моим номером за соседней дверью. От нечего делать, я полоскался под душем столько времени, пока кожа на моих ладонях и на подошвах ног, стала бело-розового цвета и в сеточку, как свиная кожа от сала отмоченная в остром соленом растворе. Зато вся дневная грязь тут с меня полностью слезла.
После душевой я без всякого интереса полистал московские газеты, которые лежали на соседней кровати, видимо, что это сосед их купил, но в газетах всюду была лишь реклама и политические статьи. Я бросил газеты обратно на соседнюю кровать. По телевизору тоже политика. Вскоре завалился раньше времени спать.
Проснулся я тогда, когда за дверью номера услышал смех женщин. Возможно, это Валентина Зотова рассказывала своей сменщице, как она вчера со своей подругой показывали мне груди. Я ни стал прислушиваться к разговору женщин. Встал с постели и отправился чистить зубы. До обеда было еще далеко. На завтрак я уже давно опоздал. Надо было где-то перекусить в городе и медленным ходом отправляться на ВДНХ, чтобы там со своим регионом пообедать и только после этого подняться наверх в офис американской фирмы "Ле Монти, лтд." раньше там делать нечего. Ведь сам Леон Гандельман сказал, что документы будут готовы только после обеда, а самолет на Гонконг лишь вечером. Поэтому не буду без толку отрывать людей от основной работы. За целый день успею сделать оставшиеся дела по симпозиуму и по своему бизнесу.
Попрощавшись с Зотовой Валентиной и ее сменщицей, а пошел до ближайшей булочной, чтобы там купить московских пирожков с картошкой. В соседнем гастрономе я купил бутылку лимонада и тут же сел на трамвай в сторону ВДНХ. В рабочий день трамвай был полупустой и мне можно было сесть на свободное место, чтобы не отвлекать пассажиров во время употребления пищи. Чешский трамвай нового образца был с мягкими сидениями и ни так дергался, как старый московский трамвай. Я сел возле окна. Сразу принялся за обе щеки уплетать московские пирожки с картошкой и запивать их лимонадом прямо из горлышка бутыл-ки. Пассажиры словно голодные поглядывали в мою сторону, но за время моей еды никто не сел рядом со мной на свободное место. Видимо люди не хотели мешать мне в употреблении пищи. Я тоже, чтобы пассажиров не смущать, отвернулся в сторону окна трамвая и просто глядел на незнакомые московские улицы.
До двух часов дня я гулял по территории ВДНХ не заходя в павильоны, в которых я уже побывал за время своей командировки и мне там делать больше нечего. Я и так за эти пять дней своей командировки познакомился с многими представителями различных зарубежных и советских фирм, с которыми не познакомились бизнесмены регионов республик Средней Азии. Думаю, что это общение, плюс к развитию моего бизнеса.
В два часа, в конце обеда нашего региона, я пошел в столовую павильона "Москва" и там плотно пообедал. Помня слова Леона Гандельмана, что мне лететь до Гонконга девять часов, поэтому я решил плотно поесть, так как, возможно, мне уже не придется в Москве ужинать, а завтрак я и без того сам проспал. Мне лететь на голодный желудок совсем не хотелось. Московские пирожки с картошкой и лимонад для меня были, лишь, как детская пустышка для грудного ребенка. Так что этот мужской обед мне совсем не помешает.
- Ты где это болтаешься! - закричал Леон Гандельман, как только я поднялся к нему в офис. - Через три часа начинается регистрация на самолет в аэропорту "Шереметьево", а ты только явился. Быстрее в машину!
- Ты мне вчера сам сказал, что приходи после своего обеда. - возразил я. - Вот я только что тут пообедал.
- Ладно! - спокойно, сказал Леон Гандельман. - Яков Юдельсон отвезет тебя в аэропорт "Шереметьево" на регистрацию в самолет. Не забудь, что ты там должен у Ли Сшухуна взять только рекламу и документы на товары из Гонконга. Расписываться тебе ни где не надо. Сопроводительное письмо тебе на багаж дадут на твое имя. Все доставки и расчеты за валюту китайца. Вот тебе на сувениры. Купишь там себе что-нибудь.
Леон Гандельман положил мне в верхний карман костюма сотенную купюру долларов, затем передумал, вытащил обратно и положил две купюры по пятьдесят долларов. Сказал, что так мне будет легче покупать. Дадут мне сдачи с каждой купюры. Иначе, китайцы меня могут обмануть. Им никак нельзя доверять на слово. Поэтому их трудно понимать даже на других языках мира, ни то, чтобы на этот самом китайском языке.
Мы распрощались. Я вместе с Яковом Юдельсоном пошел вниз на улицу, где стоял американский автомобиль марки "Линкольн". Автомобиль был такой прекрасный, что ничего лучшего я не видал. Даже новый автомобиль "Волга", Валентина Склярук и новый автомобиль "Вольво", Игоря Гранова, выглядели скромно поотношению к этому американскому автомобилю "Линкольн". В котором сидения были из мягкой кожи кофейного цвета, слегка затемненные стекла, на панели телевизор, радио, магнитофон и даже небольшой бар, для приготовления кофе и поджарки мяса. Прямо, как шикарная мини-гостиница с пятью звездочками.
Всю дорогу во время поездки в аэропорт "Шереметьево", я разглядывал изнутри автомобиль "Линкольн" и постоянно расспрашивал Якова Юдельсона о возможностях этого автомобиля. Рассказ Якова Юдельсона об автомобиле "Линкольн" и об государстве Соединенные Штаты Америки просто поражали меня. Ведь я, фактически, ничего не знал из того, что мне рассказал Яков Юдельсон. Мне даже стало самому себе стыдно, что я историк и не знаю таких пустяков. Но я не признался Якову Юдельсону, как это сделали москвичи в с/п "Расма", когда я проявил свои знания о городе Москва. Возможно, что москвичи меня просто разыграли, а я клюнул на это. Конечно же, ведь они все родились в городе Москва и с молоком матери знают всю историю города Москва. Я же клюнул на их шутку, прямо как сопливый мальчишка и не подумал о розыгрыше.
В аэропорту "Шереметьево" Яков Юдельсон поставил свой автомобиль "Линкольн" на платную стоянку. Рассчитавшись в кассе платной стоянки автомобилей, Яков Юдельсон направился в зал регистрации пассажиров. С моего загранпаспорта и с моих слов, Яков Юдельсон заполнил все необходимые бланки на регистрацию для посадки в самолет. Сам заполнил декларацию на деньги в рублях, которые были у меня в кармане. На сто долларов декларацию заполнил отдельно. Затем Яков Юдельсон внимательно несколько раз просмотрел заполненные нами бланки. Он не обнаружил никаких ошибок в заполнении нужных документов.
- Тебе можно проходить в зеленый коридор. - сказал Яков Юдельсон. - У тебя ничего нет, кроме документов. В красный коридор проходят те, у кого тут ценные вещи и есть драгоценности на них. Ты можешь идти туда.
- За мою огромную сумму денег в рублях меня тут никто не вернет обратно? - с беспокойством, спросил я.
- Нет! - весело, засмеялся Яков Юдельсон. - На твои деревянные рубли нет никакого курса. Ты их за рубежом можешь даже выбросить, их никто не возьмет. Если только кому-то в коллекцию потребуются рубли.
Длительная проверка документов и вещей пассажиров на самолет растянулась на целый час. Я уже хотел в туалет после сытного обеда. Но не решился этого сделать, уйти в туалет, так как думал, что тут мне после придется становиться обратно в эту бесконечную очередь за иностранцами. Наверно, в этой очереди, кроме меня никого из Советского Союза не было. Большинство пассажиров разговаривали на английском языке и несколько человек на каких-то восточных языках, которые я слышал впервые и не понимал в них ни слова.
Когда я прошел все проверки до накопителя пассажиров перед посадкой на самолет, то посмотрел в сторону Якова Юдельсона, но его там уже не было. Видимо, это он увидел, что я свободно прошел все проверки и сразу уехал в Москву по своим делам. Ведь я ни маленький ребенок, а уже давно взрослый человек. У меня такой же возраст, как у Якова Юдельсона. Разница лишь в том, что он живет в Америке, а я в Советском Союзе. Возможно, что он объездил весь белый свет, а я только начинаю осваивать заграничные поездки. Вполне возможно, что со временем я наверстаю все то, что было мне когда-то запрещено после работы на военном заводе и в советское время до перестройки. Теперь я уже стал бизнесменом и мне можно бывать в любом конце земного шара. В дальнейшем, когда я стану руководителем международной фирмы, то, возможно, мне еще надоест ездить за границу. Как это у меня было с городом Москва. Почти до двадцати пяти лет я мечтал побывать в городе Москва, а сейчас мне даже не интересно ходить по этому городу, так как бывал в этом городе десятки раз и знаю большую часть города, особенно центр. В котором был чаще.
Наконец-то все пассажиры прошли проверку на рейс этого самолета до Гонконга и стюардесса пригласила всех пройти вниз к самолету, который находился близко от здания аэропорта "Шереметьево". Пассажирам не потребовался большой трап для посадки на сам самолет, так как самолетом оказался двухпалубный аэробус, в который поднимались сразу с места посадки по небольшой лестнице. Багаж пассажиры оставляли внизу, а сами проходили на посадку к своим местам на второй этаж. Внутри самолет был огромный с тремя рядами мест. Мне досталось место в конце аэробуса, возле иллюминатора. Я сразу подумал, что когда будем лететь над Средней Азией, то я посмотрю на Таджикистан. Если, конечно, мы еще будем над ним пролетать. Все равно над, чем мы будем лететь. Главное, что в небе всегда интересно наблюдать, как за планетой Земля, так и за звездами в небе. Возможно, что это зрелище человеку никогда в жизни не надоест.
Как только посадка закончилась. Все пассажиры расселись на свои места. Аэробус зацепили прицепом и потащили к месту взлетной полосы. Мне интересно было посмотреть, как поднимается в небо такой двухэтажный гигант. Я уставился в иллюминатор и стал ждать взлета аэробуса, который вырулил на взлетную полосу и запустил свои двигатели. Аэробус гудел приглушенно, совсем ни так, как гудят самолеты. Сильного звука не было и вибрация корпуса аэробуса тоже незначительная. Вот он стал постепенно набирать разгон по взлетной полосе. Я почувствовал, как от земли отделилась передняя часть аэробуса, затем середина. У меня мелькнула глупая мысль. Вдруг, третья часть аэробуса не поднимется, что тогда будет со мной? Но третья часть аэробуса тоже оторвалась от взлетной полосы. Постепенно аэробус выровнял свой полет, который ни казался мне тремя частями, а летел единым целым лайнером, набирая свою скорость в воздухе.
Все мои предположения увидеть с высоты аэробуса Таджикистан, оказались не состоятельными. Мало того, что аэробус набрал такую огромную высоту, что под его крылом уже ничего не было видно, кроме того, за бортом аэробуса стало быстро темнеть, ведь мы летели против солнца и сокращали свою жизнь быстрее, чем нам отведено временным пространством в природе. Наверно, по этой самой причине, Леон Гандельман и его партнеры отказались лететь против солнца, чтобы не сократить тут свою собственную жизнь во временном пространстве быстрее на целых девять часов. Хотя для жизни человека, это время меньше чем просто мгновение в пространстве. По крайней мере, этого никто не заметит, только в памяти человека останется это мгновение до конца его жизни, как какое-то незначительное тут событие в перемещении из одного временного пространства в другое, которое сократится уже на девять часов быстрее положенного времени. Когда в иллюминаторе стало совсем темно и в небе не появились звезды, которые пропали где-то наверху и совершенно не просматривались, а стал разглядывать салон аэробуса. Мне нужен был туалет. Ведь я терпел часа три с самого начала прибытия в аэропорт "Шереметьево". Я нашел взглядом знак туалета и извинившись над дремавшей старой парой соседей, пошел в направлении туалета, который внутри пахнул шампунем и свежестью леса. Совсем ни так, как пахнут туалеты Советского Союза, в которые иностранцам можно заходить только в противогазах, иначе они не выдержат, ведь они к запахам слабые люди и могут помереть.
