Черевков Александр Сергеевич: другие произведения.

Поездки с отцом

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Черевков Александр Сергеевич (lodmilat@zahav.net.il)
  • Обновлено: 11/10/2021. 201k. Статистика.
  • Сборник рассказов: Израиль
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:

      Поездки с отцом.
      
      1. Сулак.
       Сколько помню отца, всюду, где мы жили, отец состоял в разных общественных и государственных организациях, а также в союзах рыболовства и охоты. Так же было в Дагестане. Когда мы переехали жить в Избербаш, отец тут же отправился регистрироваться в союз рыбаков и охотников.
       Ни сказал бы, что отец был заядлым рыбаком. Так себе лишь для корочки, что числится в союзе рыбаков, иногда выходил на рыбалку или ходил на общее собрание охотников и рыбаков. Все остальное время рыболовные снасти отца гнили где-то в кладовке или валялись в нашем сарае на краю города. Отец редко давал мне пользоваться своими рыболовецкими снастями. После знакомства с дядей Витей Ложниковым, у меня рыболовецкие снасти стали лучше, чем у моего отца.
       В отличие от рыбалки, мой отец был страстным охотником. Когда начинался сезон охоты на местную дичь, отец в выходные дни был на охоте в горах или возле моря подальше от города. Часто ездил с отцом на охоту. У меня хорошо получалось стрелять по дичи. Редко, когда промахивался. Отец всегда ставил меня в пример перед другими охотниками, которые часто возвращались домой с охоты без дичи. В то время как мы с отцов всегда были с разными охотничьими трофеями.
       Откровенно говоря, больше любил рыбалку, чем охоту. Мне жалко было убивать дикую птицу или диких животных. Ради спортивного интереса любил стрелять из ружья по мишеням или по банкам. Отец ставки делал на мою стрельбу по мишеням и по банкам. Со временем научился стрелять из ружья пулями по горящим свечам так, чтобы, не задевая пулей свечи потушить огонь на фитиле свечи. Мы с отцом часто выигрывали разные соревнования по стрельбе из ружья.
       В те послевоенные годы, с уважением относились к инвалидам и ветеранам Великой отечественной войны. Героев прошлой войны ставили в пример молодым и продвигали в должности. Ветераны и особенно инвалиды войны занимали посты руководителей производства, местной власти, а также разных партийных, профсоюзных и общественных организаций. Больше продвижением по должности среди ветеранов и инвалидов войн пользовались образованные люди.
       Отец Сулимова Вовки, инвалид и ветеран войны, был председателем городского совета в Избербаше. Отец Журавлева Витьки был главным инженером на военном заводе. Среди наших родственников многие ветераны войны были на разных руководящих постах. Мой отец не имел высше-го образования. Однако, как инвалид войны второй группы, а также как ветеран войны, отец занимал высокие посты в общественных организациях. Отца часто выбирали председателем союза охотников и рыбаков на территории Избербаша, а также в комитет рыбаков и охотников Дагестана.
       - Шурка! Готовься! На следующей неделе мы едем с тобой за Махачкалу дежурить на реку Сулак. - объявил отец, перед летними каникулами. - Там не хватает рук добровольцев перед браконьерами на осётра. Сейчас осётр идёт нереститься в верховья Сулака, а браконьеры промышляют на реке.
       Вообще-то в те годы насчёт ловли осётра и севрюги было очень строго. Лицензию на ловлю ценной рыбы давали только рыболовецким колхозам и то под присмотром милиции, а также специальной охраны со стороны добровольцев общественных организаций по защите ценной рыбы, диких животных и птиц, которых в прикаспийской низменности Дагестана было очень много.
       Браконьеров наказывали огромными штрафами, а также длительными сроками заключения. Вплоть до высшей меры наказания, то есть к расстрелу. Однако, не смотря на строгий закон к браконьерам, возле Каспия всегда процветало браконьерство. Все говорили, что без рыбы и без дичи невозможно жить рядом с морем. Поэтому тайком охотились и рыбачили все без исключения.
       В каждой семье можно было увидеть за праздничным столом чёрную икру, балык из осетрины или мясо из разной дичи. В каждой семье были пуховые перины, подушки и одеяла из пуха местной дикой птицы. На колхозном рынке из-под прилавка можно было купить все, что водится в море, на суше и в воздухе здешних мест. Обычная дичь и обычная сушёная рыба были в каждой семье.
       Когда начинался нерест осетровых рыб, браконьеры ночью выходили в море ловить осётров и севрюг с икрой. Глушить осетровую рыбу взрывчаткой нельзя. Говорили, что от взрыва мясо осётра травится. Становится не пригодной к употреблению в пищу. Кроме того, от взрыва брюхо осётра лопается. Икра выбрасывается наружу. Поймать икру в морской воде практически невозможно.
       Во время нереста, осётра ловили ради чёрной икры. Вспарывали живот осётра. Забирали из внутренностей осётра или севрюги чёрную икру. Сами туши осётра и севрюги выбрасывали в море. Так как громадного осётра и севрюгу невозможно не заметно пронести домой. В то время как чёрную икру можно принести домой в чём угодно или при опасности спрятать в море и в песке.
       Часто оравой ночам мы выслеживали браконьеров. Вылавливали в море брошенную осетрину и севрюгу. Бывало, что воровали у браконьеров спрятанную чёрную икру в море или в прибрежном песке. Носить добычу домой мы не могли. Так как за такую добычу могла пострадать семья во время контрольной проверке по городу. Нам тоже могло достаться от родителей за такую добычу. Поэтому мы из добытой осетрины или чёрной икры готовили себе на природе разные делика-тесные блюда, а то вообще ели чёрную икру и мясо осётра, как обычную икру или обычное мясо. Отец строго настрого приказал мне держать язык за зубами, чтобы ни одна душа не узнала о том, что мы с отцом едем караулить нерест осетровых в устье реки Сулак или даже отлавливать там браконьеров. Отец опасался, что нас могут караулить браконьеры на выезде из Избербаша или за Махачкалой на спуске к реке Сулак.
       Но так как в небольшом населённом пункте, как Новый городок ничто нельзя было спрятать от людских ушей и людских глаз. Так мы с отцом специально пустили слух. О нашей поездке в гости к родственникам в Чечню. Отдохнуть там, на одну неделю.
       - Ты долго в гостях не засиживайся, - наставляли меня друзья перед отъездом. - У нас много дел на пресных заливах и в горах. За лето надо успеть, все сделать и отдохнуть хорошо на каникулах.
       - Да мне вообще нечего делать в Чечне, - набивая себе цену, лукаво сказал друзьям. - У нас в Старом хуторе двоюродные братья и сестры младше меня. Мне с мелюзгой возиться совсем неинтересно. Все мои друзья здесь в Новом городке. Не поехал бы. Но отец и мама настаивают, чтобы съездил к родственникам. После рождения близнецов мы редко стали ездить к родичам...
       Друзья больше ничего ни стали говорить мне на дорогу. Оставили меня в покое. Последние два дня перед отъездом мы с отцом готовили охотничьи и рыболовные снасти втайне от всех. Как бы по хозяйству заперлись у себя в сарае за городом. Набивали там порохом, дробью, пулями и кар-течью патроны ружьям.
       Тогда готовые патроны к ружью купить было дорого и полный дефицит на охотничье снаряжение. Поэтому отец изготавливал дробь, картечь и пули. Помогал отцу насыпать в патроны порох. Затем отец набивал патроны разными зарядами со специальными пыжами.
       Стараясь не вызывать ни у кого подозрения своим ранним выездом из Нового городка. Мы уехали на инвалидном драндулете тогда, когда все выезжали в рабочий день утром на работу. Соседи знали, что у нас есть родственники, в Махачкале и в Каспийске. Поэтому отец сказал, что мы, вна-чале заедем к ближним родственникам на один день, а завтра поедем к родичам в Гудермес.
       Мы и в правду вначале заехали в гости к родственникам в Каспийск. Во второй половине дня прибыли к родственникам в Махачкалу. Там заночевали у родственников. Видимо отец не хотел испортить себе удовольствие с дежурство на реке Сулак. Поэтому в гостях у родственников вы-пил всего лишь по рюмке водки. К утру следующего дня отец был трезвым и готовым к поездке.
       - Мы вначале заедем в рыболовецкий совхоз рядом с аулом Сулак, - сказал отец, когда мы выеха-ли рано утром за пределы Махачкалы. - Надо узнать, как там с обстановкой насчёт нереста осетровых рыб. Затем оттуда выдвинемся в засаду к устью Сулака. Посмотрим издали на нерест.
       До аула Сулак дорога прекрасная. Асфальтированная трасса кавказского назначения. Наш драндулет распугивая треском своего двигателя окружающую среду. Как инвалид дёргается во все стороны и спешит по склону асфальтированной трассы в сторону устья реки Сулак. Отец едва успевает выворачивать драндулет из-под колёс проезжающих по трассе больших автомобилей.
       Не доезжая до реки, мы сворачиваем в правую сторону и выезжаем на просёлочную дорогу. Здесь много ям, бугров и разных расщелин в помятой извилистой ленте просёлочной дороги. Отец, словно ювелир, ведёт свой трёхколёсный драндулет между рвов и ухабин. Стараясь не попасть в глубокую яму вдоль дороги или не натолкнуться ведущим колесом драндулета на камень.
       - Все! Приехали! - в сердцах, сказал отец, когда мы уткнулись передним колосом драндулета в расщелину между камней, примерно, в ста метрах от поворота к воротам совхоза. - Дальше пойдём пешком. Здесь близко. Скажу пацанам из совхоза, чтобы они убрали наш драндулет в сторону от проезжей части дороги. Никто наш транспорт тут не возьмёт. Отсюда поедем обратно...
       Отец ещё долго бурчал что-то себе под нос, вытаскивая из драндулета свои охотничьи и рыболовные снасти. Мне некогда было слушать отца. Прекрасно знал свои обязанности. За мной были закреплены мои рыболовные снасти, вещь мешок и одно охотничье ружье.
       Это была огромная тяжесть мне десятилетнему пацану. Но никогда не хныкал перед своим отцом, героем и инвалидом войны с фашистами. Мне хотелось быть таким же сильным и терпеливым, как мой отец.
       - Ты можешь не спешить, - посочувствовал мне, отец. - Дальше речки дороги нет. Пойду вперёд. Определюсь с обстановкой на месте. Надо найти у реки председателя рыболовецкого совхоза.
       Отец ушёл вперёд и вскоре скрылся в предрассветных сумерках в густом тумане в сторону реки. Решил немного расслабиться с дороги во время поездки на драндулете. Поэтому ни стал на себя цеплять все свои снаряжения. Перетаскивал частями вещь мешок с удилищем и охотничье ружье с патронташем. Прекрасно знал, что в такую рань вдали от населённого пункта никого нет.
       Однако ошибся со своими выводами насчёт пустого места на природе. Не прошло и десяти минут моего передвижения от драндулета в сторону реки, как от ворот совхоза послышался лай сторожевых собак. Наверно собаки встречали моего отца.
       Сейчас эти собаки примчатся ко мне. Мне хорошо было известно, что кавказские сторожевые овчарки на сидячих людей и животных никогда не нападают. Поэтому сел на траву у дороги и стал ждать прихода сторожевых собак.
       Собаки ни заставили себя долго ждать. Едва только расслабился на траве у дороги, как в мою сторону стали бежать четыре кавказские овчарки, а следом за ними пацаны возрастом старше меня. Через секунды был окружён собаками и пацанами. Собаки вначале облаяли меня со стороны. Затем собаки приблизились ко мне вплотную. Стали обнюхивать и определять опасность.
       Убедившись в том, что не опасен, кавказские овчарки сели вокруг меня в позе защиты меня от возможного нападения на меня и на них врагов со стороны. К этому времени ко мне подошли местные пацаны. На своём языке пацаны приказали собакам отойти от меня. Когда собаки ушли за кольцо моего окружения, местные пацаны стали приветствовать меня на своём кавказском языке.
       - Здравствуй, кунак! - стали говорить со мной на русском языке местные пацаны, когда убедились в том, что не знаю их языка. - Давай мы поможем тебе донести твои вещи до нашего совхоза...
       Ни стал возражать насчёт помощи. Обменявшись с мальчишками приветствиями и знакомством, уступил им свои вещи и налегке пошёл следом за своими добровольными носильщиками. Навстречу нам со стороны совхоза вышли четверо взрослых здоровых парней. Сразу было видно, что эти парни по просьбе моего отца уберёт наш драндулет с дороги, чтобы машины могли ездить по просёлочной дороге. Наверно перенесут драндулет в обратную сторону, чтобы мы после дежурства на берегу моря могли обратно без проблем уехать на своём драндулете домой.
       - Вот и мой наследник явился! - радостно, сказал отец, представляя меня упитанному мужчине.
       - Ну, что, кунак! Давай знакомиться! - дружелюбно улыбаясь, сказал мужчина, протягивая мне ру-ку.
       - Меня зовут по отцу Александр Сергеевич! - шутя, сказал, по-деловому протягивая руку мужчине. - Можно просто Шурик! Так легче будет общаться. Не люблю фамильярности с друзьями.
       - Однако ты не по возрасту шутник! - слегка пожимая мне руку, вытаращив от удивления глаза, произнёс мужчина. - Не буду называть себя по отчеству. Все равно ты не запомнишь. Называй меня просто Абдулл. Думаю, что тебе такое имя будет легко запомнить. Будем с тобой на равных.
       - У нас в коммунальной квартире живёт мой самый лучший друг Абдуллазизов Абдулл, - радостно, сказал упитанному мужчине по имени Абдулл. - Теперь у меня есть два друга по имени Абдулл...
       - Два самых лучших друга по имени Абдулл! - поднимая к небу указательный палец, подтвердил мой новый друг по имени Абдулл. - С этого времени ты всегда мой желанный гость в моём доме.
       - Мы тоже будем рады принять тебя у себя в гостях в любое удобное тебе время, - с кавказским акцентом, торжественно произнёс, показывая указательным пальцем в небо. - Рад был познакомиться с тобой. Пусть сам Всевышний услышит искренние слова джигитов. В веки веков! Амин!!!
       - Амин! Амин! - повторили все присутствующие за мной, как подобает истинным кавказцем, показывая руками и глазами к небу, дотрагиваясь до лица руками. - Пусть будет так во все времена!
      
      2. Осетрина.
       По кавказским обычаям обменявшись приветствиями в шутку и в серьёз, мы направились к речке Сулак, где были маточники по разведению осетровой рыбы. За всю свою последующую жизнь не видел ничего более примитивного по разведению осётров, как те маточники разведения осётров. Видимо у местных горцев переходил опыт из поколения в поколение, как разводить осётров.
       Широкое устье реки Сулак к весне мелело так сильно, что в некоторых местах глубина реки не превышала десяти сантиметров. Местные жители, в данном случае рабочие рыболовного совхоза, перед нерестом осетровой рыбы, рыли глубокие траншеи вдоль устья реки. Укрепляли стены траншей дёрном и сухими ветками чилижника, чтобы не омывались стены траншей речной водой.
       Природный инстинкт увлекал весной осётров из моря в устья реки, чтобы оставить икру в виде своего потомства. Осетровые рыбы, словно торпеды, разгонялись с моря и на большой скорости проходили мелководье реки. Когда уставшая рыба доходила до искусственных траншей, то опускалась в траншеях на глубину отдохнуть перед метанием икры. Дальше уплыть рыба не могла.
       В траншеях отдохнувшие осётры начинали творить естественные чудеса природы. Матки осетровые тёрлись о стены траншей покрытые дёрном и ветками чилижника, выдавливая из себя чёрную икру, которая тут же оплодотворялась самцами. Траншеи наполнялись чёрной икрой, из которой позже вылуплялись мальки осетровых рыб.
       Опустевших от икры погибающих маток вылавливали из траншей и употребляли мясо рыбы в пищу людям или на корм домашним животным.
       Летом от сильной жары таяли в горах ледники. В это время от сильного испарения в горах Кавказа проходили частые дожди и грозы. Река Сулак наполнялась водой. Бурный поток воды смывал из искусственных траншей оплодотворённую чёрную икру и зародившихся мальков осетровых рыб. Таким образом, местные жители помогали осётрам размножаться в естественной среде.
       - Сергей! Сегодня нет смысла выходить тебе на дежурство к морю. - сказал Абдулл моему отцу, приглашая нас к столу на берегу реки Сулак. - Массовый нерест осётра начнётся только завтра. Мои люди были сегодня рано утром возле моря. Там все чисто. Нет браконьеров и нет осётров.
       - Абдулл! Ты так говоришь, словно знаешь расписание нереста осётров! - с удивлением, воскликнул мой отец. - Можно подумать, что осётры сообщают тебе, когда войдут в Сулак нереститься.
       - Ничего тут странного нет! - отмахнувшись от моего отца, обычным тоном, сказал Абдулл. - Мы живём в устье этой реки в нескольких десятка поколений. Поэтому знаем о реке все её причуды.
       За день до полного штиля на море. Возле мелководья между рекой и морем, на глубине морского залива собираются стаи осетровых рыб. Ты завтра сам увидишь, как при полном штиле в морском заливе бурлит вода от огромной стаи осётров и севрюг. Когда осётрам и севрюгам становиться слишком тесно на глубине морского залива. Тогда косяк осётров и севрюг уходит дальше в море. Далеко в море осётры и севрюги разгоняются для штурма мелководья реки, чтобы уйти на нерест.
       Отец долго за завтраком обсуждал с директором рыболовного совхоза проблемы охоты и рыболовства в прикаспийской низменности. Местные жители в основном ни охотники, а рыбаки. По-этому отец лишь вскользь вспомнил несколько баек про охотников. В основном оба больше говорили о рыбной ловле, а также о разведении осетровых рыб в маточниках рыболовецкого совхоза. Мне было неинтересно слушать разговор между отцом и директором рыболовецкого совхо-за. Хотел было взять свою удочку и направиться к речке. Но любопытные местные пацаны с ухмылкой рассматривали мои рыбацкие снаряжения. Не знал, как в этих местах ловят рыбу, поэтому решил не позориться с рыбалкой в этих местах. Отправился к речке налегке. Посмотреть на воду.
       В этом месте Сулак был шириной больше километра. Но воды в реке было "синичке по яички", как говорили терские казаки о глубине в речке Белка, которая протекает рядом с Гудермесом и Старым хутором. В нашей речке хоть по-собачьи можно купаться, а тут и по-лягушачьи не искупаешься. Только сандалии можно намочить. Наверно местные пацаны купаются в море или в лужах.
       - Эй! Кунак! Иди сюда! Посмотри, сколько у нас здесь осетровой рыбы водится, - закричали мне пацаны от глубоких траншей-маточников. - Такой рыбы у вас в городе нет, и никогда не будет.
       - У нас в городе вообще никакой воды и рыбы нет, - ухмылкой, поправил высказывания местных пацанов, разглядывая осётров в маточнике. - Зато в пресных заливах у нас водится все, что есть в Каспийском море и в реках, впадающих в Каспийское море. Недавно с дядей Витей ловил угрей...
       - Такой рыбы вообще в природе нет! - ехидно улыбаясь, прервал мой рассказ плешивый пацан.
       - Много ты знаешь! - смеясь, возразил. - Дальше своего аула никуда не ездил. Мой дядя в советской армии в Германии служил. Когда поймал первого угря и принял его за неизвестную змею, то дядя Витя сказал мне, что это такой вид рыбы, которая живёт в океане, а нерестится в реках...
       - Ну, ты заливаешь?! - закричал здоровый пацан, показывая на меня пальцем. - Ври больше! Откуда у вас океанские угри, если Каспий не граничит с океаном, и речки рядом с вашим городом нет.
       - Ничего не вру! - закричал, на здоровенного пацана. - О нашей рыбалке на угрей знает весь город. Даже в газетах писали про нашу рыбалку на угрей. Ты здесь хоть газеты читать можешь?..
       - Да даже книги читаю вот такие большие! - как рыбак показывает величину пойманной рыбы, развёл руки здоровенный пацан. - Так что нечего нам врать про свою рыбалку на рыбу угрей...
       - Я-то ничего не вру! - разозлился на здоровенного пацана. - Это ты врёшь про книги. Таких книг вообще не существует на всём белом свете. У нас в Старом хуторе имеется целая библиотека...
       - Чего?! Чего?! В каком Старом хуторе? - пошёл на меня, здоровенный пацан. - Ты сам сопливый!
       - Ну, ты меня достал! - окончательно разозлился. - Не посмотрю, что здоровый. Врежу по роже!
       - Так сейчас тебе первый рожу набью! - наступая на меня, заорал здоровенный пацан. - Не посмотрю на то, что ты у нас в гостях. Ты сейчас за все получишь! Мелюзга вонючий! Сопливый!
       Ни стал ждать, пока здоровенный пацан врежет мне по зубам. Со всей своёй силы врезал здоровенному пацану головой в живот и вместе с пацаном полетел в маточник к осетровым рыбам. К этому времени пока не очень-то мог плавать в море.
       Только по-собачьи плавал в море на мели. Здесь же в маточнике мне было с головкой. К тому же в маточнике было много осетровой рыбы, которая имеет острую чешую по своим бокам и на спине. Такой чешуёй нам можно порезаться.
       Как только мы свалились в маточник с осетровой рыбой, так сразу мы оба запаниковали. Цепляясь за стенки маточных траншей, мы пытались как можно быстрее выбраться наружу. В это же самоё время осетровая рыба стала метаться во все стороны по траншеи маточника, сбивая нас обратно со стенки траншеи на глубину. Мы оба стали барахтаться в воде и по-настоящему тонуть.
       Хорошо, что траншея маточника была всего метров двадцать от берега реки. В нашу сторону побежали все взрослые, кто сидел за столом на берегу и обсуждали проблему дежурства у моря. Мы не успели по-настоящему утонуть на глубине траншеи маточника, как нас буквально за уши и за голову каждого вытащили на мель. Нам тут же надавали подзатыльников за драку.
       - Сейчас же оба померитесь! - закричал на нас Абдулла. - Здесь на Кавказе все должны дружить!
       - Ты у меня ремня дома получишь! - пригрозил мне, отец, показывая на свой трофейный ремень.
       - Он первый стал мне угрожать! - стал оправдываться перед отцом. - Вы меня сами учили бить первым. Если мне кто-то угрожает. После драки разберутся. Кто был прав, а кто виноват. Вот...
       - Ты! Умник! Так тебя учили драться на улице, а не в гостях, - смягчившись, сказал отец. - В гостях вообще грех драться с любой стороны. Так что сейчас же пожмите друг другу руки и померитесь.
       Здоровенный пацан нехотя протянул мне свою руку. Тоже не горел с ним мириться. Но мой отец и директор совхоза, не сговариваясь, показали нам под нос свои огромные кулаки. Тут сразу понял, что подрался с сыном директора совхоза. Мне стало как-то неловко перед Абдуллом, что после красивых слов во время знакомства. Вдруг, ни с того низшего. Подрался с его сыном.
       - Давай будем друзьями! - искренне, сказал своему сопернику. - Извини, просто погорячился.
       - Тоже был ни прав, - согласился со мной, мой бывший соперник, обнимая меня за плечи.
       Мы оба крепко обнялись, как обнимаются на Кавказе настоящие джигиты и настоящие кунаки. Отцы одобрительно потрепали нас за волосы и тут же повели нас к столу на берег реки. Нам обо-им надо было оказывать медицинскую помощь. Так как мы оба сильно поранились об острые ши-пы чешуи осетровой рыбы, а также об ветки чилижника, которыми были укреплены стены траншей.
       - О! Аллах! На что вы похожи! - запричитала мать сына Абдуллы. - Да на вас живого места нет.
       - Фатима! Не надо унижать слезами джигитов! - серьёзным тоном, сказал Абдулла своёй жене. - В медпункт вести их не надо. Они сильно грязные от речного ила. Окажи им тут первую медицинскую помощь. Затем пусть они сходят искупаться к морю. Морская вода лечит лучше любых лекарств.
       Фатима на своём языке позвала девушку из административного здания рыболовецкого совхоза. Видимо там был медпункт. Девушка в белом халате пришла с небольшим медицинским саквояжем. Внутри саквояжа находились разные медицинские препараты, которыми лечат пострадавших в полевых условиях. Хорошо, что там не было уколов, которых боятся все. Остальное не страшно.
       - Ну, герой! Снимай с себя одежду до трусов! - приказала мне, медсестра. - Сейчас лечить будем!
       - Ты! Ибрагим! Тоже раздевайся! - приказала Фатима своему сыну. - Жалко, что здесь уколов нет. Вколоть бы вам большие уколы до самих костей, чтобы знали, как драться с гостями и кунаками.
       Мы с Ибрагимом оба морщились от жгучих медицинских препаратов, которыми обрабатывали наши кровоточащие ранки и царапины. Минут через десять мы оба были измазаны йодом и зелёнкой, словно папуасы или индейцы. Нам только оставалось нарядиться в перья страусов. Отправиться на войну к бледнолицым, которые вторглись в наши владения, пытаясь поработить нас.
       - Все! Можете идти купаться на море! - приказала нам Фатима. - Только больше не деритесь.
       - Нет! Мы больше не будем драться! - наперебой, закричали мы. - Мы теперь кунаки на века!
