Аннотация: Сбежишь куда угодно, когда воля хуже неволи.
Побег с зоны вольного поселения.
Хорьку мы сказали, что будем дергать отсюда через две недели. Сами решили удирать через неделю. Я решил по своему, что лучше будет удрать нам в ближайшую субботу в ночь на воскресенье. По выходным дням мы договаривались ложиться спать на час раньше обычного времени, а вставать на работу на час позже обычного времени, чтобы немного больше отдыхать от обычного рабочего дня, когда мы все вкалывали по пятнадцать часов и сильно уставали. Так что в выходные дни у нас будет дополнительное время на отдых перед побегом, а также дополнительное время на время пробуждения зеков. Пока зеки определят, что мы удрали с зоны вольного поселения. Пока возможный стукач сможет связаться по рации с майором, который наверняка мог оставить рацию стукачу на случай побега зеков из зоны вольного поселения. К этому времени мы будем далеко от вольного поселения. Затеряемся в тайге.
- Гнус! Тихо, поднимай Хорька. - шепнул я, на ухо Гнусу, в три часа ночи. - Вопросы будешь задавать позже. Мы уходим сейчас.
Я быстро оделся в заранее приготовленную одежду и вышел на улицу. Чистое небо, усеянное звездами и освещенное яркой луной, давали мне надежду на успех быстро удалиться из зоны вольного поселения в тайгу. Не дожидаясь выхода из жилого домика Гнуса и Хорька, я сразу направился в сторону тайги, где на расстоянии нескольких сот метров от нашего вольного поселения на сучьях деревьев весели наши котомки приготовленные к побегу. Теперь на троих беглецов у нас будет четыре котомки. Одну котомку придется разделить между нами, чтобы легче было нести. Добравшись до окраины леса, я спрятался за дерево и стал смотреть в сторону забора вокруг вольного поселения. Вскоре оттуда появились Хорек и Гнус. Не успели они дойти до меня, как я увидел, что следом за ними из забора выбрался еще кто-то. Когда пацаны подошли близко ко мне, то я сказал тихо Хорьку и Гнусу, чтобы они не шумели, показал им за спину на двигающуюся в нашу сторону чью-то фигуру, которую нам было трудно издали разглядеть даже в лунную ночь. Когда фигура неизвестного нам человека приблизилась на расстоянии нескольких метров, то мы в этой фигуре признали Цыпу. Мы искренне были рады, что Цыпа все же решил присоединиться к нам с побегом.
- Последние дни я все никак не мог решиться, как поступить с собой. - шепотом, объяснил нам, Цыпа. - Когда увидел, что вы уходите, решился идти с вами. Лучше умереть на свободе в тайге, чем умереть на этой зоне.
- Цыпа! Ты правильно решил. - хлопая по плечу Цыпе, радостно, сказал Гнус. - С тобой нам легче удрать.
Пацаны ни стали задавать мне вопрос, почему я сменил время побега. Видимо они подумали о том, что чем раньше удерем мы с зоны вольного поселения, тем раньше мы выберемся из тайги до того времени, пока нас кинутся искать. Теперь нам надо быстрее найти свои котомки и до рассвета уйти как можно дальше от места вольного поселения. После чего можно будет сбавить скорость и идти по тайге равномерным шагом. Надо нам беречь свои силы на длительный побег через таежный лес.
- Черепок! Посмотри! Наши котомки валяются на земле. - удивленно, сказал Гнус, светя фонариком вниз под дерево. - Кто-то в наше отсутствие распотрошил все наши котомки с продуктами.
- Мы должны были предвидеть, что в тайге хозяева не мы, а звери. - сказал я, собирая с земли распотрошенные котомки. - Наверно куницы и соболя хотели поживиться нашим добром. Хорошо, что у нас консервы в железных банках. Зверям понравились лишь мучные продукты и конфеты. Придется нам остаться без десерта на время нашего побега через таежный лес.
- Сейчас в тайге имеется много спелых ягод. - напомнил нам, Цыпа. - В пути без десерта мы не останемся.
Примерно полчаса у нас ушло на сбор распотрошенных котомок. Как только наши котомки обратно были поровну укомплектованы, так мы сразу стали набирать скорость своего побега от вольного поселения, чтобы наверстать утерянное нами время, затраченное на сбор распотрошенных котомок. До рассвета было часа три. За это время можно уйти далеко. Хорошо, что между гигантскими хвойными деревьями почти нет мелкой растительности. Поэтому в тайге легко идти даже ночью. Ничто не путается у нас под ногами. Кроме сухих веточек больше ничего нет в тайге. Когда солнечные лучи осветили верхушки хвойных деревьев, мы сбавили скорость движения по тайге. Надо было найти какое-нибудь укромное место на отдых и немного перекусить. Калории и силы надо беречь в дороге. Ведь, как сказал нам старик, то к людям мы можем выйти, примерно, через месяц своего пути через таежный лес. Если конечно у нас была бы с собой карта, то можно было ускорить время побега через таежный лес. Без карты мы можем блуждать очень долго по таежному лесу. Лишь бы окончательно нам не заблудиться в тайге. Главное, чтобы до холодов выбраться из тайги к людям. В населенном пункте все равно найдем место на отдых в тепле и продукты найдем.
- С продуктами нам надо быть экономнее. - сказал я, пацанам, когда мы присели на завтрак на маленькой полянке. - Утром и вечером мы будем пользоваться своими продуктами, а в пути питаться плодами и ягодами таежного леса. Цыпа лучше нас знает тайгу, он родился в тайге. Будет говорить, что можно кушать, а что нет. Иначе мы отравимся.
Пацаны что-то пробурчали в знак согласия с набитыми продуктами ртами. Затем мы вскоре собрались после легкого завтрака. Равномерным шагом направились строго на запад. Мы с Гнусом во время обсуждения побега решили двигаться строго в западном направлении. Так как реки России в восточном направлении текут на Север, а в западном направлении реки России текут на Юг. В северном направлении нам делать нечего. Там тундра. Сильно холодно. Мало людей. В южном направлении тепло и много живет людей. Сейчас на Юг нам никак нельзя. Там нас быстро вычислят. Зеки, как перелетные птицы, во время побега с зоны всегда стремятся удрать как можно дальше на Юг. Однако так как мы находимся севернее города Красноярск, то большинство малых рек здесь впадают в большие реки Сибири, такие реки, как Обь и Енисей. Обе реки имеют северное направление. Почему-то впадающие в Обь и Енисей малые реки в большем случае текут в юго-западном и в юго-восточном направлении по таежной низменности. Сейчас идти нам строго на юго-запад или строго на юг никак нельзя. Мы попадем либо в ту зону, откуда нас перебросили вертолетом на вольное поселение, либо угодим на зоны стоящие, вблизи реки Енисей. Поэтому у нас один выбор идти строго на запад. Там почти нет зон и населенных пунктов с ментами. Зато там есть много малых рек южного и западного направления, которые затем впадают в реку Обь. Кроме того, в южном направлении имеются железные дороги с маленькими полустанками, где нам товарным поездом можно уехать куда угодно дальше от тайги.
- Черепок! Скажи! Почему ты стал зеком, а не путешественником? - удивленно, спросил Гнус, когда выслушал меня. - Ведь у тебя столько много знаний о природе, что можно путешествовать по всему миру.
- Денег не хватило на путешествия по земному шару. - шутя, ответил я. - Иначе ты мог часто меня видеть не на зоне, а по телевизору в клубе путешественников.
- Теперь нас всех будут показывать ни только по телику, но также в прессе о нас напишут. - ехидно, подметил Хорек. - Как только майор вернется с отпуска, так о нас заговорить вся Россия или даже целый мир.