Другое дело, советские люди. После взрыва Чернобыльской АЭС, вся Европа была в шоке, что радиоактивное облако от взрыва Чернобыльской АЭС долетит до их стран. В тоже время жителей рядом со взрывом Чернобыльской АЭС никак не могли вывезти с зараженного места, так как колхозни-ки боялись что мародеры растащат их имущество с зараженных деревень и урожай с земель некому будет убирать осенью. Так что иностранцы на этот счет слабаки. Я уже не говорю об химикатах, которыми заражены многие области России и других республик Советского Союза, в которых иностранцы боятся даже вблизи находиться, ни то, чтобы жить в этих местах Советского Союза. Но советские люди там живут и даже не знают, что эти места давно не пригодны для жизни. Им знать, это не требуется. Кто тогда будет жить на таких огромных отравленных местах? Со стороны, конечно, легче судить о таких зараженных местах в Советском Союзе. Мне не приходилось жить на зараженных площадях страны размером в несколько раз больше Европы. Хотя, нет. Я жил со своей семьей пять лет в городе Пермь. Там ни только химия и радиоактивность. Какие-то электромагнитные потоки насытили город Пермь. Все пять лет жизни в городе Пермь я шарахался от металлических предметов, которые разряжали на мне свои электрические потоки. Приходилось круглый год ходить по городу в перчатках, чтобы меня не било током. Все пять лет жизни в городе Пермь я покрывался болячками, волдырями и прыщами. Одни врачи говорили, что у меня аллергия на какие-то химические препараты. Другие врачи доказывали, что мне климат не подходит и мне надо сменить место жительства. Уехать в другие края. Хорошо было рассуждать со стороны этим докторам, ведь они этим ничем не болеют. Моя семья тоже не страдает никакими подобными заболеваниями. Выходит, что они все адоптировались в зараженной среде.
Наверно, это уже в генах у советских людей заложена жить в зараженных местах, так как химия для них стала даже полезной. Ведь живут там старожилы, которым по сто лет. Мало того, когда началась перестройка и в Советский Союз стали завозить из-за рубежа разные парфюмерные аэрозоли, то женщины стали нарасхват брать аэрозоль, которая пахнет лесом. Кто-то сказал, что запах этой аэрозоли притягивает к женщинам мужчин. Особенно, это любителей охоты, рыбалки, ягодников и грибников. Только тогда, когда, примерно, через год перестройки, когда в Советском Союзе многие научились читать со словарями иностранные языки, то узнали, что это аэрозоль не для мужчин, а для тараканов, которые от такого запаха умирают целыми семьями и не разводятся в течении десяти лет. Однако, даже эта смертоносная аэрозоль не подействовала на стойкий советский народ, никто из них не умер и рождаемость в стране в этот год не упала, а в республиках Средней Азии, даже значительно возросла. После этого всюду стали поговаривать о демографическом взрыве в Советском Союзе. Этого испугались китайцы, которые грозились из-за численности своего
населения закидать Советский Союз "шапками" и без сопротивления со стороны Советского Союза расселиться до границы реки Волга. Теперь китайцы пошли на мирные переговоры с Советским Союзом, с одной целью, это объединить численность своих народов против всего земного шара, которых теперь могло быть намного меньше, чем население Советского Союза и Китая вместе взятых. После объединения наших двух громадных стран, китайцы собирались закидать весь мир ни своими, а русскими шапками, так как они, шапки, в России намного тяжелее, чем у самих китайцев. Особенно в Сибири тяжелые шапки, после ношения которых китайцами в самом Китае даже рождаемость упала, так как ни один китаец, который проник в Россию, не смог вернуться обратно в Китай. Китайцы просто вымерли в России под тяжестью русских шапок, которые они были вынуждены носить во время лютых морозов на севере. Теперь китайцы думают, как создать им с русским здоровьем своего китайца, который смог бы носить тяжелую русскую шапку и долго жить в месте лютого холода отравленного радиоактивными веществами, вперемешку со смертоносной химией. Сейчас между Россией и Китаем идут переговоры, на создание смешанных семей между китайцами и русскими. Хотя, этот эксперимент уже был пройденным этапом. В Китае есть много смешанных семей еще со времени Октябрьской революции в России. Когда тысячи русских, не довольных новой властью в России, бежали в Китай и там перемешались с местным населением. То есть, наплодили метисов, которые оказались устойчивыми, как к политическим переменам, так еще и к природным катаклизмам насыщенным разной гадостью. Что же касается "советских" тараканов, то они оказались такими же стойкими к аэрозолям, как советские люди, которые в течении года опрыскивали себя аэрозолями вместо тараканов. Если кто-то сомневается в этом, тот пусть съездит в любой населенный пункт Советского Союза и убедится в том, что тараканы всюду процветают, как и в прежние, старые времена, когда не было в Советском Союзе той иностранной аэрозоли.
Вернувшись обратно на свое место в салоне аэробуса, я хотел было улечься поспать, как в это время стюардесса, на английском и русском языках, предложила тонизирующие и прохладительные напитки, которые она развозила на своей тележке по салону аэробуса. Среди этих напитков в разнообразных упаковках было и баночное пиво. Конечно, я предпочел выпить баночное пиво, которое я научился открывать у итальянца Бенито Пелони, который воспитывает моих детей. Возможно, что только я один из всех пассажиров этого аэробуса взял баночку пива, так как когда стюардесса возвращалась обратно со своей тележкой, собирая, пустую тару после напитков, то я обратил внимание, что баночки пива стояли на полке тележки в том же количестве. Стюардесса заметила, что я заинтересовался наличием баночек пива и предложила мне повто-рить пиво. Естественно, что я не мог отказаться от такого предложения и взял еще одну самую большую баночку пива, содержание этой баночки было в два раза больше прежней. Теперь я ни стал спешить и стал поглощать этот тонизирующий напиток через пластиковую трубочку, которая была прикреплена к этой баночки пива. Так было намного интереснее пить пиво, чем прямо из банки. Тем более, что спешить мне было некуда, впереди еще несколько часов полета без посадки. Так что тут можно расслабиться в длительном полете.
Едва я успел допить пиво, как стюардесса объявила, что скоро у нас начнется легкий ужин и пассажирам надо приготовить свои столики для употребления ужина. Я посмотрел, как мои соседи выдвинули столик из своего сидения прямо из спинки подлокотника и ловко установили столик в замке ручки рядом с кнопкой для опрокидывания спинки кресла. Я проделал со столиком тоже самое. Приготовился ждать своего ужина, который принялась развозить стюардесса между рядами кресел установленных по всему аэробусу в двух залах.
В легкий ужин входил бисквит, чай с сахаром, три конфеты, маленькая упаковка джема и пластмассовая ложечка для размешивания чая. Такой ужин для меня действительно был очень легким. Если бы я до легкого ужина не выпил две баночки пива, то был бы полностью голодным. Но пиво немного поддержало положение моего организма. Так что, насытившись, я сдал свою посуду и после легкого ужина я погрузился в сон.
Как только я заснул, откинувшись на спинке кресла, мне сразу стал сниться чудесный сон. Будто бы я на острове Сицилия в роскошной вилле, откуда видно лазурный берег моря, который слегка прикрыт волнорезом со стороны открытого моря. В искусственном заливе стоят легкие парусные яхты, на одной из которых все мои пятеро детей. Жалко, что среди них нет моей Анжелике, которой в этом году осенью было бы уже девятнадцать лет. Анжелика всего на четыре месяца младше моих близнецов, Александра и Александры, которых родила Елена. Пускай они не законно рожденные дети, но все равно они мои дети. Как все-таки не
хорошо со мной поступила Лена. Ведь она прекрасно знала, что я работаю в цирке ассистентов в иллюзионном аттракционе "Человек-невидимка". Ей ничего не стоило разыскать меня и сообщить о рождении таких прекрасных близнецов. Может быть, она искала меня, но я уже не работал в цирке и после мотался со своей семьей по всему белому свету, только через девять лет супружеской жизни мы наконец-то окончательно осели в Республике Таджикистан, в городе Орджоникидзеабад, где и живем уже одиннадцать лет. Но все равно надо чтобы мои дети знали о существовании друг друга. Узы родства детей никогда не должны прерываться. Ведь дети совсем не виноваты, что у них родители в своей молодости делали такие глупые ошибки, из-за которых появились дети, которые еще до конца совсем не знают происхождение своего рода по отцовской и по материнской линии. Надо, надо, обязательно надо, перезнакомить их друг с другом и рассказать им всю правду. Как только вернусь обратно в Москву, так сразу поеду на выставочный комплекс "Красная Пресня". Расскажу близнецам, в присутствии Елены и Бенито Пелони, о том, что я в действительности их родной отец, который не знал о рождении своих детей-близнецов. Я не собираюсь никого винить и ставить друг друга в какую-то зависимость, пускай все так и останется на своем месте. Мне просто так хочется, чтобы все знали о существовании друг друга. Родители и дети уже давно взрослые люди. Думаю, что они не глупые и правильно поймут мои намерения. Мне ничего материального от них не надо. Также как им от меня. Мы просто должны знать о наших родственных связях между собой. Восстановить эту справедливость...
Вдруг, меня кто-то толкнул в плечо. Я открыл глаза. Пожилая леди показала наверх. В это время стюардесса по репродуктору объявляла, что скоро будет завтрак. Конечно, это мне было странно слышать в середине ночи, что сейчас будет завтрак. Уж лучше бы стюардесса это назвала как-то иначе. Наверно, на английском языке это звучало точно также, так как мои пожилые соседи заулыбались и стали что-то весело говорить насчет пищи. Я, конечно, ничего не понимал на английском языке, но из тех отрывочных знакомых мне слов и жестам рук, я понял, что речь идет об употреблении пищи, которую нам сейчас предложила стюардесса. Мы стали готовиться к завтраку. Опять выдвинули свои персональные столики и положили салфетки.
Вскоре появилась стюардесса со своей тележкой и поставила перед каждым из нас комплексный завтрак, который был больше похож на обед. На упаковках комплексного завтрака были надписи холодных и горячих блюд, а также приправ и напитков. В основном это были уже готовые к употреблению напитки. Только чай и парашек куриного бульона надо было растворять в кипяченой воде. Из мучных продуктов было печение и Московские круглые булочки. На десерт, в красочных упаковках джем, три шоколадные конфеты и яблоко.
Когда столы комплексных завтраков были убраны, стюардесса предложила рекламу и газеты, на английском, русском и китайском языках. Вверху на панелях перегородок между салонами перед каждым рядом кресел включились экраны мониторов, на которых появились ролики мультипликационных фильмов. Мне было интереснее смотреть мультики, чем листать газеты и журналы, от которых я устал за неделю пребывания на симпозиуме бизнесменов в городе Москва. Хорошо, что полетел в Гонконг. Отдохну в полете чуточку.
Прошло какое-то время. Ролик мультфильмов надоел мне до такой степени, что уже не было никаких сил дальше это смотреть. Я выключил свет над своим креслом и надел на глаза от света защитные очки из черной плотной ткани. Надо было мне выспаться перед прилетом в Гонконг. Ведь у меня будет сегодня сумасшедший день, надо все везде успеть за один день в неизвестном мне городе и государстве, точнее, английской колонии, которая к концу этого века станет частью Китайской Народной Республики. Наверно поэтому бизнесмены Гонконга пытаются через американские фирмы сплавить весь свой товар на рынок Советского Союза, чтобы ничего не осталось коммунистическому Китаю. С началом перестройки, фактически, Советский Союз превратился в капиталистическую страну с рыночной экономикой. Вот сюда и устремился весь дешевый товар западных и восточных стран, которые спешили тут захватить свободные рынки сбыта в СССР.
Перед легким обедом, который был похож на завтрак, я уже хорошо выспался и после чашечки черного кофе с бисквитом хорошо взбодрился. Чтобы не ходить с сонным лицом по улицам Гонконга, а пошел умылся в умывальнике аэробуса и в последний раз сходил в туалет. Я не знал, как меня примут в Гонконге и как мне вести себя в неизвестной мне культуре. Поэтому надо было быть свободным и опрятным, как снаружи так и внутри себя. Вот плохо, что я с собой не взял сменного белья и зубной щетки. Теперь у меня изо рта будет не прилично пахнуть и к концу дня я сам весь буду потный. Ведь Гонконг на четыре параллели южнее и на четыре меридиана восточнее Республики Таджикистан, я уже не говорю о Москве, которая еще в два раза западнее и севернее Гонконга. Из этого можно сделать вывод, что в Гонконге плюсовая температура намного выше чем в Республике Таджикистан. Я не буду вспоминать о температуре в Москве, которая в отношении Гонконга выглядит холодильником против отопительной печи. Придется мне порядком попотеть. Хорошо, что я куртку оставил в гостинице. Иначе, на меня в Гонконге смотрели бы, как на белого медведя в Африке. Мне и без того будет не уютно там. Политический строй и климат в Гонконге, совсем не знакомы мне.