       Оба гордые тем, что подрались. Но больше всего гордые тем, что мы изранены до крови. В окружении целой оравы местных пацанов, мы быстро пошли по узкой тропинке к возвышенности над берегом моря.
       От рыболовного совхоза не видно моря. Даже от маточников с реки не видно морского берега. На глаз можно определить, что от совхоза до берега моря будет километра три. Когда минут через двадцать мы дошли до вершины поросшей густым кустарником, то перед моими глазами предстала удивительная картина.
       От впадения реки Сулак в Каспийское море, примерно, на километр песчаная мель, в которой воды столько же, сколько в устье реки. Сразу за мелью темно-синее огромное пятно, которое резко отличается цветом от жёлтой мели и светло-голубого морского пространства, уходящего далеко за горизонт. Где неизведанная мной тайна.
       - Представляю! Какая там огромная глубина! - удивлённо, с восхищением, сказал, Ибрагиму.
       - Старики говорят, что там глубже, чем в море, - задумчиво, сказал Ибрагим. - Даже водолазы не могли достать дна. Когда там затонул небольшой военный катер. До сих пор катер там лежит...
       - Зато там столько много рыбы, что эту рыбу не может выловить не один рыболовецкий баркас, - вступил в разговор, Ахмед, брат Ибрагима. - Во время нереста осётров там так сильно крутится вода, что может перевернуться рыбацкий баркас любой величины. Поэтому тут нет баркасов и даже обычных лодок. Здесь вообще запрещена любая ловля любой рыбы. Заповедная зона Каспия.
       Мы постояли несколько минут на вершине. Отдыхая после подъёма сюда и любуясь красотой Каспийского моря, которое раскинулась перед нами словно гигантская чаша, наполненная синей водой, которую нельзя пить, но можно любоваться. В море полный штиль. Но в темно-синей глубине за мелью идёт какое-то движение. Вода там словно закипает. После того, что рассказал директор совхоза, сейчас знаю, что там, на глубине собираются нереститься много осётров и севрюг.
       - Мы сейчас спустимся вправо от мели, - сказал Ибрагим, показывая на небольшой залив у берега моря. - Там бьёт из воды целебный родник, который затянет наши раны быстрее морской воды...
       - У нас возле города и на пресных заливах тоже есть такие целебные родники, - сказал, Ибрагиму. - Мы там часто лечим свои раны и царапины после драки, а также после ловли раков в камнях.
       - Вроде у вас в пресных заливах и в море тоже также как у нас, - размышляя над чем-то, задумчиво сказал Ибрагим. - Но у нас почему-то не водятся раки, и кутум бывает редко в море возле нас.
       - Наверно здесь все зависит от присутствия речной воды в море, - выдвинул своё предположение о проблеме с рыбой и раками в этих местах. - К тому же у вас здесь нет каменных гряд. Раки и кутум в основном водятся там, где есть моллюски, ракушки на камнях, креветки и рачки. Зато у вас осетровой рыбы так много, что нигде столько нет. Сегодня впервые увидел так много осётров...
       - То, что ты сегодня увидел в маточниках осётров, так это просто капля в море, - с гордостью, сказал, Ибрагим, спускаясь осторожно вниз к морю. - Завтра начнётся нерест осетровых рыб. Тогда ты увидишь, как много бывает осетровой рыбы в одном месте. Здесь не только осётры и севрюги будут. Море, суша и небо будут забиты хищниками разного вида. Все любят кушать эту рыбу.
       Когда мы спустились с вершины к морю, то прошли метров двести южнее от устья реки Сулак. Здесь был небольшой залив из сероводородных родников и темно-коричневая грязь, сильно похожая на мазутную плёнку, которую можно часто встретить в Каспийском море. Такая грязь и такие родники есть недалеко от пляжа между Новым городком и Избербашем. Там часто собираются старики и больные люди, которые часами сидят по уши в темно-коричневой грязи или в вонючих сероводородных родниках.
       Как только старики и больные покидают естественную лечебницу в конце дня. Так сразу мы забираемся в темно-коричневую грязь лечить свои раны и ссадины.
       Пока мы с Ибрагимом лечили свои царапины, ранки и ссадины, в это время братья и друзья Ибрагима гонялись за стаей кефали, которые спасаясь от морских тюленей, большим косяком вошли на мелководье вблизи лечебного места. У пацанов не было с собой острог или гарпунов, которы-ми можно наколоть кефаль на мелководье. Палками и руками кефаль не взять. Кефаль рыба шустрая. От любого хищника легко может ускользнуть.
       От рук человека тем более кефаль уйдёт в море. Так что пацанам будет польза от кефали в том, что они от души порезвятся, бегая за кефалью.
       - Ну, ладно! Полечились малость и хватит, - деловым тоном, сказал мне, Ибрагим, выбираясь из темно-коричневой грязи. - Мне надо идти в аул пасти к вечеру овец. Тебе надо выспаться до ночи. Ночью перед зарей вы пойдёте с отцом дежурить к морю. Завтра могут появиться у моря брако-ньеры на осётров. Ждите браконьеров с суши. По морю на лодках им слишком далеко плыть...
       - Давай грязь смоем в морской воде, - предложил, Ибрагиму, когда он стал подниматься в гору.
       - Вот этого как раз не нужно делать, - не поворачиваясь в мою сторону, сказал Ибрагим. - Нам лучше в этой грязи дойти до пресной воды. Будет нам лечебная польза. После солёной морской воды ты не поднимешься на вершину. Натрёшь себе те места, которые трутся об твоё тело...
       Вообще-то и без Ибрагима прекрасно знал, что от морской соли одни проблемы. От морской соли на трусах родители определяли, где мы болтались целый день без разрешения родителей, когда надо было быть дома делать уроки или заниматься каким-то домашним делом. К тому же от морской солёной воды.
       Мы всегда натирали докрасна своё тело. За время ходьбы от моря до дома. Поэтому мы после купания или ловли рыбы в море, всегда хорошо мылись в пресной воде залива или подолгу поласкались под колонкой пресной воды в рыболовецком колхозе у моря.
       Так что домой с моря мы являлись сухие и чистые, как огурчики с чистой грядки. Дальше мы заливали своим родителям такое, что даже самые недоверчивые родители могли поверить нашим словам. Пока мы поднимались на вершину у морского побережья, а дальше спускались к устью реки, то лечебная темно-коричневая грязь полностью высохла на нашем теле.
       Целебная грязь шелушилась на нашем теле. Осыпалась с наших ранок, царапин и ссадин, оставляя после себя бледно-розовые пятна обновлённого тела на месте бывших ранок, царапин и ссадин. Так что к пресной воде мы пришли вполне здоровыми после принятия у моря целебных грязевых и серных ванн.
       - Все! Пошёл в кошары за отарой овец. - сказал мне, Ибрагим, когда мы смыли с себя остаток темно-коричневой целебной грязи. - Ты иди в сторожку за нашей конторой. Там тебя накормят в столовой и уложат спать. В сторожке прохладно и нет мух, которые пасутся возле разделки рыбы.
       Наверно нашу ораву давно заметили, когда мы шли от моря к устью реки. Когда одна половина оравы ушла в аул пасти овец, а другая половина оравы поднялась от реки к сторожке, то издали мы почувствовали запах национальной кухни.
       Вкусно пахло свежей варёной бараниной с курдючным салом, а также балыком осетрины. Ведь жить рядом с рыбой, это ни одно и то же, что быть сапожнику без сапог. Просто во всем надо знать меру. Тогда никто не нарушит закон природы.
       - Ты будешь козье молоко пить или коровье? - спросила меня, Фатима, после сытного обеда.
       - Мне любое молоко нравится! - по-свойски, без стеснения, ответил. - Можно и то и другое...
       - Молодец, джигит! Ты с голоду не помрёшь! - восторженно, сказала Фатима, наливая мне две кружки молока из бурдюка и из глиняного кувшина. - Любое молоко полезно для роста джигита.
       Два дня нашего передвижения от Нового городка до Махачкалы и сюда к рыболовецкому совхозу. Так сильно измотали меня, что после сытного обеда еле добрался до сторожки. Словно пёс после беготни по улице за целый день, свалился на приготовленную мне пастель из огромной кавказской бурки местных чабанов. Заснул сразу, как подкошенный. Хотя впереди полдня до ночи.
       Разбудил меня лай сторожевых собак. Сразу понял, что день давно закончился. Сторожевые собаки, особенно кавказские овчарки, днем не лают. Так как к охраняемым местам днем никто не приходит. В это время хозяева ни спят. Зато ночью много разных движений за охраняемыми местами. Сюда стремятся во, чтобы то ни стоило попасть разные хищники и воры, которых встречают лаем издали кавказские овчарки.
       Самых наглых воров и хищников сторожевые собаки могут покусать. Так что мне тоже пора вместе с отцом отправляться на вершину в кусты у берега моря.
       - Молодец! В самый раз проснулся! - одобрительно, сказал отец, когда увидел меня у сторожки. - Мы с собой возьмём только охотничьи ружья с патронами, лаваш и бурдюк с козьим молоком. Свои вещи оставим в сторожке. В аулах никогда не бывает воров. Здесь никто чужого не берет.
       Отец повесил мне на пояс кожаный патронташ с патронами. Сам взвалил себе на плечи вещь мешок, в котором был бурдюк с козьим холодным молоком и завёрнутый в полотенце горячий лаваш. После сытного обеда мне до сих пор не хотелось кушать. На время дежурства нам вполне хватит поужинать, а заодно и позавтракать пятью литрами холодного козьего молока с лавашем.
       - Ты иди вперёд, - тихо, сказал мне отец, цепляя на себя патронташ с патронами, заряженными картечью. - Буду страховать тебя сзади, чтобы мы не потеряли друг друга в густом тумане.
       Отец был прав. До рассвета часа два, а туман такой густой, что в пяти метрах ничего не видно. В таком тумане и тропинку к вершине не видно. Можно промахнуться и сорваться с тропинки вниз к устью реки. Так что придётся пастушьей палкой прощупывать каждый метр до самой вершины у моря. Хорошо, что чабаны из аула оставили нам в сторожке свои пастушьи палки на дежурство.
       Осторожно, как канатоходец на проволоке над пропастью, осторожно потрогал пастушьей палкой упругую годами протоптанную тропу к вершине и растворился в густом, как в сметане ночном тумане. Отец на ощупь, словно слепой, потрогал своёй пастушьей палкой меня по плечам. Слегка громыхая охотничьими ружьями у себя за плечами, он шагнул за мной в сторону вершины у моря.
       Нам некуда было спешить. До полного рассвета около двух часов. При такой медленной ходьбе свободно можно за час добраться. Пока разберёмся с местом дежурства. Пробьётся рассвет сквозь туман, а там ветерок с гор по реке разгонит туман. Дальше море само очистит горизонт. Конечно, хочется, чтобы было какое-то приключение. Иначе, что буду рассказывать своим друзьям.
       Пока мы медленно поднимались по тропинке к вершине сквозь густой туман. Вокруг нас было настолько тихо, что было слышно кузнечиков в траве. Иногда рядом с нами почти бесшумно пролетали ночные птицы. Лишь по движению воздуха можно было определить полет ночной птицы. Изредка за рекой тявкали лисицы, песню которых повторяли шакалы. За аулом лаяли собаки. Обратно все затихало. Слышно было, как внизу за мелководье между рекой и морем плещется рыба. Наверно осётры начинают пробовать проход с моря в реку, чтобы нереститься в верховье реки.
       Несмотря на то, что мы пробирались в густом тумане по тропинке около часа, рассвета все равно не видно. Мы идём все также ногами на ощупь с пастушьими палками. Словно шелкопряды мы запутанны в густую пелену кокона плотного волокнистого тумана, который не даёт выйти нам наружу и определить свободное место жизни. Мы пленники в узком пространстве тайны природы
       - Жалко, что фонариком здесь нельзя посветить в кустах, - тихо сказал отец, когда мы упёрлись в заросли кустов на вершине у моря. - Придётся к дежурству на ощупь место себе подготавливать.
       Прекрасно понимал, почему нельзя светить фонариком. Нужна полная маскировка, как на разведке во время войны. Здесь любой шорох, свет фонарика и даже шёпот, слышно и видно за версту. Поэтому тихий разговор мы вообще сменили на шёпот, а вскоре совсем замолчали, примостившись в кустах на вершине возле берега у самого моря, которое тихо плещется где-то внизу.
       Так мы сидели в засаде долго, пока туман вокруг нас немного рассосался и потихоньку из белого цвета стал перекрашиваться в алый цвет. Затем золотые нити восходящего солнца пронизали всю нашу засаду. Мы обнаружили себя на самом краю пропасти нависшей над устьем реки и полусухим заливом моря. Нам пришлось тут же сменить место своёй засады, чтобы не свалиться вниз.
       - Хорошо, что мы не шагнули ночью в тумане в сторону моря, - прошептал мне отец, когда мы примостились на новом месте. - Иначе бы одного из нас, а то и двоих не досчитались к утру.
       - Наверно у человека есть какое-то неизвестное ему чувство опасности, - шёпотом, сделал вывод насчёт того, что опасность прошла мимо нас. - У тебя на войне так тоже было? Раз ты выжил.
       - Откровенно говоря. Над этим никогда не задумывался, - с грустью, печально, сказал отец. - Просто нам хотелось выжить в этой мясорубки зверской войны. Поэтому дрались словно звери.
       Отец замолчал. Больше ни стал ничего у него спрашивать о войне. Несмотря на то, что после воны прошло больше десяти лет. Отец все равно до сих пор страдал от душевных, сердечных и наружных ран. У отца все тело в шрамах от пулевых ран и от осколков разорвавшихся снарядов.
       Микроосколки до сих пор каждую неделю, словно прыщики у молодого парня, пробиваются сквозь кожу отца. Отец давно не ходит в больницу вытаскивать из своего тела микроосколки. Когда осколки пытаются пробиться сквозь кожу отца.
       Тогда отец берет в руки немецкую трофейную бритву и вскрывает бритвой кожу на месте застрявшего микроосколка. Таких осколков у отца набралось почти целый гранёный стакан. Отец говорит, что из этих осколков сделает талисман своим сынам, чтобы талисман охранял детей от войны, а также от преждевременной смерти в мирное время...
       - Посмотри туда, - шёпотом, отец прервал мои тревожные мысли. - Там в глубине моря во время штиля начинает кипеть вода. Скоро осетровая рыба начнёт штурмовать мель, чтобы пройти мель и подняться вверх по реке на нерест. Зов природы и инстинкт заставляют рыбу размножаться.
       Непонятно каким образом осетровая рыба определяет день своего нереста. Почему именно сегодня и почему именно в полный штиль начинается нерест? Чем ближе рассвет. Тем больше начинает бурлить вода в темно-синей глубине моря. Вот и рабочие рыболовного совхоза вышли на реку между маточниками и морем, чтобы помогать осётрам и севрюгам проходить в ловушки.
       Прошло всего минут двадцать, как в море началось то, что ждали осетровые рыбы и люди в течение целого года со дня последнего нереста. Море перестало бурлить на большой глубине рядом с отмелью. Со стороны отмели от глубины в море образовался клин кипящей воды. Словно в море появился подводный корабль, который своим движением рассекал воду, уходя далеко в море.
       Когда гигантский клин бурлящей воды скрылся далеко в море за горизонтом, все вокруг стихло. Стало так тихо, словно целый мир застыл перед предстоящей бурей, которая перевернёт все сразу в море, на суше и в небе. Даже поющие рано утром первые дневные птицы утихли. Ожидая грандиозного шума. Все утихли, ожидая грандиозного чуда, которое подарит нам Мама природа.
       - Смотри! Смотри туда! - почти в голос, сказал, отцу, показывая ему в сторону горизонта. - Вода начинает закипать на горизонте. Сейчас осётры, словно торпеды, рванут сквозь мел в воду реки.
       Не знаю почему. Но именно в это время отец зарядил оба охотничьих ружья. Моё ружье отец зарядил холостыми патронами. Своё ружье отец зарядил патронами с картечью. Можно было подумать, что сейчас начну холостыми патронами отпугивать от нас наступление противников. В то время как отец будет убивать картечью противников, которые пробьются к нам со стороны моря.
       Прошло минут десять, как на горизонте забурлила в море вода. Со стороны морского горизонта на большой скорости стал увеличиваться клин в сторону речной мели. Мельком посмотрел в сторону реки. Там на мели все было готово к началу нереста. Мужчины и подростки, одетые в резиновые сапоги бахилы с резиновыми перчатками на руках были наготове принять рыбу на себя.
       Резиновые сапоги бахилы на ногах и резиновые перчатки на руках нужны им по технике безопасности. Ведь у осетровой рыбы по бокам и на спине чешую острая, как кинжал у джигита. Такой чешуёй можно сильно поранить себя. Одно не понятно, зачем у пацанов в руках большие сачки? Не будут же пацаны ловить сочками осетровую рыбу, которая весом и ростом больше пацанов.
       Мне долго размышлять не пришлось. Гигантский клин врезался в отмель в устье реки Сулак. Вокруг сразу все пришло в движение. На мели реки появились осётры, севрюги и другие осетровые рыбы разных размеров. Рыбы словно торпеды с моря врезались в речную мель на большой скорости. Пройдя половину своего движения с моря, осетровые рыбы начинали буксовать на мели.
       В это время к большим застрявшим рыбам подбегали мужчины в резиновых сапогах бахилах и в резиновых перчатках. Мужчины руками буквально проталкивали рыбу с мели на глубину реки. Дальше рыба устремлялась сама. Большинство рыбы попадали в ловушки траншей маточников. Некоторые осётры ухитрялись пройти ловушки выше по реке. Но там их тоже ждали в гости к себе.
       Выше рыболовного совхоза осетровую рыбу ждали пернатые и земные хищники. За аулом река была заполнена лисицами, шакалами и гиенами. Дальше в горы видно пару черных медведей. С воздуха на осетровую рыбу пикировали беркуты и какие-то другие хищные птицы.
       Хищники вообще не обращали никакого внимания друг на друга. Все были заняты добычей осетровой рыбы. Рядом с аулом Сулак собаки и люди пытались отогнать от осетровой рыбы обнаглевших хищников, которые приблизились к аулу и пытались там добыть себе на пропитание не только осетровую рыбу, а также домашнюю птицу и домашних животных. Мужчинам не занятым работой в ауле приходилось стрелять в воздух, чтобы утихомирить не в меру обнаглевших хищников с неба и с суши. В это самоё время возле железнодорожного и шоссейного мостов стоял наряды охраны, чтобы никто из проезжающих по мостам не вздумал заниматься браконьерством в отношении осетровых рыб.
       Из проезжающих по железной дороге пассажирских поездов, а также из проезжающих через шоссейный мост автобусов выглядывали любопытные люди. Всем хотелось посмотреть на чудо.
       Тут вспомни басню про лесу и виноград, когда глаз видит, а зуб неймёт. Так сейчас у любопытных, проезжающих в транспорте. Наверно слюни текут от того, что не могут покушать осетровую рыбу. Ведь в отличие от обычного хищника, человек хищник несёт ответственность за пойманную осетровую рыбу. Не каждому человеку по закону и по карману можно кушать такую ценную рыбу.
       Перевёл свой взгляд с биноклем на работников рыболовного совхоза, которые помогали осетровой рыбе пробиваться вверх по реке, метать свою икру к рождению будущего потомства. Лишь сейчас понял, зачем пацанам большие сочки. Пацаны ловили большими сочками любопытную молодую осетровую рыбу, не готовую к метанию икры. Оттаскивали молодняк из мели к глубине моря и отправляли их обратно в морскую стихию, чтобы они там подросли до своего размножения.
       Все были заняты полезным делом. Только мы с отцом мучились от безделья. Впереди на водяной морской глади до самого горизонта нет ничего, что могло вызвать наш интерес к браконьерству. За много километров нет ни лодок, ни катеров и даже нет ни одного рыболовецкого баркаса. Словно все знают, что во время нереста осетровой рыбы в этом месте нельзя проплывать.
       У меня от бинокля стали болеть глаза. Стало совсем неинтересно разглядывать картину нереста осетровых рыб. Повесил бинокль себе на шею и достал из своего вещмешка бурдюк с козьим молоком, а также лаваш, завёрнутый в полотенце. Козе молоко в бурдюке было холодное, как со льдом. Лаваш в полотенце был такой горячий, словно его только что сняли с горячих камней.
       Налил отцу в кружку холодного козьего молока. Затем себе тоже налил в кружку козье молоко. Отец в это время руками разделил лаваш на два куска. Один кусок лаваша ещё раз разделил на две части. Большой кусок лаваша завернул обратно в полотенце. На Кавказе не принято домашний хлеб резать кинжалом или ножиком. Это большой грех. Так как хлеб приравнивают к чему-то живому. Даже очень близкому. Словно родственник, которого нельзя резать ножиком. Грех и все!
       Моя бабушка всегда говорила мне, когда делила домашних хлеб руками, что Бог хлеб ломал и людям давал, но не резал. Нельзя резать то, что в руки людям дал Бог. Иначе можно накликать от Бога беду себе и своим близким. У нас в роду и в семье даже атеисты соблюдали обычаи своих предков. Может быть, именно поэтому у нас в роду много долгожителей и с войны все вернулись живыми. Даже те, кто был сильно ранен, в последствие выздоровел. Наверно нам Бог помог?..
       - Хватит мечтать! - прервал отец, мои мысли. - Если хочешь, то можешь поспать. Подежурю.
       - Спать совсем не хочу, - отказался, от предложения отца. - Мы сколько будем тут дежурить?
       - Как только люди с реки уйдут, так сразу к нам на смену придут с совхоза, - ответил отец, убирая продукты обратно в мой вещь мешок. - Браконьеры могут в любое время здесь появиться.
       Немного дремал. Изредка поглядывал в сторону реки, чтобы дождаться ухода людей с реки. Мне уже надоело бесполезное дежурство. Хотелось обратно домой в Новый городок к своим друзьям. Они наверно сейчас на пресных заливах рыбачат или за поспевшими ягодами пошли в Уллубиевскую балку. Джульбарс тоже с ними. Один тут в кустах без всяких приключений сижу.
       Во второй половине дня нерест осетровой рыбы в реку Сулак быстро пошёл на убыль. Пацаны из аула перестали отлавливать молодых осетровых рыб и отправлять их обратно в море. Пацаны ушли по своим домам.
       Рабочих с рыбацкого совхоза тоже стало на реке вдвое меньше, чем было рано утром в начале нереста осетровых рыб. Рабочие помогали пройти с мели на глубину реки, только самой крупной рыба. Осётры и севрюги поменьше размером сами проходили мель у моря.
       Выше аула на реке не паслись рыбой мохнатые и пернатые хищники. Рыба больше не поднима-лась по реке выше аула. Изредка в небе появлялся беркут. Кругами беркут пролетал над аулом и над рекой. Клокотал что-то своим трубным голосом и тут же направлялся в сторону гор. Там высоко в горах у беркута в расщелине между скал гнездо. Время разведения нового потомства. Наверно прожорливые птенцы ждут в гнезде свежей осетрины или хотя бы молодого барашка.
       К вечеру все вокруг нас опустело. Обратно стало тихо, как рано утром. С гор по реке в сторону моря потянуло прохладой. Отец дремал. Видимо он устал ни столько от дежурства, сколько от того, что вторые сутки ничего не делал, а был в движении на изуродованных до костей войной культяпках когда-то здоровых ног. Представляю, как тяжело ходить ему на изуродованных ногах с мозолями толщиной с кожаную подошву истёртой обуви. Тут на вполне здоровых ногах устаёшь.
       Мой взгляд привлекло какое-то хаотическое движение почти на горизонте морской глади. По-смотрел в бинокль на двигавшийся в море какой-то странный объект. Приблизившимся ко мне сквозь линзы бинокля странный объект, оказался обыкновенной рыбацкой лодкой. В лодке два мужика на вёслах усиленно гребут в сторону моря. Лодка болтается в разные стороны. Словно по велению какой-то неведомой силы, против воли мужиков на вёслах, лодка медленно движется в сторону берега. Видимо лодку тащит к берегу то, что зацепилось за верёвку, которая натянута от лодки в сторону морской воды. Наверно рыбаки поймали что-то или их поймало что-то в море.
       - Папа! Посмотри туда в море, - обратился, к дремавшему отцу. - Там что-то случилось в лодке.
       - Вот и долгожданные браконьеры, - сонным голосом, сказал отец, разглядывая в свой бинокль лодку с браконьерами. - Видимо большого осётра зацепили. Жалко, что здесь нет патрульного катера или рации. Сейчас бы притащили браконьеров сюда на берег и быстро разобрались бы с ними. Сейчас придётся только наблюдать за лодкой браконьеров. Пока они направятся к берегу...
       Однако браконьеры не собирались плыть в сторону берега. Они пытались скрыться от нашего взора далеко в море за горизонтом. Но у осётра, пойманного браконьерами было желание приблизиться к берегу. Осётр словно ждал своего спасения со стороны берега в лице рыбнадзора, которого представляли мы в засаде в густо поросших кустах на вершине у морского побережья.
       После длительного противостояния между осётром и браконьерами. Лодка приблизилась к берегу на столько, что браконьеры сдались на милость осётра и сами стали грести вёслами в сторону берега. Место причаливания лодки браконьеров было далеко в стороне от устья реки Сулак. Дальше целебных источников, в которых мы вчера лечились с Ибрагимом, после нашей драки.