Первый день нашего побега из зоны вольного поселения прошел у нас вполне благополучно. Кроме лосей в тайге других зверей мы не встречали. Белки, куницы и соболя на ветвях деревьев не в счет. Мы к ним относились как к птица, которые в огромном количестве населяли тайгу. Я совершенно не знал тайгу. Поэтому в моем понятии птицы разделялись на синичек, дятлов и других неизвестных мне птиц, которых я видел лишь в книгах или в кино по телику. В месте нашего продвижения по тайге не было никаких вершин и скал. Всюду сплошная равнина, покрытая густым лесом. Спать в лесу под деревьями опасно. Ночные хищники могут напасть на сонных людей и загрызть их до смерти. Поэтому нам до заката пришлось искать деревья с такими ветками, на которые нам можно забраться на ночлег. Разжигать костер в тайге, нам было опасно по случаю обнаружения себя со стороны возможной погони. Нам надо было незаметно пройти сквозь таежный лес до ближайшей реки и там спуститься на плоту к населенным пунктам. Почти в сплошной темноте ночи мы наконец-то нашли хвойное дерево с низко росшими раскидистыми ветками. Кой-как забрались на дерево. Привязались к стволу дерева по кругу сплошной линией ремней и веревок под мышками. Чтобы нам было легко сидеть на ветках деревьев и не упасть с дерева вниз во время сна. Спать нам надо было обязательно. Иначе не сможем продвигаться днем. Нас днем постоянно будет тянуть ко сну. Идти будем медленно. Я никогда не думал, что так тяжело спать на ветках деревьев. Задолго до утра у меня болели задница и спина. Было такое невыносимо тяжелое состояние всего тела, словно меня под тяжестью огромного веса хотели продавить сквозь металлические прутья, к которым меня привязали за какую-то повинность. Поэтому я также как мои попутчики не смог терпеть до самого рассвета. Мы медленно спустились с веток и по очереди дремали возле дерева до утра.
- Нам надо либо спать на ходу во время движения, привязавшись друг к другу, чтобы не упасть. - сказал я, пацанам после завтрака. - Либо спать на земле с дежурством по два часа каждому. Я с собой в побег прихватил будильник. Мы можем наблюдать свое время дежурства по будильнику и отправляться в дальнейший путь.
- Надо быстрее добраться до какой-нибудь возвышенности и ночевать в пещере. - уныло, сказал Гнус.
- Можно подумать, что мы находимся в горах Кавказа или Средней Азии или горы растут на заказ. - сказал Цыпа. - Будем отдыхать там, где застанет нас ночь. На месте разберемся, где нам отдыхать будет лучше. Сейчас нам надо идти в течении всего дня. Днем легче передвигаться в тайге, чем ночью без света.
Никто ни стал спорить с Цыпой. В этом Цыпа был прав. Зачем нам обсуждать то, чего нет на нашем пути. Куда доберемся к ночи, там и будем отдыхать. Главное, чтобы у нас не было проблем в пути. Ночью вокруг нашего дерева шастали какие-то хищники. Ночь в тайге была темная. Ничего под ветками не видно. Но движение было слышно отчетливо. Шорохи было слышно не только мне, но также моим попутчикам. Они тоже сказали мне, что ночью кто-то ходил вокруг дерева и терся о ствол дерева так сильно, что раскачивал все дерево. Мы едва не попадали с дерева.
- Так сильно раскачивать ночью дерево могли только лоси или медведи. - объяснил я, своим попутчиками. - Лоси людьми не питаются и медведи нападают на людей только с цель защиты своей берлоги или защиты своих детенышей. Так что нам не стоит боятся зверей. Летом сытые волки, тоже ни станут на нас нападать.
В течение второго дня пути нам пару раз издали на глаза попадали медведи и лоси. Мы сразу начинали орать, как дикари, чтобы спугнуть со своего пути хищников и копытных животных. Больше всего нас боялись медведи. При виде нас медведи сразу давали деру. В то время как лоси удивленно смотрели на нас и после своего любопытного взгляда не спеша скрывались в глубине густого леса дальше от хвойных деревьев, по пути, из леса они обедали кустарники. Лоси и медведи не встречались нам среди огромных хвойных деревьев. Постоянно мы видели лосей и медведей в зарослях кустарника, а также среди небольших лиственных деревьев. Причем на одной и той же площади кустарников и лиственных деревьев, одновременно встречали на приличном расстоянии друг от друг стадо лосей и пару медведей. Они как бы делили площадь объедания кустарников на две семьи. Медведи и лось объедали зеленые кусты, а также низко растущие ветки деревьев. Мы обходили такие места стороной. Прекрасно знали, что медведи и лоси могут даже сообща напасть на нас, чтобы отстоять территорию своего постоянного места обитания и объедания. Если заросли кустарника и лиственных деревьев были небольшими. Там не было диких животных, то мы обязательно заходили туда. В кустарниках было чем поживиться. В таких зарослях было множество съедобных плодов и ягод. Мы словно лоси и медведи приступали объедать все подряд, что только можно было нам кушать. Некоторые ягоды нам были знакомы с детства. Поэтому мы без опаски съедали их. Другие ягоды были знакомы ни всем. Тогда мы обращались к Цыпе, который был родом с Сибири и в свободное время от воровских дел, иногда бывал в тайге. Если говорить вполне серьезно, то больше всего мы доверяли животному миру дикой природы. Ягоды и плоды, которые объедали до нас дикие животные и таежные птицы, можно было спокойно употреблять себе в пищу. Дикие животные и таежные птицы намного умнее людей. Кушать не съедобные плоды и ягоды, животные и птицы не будут. Мы без опаски за свое здоровье, могли съедать все, что употребляют себе в пищу дикие животные и таежные птицы. Вот только мошкара и комары доставали нас повсюду. Хорошо, что майор привез нам на вольное поселение целый ящик мази от комаров и марлевые накидки. На вольном поселении, постоянно продуваемом ветром, комаров мошкары почти не было. Зато в тайге возле болот, ручьев и маленьких озер, где были заросли кустарника и камышей, комары и мошкара летали целыми облаками вокруг нас. Мы спасались от полчищ комаров и мошкары лишь благодаря крему от насекомых, а также прикрывали лицо марлевыми накидками. Обильно пропитывали свое лицо и руки кремом от комаров. Кроме того, на руки надевали тонкие перчатки, которыми тоже снабдил нас майор после того, как иностранные специалисты сказали майору, что в таких условиях при комарах и мошкары мы долго не сможем работать. К тому же производительность резко упадет. Наша производительность иностранным капиталистам, прежде всего. Если мы не будем выращивать в русской тайге пушнину, то зарубежные капиталисты зачахнут без роскоши. Теперь в тайге во время побега с вольного поселения мы добрым словом вспоминали иностранных специалистов, которые позаботились о нас, чтобы майор, кроме рабочих рукавиц от мозолей, снабдил нас также кремом и перчатками от комаров. Помогали нам также и сетки от мошкары и от комаров, но сеткой от мошкары и от комаров мы почти не пользовались. Так как сетка от мошкары и от комаров мешала нашему движению, а также объеданию даров природы во время движения. Однако сетки от мошкары мы держали при себе за пазухой и одевали себе на лицо во время сна. Так что на нас была полная таежная экипировка, как у русского спецназа в тылу невидимого противника. Вторая ночь застала нас в небольшом овраге. Мы нагребли в овраг руками сухие ветки и листья. Сверху положили байковые одеяла, которые несли на своих плечах, как скрутки шинели у русских солдат. Котомки с пожитками положили себе под голову. Договорились дежурить по парам, чтобы не заснуть в одиночестве во время дежурства. Первой парой по жребию дежурил я с Гнусом. Второй парой два часа дежурили Хорек и Цыпа. Так прошла вторая ночь.
- Вот это совсем другое дело. - радостно, сказал Гнус, когда мы утром после легкого завтрака двинулись дальше. - Так можно идти хоть на край света. После хорошего сна ночью, мы днем тут в таежном лесу наверстаем много верст на свои ноги.