Стюардесса объявила, что аэробус идет на посадку в аэропорту Гонконга и попросила пассажиров пристегнуться ремнями. Я пристегнулся ремнем и стал всматриваться в иллюминатор, чтобы увидеть Гонконг с высоты полета аэробуса. Но вокруг была темная ночь. Совершенно ничего не было видно. Как я ни старался хотя бы что-то заметить, но так и не смог ничего увидеть до самой посадки аэробуса на полосу аэродрома. За окном сразу замелькали огоньки взлетной полосы и аэробус замедляя скорость развернулся прямо возле здания аэропорта. Пассажиры отстегнули свои ремни и засуетились с приготовлением к выходу. Зажатый пожилой парой у иллюминатора, я терпеливо ждал своего выхода из салона аэробуса. Большинство из пассажиров аэробуса летели этим же рейсом дальше в Соединенные Штаты Америки, в город Сан-Франциско. Выходит, что они транзитные пассажиры. Поэтому им тут некуда спешить. Без них аэробус не улетит.
Прямо от аэробуса стюардесса пригласила транзитных пассажиров пройти в зал ожидания для транзитных пассажиров, которые тут же стали продвигаться по длинному коридору с эскалатором на выход в зал ожидания. Я встал на движущийся тротуар и поехал к выходу в общий зал. Рядом ленточный тротуар двигался очень медленно и на нем в основном стояли прибывшие пассажиры с багажом. У меня в руках ничего не было. Поэтому я решил идти пешком рядом с ленточным тротуаром. Так я быстрее добрался к выходу в общий зал и стал смотреть встречающего меня китайца. Но ничего такого я не мог тут увидеть, чтобы могло мне подсказать, кто меня встречает. Я уже стал волноваться, что меня не встретили. Теперь мне придется болтаться целый день по улицам города Гонконг, а вечером ни с чем вылетать обратно в Москву с пустыми руками. Если у меня еще все хорошо обойдется в Гонконге? Ведь я тут никого и ничего совсем еще не знаю.
Вдруг, среди толпы встречающих, я увидел у толстенького коротышки китайца табличку с надписью "Ле Монти, лтд.". Я сразу понял, что этот коротышка встречает меня. Кто бы еще мог из Москвы прилететь от американской фирмы "Ле Монти, лтд.", кроме меня? В аэробусе все были иностранцы, которые могли и не знать русский язык, а табличка у встречающего китайца была написана на русском язык. Выходит, что этот китаец встречает только одного меня. Но китаец пристально разглядывал всех прибывающих, только на мне его взгляд не остановился. Видимо, этот китаец все же встречал не меня или ему меня не правильно описали. Смешной вид китайца сам подхлестывал меня подшутить над ним. Захотелось мне его как-то разыграть.
Я отвел взгляд от китайца и прошел мимо него. Когда я удалился на приличное расстояние от китайца и заметил, что все его внимание устремлено в сторону прибывающих пассажиров. Я осторожно подошел сзади коротышки китайца и стал ожидать финала его встречи меня среди пассажиров прибывших нашим рейсом. Мне хотелось посмотреть на его реакцию, когда все пассажиры кончатся. Как тогда он будет реагировать на то, что не мог встретить меня этим рейсом? Хотя бы быстрее прошли эти бесконечные пассажиры.
Длинная вереница прибывших пассажиров моим рейсом убывала со скоростью движения ленточного трапа. Чем меньше становилось людей на ленточном трапе, тем больше китаец нервничал. Начинал дергаться и потеть. Я терпеливо стоял в нескольких шагах от него и смотрел в сторону, чтобы он, случайно, не обратил внимание на меня. Когда прошел по ленточному трапу последний пассажир с нашего рейса, китаец так взмок от волнения, что ему впору было менять одежду. От него потом разило за несколько метров. Прибывшие другим рейсом самолета англичане стали обходить коротышку стороной, чтобы не задохнуться от него. К этому времени встречающий меня китаец был в состоянии шока. Надо было мне его спасать от волнения.
- Вы, случайно, не меня встречаете. - спросил я, китайца, когда тот развернулся на выход и уперся в меня.
- Ой! - вскрикнул прямо по-русски, от неожиданности, толстый китаец. - Так это вы Александр Черевков?
- Конечно, это я буду, Александр Черевков! - удивленно, ответил я, едва сдерживая смех от вида китайца.
- Меня зовут Ли Сшухун. - назвал себя китаец, протягивая мне пухленькую ручку. - Мне поручено вас встретить. Всюду сопровождать по Гонконгу. Сейчас мы поедем с вами в гостиницу. Вам там надо чуть отдохнуть.
Китаец посмотрел на меня со всех сторон и убедившись, что со мной никакого багажа нет, тут же засеменил в сторону выхода из огромного здания аэропорта Гонконга, который весь был освещен яркими огнями различных реклам и вывесок, на английском и китайском языках. Я шел рядом с китайцем и старался тут не увеличивать свой шаг, чтобы мне после не пришлось искать китайца в этой огромной толпе народа, которые двигались во все стороны по залу здания аэропорта Гонконга. Словно сегодня тут был общий день полетов.
Когда мы вышли из здания аэропорта, то прошли на стоянку автомобилей и сели в белый автомобиль, марку которого я не успел рассмотреть. Я сел рядом с китайцем и сразу обратил внимание, что его сидение значительно ниже всех остальных. Если бы его сидение было на одном уровне с другими, китаец не смог бы управлять автомобилем. Ему невозможно было достать педали машины и руль не соответствовал бы правилам вождения автомобилей. В этой же машине все было подогнано под его рост. Китаец ловко управлял автомобилем, разворачиваясь на большой площади за пределами аэропорта при выезде в сторону города.
Гонконг поразил меня яркими разнообразными рекламами, фонарями и звуками музыки из ресторанов. Конечно, я знал, что город Гонконг не в России и не Запад. По архитектуре восточным городом его трудно назвать. Но столько много яркой рекламы и огней! Такого я ни как не мог представить в этом Гонконге. Тут даже уличных фонарей не видно. Нет никакой необходимости ставить уличные фонари. Без них тут светло.
Мы подъехали в центре города к большому белому зданию очень похожему на "Дом молодежи" в городе Ереван, в Армении. Лишь это здание было значительно выше ереванского здания. Я посмотрел наверх и не смог разглядеть самого верха этого здания, которое скрывалось где-то в ночном небе. Не думаю, чтобы это здание было в сто этажей, но то, что в нем было несколько десятков этажей, это уже точно. Так как рядом стоящий десяти этажный дом выглядел просто карликом по отношению к этому высотному зданию, которое сильно выделялось среди остальных ни только своей высотой, но и красотой архитектурного сооружения.
- Вы будете отдыхать в этой гостинице. - сказал мне, Ли Сшухун. - Все услуги оплачены. Вам в гостинице платить ни за что не надо. Хорошо отдыхайте. Я приеду к вам в девять часов утра. У нас сегодня много дел.
Ли Сшухун сказал что-то на своем языке администратору гостинице. Мне выделили в сопровождение швейцара, который вместе со мной поднялся на скоростном лифте на двадцать пятый этаж. Мы прошли по небольшому коридорчику и с правой стороны вошли в комнату с номером 25/250. Это был белоснежный одно-комнатный номер с небольшой прихожей, туалетом и ванной комнатой раздельно. Швейцар низко поклонился, ключ от номера оставил на белом столе. Тут же вышел из номера, осторожно закрывая за собой дверь.
Я остался один и сразу решил привести себя в порядок. Замкнул за собой дверь в номер. Разделся до трусов и вошел в ванную комнату. На туалетном столике стояли различные разовые принадлежности. Это шампунь, мыло, зубная паста, зубная щетка, палочки и нитки для чистки зубов, какие-то различные приспособления, назначения которых я не знал. Над раковиной умывальника торчал гусак, но крана для открытия воды не было. Я посмотрел всюду, даже заглянул вниз под раковину, но ничего, что могло напомнить мне об пользовании краном с водой рядом не было. Буквально машинально я провел рукой под краном и вода пошла. Я тут же поставил руку, на которую из крана потекла слегка освежающая вода. Я руку от крана убрал и вода из крана течь прекратилась. Тут я понял, что где-то есть реле, которое контролирует поток воды для умывания, чтобы зря не вытекала вода. Такой бы кран в мою квартиру. Сколько бы мы сэкономили много воды?
После того, как я тщательно почистил свои зубы, то решил искупаться в ванной. Отдыхать, так отдыхать. По полной программе. Что здесь церемониться. Все равно услуги все оплачены. Я ни стал искать крана, чтобы наполнить ванную водой. Просто догадался, что для этого надо мне забраться в саму ванную и вода нальется до определенного места уровня в этой ванной. Все так и произошло, как только я совсем разделся и сел в ванную. Вода быстро наполнила ванну до верхних отверстий в самой ванне. Я стал тщательно мылиться шампунем и мылом. Вокруг меня образовалась пушистая пена. Я решил нырнуть под эту пену с головой. Но едва я скрылся под водой, как тут же в ванной внизу по бокам открылись щели и вся вода из ванной вытекла. Когда я поднялся в ванной во весь рост, то из щелей в потолке над моей головой потекла теплая вода, которая смыла с меня все мыло. Я постоял пару минут под этим душем с электроникой, чтобы хорошо смыть с себя всю грязь и мыло. Затем тщательно вытер себя мягким полотенцем и прошел во внутрь номера. Надо было осмотреться и воспользоваться другими услугами. Ведь для этого все услуги отдыхающему.
Несмотря на то, что в номере была шикарная и мягкая двухместная постель, которая так и манила к себе, но я уже хорошо выспался в аэробусе и мне совсем не хотелось спать. Я посмотрел в платьевой шкаф, заполненный стопкой полотенец различной величины. Рядом висели махровые халаты и ночные пижамы. Я одел на себя вначале пижаму, а сверху нацепил махровый халат, который оказался в самую пору на мне. Но только в зеркале я выглядел покойником, готовым лечь в гроб. Мне как-то непривычно было видеть на себе все белое. Однако, раздеваться я ни стал. Мне хотелось расслабиться и отдохнуть в этих мягких, словно пух, махровых пижаме и халате. Усевшись на стул, я включил телевизор и открыл маленький бар-холодильник, наполненный разными миниатюрными угощениями. Их было так много, что можно было мне наесться на целый день. Тут я вспомнил, когда был в гостинице "Россия" в городе Москва, в одном номере с Джоном Кейдом и там тоже был такой маленький бар-холодильник, с которого мне разрешили брать все, что захочу.
Мне стало жалко, что я с собой не взял ни одной кожаной сумки. Сейчас мог все это взять себе домой, как сувениры из Гонконга. Как только приедет за мной Ли Сшухун, так сразу пойду и куплю себе какую-нибудь сумку или кейс, в который я мог бы положить все из этого минибара. Пожалуй, так и сделаю. Вот только кушать мне хочется. Надо узнать, может быть в этой гостинице шведский стол и можно покушать. Только как мне это узнать? Ведь я не знаю ни одного языка, кроме своего русского. Как я с китайцами буду разговаривать? Если позвонить и сказать им по-русски, а они догадаются и пришлют мне китайца со знанием русского языка и я поговорю. Но я не знаю никакого номера телефона гостиницы. Даже название гостиницы не знаю.
Случайно, я посмотрел на дверь и там рядом с дверью увидел длинную вереницу надписей, на английском и китайском языках. Рядом с надписями были разноцветные кнопки. Я понял, что можно кого-то тут вызвать. Я ни стал раздумывать над тем, какую мне кнопку нажать, для меня эти кнопки были все одинаковые по значению. Ведь я все равно не понимал, что написано возле разноцветных кнопок. Поэтому нажал на первую кнопку сверху и пошел смотреть телевизор. Но смотреть телевизор мне совсем не хотелось, так как все мои мысли были об этой кнопке и об возможности покушать. Так что без всякого толку щелкал кнопками каналов и разглядывал картинки различных программ на этих красочных каналах, которые были на двух языках, это на английском и китайском. Возможно, что были каналы и других государств, но для меня весь мир делился на русский, китайский, английский и другие языки. Под названием другие языки я имел в виду все те языки, которые были мне неизвестны по звуку. Естественно, что кроме языков Советского Союза, которые я мог отличить по звуку от других языков неизвестного мира народов. Жалко, что я не знаю языки.
Прошло уже какое-то время моего нетерпеливого ожидания. Я выключил телевизор и посмотрел в окно. За окном уже было утро, а ко мне до сих пор никто не пришел. То же, мне, сервис. Так можно и с голоду умереть. Сейчас пойду нажму на все кнопки. Если никто не придет, то тогда мне придется спуститься вниз или начать опустошать этот миниатюрный бар-холодильник. Мои размышления прервал приятный звонок в двери, словно это птички запели над дверью моего номера. Мне это так понравилось, что я даже не решился сразу подойти к этой двери. Хотелось подольше послушать мелодичное пение звонка над дверью номера.
- Я вас слушаю! - сказал на русском языке тот самый китаец, который тут час назад проводил меня в номер.
- Проходи, пожалуйста, в номер. - пригласил я, швейцара. - У нас в России тут на пороге не разговаривают.