       - Отсюда слишком далеко до браконьеров, - разочарованно, сказал отец. - Придётся ждать, пока они вытащат лодку и осётра на берег. Затем мы по вершине пройдём напротив браконьеров. Буду спускаться к ним с вершины, а ты прикроешь меня. Если они начнут собирать уйти в море. Тогда ты стреляй холостыми патронами вверх. В это время буду кричать им, чтобы они сдались.
       Когда браконьеры подплыли к берегу, то они вначале затащили на берег свою лодку. Затем взяли из лодки острогу и большую палку. Подтянули за верёвку к берегу то, что таскало их с лодкой далеко в море. Над водой на мели показалась огромная рыба такой большой величины, что лодка браконьеров и сами браконьеры выглядели карликами против пойманной рыбы, то был осётр.
       - Обалдеть! Какой большой осётр! - воскликнул отец, когда увидел всего осётра на мели у лодки.
       Браконьеры вначале острогой и палкой добили уставшего в борьбе с ними огромного осётра. Затем вдвоём попытались вытащить огромного осётра на берег. Но осётр был настолько огромным и тяжёлым, что был не под силу двум здоровым мужикам. Браконьеры уселись на берегу рядом с осётром, чтобы подумать, как вытащить осётра на берег или разрубить осётра на части.
       - Нам пора идти туда, - сказал мне, отец, поднимаясь в рост из засады. - Теперь они наши. Им просто некуда деться. Пока браконьеры будут заниматься разделкой осётра, то мы подберёмся к ним.
       Мы не успели покинуть место своёй засады, как увидели, что браконьеры обрезали верёвку, на которой был зацеплен огромный осётр. Затем браконьеры быстро стали сталкивать свою лодку в море.
       Сели на весло и начали усиленно грести в сторону моря. Нас браконьеры не могли увидеть. Мы были в кустах и слишком далеко от браконьеров. Выходит, что браконьеров кто-то спугнул.
       Мы посмотрели в ту сторону, куда поглядывали удиравшие браконьеры. Примерно в полкилометра от нас на извилине прибрежной вершины стаяло так много людей, что можно было подумать, весь аул явился сюда, чтобы захватить браконьеров вместе с осётром, пойманным ими. В толпе видно через бинокль не только гражданских, а также военных и милиционеров в форме.
       - Все! На этом наше дежурство закончилось, - разочарованно, сказал отец, собирая наше оружие. - Пойдём, посмотрим на трофей браконьеров. Вечером уедем в Махачкалу. Переночуем у родичей.
       Мы спустились с вершины на берег моря. Дальше по берегу прошли в сторону огромного осётра. К нашему приходу там возле осётра были все, кто до этого был на вершине возле моря. Все присутствующие с удивлением разглядывали огромного осётра, увешенного ржавыми крючками, обрывками старых рыболовецких сетей и просто обрывками лески разного вида и разной толщены.
       Даже без особого знания об осетровой рыбе можно было определить, что осётр был сильно старый. Вся осетровая туша была покрыта ракушками, морскими водорослями, морской травой и даже какими-то морскими насекомыми, которые выросли на осётре за время его жизни в морской пучине. Даже по белому цвету осётра можно было сделать вывод, что осётр поседел, как человек.
       - Такую рыбу нельзя употреблять в пищу человека, - по-деловому, сказал врач по рыбам, разглядывая осётра со всех сторон. - За его долголетнюю жизнь на осётре собралось столько болезней, что медицине хватит изучать его долгие годы. Сейчас нам надо перетащить осётра по воде туда, где можно будет погрузить осётра на машину. Отвезём осётра на изучение в министерство рыбного хозяйства. Может быть, этого осётра забальзамируют или сделают из него чучело в музее...
       - Нам ещё надо найти такую машину, в которую поместится осётр, - сказал директор рыболовного совхоза. - У этого осётра одна только голова больше кузова самосвала. Где взять такую машину.
       - Эту заботу на себя мы возьмём, - сказал военный офицер. - У нас в военной части есть автомобильная платформа на перевозку сразу двух танков. Думаю, что на нашу платформу остёр поместится. Вы тащите осётра по воде к совхозу, а мы через час будем там со своёй платформой...
       Рабочие рыболовецкого совхоза аккуратно обмотали осётра сетками и верёвками, с которыми они пришли сюда сразу, как увидели браконьеров в море. Видимо им было не впервой ловить здесь браконьеров. Затем огромного осётра аккуратно спихнули в море и словно бурлаки на Волге, потянули огромного осётра вдоль берега на мелководье реки Сулак ближе к рыболовному совхозу.
       - Нам здесь больше нечего делать, - грустным голосом, сказал отец, провожая взглядом осётра. - Пока совсем не стемнело, надо выбраться на центральную трассу. Иначе можем застрять надолго.
       Директор рыболовецкого совхоза был так сильно увлечён транспортировкой осётра по воде, что на время забыл о нашем присутствии. Но у края морской воды, он вспомнил о нас.
       Посмотрел в сторону загрустившего отца. Дал какие-то распоряжения своим рабочим и тут же направился к нам. Собирая по пути, оставленные браконьерами обрывки снастей, которыми браконьеры буксировали осётра на берег. Сложил обрывки снастей в мешок. Отдал мешок своему сыну Ибрагиму.
       - Сергей! Искренне сочувствую тебе, что лавры успеха захвата браконьеров достались не тебе, а пацанам, которые вызвали милицию и рыбнадзор, - с пониманием, сказал Абдулла, моему отцу.
       - Да мне не за это грустно и обидно, - откровенно, признался отец. - Мне не по себе оттого, что был рядом с дичью, а также рядом с рыбой и ни разу не использовал в деле оружие с рыболов-ными снастями. Зачем мы тогда тащили все своё снаряжение? Лучше бы оставили все у себя дома.
       - Кунак! Мы ждём тебя и твоего сына в гости в любое свободное время, - дружелюбно, сказал Абдулл, протягивая на прощанье руку моему отцу. - Мы никогда не забываем о своих гостях. Там, у вас в драндулете есть трофеи с моря и гостинцы от нашего дома. Желаю, вам удачи и мирного неба. Сейчас некогда вас провожать. Надо засветло успеть погрузить осётра на военную платформу и отправить его учёным. Иначе за пару часов без воды остёр начнёт портиться на суше.
       - Да! Да! Конечно! - крепко пожимая руку Абдуллу, согласился отец, с выводами своего кунака.
       Абдулла и Ибрагим пожали мне руку на прощанье. Мы обнялись с Ибрагимом на прощанье, как старые кунаки. Абдулла с сыном поспешил в сторону отбуксированного по морской воде огромного осётра. Мы с отцом помахали им руками на прощанье. Загрузили на себя свои рыболовецкие и охотничьи снаряжения. Наполнили вздохом лёгкие свежим кислородом воздуха и медленно стали подниматься на небольшую возвышенность у моря, где мы дежурили в кустах почти целые сутки.
       Поднявшись на вершину, мы грустно посмотрели в сторону моря, где патрульный катер, пришедший по морской воде с порта Махачкалы, цеплял на буксир лодку с браконьерами. В это время рабочие рыболовецкого совхоза дотащили по морской и по речной воде огромного осётра к месту погрузки осётра на военную платформу и буксировки осётра к учёным Дагестана.
       - Да! Будет этот остёр красоваться где-то на огромном пьедестале, как памятник Каспийскому морю, - грустно, сказал отец, в последний раз издали, рассматривая в бинокль огромного осётра. - Может быть, где-то вспомнят по именам и фамилиям браконьеров, поймавших гигантского осётра. Но! Никто и никогда не вспомнит о нас с тобой, что мы почти сутки дежурили у моря. Выслеживая браконьеров, которые своёй охотой на осетровую рыбу приносят вред и славу Каспийскому морю.
       Ничего ни стал говорить своему отцу. Мне самому было как-то не по себе, что кроме воспоминаний больше ничего не осталось с нами от прошедших суток нашего дежурства у берега Каспийского моря. Жалко, что тут ни у кого не было фотоаппарата, который мог на плёнке и на бумаге оставить на память тот факт, что мы тоже принимали участие к захвату браконьеров с осётром.
       Когда мы по тропинке добрались до своего драндулета, повёрнутого на просёлочной дороге в сторону автомобильной трассы. В это время огромного осётра, обёрнутого в пропитанную глицерином специальную бумагу, осторожно руками грузили на военную платформу около тридцати человек. По тому, как поднимали осётра почти тридцать человек, то было понятно, что у осётра очень большой вес. Наверно весит остёр больше тонны?! К тому же осётра неудобно грузить руками...
       - Нам надо спешить на трассу, - прерывая мои мысли, сказал отец, закрепляя за сидением на драндулете какие-то упаковки, видимо с гостинцами от горцев. - Нас могут раздавить платформой.
       Потрёпанный путешествиями по просёлочным дорогам у моря и в горах Дагестана, наш старенький трёхколёсный драндулет устало заурчал своим маленьким двигателем и медленно пополз по разбитой колёсами просёлочной дороге, в сторону асфальтированной автомобильной магистрали. Где по трассе мчались автомобили отечественных марок разных по своему виду и по величине.
       Прежде чем пересечь автомобильную трассу и выехать на другую сторону дорогу в направлении Махачкалы, отец внимательно посмотрел в обе стороны автомагистрали. В сумерках вечера, когда не поймёшь, где уже ночь, а где ещё день, легко угодить под колесо большегрузного автомобиля. К тому же наш трёхколёсный драндулет по своему серому цвету почти сливается с цветом дороги.
       Едва мы перебрались на другую сторону автострады и выровняли своё движение в сторону Махачкалы, как на трассу следом за нами с просёлочной дороги выехала военная автомобильная платформа с огромным осётром, упакованным в рулон бумаги пропитанной глицерином. Из рулона бумаги сзади выглядывал кусочек хвоста осётра по длине равный двум военным танкам Т-34.
       Отец тут же съехал с автострады на обочину, уступая свободный проезд военной платформы с осётром в рулоне бумаги.
       Военная техника, тяжело урча своими огромными двигателями, медленно выползла через трассу на правую сторону дороги. Военный автомобиль клубами чёрного дыма из выхлопной трубы накрыл наш драндулет.
       Набирая скорость, военный кортеж с осётром на платформе и в сопровождении военных легковых автомобилей скрылся за поворотом магистрали.
       Мы едва не задохнулись от дыма из выхлопных труб военной техники. Долго кашляли, пока свежий воздух с гор очистил вокруг нас пространство от чёрной копоти.
       Даже наш драндулет задохнулся от дыма из выхлопных труб военной техники. Отцу пришлось обратно заводить свой инвалидный транспорт с помощь ручного стартера. После чего драндулет нехотя поехал по трассе.
       К своим родственникам Ивлевым в Махачкалу мы приехали поздно ночью. Двоюродная сестра моей мамы, Вера Ивлева вышла встречать нас у своего дома, когда услышала в ночи знакомое урчание двигателя нашего драндулета. Отец завёл свой драндулет во двор частного дома. Пошёл следом за тётей Верой сразу на кухню. Мне ужас как хотелось кушать за сутки дежурства.
       - Садись к столу на кухне, - сказала мне, тётя Вера. - Мужикам накрою на веранде нашего дома.
       - Привет! Племянник! - дружелюбно потрепал меня по волосам дядя Слава, проходя мимо кухни. - По вас видно, что сегодня был неудачный день дежурства. Ни одного браконьера не поймали...
       - Наоборот! Двух браконьеров поймали вместе с огромным осётром! - возмущённо, воскликнул.
       - Конечно, остёр был вот такой большой, - смеясь, сказал дядя Слава, по-рыбацки разводя руки.
       - Пойманный остёр в сто раз был больше, чем вы можете себе представить, - ухмыляясь, ответил. - Рыбнадзору пришлось вызывать военную автомобильную платформу, чтобы увезти осётра...
       - Брось врать! - сказал мне, двоюродный брат Вовка, сонный заходя на кухню. - Таких осётров нет.
       - Вы зря на моего сына бочку катите, - сказал мой отец, заходя на кухню с упаковкой гостинцев от наших кунаков из аула. - Браконьеры действительно поймали гигантского осётра. Такого большого осётра мне никогда не приходилось видеть. Осётра передали на обследование учёным Дагестана.
       - Вы про свою рыбалку и про браконьеров расскажите завтра утром, - сказала тётя Вера, провожая меня на кухню. - Сейчас вам надо ужинать и ложиться спать. Время позднее. Не до разговоров...
       - Вера! Там нам кунаки какие-то гостиницы передали. - сказал мой отец, тёте Веры. - Посмотри, что там. Часть гостинцев оставь своёй семье. Остальные гостинцы отвезём нашим родственникам.
       Мужики отправились ужинать за стол на веранду дома. Мы с Вовкой пошли кушать на кухню. Тётя Вера тут же разобрала упаковку с гостинцами от горцев из аула.
       В упаковках из тряпок и бумаги были сушёное мясо из баранины. Аварская халва из зёрен грецких орехов, облитых тестом и запечённых с пчелиным мёдом. Две стеклянные банки с лесными ягодами. Балык из осетровой рыбы. Несколько горячих лавашей и эмалированная кастрюлька заполненная свежей чёрной икрой.
       - У нас в бурдюке ещё осталось козье молоко, - вспомнил, про наши продукты в вещевом мешке.
       Побежал в коридор, где оставил свои снаряжения и вещевой мешок. Достал из вещевого мешка бурдюк сделанного из козьего желудка и обтянутого шкурой барашка. Тётя Вера тут же налила нам на троих в кружки козье молоко, которое за целый день не нагрелось от жары в бурдюке.
       К козьему молоку прибавили понемногу продукты из гостинцев, которые передали кунаки из аула. Пока мы ели, коротко рассказал Вовке и тёте Вере то, что происходило во время нереста осетровых рыб на реке Сулак, а также в море. Конечно, все рассказывал с некоторыми эпизодами, выдуманными мной тут же во время рассказа. Родственники прекрасно знали, что люблю фантазировать.
       Однако меня не перебивали во время рассказа, а только слегка ухмылялись, когда увлекался своими фантазиями и начинал плести, что любому слушателю могла показаться не правдой.
       - Ладно! Хватит вам болтать! - решительно, сказала тётя Вера, поглядывая на настенные часы. - Завтра наговоритесь. Сейчас у вас школьные каникулы. Времени свободного аж на три месяца.
       Меня отправили спать в коровник на сеновал, куда сам напросился, чтобы отдохнуть от городской суеты. Вовка пошёл спать в детскую комнату, где спали его два младших брата погодки. Мужикам тётя Вера ни стала стелить. Она прекрасно знала их старые привычки. Мужики редко встречались, так что во время встречи под выходной день могли напиться водки до свинства и заснуть за столом или даже под столом на веранде, где тётя оставила им две большие бурки на ночлег.
       Спал на сеновале так долго, пока пёс наших родственников не добрался до меня. Пёс по кличке Басмач обнюхал меня. Признал за своего друга. Облизал моё лицо и стал стаскивать меня за штаны с сеновала. Конечно тут же проснулся. Потрепал Басмача по его густой шерсти и сполз с сеновала следом за псом. Сразу побежал мыться под кран во дворе рядом с большим домом.
       - Шурка! Иди быстрее за стол! - крикнула мне, тётя Вера из дома. - Пока борщ не остыл на столе.
       Несмотря на то, что наши родственники на Северном Кавказе жили на одной территории рядом с мусульманами, которые не едят свинину и не пьют алкогольные напитки, в частном доме и в частной квартире терских казаков всегда была свинина, а также всегда были спиртные напитки. Поэтому в частном доме Ивлевых с утра пахло домашним борщом со свининой и русским самогоном.
       - На похмелье вам хватит по стакану самогона, - строго, сказала тётя Вера своему мужу и моему отцу. - Вы оба сегодня будете управлять транспортом. Поэтому должны быть трезвыми за рулём.
       Мужики ни стали спорить с женщиной, так как она в данном случае была права. Мне и отцу надо было добираться на драндулете от Махачкалы до Нового городка 63 километра. Ивлевы всей семьёй на своём автомобиле "Победа" собирались ехать отдыхать на море в Каспийск, который находится в 17 километрах от дома Ивлевых. В десяти километрах от края Махачкалы.
       Мы больше не обсуждали нерест осетровых рыб на реке Сулак, а также захват браконьеров с огромным осётром. Ивлевы и мы с отцом быстро поужинали. Наспех собрали свои вещи.
       Ивлевы пошли загружаться в свой легковой автомобиль. Мы потащили свои пожитки в наш старенький драндулет, который наготове стоял за воротами дома. Видимо мой отец до завтрака выкатил драндулет за ворота, чтобы не загораживать легковому автомобилю Ивлевых выехать на улицу.
       - Передавайте привет нашим родственникам в Избербаше и в Новом городке, - сказал дядя Слава, прощаясь с нами. - Обязательно привезите к нам в гости своих близнецов. Ведь им уже будет год?
       - Им второй год пошёл с мая месяца, - напомнил, дяде Славе возраст нашим Сергею и Юрки...
       - Как быстро летит время нашей жизни, - с грустью в голосе, подметила тётя Вера. - Вроде только вчера передали нам родственники свою весточку о том, что Мария родила двойню, а им уже год.
       Мы по-родственному расцеловались на прощанье. Пожелали друг другу счастливого пути. Наш драндулет под завязку заправленный свежим бензином радостно встряхнулся и побежал вниз по наклонной дороге от дома Ивлевых в сторону транспортной кавказской магистрали, которая серой лентой асфальта рассекает Кавказ пополам в длину от Ростов на Дону до Баку.
       Инвалидная коляска моего отца не спортивный автомобиль и вообще даже не автомобиль, а что-то между автомобилем, мотоциклом и велосипедом. Поэтому все такой транспорт называют мотоколяской или просто драндулет.
       На таком транспорте далеко не уедешь и быстро не доедешь ни куда. Однако по накатанной трассе отец ездил на драндулете по всему Дагестану. Дальше боялся ехать, так мог заглохнуть драндулет в стороне от общей магистрали, а вернуть обратно домой заглохший транспорт, с просёлочной дороги весьма трудно. По пути мало грузовых автомобилей, на которых можно привезти домой наш драндулет. Поэтому дальше трассы отец не ездит.
       Вообще-то у отца в сарае стоит трофейный немецкий мотоцикл с коляской марки "БМВ", на котором отец приехал с фронта. Но этот мощный мотоцикл отец использует очень редко. Только на показ другим. Так как в случае поломки мотоцикла запчасти на него найти практически невозможно. Если только поехать в Германию за запчастями. Так иногда шутят, дядя Витя Ложников и отец. В связи с тем, что у нашего драндулета малая мощность, каждые десять километров мы останавливались на отдых. Надо было отдохнуть нам и остыть драндулету.
       Так что с перерывами на отдых мы добирались от Махачкалы до Нового городка почти весь световой день. Увидели окраину нашего городка со стороны махачкалинского шоссе лишь к вечеру на закате воскресного дня.
       У дома нас встретили мои друзья и моя мама. Наш драндулет дружно разгрузили и занесли наши пожитки в нашу коммунальную квартиру. Мама стала разбирать наши вещевые мешки и разные узелки с гостинцами от горцев, а также с гостинцами от родственников. Отец занялся раскладкой в шкафу рыболовных и охотничьих снаряжений. Вскоре вышел на улицу к своим друзьям.
       - Ну, рассказывай! Как там дела у твоих родственников в Старом хуторе? - стали допытываться мои друзья. - Что-то слишком быстро вы вернулись от родственников? Всего трое суток прошло.
       - Мы не были в Старом хуторе, - сразу, честно, признался. - Отец запретил мне говорить вам куда мы с ним поедем на эти трое суток. Сейчас могу вам это сказать. Мы были на реке Сулак...
       - Вы, что, там охотились или ловили рыбу? - не дождавшись моего рассказа, допытывался Пузан.
       - Мы с отцом почти сутки дежурили на нересте осетровых рыб между рекой и морем, - продолжил прерванный рассказ о моих приключениях. - Мы там охраняли осетровую рыбу от браконьеров.
       - Ну, и, конечно наловили много осётров и браконьеров, - с усмешкой, поинтересовался Абдулл.
       - Мы с отцом ничего и никого не поймали, - серьёзным тоном, сказал своим друзьям. - Но зато мы видели, как браконьеры поймали в море такого огромного осётра, который был больше машины. Даже больше двух танков. Военный офицер вызвал из своёй воинской части огромную автомобильную платформу, на которой перевозят сразу два танка Т-34. Осётра загрузили на всю длину автомобильной платформы и отвезли осётра к учёным в университет по рыбнадзору Дагестана.
       Долго рассказывал своим друзьям о нересте осетровой рыбы из Каспийского моря в реку Сулак. Друзья с интересов слушали удивительные истории, которые произошли во время нереста осетровых рыб. Свой рассказ мне пришлось рассказывать в течение многих лет моей жизни. Конечно, ни все верили тому, что рассказывал о нересте осетровых рыб.
       По рассказам других рыбаков, живущих вблизи Каспийского моря, мне стало известно, что такой массовый нерест осетровых рыб встречали и в других реках, впадающих в Каспийское море. Старожилы прикаспийской низменности говорили, что массовый нерест с Каспия в реки бывает всего два три раза в сто лет.
      
      3. Охота и рыбалка на озере Папас.
       Вообще-то на охоту отец чаще всего ездил ни столько из-за своёй охотничьей страсти, а больше из-за семейной необходимости. После охоты у нас было мясо, а также пух с перьями на подушки и на перины. Все остальное время отец был занят работой в фотографии. У отца было старое желание. Приобрести себе новый отечественный легковой автомобиль. С ручным управлением для инвалидов второй группы. Трёхколёсный драндулет давно едва ездил и не подлежал ремонту.
       Несмотря на то, что легковой автомобиль разработали специально для инвалидов войны, но бесплатно инвалидам его не давали. Инвалид должен был оплатить пятьдесят процентов от полной стоимости автомобиля. В то время автомобили по средней зарплате были недоступны даже вполне здоровым людям. Об инвалидах вообще говорить нечего. На пенсию с подработкой все равно ничего не купишь. Отец даже по тем временам современный фотоаппарат на работу не мог купить. Пользовался неудобным советским фотоаппаратом гармошкой до военного производства. Поэтому отец крутился, как мог в своёй работе и в охоте, чтобы хоть в экономии на мясо с охоты собрать деньги на новый автомобиль.
       Целыми сутками отец работал в своёй фотографии или мотался на драндулете по аулам Дагестана за оригиналами к будущим фотопортретам. В те годы дефицит был на все, а люди хотели красиво выглядеть хотя бы на портретах перед своими потомками. Мой отец удовлетворял потребность соотечественников выглядеть лучше перед потомками хотя бы на портретах. Стоимость портретов была в десятки раз дороже обычных фотографий.
       - Всё! Надоело день и ночь пахать без выходных! - решительно, заявил отец, когда в очередной раз пришёл с работы через сутки. - В субботу рано утром с Шуркой и с Виктором едем на охоту.
       Мама ничего не сказала отцу, так как знала, что отец все равно поедет на охоту. Муж младшей сестры моей мамы, тёти Тамары, Виктор Ложников не был охотником. Но готов был поехать с моим отцом куда угодно, чтобы только втереться в доверие к моему отцу. Дядя Витя считал моего отца эталоном современного мужчины-воина, героя войны с фашистами. Мне не очень-то хотелось ехать с отцом на охоту. Так как охоту считал убийством животных. Поэтому уважал рыбалку.
       - Шурка! Готовь свои рыболовные снасти! - словно читая мои мысли, сказал отец. - На лиманах и на озере рыбы так много, что рыбу можно ловить не только на удочку, а даже обычным сочком.
       За несколько дней до ближайшей субботы, мой отец и дядя Витя Ложников, после работы основательно готовились к охоте на лиманах и на озере. Отец учил дядю Витю стрелять из ружья на море по уткам лысухам и бакланам, которые воняли рыбой, таких уток ни ели даже собаки и кошки. Перья лысух и бакланов не годились на подушки все по той же причине, что сильно воняли рыбой. Даже тюлени ни ели вонючих птиц. Изредка орлы-стервятники клевали лысух и бакланов.
       Вечерами после работы отец учил дядю Витю лить дробь и заряжать патроны, а также катать картечь и пули по диаметру в патроны под калибр на охотничьи ружья. В пятницу после работы отец вместе с дядей Витей перебрали двигатель трофейного мотоцикла марки "БМВ". Вообще-то такой мотоцикл был на ходу со времён войны, он не требовал никакого ремонта. Но ехать на охоту собирались далеко за десятки километров от нашего дома, а в пути всякое может случиться.
       У меня с рыболовными снастями было все в полном порядке. Так как каждый день ходил с друзьями на рыбалку на море, а также на пресные заливы. Поэтому на время подготовки к предстоящей охоты и рыбалки на озере, целыми днями был со своими друзьями, которые искренне сочувствовали мне с моим отъездом на лиманы и на озеро.
       Ведь там у меня не было такой свободы, как дома во время рыбалки у моря и на пресных заливах, где мы полные хозяева во всем. Когда все было готово к предстоящей охоте на лиманах и на озере. Отец с дядей Витей, на радостях, напились в пятницу вечером. Рано утром в субботу мы едва поднялись к выезду на охоту.