- Если бы мы поспали в пещере на сухих листьях и ветках, то было бы на много лучше идти. - сказал я, выбираясь из оврага. - Утром в овраге выпала обильная роса и подмочила нас. Теперь надо нам высохнуть во время своего движения, чтобы с потом на ветру проветрить свою одежду и тело тоже. Лишь бы не заболеть.
Удивительно, как хорошо чувствуется запах в таежном лесу на огромном расстоянии. Едва мы прошли пару километров по тайге, как почувствовали запах дыма костра. Мы стали принюхиваться к запаху дыма костра. Таким образом, по легкому движению воздуха мы определили, откуда тянет дымком. Мы прошли несколько километров в таежном лесу, прежде чем точно смогли определить источник дыма. В огромной таежной просеке между корабельными соснами источником дыма оказалась какое-то небольшое поселение, чем-то сильно напоминающее нашу застройку на вольном поселении. С той лишь разницей, что вокруг нашего вольного поселения была плетеная изгородь. Все остальные строения точно такие же, как у нас на вольном поселении. Также две армейские палатки и несколько сборных домиков. Нет только огромного дерева с родником у своих корней, а также не видно какой-нибудь живности.
- Так это же вторая группа с нашей зоны! - разглядев парней в робе, удивленно, сказал Гнус. - Капиталисты даже на зеках в тайге экономят. Нет бы, в одну группу нас поселить, на вольном поселении. Так менты в тайге сразу две группы зеков грабят. Было бы у нас оружие, так мы сразу разобрались бы здесь с ментами.
- Жаль, что нам нельзя туда в сухие домики или хотя бы в солдатские палатки. - угрюмо, заявил Цыпа. - Могли бы хорошо выспаться, а завтра опять двинутся в дорогу. С пацанами можно найти общий язык.
- Нам даже думать об этом нельзя. - сказал я, увлекая попутчиков в тайгу. - Там на вольном поселении могут оказаться менты с оружием. Тогда наши планы о побеге рухнут сразу при встречи с ментами. Отсюда нас отвезут не на вольное поселение, а на другую зону на новый срок с пожизненным заключением.
- Вот бы было! Ели бы мы сейчас пришли к ним и сказали, что пришли обмениваться опытом, как строить зоны вольного поселения или устраивать побег с зоны вольного поселения. - тихо смеясь, сказал Хорек. - Тогда бы точно зеки и менты посчитали нас дебилами. Сразу первым вертолетом отправили бы в психушку.
Мы поспешили удалиться от своих бывших сокамерников. Нам никак не хотелось возвращаться обратно к местам заключения. Впереди нас ждала свобода, которую мы обрели самостоятельно всего три дня назад. После развала Советского Союза за время перестройки и огромного бардака в России, когда всюду к власти рвался криминал, мы легко могли устроить свою жизнь в любом месте России, где нас никто не знает в лицо. Опыт в криминале большой. Здоровья у нас достаточно, чтобы честным путем и криминалом заработать деньги и сделать себе новые документы.
По таежному лесу мы идем вторую неделю. Никто нас с вертолетов не ищет. В тайге мы ни разу не встретили, ни одной человеческой души. Вокруг нас лишь дикая природа. Хорошо, что мы так ни разу не побрились со времени нашего вылета с зоны на строительство вольного поселения. Теперь нас бороды греют во время прохладной ночи в таежном лесу. Сквозь бороды нас не достают комары и мошкара. Даже кремом не мажем, обросши участки лица. Днем нам не холодно. Мы постоянно в движении. Останавливаемся в пути лишь на прием пищи утром и вечером, а также на сон. Все остальное время идем равномерным шагом, чтобы не уставали ноги во время продвижения сквозь густой таежный лес. В течение дня питаемся за счет плодов таежного леса. От этого наш побег из вольного поселения у нас вроде прогулки по бесконечной тайге, которая действительно кажется бесконечной, как огромный космос. Пока у нас все идет без проблем. Вот только гроза нас достала в таежном лесу. Третий день льет проливной дождь. Хорошо, что мы догадались прихватить с собой целлофановые мешки из-под продуктов. Благодаря целлофановым мешкам и огромных деревьев мы в движении ни разу не промокли. Однако спать одну ночь пришлось стоя под деревом. Так как вся земля в тайге была пропитана дождевой влагой. Даже присесть под деревом нам не было места.
- Мужики! Я себя плохо чувствую. - пожаловался Цыпа, после того, как мы дважды попали под проливной дождь и во время пробежки по лесу немного промокли. - Нам бы надо посушиться у костра и обсохнуть. Я весь промок до нитки. У меня нет никаких сил двигаться дальше. Я могу умереть на ходу.
- Цыпа! Потерпи немного. - сочувственно, попросил я, Цыпу. - Как только выйдем к реке, так сразу разведем костер. Возле реки костер ни так сильно видно. Там дым прижимает ветерок вдоль реки. Если мы сейчас разведем костер, то нас за тысячу километров будет видно. Меты моментально найдут нас здесь без всяких проблем и отвезут обратно.
Цыпа молча согласился с моей просьбой. Мы также продолжили свой путь. Однако к реке мы не вышли в течение следующих трех дней. Тем временем здоровье Цыпы сильно ухудшилось. Цыпа трясся весь, как веточка на сильном ветре и угасал прямо на наших глазах. Мы всячески старались помочь Цыпе, чтобы вылечить его от простуды. Нацепляли на Цыпу все теплое белье. Заставляли Цыпу бегать, чтобы он потел хорошо. Так как через пот выходит вся простуда. Кормили Цыпу одной тушенкой. В то время как сами питались исключительно дарами дикой таежной природы. Ночью во время сна укрывали Цыпу как можно теплее. Сами по очереди спали на двух байковых одеялах.
- Все, мужики! Я помираю. - тяжело вздохнув, сказал Цыпа, медленно сползая по стволу дерева. - Свою жизнь я провел зверем. Поэтому не хороните меня. Оставьте меня зверем, как есть. Пускай звери съедят меня, как своего брата.
- Брось говорить всякую чушь. - печальным голосом, неуверенно, сказал Гнус. - Сейчас мы разведем хороший костер. Ты согреешься и будешь вполне здоров. Наплевать нам на ментов и на лесников. Здоровье друга дороже свободы.
Прямо у ног Цыпы мы стали разводить костер. Когда язык пламени охватил кучу хвороста, мы быстро переодели Цыпу в сухое белье. Подвинули Цыпу ближе к огню. Мокрое белье стали трясти над языками пламени. За тем сухое, горячее белье надели обратно на Цыпу. В это время он безразлично смотрел на огонь, даже не протягивал руки к огню. Можно было подумать, что Цыпа смерился со своей участью, ждал смерть. Мы старались спасти своего друга по зоне. Цыпа так остался сидеть в той самой позе, как был у костра. По соскользнувшей руке с колена Цыпы, мы поняли, что он скончался. Гнус потрогал пульс Цыпы. Убедившись, что Цыпа мертв, Гнус поднял свою котомку. Снял с себя импортную кепку. Молча, постоял несколько минут. Мы тоже последовали примеру Гнуса. Затем, не сговариваясь друг с другом, мы ушли от догорающего костра вглубь тайги. Выполняя последнюю волю покойника. Оставили труп Цыпы в том положении, в каком закончил свою жизнь в таежном лесу. Мы даже не взяли с собой личные вещи Цыпы. Весь этот день мы шли по тайге, не проронив ни единого слова. Каждый думал о своем. Мне было жаль Цыпу. Он словно предчувствовал, что умрет в таежном лесу. Поэтому вначале Цыпа отказался бежать с нами с зоны вольного поселения. Но в последний момент Цыпа все же решил сбежать из вольного поселения. Как он сам нам сказал, что лучше ему умереть свободным в тайге, чем рабом на вольном поселении или зеком за решеткой. Наверно всетаки Цыпа предчувствовал свою смерть. Я часто слышал от мамы, что многие наши родственники предсказывали дату своей смерти за много лет раньше, чем впоследствии уми?рали именно так, как предсказывали смерть через сон. Может быть, в день нашего побега Цыпе приснился сон, что он уйдет с нами и умрет в таежном лесу на съедение хищникам? Иначе бы с чего это Цыпа вскочил в два часа ночи и пошел за нами? Цыпа в обычные дни был тяжелым на подъем даже в шесть часов утра. Тогда без толчка со стороны вскочил с постели и последовал следом за нами с зоны вольного поселения. При этом, не забыл прихватить с собой в дорогу байковое одеяло и целлофановый мешок. Умер человек, а мы даже ничего о нем не знаем. Кроме воровской клички за ним больше ничего не осталось. По его коротким рассказам известно, что жил он где-то возле таежного леса в Сибири. Было у них какое-то хозяйство в таежном лесу. Затем он ушел из дома. На этом его рассказ обрывался. Никто не знает о его дальней-шей жизни. Даже возраст Цыпы никому не известен. На вид Цыпа мой ровесник. Примерно, около пятидесяти лет ему было от жизни. В своих траурных размышлениях мы не заметили, как наступила очередная ночь. Когда наше движение в ночи было бесполезно, мы остановились на небольшой возвышенности, на маленькой полянке между деревьями. Не говоря ни единого слова друг другу, побросали на траву свои байковые одеяла и тут же свалились спать. Не устанавливая дежурства. Даже не подумали об опасности, которая может нам угрожать со стороны диких зверей в таежном лесу.
