Приближались очередные летние каникулы в средней школе. Теперь у меня еще больше было вопросов с детьми. Я обещал их устроить на лето работать в кооператив "Комплект". Конечно Линев Аркадий был против моей просьбы. Но я поставил перед ним условие, что если он не возьмет моего сына работать на гипсовую отливку фигур, то я вынужден буду искать работу в другом месте. Лепка гипсовых фигур в интерьерах различных помещений была в большом спросе во всем Таджикистане, но делать формы из форма пласта мог ни каждый и тем более, вырезать новые фигуры из гипса могли единицы. Так что люди умеющие выполнять все работы по гипсу, были в большом почете везде. Любое предприятие готово было открыть свой собственный цех по изготовлению гипсовых фигур для лепки. Поэтому Линев Аркадий согласился взять Артура.
- Я беру твоего сына Артура на работу под полную твою ответственность. - заявил Линев Аркадий в присутствии Артура. - До получения паспорта твой сын Артур будет работать только под твоим присмотром. Когда тебя нет на работе, то и его не должно быть. Работать с тобой будем сдельно, что ты сделаешь с сыном или без него, то ты получишь согласно нашего договора. За работу твоего сына Артура буду платить тебе, так как с несовершеннолетним подростком я не имею право заключать какие-то договора. Поэтому повторяю, что под твою ответственность и при твоем личном участии. Замечу отклонение от контракта, сразу же выгоню твоего сына с работы. Так что вы оба должны учесть, прежде чем соглашаться подписывать контракт.
- Артур! Ты понял? - настойчиво, спросил я, своего старшего сына. - Тебе доверяют ответственную работу.
- Да! Я понял, что надо себя очень хорошо вести на работе. - поспешил согласиться Артур. - Я все понял.
Как только Линев Аркадий вышел из моей мастерской, я тут же стал сыну объяснять принцип работы замеса и разливки гипса по формам из форма пласта. Работа сына состояла в том, что он должен был разводить гипс в небольшом количестве в пластмассовом ведре. После того, как размешанный с водой сухой порошок гипса превращался в массу похожую на сметану, то его предстояло разлить в формы с розетками гипсовых фигур и при застывании гипса в формах осторожно вынимать гипсовые фигуры из форм. Работа была не сложная, но требовала внимание. Так как при длительном перемешивании гипс застывал прямо в ведре и приходил в негодность. Я несколько раз показал сыну принцип работы. Затем дал ему самому выполнить несколько операций по изготовлнению отливки гипсовых фигур. Убедившись в умении сына работать на отливке гипсовых фигур, я ушел в другую комнату, чтобы делать новые формы для гипса из форма пласта.
Новые формы из форма пласта были сложной операцией. Форма пласт розового цвета похожий по своему составу на мягкую резину, нужно было резать на маленькие кусочки и складывать в эмалированное ведро. Затем это ведро опускать в другое ведро большего размера наполненное машинным маслом. Всю эту конструкцию плотно закрывать и ставить на огонь с высокой температурой, которая должна была достигать не меньше двухсот градусов. Источником тепла могли служить различные печи с регулировкой температуры или просто костер на улице с постоянной температурой. Машинное масло в ведре поднимало высокую температуру и форма пласт в эмалированном ведре постепенно превращался в жидкое состояние. Тем временем, пока форма пласт варился, мне предстояло подготовить формы отливки. Чаще всего это были глубокие сковородки или какие-то другие металлические формы с глубиной не больше пяти сантиметров. В формы ложились готовые фигуры из гипса плоской стороной на дно формы, чтобы не подтекал форма пласт.
Когда все было готово и форма пласт начинал выпускать из под крышки ведра свое испарение, как признак своего жидкого состояния, нужно было быстро открывать крышку эмалированного ведра и тут же осторожно разливать форма пласт в металлические поддоны с гипсовыми фигурами. Малейшее промедление приводило форма пласт к застыванию прямо в эмалированном ведре. После чего форма пласт, также как гипс, к повторной обработке был непригоден, так как гипс и форма пласт теряли свое качество после первичной обработке. Неиспользованный на первичную заливку гипс и форма пласт тут выбрасывались в отход.
Работа с форма пластом была ни только сложной, но и весьма опасной. От паров форма пласта можно было смертельно отравиться. Если брызги жидкого форма пласта попадали на тело, то появлялись глубокие раны на теле, которые очень долго не заживали от проникновения химического состава в ткать тела. Кроме всего, при неаккуратном обращении с форма пластом, от паров форма пласта появлялись на теле волдыри и язвы, которые длительное время не заживали. Были другие неизвестные медицине заболевания.