       Они должны были сказать спасибо нашему псу по кличке Джульбарс, который рано утром каждый день будил меня на рыбалку. Вместе со мной и с Джульбарсом, постепенно, просыпался весь дом. С Джульбарсом вышел на улицу, чтобы помыться у колонки под струями холодной воды и таким образом окончательно проснуться. Следом за нами по привычке вышел на улицу мой друг Абдулл.
       Он жил вместе с нами в коммунальной квартире, через тонкую стенку с нашей комнатой. Из коммунальной квартиры напротив, вышел наш друг Пузан (Шурка Григорищенко). Из первого подъезда к колонке с пресной водой, пришёл, Сулим (Сулимов Вовка). Из последнего подъезда к нам подошел Журавль (Журавлев Витка). Вскоре вся наша орава была в полном сборе.
       - Может быть, удерёшь прямо сейчас вместе с нами на рыбалку? - спросил меня, Сулимов Вовка.
       - Ты, чего! Забыл про трофейный ремень? - возмутился Абдулл. - Отец после всыплет ему ремня.
       - Да! Безвыходное положение! - сочувственно вздыхая, сказал Пузан. - Наши ряды поредели, сразу надвое суток. Ты особо не расстраивайся. Мы без тебя рыбу в пресных заливах не выловим...
       - Ладно! Пацаны! Мне надо идти к мотоциклу, - с грустью сказал, прощаясь с друзьями. - Вы без меня не скучайте. Когда вернусь обратно домой, то мне будет что рассказывать вам про охоту.
       Пока прощался с друзьями возле колонки с пресной водой, к этому времени из своих квартир выбрались мой отец и дядя Витя Ложников. Они так же как мы вначале под колонкой с холодной водой помылись, чтобы проснуться окончательно и, хотя бы немного прийти в себя после вчерашней пьянки. Мама вынесла мужикам на похмелье по стакану водки и закуску от балыка осетрины.
       - Ты с Джульбарсом садись в люльку мотоцикла, - пьяным голосом, процедил мой отец. - Виктор сядет сзади меня на сидение мотоцикла. Оружие и харчи будут лежать на дне люльки мотоцикла.
       Как только мы все взгромоздились на трофейный мотоцикл, моя мама туже перекрестила нас всех. Наш пёс попрощался лаем со своими друзьями из дворовых псов. Помахал на прощанье своим друзьям.
       Трофейный мотоцикл легко завёлся с первого раза и медленно пополз с нашего двора вначале на нашу улицу "Победа". Затем поехали на кавказскую автомобильную трассу, которая по махачкалинскому шоссе через бетонный мост спускалась к нам со стороны Уллубиевской балки, словно острием кинжала разрезала ровно на две части Избербаш от Нового городка.
       Дальше за Избербашем трасса выровнялась и широкой лентой устремилась строго на Юг. Навстречу нам изредка встречались легковые и грузовые автомобили, которые в основном направлялись из Баку в города Кавказа и дальше в Москву. В легковых автомобилях были зажиточные азербайджанцы, которые ехали в столицу нашей Родины за дефицитным товаром или за новым автомобилем, распродажу которых в те годы полностью контролировала Москва. В грузовых автомобилях в основном был товар от даров моря и сельского хозяйства Азербайджана.
       Большую часть пути наш трофейный мотоцикл был полноправным хозяином кавказской автомобильной магистрали. Отец управлял мотоциклом как хотел. Петлял по трассе во все стороны. Отец громко рассказывал дяде Вити разные байки про свою охоту. Очевидно, отец говорил громко для того, чтобы дядя Витя сзади не заснул в пьяном виде и по дороге не свалился с мотоцикла.
       Дядя Витя слушал охотничьи байки, иногда поддакивал моему отцу. Но чаще всего дядя Витя просто кивал головой и раскачивался на сидении мотоцикла во все стороны. Когда мой отец и дядя Витя замолкали, тогда Джульбарс подавал свой голос и таким образом фактически будил моего отца за рулём мотоцикла, а дядю Витю сзади на сидении мотоцикла. Оба сразу просыпались. Отец выравнивал движение мотоцикла на трассе. Дядя Витя начинал что-то объяснять псу Джульбарсу.
       Так мы ехали до селения Каякент. Дальше свернули с кавказской магистрали в сторону моря на просёлочную дорогу и стали медленно продвигаться в сторону озера Папас. Мы с отцом были раньше в этих местах. Но только ездили не на охоту и даже не на рыбалку. В этих забытых людь-ми местах, по берегу моря кое-где появляется молодая соль бледно-розового цвета.
       В народе говорят, что такая соль полезна для здоровья человека. Молодую соль можно использовать в пищу и на лечение ран. Поэтому инвалиды отечественной воны приезжали сюда за лечебной солью.
       Мы приезжали сюда с отцом на трофейном мотоцикле с лопатой. Отец босиком заходил в морскую воду с совковой лопатой, которой грёб молодую соль из морской воды далеко на берег. Под раскалёнными солнечными лучами молодая соль из бледно-розового цвета при высыхании быстро превращалась в белую обычную соль.
       Отец грузил белую соль совковой лопатой прямо в люльку своего мотоцикла. Когда соли в люльке мотоцикла становилось столько, что Джульбарс едва мог поместиться. Тогда садился сзади отца на мотоцикл, мы тут же отправлялись домой.
       Отец молодую соль никому не продавал. Раздавал соль своим друзьям-охотникам и инвалидам отечественной войны на лечение фронтовых ран. Те в свою очередь накрывали "поляну" стол в честь моего отца. Затем охотники и инвалиды войны пили водку, самого или араку, что можно было, тогда достать. Мужики за столом вспоминали о своих подвигах на полях былых сражений...
       Вот тогда отец увидел, что здесь на лиманах и на озере Папас много рыбы и разной дичи. В тот раз у нас с отцом не было с собой охотничьего и рыбацкого снаряжения. Мы довольствовались лишь тем, что с завистью смотрели на Джульбарса, который увлечённо гонял весь день по мелководью лиманов стаи птиц и рыб. Мы в это время занимались только заготовкой молодой соли.
       В этот раз отец решил ехать сразу на озеро Папас, где было на много больше дичи и рыбы, чем в приморских лиманах вдоль русла высохшей реки. Вообще-то само озеро Папас имело горько-солёную воду почти не пригодную для жизни рыбы и птицы. Но в разных местах вокруг озера были большие родники пресной воды пригодной для жизни рыбы и птицы.
       По рассказам охотников и рыбаков, в таких местах в прикаспийской низменности разводятся разные породы дикой птицы и рыбы. Отец рассчитывал расставить в камышах озера на воде чучела уток и гусей. Затем по звуку кряка привлечь к чучелам стаю диких уток или гусей. Дальше можно легко отстрелять самих жирных диких уток и гусей. С трёх ружей, по два ствола в каждом ружье, свободно можно за один раз подстрелить с десяток диких уток или гусей.
       Как только мы свернули с кавказской магистрали на просёлочную дорогу, так сразу отец прекратил травить свои охотничьи байки. Теперь отец уделял больше своё внимание управлению мотоциклом, так как можно было с просёлочной дороги угодить в сыпучий песок и застрять с мотоциклом надолго. Конечно, никому из нас не хотелось застрять на половине своего пути к озеру Папас.
       Укаченные за время езды, мы с Джульбарсом дремали в люльке мотоцикла. Дядя Витя полусонный болтался где-то на сидении сзади моего отца. В это самоё время мой отец был полностью поглощён управлением своего трофейного мотоцикла. Так как после просёлочной дороги под колёсами мотоцикла появился солончак с колючками и с ямами сыпучего песка. Здесь отцу надо было сохранять свой глаз да глаз за движением нашего транспорта, иначе могла быть трагедия.
       - Все! Приехали! - громко, сказал отец, когда наш мотоцикл уткнулся в яму возле густых камышей. - Вы разгружайтесь, а пойду, посмотрю место нашей охоты и рыбалки сразу надвое суток...
       Отец осёкся на полу слове. Понял, что что-то случилось. Посмотрел в сторону дяди Вити, но его там не оказалось, ни на сидении, ни на земле возле мотоцикла. Сразу понял, что мы потеряли дядю Витю где-то по дороге, когда свернули с кавказской магистрали на просёлочную дорогу. До этого момента дядя Витя точно сидел на своём месте за отцом и подавал свой голос.
       - Джульбарс! Ищи нашего дядю Витю! - приказал, своему псу. - Посмотри по следу до дороги.
       - Пока Джульбарс ищет Виктора, мы будем разгружаться, - спокойным голосом, сказал отец. - Никуда Виктор не денется. Здесь всюду мягкая земля и песок. Наверно пьяный спит где-то в кустах.
       Отец стал вытаскивать с мотоциклетной коляски тяжёлый груз и раскладывать на бугорке в стороне от воды. Вытаскивал с мотоциклетной коляски рыболовецкие снасти и рюкзак с продуктами. Место на отдых было здесь прекрасное.
       В сторону моря от озера с километр камышовых зарослей, которые постепенно переходят в солончаки, а дальше до самого моря лежат песчаные дюны.
       - Наверно мы потеряли Виктора на повороте с трассы на просёлочную дорогу? - обеспокоенно, сказал отец, когда Джульбарс взмыленный от бега вернулся к нам один. - Придётся тебе остаться здесь вместе с Джульбарсом. Возвращаться всем до трассы, это плохая примета. Быстро смотаюсь до трассы на мотоцикле и за пару часов вернусь с Виктором обратно. Думаю, что с ним все в полном порядке. Иначе бы мы услышали его крик от боли, во время падения с мотоцикла...
       - Папа! Все прекрасно понимаю! - прервал затяжное объяснение отца. - Могу ловить рыбу?
       - Ты можешь не только ловить рыбу, а также можешь приготовить чучела уток на заводи к предстоящей охоте, - с полным доверием отнёсся отец к моему желанию. - Здесь мелко. Джульбарс поможет тебе расставлять чучела уток на воде. Если до нашего возвращения прилетят дикие утки или гуси, то можешь спокойно охотиться на них. Ты стреляешь не хуже меня. Так что вы дерзайте!
       Отец потрепал меня по белокурой шевелюре, затем нашего пса по голове. Сел на свой трофейный мотоцикл. Развернулся вокруг бугорка с нашими вещами и вскоре скрылся за камышами на мотоцикле в направлении просёлочной дороги, которая была от озера, примерно, километров пять. Может быть, даже больше. Мы с Джульбарсом спали в дороге и не видели сколько проехали.
       - Ну, что, Джульбарс! Начнём готовиться к охоте и к рыбалке? - обратился к растерянному псу.
       Джульбарс от радости стал звонко лаять, от чего распугал в окрестностях всю дикую птицу и даже рыбу, отдыхающую на мелководье озера. По густым зарослям камышей и по мелководью прошел переполох от перепуганной дичи и местной рыбы. Над камышами стали кружить огромные стаи диких уток, гусей и разных других пернатых птиц, которые гнездились здесь вокруг озера.
       - Ты чего это разлаялся? - грозно, спросил, Джульбарса. - Ты так всю дичь и рыбу распугаешь.
       Джульбарс опустил голову на траву и стыдливо прикрыл свой нос. Так пёс делал всегда, если он в чём-то провинился. Теперь точно знал, что до самого конца охоты и рыбалки Джульбарс не будет лаять. Он был умным псом и без толку никогда не проявлял своих эмоций. Если когда-то Джульбарс лаял, то легко было определить причину лая нашего пса. Грозный лай, это всегда опасность. Весёлый лай, это признак какой-то радости, которая ждёт не только пса, но и пацанов.
       - Вот, что, Джульбарс! Буду готовить чучела уток, - стал объяснять своему псу. - Ты будешь таскать чучела на середину заводи. Там мелко, ты не утонешь и плавать ты можешь лучше меня.
       Пёс одобрительно закивал головой и тут же потащил чучело утки с небольшим грузом, который придерживал чучело на одном месте и не давал уплыть дальше верёвочки привязанной к лапкам чучела утки. Вместе с Джульбарсом не первый рас расставлял чучела уток на воде. Поэтому мы оба выполнили быстро и профессионально свою работу по расстановки чучел на озере.
       - Пока на озере нет диких уток и гусей, мы с тобой будем ловить рыбу, - объяснил Джульбарсу, когда мы полностью были готовы к предстоящей охоте. - Рыбы здесь много. Нам на всех хватит.
       На том месте, где мы расположились на охоту и на рыбалку, было много глубоких лунок с родниковой водой в стороне от большой воды озера Папас. Наверно такие родники питали озеро, а во время высыхания озера лунки с родниковой водой оставались в стороне от основной массы пресной воды озера Папас.
       Такие родниковые лунки были в самый раз для питья, а также для того, чтобы пойманную в озере рыбу не сажать на кукан. Можно живую пойманную рыбу спокойно отпускать в такие естественные садки. Перед отъездом можно сачком выловить живую рыбу. Вперемешку с мокрой травой такую рыбу можно спокойно довести домой свежей в люльке мотоцикла.
       Не прошло и десяти минут, как закинул снасти удочки с навозным червяком на крючке в небольшое углубление между камышей. Едва только белый поплавок успокоился на воде, как тут же нырнул под камыши. Подсек и дёрнул удочку на себя. На крючке болтался небольшой сазан. Первую рыбу всегда отдавал Джульбарсу, как своему лучшему другу. К тому же пёс был голодным.
       Пока мой верный друг ловко расправлялся с первой рыбкой, в это время поймал несколько крупных пескарей и тут же поместил их в лунку с родниковой водой. Вначале перепуганные пескари яростно мотались по небольшому естественному садку. Затем успокоившись, пескари стали носами копошиться в песке на дне родника. Наверно искали корм или пытались удрать из лунок.
       Мы с Джульбарсом так увлеклись рыбалкой, что совсем не обращали никакого внимания на стаи диких уток и гусей, которые летали почти над нашими головами, а также целыми табунами плавали рядом с чучелами уток расставленных нами в небольшой заводи на мелководье озера Папас. Дикие утки и дикие гуси с удивлением плавали вокруг чучел, а некоторые дикие утки даже пытались приобщить чучела уток к ловле пропитания на мелководье. Дикие утки клевали чучела уток.
       Прошло несколько часов после того, как отец поехал на своём мотоцикле искать дядю Витю. Над камышами дикого озера зависли ужасные сумерки наступающего вечера. Вокруг нас нет ни единой человеческой души. Всюду только дикие пугающие шорохи, а также страшные крики неведомых ночных птиц и хищников. Скоро наступит ночь, а мы ничего не знаем, что будет с нами до утра.
       До первой звезды в ночном небе вокруг нас в каждой лунке с пресной родниковой водой плескались пойманные нами рыбы разных пород и разной величины. Кроме известных мне пресноводных рыб таких, как сазан, линь, карп и пескарь, мы поймали в озере с десяток неизвестных мне рыб. Пока было светло, мы рассортировали рыбу по видам. Мелкую рыбу выпустили обратно в озеро.
       - Все! Джульбарс! С рыбалкой мы закругляемся, - тихо, сказал своему верному другу. - Сейчас нам не до рыбалки. Надо позаботиться о своёй безопасности. Ты охраняешь меня сзади со стороны моря. Тебя буду охранять со стороны озера. В случае опасности применяем зубы и ружья.
       Пёс жалобно заскулил и полукругом лёг за моей спиной мордой в сторону моря. Зарядил все три охотничьих ружья патронами с дробью. Ружья девятнадцатого калибра положил рядом с собой по обе стороны. Бельгийское ружье "Заур три кольца" двадцатого калибра взял наготове себе в руки.
       Бельгийское ружье было трёхствольное. Верхние два ствола двадцатого калибра. Нижний ствол под карабин. Из нижнего ствола отец стрелял очень редко. Так как патроны к карабину было сложно достать, а самому заряжать патроны карабина было практически невозможно.
       Едва только мы с Джульбарсом притихли в полной темноте наступившей ночи, как прямо напротив меня ужасно, как зашуршали камыши и что-то грозно закричало. Буквально машинально вскинул ружье к себе на плече и тут же выстрелил дуплетом. От выстрела дуплетом ружье сильно ударило меня в плечо прикладом.
       Мне сразу стало так больно, словно получил ранение в плечо. После моего выстрела дуплетом над озером поднялся ужасный переполох. Над моей головой стали летать какие-то черные тени. Кто-то из ночных птиц пытался меня клюнуть. Джульбарс после моего выстрела принялся кидаться на черные тени, зловеще мелькающие над нами.
       Едва сдерживая боль в правом плече, принялся палить из охотничьих ружей во все стороны так, чтобы отдача от приклада ружья приходилась ни на меня, а на землю, на которой сидел со своим верным псом. От каждого моего выстрела из ружья что-то падало рядом с нами и ужасно кричало от боли. Мой пёс злобно рычал и ужасно лаял на что-то, что моталось и летало вокруг нас.
       Сколько времени продолжалось такое ужасное побоище между нами и чем-то пугающим, точно не знаем? Закончилась оружейная канонада перед самым рассветом. Когда кровавая полоса восхода окрасила за моей спиной со стороны моря чёрное покрывало уходящей ночи. Пошарил вокруг себя рукой и не найдя в патронташах ни одного заряженного патрона, тут же отключился...
       - Шурка! Шурка! Что с тобой случилось? Ты жив? - сквозь сон, услышал, тревожный голос отца.
       Открыл глаза, со сна ослеплённый яркими лучами солнца ничего не видел вокруг себя и ничего не мог понять, что от меня хочет отец. Когда наконец-то разобрался в окружающей меня среде, то увидел рядом ужасную картину. Куда только мог упасть мой взгляд, всюду валялись убитые и подраненные дикие птицы, которые водятся вокруг озера. В это время Джульбарс приплыл со стороны озера с очередным трофеем в зубах, от нашей бойни в течение прошедшей ужасной но-чи.
       - Ничего страшного не произошло, - спокойным голосом, ответил, на тревожные вопросы отца. - Просто отдыхал после удачно рыбной ловли днем, а также после удачной ночной охоты...
       - Ну, ты, племянник, даёшь! - радостно, воскликнул дядя Витя, который с перевязанной головой стоял рядом. - Мы за тебя беспокоились, как ты тут один далеко от людей. Ты в это время за нас всех охотился и ловил рыбу. За свою жизнь ни разу столько не поймал рыбы и не убил дичи...
       - Почему, это один?! - удивлённо, воскликнул, прикрываясь от брызг воды трясущегося пса. - Без Джульбарса у меня ничего не могло получиться. Между прочим, это все трофеи моего друга...
       От того, что к нам приехали отец и дядя Витя, а также от того, что похвалил своего верного друга, Джульбарс принялся радостно лаять и скакать вокруг нас. Затем наш пёс бросился обратно в воду и стал по очереди доставать из воды чучела уток. Таким своим поведением наш пёс показывал, что нам здесь больше нечего делать. Так как у нас больше не осталось червей на ловлю рыбы, а в патронташах больше нет заряженных патронов, чтобы стрелять дичь на озере.
       - Ну! Рас за нас все сделали, то тогда будем собираться в обратную дорогу, - растерянно, сказал отец, разглядывая подстреленную дичь и мной пойманную рыбу, которая плескалась в родниках.
       Пока отец и дядя Витя собирали подбитую мной дичь, а также отстрелянные патроны, которые валялись всюду вокруг небольшого бугорка с нашими вещами. Мы с Джульбарсом в это время рвали траву с молодыми камышами и вперемешку с живой рыбой укладывали зелень в люльку мотоцикла.
       Когда люлька мотоцикла была заполнена живой рыбой, то всю оставшуюся живую рыбу мы вытащили из искусственных садков с пресной родниковой водой. Оставшуюся живую рыбу отправили обратно в озеро Папас. Так как без корма в родниках рыба могла погибнуть, или рыбу могли скушать местные хищники, а также хищные птицы. Пускай они сами ловят рыбу в озере.
       Мне трудно судить о результатах моей охоты за прошедшую ночь, но на сотню простреленных патронов приходилось чуть больше половины убитой дичи. В основном это были дикие утки разных пород. Два диких гуся и один большой белый пеликан. Было несколько штук разных камышовых птиц, которые не были пригодны в пищу человеку, но с этих птиц можно было получить перья и пух на подушки или на перину. Мясо такой дичи пойдёт на корм нашим дворовым псам и кошкам.
       Разобравшись с дичью и с рыбой, мы упаковали все своё снаряжение на люльку мотоцикла. Закрепили верёвками по бокам люльки ружья и моё удилище. Отец в последний раз осмотрел местность, чтобы убедиться в том, что после нас ничего не осталось лишнего в дикой природе.
       Мы все были приручены к тому, что после нас природа не должна страдать. Поэтому после охоты, рыбалки или просто семейного отдыха на природе мы всегда убирали за собой различный хлам и мусор.
       Гружёный дичью, рыбой и нашими снаряжениями, вдобавок собака и три человека, трофейная техника не потянула такой большой груз. Мотоцикл сразу забуксовал в мягком грунте возле озера.
       Нам пришлось слазить с мотоцикла и выталкивать его руками до тех пор, пока под колёсами мотоцикла появилась твёрдая почва пригодная для дальнейшего передвижения нашего транспорта. От озера до просёлочной дороги добирались почти целый час. Приходилось часто спускаться с мотоцикла на морской сыпучий песок и выталкивать свой транспорт на твёрдую почву солончаков.
       Движение пришло в норму только тогда, когда мы почувствовали под небольшим слоем морского песка твёрдую полосу просёлочной дороги укатанной многочисленным транспортом соседнего колхоза или совхоза, кошары которого было видно в километре от нашего продвижения в песках.
       По просёлочной дороге мы двигались намного быстрее, чем по солончакам и по морскому песку. Однако и на такой дороге отцу нужно было внимательно следить за продвижением к кавказской магистрали. Просёлочная дорога представляла из себя две извилистые полос твёрдой почвы с многочисленными ямками и огромными ямами. Дорога, размытая дождями и разбитая разным сельскохозяйственным транспортом, слабо тянула на место современной трассы и просто дороги.
       Когда мы добрались до трассы, то отец остановил на минуту свой мотоцикл, чтобы передохнуть после сложной езды перед длительным переездом от этого места по трассе до нашего дома. В это время отец поведал мне занимательную историю, которая произошла с дядей Витей именно в этом месте.
       Как только отец повернул свой мотоцикл с кавказской магистрали на просёлочную дорогу, то в этот момент мотоцикл резко завалило на левый бок. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы сбросить дядю Витю с заднего сидения мотоцикла.
       Благодаря тому, что на обочине просёлочной дороги был мягкий песок, дядя Витя отделался лёгкими царапинами по всему своему лбу.
       Дядя Витя был настолько сильно пьян, что сразу не сообразил покричать нам вслед. Когда мы были далеко от трассы, то дяди Вите ничего не оставалось, как только ловить транспорт в обратную сторону. Хорошо, что любой транспорт по трассе идёт мимо нашего Нового городка. Так что проходящий автобус по маршруту Дербент-Махачкала, подвёз моего дядьку до самого дома.
       Отец не знал, что случилось с дядей Витей. Может быть, он разбился насмерть и его тело отвезли в нашу городскую больницу в морг. Даже вполне здорового дядьку могли отвезти в Избербаш, так как в кармане у дяди Вити Ложникова был паспорт с указанием места его проживания. Так что отец поехал на своём мотоцикле домой, чтобы убедиться о месте нахождения Виктора.
       Когда отец обнаружил дядю Витю в целости и в сохранности у него дома, то, не заходя к нам, домой, мой отец и мой дядька, решили по законам Кавказа отметить куфт по случаю сохранности Богом жизни пострадавшего дяди Вити.
       По этому случаю, отец с дядькой напились до свинства. Лишь вечером, когда с работы пришла тётя Тамара, жена дяди Вити, то они вспомнили обо мне.
       Отправлять на транспорте в ночь в стельку пьяных мужиков в дальнюю дорогу было бессмысленно. Кроме меня одного могли потерять ещё двух мужиков. Точного места моего нахождения отец не мог объяснить, чтобы туда за мной поехали на тот момент трезвые братья моей мамы и моего отца.
       Поэтому все решили, что в присутствии немецкой овчарки по кличке Джульбарс, а также с хорошим вооружением тремя охотничьими ружьями и сотней заряженных патронов, со мной ничего до утра не случиться. Так что лишь на следующее утро немного протрезвевшие мужики выехали в который раз на охоту и заодно за мной. Приехали за мной лишь к обеду нового дня...
       На обратном пути дядя Витя был привязан к заднему сидению мотоцикла. По сыпучим пескам, солончакам и по просёлочной дороге, большую часть пути до трассы, Джульбарс бежал за мотоциклом и следил за тем, как себя ведёт мужик пьяный, но привязанный к сидению мотоцикла. На трассе Джульбарс сел ко мне на колени. Мы спокойно доехали к себе домой без приключений.
      
      4. Фото-рыбалка на лиманах.
       Едва только мы пришли в себя после охоты и рыбной ловли на озере Папас, как моего отца срочно вызвали в Махачкалу в управление надзора за охотой и рыбной ловлей в Дагестане. Следом домой пришли две телеграммы республиканского военкомата и правительства Дагестана.