Проснулся я не от солнечных лучей, а отчего то, что дышало мне в лицо и щекотало щеку волосами. Сквозь сон я подумал, что это Гнус или Хорек наверно подумали, что я мертв и проверяют мое дыхание вблизи своего лица. Можно подумать, что у меня нет рук, по которым можно проверить пульс. Надо мне напугать мужиков. Сейчас осторожно открою глаза и укушу за усы того, кто своими мокрыми усами измочил мне лицо. Даже неприятно от мокрой рожи. Я чуть-чуть приоткрыл осторожно глаза и сквозь ресницы увидел любопытную рожу маленького медвежонка, который обнюхивал мое лицо своим влажным носом. У меня сразу в голове мелькнула мысль, что если мамаша медвежонка сейчас увидит, куда добрался ее сосунок, то от меня не останется мокрого места. Мама медвежонка размажет меня по всей поляне. В туже секунду меня охватил страшный ужас. Я заорал на всю тайгу. Резко отскочил в сторону. В туже секунду медвежонок с дикими воплями кинулся в сторону таежного леса. Следом за медвежонком с поляны кинулся еще один точно такой медвежонок. В том месте таежного леса, где скрылись медвежата, послышался рев взрослой медведицы. В одно мгновение мои попутчики вскочили со своих лежанок и словно ошпаренные заметались по маленькой полянке. Совершенно не соображая о том, что случилось здесь рядом с ними на маленькой полянке.
- Ты чего это орешь, как резанный? - испуганно, спросил меня, Гнус. - Мертвецы, что ли во сне приснились?
- Никакие мертвецы мне не снились. - ответил я, придя в себя от неожиданного страха. - Семья медведей нас на вкус определяла. Только что меня обнюхивал медведь.
Я показал пацанам рукой в сторону тайги, где медведица угрожающе размахивала в нашу сторону своими огромными лапами. Нам нельзя было проявлять свою трусость. Тем более бежать с этого места. Иначе медведица тут же может кинутся за нами, чтобы до конца освободить свою территорию от своих незваных гостей. Провоцировать угрозой медведицу тоже нельзя. Медведица тут же может напасть на нас в защиту своих детенышей, которые крутились вокруг медведицы, находясь под ее защитой. Нам надо было выдержать мирную паузу, чтобы спокойно без вражды разойтись с хозяйкой тайги. Вступать на тропу войны с хищниками было опасно. У нас собой кроме топоров и ножей другого оружия не было. С таким холодным ору?жием мы выглядели, как дикари не?большой группы с каменными топорами против мамонта или того же медведя в дремучем лесу бесконечной тайги. Нам бы выжить в дикой природе.
Медведица пару минут угрожающе постояла на задних лапах. Не обнаружив с нашей стороны никакой угрозы своим детенышам, медведица опустилась на все четыре лапы и неспеша ушла вглубь тайги, увлекая за собой своих сосунков. Мы подождали немного, пока медведица окончательно скроется из нашего вида. Затем быстро собрали свое барахло и поспешили удалиться с опасного для нас места. Позавтракать решили в пути движения на запад. В дальнейшем мы учли урок ночевки в открытом месте. Теперь обратно устанавливали дежурство на месте своего отдыха. Первый дежурный по жребию не спал три часа. Затем каждый следующий дежурный по жребию не спал по два часа в одиночку. Таким образом, у нас на сон ночью уходило семь часов. Этого было достаточно на время бодрого вида на весь день пути. Мало того, мы в течение дня понемногу дремали в пути своего следования, чтобы не изматывать себя. Ведь мы шли по тайге больше месяца, но долго-жданной реки на своем пути так и не встретили.
- Лучше бы мы сразу двинулись прямо на юг. - сказал Гнус. - Тогда бы точно давно вышли к людям без реки.
- Тогда бы точно давно вышли на зону. - напомнил я, Гнусу. - Ты забыл, что вертолет с нами летел на север.
Гнус больше ничего ни стал говорить. Мы продолжили свое движение строго на запад, горизонт которого почему-то постоянно удалялся на возможную встречу от нас. Вполне возможно, что мы все время уходили влево. Наша прямая линия движения к реке получилась огромной дугой. Старший брат Сашка в детстве объяснял мне, что когда человек находится в огромном лесу, то во время ходьбы по огромному лесу человека постоянно немного как бы заносит в левую сторону. В результате чего любой человек, находясь в незнакомом лесу может заблудиться и погибнуть. Может быть, мы действительно заблудились в незнакомом огромном таежном лесу. Вместо прямой линии сделали огромный полукруг. Хотя мы постоянно ориентировались по солнцу и старались идти строго на запад. Сейчас нам бесполезно как-то менять траекторию своего движения в таежном лесу. В любом случае мы потеряли тот момент, когда могли изменить свое движение на северо-запад, чтобы природа движения человека в лесу вывела нас на прямую линию к западу. Точнее, к реке, которая возможно совсем близко от нас. Мы просто идем вдоль реки в нескольких километрах. Надо взять немного правее и тогда мы точно выйдем к реке, которая где-то совсем рядом с нами.
- Может быть ты прав. - согласился Гнус с моими выводами. - Мы действительно заблудились и ходим почти гигантскими кругами. Давай немного возьмем правее. Если через пару дней не будет реки, то пойдем так, как природа диктует наше движение в лесу. Мы когда-нибудь выйдем к реке или к людям. Нам надо всего лишь здоровье и терпение.
Насчет здоровья и терпения Гнус был прав. За время пути мы переболели простудными и кишечными заболеваниями. Лишь благодаря своему терпению и выносливости все свои болезни перенесли на ногах. Мы учли урок смерти Цыпы. Когда кому-нибудь из нас было худо, то мы тут же разжигали костер и начинали растирать больного до красна. Затем делали отвар из ягод в плоском армейском котелке, в котором у нас была на запас питьевая вода. Такая профилактика помогала нам восстановить здоровье больного. Так мы продолжали свой путь на запад в таежном лесу. Хорошо, что в тайге было много родников и небольших озер, которые снабжали нас ни только питьевой водой, но также яйцами из гнезд птиц расположенных на небольших деревьях и кустарниках возле водоемов в тайге. Вот только рек на нашем пути все также не было. Словно все таежные реки превратились в болота, озера и ручьи.
- Ура! Река! Река впереди. - заорал Хорек, показывая в сторону длинного просвета в тайге, откуда доносился шум воды. - Наконец-то мы дошли до большой воды. Мы спасены. Теперь спустимся на плотах по реке к людям.