Когда китаец прошел в мой номер, не закрывая за собой дверь, видимо у них так не принято. Я сказал китайцу, что у меня есть несколько пожеланий на сервис в адрес его гостиницы, но совсем нет с собой денег.
- Фирма, заказавшая вам номер, оплачивает все ваши пожелания. - ответил китаец. - Говорите, что надо.
- Мне нужно к восьми часам утра почистить всю мою одежду. - стал перечислять я свои пожелания. - Потом, еще, мне очень хочется кушать, но в банной одежде я не могу пойти в ресторан. Ведь, это не прилично мне.
- Одежду вашу я заберу сейчас. - сказал мне, швейцар. - Меню вам в номер принесет официант. Выбирайте.
- Меню мне не нужно. - сказал я. - Все равно только русский знаю. Сам скажи официанту, чтобы он в номер принес хороший европейский обед и две баночки хорошего европейского пива. Мне все равно, какая фирма.
Швейцар ушел с моим бельем, а я пошел смотреть в окно с двадцать пятого этажа. Тут я увидел возле окна на крючке бинокль. Подумал, что все услуги для посетителей гостиницы. Я посмотрел в бинокль через окно и увидел интересную картину, которая словно панорама раскинулась перед моими глазами. С высоты до двадцать пятого этажа было видно морской залив напичканный парусными и моторными лодками. С одной стороны большого залива был огромный морской порт, от которого отходил красавец морской лайнер, такой же белоснежный, как интерьер в номере гостиницы. С другой стороны морского залива шел на посадку пассажирский самолет. Так вот почему я не видел города Гонконга, когда аэробус шел на посадку. Взлетная и посадочная полосы аэропорта Гонконга находится над морем. Поэтому ночью и днем можно увидеть только морскую гладь и небо над головой. Так что хорошо, что я увидел все это прямо в окно этой гостинице. Иначе бы ничего не смог увидеть за один день своего пребывания в Гонконге. Какая же все же тут красота у моря.
Долго любоваться видами Гонконга с двадцать пятого этажа гостиницы мне не пришлось. Прибыл официант с моим обеденным заказом. Название почти всех европейских блюд я совершенно не знал. Я знал только одно, что ничего ползающего и прыгающего из китайской кухни мне не принесут. Остальное для меня было съедобно. Главное, что две баночки пива не забыли привезти, которое мне понравилось сразу со времени моего неудачного открытия баночки в офисе итальянской фирмы у Бенито Пелони. Теперь баночное пиво будет моим самым любимым напитком. Постараюсь заняться бизнесом связанным с поставками баночного пива к нам в Республику Таджикистан. Может быть, даже и производством этого пива на месте. Ведь
Леон Гандельман предлагает мне заняться продажей мини-заводов по производству западноевропейского пива. Ну, сейчас это не главный вопрос в моей жизни. В данный момент меня интересует этот завтрак-обед.
К восьми часам утра я был вполне отдохнувший и сытый. Швейцар принес мне вычищенный мой костюм и постиранную рубашку. Все на мне выглядело словно из магазина. Я уже научился ориентироваться по времени в Гонконге и перевел свои наручные часы на местное время. До прихода Ли Сшухуна было еще час времени. Этого вполне достаточно, чтобы спуститься по скоростному лифту вниз и купить в ближайшем магазине что-то из сумок для своих сувениров из мини-бара холодильника. Я ни стал откладывать свое решение на долго. Замкнул свой номер на ключ и спустился вниз. Мне не хотелось уходить далеко от гостиницы
в неизвестном городе. Тем более, что за мной должны скоро приехать на автомобиле. Это не хорошо, если меня будут всюду искать. Поэтому я решил найти промтоварный магазин где-то тут рядом возле гостиницы.
Рядом с гостиницей были всюду только продуктовые магазины. Я отошел всего на один квартал в сторону. Но и там ничего такого не было, что мне нужно было из сумок для размещения сувениров. Я не решился отходить дальше этого места, так как время поджимало, поэтому я повернул обратно к гостинице. В это время рядом со мной проходил какой-то замызганный китаец, который пил из пластиковой бутылки напиток темно-красного цвета. Едва мы с ним поравнялись, как он тут же брызнул этим напитком из пластиковой бутылки на меня. В тот же миг моя белоснежная сорочка окрасилась в ярко-красный цвет. Китаец засмеялся своим беззубым ртом и показал мне средний палец. Я не знаю, что произошло в моем разуме, но в это же мгновение китаец получил сильный удар кулаком в челюсть. С окровавленным от удара ртом китаец полетел на витрину маленького магазинчика. Витрина магазинчика разлетелась вдребезги и стеклом сильно поранила, лицо и руку обрызгавшего меня китайца. Китаец тут же вскочил с места и с ножом в руке напал на меня. Я отскочил в сторону и со всех сил ударил китайца в живот ногой. Нападавший, растянулся рядом на тротуаре. Не успел этот заморыш подняться с асфальта, как на подмогу к нему уже со всех сторон бежали парни. Назревала большая драка. Я схватил в руки алюминиевый стульчик с соседнего бара под открытым небом и тут же встал спиной к стене дома у разбитой витрине. Мне нужно было одному отбиваться от целой толпы.
В это время со всех лавок и магазинчиков бежали китайцы. Через минуту я был окружен плотным кольцом китайцев, которые размахивали руками и что-то кричали в мою сторону на неизвестных мне языках. Сквозь толпу в мою сторону пробивались люди с фотоаппаратами и кинокамерами. Можно было подумать, что тут происходить съемка американского кинобоевика или в Гонконг прилетела какая-то знаменитая личность, которую хотят запечатлеть на пленку для прессы корреспонденты различных газет и телевизионных компаний.
Вот тут-то я вспомнил Старика ОН с племени людей-птиц, который говорил мне, что обычные люди хорошо владеют своим языком, но очень плохо владеют своим разумом. Сейчас в таком положении всем присутствующим пригодился бы здравый разум, а не язык речи, который лишь выделяет звук, который не понимают.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут с двух сторон на машинах приехала полиция. Толпа быстро стала разбегаться. Я поспешил поставить на прежнее место алюминиевый стул и с загранпаспортом поднял свои руки. Полицейские подбежали ко мне, взяли мой загранпаспорт и стали что-то спрашивать у меня. Но я ничего не мог понять, только показывал рукой на гостиницу, со стороны которой в мою сторону бежал Ли Сшухун и что-то кричал полицейским на своем языке. Полицейские вернули мне паспорт и показали, что-бы я опустил свои руки вниз. Тут подбежал к нам коротышка Ли Сшухун и пару минут что-то объяснял полицейским стоящим рядом. В это время я возмущенно разглядывал свою сорочку испачканную в красный цвет.
- Что с тобой здесь случилось? - взволнованно, спросил меня, Ли Сшухун. - Ты почему сам пришел сюда?
- Я хотел сходить в магазин. - объяснил я, Ли Сшухуну. - Тут на меня напал какой-то парень. Обрызгал меня цветным напитком и пытался ударить ножом. Вот я ему и врезал в челюсть. Он на витрину упал и разбил ее. После сбежался народ со всех сторон. Стали на меня что-то кричать. Я ничего плохого не сделал людям.
- Они тебя приняли за англичанина и поэтому напали на тебя. - объяснил мне, Ли Сшухун. - Когда я полицейским сказал, что ты русский бизнесмен, теперь люди хотят перед тобой извиниться. Они сейчас придут.
- Что мне их извинения! - обиженно, сказал я, показывая на запачканную напитком рубашку. - Куда я теперь в таком виде пойду. У меня с собой нет ни смены одежды, ни ваших денег, чтобы купить новую рубашку.
Ли Сшухун стал на своем языке объяснять что-то окружившим нас людям. Все как болваны кивали головами и что-то постоянно повторяли за Ли Сшухун, добавляя слово "русский". Так продолжалось минут пять, пока из толпы вышел старик и протянул мне белую сорочку в упаковке. Я вежливо поблагодарил старика за подарок и поклонился ему точно так, как кланялись все присутствующие вокруг меня. Вся толпа облегченно вздохнула. Все стали расходиться по своим местам. Я тут же снял с себя испачканную сорочку, бросил ее в урну и взамен одел новую сорочку, которая на меня была в самый раз и хорошо тут смотрелась на солнце.
- Пойдем в твой номер отнесем нашу рекламу и документы. - сказал мне, Ли Сшухун. - После я тебе покажу наш Гонконг и ты купишь в магазине то, что сейчас хотел купить здесь до драки. У нас в магазинах все есть.
Мы подошли к его автомобилю, из багажника которого двое парней доставали упаковки с рекламой и документацию. Я пошел впереди парней к скоростному лифту, а Ли Сшухун остался нас ждать у своего автомобиля. Парни поднялись вместе со мной и с рекламой на двадцать пятый этаж к моему номеру гостиницы. Я открыл дверь и показал парням куда положить пакеты. Когда мы спустились обратно к автомобилю Ли Сшухуна, оба парня сели в другой автомобиль и тут же уехали. Я сел в машину Ли Сшухуна. Мы развернувшись возле гостиницы поехали в другую сторону. Я ничего не говорил, так как думал, что Ли Сшухун знает все же лучше меня, куда нам надо ехать. Но когда мы проехали множество магазинов, то я стал беспокоиться, что мне за суетой этого сумасшедшего дня придется тут остаться без сумки, а также без сувениров с Гонконга.
- У меня в кармане всего сто долларов. - взволнованно, сказал я, Ли Сшухуну. - На эту сумму нужно купить кейс и что-нибудь для своих троих детей. Повези меня в самый дешевый магазин, чтобы я больше купил.
- Здесь по пути есть один дешевый восточный магазин. - сказал Ли Сшухун. - Сейчас туда с тобой заедем.
Автомобиль нырнул в переулок с широкой улицы города и запетлял среди бедных кварталов Гонконга. Через минуту мы подъехали к длинному ряду маленьких лавок и магазинчиков. Ли Сшухун остановился возле небольшой лавки, в которой торговал старик. Что-то сказал старику. Положил в тощую руку старика несколько монет. Затем жестом своей руки пригласил меня следовать за ним. Мы прошли квартал. Зашли в небольшой магазинчик, в котором были сувениры и различные кожаные изделия. Среди всего этого изобилия, которым был забит магазинчик, выделялись всего две вещи, которые можно было купить. Это были два кейса черного цвета. Я показал на тот кейс, который был поменьше. В надежде на то, что он стоит ни так уж дорого. Ли Сшухун сказал продавцу совсем не похожему на китайца. Продавец тут же принес свой товар и стал мне демонстрировать его возможности. Объясняя все на своем языке, который был вперемешку с английским, китайским и каким-то азиатский языком. Я смотрел на него и думал, что если бы встретил его где-то на базарах города Душанбе, то принял бы за местного таджика. Видимо у этого парня были предки таджики.
- Этот кейс стоит шестьдесят долларов. - перевел мне, Ли Сшухун, на русский язык, стоимость товара. - В центре города такой кейс стоит, примерно, в два раза больше, чем в этом магазине. Лучше тут купить кейс.
- Я беру его. - сказал я, Ли Сшухуну. - Для меня это дорого, но другого выбора нет. Мне нужен такой кейс.
Продавец так обрадовался, что стал в пустой кейс класть всякие безделушки. Я сказал Ли Сшухуну, что мне нужно сдачи, а то, что мне кладет продавец в кейс, я купить никак не могу. Я лучше куплю что-то другое.
- Это в стоимость товара не входит. - успокоил меня, Ли Сшухун. - Тут так принято, что если покупатель берет товар на сумму больше десяти долларов, то ему полагается небольшой презент, подарок от продажи.
- Ты скажу продавцу, что он совсем не похож на китайца. - сказал я, Ли Сшухуну. - Если бы он жил в нашем городе Душанбе, то сказал бы, что он таджик, но никак не китаец или кто-то еще из республик Средней Азии.
- Так он и есть настоящий таджик! - удивленно, воскликнул Ли Сшухун. - Просто удивительно, как ты узнал?!
Я посмотрел на парня, который при моих словах "таджик" и "Душанбе" совсем обезумел, стал в мой кейс класть все подряд и что-то лепетать на не понятном мне языке, в котором стали встречаться слова из лексикона таджикского языка. Это видимо было все, что парень знал на таджикском языке. Естественно, что при моем слабом знании таджикского языка и при его наборе слов от таджикского языка, мы никак оба не могли понять друг друга. Тогда парень перешел на местный язык и стал, что-то рассказывать Ли Сшухуну, постоянно показывая куда-то в северную сторону. Видимо этот парень что-то вспоминал о своей бывшей родине.
- Он говорит, что его зовут Фатхи. - начал Ли Сшухун, переводить рассказ парня. - Он родился в Китае, но дедушка родом из города Душанбе. Дедушка долго там жил. Фатхи спрашивает, когда ты был в Душанбе?