       - Допрыгался! - ехидно, сказала мама, когда прочла телеграммы из Махачкалы. - Оштрафуют тебя за то, что ты доверил ружье своему несовершеннолетнему сыну, который настрелял запретной дичи. Теперь ты будешь вкалывать не на заработок, а на штраф за дичь, которая в красной книге...
       - Чего ты плетёшь на меня и на сына? - возмутился отец на замечания мамы. - Мы соблюдаем закон по охоте и рыбной ловли. За последние десять лет после войны ни разу не нарушал закон...
       - Поживём, увидим! - с горечью в голосе, сказала мама. - Ты лучше бы подумал о своих близнецах!
       Отец больше ничего ни сказал нашей маме о предстоящей поездке в Махачкала столицу Дагестана. За неделю до назначенной поездки в Махачкала отец не выпил ни грамма водки и ни разу не брал в руки охотничьи ружья, чтобы учить дядю Виту стрелять из охотничьего ружья. Перед отъездом отец тщательно побрился и несколько раз сходил, помылся в целебных родниках возле чёрной грязи. Делал все так, как обычно грешный человек прощается со своёй жизнью.
       - Если что, то поставлю в храме свечку за твою грешную душу, - пошутил дядя Миша Редькин, младший брат отца от второго брака бабушки Дины, мамы моего отца. - Мы помолимся за тебя...
       - Ты лучше о своём здоровье позаботься, - со злобой в голосе, сказал отец своему брату Мише.
       Этого отцу ни стоило говорить своему младшему брату. Так как дядя Миша был болен туберкулёзом, по этой причине ему пришлось уговаривать своего лучшего друга сдать экзамены за него при поступлении в институт геологоразведки в Орджоникидзе, столицы Северной Осетии. Дяде Мише Редькину было под тридцать лет, когда у него прошел кризис болезни, и он женился.
       Отца провожали в столицу Дагестана всей родней, как провожают солдата на фронт. По этому случаю накрыли стол в общем дворе между домами Нового городка. Пили все присутствующие за столом, кроме виновника. Родственники и друзья напутствовали моего отца, как себя вести при встрече с высокими лицами партии и правительства. Кто-то пьяный предлагал отцу застрелиться.
       Дома отца не было, почти целую неделю. Все решили, что отца посадили за браконьерство или за то, что отец делал левые заказы по портретам в аулах Дагестана.
       Кто-то пустил слух, что мой отец получил трофейный мотоцикл марки "БМВ" за сотрудничество с капиталистами. Иначе откуда у моего отца было много трофейных подарков за войну, в которой участвовали многие мужчины из нашего окружения, а получил трофейные подарки лишь один Черевков Сергей Иванович.
       Мы ждали отца с железнодорожного вокзала или с рейсового автобуса из Махачкалы. В крайнем случае, ждали повестку из республиканской прокуратуры об аресте отца за предательство перед Родиной. Но к всеобщему удивлению моего отца привезли не в наручниках, как преступника, а привезли отца в правительственном автомобиле, как героя войны, с почётным сопровождением.
       - Поздравляем героем войны в вашей семье! - представляя маме нашего отца, сказал офицер из сопровождения. - Гордитесь, что у вас семье есть такой человек, как герой войны с фашистами...
       - А вы говорили, что мне стоит застрелиться, - едва выдавил отец пьяным голосом. - Будим жить!
       Моя мама и наши многочисленные родственники, с удивлением разглядывали моего отца, который едва держался на ногах от чрезмерной пьянки. Никто толком ничего не мог понять о заслугах моего отца. Пока офицер сопровождения из республиканского военкомата стал представлять моей маме награды и подарки, которые получил мой отец в честь десятой годовщины победы на войне. Поэтому поводу два выходных дня были праздником в Новом городке. Гуляли все, от малого до старика.
       Как оказалось, что все три телеграммы из столицы Дагестана пришли совершенно случайно почти в одно и то же время. Первая телеграмма из союза охотников и рыболовов приглашала отца на всесоюзный форум рыбаков и охотников, проходящий в Махачкале. На этом форуме моему отцу предложили участвовать во всесоюзном конкурсе фотографов рыбаков и охотников.
       На всесоюзном форуме охотников и рыбаков отцу подарили фотоаппарат "Зенит", с которым отец должен был сфотографировать на этикетки спичек разную дичь и разную рыбу, которые водятся в Прикаспийской низменности. Поэтому случаю, отец подписал договор о сотрудничестве с всесоюзной организацией рыболовов и охотников, на фотографирование рыбы, птиц и животных в течение одного года. За участие в конкурсе отцу обещали ценный подарок в виде машины.
       По второй телеграмме из республиканского военкомата отца приглашали на десятую годовщину победы над фашистами. На торжественной встрече отца наградили орденок красной звезды, несколькими медалями, которые разыскивали отца в течение десяти лет после войны. Отца также наградили юбилейной медалью победы над фашизмом и ценный подарком фотоаппарат "ФЭД".
       Третья телеграмма пришла от партии и правительства Республики Дагестан на юбилей по случаю десяти лет после победы над фашистами. В республиканском доме ветеранов войны была торжественная встреча ветеранов войны с представителями партии и правительства Республики Дагестан. Ветеранов войны награждали памятными грамотами и разными подарками. Моему отцу, как ветерану-фотографу подарили юбилейную грамоту и ценный подарок фотоаппарат "Зоркий".
       - Сейчас два раза трижды счастлив! - торжественно, объявил отец в пьяном угаре. - У меня есть три классных охотничьих ружья и три самых современных отечественных фотоаппаратов "Зенит", "ФЭД" и "Зоркий". Теперь точно добьюсь того, что у меня будет новенький автомобиль "Волга".
       Никто ни стал спорить с отцом, так как всем было очевидно, что при такой поддержке со стороны союза "Рыбаков и охотников Дагестана", республиканского военкомата и правительства Дагестана.
       Мой отец обязательно выиграет автомобиль "Волга" на всесоюзном конкурсе по этикеткам "Дары природы". В крайнем случае, отец сможет купить себе автомобиль за оплату по конкурсу. Не желая терять привилегии единственного фотографа в нашем районе, отец договорился с местны-ми властями, что будет работать в городской фотографии вахтовым методом. Одну неделю световой день он работает в городской фотографии. Вторую неделю отец посвящает всесоюзному фотоконкурсу по этикеткам "Дары природы". Будет ездить фотографировать природу.
       Конечно, местные власти, которые были в большинстве нашими соседями и друзьями нашей семьи, не могли отказать моему отцу в таком графике работы фотографа. К тому же слава и почёт моего отца, как фотографа-портретиста и как ветерана войны, быстро стали известны далеко за пределами нашего района.
       В фотографию моего отца стали записываться в очередь за месяц. По контракту конкурса участники конкурса имели свободный и бесплатный доступ, к фотографическим материалам и принадлежностям. С условием, что химикаты, фотоплёнка и фотобумага будут использоваться лишь по назначению к всесоюзному конкурсу "Дары природы".
       Участники конкурса будут ежемесячно отчитываться за проделанную работу. В случае нарушения порядка конкурсной работы участники конкурса будут отстранены от конкурсной работы и оштрафованы за использование фотоматериалов не по назначению к выполнению конкурса "Дары природы".
       С этого момента фактически превратился в оруженосца своего отца. На моих летних школьных каникулах был поставлен крест. В конкурсные дни мы с отцом целыми сутками были на природе.
       У нас с собой были три фотоаппарата "Зенит", "ФЭД" и "Зоркий", а также целая коробка фотоплёнки. С собой брали только сухой паек и напитки в бурдюке в виде козьего или коровьего молока. На весь конкурсный срок отец полностью отказался от спиртных напитков по любому случаю.
       - В следующую неделю, мы с тобой поедем на лиманы, - объявил мне отец об очередной конкурсной неделе. - С собой можешь взять рыбацкие снаряжения. На отдыхе будим ловить рыбу на уху.
       О прикаспийских лиманах знал давно. Когда мы жили в Гудермесе в Старом хуторе, то наши многочисленные родственники, терские казаки, по линии моей мамы, часто брали меня на рыбалку на лиманы. Чаще всего мы ездили на лиманы к устью Терека. На поезде или на автобусе приезжали к родственникам в Кизляр. Дальше на лошадях или по Тереку на лодках спускались до лиманов, которые расположились в основном между реками Терек, Кума и Волга с притоками. Рыбы там и дичи так много, что всех просто не перечислишь в одном рассказе. Не было никогда, чтобы рыбаки и охотники возвращались с лиманов с пустыми руками. Чаще всего на лиманы ездили не на один день, а сразу на несколько дней, как на промысел. С собой брали много соли, чтобы на лиманах во время охоты и рыбалки, сразу засолить добытую дичь и пойманную рыбу. В жару свежей дичь и рыбу привезти домой фактически невозможно. Слишком далеко от нашего дома.
       - Мы куда поедем на лиманы? - поинтересовался у своего отца. - Опять по Тереку за Кизляр?
       - Нет! В этот раз мы будем на лиманах ниже реки Кума, - ответил отец. - Там больше пернатых.
       - Так ты, что с собой возьмёшь охотничьи ружья? - с беспокойством, переспросил своего отца.
       - Подумаю над этим, - задумчиво, ответил отец. - Скорее всего, возьму одно ружье с целью защиты. В тех местах много хищников и браконьеров. Они могут напасть на нас. Будем их пугать. Охотиться совсем некогда. Время, отведённое на конкурс, поджимает. Надо фотографировать...
       Мне стало неинтересно дальше слушать своего отца о предстоящей поездке на лиманы в устье реки Кума. Хотелось больше пообщаться со своими друзьями, которые откровенно завидовали мне в том, что через каждую неделю еду с отцом на природу фотографировать диких птиц и животных.
       С другой стороны, завидовал своим друзьям, что у них каждый день какие-то новые приключения. В то время, как прикован весь день к объективу фотоаппарата, раскручивая с отцом итоги всесоюзного конкурса "Дары природы". К тому же победителем признают отца, а не меня.
       - Ничего страшного! - хлопая меня по плечу, говорили друзья. - За то ты прославишься среди пацанов на весь Советский Союз. Любому можешь сказать, что этикетки на коробках спичек твоя работа. Ведь вы в любом случае по конкурсу "Дары природы" будете иметь известность по фоткам.
       Одобрение среди моих друзей вдохновляла меня на новые подвиги во имя победы на всесоюзном конкурсе фотографий "Дары природы". С каждым разом все больше и больше, увлекался фотографированием представителей дикой природы. К тому же новые фотоаппараты были намного удобнее рабочего фотоаппарата "Фотокор" с гармошкой, с которым отец выполнял свою основную работу.
       Новые фотоаппараты не нужно было устанавливать на штатив. Достаточно фотоаппарат "Зенит", "ФЭД" или "Зоркий" держать у себя в руках и щелкать в нужное время съёмки.
       Груженные сумками с фото принадлежностями, а также вещмешками с сухим пайком и солью на неделю. Мы выехали рано утром в понедельник первым поездом, следующим через станцию "Червлёная узловая" до Астрахани. В посёлке станции "Червлёная узловая" в те годы жил родной брат моей мамы Александр Морозов. Один из двух близнецов бабушки Нюси, Саша и Лёня.
       До станции "Червлёная узловая" по железной дороге были Махачкала и Гудермес, где наших родственников так много, что не хватит одного месяца, чтобы по одному дню быть в гостях у родственников. Поэтому мы с родственниками чаще встречались во время свадьбы или похорон среди наших родственников. Тогда торжественные или траурные встречи превращались в подобие паломничества к святым местам. Так как наших родственников насчитывалось тысячи человек.
       Мы, конечно, могли зайти в гости к родственникам. Но это было невозможно по той причине, что любое прибытие в гости к родственникам означало длительное застолье с большим употреблением алкогольных напитков, после которых можно будет отцу расстаться с мыслями о победе во всесоюзном конкурсе "Дары природы". Так как в пьяном виде фотографии получаются плохими.
       В те годы телефоны были в основном у высокопоставленных чиновников и правительственных учреждениях. Поэтому связь с родственниками происходила через почту или приёмом устной связи через друзей и знакомых. Большинство наших родственников работали на железной дороге по всему Северному Кавказу.
       Так что устные сообщения о передвижении родственников по железной дороге происходили раньше, чем кто-то из родственников выезжал из своёй станции в направлении другой станции. На любой из железнодорожной станции, где жили родственники, нас кто-то встречал с подарками, письмами или просто приходил, чтобы обменяться свежими новостями.
       Точно так произошло вовремя нашей поездки поездом от станции Избербаш до станции, точнее, остановки по требованию где-то на лиманах между реками Терек и Кума. Куда мы ехали с отцом фотографировать представителей дикой природы прикаспийской низменности на конкурс "Дары природы, а также, вполне возможно, что порыбачить и охотиться в свободное от работы время.
       На станции Махачкала нас встречали Ивлевы с письмами и подарками к родственникам на других станциях в пути нашего следования. На узловой станции Гудермес, пассажирский поезд маневрировал с транс кавказской железной дороги на астраханскую железную дорогу. Мы простояли на манёвре поезда около двадцати минут.
       За это время повстречались с родственниками большинства из Старого хутора, древнего рода терских казаков. Здесь были представители фамилий Выприцкие, Ивлевы, Куценко, Морозовы и много других двоюродных родственников, которые в это время работали на обслуживании железнодорожного узла по станции "Гудермес".
       Наша встреча с родственниками едва не сорвала отправку пассажирского поезда по расписанию. Меня и отца с многочисленными подарками от родственников к родственникам на других станциях, проводники поезда буквально втащили в вагон отправляющегося поезда. С отцом долго стоял в тамбуре вагона, пока станция "Гудермес" с родственниками скрылись за поворотом.
       Прошло всего два года, как мы переехали жить из Гудермеса в Избербаш. Были свежи мои воспоминания о моей дошкольной жизни в Старом хуторе и в Гудермесе. Мало что изменилось здесь за прошедшие два года моего отсутствия. Всего лишь освежили здание старинного вокзала станции "Гудермес".
       Ну, конечно, повзрослели мы все на целых два года. За эти два года в семьях наших многочисленных родственников, терских казаков, прибавилось деток, мальчиков и девочек, моих двоюродных братьев и сестёр. Теперь нас двоюродных и родных значительно прибавилось. После войны с фашистами, за прошедшие десять лет, родилось много терских казаков...
       Вот и железнодорожный мост через реку Терек в сторону станции "Червлённая узловая". Там как всегда на железной дороге с кувалдой в руках тётя Таня Морозова, жена дяди Саши Морозова, который почти без смены дежурный по станции "Червлённая узловая". Живут Морозовы прямо в жилом здании на станции. Поезда по железной дороге проходят под окнами наших родственни-ков.
       - Дядя Саша! Здравствуйте! - кричу во всю глотку, заглушая сигнал поезда, когда увидел своего дядю на перроне с красным флажком в руке. - Мы вам привезли много гостинцев из Гудермеса!..
       - Мне уже сообщили по телефону о вашем приезде! - кричит в ответ, дядя Саша. - Сейчас передам своё дежурство и подойду к вашему вагону. Шурка! Из вагона на платформу не спускайся!..
       Наш пассажирский поезд делает последний манёвр, чтобы перестроится на станции "Червлённая узловая" в астраханском направлении. Дальше поезд будет останавливаться всего на пару минут на каждой станции и полустанке до станции "Кизляр".
       После чего пассажирский поезд останавливается в основном по требованию рыбаков и охотников или слегка притормаживает возле больших лиманов, чтобы охотники и рыбаки могли легко спрыгнуть с поезда без риска для жизни.
       Пока сменный дежурный по узловой станции руководил манёвром нашего пассажирского поезда, мы общались с дядей Сашей Морозовым. Тётя Таня Морозова работала на ремонте железнодорожного полотна далеко от узловой станции и поэтому не могла прийти к нам на встречу.
       Мои двоюродные братья Вовка и Юрка Морозовы на школьные каникулы уехали к родственникам в станицу Дубовская. Так что мне не пришлось пообщаться с двоюродными братьями, которые моложе меня на пару лет. Среди наших родственников моего поколения вообще самый старший.
       Моего дядю Сашу Морозова и его жену Таню не зря считали хозяевами узловой станции "Червлённая узловая". Так как у них здесь был строгий порядок на станции, как у себя дома. Едва только наш поезд закончил манёвр в направлении астраханской железнодорожной линии, как дядя Саша тут же приказал нам быстро пройти на посадку в наш вагон. Дядя Саша обратно принял на себя руководство по узловой станции "Червлённая узловая", по расписанию отправил наш поезд.
       Дальше нас встречали родственники только на полустанке станицы Каргинской. Поезд притормозил всего лишь на минутку. Отец с рук в руки передал родственникам письма и подарки. Взамен получил подарки и письма родственникам из Кизляра. Мы обменялись с родственниками короткими приветствиями и воздушными поцелуями. Поезд стал набирать скорость.
       Вскоре станица Каргинская скрылась в зелёных зарослях станичных садов. Впереди нас ожидала станция "Кизляр". На станцию "Кизляр" наш поезд пришёл во второй половине дня. Поезд стоял почти двадцать минут. Здесь было много почты до станции "Астрахань". Кроме того, тепловоз заправляли горючим. Так как до станции "Астрахань" больше не было больших станций на заправку тепловозов.
       У нас было достаточно времени, чтобы поговорить с родственниками, которые живут в Кизляре и также в своём большинстве работают на обслуживании железной дороги до станции Астрахань.
       Кизляр издавна считают городом вина и рыбы. Поэтому в основном подарки нам от родственников были в виде продуктов из рыбы, балык и сушёная рыба, а также бурдюк молодого вина, которое можно пить взрослым и детям, особенно перед сном и в дальнюю дорогу.
       Так как в этом вине больше сусла и нектара, чем алкогольных градусов. Можно сказать, что это тонизирующий напиток. Так что отец в этот раз не отказался от стакана молодого вина и мне разрешили выпить немного. Отчего у меня сразу приятно закружилось в голове и от усталости сразу потянуло ко сну.
       После стакана молодого вина наспех попрощался с родственниками на перроне вокзала и вперёд отца поспешил на своё место в купейном вагоне. Наше купе было пустым. Последние наши попутчики вышли на станции "Кизляр". Дальше к нам в купе никого не подсадили, так что завалился спать на нижнюю свободную полку и почти сразу уснул крепким сном. Устал за поездку...
       - Шурка! Шурка! Проснись! - услышал, сквозь сон, голос своего отца. - Скоро полустанок "Кочубей". На разъезде "Кутан" нам выходить с поезда. Надо перетаскать свои вещи в тамбур вагона.
       По-армейски вскочил со своего места купе вагона. Быстро смочил лицо водой из армейской фляги отца. Схватил лежащий на полу свой вещевой мешок и быстро пошёл в сторону тамбура нашего вагона. В это время поезд останавливался на полустанке "Кочубей". Проводник нашего вагона знал, что нам выходить с поезда, на разъезде "Кутан". Поэтому проводник лишь слегка приоткрыл дверь в тамбуре и показал свой зеленый флажок. Поезд тут же отправился дальше.
       - На разъезде "Кутан" больше никто не выходит, - сказал отцу проводник нашего вагона. - Так что вам придётся поспешить на выход. Поезд лишь слегка притормозит и сразу отправиться дальше.
       Мне хорошо было известно, что отцу с его ногами, израненными войной будет сложно выходить даже из стоящего поезда, ни то, чтобы прыгать на ходу поезда. Поэтому, когда отец пошёл в купе за последней нашей сумкой, то сказал проводнику нашего вагона, что у моего отца, инвалида второй группы, изуродованы войной конечности ног и ему будет сложно выйти из идущего поезда.
       - Хорошо! Покажу машинисту поезда красный флажок, - ответил мне, проводник нашего вагона. - Только ты быстрее выходи из вагона и помоги отцу вынести вещи. Наш поезд давно опаздывает.
       Едва только отец принёс последнюю сумку с нашими вещами, как поезд стал притормаживать на маленьком разъезде "Кутан". Где не было даже площадки, а всего лишь надпись: "Кутан" на столбике, вкопанном рядом с железнодорожной линией. Так что если бы проводник нашего вагона не показал машинисту поезда красный флажок, то мы с отцом едва могли бы сойти с вагона.
       Быстро спрыгнул со ступеней нашего вагона и почти на ходу поезда стал принимать от отца нашу ручную кладь. Отец с трудом сошёл со ступеней вагона на крутую насыпь возле железной дороги. Едва только отец со своим ружьём коснулся земли под вагоном, как проводники всех вагонов тут же показали свои зелёные флажки машинисту тепловоза. Поезд сразу начал движение.
       - Большое вам спасибо! - поблагодарил проводника нашего вагона. - Счастливого вам пути!!!
       - Вам тоже удачной рыбалки и охоты! - ответил мне, проводник вагона. - Хорошего вам отдыха!
       Отец на прощанье помахал вслед уходящему пассажирскому поезду. Мы тут же стали собирать свои вещи. Время подходило к вечеру. Нам надо было как-то определиться с ночлегом. Идти в ночь к лиманам бесполезно. Можно заблудиться между лиманами и многочисленными речушками, которые здесь повсюду изрезали всю прикаспийскую низменность.
       Тем боле, с израненными ногами отец далеко не уйдёт. Ему надо было сюда добираться на своём драндулете или на трофейном мотоцикле. Хотя такую даль от Избербаша до этих лиманов и за все лето не доберёшься на нашем транспорте. Здесь и дорог не видно. Всюду одни только тропы от ног охотников и рыбаков.
       - Не беспокойся за ночлег! - сказал отец, словно читая мои мысли. - Здесь у меня есть один знакомый кумык. Мы с ним оба фронтовики и как братья по пролитой крови. Так что первую ночь переночуем у моего кунака. Завтра рано утром он покажет нам хорошие места с дичью на лиманах.
       Недалеко от железной дороги было несколько домиков, в которых жили железнодорожники, обслуживающие этот участок железной дороги.
       Но мы не пошли к этим домикам, а направились в сторону лиманов, среди которых было несколько юрт кочевников и небольшие кошары под стадо овец. Чуть дальше от кошар паслись верблюды, которых видел живьём лишь в гостях у наших родственников в станице Щедринская, когда мы приезжали туда из Старого хутора. Тогда мне было года четыре. С того времени прошло шесть лет. Сейчас мало что помню про тех верблюдов.
       До юрты кочевников было метров пятьсот, когда нас издалека почуяли кавказские сторожевые овчарки и принялись громко лаять, предупреждая нас своим лаем о том, что здесь их территория. На лай собак из юрты вышел мужчина лет тридцати в национальной одежде и с охотничьим ружьём в правой руке. Мужчина что-то сказал свои сторожевым собакам, и они тут же перестали лаять.
       - Сергей! Кунак! Как рад твоему приезду! - радостно, вскрикнул мужчина, оставляя ружье у юрты.
       - Байрам! Кунак! Как рад видеть тебя в полном здравии! - оставляя ружье на земле, радостно, воскликнул мой отец, раскинув широко руки, пошёл навстречу мужчине. - Хорошо, что ты здоров!
       - Время лечит наши раны и наши души, - обнимая отца, грустно, сказал кумык. - Проходи в юрту.
       Навстречу нам из юрты вышла красивая женщина лет тридцати. Следом за женщиной вышли двое подростков, примерно моего возраста.
       Хозяин юрты сказал на своём языке пацанам и женщине, чтобы они помогли мне занести наши вещи в юрту. Пацаны подошли ко мне. Не говоря ни единого слова, они забрали у меня вещь мешок и сумку. Взял в руки охотничье ружье своего отца и поставил к юрте рядом с ружьём хозяина. Женщина взяла вещи моего отца и понесла в юрту.
       Прежде чем войти в юрту, отец подошел рядом к небольшому вкопанному в землю деревянному лотку с наклоном в сторону зарослей камышей. В начале лотка, на небольшой подставке из металла, стояла огромная деревянная бочка с вкрученным краном внизу бочки. Сразу понял, что это вроде умывальника и мытья ног, перед тем как войти нам в юрту.
       Так принято у кочевников. После того, как отец помыл ноги, последовал его примеру. Тщательно помыл в дороге вспотевшие ноги и по зелёной траве направился к входу в юрту, куда уже вошли женщина, хозяин юрты и мой отец.
       Дети кочевника ноги не мыли, так как вокруг юрты не было открытой земли. Здесь только зелёная трава и всюду вода, от бочки до лиманов и дальше до самого Каспийского моря. Перед тем как войти в юрту, обратил внимание на то, что юрта не круглая, как у обычных кочевников. Не куполообразная, а продолговатая, как бы шатёр по длине больше в три раза, чем ширина юрты.
       При входе в юрту небольшой коридорчик, в котором во время плохой погоды вешают пальто или бурку. Дальше за шторкой огромная круглая юрта с круглым ковром на всю юрту. Под потолком юрты небольшое отверстие и металлический крюк, на котором весит большая керосиновая лампа. Свет керосиновой лампы хорошо освещает все пространство огромной юрты.
       - Сергей! Познакомься! Моя жена, её зовут Айна, - представил хозяин юрты свою семью. - Мои дети. Старший сын Алтын. Младший сын Арслан. У меня есть две девочки. Они живут у моей мамы.
       - Очень приятно было познакомиться, - сказал в ответ мой отец. - Мой старший сын Александр. Мою жену зовут Мария, она сейчас дома в Избербаше. У нас есть ещё два сына близнеца.