От радости мы визжали на всю тайгу словно дети, которым показали долгожданную игрушку. Однако идти до реки нам пришлось пару часов. На пути к таежной реке оказалось множество оврагов. Очевидно, по этим оврагам когда-то было русло таежной реки. Овраги были обрывистыми и скалистыми. Так что нам вместо прямой линии к реке приходилось делать большой крюк, чтобы найти место перехода оврагов зачастую наполненных давно протухшей водой. Когда мы наконец-то вышли к таежной реке, то сразу поняли, что можем похоронить свою мечту на спуск по воде с помощью плота. Река оказалась настолько узкой, что никакой плот не мог двигаться по этой рек. Кроме того, вода в реке была стремительной. Берега были настолько обрывистые, что невозможно было спуститься к воде. К тому же берег таежной реки в основном был рыхлый. Здесь спуститься к воде было совершенно не возможно и даже опасно.
- Дошли до реки! - со злостью, сказал Гнус. - Теперь вдоль реки плестись придется столько же много дней и недель, как мы плелись по тайге со времени нашего побега. Никто из нас не знает, когда мы выйдем к людям.
Единственным преимуществом у реки нам было то, что на длинной многокилометровой полосе земли вдоль реки, с обрывами с двух сторон, нигде не было видно медведей. Даже следы медведей или каких-нибудь других животных отсутствовали на этой земляной косе между оврагами и устьем реки. Наверно часто здесь гибли хищники и травоядные животные во время обвала берегов рыхлой земли, поэтому у зверей выработался рефлекс опасности и сохранения особей. Здесь мы могли хорошо выспаться на земляной косе. В полной безопасности с отсутствием хищников. Мы хорошо посмотрели самое широкое место на естественном земляном валу. Выбрали место повыше и поближе к оврагу, обрыв которого вряд ли мог обвалиться. Если даже обвалится обрыв оврага, то мы просто свалимся в вонючую воду оврага. Нас никуда не унесет стоячая вода из оврага. Просто после придется искать чистую воду, чтобы отмыться от вони протухшей воды. Затем придется развести костер и высушить над огнем наше постиранное белье.
- Ты смотри не свались в речку, когда будешь ночью выходить писать. - сказал Гнус, Хорьку, который имел привычку ходить ночью оправляться по меленькому в стороне от спячки. - Нам не хватало, чтобы ты утонул в речке.
- Я перед сном отолью сполна, чтобы ночью не вставать. - сказал Хорек и пошел в сторону от нашего места.
Расположившись ногами ближе к оврагу, чтобы не скатиться в овраг или в речку, мы тут же крепко уснули впервые с того времени, как умер Цыпа. Надо было хорошо выспаться. Так как больше такого места у нас в пути могло не быть. Вниз по течению, куда нам предстояло идти, могли быть острые скалы или заболоченные места. Там не будет такого уюта, какой выпал нам на эту ночь возле таежной речки. Так что нам надо тут выспаться на полную катушку. Несмотря на рев воды в таежной реке и на звериный рев из таежного леса, мы спали спокойно, как младенцы, до тех пор, пока солнечные лучи распарили нас до пота в теплой одежде. Мы так хорошо выспались в эту ночь, так что в этот день можно было ускоренным шагом преодолеть огромное расстояние вдоль реки. Тем более, что теперь мы будем всегда идти вниз по течению реки. Так мы за пару недель и без плота доберемся до места жилища людей.
- Черепок! Куда наш Хорек делся? - спросил Гнус, потягиваясь на своей лежанке. - Опять его живот приперло что ли? Как он мне надоел с проблемами своего живота. По этой причине мы идем медленно...
- Наверно Хорек в кусты за овраг пошел? - удивленно, ответил я, вглядываясь в заросли кустов на другой стороне оврага. - Меньше ягод зеленых ему надо было кушать. Тогда бы он не бегал каждый час в пути по кустам. Понос его пробрал так сильно, что не может терпеть. Может быт, у него дизентерия от лесных ягод?
Мы разложили свои провианты на завтрак и стали ждать Хорька из кустов к завтраку. Но наш Хорек почему-то не хотел появляться из кустов. Тогда мы стали звать Хорька. Орали так сильно, что даже рев воды в реке глушили и птицы в тайге перестали издавать свое разнообразное пения. Наверно и звери сбежали с этих мест от нашего дикого крика. Вот только Хорек на наш дикий рев никак не хотел появляться. Возможно, что Хорька сильно приспичило, что даже голос потерял и не может ответить на наш зов. Надо нам пойти поискать Хорька в кустах за тухлым болотом.
- Ты побудь здесь возле наших вещей. - сказал я, Гнусу. - Я схожу за овраг в кусты. Посмотрю, где там сидит Хорек. Если конечно засранного Хорька в лесу не загрызли хищники. Любым зверям не нравятся засранцы.
Пройдя немного вниз по течению реки, я спустился вниз в доступном месте и по сухим веткам перебрался на другую сторону оврага с тухлой водой. Прошел вдоль оврага за кустами. Но никаких признаков Хорька там не было видно. На всякий случай, чтобы дважды не ходить сюда, я прошел вглубь леса и позвал Хорька зычным голосом. Но нашего Хорька нигде не было слышно и видно. Лишь одна медведица увлеченная объеданием ягод на кустах малины услышала мой крик и в страхе рванула вглубь леса, своим ревом сотрясая огромные заросли таежного леса.
- Хорька нигде в лесу не было видно. - сказал я, Гнусу, подойдя к месту нашей спячки. - Куда только он мог деться? Столько много времени мы зря потеряли из-за поноса Хорька.
- Ты посмотри туда. - с глазами полными слез, сказал мне, Гнус, показывая рукой с обрыва к веткам у самой воды. - Наверно мы потеряли Хорька навсегда.
Я осторожно наклонился, чтобы посмотреть вниз с обрыва на ветки возле воды. Там отчетливо была видна кровь на куске торчащей скалы, а на ветках болталась разноцветная безбольная кепка, которую подарил Хорьку иностранный специалист. Не успел я как следует разглядеть место гибели Хорька, как в это время качнулась земля под моими ногами. Прямо как вратарь в прыжке я бросился в сторону оврага, сбивая по пути стоящего за мной Гнуса. В тот же миг обвалился край рыхлого обрыва, где я только что стоял с Гнусом. Мы тут же схватили в охапку свое барахло и поспешили в сторону переправы по веткам, на другую сторону оврага с тухлой водой. Дальше от опасного места. Едва мы оказались в безопасном месте, как место нашего ночного отдыха почти полностью обрушилось в бурлящую воду реки, которая смыла не только безбольную кепку Хорька, но также следы своего преступления. Теперь никто не узнает, как погиб Хорек и никому не будет известна его могила. Все получилось, как в одной воровской песне, где говорится, что никто не узнает где могилка твоя. Мы остались с Гнусом вдвоем возле опасной таежной реки.
- На моей совести гибель Хорька. - сквозь слезы, печально, сказал Гнус. - Я вчера вечером накаркал ему смерть. Какой я все-таки подлый человек. Никто не тянул меня за язык сказать хорьку гадость.
- Не надо себя винить в смерти Хорька. - печально, сказал я, Гнусу. - На то воля судьбы умереть нам в таежном лесу. Правильно говорили старик и майор, что никто не выйдет живым из таежного леса. Все тут сгниют.
- Я тоже так думаю. - грустно, сказал Гнус. - Никто из нас не выйдет из этой проклятой тайги. Мы все помрем здесь. Все равно в нашей гибели виноват я. С меня началась затея побега через таежный лес из зоны нашего вольного поселения.
- Мысли о побеге были у многих. Ты в этом тоже не причем. - не согласился я, с выводами Гнуса. - Не накручивай на себя. До появления старика, когда я сказал майору от трупе Козюли, то майор мне сказал, что не нужно нарушать традицию этих мест. Отсюда никто не вернулся на большую землю живым или мертвым. Тайга поглотила всех людей. Старик своим рассказом лишь подтвердил сказанное майором, что люди остались в дремучем таежном лесу.