Мне несколько раз приходилось из-за своей невнимательности в работе с форма пластом страдать от его воздействия на меня. Долго незаживающие раны и волдыри были ничто по сравнению с волдырями и гнойниками в полости рта от паров форма пласта. Никто из докторов не мог вылечить такое состояние полости рта. Мне самому приходилось живьем без наркоза выдирать волдыри и гнойники руками до тех пор, пока свежая ткань полости рта не избавлялась от паров форма пласта проникшего в полость рта. Никаких больничных на такое заболевание не выдавали. Так как считалось это нарушение техники безопасности и нарушители подвергались штрафу в довольно больших суммах. Так что даже мучительное самостоятельное лечение приходилось проводить в тайне от руководства предприятия. В особенности от инженера по технике безопасности. Но работать в такой опасной обстановке все равно приходилось, так как эта работа стоила больших денег. Только надо было внимательно к ней относиться и не забывать об опасности заболевания.
Весь день я был занят отливкой форм из форма пласта и вырезанием новых фигур из гипса. В конце рабочего дня решил подвести итоги первого дня совместной работы со старшим сыном. Радости в этом не было ни у моего старшего сына ни у меня. Из десяти мешков сухого гипса, лишь три мешка получили товарный выход готовой продукции в виде гипсовых фигур. Все остальное пошло в производственный отход, то есть, в обычный мусор. Убыток нашей семьи исчислялся стоимостью семи мешков сухого гипса. Требовалось определить причину убытка семьи, которая еще не подозревала во что это все нам обойдется с такой работой.
- Я хотел как можно быстрее сделать гипсовые фигуры. - хныкал Артур, от первой неудачи. - Замешивал полное большое ведро гипса, а он застывал до того, как я успевал его разливать в формы, которые портились.
- Правильно! - подтвердил я, ошибку сына. - После того, как гипс становиться в виде сметаны, то ему нужно было всего сорок пять секунд, чтобы он застыл. Так как ты готовил замес в большом ведре, то время замеса увеличивалось от массы гипса в ведре. Ты даже не успевал его полностью размешать, как гипс застывал. Мало того, ты еще пытался раньше времени достать готовые фигуры гипса из формы. Поэтому они у тебя ломались и приходили в негодность. Еще одним недостатком в твоей работе было то, что ты дважды доливал гипс в одну и туже форму. Поэтому выходили два слоя на гипсовых фигурах, которые между собой не имели никакой связки на выходе. Таким образом, из-за своей невнимательности, ты в первый день своей работы принес убыток нашей семьи в размере стоимости семи мешков сухого гипса. В деньгах убыток семьи мы узнаем во время первой нашей совместной зарплаты, когда у нас высчитают всю недостачу гипса.
- Я буду стараться. - пробубнил Артур, себе под нос, вытирая слезы. - Завтра буду лучше делать эту работу.
- Мы с тобой завтра будем вместе отливать гипсовые фигуры. - сказал я, сыну. - Есть формы для работы.
На следующий день я готовил замес гипса. Артур чистил формы перед следующим использованием и осторожно вытаскивал из форм новые уже застывшие гипсовые фигуры. Дела у нас пошли так хорошо, что пришлось просить Аркадия Линева привести нам еще мешки с гипсом. К концу дня у нас в мастерской не было свободного места. Всюду лежали гипсовые фигуры и у нас встал вопрос об изготовлении стеллажей для просушки и хранения новых гипсовых фигур. Каждый день мы тут увеличивали выпуск отливки новых фигур.
- Ты же плотник, столяр и сварщик. - напомнил мне, Линев Аркадий. - Тебе и карты в руки. Сам выполняй собственный заказ. Делай себе стеллажи и развешивай их на стенки. Помощник у тебя есть. Так что работай!
До конца недели мы с Артуром занимались своими стеллажами. Сын ходил весь, как побитый от тяжелой работы. Мало того, он наловил глазами "зайчиков" от электрической сварки и целыми днями плакал. Говорил, что у него в глазах песок и ему невозможно смотреть на солнце. Артуру требовался обычный отдых.
- Пускай ребенок отдохнет пару дней. - сказала Людмила, рассматривая опухшие глаза Артура. - Он болен.