       - Сергей! Ты счастливый человек! У тебя сразу три наследника! - торжественно, сказал хозяин.
       - Байрам! Ты тоже не бедный человек! - обменялся любезностями мой отец с хозяином юрты.
       - Хи! Хи! Байрам! Айна! Алтын! Арслан! - не к месту хихикнул, перечисляя имена семьи хозяина.
       - Чего тут смешного?! - удивлённо, поинтересовался хозяин юрты. - Почему ты удивился именам?
       - По-русски нельзя называть людей так, - объяснил, хозяину юрты. - Байрам - праздник. Айна - зеркало. Алтын - золото. Арслан - лев. Если бы мой отец так назвал своих детей, то его засмеяли.
       - Это очень хорошо, что ты разбираешься в тюркских именах! - одобрил мой перевод хозяин юрты. - Ты ошибаешься в том, что у русских нет похожих имён. У русских имя Лев встречается повсюду. Есть также имена цветов - Роза, Нарцыс и много других имён от природы. Так как мы все начинали своё развитие от природы. Отсюда у нас такие имена. Позже мы стали верить Всевышнему. Кстати сказать, имя Айна, это не, только, зеркало, а также красота. Моя жена Айна, это красота, отражённая в зеркале моей души. Мой первый сын Алтын драгоценный мне, как золото, которое принесла мне красота. Второй сын Арслан, смелый и сильный, как лев, который защитит нас от беды.
       - Хватит вам философствовать, - скромно, вмешалась в разговор Айна. - Гости с дороги голодные.
       Байрам больше ничего ни стал говорить. Просто жестом руки пригласил нас к угощению, которое Айна разместила на ковре в центре юрты. Все присутствующие в юрте тут же заняли свои места согласно обычаю кочевников.
       Отец с хозяином юрты сели у стенки в глубине юрты напротив входа. Алтын и Аслан сели рядом со своим отцом. Тоже сел ближе к своему отцу. Айна поднесла каждому из нас угощения, начиная с моего отца и заканчивая своим младшим сыном. Затем Айна вышла из юрты, чтобы не мешать ужинать гостям и хозяину юрты вместе с его двумя сыновьями.
       Первым блюдом был суп "барчак-шурпа". Как наш домашний суп лапша, с той лишь разницей, что здесь присутствовали фасоль и картофель, которые мама у нас дома в суп лапшу вместе не кладёт. Все остальное так же, как в нашем супе лапша баранина, лук и зелень по вкусу, а также немного сухой приправы, которую готовят из разной душистой зелени, выросшей на природе.
       Вторым блюдом хинкал кумыкский, который сильно отличается от осетинского хинкала величиной и вкусом. Осетинский хинкал на много больше размером и с острой начинкой в мясе.
       Кумыкский хинкал больше похож на русские пельмени своёй величиной и начинкой говядиной. Разница лишь в том, что пельмени обычно едят со сметаной или с топлёным маслом. Кумыкский хинкал подают к тушёному мясу с мясной подливой и с белым или томатным соусом посыпают зеленью.
       Больше всего во время еды меня удивил неожиданный вид хлеба. Здесь на ковре не было привычного дагестанского хлеба лаваш или чурек. Хозяйка юрты подала обычный из кислого теста русский хлеб, какой терские казаки пекут в русских печках. Такой хлеб мне знаком с самого рождения. Русский хлеб из кислого теста всегда пекли и пекут до настоящего времени терские казаки.
       Самым интересным угощением в юрте кочевника был калмыцкий чай с молоком и с солью. Конечно, о таком чае слышал раньше, но пил впервые. Было как-то непривычно пить совершенно незнакомый мне напиток.
       Проживая в Старом хуторе, часто слышал от своих родственников терских казаков, что калмыцкий солёный чай полезен для здоровья и хорошо утоляет жажду в жару. К калмыцкому чаю и к козьему молоку хозяйка подала разные сладости, которые никак не подходили мне к солёному калмыцкому чаю с козьим молоком.
       Однако восточные сладости, которые изготавливают по всему Северному Кавказу у всех народ-ностей, всегда приятно кушать даже после такого сытного ужина, какой приготовила сегодня хозяйка юрты кочевника, прекрасная Айна...
       После ужина мой отец вспомнил, что у нас есть подарки семье кочевников от нашей семьи, а также от наших многочисленных родственников, терских казаков. Мой отец тут же поднялся с ковра и по-над стенкой юрты кругом прошел в сторону прихожей, где жена и дети Байрама оставили наши вещи. Мне не было известно, что собирается подарить мой отец семье его друга-кочевника. Ведь все, что имеется в природе прикаспийской низменности, имеется в Избербаше и на лиманах.
       К моему удивлению отец принёс в юрту кочевника разные занимательные книги детям, а в семью много пачек индийского чая и кофе. В те годы книги, чай и кофе были большим дефицитом. В магазине тогда купить книги, чай и кофе было практически невозможно.
       Однако отец ухитрялся где-то приобрести дефицитный товар через своих друзей инвалидов войны, а также через охотников и рыбаков. Иногда отцу предлагали купить дефицитный товар клиенты, которым отец делал фотографии и подготавливал фотопортреты. Конечно, все это стоило дорого, и покупали редко.
       - Сергей! Какой молодец! - радостно и удивлённо, воскликнул хозяин юрты. - Давно такого товара не видел в своёй семье. Это ж, какие деньги стоит такой товар?! Перед тобой в вечном долгу!..
       - Кунак! Это не ты, а мы перед тобой в вечном долгу, - грустно, сказал мой отец. - Если бы ты меня раненого не вытащил из немецкого окружения, то мне не суждено было вернуться домой живым...
       - Мы с тобой оба братья по пролитой крови, - печально, произнёс Байрам. - Давай не будем вспоминать о прошлом. Мы сейчас живём в мирное время и должны радоваться тому, что остались живы. Пусть наши дети больше никогда не увидят ужасов войны. Слава Аллаху, что все хорошо!
       Мой отец и Байрам подняли ладони рук к небу, произнесли губами без слов молитву и коснулись ладонями рук своего лица. Сыновья Байрама повторили за своим отцом жест молитвы руками. Также привычно сделал то же самоё, как мы молились по мусульманским обычаям в присутствии своих многочисленных друзей кавказских национальностей. Хотя по социальному положению тогда в советское мы все считались атеистами. Но в душе мы все равно были верующими людьми.
       Так сильно устал за день поездки на пассажирском поезде почти через весь Кавказ, что после ужина сразу стал клевать носом. Айна что-то сказала своим сыновьям, которые тут же вытащили меня из юрты на природу. Был не против прогулки перед сном, так мой организм требовал свободы от лишнего в желудке и в мочевом пузыре. Пацаны показали мне, где могу справить нужду.
       Конечно, таким местом были заросли камышей вдали от юрты кочевников. Мне было жутковато отправляться ночью в заросли камышей. Мало ли что там может быть. Всякий зверь или человек.
       На озере Папас было немного страшно в присутствии моего друга немецкой овчарки по кличке Джульбарс. Кавказские овчарки тоже не глупые. Чувствуя мой страх перед густыми зарослями камышей. Две кавказские овчарки кочевника вначале облаяли густые заросли камышей и лишь после этого собаки отошли на поляну, покрытую зелёной травой, представляя мне сходить по нужде.
       Вернувшись из зарослей густых камышей, прежде чем войти в юрту, обратно хорошо помыл свои руки и ноги под огромной деревянной бочкой наполненной пресной водой. После этого взял у Арслана полотенец. Вытер тщательно руки и лицо. Затем вошёл в юрту, где хозяйка юрты подготавливала место ночлега отцу и мне. Как понял, то мальчишки должны спать в следующей юрте отгороженной шторкой из шерсти. Хозяин и хозяйка семейства, вероятно, спали в крайней юрте.
       С рождения привыкший спать на перине и на пуховых подушках у себя дома, долго переворачивался с боку на бок на жёстком ковре, который фактически лежал на поверхности земли. Усталость за день покорила моё неудобство в непривычной постели, где не было ничего, крове ковра и продолговатой подушки из атласа с начинкой из жёстких перьев, на которых неудобно спать.
       - Шурка! Вставай! - прошептал отец, мне в ухо, когда крепко спал. - Пора выходить на лиманы.
       Ни стал подниматься в рост, как дома с кровати, а просто пополз в темноте через центр ковра к выходу, откуда в юрту проникал свежий воздух сквозь открытые шторки из шерсти. Поднялся на ноги только тогда, когда головой уткнулся в морду кавказской овчарки. Видимо псина приняла меня за своего собрата, так как тут же меня собаки стали облизывать и даже пробовать меня на зуб.
       - Вас осталось направить сторожить стадо овец! - засмеялся Байрам, разглядывая меня с собаками. - У меня как раз отсутствуют две собаки. Они недавно ощенились. Пойдёшь к нам в стадо?..
       - Нет! Лучше пойду один в заросли камышей! - возразил, направляясь к бочке с водой.
       Байрам и мой отец посмеялись над удачной шуткой. В это время из юрты вышла Айна. Она принесла мне полотенце, чтобы вытер свои руки и лицо, после того, как освежусь под струями холодной воды, идущей из крана, торчащего из огромной деревянной бочки. Мне надо было быстро привести себя в полный порядок. Так как до рассвета нам с отцом надо быть возле лиманов.
       - Вот вам в дорогу горячий хлеб, хинкали, сушёное мясо и козье молоко, - протягивая мне свёрток, сказала Айна, когда мы готовы были отправляться в дорогу. - На обратном пути заходите в гости.
       - Спасибо за хороший стол! - поблагодарил отец хозяев юрты. - Мы пройдём за неделю до следующего разъезда и оттуда поедем пассажирским поездом к себе домой. Спасибо за хлеб и соль!
       - Сергей! Может быть, подвести вас до лиманов? - растерянно, спросил Байрам. - Как-то нехорошо получается, что вы пойдёте пешком. У меня есть много вьючных лошадей и верблюды имеются...
       - Нет! Байрам! Спасибо, кунак! - наотрез отказался отец от подвозки нас до лимана. - Мы лучше пешком пройдём до лиманов. Нам нужна тишина, а ты со своими вьючными, всю дичь распугаешь.
       Байрам больше ничего ни стал говорить. Мы попрощались с кочевниками, как с близкими родственниками. Айна на прощанье чмокнула меня в щеку, как своего сына. Тоже откровенно прижался к ней, как это делал, прощаясь с мамой перед отъездом из дома куда-то в дальний путь. Кавказские овчарки дружелюбно облизали наши руки, как это делают собаки с лучшими друзьями.
       Мы не пошли сразу к ближайшему лиману. Так как, по словам моего отца вблизи людей нет редкой дичи. Нам надо удалиться вглубь лиманов километра на два и только там разбить свой лагерь на одни сутки. В течение суток будем работать, и отдыхать по очереди. Ночью будем менять свою позицию. Обратно передвинемся на несколько километров в сторону берега Каспийского моря.
       Так будем передвигаться в северо-восточном направлении трое суток. Затем повернём в северо-западном направлении и через трое суток выйдем к железнодорожному разъезду вблизи реки Кума. Там сядем на пассажирский поезд в направлении Азербайджана и через несколько часов будем у себя дома в Новом городке. За шесть суток надо сделать несколько сотен разных снимков.
       До рассвета часа два. Мы двигались почти в полной темноте. Бледный месяц мерцал где-то за спиной у нас. Из-за своёй бледной тени от месяца вообще ничего не видели под ногами. Можно сказать, что шли на ощупь, пастушьими палками и своими ногами прощупывая тропу на узкой полосе тропинки, проложенной людьми и дикими зверями, которые шастали в камышах вблизи нас.
       - Все! Дальше не идём, - почти шёпотом, сказал отец, когда его пастушья палка уткнулась в воду. - До рассвета разбиваем свой лагерь частично. Днем определимся, как нам быть дальше с работой.
       Мы с отцом часто ходили вдвоём на природу. Поэтому чётко знали свою работу, как разбивать временный лагерь где-то на природе. У отца всегда с собой была катанка из тонкого брезента, из которого можно было сделать палатку на двоих, от солнца или от дождя. Надо было всего лишь воткнуть две пастушьи палки в землю и над пастушьими палками растянуть брезент в разные стороны. Затем в маленькие дырочки через брезент забить специальные крючки из тонкого металла.
       Когда тусклый месяц скрылся где-то за нашей спиной, над камышами со стороны лиманов от морского горизонта стала выползать красная полоса рассвета нового дня. Медленно меня цвет от темно-красного до светло-золотистого рассвет наполнялся шумом нового дня от многочисленных водоплавающих пернатых, а также от многочисленных хищников, промышляющих птицу и рыбу.
       - Ты будешь фотографировать с правой стороны, - сказал мне отец, когда мы стали различать окружающие нас контуры дикой природы. - Буду фотографировать с левой стороны. Можно фотографировать все живое, что будет позировать перед нами. Если появится хищник, то обязательно толкни меня в бок. Стрелять из ружья будем только в крайнем случае. В целях своёй защиты.
       Больше отец ничего ни стал говорить. Мы застыли каждый в своём направлении. Началась главная работа, ради которой мы приехали сюда на пассажирском поезде за сотни километров от своего дома. Теперь только от нас и от представителей дикой природы зависел дальнейший наш успех во всесоюзном конкурсе фотографий на тему "Дикая природа", напротив которой мы сидим.
       Когда стало хорошо видно дикую природу, то просто обалдел от всего увиденного, что предстало передо мной и перед объективом фотоаппарата. Здесь все двигалось и копошилось, что можно было снимать на конкурс. Каждый представитель дикой природы спешил позировать перед моим фотоаппаратом. У меня даже глаза разбежались в разные стороны. Не знал, что выбирать.
       Вот огромная зелёная лягушка поймала такого же зелёного кузнечика и пытается его съесть. Едва успел сфотографировать лягушку с кузнечиком, как длинноногая камышовая цапля с отличной маскировкой под цвет камышей, тут же склюнула зелёную лягушку вместе с кузнечиком.
       Не успела камышовая цапля позавтракать лягушкой с кузнечиком, как откуда-то с небес спикировал пернатый хищник и на лету когтями зацепил всю прожорливую троицу. Даже маскировка их не спасла.
       Примерно, около трёх часов едва успевал снимать представителей дикой природы, которые постоянно позировали перед объективом моего фотоаппарата. Когда в фотоаппарате заканчивалась фотоплёнка, то отец засовывал в светонепроницаемый специальный рукав фотоаппарат и там, в рукаве на ощупь менял в кассете на новую использованную фотоплёнку в фотоаппарате.
       - Все! С нас на утро хватит! - сказал мне, отец, когда стало сильно жарко. - Сейчас в сильную жару все на природе будут отдыхать. Мы тоже отдохнём. Вначале позавтракаем. Затем ты прямо здесь с берега порыбачишь на свою удочку. В это время посплю. Как поймаешь рыбу на уху, тогда меня разбудишь. Пока буду варить уху, ты поспишь. Затем к вечеру поснимаем и поспим не много.
       Конечно, на природе в первую очередь стали кушать, что может пропасть во время сильной жары. Горячий хлеб и хинкали съели в первую очередь. Затем запили свежим козьим молоком, которое в бурдюке было холодным.
       Сушёное мясо и другой сухой паек оставили на потом. У нас впереди почти целая неделя. Одной ухой из местной рыбы сыт не будешь. Все понемногу будем есть. После сытного завтрака мы убрали все за собой с полянки, где кушали. Отец сразу после завтрака полез спать в наш шалаш из тонкого брезента. Стал настраивать свою удочку на рыбную ловлю.
       Вообще-то настраивать было нечего. Просто сложить три бамбуковые палки посредством медных трубок в одну длинную удилищу и за конец тонкой удочки привязать готовую леску с крючком и с поплавком из балберы.
       Так почему-то тогда называли пенопласт от поплавков на сетках. Хорошо, что перед отъездом на лиманы накопал к рыбалке навозных полосатых червей и сохранил их в сетке с навозной подкормкой.
       В толстой картонной коробке с дырочками и в капроновой сетке с подкормкой червяки хорошо сохранились и даже вроде размножились. Копошатся в капроновой сетке, словно у себя дома в навозной куче. Такое ощущение, что червей тут стало больше.
       С червями, с длинным удилищем и с садком для пойманной рыбы подошел к краю берега небольшого лимана. Здесь едва могла быть рыба. Так как воды почти невидно. Все сплошь заросло густыми камышами. Где тут рыба будет гулять? Дальше идти к большому лиману отец не разрешил. Придётся сидеть здесь до тех пор, пока отец проснётся. Тогда сам пойдёт ловить рыбу на уху к большому лиману. Мне сейчас придётся лишь загорать на солнце среди камышей возле лимана. Даже ни стал забрасывать грузило с поплавком с длинного удилища.
       Просто опустил крючок с наживкой с удилища в мутную воду лимана. Так как открытая вода размером с небольшое пятно была прямо у берега возле моих ног.
       Сюда можно было идти без длинного удилища. Достаточно просто палки с леской и крючок с наживкой. Здесь можно обойтись и без поплавка.
       Одни лягушки! Пока, ковырял засохшие козюльки в своём носу, размышлял о зря потраченном времени у лимана, в это время куда-то из вида исчез среди камышей поплавок на моей леске.
       Потянул за леску рукой, чтобы определить место нахождения своего поплавка, как в это время вода в лунке буквально забурлила. Леску так сильно дёрнуло, что едва не нырнул в мутную воду в камышах.
       - Поймал! Поймал! - заорал на весь лиман, когда с трудом вытащил на траву большого сазана.
       - Ты чего орёшь?! Чего поймал?! - всполошился отец, выскакивая из шалаша. - Спать не даёшь!
       - Смотри, какого большого сазана поймал! - радостно, кричал, едва удерживая сазана в своих руках. - Такой огромный сазан у нас в чугунке на уху не поместится. Придётся нам варить две ухи.
       - Да! Тут ты прав, - почёсывая затылок, согласился отец с моими выводами, разглядывая огромного сазана в моих руках. - Придётся нам сегодня из этого сазана готовить два блюда, уху и жарить.
       Отец своим охотничьим ножом живьём стал чистить и потрошить огромного сазана. В это время стал собирать в округе ветки от сухих кустарников и готовить место к разведению костра подальше от зарослей камышей. Так как здесь надо было внимательно следить за огнём костра. Иначе можно от одной искры спалить огнём сотни гектаров нетронутой людьми природы лиманов. Хорошо, что сегодня полный штиль на море и над лиманами совсем нет ветра. Можно варить уху.
       Пока отец готовил продукты для варки ухи, в это время вырыл небольшой сапёрной лопаткой две глубокие ямки для двух костров на то случай, что вдруг резко изменится тихая погода, то можно будет быстро забросать песком огонь костров.
       Хорошо, что между лиманами было больше ила и морского песка, чем чернозёма, который был всего в паре километров от лиманов. Мне удалось быстро и хорошо подготовить место на два костра. После чего пошёл за водой к ближайшему роднику из пресной воды. Хотя в этих местах можно было встретить родники из солёной воды.
       - Ты присматривай за костром с ухой, - сказал мне отец, когда костёр под котелком с водой набрал много жара из горящих углей. - В это время буду жарить рыбу на шампурах над другим костром.
       Мне с отцом не первый раз приходилось варить уху из разной рыбы, как на природе, так у себя дома. Отец всегда говорил, что варить уху и жарить шашлыки, это чисто мужская работа. Женщины в это время пускай следят за порядком на столе. Вообще вовремя каких-то торжественных мероприятий у большинства народов Кавказа принято готовить национальные блюда руками мужчин.
       В это время рядом с нами не было на природе женщин. Мы сами легко управлялись всеми необходимыми обязанностями за приготовлением ухи и жарили шашлыки из жирного сазана самостоятельно. Любая женщина могла завидовать нам. Так как у нас все получалось отлично, как у профессиональных поваров на территории дикой природы. Мы могли похвастаться своими блюдами.
       Прошло около часа, как мы начали варить уху и жарить шашлык из мяса жирного сазана. Природа насытилась ароматом полевых блюд. Со стороны троп между лиманами послышались тявканья лисиц и занудный вой голодных шакалов, которые не слышали нашего присутствия, но издалека чувствовали приятный аромат нашей ухи и жареного мяса жирного сазана. Все любят покушать.
       - Как бы нам не пришлось менять позицию, - встревожено, сказал отец, на всякий случай, приготавливая заряженным своё охотничье ружье. - Сейчас они не посмеют приблизиться к нам днем. Однако ночью хищники хозяева этих мест. Без охотничьей собаки мы лёгкая добыча хищникам.
       - В таком случае после обеда нам придётся сменить свою позицию, - поделовому подсказал своему отцу. - Оставим местным хищникам ароматную приманку, а сами уйдём дальше отсюда.
       - Мы так и сделаем, - согласился отец с моим предложением, наливая мне уху в глиняную чашку.
       Конечно, полевая уха из сушёной картошки и сушёного лука, это совсем не то блюдо, что из свежих домашних овощей. Но уха из свежей рыбы сваренная на костре, все рано намного лучше домашней ухи. Здесь не только запах костра и запах свежей душистой травы.
       Одна романтика чего стоит. Когда рядом с тобой дикая природа со своими запахами и со своими таинственными звуками. Ради этого стоит жить и наслаждаться от души всеми прелестями настоящей дикой природы.
       После сытного обеда с полевой ухой из только что пойманной рыбы, а также сочного жареного мяса жирного сазана, мы стали собираться перейти ночевать на другое место на поляну между лиманов. Оставаться на ночь здесь было опасно. Нас могли достать голодные хищники из камышей. Ароматный запах жаренной и варёной жирной рыбы привлекал к себе местных хищников.
       Не успели мы удалиться от насиженного нами места на зелёной полянке между лиманами, как вблизи полянки зашевелились заросли камышей, как к остаткам свежей пищи на полянке, потянулись морды хищников. В одномастной маскировке под цвет камышей сложно было различить камышовых лисиц, шакалов и кошек. Отличались хищники друг от друга лишь размерами и мордами.
       В данное время мы были фотографами, а не охотниками на хищников. Поэтому тоже решили замаскироваться в камышах, чтобы сфотографировать хотя бы издали хищников, которые собрались на полянке вокруг остатков пищи. Мы специально разложили в разных местах продукты из жареной и варёной рыбы, чтобы разные хищники могли лакомиться на расстоянии друг от друга.
       Отец заранее вкрутил в фотоаппарат "ФЭД" большой фотообъектив с увеличенным фокусом съёмки на расстоянии. Отец стал фотографировать с фотоаппаратом "ФЭД". Мне достались фотоаппараты "Зенит" и "Зоркий", с которыми должен был фотографировать хищников ближнего плана. Так как фотографировать издали обычным фотоаппаратом было бесполезно. Все равно снимки получились бы одномастными по цвету маскировки хищников под местные цвета природы.
       Мы щелкали фотоаппаратами до тех пор, пока хищники, увлечённые обедом, не обращали никакого внимания на наше присутствие. Вовремя съёмок фотоаппаратами мы медленно продвигались вперёд, чтобы сфотографировать хищников как можно ближе и лучше. Хищники были так сильно увлечены поеданием жирной пищи, что позволили нам сократить расстояние между ними в два раза. Котята камышовой кошки подпустили нас на расстоянии десяти метров, пока бдительная кошка-мама грозно мяукнула из камышей. Котята сразу скрылись в густых зарослях камышей.
       - На сегодня хватит фотографировать, - сказал отец, поднимаясь в рост из своёй засады. - Надо до вечера выбрать хорошее место на ночлег и хорошо подготовиться к возможному дождику...
       - Так дождиком даже не пахнет! - удивлённо воскликнул, разглядывая чистое небо над головой.
       - Ты посмотри, как низко летают ласточки над землёй, - сказал мне отец, показывая на ласточек, летящих низко над полянкой. - Стрижи тоже перестали носиться в небе. Так птицы ждут дождя.
       Мне нечего было сказать отцу о разных переменах капризной дикой природы. Отец был заядлым охотником и по разным признакам природы мог угадать не только перемену погоды на ближайший день.
       Он также мог заранее определить, как лучше подготовиться к охоте на птицу или на какую-то другую дичь. Так представители дикой природы каждый по-своему относиться к предстоящим переменам в погоде дикой природы. Пернатые прячутся от дождя, а хищники охотятся на пернатых...
       Нам понадобилось около трёх часов петлять между лиманами в поисках подходящего места к ночлегу. Пока наконец-то возле небольшой возвышенности мы обнаружили небольшую полянку, густо поросшую кустарником у самой воды на склоне холма. Здесь не нужно было мастерить сложный шалаш к ночлегу на случай дождя.
       Достаточно было закрепить тонкий брезент на ветках кустарника между стволами и устроиться спать под брезентовым навесом на сухой подстилке из камышей, которые не дадут нам промокнуть от влаги на траве у самой земли.
       Камыш пропустит под собой небольшой поток от дождевой воды, которая пройдёт сквозь трубочки сухого камыша.
       - Пока готовлю брезент под шалаш, - сказал отец, выбирая место под будущий шалаш. - Ты нарежь как можно больше сухого камыша. Из сухого камыша мы сделаем тут себе большой тюфяк.