- Скажи ему, что я там живу. - ответил я. - Мне очень приятно встретить здесь земляка за тысячи километров. Поэтому я хочу не забирать у него остальные доллары, а купить что-нибудь на всю оставшуюся сумму.
Фатхи растерянно посмотрел на прилавки, где лежал весь его кожаный товар. Несколько минут раздумывал. Затем подошел к кейсам и выбрал самый большой черный кейс, который сильно был похож на тот, что я только что у него купил. Фатхи и в этот кейс положил различные безделушки. Затем подал этот кейс мне.
- У меня нет больше тут долларов, чтобы оплатить этот дорогой товар. - удивленно, сказал я, Ли Сшухуну.
- Он говорит, что этот кейс не из настоящей кожи. - перевел Ли Сшухун, взаимный разговор. - Поэтому большой кейс стоит дешевле маленького кейса из настоящей кожи, который ты уже купил. Он еще сделал скидку.
- Тогда, нормально! - согласился я. - Мне нужен этот вместительный кейс. Рахмат калон, Фатхи! Спасибо!
Продавец тоже поблагодари меня на смешанном языке и поклонившись по-китайски, вдобавок пожал мне руку. Я больше ни стал растягивать момент прощания, так как Ли Сшухун тут же поспешил к выходу из магазина. Видимо боялся, что кто-нибудь украдет или поломает его автомобиль. Мне тоже не хотелось оставаться одному среди незнакомых мне людей, которые выглядывали со всех сторон, разглядывая меня словно какую-то диковинку, которую раньше не видели. Неизвестно, что у них на уме, у этих замарашек. Я не мог себе позволить, чтобы меня еще раз чем-то облили. Тогда придется мне ходить грязным до самой Москвы. Ведь у меня смены никакой нет и валюты тоже нет. На свои "деревянные" рубли, которыми набиты мои карманы, я только у себя в Советском Союзе могу покупать. Так что надо мне побыстрее выбираться отсюда.
- Мой самолет из Гонконга в Москву когда вылетает? - спросил я, Ли Сшухуна, когда мы сели в автомобиль.
- В три часа ночи. - ответил Ли Сшухун. - Тебе уже так быстро что ли надоело находиться у нас в Гонконге?
- Нет, не надоело. - ответил я. - Обычное человеческое любопытство. Просто мне хочется заранее о вылете знать, чтобы рассчитать свое время на пребывание у вас. Ты Леону Гандельману сообщил о моем прибытии сюда и об времени вылета, чтобы они меня в аэропорту встретили с грузом? Я такой груз не дотащу к ним.
- Конечно сообщил. - ответил Ли Сшухун. - Как только ты прилетел, так я им сразу факс отправил. Затем на автоответчике в телефоне сообщение оставил. В рабочее время еще раз скажу. Они обязательно узнают.
- Откуда ты так хорошо русский язык знаешь? - спросил я, Ли Сшухуна. - Здесь в школе в Гонконге учили?
- В школе я учил английский и китайский языки. - ответил Ли Сшухун. - Русский язык я выучил вначале на специальных курсах в Китае. Там родился и жил. Свою стажировку проходил в России на Дальнем Востоке.
- Россия большая. Дальний Восток тоже. - напомнил я. - В каком месте проходил стажировку или это секрет?
- Никакого секрета у меня нет. - удивленно, ответил Ли Сшухун. - Мы жили в городе Харбин. В этом городе есть много русских. Но стажировку я проходил в городе Владивосток. Там работал. В Гонконг я попал случайно. Почти, как ты сейчас. Прилетел на экскурсию с группой. Встретил в морском порту русских парней из Владивостока, с которыми целый год во Владивостоке работал. Они приплыли с грузом на корабле. Естественно, что мы разговорились на русском языке. Меня заметили местные китайцы. Пригласили в офис компании по электронике, которые хотели наладить торговлю с Россией. Но у них не было русскоязычных сотрудников. Предложили хорошую зарплату. Я согласился остаться. Часто бывал в Москве. Там я расширил свои знакомства. Сейчас руковожу коммерческим отделом по электронике со связями в Советском Союзе.
Вероятно, это в Москве, во время своих поездок, Ли Сшухун познакомился с Леоном Гандельманом. Но я уже ни стал Ли Сшухуна спрашивать о его знакомствах в Москве. Мне это совсем не нужно. Теперь я уже знаю и без того много информации о бизнесе. Надо усвоить то, что известно, чтобы двигаться дальше в своем направлении, которое я задумал совершить после защиты дипломной работы в университете. Так что мне уже не кажется столь невероятным мой шаг в будущее, если принимать во внимание то, что государственная комиссия в университете приняла за основу тему дипломной работы и пропустила к защите сам проект дипломной работы. Осталось мне закончить подготовку дипломной работы и пройти защиту диплома.
- Давай мы с тобой завезем твои кейсы в гостиницу. - предложил мне, Ли Сшухун. - После съездим в офис нашей фирмы, я позвоню в Москву. Сообщу им еще раз о твоем прилете с грузом, чтобы тебя встретили.
Я ни стал возражать. Мне и самому хотелось избавиться от своих кейсов, которые попадали с заднего сидения. Я уже переживал за то, что кейсы могут ободраться об железки автомобиля, а для меня в Гонконге, то была единственная ценность, за целостность которой я беспокоился. Так как кейсы мне нужны в бизнесе.
- Вот в гостинице, в холодильнике мини-баре есть маленькие сувенирчики. - вспомнил я. - Мне можно оттуда домой что-то взять. Хочется обрадовать семью своей поездкой к вам в Гонконг. Больше у меня валюты нет.
- Все, что есть в мини-баре, это твое. - ответил Ли Сшухун. - Ты вправе с этим поступать так как тебе угодно. Кроме того, у тебя в номере на столе есть различная реклама о Гонконге, ее тоже можешь забрать с собой.
Когда мы подъехали к гостинице, я сказал Ли Сшухуну подождать меня в своем автомобиле. Мне нехотелось, чтобы коротышка Ли Сшухун плелся за мной, только время зря потеряем. Одному мне было намного легче сбегать до скоростного лифта и тут же вернуться обратно. Видимо, что Ли Сшухун даже рад был моему предложению остаться в своем автомобиле. Как только я захлопнул дверцу автомобиля, Ли Сшухун тут же откинулся в своем кресле и закрыл глаза. Возможно, что это мой прилет измотал его. Я то выспался хорошо в аэробусе, а ему пришлось ночью прерывать свой сон, чтобы встретить меня с аэробуса. Затем поехал в офис или на склад за пакетами рекламы и документации для отправки со мной. Получается, что он плохо выспался. Пускай он хотя бы сейчас немного отдохнет в своем автомобиле до моего возвращения.
Поднявшись в номер гостиницы, я сразу решил осуществить свой план. Может быть, после у меня не будет времени на это действие, придется в спешке собираться в обратный путь. Поэтому я переложил из большого кейса все в маленький и тут же большой кейс заполнил содержимым из мини-бара холодильника. Все эти мини-закуски и угощения едва поместились в моем большом кейсе. Мне даже пришлось слегка придавить кейс, чтобы замкнуть его на цифровой замок, который набирался определенным числом цифр по обе стороны ручки самого кейса. Номера на кейсах легко запомнит. На большом кейсе - 0033 и на малом - 3335.
Места на рекламу из Гонконга в обоих моих кейсах не нашлось. Кейсы были до предела заполнены подарками. Да и самой рекламы под рукой не было. Возможно, что она где-то в столу или в платьевом шкафу, но у меня нет времени искать рекламу, к тому же ни очень-то она мне пригодится. Так что мне пора спускаться, а то придется еще будить Ли Сшухуна, который спит сейчас в своем автомобиле. Жалко парня. Лучше бы ему на день замену дали. Плохо, что у них больше нет русскоговорящих китайцев. Надо подсказать Ли Сшухуну, что он научил своих сослуживцев говорить на русском языке, как в с/п "Расма" все друг друга учат говорить своих сотрудников на другом языке и сами от них учатся тому языку, который они не знают, а знают их сотрудники. Поэтому в с/п "Расма" все сотрудники говорят на нескольких иностранных языках. Хотя Ли Сшухун едва ли согласиться учить своих сотрудников говорить на русском языке. Ведь у него сразу появятся конкуренты в работе, которые захотят часто ездить в Россию и общаться русскоговорящим населением Советского Союза. Ли Сшухун может потерять ни только высокую зарплату, но и хорошую работу, с которой он постоянно связан с поездками в Россию и с новой связью с другими зарубежными фирмами, которые находятся по делам бизнеса в Советском Союзе. Тому пример американская фирма "Ле Монти, лтд.", с которой Ли Сшухун познакомился в Москве. Наверняка, это у него "левый" бизнес, за который Ли Сшухун получает добавочную зарплату за работу посредника между различными фирмами или идут дивиденды на счет.
Когда я подошел к автомобилю Ли Сшухуна, то увидел, что он действительно спит. Может быть, он и не спит, китайцев не поймешь. У большинства китайцев лица широкие, а глаза узкие. Так что никогда не поймешь, спит китаец, прижмурившись или так он смотрит на тебя узкими глазами. Вот сейчас приходится мне стоять и ждать, когда Ли Сшухун проснется или заметит меня. Будить его мне как-то совсем неудобно. Тем более у нас в Таджикистане не прилично беспокоить людей, когда они отдыхают. Возможно, что точно также принято и у китайцев, ведь мы соседи по границам. Поэтому есть некоторые признаки сходства привычек.
Я стал безразлично разглядывать вокруг себя пространство улицы, которая ночью выглядела ярко и празднично, в своих неоновых реклама и разноцветных ночных фонарях. Сейчас эта улица была обычной, как и все улицы других городов мира. Рядом с огромными комфортабельными гостиницами и шикарными ресторанами, ютились маленькие магазинчики и бедные лавки уличных торгашей. Словно два мира, нищеты и богатства, встретились случайно в одном пространстве улицы города Гонконг. Никто тут не развел их в разные стороны, вот так и соседствуют они рядом друг с другом, нищета и богатство, родственники одного происхождения, это людей породивших их. Как это все не приятно смотреть, такое совершенно разное развитие человека. Совсем ни так, как в племени людей-птиц, где все прекрасно и едино, нет никакого различия в жизни. Может быть, есть еще что-то плохое в племени людей-птиц? Ведь Старик ОН показал мне только начало общественного развития человека из племени людей-птиц, а что у них дальше, я это совершенно не знаю. Как у них живут семейные пары после рождения близнецов, которых забирают на воспитание общественные няни, которым никогда не суждено рожать детей и иметь семью. Старик ОН не показал мне хозяйственного и бытового положения племени людей-птиц. Мне совсем неизвестно обучение и воспитание подрастающего поколения в племени людей-птиц. Что они очень умные эти люди-птицы, бросается сразу в глаза, хотя бы в том, что они создали такой прекрасный мир в глубине гор, который никак не страдает от природной стихии. Все у них красиво и уютно, но, может быть, это только на первый взгляд? Ведь я был там у них лишь одно мгновение их жизни, которое не заметили люди-птицы во времени. Также как они не заметили и моего при-сутствия, как физического тела. Люди-птицы даже не вошли в контакт со мной. Если не считать Старика ОН и волосатого парня, которому я присвоил имя Миша. Пример жизни этого Миши показывает, что ни все так гладко в мире племени людей-птиц. Мало того, у них есть какая-то скрытая тоска об утерянном ими месте прежней жизни их племени людей-птиц. Возможно, что эти люди-птицы, также как евреи когда-то, были изгнаны из своего места происхождения. Вот и блуждают люди-птицы в пространстве, в которое они попали и никак не могут найти дорогу обратно к месту своего происхождения. Людей-птиц не радует даже тот мир, который они создали на Земле своими руками и своим разумом. Люди-птицы постоянно думаю о том, как бы быстрее вернуться туда, откуда начались корни зарождения племени людей-птиц. Может быть, это объединение их племенных реликвий поможет вернуться им на родину своих далеких предков. Но здесь что-то ни все вяжется о том, что мне говорили Старик ОН и мой дедушка Гурей? Если они говорили, что странные книги сами себя когда-то находят, а "железные" бревна уже все семь нашлись, то тогда в чем состоит проблема? Почему племя людей-птиц не покидает место своего пребывания и не вернется к месту своего исхода, как это сделали евреи, которые возродили вновь свое государство? Вероятно, что есть еще какая-то причина, которая не позволяет племени людей-птиц осуществить свою давнюю мечту. Если бы это зависело от меня, как от того человека, который последним видел остатки реликвий племени людей-птиц в нашем Ста-ром хуторе, то я готов им помочь. Но у меня нет ни средств, ни времени, ни информации, которые помогли бы мне совершить мой благородный поступок для племени людей-птиц. Пускай мне кто-то поможет осуществить желаемое для племени людей-птиц. Возможно, что пока я нахожусь здесь в Гонконге, то люди-птицы уже давно обошлись без моей помощи и находятся в пути к месту исхода своего племени людей-птиц. Я-то был бы рад это узнать, но никто не сообщит мне этого никогда. Ведь меня разделяют время, расстояние и совершенно различное пространство проживания. Поэтому люди-птицы не входили в физический контакт со мной. Они меня просто не видели и физически не ощущали, так как мы находились совершенно в разных измерениях жизни. Только Старик ОН каким-то образом был наделен такими возможностями общения, входить в контакт со мной и общаться со мной своим разумом, а не речью. Можно сюда определить волосатого парня Мишу, который по каким-то причинам вышел из своего измерения жизни и попал в нашу среду обитания. Но он также как Старик ОН, общается с нами разумом. Только в одностороннем положении. Миша понимал наше мышление и всячески помогал нам. Однако, мы ему никак не могли помочь. Возможно, что он и не нуждался в нашей помощи. Ведь у Миши оставались какие-то связи с другим измерением жизни, в котором он зародился. Поэтому, во время опасностей, Миша входил в контакт со своим измерением, которое помогало сохранить ему жизнь. Примером тому взрыв в дороге в горах Памира. В таких случаях обычный человек погибает или становиться инвалидом. Миша отделался обморочным состоянием и только на короткое мгновение его жизни. Затем он обратно вернулся в свое обычное состояние и сразу куда-то исчез. Возможно, что это уже навсегда? Наверно, больше мы с ним никогда не встретимся? Хотя, как знать? Ведь мы теряли друг друга много раз в измерении моей жизни. После, случай или закономерность, нашей общей жизни, сводили нас. Мы обратно входили в контакт, в пространстве разных измерений жизни. Где мы еще в следующий раз встретимся с ним? Может быть, тогда в горах у меня с Мишей была последняя встреча на планете Земля?