- Этот ребенок не захотел учиться в школе. - напомнил я. - Так что пускай терпит и работает. Сам напросился. Я ему дам такую работу, которую можно выполнять и с закрытыми глазами. Боль глаз от сварки пройдет.
- Ты не отец, а изверг! - разозлилась жена. - Собственного ребенка не жалеешь. Он же ребенок, а не раб.
- Он всегда будет нашим ребенком. - отстаивал я, свою позицию. - Но это ни значит, что я должен идти у него на поводу. Никто его не заставлял на сварку смотреть. Я его предупреждал за это. Артур специально смотрел на сварку, чтобы не работать, а пойти на рынок за "носом". У него давно для курева кончился "нос". Я у него выворачивал все карманы с "носом" и почистил те места, где он прятал "нос". Вот он и мечется без курева. Твой сын Артур, стал как наркоман. Он уже не может без табака "носа". Попал в зависимость от курева. Так что еще неизвестно, кто из нас плохой по отношению к своему ребенку. Лучше помолчи. За выходные дни у Артура с глазами все пройдет. Теперь он будет знать, что у него со мной никакой номер насчет симуляции не пройдет. Пускай бережет свое здоровье и не нарушает технику безопасности. Свое курево "нос" придется Артуру бросить. Если он хочет быть полноценным мужчиной. Иначе у него будет масса проблем со здоровьем из-за того, что он курит свой "нос". Поэтому Артур пускай хорошо над этим подумает.
Субботу и воскресенье, мама, бабушка и сестра, занимались лечением Артура. Делали ему примочки на глаза. Промывали глаза каким-то раствором и чистым коровьим молоко. Артур все два дня выл, как волк, но не от боли в глазах. Такая боль проходит уже на следующий день после электрической сварки. У меня самого это было несколько раз и я это знал из собственного опыта. Скорее всего Артур выл два дня только по той причине, что у него не прошел номер с куревом "нос". Все эти два дня я был дома и не выпускал Артура на улицу под предлогом его болезни. У Артура никак не получалось сбегать на рынок за "носом". Чтобы Артур тайком не отправил на рынок за "носом" младшего брата, на эти два дня я Эдика отправил к бабушке.
Так что в понедельник вышел на работу Артур совсем расстроенный. Весь день ползал по мастерской и едва работал. Все попытки Артура "стрельнуть" у кого-то "нос", не увенчались успехом. Так как я следил, чтобы ему никто не давал покурить "нос" и каждого любителя "носа" предупредил, что если они моему сыну дадут курить "нос", то я им разобью всю морду за это. Чтобы они не гадили на здоровье моего ребенка.
Все последующие дни второй недели Артур не проявил ни какой инициативы в работе. Видимо, что Артур рассчитывал на полную волю во время работы. Когда ни школа, ни родители не могут контролировать его увлечение куревом "носа". Но тут Артур оказался под пристальным надзором отца и оторванным от источника "носа", местного колхозного рынка, где "нос" был в свободной продаже и эту наркотическую отраву мог купить любой человек, от ребенка до старика. Власти тут не запрещали продажу наркотического зелья.
В те дни, когда мне нужно было заниматься подготовкой документации к новому предприятию и архивными делами по дипломной работе, я таскал Артура с собой. Артур постоянно искал предлог, чтобы остаться без меня дома или на работе. У сына, вдруг, появлялись в животе неопределенные медициной заболевания и он корчился весь в судорогах от невыносимой боли. То пытался проявить инициативу в работе, чтобы не ехать со мной по моим делам в город Душанбе. Но никакие выдумки и изобретения сына на меня не действовали. Я ему постоянно говорил, что до своего совершеннолетия он будет со мной всюду, как дома, так и на работе. Так как я несу за него полную ответственность. Отпущу его от себя на работу с предъявлением паспорта, до получения которого у Артура был впереди еще целый год его "мучений" на работе со мной.
Скорее всего, эти муки совместного присутствия, ощущал я. Так как за "деятельность" Артура мне постоянно приходилось выслушивать нарекание со стороны руководителей кооператива "Комплект" и управления СМНУ-8. На территории этих предприятий стали происходить какие-то странные случаи. Как бы сам по себе с высоты десяти метров, во время обеденного перерыва, свалился мостовой подъемный кран в цехе изготовления красок. Подъемным краном были разбиты барабаны с готовой краской. Несколько тонн краски вылилось на пол цеха. Всю краску пришлось собирать совками вручную и затем процеживать через фильтры для очистки от мусора. Благо, что вся краска оказалась одинаковой по цвету и по своему составу. Утери были минимальные в краске. Но раздавленные барабаны пришлось заменять новыми и подъемный кран подлежал ремонту. Все это кооперативу "Комплект" обошлось в хорошую "копеечку". Но виновника аварии так и не нашли. Пришлось все расходы этой "аварии" разделить на весь кооператив. Из бюджета нашей семьи были потеряны деньги в размере моей месячной зарплаты с Артуром. Не купили в дом нужные вещи.
Не успели кооператив "Комплект" отделаться от шока аварии в цехе изготовления краски, как мой цех постигло несчастье. Во время очередного обеденного перерыва, сама по себе включилась термическая печь и при температуре несколько тысяч градусов выгорело все, что могло гореть на площади комнаты, в которой находилась термическая печь. Просто чудо спасло кооператив "Комплект" от большого пожара. Выгорание не распространилось дальше одного помещения. Возгорание цеха, случайно, было замечено работником СМНУ-8. Пришлось отключать от света весь комплекс цехов кооператива "Комплект" и СМНУ-8, чтобы ликвидировать пожар в одном помещении вместе с уничтоженной пожаром термической печи. Два часа простоя местных цехов и двух предприятий, во время ликвидации пожара, тоже обошлись в "копейку" с огромным убытком. Наша семья обратно оказалась без месячной зарплаты, с потерянными нами днями работы в цеху.
Но и этим трагедии постигшие цеха двух предприятий местного значения не закончились. В выходные дни само по себе отключилось электричество в баре "Садко" и в печах изготовления керамических фигур. За два дня продукты бара "Садко" пришли в негодность, из-за отключения всей холодильной системы бара. Керамические фигуры в печах расползлись от сильной влажности, которая произошла от близости реки Кафирниган при открытой двери в печах, во время отключения электричества общего рубильника бара "Садко" и печей для сушки керамических изделий. Опять были огромные потери денег из кармана работников.
Пришлось вызывать специалистов и следственные органы для определения причины трагедии. Но даже без следственных органов и без специалистов по различным происшествиям, всем было ясно, что "не бывает дыма без огня". Все подозрения падали на моего сына Артура, который крутился в конце рабочего дня рядом с новым рубильником, на который не успели поставить замок. Само по себе ничто у нас не могло падать, включаться, загораться и отключаться. Кто-то специально занимался диверсиями на производстве.
В течении всей недели собирались партийные и профсоюзные собрания обеих предприятий. С многочисленными "свидетелями" доказывали виновность во всех грехах и трагедиях моего старшего сына Артура. Все говорили, что до появления Артура ничего подобного в кооперативе "Комплект" и в СМНУ-8, никогда не происходило. Мне тоже пришлось доказывать с многочисленными "свидетелями" с моей стороны, о не причастности моего старшего сына Артура ко всем трагедиям происшедшим за последнее время на территории двух предприятий. В подтверждении сказанного мной я напомнил обоим коллективам, как еще до появления Артура на территории двух предприятий были совершены кражи колес автомобилей, поджог центрального склада и кража денег из кассы. В последней краже обвиняли меня, точно также как сейчас обвиняют моего сына Артура. Не кажется ли это подозрительным для всех, что кто-то пытается любой ценой выжить меня из территории этих двух предприятий. Если я здесь больше никому не нужен, то готов сейчас же покинуть территорию обеих предприятий, но обвинять в диверсии себя и своего старшего сына Артура я ни кому не дам.
- Давайте мы все внимательно отнесемся к своим рабочим местам. - сказал начальник управления СМНУ-8, Владимир Каляпкин. - Если кто-то уличит кого-то при свидетелях в совершении какого-то происшествия на территории наших двух предприятиях, то предыдущие происшествия повесим на виновного и передадим на него уголовные дела в народный суд нашего города. Но обвинять только за подозрение никого не позволю. На этом и решили представители обеих предприятий, над территорией которых началась слежка за каждым человеком, от сторожа до руководителей предприятий. В коллективах наступила такая нервозность, что люди со слабыми нервами и со старыми не раскрытыми грехами тут же уволились с этих двух предприятий. Лично мне все равно с какими нервами и грехами нужно было работать до открытия собственного предприятия или в самом крайнем случае до защиты дипломной работы в университете. Так как после получения диплома за учебу в университете, я в любом случае должен был сменить профессию, чтобы работать согласно новой профессии - учителем истории, политэкономии, государство и право. Смежных предметов много.