- Я так думаю, что отряд красноармейцев, которые ушли из зоны с золотом, так и остались в таежном лесу. - задумчиво, сказал Гнус. - Ты помнишь, как в пути нашего следования иногда попадались обглоданные кости людей. Нам надо было быть внимательными. Где-то на последней стоянке красноармейцев осталось лежать золото с зоны.
- Если бы даже золото попалось мне не глаза, то я обошел бы золото стороной. - грустно, сказал я. - В том золоте затаилась смерть. В одном лишь поселении на зоне из-за этого золота остались лежать в земле сотни политических зеков. Я не хочу свою жизнь разменять на килограммы золотых самородков. Моя жизнь стоит дороже любого золота.
- Глупость, какая! - усмехнувшись, сказал Гнус. - Ты зря стал таким суеверным. Представляешь, что такое несколько килограмм чистого золота?! Можно в наше время целый город купить вместе со всем имуществом и жить спокойно.
- Ладно! Остап Бендер! Если мы найдем это золото, то я свою долю оставлю тебе. - глупым голосом, сказал я. - Посмотрим, как ты сможешь распорядиться килограммами золотого запаса. Если только останешься жив в этом таежном лесу.
Гнус больше ничего ни стал говорить. Разделил пожитки Хорька на двоих. Собрал свою долю в котомку и не спеша отправился вниз вдоль реки. Я тоже собрал свои пожитки и поспешил догонять Гнуса, по пути объедая сочные ягоды малины, которая густой полосой кустарника проросла вдоль оврагов и возле берега таежной речки. Я понимал, что теперь мы не скоро присядем на отдых за пищей в наших котомках. Нам надо быстро догонять упущенное время. После того, как мы потеряли двух своих попутчиков, мы стали более внимательны к своему продвижению в южном направлении. Я прекрасно знал, что любой приток реки Обь рано или поздно по-вернет строго на запад, прежде чем будет впадать в реку Обь. Дальше у нас будем много проблем. Мы должны будем идти в южном направлении пешком против течения реки Обь или нам предстоит делать плот и спускаться по реке Обь строго в северном направлении. Конечно, сделать плот вдвоем мы едва ли сможем. Поэтому нам скорее всего придется пробираться в южном направлении к ближайшему населенному пункту или к железной дороге. Лишь бы нам успеть до первых морозов. Наверно за время своего пути мы окончательно потеряли счет времени или природа решила ускорить приход зимы. Но с каждым днем вечера становились все холоднее и холоднее. Опасаясь замерзнуть ночью, мы поменяли время нашего движения в южном направлении. Теперь мы днем спали где-нибудь у костра вблизи реки, чтобы не было видно дыма нашего костра. Зато ночью мы устраивали такой темп продвижения, что стали за ночь проходить на много больше, чем мы проходили днем. Даже по изгибу реки мы поняли, что река резко повернула строго на запад. Таким образом, получалось, что через несколько дней мы будем у реки Обь. Надо успеть до сильных холодов. Однако мы не успели дойти до реки Обь, как нас в таежном лесу прихватила зима. Ночью выпал крупный пушистый снег. От этого даже стало теплей. Снег словно белой шубой прикрыл землю замерзшую ночью от первых морозов. Но от этого нам легче, ни стало. Теперь мы не могли продвигаться по снежным сугробам вдоль реки. Надо было войти в дремучий таежный лес, который огромными верхушками гигантский хвойных деревьев прикрывал землю от первого снега. Нам по таежному лесу было идти намного легче, чем по открытой местности покрытой первым снегом. Когда мы в пути больше всего стали находиться в лесу. То теперь в наглую стали высматривать разные норы и медвежьи берлоги. Если возле больших нор и медвежьих берлог мы не замечали звериных следом, то тут же разводили костер у входа в логово зверя. Таким образом, мы утверждали себя хозяевами данной норы или берлоги хотя бы на одну ночь. Так отдыхать нам было намного легче, чем мы ютились где попало в течении всего пути. Нам надо было только собрать перед сном побольше дров и всю ночь по очереди следить за костром. Иначе к нам в гости ночью мог пожаловать старый хозяин берлоги, чей дом мы заняли без его спроса. Костер отпугивал от нас хищников.
- Нашел! Нашел! - вдруг, радостно, закричал Гнус, когда мы с ним искали новое место к ночлегу. - Там в пещере мешок с золотом. Теперь мы будем самые богатые люди в России. Мы с тобой купить целый город с новыми машинами. Будем разводить "телок" и трахать каждый день новую "телку", как восточные шейхи.
Я посмотрел в сторону орущего Гнуса и обомлел. Прямо на меня на двух лапах шел огромный медведь. Зверь был такой огромный, что я среднего роста был медведю где-то на половину его роста. Медведь был больше двух метров и шириной больше одного метра. Почему-то у меня в голове мелькнула первая мысль, что у медведя около тонны съедобного мяса. Я даже не подумал, что это ни зверь, а я сейчас буду лакомым кусочком у зверя в таежном лесу.
- Черепок, спокойно. - тихо, сказал Гнус, вытаскивая из-за пояса свой топор. - Ты только не смей удирать от медведя. Звери гоняться за убегающими. Я сейчас прикончу косолапого, пока он не прикончил нас.
Мне было не понятно, как Гнус собирается разбираться с таким гигантом. Ведь своим топором Гнус не сможет достать даже до головы медведя. Однако. Гнус подошел сзади с левой стороны медведя и что было силы, воткнул медведю топор высоко в бок в область сердца. Медведь ужасно страшно заревел от боли и тут же кинулся в сторону Гнуса. Словно обезумевший я кинулся в сторону медведя и нанес удар топором медведю в то самое место, куда только что медведя поразил топором Гнус. Медведь заревел сильнее прежнего и тут же упал сверху прямо на Гнуса. В этот момент, я что было силы, нанес медведю сразу два подряд удара обухом по голове медведя. В тоже мгновение понял, что лучше бить медведя лезвием топора и продолжил свои удары топором лезвия по толстой шее фактически мертвого медведя. Я бил медведя по голове и по шее лезвием топора до тех пор, пока это место медведя не превратилось в какую-то кровавую массу, смешанную с мозгами, костью и темно-красным мясом огромного зверя.
- Прекрати бить медведя! Медведь давно мертв. - заорал из-под медведя Гнус. - Вытащи меня быстрее из-под медведя. Он сильно тяжелый. Я задыхаюсь от тяжести медведя.
Я попробовал вытащить за руку из-под медведя всего окровавленного Гнуса. Но медведь почти всей тушей подмял Гнуса под себя. Тогда я взял за лапу медведя и что было силы, потянул тушу медведя в ту сторону, куда туша медведя больше был наклонен. Туша медведя поддалась. Гнус сам выбрался из-под наклонившейся в сторону туши медведя. Я посмотрел на Гнуса снизу вверх. В тоже мгновение обомлел от страха того, что я увидел перед глазами. Все тело Гнуса вместе с одеждой распорото, словно несколькими саблями одновременно. Из лохмотьев бывшей одежды Гнуса торчали оголенные ребра, а внизу под ребрами свисали кишки. Я буквально лишился разума и голоса. Гнус какое-то мгновение сгоряча ничего не мог понять о случившимся с ним. Жестикулировал руками, смеясь, рассказывал что-то мне о своей драке с медведем. Потом посмотрел на меня. В тот же момент перевел взгляд на себя.
- Черепок! Быстрее заруби меня, как зарубил медведя! - заорал Гнус, оглушая тайгу. - Я не хочу умирать в мучениях! Выполни мою последнюю волю. Я все равно не желец.
- Как я могу зарубить тебя! - опомнившись, заорал я, на Гнуса. - Ты же человек, а не зверь! Ты мой друг!
- Заруби меня, как друга! - кричал Гнус. - Ни дай мне умирать в муках! Я все равно не выживу! Заруби!