- Ты чего не садишься в автомобиль? - спросил меня, Ли Сшухун, прервав мои размышления. - Пора ехать.
- Ты спал, а я не хотел тебя беспокоить. - ответил я, усаживаясь на свое место. - Ждал, когда ты проснешься. У нас в Таджикистане не прилично будить спящего человека, где бы он не спал, дома или на работе.
- Я не спал. - оправдался Ли Сшухун. - Просто задумался и не заметил, что ты тут стоишь рядом с машиной.
Ли Сшухун завел почти беззвучный двигатель своего автомобиля. Мы поехали в сторону его офиса, который оказался всего через три перекрестка в красивом многоэтажном здании на четвертом этаже, куда мы поднялись в лифте. Ли Сшухун познакомил меня со своими многочисленными сотрудниками, которые поделились со мной своими визитными карточками. Я им дал то, что было трудно назвать визитными карточками, так как они были напечатаны мной не типографским способом. Прямо на обычной печатной машинке, с которыми работают секретарши. Я извинился передними, что у меня пока нет настоящих визиток. Но Ли Сшухун сказал мне, что они точно также начинали, когда впервые открыли свою фирму. Тоже печатали на листках свои данные, чтобы наладить хотя бы какую-то связь с другими представителями нового бизнеса.
- Меня к телефону не зови. - сказал я, Ли Сшухуну, когда он стал набирать номер телефона города Москва. - Скажи, что я в автомобиле. Мне просто хочется отдохнуть от сумасшедшего города, которым является наша Москва. Сам был в Москве и знаешь это так. Я еще успею с ними наговориться. Сейчас я, пока, в Гонконге.
- Хорошо! - согласился Ли Сшухун, наливая мне чашечку черного кофе. - Я так и скажу Леону Гальденману, как ты мне сказал, что ты не хочешь с ним разговаривать и сидишь в автомобиле, рядом со мной в офисе.
- Ты, что, совсем поехал? - вырвались у меня слова. - Он сразу прекратит со мной свой бизнес в Москве!
- Один-один! - засмеялся Ли Сшухун, подкалывая меня. - Теперь мы с тобой в расчете. Ты что думал, я не уловил тот розыгрыш, который ты мне устроил тогда, во время моей встречи тебя в нашем аэропорту. У меня тогда ни только спина, но и яйца вспотели от расстройства. Теперь мы в расчете. Ты, наверно, думал, что китайцы шуток не понимают и сами шутить не могут. Мы такие же люди, как и вы, лишь лицом отличные.
- Ну, ты, даешь! - смеясь и хватаясь за сердце, воскликнул я. - Чуть на тот свет меня сейчас не отправил.
Мы ударили друг друга ладонью по плечу и пожали руки. Ли Сшухун, тут же продолжил набирать номер телефона Леона Гандельмана. Я сел за стол пить кофе и с интересом стал разглядывать офис, который буквально напичкан был различной электроникой. Ведь не зря эта фирма занималась торговлей современной электроники. Большую часть электронных аппаратов, которые я увидел в офисе этой фирмы, никогда раньше мне не довелось видеть нигде. Все здесь трещало, щелкало и звенело. Включались и выключались, сами по себе, различные электронные приборы. Загорались экраны дисплеем, выползали из факсов листки сообщений, разговаривали сами с собой умные аппараты, что-то считали какие-то машинки. Все работало без участия человека. Только изредка сотрудники поднимали трубку аппарата или выполняли какие-то действия на компьютере. Остальные работы проводила многочисленная умная аппаратура созданная разумом самого человека в помощь ему подобных людей. На это было очень интересно мне смотреть, как начинающему бизнесмену. Может быть, пройдет какое-то время и у меня в офисе будет такая же умная аппаратура.
Конечно, все это прекрасно, но, однако, в племени людей-птиц такой шум не смог ли бы выдержать. Да и среди обычных людей, ни каждый сможет работать в такой трескотне и вращении. Я сижу здесь всего несколько минут, а у меня уже голова закружилась от трескотни, свечения и вращения. Так хочется мне сейчас от этого сбежать куда-то подальше, где нет этой аппаратуры и людей. В самый раз побывать в пещерах племени людей-птиц, где все тихо и спокойно, даже не слышно, как работают установки по выделению орнамента в толще скалистого пространства. Там в пещерах все происходит так, как по цветному телевизору без звука.
- Все, я уже поговорил с Леоном Гальденманом. - подойдя к моему столу, сообщил Ли Сшухун. - Сейчас мы с тобой поедем в одно тихое местечко. Посидим по-русски, наедине с хорошей закуской и рюмкой водкой.
- Я согласен посидеть по-русски. - согласился я. - Но лишь с восточной китайской кухней, которую я не знаю.
- Вот интересно мне сейчас посмотреть! - воскликнул Ли Сшухун. - Как ты будешь кушать китайские блюда?
- Ты, что думаешь, я в лесу вырос? - удивленно, спросил я, Ли Сшухуна. - Мне тоже кое-что известно про китайскую кухню. Ни только тебе про русскую кухню. Когда я работал в Московском цирке с китайским цирковым артистом, Ван Фун Ки, то он меня там с товарищами угощал китайскими блюдами в ресторане "Пекин", змеиным бульоном и филе серебристой жабы. У нас в Республике Таджикистан живут корейцы, которые меня также угощали различными, восточными блюдами. В основном, это были блюда из мяса собаки и змей.
- Ну, тогда, держитесь Китай и Россия! - громко, сказал Ли Сшухун, что все обратили на нас внимание. - Гулять, так гулять, по-китайски и по-русски! Есть такое местечко у нас в Гонконге. Совсем тут близко от города.
После этих восклицаний Ли Сшухуна, я подумал о надежности своих карманов, чтобы при возможной потасовки не растерять свои "деревянные" рубли, которые еще пригодятся мне дома. Когда мы стали направляться к выходу, то я незаметно проверил надежность пуговок, замков-молний и кнопок на карманах костюма, которые наставила и нашила мне Людмила, чтобы я ничего не потерял во время своей командировки и меня не обокрали в Москве. Так у нас с Людмилой было во время нашего медового месяца, когда у нас обоих выкрали паспорта, а затем обратно подбросили милиционерам в кинотеатре "Прогресс" на Таганке, когда увидели в паспортах, что мы только что поженились. Видимо ворам стало жалко портить нам медовый месяц. Ведь мы с Людмилой только делали свое первые шаги в семейной жизни и так влипли с паспортами.
Проверив надежность карманов, я поспешил к лифту за Ли Сшухуном, который уже нажал на кнопку вызова лифта и дверь лифта тут же открылась. Словно лифт специально ждал нашего прихода к нему. Мы тут же удовлетворили пожелание лифта и вошли в его электронное объятье. Лифт тронулся вниз и через неско-лько секунд мы вышли на улицу, где нас ждал автомобиль такси. Видимо Ли Сшухун специально оставил свой автомобиль охранникам стоянки машин, которые под надежную охрану спрятали автомобиль Ли Сшухуна где-то в самой глубине подземной стоянки, а для нас вызвали такси. Ведь не мог же Ли Сшухун гулять по-русски с водкой, а после везти меня на своем автомобиле, так мы с ним запросто могли где-то разбиться.
Когда мы сели в такси Ли Сшухун, что-то сказал таксисту на китайском языке и такси помчалось куда-то подальше от центра Гонконга. Мы долго петляли по улицам огромного города. Пока не вырвались за пределы душных улиц. Дальше такси выскочило на современную трассу, но вскоре, промчавшись несколько километров южнее Гонконга, такси свернуло на проселочную дорогу и помчалось сквозь заросли тропического леса, наполненного звуками дикой природы. В самой гуще леса впереди такси показались бамбуковые постройки покрытые пальмовыми листьями. Такси остановилось. Ли Сшухун рассчитавшись за наш проезд в такси, пригласил меня под заросли тропических деревьев в небольшую бамбуковую постройку. Постройка была похожа больше на шалаш моего детства, в котором мы детворой прятались от знойного дагестанского солнца и от своих родителей. Постоянно нас секли за то, что мы чаще были на море, чем в своем родном доме, откуда мы бежали от пьяных отцов и от ремней, которыми постоянно секли нас за малейшую провинность. Мы думали, что такое воспитание будет вечным и поэтому предпочитали жить лучше в шалаше, чем в доме.
- Пиджак можешь повесить на крючок. - сказал мне, Ли Сшухун. - Его здесь никто не возьмет. Пиджак тебе будет мешать, когда будем сидеть и лежать на циновках во время нашего отдыха. Тут воров в Гонконге нет.
Я послушал Ли Сшухуна и повесил пиджак на бамбуковый столб, который подпирал всю эту постройку. Мы тут же уселись на циновки за низкий столик, у которого и ножек не было видно. Всего лишь кусочки дерева с мой кулак под четырьмя сторонами столика. Я сел под бамбуковый стол, на который повесил свой пиджак, набитый пачками рублей и документами. Так было надежнее для меня. В случае чего, я мог в драке отстоять достоинство карманов своего пиджака. Ведь если пить по-русски, то без драки нам ни как не обойтись.
Кроме нас в этой тропической забегаловке было еще несколько человек. В основном мужчины. Сколько человек было под другими бамбуковыми шалашами, я не видел. Все остальное от моего взгляда скрывали стены из тонкого бамбука. Всюду была тишина, лишь пение птиц, голоса и звуки животных из тропического леса иногда доносились до моего слуха. Затем все опять стихало. Едва я успел сеть на циновку и облокотится на бамбуковый столб, как вскоре появилась китаянка у которой кроме какой-то тряпки на бедрах больше ничего не было. Темные соски ее груди едва отличались от загорелого тела. Она склонилась над нами и ее пышные груди с длинными сосками стали похожи на сиськи священной коровы Востока. Этой обнаженной даме было чуть больше двадцати лет. Видимо у нее дома есть грудной ребенок. Иначе, ее груди не были бы такими пышными и соски не были так сильно оттянуты. Если, конечно, это все естественно. Сейчас такой век, когда естественные части женского тела можно сделать искусственным или сделать совсем наоборот.
- Если ты ее хочешь? - спросил Ли Сшухун, когда сделал заказ накрыть столик и дама ушла. - Могу заказать.
- Если бы был холостой, то да. - ответил я. - Сейчас у меня табу на такой загул. У меня дома семья и дети.
- Дело твое. - удивленно, сказал Ли Сшухун. - Вдруг, передумаешь, то могу тебе ее заказать, как на десерт.