       У отца охотничий нож был острый словно бритва. Так что мне было легко резать сухой камыш. Просто махал ножом, словно терский казак во время боя с врагами. Сухой камыш, как подкошенный саблей мой кровный враг, падал под мои ноги, так, что за полчаса моей битвы вокруг меня была целая полянка рубленных сухих камышей. Мне оставалось лишь собрать камыши в кучу.
       Пока таскал к шалашу порубленный мной сухой камыш, отец в это время закончил строить шалаш к ночлегу и стал расстилать камыш под навесом из тонкого брезента. Примерно через час у нас был такой хороший шалаш, что в нем можно было укрыться не только от дождя, а даже от снега. Хотя снег летом никогда здесь не бывает. Ну, подумал, это так просто к какому-то сравнению.
       - У нас есть один час до темноты, - сказал отец, когда шалаш был готов. - Мы утеплим шалаш снаружи и изнутри небольшими снопами из сухого камыша. Ты режь камыш, а буду вязать снопы.
       Едва только мы закончили свою работу с утеплением снопами своего шалаша, как тут же словно на заказ начал капать дождик с чистого неба. Мы при свете фонарика поспешили забраться в свой шалаш, в котором было тепло и уютно. Так что нам не был страшен не только дождь, а даже любой хищник, которого мы могли услышать на расстоянии и приготовить оружие к встрече хищника.
       - Мы сейчас на камыш постелем свои подстилки, - сказал отец, доставая из вещмешка два больших куска тонкой ткани серого цвета. - В шалаше будет жарко и нам можно спать на подстилках в трусах. Свою одежду спрячем в вещмешки. В случае сильного дождя наша одежда будет с
       Когда все у нас было готово к ночлегу, мы решили поужинать перед сном. У нас было много сухого пайка из дома, от родственников, провожающих нас в дорогу во время поездки на пассажирском поезде через Кавказ, а также сухой паек от семьи кочевника, у которого мы ночевали в первую ночь. Так что при свете трофейного фонарика мы хорошо поужинали и вскоре легли спать.
       Отец оказался прав, когда предложил спать на подстилке в одних трусах. В шалаше было так жарко, что можно было подумать, это ни шалаш, а парилка в русской бане. Настолько было душно, что мы в стороне от своих ног слегка раздвинули снопы из камыша. Так можно было проветрить шалаш и во сне не умереть от отвратительного запаха своих вспотевших ног за день ходьбы.
       Так как у нас с собой не было будильников, то при полной темноте в шалаше мы могли спать хоть целые сутки. Хорошо, что к утру усилился дождик, а бриз с калмыцких степей поменялся на бриз с моря. Лёгкий порыв встречных потоков ветра всполошил наш шалаш, как воздушного змея готового к полёту. Сквозь обрывки брезента нас освежил дождик своими прохладными каплями.
       - Шурка! Вставай! - скомандовал отец, когда брезент шалаша раздулся куполом изнутри. - Держи руками края оборванного брезента. Иначе промокнем от сильного дождя. Дождь скоро закончится.
       Мы оба вцепились в края оборванного брезента и простояли так, словно под зонтиком, минут десять. Словно по приказу моего отца дождик вскоре пошёл на убыль и стих вместе с порывами ветра. Снаружи мокрый брезент опустился на наши головы. Нам стало прохладно после душной ночи в укрытии нашего шалаша. Немного охладившись, мы опустились на сухую подстилку из камыша и немного отдышавшись, стали отвязывать верёвки края брезента от веток кустарника.
       - Пока вокруг все подсохнет после дождя, мы позавтракаем и по фотографируем отсюда, - сказал отец, расстилая брезент на просушку на ветках кустарника. - Затем повторим, все как вчера. Ты будешь ловить рыбу на уху, а буду фотографировать представителей дикой природы. Во второй половине дня будем искать новое место к ночлегу. Пройдём своим маршрутом на северо-восток.
       Наш новый завтрак на природе проходил не спеша. Солнце едва поднялось из-за горизонта и медленно пробивалось своими золотистыми лучами сквозь обрывки дождевых туч, которые серыми барашками неторопливо продвигались по небу в сторону морского горизонта на встречу нового дня. Температура медленно, но уверенно, поднималась от земли навстречу восходящему солнцу.
       Как мы договорились заранее, после завтрака отец стал заряжать фотоаппараты новой фотоплёнкой, чтобы провести свои первые фотосъёмки до наступления жаркого дня. В это время подготовил своё удилище и пошёл к открытой воде лимана в ближайшие камыши, которые оставил целыми после вчерашней бойни с камышами к нашему шалашу во славу нашего ночлега.
       В отличие от вчерашней рыбалки в это утро клевало слабо. Видимо скверный дождик ночью разогнал рыбу по норкам в зарослях камышей. Клевали в основном глупые малыши тарани и лещей, с которых не сваришь хорошей ухи. Такую рыбу можно использовать на засолку, а на следующий день просушить на солнце на траве. Затем вяленую или сухую рыбу употреблять в пищу.
       Хорошо, что мы с собой взяли много соли, которая пригодилась мне после рыбалки. Отобрал из пойманной мной рыбы самую крупную на уху, а всю остальную рыбу распотрошил и тут же засолил в небольшом кожаном мешочке, который мы брали с собой на природу специально для соления рыбы или мяса убитой дичи, чтобы таким образом сохранить свои трофеи от природы, после охоты или рыбалки. Иначе бы наш рыбный улов или подбитая дичь протухли от жары до дома.
       - Сегодня у нас была скудная уха, - сказал отец, убирая за собой продукты после обеда. - Но не всегда коту масленица. Завтра мы сменим свой обед новым блюдом. Ты подстрелишь с утра пару уток. Мы зажарим уток на вертеле, как кочевники жарят барашка. Жалко, что мне выпить нечего...
       Был доволен тем, что после подписания договора на фотографии с дикой природы, отец фактически перестал пить водку, которую до этих пил почти каждый день под любым предлогом. По пьянке отец чаще доставал меня своим трофейным ремнём по голой заднице за мои проделки. Конечно, был не подарок природы в семье своих родителей.
       Но со мной можно было поговорить на трезвую голову на равных правах. Мог понять отца на его трезвую голову и научиться вести себя иначе. После порки трофейным ремнём по моей голой заднице, думал не головой, а задницей. Поэтому делал все назло отцу. Портил его имущество и часто сбегал на сутки из своего дома.
       Следующую ночь провели спокойно у костра под открытым небом, на большой поляне между холмов в стороне от густых зарослей камышей возле лиманов. Это степные зайцы изменили маршрут нашего передвижения. Когда во второй половине дня вышли не поиски нового места своего ночлега, то заблудились в зарослях камышей между лиманами. Никак не могли выбраться на открытое место между камышами. Всюду вокруг нас было целое море сплошных камышей в воде.
       - Пойдём с холма посмотрим, куда мы забрели, - сказал отец, когда среди камышей появился небольшой холм с одним единственным кустиком. - Может быть, мы там на этом холме заночуем?
       Мы медленно двинулись из зарослей камышей в сторону небольшого холма, который совершенно не был пригодным к ночлегу. Единственной достопримечательностью этого холма был куст боярышника со спелыми плодами, которые мы тут же с отцом обели. Хотя этого нам не стоило делать. Так как после плодов боярышника нас тут же припёрло. Нам пришлось "освежить" этот куст.
       - Папа! Посмотри, что там твориться! - едва сдерживая крик своего восторга, сказал, показывая отцу в сторону узкой полосы тропинки между двух лиманов. - Там семья зайцев играет в чехарду!
       Когда отец увидел на тропинке несколько зайцев, то страсть охотника осилила страсть фотографа. Совершенно обезумевший от страсти к охоте отец забыл о своём главном прибытии в дикой природе. Отец схватил своё охотничье ружье и словно борзая собака взял след в сторону играющих зайцев. Через минуту отец скрылся вместе с зайцами на тропинке заросшей густым камышом.
       Прошло минут двадцать, после того, как отец вышел на тропу охотника за зайцами, которых было не два, а почти с десяток. Если за двумя зайцами погонишься и не одного не поймаешь. Тогда, что будет, когда погонишься за десятком зайцев? Можно потерять не только зайцев, а даже обратную дорогу к холму, на котором остался один среди "аромата", оставленного нами от съеденного боярышника. С такой кучей оставленных вещей одному никак нельзя уйти с вершины холма. Слетевшиеся неизвестно откуда на холм зелёные навозные мухи достали меня больше чем, запах оставленный нами после съеденного боярышника. Вынужден был начать перетаскивать по одному на тропу между камышей наши вещмешки, а также фото и рыболовные снасти. В тоже время поглядывать в обе стороны, чтобы из камышей или на холме никто не похитил наши вещи. Хотя кроме хищников и дикой птицы здесь некому позариться на наши вещи. Все наше будет цело.
       Когда наконец-то перебрался с нашими вещами на тропу среди камышей, где-то далеко еле слышно щёлкнул оружейный выстрел. По звуку можно было определить, что от меня километра три в сторону ногайских степей. Если стрелял отец, то вернётся сюда на своих культяпках только к ночи. У меня нет с собой охотничьего ружья. Придётся мне пугать хищников криками и фотоаппаратами. Можно конечно применить к самозащите острый охотничий нож. Хотя, какой из меня боец?
       Вооружившись фотоаппаратами, охотничьим ножиком и длинным удилищем, принялся щелкать фотоаппаратами на каждый шорох в камышах. На каждый звук в камышах отвечал дикими воплями, от которых в небо поднимались стаи перепуганных птиц, а из зарослей камышей раздавался треск и перепуганные крики убегающих хищников. Так что в камышах никого не осталось.
       - Ты чего дикую природу пугаешь? - вздрогнув, услышал сзади голос отца на тропе. - Посмотри, какого большого зайца подстрелил. Целых два часа гонялся за зайцами. Пока подстрелил одного.
       - Ну, и что, чего мы с ним будем делать в зарослях камышей? - перепуганным голосом, поинтересовался. - При такой жаре заяц до утра протухнет. На холме нам делать нечего. Там всюду вонь.
       - Здесь в километре от камышей начинаются ногайские степи, - ответил отец, на мой глупый вопрос. - Заночуем в степи между холмами. Там же зажарим зайца на вертеле. Надо дров собрать...
       Пока мы выбирались по тропинке из зарослей камышей у лиманов, то по пути собирали сухие ветки кустарника. На одних сухих ветках большого костра не разожжёшь и зайца не вертеле не поджаришь. Поэтому мы стали искать в степи место высохшего лимана или озера, где обычно бывает много сухой растительности разного вида, а в некоторых местах даже сухие кусты и деревья.
       - Вот самоё подходящее место нашего ночлега, - сказал отец, когда мы подошли к большой впадине между холмами. - Тут столько много сухих веток и стволов деревьев, что вполне хватит зажарить на вертеле зайца и вскипятить воду к зелёному чаю. Молоко в бурдюке оставим на завтра.
       Пока отец обдирал шкуру с подстреленного зайца, то в это время занимался подготовкой места к будущему костру. Небольшой саперской лопатой расчистил место в стороне от сушняка. В песке вырыл яму, примерно, на метр в глубину и на метр в диаметре. Длинными спичками разжёг сухие листья и потихоньку стал подкладывать сухие ветки, чтобы были угли к большому костру.
       Когда пламя костра с большими углями поднялось выше вырытой ямы, тогда стал приготавливать рогатки под вертел с кроликом. Вертелом во всех походах нам служил штык из старой военной винтовки. Отец давно сделал штык от винтовки в виде шампура под шашлык большого размера. Такой большой шампур отец укреплял себе на поясе с ножнами, как шашку терских казаков.
       У нас с собой всегда были два бурдюка из бараньего желудка и бараньей шкуры. В одном бурдюке мы хранили козье или коровье молоко, которое могло не киснуть в бурдюке несколько дней. В другом бурдюке у нас хранилась свежая вода с "холодушечками", так терские казаки называли родниковых лягушек, которые своим присутствием долго могли хранить холодной и свежей не только воду, а даже коровье и козье молоко. Чаще всего "холодушечек" держали в воде. Так как некоторые люди брезговали пить воду после лягушек. Хотя лягушки живут во всех водоёмах, из которых люди употребляют питьевую воду. Так что мы все пьём воду после лягушек-холодушек.
       - Помоги мне проткнуть зайца на вертел, - сказал отец, когда подготовил тушку зайца к поджарке.
       Отец растянул тушу зайца за лапки в разные стороны, а в это время проткнул штык-шампур через спину тушки зайца вдоль хребта, так, чтобы тушка зайца имела равновесие во время поджарки над костром. Таким образом, можно было осторожно поворачивать тушку зайца на вертеле над костром той стороной, которую надо обжарить одинаково со всех сторон с мясом тушки зайца.
       Заяц был такой большой, что нам на двоих было много покушать за один раз. Поэтому мы заранее решили поделиться мясом зайца с местными хищниками в дикой природе. Внутренности зайца, его голову, нижнюю часть лапок и шкуру отнесли в разные стороны подальше от нашего костра, чтобы хищники не доставали нас во время ночлега и могли спокойно покушать мясо зайца.
       Было время где-то ближе к полночи, когда мы закончили свою трапезу с жареным зайцем. Выпили по чашке горячего зелёного чая. Объедки и кости от съеденного зайца отец отнёс за холм, где местные хищники устроили себе пир на весь дикий мир с останками бывшего зайца. Когда отец вернулся к костру, то мы помыли руки водой из бурдюка с холодушечками и вскоре улеглись спать.
       - Ты посмотри! Эти рыжие бестии стащили наш завтрак прямо с шампуром! - возмущённо, закричал отец рано утром, когда едва открыл глаза со сна и сразу ничего не мог толком понять.
       Посмотрел в сторону бывшего костра, где мы ночью оставили на рогатках к завтраку на шампуре остатки не съеденного поджаренного зайца, завёрнутые в тонкое льняное полотенце, чтобы мясо не загадили мухи. Рогатки над бывшим костром валялись в стороне на песке. Дальше след на песке в ту сторону, куда местные хищники стащили мясо зайца, оставленного нами на завтрак.
       Мы с отцом тут же побежали по следу диких разбойников, которые оставили нас без завтрака. Нам не пришлось долго идти по следу разбойников. Прямо за холмом мы наткнулись на наше льняное полотенце, сброшенное разбойниками с мяса, поджаренного зайца. Чуть дальше валялся штык-шампур, который зацепился за сухой кустарник и вылез из остатка поджаренного мяса зайца.
       - Все! Дальше преследовать хищников не стоит, - останавливаясь возле кустика, шутя, сказал отец. - Они все равно не поделятся с нами жареным зайцем. Используем на завтрак сухой паек.
       Вернулись обратно к месту своёй ночной спячки. Собрали все свои вещи. Вытащили из вещмешка по два куска сушёного мяса барашка, два куска хлеба, который спекла нам в дорогу жена кочевника калмыка. Нацепили на себя все своё снаряжение и, завтракая в пути, медленно двинулись в сторону лиманов, которые было видно с холмов жёлто-зелёными кругами в стороне к морю.
       Следующее место своего ночлега мы определили сразу рано утром на большой поляне между озером и двумя лиманами. Здесь можно было хорошо отдохнуть после трёх суток работы и дальнего пути от стоянки кочевника-кумыка. Нам надо было пополнить свои запасы, свежей родниковой водой рядом с озером. Стоило постирать в озере свою пропахшую от пота одежду, а также приготовить свежий запас продуктов к длительному двухдневному переходу к железной дороге.
       В первую очередь достал из кожаного мешка засоленную мной рыбу и разложил её на траве, чтобы солёная рыба за световой день посушилась при солнечных лучах жаркого лета. Сушиться саленную рыбу разложил на середине большой поляны, чтобы рыба была у меня на виду.
       Иначе мой улов могут стащить местные хищники, как это они сделали с нашим завтраком, когда стащили фактически у нас под носом, остатки мяса жареного зайца. Теперь у них такой трюк не пройдёт.
       - Пойду подальше от нас, - сказал отец, собирая с собой охотничье ружье и фотоаппарат. - Сделаю несколько снимков и подстрелю пару уток к нашему обеду. Ты следи за вещами и не уходи далеко. Можешь просто отдыхать, стирать свою одежду в озере, фотографировать и ловить рыбу.
       Когда отец скрылся в камышах вместе со своим охотничьим ружьём и с фотоаппаратом "ФЭД", тут же полез в воду озера прямо в одежде, чтобы заодно искупаться и постирать прямо на себе вонючую от пота одежду. По пути к озеру взял с собой фотоаппарат и удилище на ловлю озёрной рыбы. Решил сразу совместить приятное с полезным. Зачем мне дважды возвращаться к вещам?
       Несмотря на жаркое утро, вода в озере оказалась холодной. Сразу видно, что это озеро питают свежей водой большие родники. Так что вода в озере кристально чистая и холодная, как в горной речке. Поэтому ни стал долго купаться в холодной воде озера. Слегка сполоснулся и тут же выскочил на поляну, чтобы хорошо согреется от бега при солнечных лучах восходящего солнца.
       Как только мне стало жарко от бега и от солнца, тут же снял с себя всю одежду и голяком пошёл к озеру, чтобы там постирать свою грязную одежду, соленную от пота за трое суток путешествия на дикой природе. Ведь нам осталось всего пару ночёвок в дикой природе, а дальше прямая дорога в вагоне пассажирского поезда до самого дома. Мы сделали своё дело пора ехать домой.
       Пока отец ходил со своим охотничьим ружьём и с фотоаппаратом где-то в зарослях камышей вокруг лиманов, в это время сделал все свои дела. Выстирал свою грязную одежду, которая состояла из фуражки, штанов, трусов, сандалий, рубашки, носков и майки. Затем совершенно голый своим задом распугал местных лягушек в озере и заодно местную рыбу в пресном водоёме. Так что рыбу на уху поймал только к обеду. Попались всего два небольших сазана и четыре усача.
       К этому времени подсохла с одной стороны вся моя стираная одежда и солёная рыба на середине большой поляны. Мне пришлось повернуть свою чистую одежду и солёную рыбу на другую сторону, чтобы они хорошо подсушились до вечера. Ведь не буду же ночью спать голяком. В мокрой одежде то же не хочется спать. К тому же вяленая рыба, сложенная в вещмешок может покрыться плесенью от соприкосновения друг к другу. Так что пускай все тут хорошо просушится.
       Когда солнце было над моей головой, то решил до прихода отца подготовить все к варке ухи. В первую очередь достал из озера в садке пойманную мной живую рыбу и принялся её потрошить, а также чистить от чешуи. Больше было мороки с сазанами. Большая у сазанов чешуя и они живучие сильно. С усачами намного легче. Так себе поскрёб мелкую чешую и внутренности вытащил.
       - Молодец, что уху стал варить! - радостно, сказал отец, когда вернулся из камышей с трофеями. - Пока варится уха, то к этому времени распотрошу гусей. Уток не было, пришлось подстрелить двух гусей. Хорошо прожарим гусей и спрячем в кожаный мешок из-под солёной рыбы. Будем охранять жареных гусей, как зеницу ока, чтобы не спёрли хищники, как этой ночью жареного зайца.
       К вечеру, когда все наши дела были сделаны, собрал с поляны всю свою сушёную рыбу. Завернул сушёную рыбу в льняное полотенце и положил к себе в вещмешок. Как заранее сказал отец, двух жареных гусей мы положили в просоленный кожаный мешок из-под солёной рыбы и также спрятали в вещмешок отца. Затем все вещмешки сложили в кучу себе под голову и на своих подстилках улеглись спать поздно ночью, когда нам больше делать было нечего, как только спать.
       Двое следующих суток у нас прошли нормально, без особых приключений. Если не считать то-го, что одного нашего жаренного гуся все-таки спёрла у нас рыжая камышовая лисица. Все из-за нашей оплошности. Мы утром со сна забыли помыть руки. В первую очередь разложили продукты на завтрак. Собрались было кушать, но тут отец вспомнил, что перед едой нам надо помыть руки.
       - Думаю, что у нас гусей никто не стащит. Пока мы сходим к озеру. - сказал отец, рассматривая вокруг большую поляну с нашим завтраком по самой середине. - Если что, то мы успеем первыми.
       Пока мы шли умываться и мыть руки у озера, то по дороге к озеру оглядывались на своих жареных гусей. Со стороны озера и со стороны лиманов до нашего завтрака очень далеко. Не один хищник не успеет добраться вперёд нас до жареных гусей. С воздуха нам тоже ничто не грозило. Вокруг нас и далеко за полем нашего зрения было чистое небо. Пернатые хищники пока ещё спят.
       Едва мы спустились к озеру и опустили в воду озера свои руки, как сзади нас раздались звуки какой-то возни. Мы тут же оба встали и посмотрели в сторону своих вещей. Там, к нашему удивлению, вокруг нашего завтрака с жареными гусями, дрался между собой выводок лисят. Среди лисят над их головами выделялась лиса-мама, которая проворно тащила к норе нашего жареного гуся.
       - Ах, ты! Рыжая тварь! - закричал отец во весь голос и, размахивая руками, поковылял на своих культяпках в сторону лисицы. - Тебе покажу, как воровать наших гусей. Брось нашего гуся!!!
       Опережая своего отца, с дикими воплями кинулся спасать наших жареных гусей. Тем временем мама-лисица что-то тявкнула своим деткам, которые тут же перестали драться между собой и быстро скрылись где-то на полянке совсем недалеко от наших вещей. Сама лисица подождала, пока её детки скрылись от нашего преследования. Затем схватила самого жирного гуся и скрылась вместе с нашим жареным гусем, там же на поляне в траве, где только, что скрылись её лисята.
       Когда мы подошли к месту нашего отдыха, то увидели ужасный кавардак, который устроили лисята под руководством своёй мамы-лисы. Все вокруг было разбросано и растаскано в разные стороны. Можно было подумать, что здесь прошло войско варваров, которые громят все на своём пути. Видимо лисят привлёк запах козьего молока у нас в бурдюке или запах сушёной рыбы в мешке.
       Отец стал разбираться с разбросанными вещами. Пошёл посмотреть, куда лисица утащила нашего жареного гуся. Всего в десяти метрах от места нашего отдыха обнаружил в траве нору лисицы. Вчера в течение дня и сегодня утром много раз ходил по поляне и всего в десяти метрах не видел лисьей норы. Вполне возможно, что лисица с ночи готовилась к набегу на наши вещи.
       - Там лисья нора, - сказал отцу, когда вернулся обратно к нашим вещам. - Сюда бы наших собак. Джульбарс с Дингой устроили бы лисятам с их мамой хороший разгон за нашего жареного гуся...
       - У лисиц имеется сразу несколько выходом из норы, - махнув рукой, с досады сказал отец. - Сейчас лисица вместе со своим выводком где-то далеко от этих мест уплетают нашего жареного гуся.
       - Хорошо, что не весь наш завтрак стащили лисицы, - усаживаясь на траву, сказал с облегчением. - Иначе нам пришлось бы обратно пользоваться сухим пайком, которого осталось на два дня.
       - Думаю, что больше ничего не придётся жарить и привлекать к себе хищников, - усаживаясь завтракать, с досадой, сказал отец. - В последние сутки доедим все, что у нас останется в вещмешках. Домой будем возвращаться налегке. Поедем ночным поездом, чтобы утром быть дома...
       Отец кушал и словно старик бурчал что-то себе под нос. Больше не слушал отца. У меня сейчас были одни мысли о нашем завтраке. Надо было хорошо позавтракать сразу на двое суток, чтобы последние сутки не мучатся от голоду или не довиться сухим пайком. Сухой паек мне надоел до такой степени, что аж ночью хочется вместо сухого пайка кушать домашние галушки и борщ.
       Как планировали мы заранее, то к железнодорожному разъезду возле реки Кума добрались в воскресенье поздно вечером. На железнодорожном разъезде, где встречаются и разъезжаются в разные стороны два встречных поезда, было всего четыре человека. Два стрелочника и два ремонтника путей, на тот случай, что надо развести встречные поезда и проверить буксы на колёсах.
       - Здравствуйте, мужики! Как дела? Как жизнь молодая? - протягивая руку путейцам, приветствовал отец железнодорожников, которые сидели у домика в ожидании встречных поездов. - Все хорошо!
       - Жаловаться не на что, - ответил моему отцу, пожилой мужчина. - Что-то вы без рыбы и без дичи?
       - Наша главная дичь на фотоплёнках, - показывая на фотоаппараты, ответил отец. - Вы наверно слышали о всесоюзном конкурсе на этикетки фотоснимков "Дары природы". Мы оба этим заняты.
       - Слышать то мы слышали, но верится с трудом, - с досадой махнув рукой, сказал пожилой мужик. - Вокруг одни шарлатаны. Используют наш труд в угоду себе. От них ничего хорошего не будет...
       - Не знаю, как точно будет, - неуверенно, сказал отец. - Но фотоаппараты и фото принадлежности мне дают совершенно бесплатно. Остался месяц конкурса, а там посмотрим. Как будет дальше...
       Мужики с отцом перешли на бытовые разговоры. Перестал их слушать. Сидел на своём вещмешке и клевал носом, ковыряя сухие козюльки в своём носу. У меня сейчас были одни мысли о пассажирском поезде. Скорее бы забраться в вагон пассажирского поезда и лечь на полку выспаться до станции "Избербаш". За неделю нашего путешествия устал до самого обалдения.