- Прости меня Гнус! Прости друг! Спасибо, что ты спас меня! - рыдая, сказал я, подойдя к Гнусу с топором.
Гнус ничего ни стал говорить, опустил глаза и покорно подставил мне свою голову. Сколько у меня было сил, я размахнулся топором и с такой силой ударил Гнуса по голове, что Гнус буквально влип задницей в огромную лужу крови, которая натекла от трупа медведя и от только что живого тела моего спасителя Гнуса. Разделавшись с медведем и с Гнусом, я словно обезумевший пару часов бродил вокруг трупов зверя и человека. Никак не мог сообразить, что мне делать дальше. Умереть от разрыва сердца или утопится в таежной реке. Мне не хотелось жить после того, как я зарубил топором человека и остался совсем один в лесу. Однако от разрыва сердца я не умер и в таежную реку топиться не пошел. Кружил вокруг трупов зверя и человека до тех пор, пока ноги стали заплетаться и меня потянуло ко сну. Обтерев снегом лицо и руки от обильной крови. Я немного пришел в себя. Стал собирать к пещере сухие ветки и куски сухой коры от деревьев. Разжег у входа в пещеру такой огромный костер, что даже испугался о возможном пожаре в таежном лесу. Поэтому в пещеру сразу не пошел. Подождал, пока костер погаснет до безопасного пламени. Затем разбросал угли костра возле входа в пещеру. Когда я был готов отправиться спать в пещеру, то прежде всего посветил фонариком в глубину пещеры. Там в пещере тоже была не из лучших картин. У входа в пещеру валялась груда человеческих костей, видимо вытолканных медведями из пещеры. За грудой человеческих костей разодранный мешок, из которого поблескивали золотые самородки. Дальше за мешком с золотыми самородками лежали два небольших медвежонка, посасывая свои лапы. У медведей совсем недавно началась зимняя спячка в таежном лесу. Я ни стал тревожить малышей, ведь им спасть до самой весны. Если конечно они не умрут без материнского молока. По своим размерам малыши вроде выросли с того возраста, когда нуждаются в материнском молоке. Может быть, сама природа ни даст погибнуть малышам без матери. Здесь в тайге столько много медвежьих семей. Вполне возможно, что какая-нибудь медведица примет этих сирот в свою медвежью семью и не даст погибнуть медвежатам. Мне некуда было идти искать место ночлега. Я выгреб из пещеры ногой давно истлевшие белые кости людских скелетов. Посыпал освободившееся место теплым пеплом от костра. Подбросил в угли костра сухие ветки и кору деревьев. Постелил у входа в пещеру два байковых одеяла. Двумя байковыми одеялами укрылся сам и вскоре заснул так крепко, что проснулся лишь тогда, когда вокруг берлоги тайгу осветили совсем не позимнему яркие лучи солнца. Я посмотрел в сторону трупов медведя и человека. Они лежали все там же в застывшей луже собственной крови. За кустами у берега реки мелькнули серые тени. Наверно волки пришли на запах крови, чтобы полакомится свежатиной медвежьего и человеческого мяса. Мне тоже не мешало, полакомится медвежатиной. Говорят, что мясо медведя очень полезно людям. Уйти отсюда все ровно успею. Теперь у меня в таежном лесу остались всего лишь две дороги. Одна моя дорога к людям, куда я едва ли дойду. Другая дорога в пасть хищникам, которые давно ждут меня в кустах. Но я так просто хищникам не дамся. Пока у меня есть власть над огнем, то не один хищник не приблизится ко мне. В свою защиту я могу лес поджечь, но в пасть хищникам живьем не дамся. Если только сама старуха Смерть меня достанет во время болезни. Тогда пускай хищники наслаждаются моим мясом. Не пропадать же добру в тайге? Не освобождаясь от дурных мыслей, я стал собирать вокруг сухие ветки и кору деревьев, которых было так много в лесу, что хватило бы на сотню гигантских костров. Так что мне без труда удалось быстро собрать дрова на разведение хорошего костра, на котором я собирался поджарить мяса медведицы. Мне надо было хорошо подкрепиться в дорогу и сделать запас жареного мяса с собой на несколько дней. Из нашего совместного пайка осталось не больше десятка консервных банок с тушеным мясом. После того, как на нашу голову упал первый снег, то у нас стало мало доступа к спелым лесным плодам и ягодам, которыми питались на протяжении светового времени. Поэтому нам пришлось обратиться к своим запасам сухого пойка, который мы прихватили с собой из зоны вольного поселения. Если можно так сказать, то за счет утраты наших двух попутчиков, Хорька и Цыпы, нам нельзя было жаловаться на отсутствие натуральной пищи в виде тушеного мяса. Избавившись от гвоздей к сборке плота, который нам не суждено было построить, мы уравняли освободившееся место грузом дополнительных продуктов оставшихся от Хорька и Цыпы. За время движения по тайге вдвоем мы хорошо питались. Мне почти ничего не осталось от Гнуса. Теперь мне предстояло пополнить свой запас продуктов за счет жаренного медвежьего мяса. Такого случая у меня больше не будет. Скорее я достанусь следующему медведю, чем следующий медведь достанется мне в гуще таежного леса.
Как только костер занялся огнем, я подошел к туше медведя. Бесцеремонно испортил медвежью шкуру на том самом месте, где по моим предположениям могло быть сочное мясо. Оголил мясо медведя от шкуры и стал срезать ножом филе мяса медведя. Длинные куски красного мяса продел тонкой веточкой и положил на рогатки из веток над углями костра. Пака мясо медведя поджаривалось над углями костра. Я продолжал срезать куски мяса с туши медведя и в это же время подкидывал кусочки коры в угли костра, чтобы поддерживать огонь в костре до тех пор, пока будет готово поджаренное мясо медведя. Провел почти полдня у костра. Стараясь больше нажарить в дорогу мяса. Когда я вдоволь насытился жареным медвежьим мясом и сделал хороший запас жареного мяса в дорогу, я собрал свои вещи и помолившись за упокой Гнуса, отправился дальше в путь. Мне обратно надо было наверстывать упущенное время и воспользоваться теплым днем, которых становилось, все меньше и меньше, в таежном лесу. Скоро наступят зимние холода. Тогда мне будет трудно продвигаться и обогреваться ночью кострами. Все будет засыпано снегом, который постепенно начинает падать на землю в тайге не только с неба, но также с верхушек деревьев. Сытому идти всегда легче, чем голодному. В половине этого дня я прошагал по тайге на много больше, чем в последний день мы прошли на пару с Гнусом. В котомке за плечами, а также в обеих руках у меня было жаренное медвежье мясо. Все запасное белье я одел на себя, чтобы не замерзнуть ночью. Поверх бейсбольной импортной кепки я натянул себе на голову свитер. Лишь лицо с прорезями глаз, губ и носа были доступны свежему воздуху. В таком виде я ложился спать. В таком виде я передвигался во время холода. От такого моего ужасного вида могли шарахаться не только звери в тайге, а также встречные люди. Если бы мне посчастливилось встретить в таежном лесу людей. Одна только борода на моем лице стоила многого. Среди черных волос моей бороды стало больше седых волос. Видимо я так сильно постарел от того ужаса, который мне пришлось пережить во время гибели попутчиков.
Сколько дней я брел по тайге в одиночестве, мне не было известно. Давно не считал дни. Время мне тоже было не знакомо. Будильник выбросил на второй день своего одиночества. Лишний груз мне был ни к чему. На мне было лишь то, что спасало меня от холода, а также спички и зажигалки к разведению костра в таежном лесу. Я больше не думал о том, что меня могут обнаружить люди. Пускай даже люди посадят меня обратно на зону. Главное выжить. В котомках у меня находились десять банок мясных консервов и последний кусок жареного мяса медвежатины. Хорошо, что природа наградила меня отличным здоровьем. Столько много километров прошагал по тайге, а всего пару раз болел простудными заболеваниями, когда мы попали под дождь. Все остальное время чувствовал себя вполне здоровым. Единственное, что меня доставало в пути, так это усталость за целый день ходьбы по таежному лесу. Поэтому перед сном я едва дотягивал до своего лежбища. Если мне не удавалось найти какое-то укрытие в пещерах, норах или в пустом логове зверя с костром у входа. Тогда я забирался на дерево и спал в хвойных ветках, привязавшись к дереву ремнями, которые я прихватил с собой у погибших попутчиков. Мне также хотелось выжить в тайге. Последние три дня бреду налегке. Из запаса моих продуктов осталась банка тушеного мяса. Стараюсь питаться таежными плодами и ягодами. Держу в запасе банку тушеного мяса на тот случай, когда нечего будет кушать из лесных ягод и плодов, которые я изредка отыскиваю на деревьях и кустарниках. Дары природы, которые ни съели жители дикой природы, словно китайские фонарики ярко горят на фоне белого снега. Такие дары природы я вижу издалека. Сразу ускоряю шаг, чтобы до моего прихода жители леса не съели эти спелые ягоды, оставшиеся в запас диким животным на долгую холодную и голодную зиму в таежном лесу. Теперь я как таежный зверь пытаюсь плодами тайги. Вчера вечером съел последнюю банку тушеного мяса. Если сегодня не выйду к людям, то в тайге устрою пожар, чтобы таким образом привлечь к себе людей. Живут люди где-то совсем рядом. Вчера слышал лай собак и выстрелы из охотничьего ружья. Пытался кричать, но у меня совсем нет голоса. Потерял голос наверно потому, что вчера орал как резанный при виде волков, которые кружились стаей вблизи меня. Видимо волки хотели полакомиться моим мясом. Хорошо, что я смог разжечь костер возле пустой медвежьей берлоги. Таким образом, с помощью огня я отогнал от себя волчью стаю. Волки убежали в лес поживиться слабыми животными. Наверно не зря волков называют санитарами леса. Так как волки уничтожают слабых и больных животных леса. Более сильные животные могут постоять против стаи волков. Выходит, что я пока вполне сильный животный, если волки до сих пор не загрызли меня в лесу. Как только я увидел большую пещеру на склоне небольшой возвышенности, то сразу решил, что это место будет моим последним местом в таежном лесу. Натаскаю сюда множество сухих веток и древесной кары. Весь световой день буду заниматься запасом даров природы себе в пищу, а также запасом дров на костер. С наступле?нием темноты буду жечь костер у входа в пещеру. Постепенно сделаю пещеру теплой от углей и пепла. Буду тут жить до весны. Если старик полуголый ухитрился прожить в тайге несколько десятков лет. Причем не замерз в лютые морозы. Как говорил старик, что зиму проводил с медведями, которых своими руками выкормил с первых дней рождения. Каждое лето старик готовил запас на зиму. Чем питался всю холодную зиму. Одежда на мне вполне теплая. Пока лютых морозов нет, успею запастись лесными дарами дикой природы. В самые сильные холода буду отсиживаться в пещере. Если смогу выжить до весны, то тогда все равно дойду до людей. Жить в лесу, как тот старик, мне совсем не хочется. Стараясь случайно не спалить огнем, свое скудное имущество я убирал все из пещеры и в течение дня жег костер прямо в пещере. Таким образом, обогревал пещеру изнутри. На ночь разводил огромный костер возле входа в пещеру. Внутри пещеру на ночь обкладывал хвойными и сухими ветками. С наступлением дня хвойные и сухие ветки сжигал внутри пещеры. Вход в пещеру обкладывал хвойными и сухими ветками, сохраняя тепло внутри пещеры. На ночь пещеру обратно обкладывал сухими и хвойными ветками. Наутро обратно повторял все свои действия. Каждое утро и вечер, тщательно растирал свое тело и лицо чистым снегом. Так я соблюдал ги?гиену своего тела и постепенно приучал себя к холоду. Впереди у меня была целая зима. Мне надо было пережить тут в пещере холод, голод и смерть. Я должен был полностью приготовить себя ко всем сложностям проживания в условиях зимней тайги. Если верить старику, что он мог в течении многих лет жить в пещере с медведями, то мне стоило остаться в пещере с маленькими медвежатами. Шерсть медведя намного лучше греет, чем моя одежда, которая просалилась от моего жира и пота. От медвежат пахло лесом, а от меня пахнет дохлятиной от прогнившего белья. За все время нашего странствия по тайге, мы всего лишь пару раз стирали свое белье, когда задыхались от собственной вони. Столько же раз и купались в маленьких озерах, которые встречались нам в таежном лесу. Все остальное время жили бомжами в таежном лесу. Конечно, остаться с медвежатами было бы хорошо. Но у меня не позволила бы совесть быть рядом с сиротами, которых я оставил без матери. Кроме того рядом с пещерой два трупа. Человека и медведя. Мясо медведицы я мог использовать в пищу. Однако, я не хищник, чтобы съесть тонну мяса. Даже с огромным запасом на зиму, я все равно не смог бы осилить столько много медвежьего мяса, на которое положили глаз волки. Не отбиваться же мне от волков топором или ножом. Волки все равно меня достали бы вместе с медвежьим мясом и трупом Гнуса ни стали бы брезговать. К тому же быть всю зиму с трупом человека совсем неприятно. Я не людоед, не вампир и не кровопийца. Мало того, лежать каждую ночь в пещере на груде золотых самородков с постоянно изменяющимися мыслями о богатстве и нищете человека, мне совсем не хотелось. Мои мысли о том, что, то золото, которое вывезли красноармейцы из вольного поселения, несут смерть всем людям, сбылись с точностью до каждого слова, сказанного мной Гнусу в последний день нашего путешествия. Стоило только Гнусу увидеть груду золотых самородков среди людских скелетов, как Гнус тут же погиб от лап медведицы. Точнее от моих рук по собственной просьбе Гнуса. Если бы Гнус не полез в пещеру, то, вполне возможно, мы могли бы избежать нападения медведицы на нас. Но наше присутствие вблизи логова медведицы, с ее медвежатами. Мы заставили медведицу встать в защиту своих медвежат и погибнуть. Так что по всем правилам выживания мне лучше быть дальше от золота, которое несет людям смерть, а также от трупов человека и медведя. От них мне тоже нечего ждать хорошего. От медвежат тоже нельзя ждать добра. Вполне возможно, что их звериный инстинкт может подсказать им, что рядом с ними лежит убийца их матери. Даже таким подросткам медвежатам ничего не стоит задрать меня во сне или по весне, когда они проснутся от зимней спячки. Мне надо как можно лучше благоустроить на зиму свое собственное логово в этой пещере, чтобы спокойно дожить до весны. Хотя мне почему-то кажется, что из меня Маугли или Робинзон Крузо не получится. Я не приспособлен жить в таежном лесу. Всю свою жизнь я пользовался услугами своей мамы и своих жен, которые постоянно создавали вокруг меня домашний уют. Здесь же в глухом таежном лесу я остался совершенно один без средств существования. Единственное, что я могу сделать себе на костре, так это в армейском котелке кипятить какой-нибудь отвар из ягод. Попить этот отвар вместо чая и вместо целебного напитка к сохранению своего здоровья. Таким образом выжить в тайге. Ни на что другое я не способен. Одежда на мне рвется, и рабочие ботинки скоро сотрутся до подошвы. Если бы не занимался делом каждый день, то я либо умер от скуки, либо сошел с ума. В том, что я постоянно заготавливал себе на питание дары природы, а также ветки и кору деревьев на поддержание костра, я коротал свое время. Постоянно продвигаясь в сторону предстоящих зимних холодов, за которыми было долгожданная весна. Единственное, что я не мог себе позволить в таежном лесу. Так это грабить беличьи запасы. Белки так быстро привыкли ко мне, что даже пытались приблизиться ко мне, чтобы полакомится тем, что я мог собрать себе в пищу в таежном лесу.