Прошло несколько минут, прежде чем к нам пришли две девушки с различными блюдами. Девушки тоже были в одних набедренных повязках. Но груди у этих девушек были значительно меньше, лишь тела были также загорелые от южного солнца. Зато фигурки у девушек были лучше, чем у первой дамы, которая тоже пришла с китайскими блюдами и сильно отделялась от своих подруг, которые всячески старались мне понравиться, чтобы соблазнить к разврату. Но я старался не возбуждать себя созерцанием прекрасных девиц, хотя мне это удавалось плохо. Даже со стороны было заметно то, что торчало у меня сквозь брюки в позе
лотоса, когда я сидел в ожидании конца нашего обслуживания этими девицами. Ведь я все же мужчина в самом рассвете сил и мне не чужда страсть к женской плоти, от соблазна к которой сейчас меня сдержи-вали только супружеские обязательства перед женой. В более раннее время, когда я был холостой, то уже бы не сдерживал себя перед соблазном и занялся одной из этих девиц. Но сейчас у меня табу на чужих женщин. Тем более, что сейчас такое время, что можно заразиться различными болезнями от половой связи со случайными женщинами. Прошли золотые деньки, когда у меня даже ни одной запретной мысли в голове не было. Готов был завалить к себе любую соблазнительную женщину. Чаще всего так и было, до женитьбы...
- Тебе назвать наши китайские блюда? - спросил меня, Ли Сшухун, когда мы тут остались одни без девиц.
- Я могу скушать все, что едят другие люди. - ответил я. - Лишь мне не говори, с чего эти блюда сделаны.
Ли Сшухун налил в рюмки из маленького хрустального графинчика какую-то прозрачную жидкость и предложил мне выпить. Когда я поднес эту жидкость в рюмке ко рту, то весьма удивился, то была самая настоящая пшеничная водка, которую я тут же выпил и закусил жирным кусочком мяса лежащего в бульоне небольшой чашечки, сильно похожей на таджикскую косу для супа лагман. Мясо оказалось вкусным, но бульон был настолько острым, что мой рот обожгло сильнее, чем внутренности рюмкой пшеничной водки. Поэтому после второй рюмки я взял кусочек мяса из другой чашечки, которых стояло несколько штук передо мной на этом маленьком столе. После третьей рюмки русской водки лицо у Ли Сшухуна распухло и глаза стали настолько узкими, что я совсем растерялся и не знал как вести себя с ним, как со спящим или как с пьяным от водки. Только когда он двигал своими конечностями, чтобы принимать участие вместе со мной в употреблении водки и пищи, то тогда я понимал, что он не спит и мы с ним отмечаем наше знакомство по-русски с китайской восточной кухней, которая была приготовлена из чего угодно, но только ни из того, что употребляют русские. Я старался не думать об этом и уплетал все подряд за обе щеки. Ли Сшухун не отставал от меня. Говорил мне разные китайские тосты. Затем пил и ей вместе со мной все, что принесли нам на этот столик.
Когда водка в графине закончилась, а на столике были одни объедки, Ли Сшухун заказал другие блюда. Вместо русской пшеничной водки принесли нам китайскую рисовую водку. Точно в таком хрустальном графинчике. Может быть оттого, что мы хорошо уже выпили или действительно было так, но китайская рисовая водка мне совсем не понравилась. Мне показалось, что она горькая и совсем не крепкая. Гостям в любом конце земного шара неудобно хаять угощения хозяина стола. Поэтому я ни стал ничего говорить Ли Сшухуну, который все равно уже не в силах был меня понимать. Так как он напился по русскому обычаю и его жирная морда лежала не в русском салате, а в каком-то экзотическом блюде. Янтарного цвета приправа расползалась по его белоснежной рубашке. Я еще держался, но мне приспичило оправиться от чрезмерно выпитой водки русского и китайского происхождения. Оглянувшись вокруг, я не увидел ничего такого, что могло бы мне напоминать туалет. Но мне было уже невтерпеж. Я решил отыскать сам, где бы отлить мне излишки интернациональной водки. Я встал из-за столика и направился в сторону тропического леса. Однако, терпения у меня хватило лишь до первого из многочисленных столбов, которые поддерживали крыши покрытые пальмовыми и банановыми листьями. Я расстегнул ширинку и стал оправляться. Отчего мне стало легче. Можно было идти продолжать мое знакомство с китайцем. Но тут подошел ко мне какой-то китаец и стал размахивать руками, показывая мне на мою ширинку. Я отмахнулся от него, застегивая свою ширинку, но китаец оказался настырным. Тогда я просто решил объяснить ему по-русски свою неприязнь во время пьянки.
- Ты значит так. - тихо, выдавил я. - К русскому придираешься. Сейчас ты у меня получишь за это по-русски.
Я размахнулся и врезал китайцу по морде. Китаец упал через чей-то столик и растянулся прямо в жирных китайских блюдах. Затем я показал китайцу шиш. Хотел, было уходить в сторону своего столика, как кто-то врезал мне под левый глаз. Да так сильно, что я едва удержался на ногах. Чуть было не рухнул следом за китайцем в его жирную кухню. Тут мое подсознание напомнило мне, что я могу испачкать свою единственную белую сорочку и мне будет не в чем лететь обратно в Москву. Тогда я стал раздевать с себя рубашку, чтобы врезать тому, кто сейчас меня ударил. Но не успел я еще до конца снять с себя рубашку, в рукавах которой я запутался, как мне врезали в челюсть. У меня все засверкало перед глазами. Однако, рубашку я снял и сразу врезал в челюсть стоящему рядом со мной какому-то китайцу. Так как для меня все китайцы были на одно лицо, то я бил все морды подряд, которые были рядом со мной. Меня тоже били все те китайские морды, которые я видел перед собой. У меня уже болели руки, голова, лицо и тело. Но только я никак не мог понять от чего. То ли от чрезмерно выпитой водки, то ли от кулаков, которые тут постоянно норовили сбить меня с ног, но у них ничего не получалось. Наконец-то кто-то так ударил меня, что перед моими глазами все перевернулось. Я полностью отключился. Только чувствовал, что куда-то лечу вниз к верху ногами.
Пришел я в себя в чем-то мокром и никак не мог понять, где это я нахожусь, что со мной могло случиться. Сильно болели все части тела. Перед глазами плыл весь белый свет. Постепенно я сообразил, что нахожусь в ванной у себя в номере. Хорошо, что у китайцев в Гонконге такая хитрая ванная, в которой нельзя утонуть. В русской ванной я уже давно был бы утопленником в таком пьяном состоянии и так сильно побитым, что невозможно пошевелить ногами и руками. Части моего тела ноют от боли. Лицо сильно распухло.
Отлежавшись, я встал во весь рост. На меня из потолка в щели ванной потекла вода. Это было в высшей степени полезно для меня в таком состоянии. Надо было хорошо освежиться, чтобы очухаться. Наверно на самолет давно опоздал? Вот мне влетит от всех! Документы тоже потерял. Как я теперь буду доказывать кто я такой? В Гонконге, вероятно, даже русского посольства или консульства нет. Угораздило же мне так нажраться с этим коротышкой китайцем. Где он сам? Надо как-то выяснить, что это произошло со мной в лесу?
Когда мне уже надоело стоять под душем и я немного научился соображать, то я вылез из ванной, одел на себя махровый полотенец, который весел на крючке у двери и вышел в свой номер. Возле моей кровати на полу валялся Ли Сшухун, у которого вид был хуже чем у меня. Тоже весь побитый и в китайской приправе янтарного цвета. На столе лежали мои наручные часы. Я посмотрел на циферблат. Стрелки показывали девять часов вечера. Времени еще много до моего вылета из Гонконга. Хорошо бы мои документы, деньги и билет на самолет нашлись. Тогда был бы порядок. Все остальное пройдет. Шишки, ссадины и синяки пройдут. Правда вид у меня паршивый. Как я с таким видом поеду в аэропорт? Меня там на самолет не пустят.
- О! Боже! - воскликнул Ли Сшухун, едва открывая глаза. - Александр! На кого ты похож? Прямо как китаец.
- Ты лучше на себя посмотри! - сдерживая боль лица, в крив улыбнулся я. - Всю приправу собрал со стола.
- Мне надо в ванную. - сказал Ли Сшухун, пытаясь подняться. - Надо привести себя в порядок и в аэропорт.
Я помог китайцу подняться и он отправился мыться в ванную. Когда Ли Сшухун скрылся за дверью ванной комнаты, я машинально открыл мини-бар холодильника, который был заполнен разной мелочевкой продуктов. Я подумал, что это все вытащили из моего большого кейса. Но откуда они знали мой шифр, который я сам забыл. Я взял кейс за ручку. По весу кейс был полным. Выходит, что мини-бар холодильник заполнили еще раз. Тогда я стал открывать по очереди все маленькие баночки и шкалики, которые были наполнены различными безалкогольными напитками и содовой водой. Когда моя жажда была утолена и в мини-баре холодильнике осталось всего несколько освежающих напитков, я закрыл дверцу этого накопителя. Тут в это время из ванной выходил Ли Сшухун. Я открыл ему баночку освежающего напитка. Он с жадностью выпил эту баночку, принялся опустошать то, что еще осталось тут в мини-баре холодильнике, до последней банки.
- Сейчас я вызову гримера. - сказал Ли Сшухун. - Пускай нас приведут в человеческий вид. Тебе улетать.
- Толку то. - обиженно, процедил я. - У меня все подчистую украли. Даже одеть мне нечего перед вылетом.
- Это не правда, у нас не воруют. - возмущенно, возразил Ли Сшухун. - Посмотри всюду хорошо, где вещи.
Я осмотрелся, но вокруг нас в номере моей одежды не было. Тогда я открыл платяной шкаф. Вся моя одежда вычищенная и наглаженная весела в этом платяном шкафу. Мне показалось, что тут и сорочка у меня в третий раз уже другая, совершенно новая, прямо из магазина куплена. Опять кто-то подарил мне сорочку?
- Вот видишь! Все целое. - улыбаясь, сказал Ли Сшухун. - У нас на счет этого очень строго. Тут не воруют.
Ли Сшухун вызвал кнопкой у двери швейцара. Когда пришел другой парень, ни тот, который меня обслуживал, то Ли Сшухун дал ему какие-то указания на китайском языке. Затем вытащил из карманов своего костюма все документы, а всю свою одежду положил в целлофановый пакет и отдал швейцару, который тут же вышел. Вскоре к нам в номер пришли два гримера. Усадили нас напротив большого зеркала за столом на стене. Начали делать различные примочки и после гримировать. Все эти примочки были ужасно жгучими, видимо на спирту. Так что все мои ссадины и царапины сильно жгло. Я слегка вздрагивал, но терпел. Никто не виноват, что в таком состоянии все мое лицо и тело. Никто меня насильно не заставлял так напиваться.
Примерно через час мы выглядели по-людски. Вот только морда у меня была опухшая. Я выглядел, как настоящий китаец. Лицо круглое и глаза узкие. Надо лишь научиться говорить на китайском языке и можно оставаться жить в Гонконге. Но только из этого ничего не выйдет. Мне нужно лететь к себе домой. Вот уже и одежду новую Ли Сшухуну привезли. Пора вниз перебираться. До самолета еще пять часов, но уж лучше в аэропорту дождаться, чем здесь торчать. Весь номер гостиницы нашим водочным перегаром пропитался. Действительно нажрались по-русски. С мордобитием и с мордой в соусной приправе. Тут чуть-чуть не по-русски, в Гонконге салата русского не нашлось. Хорошо еще что после такой пьянки мы живы остались.
- Кто там драку устроил? - спросил меня, Ли Сшухун, когда гримеры ушли и мы тут в номере остались одни.
- Я пошел отлить после хорошей пьянки. - стал объяснять я. - Ко мне один мужик придрался. Я врезал ему.
- Понятно! - сказал Ли Сшухун. - Ты, наверно, в ресторане чашку с соусом принял за туалетную раковину.
- Да, нет! - возразил я. - Хорошо помню, что бамбуковое дерево было рядом и никого больше там не было.
- Скорее всего, этим деревом оказалась подпорка ресторана. - продолжил защищать китайскую сторону Ли Сшухун. - Просто так в Гонконге никто не может придраться. Ты сам драку устроил. Вот тебя там и побили.
- Конечно, это я спровоцировал драку возле гостиницы, когда меня соком облили. - стал я, защищать себя.
- Утром было совсем другое. - опять стал оправдывать соотечественников, Ли Сшухун. - Тоже ты спровоцировал драку. Кто тебя просил выходить из гостиницы? Надо было дождаться меня. Хорошо, что обошлось...
- Ну, ты даешь! - возмутился я. - По-твоему получается, что всюду я один виноват. Я тут в демократической стране нахожусь или в резервации? Где одна раса ущемляет другую. Меня с детства учили быть другом для всех, не зависимо от расы и вероисповедания. Но если на тебя поднимают руку, то бить по морде, не взирая на личность. Враг всегда с одним лицом, независимо от национальности и религии. Враг всегда просто враг.
- Ладно! Не будем спорить. - остановил меня, Ли Сшухун. - Иначе, мы по пьянке еще подеремся. Лишь этого мне не хватало. У меня и так в голове много вопросов. Кто там меня побил? Как тебя отправить домой?