       Пока дремал на своём вещмешке в ожидании пассажирского поезда, отец с мужиками договорился до того, что вскоре ему предложили выпить за встречу и за знакомство. Железнодорожникам запрещалось пить спиртное во время работы, то отцу приходилось пить водку за себя и за тех мужиков, которые его угощали. Так к приходу нашего поезда отец набрался до полного свинства.
       - Все, мужики! Спасибо за угощение! - еле выговаривая от пьянки, прощался отец с железнодо-рожниками. - Всего доброго! Следующая встреча за мой счёт. Обязательно выпьем на природе!!!
       - Обязательно выпьем за твой счёт! - сказал отцу, пожилой мужик, загружая моего отца в вагон.
       Едва только мы прошли в середину купейного вагона, как пассажирский поезд тут же тронулся в путь. В купейном вагоне, кроме нас больше никого не было. Отец спрятал своё имущество под свою нижнюю полку и прямо в одежде завалился спать.
       Тоже спрятал свои вещи под свою полку. Но в отличие от отца, ни стал спать в одежде, так как в купе было сильно жарко. Поэтому разделся до трусов. Улёгся спать, в слегка свежую постель, которую расстелила мне проводница.
       - Мальчик! Поднимай своего отца! Скоро ваша станция! - услышал сквозь сон голос проводницы.
       Открыл глаза и тут же посмотрел в окно вагона. За окном вагона было Каспийского море и пригород Махачкалы. Пассажирский поезд набирал скорость отъезжая от станции "Махачкала". Примерно через час будет станция "Избербаш". Надо будить отца и собирать свои вещи к выходу. Поезд на нашей станции стоит всего пять минут. Надо отцу успеть выбраться с вагона с нашими вещами на своих культяпках, изуродованных войной. Иначе дальше проедем свою станцию.
       - Папа! Вставай! Скоро наша станция! - стал кричать в ухо спящему отцу под грохот поезда.
       - Не надо громко кричать! - отмахиваясь от меня руками, закричал на меня отец, поднимаясь с места своего ночлега. - От твоего крика поезд может оглохнуть. Сам знаю, что нам пора вставать.
       Отец поднялся с места. Раскачиваясь в разные стороны, он пошёл из купе в сторону туалета, чтобы там оправиться и привести себя в порядок после вчерашней пьянки, тем временем стал вытаскивать из ящиков наши вещи и все принадлежности, которые были с нами вовремя нашего путешествия в дикой природе. Надо было проверить наличие вещей, чтобы тут ничего не забыть.
       - Ты готов? - спросил отец, входя в наше купе. - Тогда давай будем выносить вещи к тамбуру.
       Пока мы перетаскивали свои вещи в тамбур нашего вагона, в это время за окном вагона промелькнул на пирсе маяк, который стоит по самой середине между селением Буйнак и пресными заливами рядом с нашим военным заводом.
       Тут же прильнул к окну вагона, чтобы издали посмотреть на пресные заливы, где сейчас могут находиться на рыбалке мои друзья с нашего двора.
       К моему удивлению на берегу пресных заливов и на каменной гряде возле моря никого не было видно. Наверно пацаны без меня проспали на рыбалку или приболел мой друг Джульбарс в скуке без меня. Тоже скучал по своим друзьям все эти дни нашего путешествия в дикой природе. Скорее бы добраться до Нового городка. Узнать по какой причине мои друзья не вышли на рыбалку...
       - Станция "Избербаш"! - услышал голос проводника по местному радио. - Готовьтесь к выходу!
       Вернулся обратно в тамбур к нашим вещам. Стал с нетерпением ожидать остановки пассажирского поезда на нашей железнодорожной станции "Избербаш". Меня не было здесь всего неделю, а казалось, что прошла целая вечность. Как все-таки тяжело расставаться с теми, кто ждёт тебя обратно. Так же трудно ждать встречи с друзьями и с мамой, которой не видел, целую неделю.
       Поезд медленно тянул до точки остановки на платформе у станции. Проводница открыла дверь из тамбура вагона на улицу и до последнего мгновения ждала остановки поезда. Едва только проводница ступила на перрон, как тут же сломя голову ринулся со своими вещами из купейного вагона пассажирского поезда. Мне хотелось лететь как птица, которую выпустили на волю из клетки.
       Пока отец на своих искалеченных ногах выбрался из вагона на платформу, в это время дежурный по станции объявил окончание посадки в пассажирский поезд "Астрахань-Баку". Поезд медленно тронулся с места.
       Постепенно набирая скорость, он вскоре скрылся в дали за зелёной полосой деревьев высаженных специально вдоль железной дороги по всей длине Северного Кавказа.
       - Скоро начало работы, - поглядывая на часы, сказал мне отец. - Нет смысла ехать домой и обратно. Вот тебе деньги на проезд на автобусе и на мороженое. Ты заслужил даже больше, но на большее у меня нет с собой денег. Свои вещи заберу с собой на работу. Ты не забудь отдать матери письма от родственников. Больше мы с тобой на природу не поедем. Можешь отдыхать на летних каникулах на полную катушку. Только не забывай, что у тебя есть родители и два брата...
       - Ура! Наша взяла! - завопил во всю глотку, оглушая отца и толпу пассажиров. - У нас каникулы!
       Отец и толпа людей закричали что-то в мою сторону. Но уже никого не слышал. Мчался со станции "Избербаш" в сторону Нового городка, где меня ждали друзья и мой верный пёс Джульбарс. Мне не нужен был никакой транспорт, чтобы быстро добраться до своего дома.
       Ведь почти каждый день бегал между двумя населёнными пунктами и никогда не задумывался о расстоянии, на которое надо тратить время и деньги на проезд в общественном транспорте. Мои ноги быстрее любого транспорта, который надо ждать до прибытия, а затем во время движения между пунктами. Целых три месяца отец участвовал во всесоюзном конкурсе на фотографии к этикеткам "Дары природы". Столько же месяцев ждал результатов конкурса. Первого места в конкурсе отец не занял. Но все-таки он получил поощрение в виде четырёхколёсной инвалидной коляски. Однако мы гордились тем, что наши фотоснимки о дарах природы, печатали много лет на спичечных коробках.
      
      5. Чудеса природы.
       Помню с трёх лет, как старики нашего древнего рода, терских казаков говорили, что у "Чёртовой горы" рядом с Гудермесом есть другие таинственные места и продолжение по всему Кавказу. Некоторые народы даже пользуются этими чудесами природы и не задумываются над тем, что это необычное место, у которого могут быть трагические последствия.
       Конечно, не очень-то верил в эти дедушкины и бабушкины сказки. Если бы мне самому не пришлось встретиться с такими чудесами природы совсем в другом месте Кавказа. Далеко от "Чёртовой горы" возле Гудермеса.
       Когда мы всей семьёй переехали жить в Избербаш, который находится в Дагестане на берегу Каспийского моря, то мы с отцом стали ездить на инвалидной коляске драндулете по горам и собирать оригиналы для будущих фотопортретов, которые после рисовал мой отец.
       Такие произведения фото искусства пользовались большим спросом не только в городе, а также в аулах.
       - Если ты даже не станешь фотохудожником или охотником, как, - говорил мне отец, когда брал меня с собой в горы, - то ты, хотя бы увидишь чудеса природы, которые не каждому дано увидеть.
       - То, что буду художником, это мне известно с трёх лет, - напоминал отцу, - так бабушка Нюся мне предсказала. Но охотником не буду никогда. Это точно знаю. Так как люблю животных.
       - Наша бабушка любит предсказывать, - смеясь, говорил отец. - Так как никому неизвестно, что будет когда-то в будущем, которого может и не быть. Но то, что мы сегодня отправляемся в горы, то об этом даже бабушка может не знать. Мы с тобой уедем сейчас, пока наша бабушка спит.
       Отец тут же быстро собрал наши вещи в дорогу. Мы не спеша направились к его инвалидной коляске, которая словно верная лошадь ждала нас на привязи у забора возле общей кухни во дворе Нового городка рядом с нашим многоквартирным домом. У нас всегда с собой был ограниченный запас пищи и воды.
       Так как в горах Дагестана было много разных плодовых деревьев, а также кустарников съедобных ягод. К тому же народы Кавказа всегда гостеприимны и дружелюбны. Никогда не оставят гостя голодным и холодным в горах. Всюду примут, напоят и накормят, как своего родного человека. Так что, находясь далеко в горах, мы всегда были сыты и никого не боялись.
       Когда мы поднимались на небольшой горный перевал в сторону аула Цуриб, в горах произошло землетрясение. На перевале был обвал. Завалило дорогу. Думал, что на этом наша с отцом поездка закончилась. Отец развернул руками свой драндулет на узком участке дороги. Мы стали спускаться обратно в долину. Но мы проехали всего с километр, как, вдруг, отец повернул на узкую еле заметную дорогу, которая вела никуда. Дорога просто доходила до горы и там обрыва-лась.
       Думал, что отец хочет остановиться здесь на ночь, чтобы утром в объезд поехать в или дождаться, когда разберут завал на перевале. Но это место в горах было без единой скалы, где могла быть какая-нибудь отвесная скала или пещера для ночлега.
       Тут всюду были круглые вершины, покрытые зелёной травой. Подняться на эти вершины было невозможно ни то чтобы нашему драндулету, но даже любому самому мощному автомобилю, которые были в то время.
       - Здесь даже заночевать негде, - с обидой на природу, сказал отцу. - Придётся возвращаться.
       - Зачем возвращаться? - с удивлением, сказал отец. - Возвращаться обратно плохая примета.
       Мы поедем так, как ездил в этих местах с имамом Шамилем твой прадед Яков Борисович Кокалов.
       Отец продолжал ехать дальше по едва заметной дороге, от которой было видно всего две полосы, очевидно, когда-то проложенной колёсами брички, подводы или телеги. Когда мы доехали до края этих полос на земле, то полосы как бы продолжились дальше.
       Отец, не останавливая свой драндулет продолжал ехать дальше. Вершины, поросшие травой как, бы проседали под колёсами нашего драндулета на уровне полос на земле. Прошло минут десять, как мы ехали по этой удивительной дороге. Вокруг нас были вершины, поросшие травой. Но только участок дороги с нашим драндулетом просто как бы проседал между вершинами, поросшими травой и продвигался на другую сторону вершины.
       Так мы проехали всю вершину горы пока на другой стороне вершины увидели долину, в которой находился аул Цуриб. Когда мы выехали на настоящую дорогу, то посмотрел на вершину, откуда мы только что выехали.
       Вершина была такой же, как все вершины в этом месте. Совершенно ничем не отличалась. Только две полоски еле заметной дороги тянулись от подножия этой горы и сливались с обычной дорогой. Не было даже никаких признаков того, что эти две узкие полоски дороги пригодны для какой-то поездки сквозь вершину.
       - Этой дорогой пользовался ещё имам Шамиль, когда воевал против царской армии, - напомнил мне, отец. - Мне об этом рассказывал дед Яков, который был переводчиком у Шамиля. Такое чудо в этом месте бывает, может быть, в сто лет один раз. Вот мы с тобой попали в это время. Возможно, что мы уже никогда не сможем использовать это место для своего проезда сквозь эту вершину.
       После того, как отец собрал множество оригиналов на портреты, то мы решили, заночевали в ауле Цуриб. Рано утром следующего дня мы поехали дальше в горы по просёлочной дороге, где в горах кроме арбы другой транспорт ни ездил. Когда мы проехали уже значительное расстояние, то над нами стали собираться дождевые тучи. Отец решил, что нам лучше заночевать в горах где-нибудь в пещере. Мы проехали совсем немного и повернули в небольшое ущелье.
       Отец нашёл отвесную скалу с большим деревом и под это укрытие поставил свой драндулет. Думал, что мы заночуем в этом укрытие. Но отец собрал все наши манатки, и мы стали подниматься пешком выше в ущелье к небольшому отверстию в расщелине между скал. Куда нельзя было протиснуться.
       - Мы туда не пролезем, - сказал, отцу, когда увидел это маленькое отверстие. - Там и места нет.
       - Если пещера захочет, то там поместиться много людей, - ответил отец, смело шагая в пещеру.
       Когда мы стали подходить к отверстию пещеры, то у меня было такое ощущение, что отверстие пещеры расширяется, а, наоборот, уменьшаюсь. Как только стал входить в пещеру, то мне показалось, что стенки малюсенькой пещеры стали раздвигаться передо мной во все стороны. Как бы не перемещался в этой странной пещере в поиске места для ночлега, постоянно ощущал, что между мной, а также стенкой и потолком пещеры, находится постоянно, одно и то же расстояние, приблизительно, в два метра. Пещера словно растягивалась в одном измерении к нам.
       У меня почему-то в этой пещере голова ходила кругом, словно от голода или от ароматного запаха сухого мха в пещере. Возможно, что даже от иллюзии перемещения пространства вокруг нас. Было такое ощущение в организме и в голове, словно принял снотворное лекарство, которое тянет ко сну. Совершенно замороченный, бросил на мох свою подстилку и сразу крепко уснул.
       Сколько мы спали, не знаю. Когда проснулся, то сквозь узенький выход из пещеры пробивался тоненький луч яркого солнечного света. Моя первая мысль была о том, что мы теперь никогда не выберемся из этой пещеры, так как в такую узкую щель ни одно животное не пролезет, ни то что-бы мы люди. Зря мы сюда забрались. Сами себя загнали в ловушку и теперь тут сгниём.
       Как только отец проснулся, мы тут же собрали все свои вещи и вышли свободно из пещеры сквозь эту щель, которая вовремя нашего выхода из пещеры расширилась на пару метров вокруг больше нас. Мы, совершенно не цепляясь за стенки отверстия пещеры, вышли в сторону ущелья. Однако спиной ощущал, как пещера уменьшается после меня. Когда мы стали спускаться вниз, то обернулся обратно и увидел узкую щель между скал, где только что было отверстие пещеры.
       В другой раз, когда мы отправились в горы с отцом обратно собирать оригиналы для рисования портретов, мы ехали на своёй инвалидной коляске по дороге на подъём. Драндулет закипал от подъёма в гору, вдруг, отец выключил двигатель в нашей допотопной технике. Думал, что отец решил таким образом охладить двигатель своего драндулета. Однако наш транспорт не нуждался в профилактики своего двигателя.
       Но наш драндулет продолжал двигаться в сторону подъёма. В то время, как по законам физики, наш драндулет с выключенным двигателем должен был катиться вниз. Не поверил своим глазам и даже на ходу выбрался из нашего драндулета, чтобы собственными глазами убедиться о движении техники на подъём горы.
       - Таких чудесных мест природы в горах Дагестана достаточно много, - сказал отец, когда сел обратно в наш драндулет. - Тебе их покажу. Местные старики говорят, что главным из таких мест считается "Чёртова гора" в Гудермесе. Ты о чудесах той горы знаешь не хуже меня. Сам бывал на ней. Все эти удивительные места как-то связаны между собой и ведут в неизвестность. Слышал как-то об этих местах от учёного физика, который назвал такие места магнитными полями. Откровенно говоря, сам не знаю, что такое магнитные поля и как их можно применять в быту людей.
       Следующий наш поход в горы был через неделю. Мы с отцом ехали в горы выше аула Кумух. С другой стороны, мы сюда приезжали. В этот раз был впервые, с другой стороны. Не доезжая несколько километров до аула Кумух, увидел недалеко от дороги натоптанное место и чуть подальше кучу камней. Подумал, что это какое-то святое и ритуальное место для мусульман, которые останавливаются здесь и бросают к святому месту камешек, что бы у них была удача в горах.
       Как во времена Тамерлана, когда он шёл завоёвывать Индию, то приказал каждому воину бросить в кучу камень. Когда войско Тамерлана возвращалось обратно, то Тамерлан приказал каждому воину взять обратно по одному камню. Таким способом Тамерлан узнал по оставшимся камням, сколько воинов погибло при завоевании Индии. Может быть, это воины Шамиля бросали тут свои камни перед боем с царской армией, а позже собирали эти камни, как у Тамерлана. Рассказал историю с камнями насчёт Тамерлана и высказал свои предположения насчёт имама Шамиля.
       - Если ты сможешь кинуть камень дальше этой кучи, то куплю тебе велосипед, - сказал отец.
       Велосипед был мечтой всех пацанов нашего двора. Мы даже сами изобретали себе различные самокаты и велосипеды. Катались на этом транспорте по махачкалинскому шоссе от Уллубиевской балки до Нового городка в Избербаше. Конечно же, е мог отказаться от такого предложения отца. Тем боле что расстояние от указанного отцом места до кучи камней было не больше десяти метров.
       У нас во дворе были различные игры с бросанием каких-то предметов, так мы там боле тяжёлые палки и шарики кидали намного дальше, чем расстояние между натоптанным местом и той кучей камней. Этот выигрыш был за мной. Такой шанс сейчас нельзя мне упустить.
       Как только отец остановился у края дороги, то тут же выбрался из нашего драндулета. С большим трудом отыскал возле дороги два небольших камушка. Видно давно вокруг этого места выбрали все камушки, чтобы бросить камушки на эту кучу.
       Поэтому рядом нет камушков, хотя дальше по дороге много камней. Подошел к указанному отцом месту и бросил камушек со всех сил. Но камушек упал прямо на ту кучу, которую набросали другие посетители этих мест.
       Тогда бросил второй кумушек, который тоже нашёл место на куче камней. Меня захватила страсть бросать камушки до тех пор, пока заработаю себе долгожданный велосипед. Пошёл, собрал ещё камушков и стал бросать в сторону кучи. Однако ни один из брошенных камушков не перелетел через эту кучу камней. Когда вокруг меня ни осталось, ни одного камушка, то решил взять камушки из той кучи. Едва нагнулся к куче с камушками, как сильно ударился о что-то такое, что было передо мной не видимым.
       Создавалось такое ощущение, что все камушки находятся в каком-то невидимом сосуде, в который никак нельзя проникнуть. Как-то в этот сосуд попадают брошенные камушки?
       Попытался определить руками объем невидимого предмета, но как только протянул к куче с камушками свою руку, так тут, же обжёг свои руки, словно дотронулся до горячей печи. Желание моё обследовать странное место, сразу у меня моментально отпало.
       - Проходит какое-то время, большинство этих камней с кучи находят возле дороги, - сказал мне, отец. - Можно подумать, что кто-то смелый разбрасывает эти камни туда, где они находились раньше всегда. Люди иногда сутками сидели в этом месте, чтобы проследить передвижение камней вдоль дороги. Но каждый раз в какой-то момент сторожа этого процесса закрывали глаза. Когда открывали обратно свои глаза, то из большой кучи камней большинство камней были вдоль дороги. Лишь не значительная кучка камней лежало в том же загадочном месте, словно привлекая посетителей обратно испытать свой шанс бросить отсюда камешки дальше запретного места.
       Прошел один месяц моих поездок с отцом, родители устроили меня этим летом на один месяц в пионерский лагерь за Буйнакском. Сборы отрядов были в назначенное время в Махачкале в столице Дагестана. Оттуда нас развозили на автобусах по многочисленным пионерским лагерям в сторону гор за Буйнакск.
       Когда все мальчишки и девчонки были в сборе, огромный караван из многочисленных автобусов и легковых автомобилей в сопровождении милиции растянулся по всей трассе между Махачкалой и Буйнакском. Как только караван автобусов с пионерами поднялись по трассе на тысячу метров над уровнем океана, то мы увидели удивительную картину.
       Далеко от берега Каспийского моря перед нами показался настоящий приморский пейзаж. Прямо посередине огромного плато был большой песчаный курган. Совершенно жёлтый морской песок ярко выделялся на сером фоне камней и далеко не приморской зелени. Возле этого кургана из морского песка даже жизнь была точно такая, как на песке возле Каспийского моря. По песку бегали жучки, которые строят свои норки в морском песке.
       Рядом растут колючки, которые можно было увидеть только у берега моря. Даже птицы, которые гнездятся на песок у берега моря, летали над этим курганом из морского песка. Создавалось такое впечатление, что за этим курганом плещется Каспийское море. Но отсюда до берега Каспийского моря несколько десятков километров. Кроме того, этот песчаный курган находится на высоте тысячи метров над уровнем океана. Откуда он?
       - Этот песчаный курган скучает по морю, - сказал нам, пионер вожатый. - В течение года курган перемещается, поэтому каменному плато с места на место. Постоянно ищет дорогу к морю. На этом песчаном кургане своя собственная фауна, которая образовалась ещё миллионы лет назад, когда возле этого кургана плескался океан. Рядом с этим курганом учёные и просто жители этих мест, часто находят кости давно вымерших животных, рыб и птиц, которые жили в этих местах миллионы лет назад. Этот курган настоящий естественный заповедник Земли. Даже местные жители, которые с рождения привыкли к этому кургану, берегут его, как народную ценность. На этом плато никогда не проводят никакие работы и с этого кургана не берут для стройки песок.
       Самоё удивительное событие, нас ждало, ни на песчаном кургане, вдали от Каспийского моря. Когда мы поселились в пионерский лагерь недалеко от аула Шамилькала, то свой первый поход мы совершили к крепостям Шамиля, где проводником был столетний старик, который говорил, что ещё пацаном бегал по этим камням и хорошо знал имама Шамиля.
       Но даже этот столетний старик не удивил нас, так как таких столетних стариков было достаточно много в горах Дагестана, к которым с огромным уважением относились все живущие в Дагестане.
       Однако самоё удивительное событие нас ждало ни в крепости Шамиля. Когда мы пошли к сигнальным башням, расположенным в тех же местах, то вот там увидели весьма интересную картину. Конечно, это были не сигнальные башни, которых натыкано по всему Кавказу, как свечек на торте у столетнего старика. Нас удивило то, что на одной возвышенности, на которой сам Аллах, должен был поставить сигнальную башню, не было ничего.
       Даже ни одного камушка не было. Зато внизу под этой возвышенностью было полнымполно камней различных размеров. Здесь лежали просто камни и специально оттёсанные каменные глыбы.
       Можно было подумать, что люди собирались построить в этом месте башню, но после передумали и бросили камни у подножья горы.
       - Вам, наверно, всем известен по истории "сизиф труд"? - поинтересовался наш экскурсовод. - Как боги Греции наказали Сизифа за жадность, презрение к человеческим и божественным законам. За свои преступления Сизиф был сурово наказан. Он был осуждён, вечно вкатывать в подземном мире на гору камень, который, достигнув вершины, скатывается обратно.
       Отсюда "сизиф труд" - тяжёлая и бесплодная работа. Вполне возможно, что такая вершина находится здесь в этой долине. Как зеркало подземного мира, в котором Сизиф до сих пор вкатывает на вершину горы огромный камень, который, достигнув вершины, скатывается обратно.
       Отсюда и слышно постоянно в этих местах раскаты падающих камне и частые землетрясения. Если кто-то из вас сомневается в этом, то пускай положит на эту вершину камень любой величины и убедиться в том, что "сизиф труд" действительно бесполезен. Поэтому никто не построил башню здесь на этой вершине.
       Мы в страхе смотрели на эту заколдованную высоту и боялись на неё подняться. Никто из нас не хотел стать Сизифом нашего времени. Тогда экскурсовод сказал нам, что это совсем не опасно. Взял лежащий у него под ногами камень и стал подниматься на эту вершину по самому лёгкому склону. Мы тоже последовали его примеру.
       Каждый пионер взял в руки камни разной величины и стал подниматься на вершину следом за экскурсоводом. Минут пятнадцать мы поднимались на вершину, площадка которой была метров десять в диаметре.
       Как только все оказались на площадке, то по команде экскурсовода сложили свои камни на середину площадки вершины и быстро поспешили взобраться на другую вершину, на которой была построена большая сигнальная башня.
       Прошло минут двадцать, после того как мы положили свои камни на пустую вершину. Но камни даже не думали падать с вершины. Пацаны стали подкалывать экскурсовода, что, мол, фокусник был пьян и фокус не получился.
       Но, вдруг, один камень слегка качнулся и покатился в сторону склона, видимо этот камень решил не подвести экскурсовода.
       Следом за первым камнем рискнул его напарник скатиться вниз. Не прошло и пяти минут, как все камни зашевелились. Опережая друг друга, покатились по совершенно ровной площадке вершины в сторону склонов на вершине. Лишь самый ленивый камень медленно переваливался с боку на бок, но вскоре и он добрался до края вершины, догнал своих собратьев у подножья вершины.
       Конечно, Сизиф, это греческий миф. Но как объяснить, то явление, что рядом на вершинах стоят сторожевые башни больше ста лет и не рушатся, а в это время, рядом на вершине невозможно закрепить, ни один камень. Хотя сама вершина изнутри наверняка состоит из каменной глыбы покрытой почвой и поросшей травой. Иначе бы эта вершина давно была бы размыта дождями и разрушена до своего основания. К этому вопросу можно подойти только с научной точки зрения, что в низу у подножья этой вершины магнитная порода или магнитное поле, а все эти камни содержат в себе окись железа. Вот и притягивает магнит железные камни со своёй вершины. Возможно, что есть тому и другие причины, но вот только наш разум ещё к этому вопросу полностью не созрел. Поэтому мы никак не можем понять различных чудес природы, которые, возможно, ничего неособенного не представляют для тех, кто может ими пользоваться.
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Черевков Александр Сергеевич (lodmilat@zahav.net.il)
  • Обновлено: 11/10/2021. 201k. Статистика.
  • Сборник рассказов: Израиль
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка