Сколько себя помня в детстве, до школы, всегда бегал голяком в одних трусах в любую погоду.
Мама, а также многочисленные бабушки и тёти не могли заставить меня одеть что-то на голое тело или поверх трусов.
Как только выбирался из дома во двор или на улицу, так сразу сдирал с себя то, что напяливали на меня заботливые мама и родственники. Мне было тесно в одежде. Хотелось быстро бегать по двору или лазить куда-то наверх. Но одежда сдерживала моё движение.
- Зачем вы цепляете на пацана то, что ему мешает? - говорили мой отец и мужики нашего клана. - Он хочет закалятся, а вы сдерживаете его стремление. Когда ему будет холодно, то сам оденется.
Вообще-то мужчины были правы. Когда мне было холодно во время смены погоды, то тут же забегал в дом и напяливал на себя такую одежду, какая попадалась мне под руку. В конце сороковых годов, после войны с фашистами, был дефицит на всё, на детскую одежду тоже.
Моя мама была швея мастерица. Шила мне дефицитную одежду из разного тряпья, которого было много повсюду. Вот эти изделия моей мамы попадали мне под руку, когда было холодно. Так тогда согревался.
Моё закаливание продолжалось почти круглый год. Но однажды всё сразу изменилось. Не могу точно вспомнить, что случилось. Наверно была детская эпидемия на Кавказе. Но, в частности, в Гудермесе стало так много больных детей, что роддом, где было мне суждено родиться, превратился в детский госпиталь. Рождаемость в городе сразу сократилась. Рожать было негде...
Оказалось, что нет среди детей исключения. Детская эпидемия и меня достала. После дневного закаливания вечером лёг спать вполне здоровым, а утром проснулся больным. Большая температура. Весь мокрый от пота, а самого трясёт как от холода. Кушать и пить ничего не могу. Любая пища и любой напиток не принимает мой организм. Всё что пью и ем тут же выходит из меня.
- Надо срочно Шурку вести в грозненский госпиталь. - приказала бабушка Нюся. - Там наша родня его быстро вылечит. Здесь нет места в детской больнице и доктора не справляются с больными.
Так как в те года пассажирские поезда ходили очень редко и без всякого расписания, то решили меня отправить в Грозный на бричке, запряжённой жеребцом Буяном под управлением дедушкой Гуреем. Впервые пришлось пса Тарзана посадить на цепь, чтобы он за мной не отправился грозненский госпиталь. Ведь сам Тарзан вполне здоровый. Ему незачем лечится вместе со мной.
От Гудермеса до Грозного тридцать шесть километров. Дорога просёлочная в таком виде, что смотреть на неё страшно ни то, что передвигаться на любом транспорте. Лето в самом разгаре. Температура воздуха на открытом пространстве такая жаркая, что от жары можно сдохнуть. В бричке огромный бурдюк с водой, которой меня охлаждает дедушка Гурей, чтобы не сдох от жары.
В пути за целый день нашли один большой родник холодной воды под огромным деревом. Так мы там прохлаждались целый час. Пока напились холодной родниковой воды от пуза. В заключении даже полежали в холодной воде прямо в одежде, чтобы до Грозного не сдохнуть от жары.
Прибыли в Грозный к вечеру, на закате дня. Гурей думал, что не довезёт меня живым до госпиталя. Но когда мы подъехали к развалинам старой крепости, то болезнь оставила меня в покое. У меня был такой здоровый вид словно утром ничего не случилось. Вот только жрать мне хотелось.
- Заходите! По какому случая в конце дня явились? - встретила нас с вопросами бабушка Дина.
- Да вот у нас в городе ужасная детская эпидемия. - стал объяснять дедушка Гурей. - Шурка утром сильно болел, чего сейчас ни скажешь. Привёз его к вам в госпиталь на лечение и на осмотр...
Пока дедушка и бабушка обсуждали меня и семейные дела в нашем клане терских казаков, то у меня было много свободного времени чтобы без спроса добраться до еды, которой было много на столе к ужину большой семьи.
После сытного ужина самостоятельно забрался на русскую печку, где к этому времени уже лежали мои двоюродные братья и сёстры, с которыми не был знаком.
Прежде чем идти в госпиталь меня усадили за стол завтракать со всей детской оравой этой семьи. Дети с удивлением рассматривали меня, так как раньше мы друг друга не видели. Мне было как до той электрической лампочки, которой в этом доме не было.
На столе коптилась керосиновая лампа, от которой было больше копоти чем света. У нас дома тоже была такая керосиновая лампа. У меня в голове одни мысли - хорошо покушать. Вдруг в госпитале меня не будут кормить.
- Где дедушка Гурей? - поинтересовался после сытного завтрака. - Мы скоро поедем домой?
- Твой дед Гурей отправился рано утром в Гудермес. - ответила бабушка Дина. - Мы с тобой сейчас пойдём в госпиталь на проверку. Дальше будет видно, как с тобой поступать в Грозном.
Мне нечего было сказать. Так как мне пока нравилось быть в гостях у родственников в городе Грозном. Здесь много детей моих ровесников, будет с кем поиграть или подраться. Дальше будет видно, как с собой поступать. Если будет плохо, то устрою истерику, чтобы меня отвезли домой в Гудермес. В самом крайнем случае удеру отсюда домой на поезде. С дорогой домой знаком. Могу добрать от станции "Гудермес" пешком к своим родственникам в Старый хутор или к себе домой.
Военный госпиталь был рядом с домом моих родственников. Прямо у развалившейся крепостной стены. Рядом "чёрный рынок" или барахолка, как такое место называют у нас в Гудермесе. На таком рынке можно было купить всё, чего нет в магазине.
На такой рынок после войны с фашистами товар поступал со всего белого света. Здесь можно было купить то, что раньше никто не видел.
Когда мы зашли в приёмный покой госпиталя, то сразу подумал, что здесь работают и служат наши родственники или хорошие знакомые, которые вполне возможно знают друг друга с самого дня рождения. Все между собой целуются и обнимаются. Меня здесь вообще никто не замечает.
- Так молодой человек! Зачем пришли? - интересуется старик в белом халате, словно не знает зачем приходят люди в госпиталь. - Откройте рот. Покажите язык. Всё прекрасно. Вы вполне здоро-вый. Можно вас положить на обследование на одну неделю. Может быть, что-то найдём у вас...
Видимо этот старик был главный доктор госпиталя. Он стал говорить врачам и медицинским сёстрам, как поступать со мной в дальнейшем. Из приёмной палаты меня отправили в баню. Там содрали с меня всё тряпьё. Поставили меня на дырявые доски. Стали поливать на меня с ковшика тёплой водой и мылить чёрным хозяйственным мылом так, словно был грязный как трактор. Затем две медсестры после бани вытирали меня махровым полотенцем так, словно хотели содрать с меня кожу. После таких процедур моё тело стало белым с розовым оттенком. Даже мой летний загар полностью с меня сошёл, словно заново народился.
В заключении надели на меня длинную рубашку до самых пяток и без трусов отправили в детскую палату, в которой находились девчонки и мальчишки мои ровесники до пяти лет. Одетые в такие же длинные рубашка до пяток. Мы были похожи на гномиков или на инкубаториях цыплят.
Не успел освоиться в новой обстановке с новым не знакомым мне коллективом детей, как нам всем привезли, каждому по отдельности, деревянные тележки с завтраком. Это были молочные продукты. Даже напитки были молочным. После домашнего борща с мясом и жаренной картошки с мясом, а также после фруктового компота, на молочные продукты вообще смотреть не мог.
- А ну ка быстро открыл рот! - грозно, сказала медицинская сестра, после того как отказался от молочного завтрака. - Если не будешь кушать, то сделаю тебе больной укол в твою задницу.
После угрозы с уколом невкусный молочный завтрак самостоятельно съел за несколько минут. Затем после завтрака развалился в постели переваривать в желудке не вкусную пищу. Лежал так около часа. Несколько раз бегал в туалет, в то время как большинство детей сидели на горшках. К обеду мой желудок был пуст. Теперь мой организм был готов употреблять в обед любую пищу.
На обед была вполне человеческая пища. Принесли куриный бульон. Пельмени в сметане, какао с молоком и булочку с варением. Вообще-то лично мне было этого мало. Хотелось больше покушать. Но мне было стыдно спросить добавки. Вот так мог быть голодным до самого ужина.
Хорошо, что рабочий день вовремя кончается. До ужина ко мне в палату прибыли, не сговариваясь мои многочисленные родственники, большинство из которых раньше никого никогда не знал.
Однако мне почему -то казалось, что с многими когда-то встречался в каком-то другом измерении своей жизни. Вообще вся эта история с моей неожиданной болезнью и моим неожиданным выздоровлением когда-то было со мной. Вот только сюда привёз меня не дедушка Гурей на подводе, а моя мама привезла меня на скором поезде "Баку-Москва", который опоздал в Грозный на час.
После таких неожиданных воспоминаний мне стало скучно в детской палате в госпитале. Когда всё знаешь наперёд, это совсем неинтересно. Каждый час до самого сна приходили меня наведать наши родственники. Заранее знал, что они мне принесли. Даже знал, что они мне скажут. Вспомнил как имена большинства наших взрослых родственников. Вот детей не мог вспомнить.
Так прошли три дня моего здорового лечения. Уколы мне не делали. Лекарство пить не давали. На проверке заглядывали мне в рот. Слушали моё дыхание. Ничего особенного во мне не находили. Однако с госпиталя меня не выписывали. Всё пытались во мне найти какую-то болезнь. Но болезни во мне не было или эта бяка затаилась где-то во мне и боится в госпитале проявиться.
Мне захотелось чтобы меня быстрее выписали или выгнали из госпиталя. Стал безобразничать в детском отделении. Крутится колесом по палате. Бросать свою подушку в больных детей. Когда медицинская сестра пригрозила мне уколом в задницу, то сразу притих. После стал рассказывать детям о своих приключениях, которые придумывал здесь же. Мои приключения слушали все затаив дыхания. Даже медицинские сёстры прекратили угрожать мне и больным своими уколами.
Когда запас рассказов о моих приключениях закончился и никакие фантазии в голову не лезли, тогда стал придумывать детские анекдоты про настоящее время. От моих анекдотов ржали все. Даже доктор, который проверял наше здоровье, смеялся от моих анекдотов при входе в палату. Медицинские сёстры тоже звонко смеялись словно маленькие девчонки.
- Всё, прекратили смеяться! - серьёзно сказал нам доктор. - Иначе всех выпишу из госпиталя. Ужас как не люблю больных. Поэтому всегда стараюсь, как можно быстрее от них избавится.
Угрозу доктора в нашу сторону мы приняли бурными аплодисментами и весёлым смехом. Серьёзный доктор сам засмеялся и тут же вышел из нашей детской палаты. Теперь у меня была уверенность в том, что меня скоро выпишут домой или к родственникам из этого весёлого госпиталя.
Не знаю точно каким образом пробивается связь между родственниками, которые живут в разных городах и в разных станицах. Телефонной связи нет. По радио тоже не сообщают. Но все события, которые должны произойти среди родственников все знали заранее.
Наверно в этом участвует сарафанное радио. Большинство наших родственников работают на железной дороге, по которой туда-сюда мотаются поезда круглые сутки, разносят свежие сооб-щения между людьми.
Вот так и мне было известно за два дня, что в понедельник в Грозный за мной приедет моя мама. Поэтому меня выписали из госпиталя за два дня раньше. Мне нужно было окрепнуть на свежем воздухе после заточения в госпитале. Сами родственники говорили мне, что за время пребывания в госпитале сильно сдал. Располнел, как поросёнок и побледнел словно зимнее солнце.
- Прямо сейчас идём на колхозный рынок поправлять твоё здоровье. - сказала мне бабушка Дуся, когда мы вышли из госпиталя. - Иначе тебя твоя родная мама не узнает. Так куда тебя сплавить?
- Никуда меня сплавлять не надо! - серьёзно сказал бабушке. - Мама по запаху меня узнает.
- Твоя маму что ли собака? - удивлённо, поинтересовалась бабушка. - Ты вроде тоже не щенок.
- Люди по природе животные. - пришлось мне серьёзно объяснять бабушке Дусе. - Каждый животный может по запаху найти своего ребёнка. Мама на улице в любом виде меня признает...
- Ну, спорить с тобой не буду. Пожалуй, ты прав. - с удивлением, со мной согласилась бабушка. - Своих детей тоже каким-то чутьём грязными с ног до головы всегда в любой толпе находила.
От госпиталя до колхозного рынка мы шли минут пять. Колхозный рынок в Грозном в несколько раз больше, чем в Гудермесе. Но продают здесь тоже самое, что у нас на базаре. В основном колхозные фрукты и овощи. Мандарины, апельсины и лимоны привозят из Грузии под новый год. Мне ещё ни разу не довелось их кушать. Говорят, они очень дорогие. Хурма и корольки у нас растут...
- Шурик! Выбери себе самый лучший инжир. - предложила мне бабушка. - Он полезен детям.
Её слова словно пронзили моё сознание. Где-то мне это уже говорили? Вот только не мог вспомнить именно где. Опять всё словно скопировано из другого измерения жизни. Вновь знал наперёд, что будет говорить бабушка и куда мы с ней дальше пойдём. Даже при виде чёрной хурмы и оранжевых корольков заранее знал, что сейчас бабушка купит мне их и будет нахваливать как инжир.
- Холодушечки! Холодушечки! - прервал мои мысли крик со стороны. - Пейте молоко с холодушечками. Очень полезно для здоровья и спасёт вас от жажды. Холодушечки! Холодушечки!
- Нам налейте два стакана. - сказала бабушка Дуся. - Одну банку молока налейте мне с собой.
Бабушка достала из своей хозяйственной сумки большую двухлитровую банку. Продавщица вначале налила мне и бабушке по одному стакану молока. Затем из алюминиевого большого бидона налила в банку два литра молока. Несмотря на жару молоко в стаканах и в банке на ощупь было настолько холодное, словно в молоке был лёд. Но там было что-то живое, что плавало в молоке.
- Холодушечки! Холодушечки! - продолжила кричать продавщица, получив от бабушки рубль за молоко. - Пейте молоко с холодушечками. Очень полезно для здоровья и спасёт вас от жажды...
Домой к старой крепости мы пришли к обеду в самый раз. К этому времени у меня аппетит разыгрался. Кушать хотел так сильно, словно эти дни в госпитале меня вообще не кормили. Когда кушал опять многое вспомнил из своей параллельной жизни. Словно всё так было раньше.
Моя мама приехала за мной раньше, чем мы её ждали к утру. Сразу после сытного обеда увидел маму в окно и побежал к ней. Мы были рады друг другу. Словно не виделись целую вечность. Мама сразу сказала всем родственникам, что нам сейчас надо успеть на поезд. Иначе мы до самого утра будем ждать другой поезд с Грозного до Гудермеса. Мы попрощались со своими родственниками. Первым автобусом уехали до железнодорожной станции "Грозный-2".
- Мне всё время казалось, что здесь уже был когда-то в другом измерении жизни. - сказал маме.
- Ни в каком другом измерении ты не был. - сказала мама. - Мы тебя привозили сюда на лечение, когда тебе было два с половиной года. Ты сильно болел, когда голяком купался в речке с гусями. Вообще у тебя очень хорошая память. Ты многое помнишь почти с двух лет. В то время как многие дети запоминают своё детство с пяти лет. Некоторые даже свой первый класс в школе не помнят.
- Мама! Скажи, что такое Холодушечки в молоке? - поинтересовался от мамы. - Видел это молоко сегодня на базаре. Выпил стакан молока. Оно такое холодное, словно в этом молоке плавает лёд.
- В молоке такие лягушки. - ответила мама. - Они хладнокровные. От них молоко становится холодным. В народе говорят, что такое молоко с лягушками полезно здоровью человека. Французы даже кушают этих лягушек. Как мы кушаем жареных или варёных цыплят...
- Знаю, бабушка Маня рассказывала мне. - брезгливо кривя рот, сказал маме. - Бабушка, когда была замужем за графа Лебедева, то они ездили в Париж и там кушали жареных лягушек.