- Тебя никто не бил. - успокоил я, Ли Сшухуна. - Ты как уткнулся мордой в свою приправу, так в приправе и спал. Как меня в это время твои соотечественники со всех сторон калашматили, пока отключили. Когда по документам определили, что я русский и с какой гостиницы, тогда погрузили нас с тобой в такси и привезли в мой номер. Где мы оба очухались. Лишь я в ванной, а ты на полу. Так что тут надо согласиться на не чью.
Пока мы с Ли Сшухуном разбирались в своих пьяных похождениях, к нам приехали те двое парней, которые утром привезли в пакетах рекламу и документы. Я взял свои личные кейсы, а парни забрали папки с рекламой и документами. Ли Сшухун был налегке и закрыл после нас номер гостиницы на ключ. Когда мы подошли к администратору, Ли Сшухун отдал ключи и магнитной карточкой провел в щели компьютера на стойке администратора. Как только из аппарата вылезла белая лента исписанная китайскими иероглифами и английским шрифтом, Ли Сшухун расписался там и мы вышли на улицу, где была ночь и прохладный ветерок с моря обдувал лицо. Мы тут же положили все свои вещи в машину одного из парней и сами забрались в эту машину. Автомобиль развернулся и поехал в сторону аэропорта, до которого быстро прибыли.
В аэропорту было много народа. Все куда-то летели. Парни куда-то сдали весь привезенный в пакетах багаж. Со мной остались только мои личные кейсы. До регистрации билета на самолет было еще почти три часа. Оба парня уехали. Мы с Ли Сшухуном остались одни за не большим столиком. Ли Сшухун пригласил меня выпить по чашечке черного кофе, что мне было кстати. Надо было до конца очухаться и добиться того, чтобы от меня не перло водочным перегаром, иначе, вес самолет будет пьяным от моего запаха и чего доброго еще в самолете начнется драка. Побольше кофе надо выпить. Да и закусить немного стоило бы мне.
- Вот, выпей таблетку и тебе легче будет. - предложил мне, Ли Сшухун, таблетку, которую достал из баночки, одну таблетку он положил себе под язык. - Таблетка быстро снимает запах и боль. До самолета пройдет.
После трех таблеток и четырех чашечек черного кофе мне стало значительно легче. До регистрации билета на самолет у меня вид был более менее нормальный. Если не считать опухшего лица под слоем грима, из-за которого на регистрации билета меня долго не могли признать в сравнении с моей фотографией в заграничном паспорте. Когда Ли Сшухун сказал что-то таможне насчет меня, то все присутствующие дружно засмеялись и таможня пропустила меня. Я поблагодарил Ли Сшухуна за отличный прием и попрощавшись с ним по-дружески, отправился в сторону посадки на самолет. Из Гонконга тоже был аэробус "Боинг", но другой авиакомпании. Обратно мне оформили люкс, наверно, это Ли Сшухун постарался, чтобы я хорошо отдохнул и в Москву вернулся, в хорошем состоянии тела и духа. Ведь за эти сутки в Гонконге я весь измотался.
В салоне люкса действительно было хорошо. Кресла тут были широкие и только по два места в каждом из трех рядов. В ширину салон люкса также был в два раза меньше. Да и людей в этом салоне-люксе было на половину. Видимо слишком дорогое удовольствие и ни каждому по карману. Лично для меня это было подарком. Меня совсем не интересовала стоимость перелета на этом аэробусе в Гонконг и обратно в Москву.
Я сразу сел поудобнее в кресло и развалившись, как под пальмами в гамаке, стал ждать взлета аэробуса. В этот раз аэробус ни стал подниматься частями. Однако оторвался от взлетной полосы тяжело. Будто бы не хотел улетать из Гонконга, но необходимость полета сделала свое дело и аэробус поднялся в небо. Он сразу слегка наклонился и с моря сделал разворот над Гонконгом в сторону Запада. Я сразу посмотрел в иллюминатор и увидел под крылом аэробуса на берегу моря белоснежный город Гонконг. Здания которого будто свечи в ночи освещались из-за моря первыми лучами восходящего солнца и угасающим диском полной луны. Это все было настолько сказочно и романтично, словно я улетал из города сказки одного дня.
- Что вы пожелаете выпить или покушать? - спросила меня стюардесса, когда Гонконг затерялся в дали.
- Если ваши услуги входят в стоимость билетов, - сказал я, стюардессы, - то мне баночного пива и к нему что-то солененького. Мне нужно хорошее похмелье до прилета в Москву. Если это что-то стоит, то я могу рассчитываться только рублями. Ни каких других денег у меня совсем нет. Так что вы тут подумайте сами.
Стюардесса ушла и вскоре вернулась с небольшой тележкой заполненной разным баночным пивом и какими-то пакетиками для закуски. Так как я сидел в среднем ряду и тележка с пивом никому не мешала в проходе, я попросил стюардессу оставить эту тележку для салона-люкса. Может быть, еще кто-то захочет пить, чтобы ей туда-сюда не ходить с тележкой. Я все равно не выпью все пиво. Зато стюардессы останется легче с обслуживанием пассажиров салона-люкса. Ведь все на тележке тоже входит в стоимость билета люкса.
Стюардесса согласилась с моим предложением и на английском языке объявила всем, что они могут пить это пиво столько, сколько они пожелают. Стюардесса ушла и к тележке сразу потянулись руки за баночным пивом. Видимо люди сильно устали от жары в Гонконге или тоже страдали с похмелья, точно также как я сейчас. Я не беспокоился, что пива мне не хватит, так как баночного пива на тележке было намного больше чем пассажиров в салоне-люксе. Кроме того все взяли лишь по одной баночке пива и тут же после выпитого пива уснули. Мне оставалось только пить оставшееся пиво и бегать в туалет отливать его. Пока пиво тут не профильтрует меня от чрезмерно выпитой водки, чтобы до Москвы весь алкоголь вышел из моего организма. Никак не хотелось мне прилетать в Москву с сильным водочным перегаром и с опухшим лицом от драки.
Любопытно, но пиво мне помогло. Ничто так не освежает мысли, как собственное внушение к достижению пускай даже абсурдной цели. При случайном наложении мысли внушения на собственное сознание, конечно, не даст нужного результата, если это не подкреплено материально. В данном случае этим материальным стимулом моего внушения оказалось баночное пиво, которое так очистило мой организм посредством внутреннего фильтрования организма. Уже к третьему легкому завтраку в аэробусе я полностью был освобожден от алкоголя и перешел на более легкие напитки, чем баночное пиво. Увлекся содовой водой и фруктовыми газированными напитками. После которых я уже ничего не хотел пить и есть, только спал пол пути.
При посадке аэробуса в московском аэропорту "Шереметьево". Я был уверен во всех своих действиях. Но опухоль лица от синяков напоминало мне об сильной пьянки и драке в Гонконге. У меня была надежда, что за оставшиеся два дня до конца командировки на Первом всесоюзном симпозиуме бизнесменов в города Москва, все мои синяки и ссадины на лице пройдут. Я смогу выглядеть таким же, каким прилетел несколько дней назад в город Москва. Главное, чтобы домой я приехал нормальным и меня обратно признали в семье.
- Александр! Мы здесь! - услышал я, голос Якова Юдельсона, когда прошел красный коридор со своими кейсами, которые вызвали подозрение в таможне просвечивающей мои личные вещи. - Иди в нашу сторону.
- Здравствуй, Яков! - поздоровался я, с Яковом Юдельсоном и с парнем, который сопровождал его. - Вот мои квитанции на ваш багаж. Где его получать, я не знаю. Его погрузили без меня. Где тут багажный зал?
Яков Юдельсон и сопровождавший его парень отправились с квитанциями искать свой багаж, а мне сказали их ждать на улице у центрального входа. Я вышел из здания аэропорта и меня тут же окружила толпа таксистов и частных извозчиков, которые стали предлагать мне свои услуги отвести до города Москва. Мне понадобилось несколько минут убеждать их в том, что я не пользуюсь подобными услугами и мне сейчас подадут автомобиль американского посольства. Наконец-то появился и автомобиль "Линкольн" при виде которого все водители такси и частного извоза тут же отступили. Я поспешил сесть в автомобиль фирмы "Ле Монти, лтд." с американскими номерами. "Линкольн" сделал полукруг по площади возле аэропорта "Шереметьево" и тут же скрылся в густых сумерках наступающего утра, которое было укутано плотным туманом лежащим прямо у колес автомобиля. Яков Юдельсон сразу сбавил скорость, чтобы не врезаться в заблудившийся автомобиль или не свалиться в глубокий кювет на резком повороте трассы, которая по-стоянно петляла.
- Что это у тебя лицо опухшее и какое-то стало не естественной? - спросил Яков Юдельсон, разглядывая меня. - Прямо как китаец. Выпил что ли много рисовой водки в Гонконге или ты с китайцами там подрался?
- То и другое было. - угрюмо, ответил я. - Поддали хорошо с Ли Сшухуном. Потом я с местными китайцами подрался. Китайцы первые начали. Мне не хотелось им уступать. Вот, побили меня. Сровняли меня с собой.
- Главное, что целым остался. - облегченно вздохнув, сказал Яков Юдельсон. - Китайцам попало от тебя?
- Я их морды не разглядывал. - сухо, ответил я. - Думаю, что мои кулаки болят меньше, чем у них толстые рожи, которые одинаково выглядят после пьянки, драки и сна. На лицо никак не поймешь. Пьяные или нет?
Мы перестали разговаривать и Яков Юдельсон прибавил скорость, когда к городу туман рассеялся и траса стала просматриваться лучше. Я уткнулся в угол автомобиля и стал дремать. Мне в аэробусе пришлось мало спать, так как все девять часов полета я занимался профилактикой своего организма, который был загажен алкоголизмом. Нужно было немного вздремнуть. Тем более, что я не знал, куда сейчас мы едем. До рабочего времени еще далеко и в гостиницу идти нет смысла. Что я там сейчас буду делать? Спать уже бесполезно, скоро начнется рабочий день. Мне тоже надо сегодня плотно заняться своими делами на ВДНХ. Завтра вечером, когда у меня сойдут синяки и спадет опухоль с лица, поеду на выставочный комплекс "Красная Пресня" к Бенито Пелони. Раскрою им всю тайну своей молодости и скажу близнецам, Александру и Александре, что я их настоящий отец. Не хочу в себе хранить эту нашу тайну, пускай дети все это знают про меня.
Почти двухчасовая поездка в тумане, по свежему воздуху, при открытом окне в автомобиле, окончательно привели меня в нормальное состояние. Когда мы подъехали к служебному входу павильона "Москва" на ВДНХ. Мое скверное настроение вовсе пропало. Я даже пошутил с Яковом Юдельсоном, насчет белой шубки, в которой спал на подиуме у них в офисе, в свою первую ночь пребывания в Москве. Яков Юдельсон сказал, что я могу повторить этот трюк, если так сильно разбогател, могу выкинуть на подиум десять тысяч долларов, не говоря уже о рублях. Конечно, таких крупных денег я не мог предвидеть в первые годы бизнеса.
- Может быть, я буду когда-то таким богатым. - грустно, ответил я. - Но на подиум я никогда никакие деньги бросать не буду. Я так думаю, что богатые поэтому и богатые, так как деньги на подиум не бросают. Иначе бы у них не было никакого богатства, которое пущено ими на ветер. Пример тому ваш Леон Гондельман.
- В этом ты прав. - поддержал меня, Яков Юдельсон. - Я каждый цент собирал, чтобы сейчас что-то иметь. Мы в "Ле Монти", бывшие диссиденты из Советского Союза. Начинали свою жизнь в Америке прямо с нуля. Яков Юдельсон осекся, видимо не жилая раскручивать тему о своем исходе из Советского Союза в качестве диссидента. Я понимал, что это больной вопрос для евреев, которые когда-то насильственно покинули Советский Союз, как инакомыслящие диссиденты, а теперь вернулись сюда в качестве бизнесменов другой страны. Пускай даже не богатые на столько, на сколько они мечтали, но, главное, это свобода мышления для них там, где с ними когда-то не были согласны. Однако, они уже никогда не буду митинговать на улицах и площадях городов, где когда-то они пытались подобное устроить. Давно нет того строя против которого они выступали, как нет у власти и тех людей, которые затыкали им рот. Все само собой изменилось. Другие люди у власти и другой строй в этой стране. Куда они жить никогда не вернуться. Так как невозможно вернуться в прошлую жизнь. Какой бы отвратительной или прекрасной она не была. Все прошлое утрачено и не подлежит возврату. Только память в сознании остается надолго, чего нельзя нам стереть в памяти разумного человека, который и считается разумным, если имеет что-то у себя на уме и сможет толком использовать.