Аннотация: Видимо волки умнее собак, к людям в друзья не желают.
Волчья стая.
1.Комадировка в Ставрополь.
- Такую длительную и шикарную командировку, какие были у тебя от военного завода я не могу дать. - сказал Линев Аркадий. - За свой счет ты можешь съездить к своим родственникам. Я слышал, что ты получаешь зарплату в несколько раз больше начальника, так что тебе не будет в накладку съездить за свой счет по Кавказу. Вначале отгрузи порошок белила цинковые и белила титановые...
- Хорошо! - согласился я. - Но у меня будет к тебе местная просьба. Договорись с Насыровым Сухробом, чтобы он был инициатором моей командировки. Скажи Насырову Сухробу, что ты меня хочешь испытать в командировке, как я могу дальше заниматься бизнесом. Насыров Сухроб на это клюнет. У него сейчас, это главное, что-бы я занялся бизнесом. Но не проговорись о том, что я тебя подтолкнул на разговор с ним. Насыров Сухроб хитрый человек. Будь осторожен в делах и в беседе с ним. Не провали нашу с тобой затею.
- Я согласен. - ответил Линев Аркадий. - Прямо завтра утром поеду к Насырову Сухробу на беседу.
22-го апреля 1989 года в субботу, я вылетал из аэропорта города Душанбе ранним утром в аэропорт города Минеральные Воды. Кавказ я знал хорошо. Обходил и объездил Кавказ от города Ростов на Дону до Турецкой и Иранской границ. Вот в городе Ставрополь я бывал только один раз проездом и знал город плохо. Теперь мне предстояло опять познавать для себя город Ставрополь, в котором у меня предстоят важные дела в открытии настоящего бизнеса, к которому я стремлюсь. Ведь мне где-то нужно учиться бизнесу. Несмотря на прямой рейс самолета из аэропорта города Душанбе в аэропорт города Минеральные Воды, лететь пришлось четыре часа. Столько длится полет от города Душанбе до города Москва. Самолет вначале летит над величественной цепью гор с ослепительно-белым вечным снегом и ледниками огромных вершин. Это вершины Кухистана - "страны гор". Область вершин, вытянувшихся с востока на запад горных цепей, по высоте не уступает знаменитым хребтам Большого Кавказа, более суровых и труднодоступных вершин, которые мне приходится покорять взглядом с высоты полета самолета. Несмотря на то, что я живу в области этих вершин, мне не довелось побывать на этих вершинах. Зато теперь я всматриваюсь в иллюминатор и любуюсь этим прекрасным видом, над которым мы летим длительное время. Больше часа. На смену гор Кухистана в Узбекистане появляются огромные хлопковые поля, которые сменяются необозримыми степями Казахстана, над которыми самолет поворачивает строго на запад. Мы летим над Каспийским морем. Ощущение такое, словно весь мир перевернулся под тобой и невозможно понять, где сейчас небо, а где земля. Все слилось в единое голубое пространство с облаками со всех сторон. Ориентиром нам служит яркое солнце, которое светит над самолетом и подсказывает нам, что под нами Каспийское море, расположенное на нашей земле между материками Европы и Азии, которые разделяет Северный Кавказ. Через час полета над Каспийским морем под крылом самолета появляются желтые пески прикаспийской низменности и солончаки калмыцких степей, которые сменяются зелеными полями Ставрополья. Стюардесса напоминает нам, что надо приготовиться к посадке в аэропорту города Минеральные Воды. На этом четырехчасовой полет на реактивном лайнере успешно заканчивается. Самолет быстро идет на посадку. Ставропольский край настолько большой, что от аэропорта города Минеральные Воды до города Ставрополь мне пришлось ехать автобусом большую часть второй половины дня. По времени это на много дольше, чем я летел на самолете пару тысяч километров над Таджикистаном, Узбекистаном, Казахстаном, Каспийским морем, Калмыкией, Ставропольским краем и вот теперь петляю по дорогам Ставрополья. Меня это выматывает больше, чем четырехчасовой полет на самолете. Мне даже не хочется смотреть на окружающую панораму ставропольской возвышенности, которая изрезана многочисленными впадинами заполненными ручьями, реками и озерами. Где всюду много рыбы и разнообразной водоплавающей дикой птицы. Также вокруг много зверья. Говорят, что тут в Ставропольском крае более половины вида диких животных. Которые проживают на всем Северном Кавказе, от границ Азербайджана до границ Ростовской области. Все это я знаю из своего далекого детства, когда я приезжал с родителями в Ставропольский край к родственникам. Позже, проживая со своей семьей в винсовхозе "Бурунный", я часто наведывался в эти края на рыбалку со своими друзьями, которые вдобавок промышляли охотой на диких животных и птиц. После зрелища убийства моим отцом диких животных и птиц на Кавказе, я никогда не брал оружие в руки. Дал слово себе, что в моем доме не будет орудий убийства "братьев наших меньших". От рыбной ловли я никак не мог отказаться, так как всю свою жизнь провел у малых и великих водоемов, где все занимались рыбной ловлей, от малых детей до глубоких стариков. Поэтому я часто ездил за рыбой в Ставропольский край, который граничил рядом с нашим местом проживания в Чечне, в винсовхозе "Бурунный". В город Ставрополь рейсовый междугородный автобус прибыл поздним вечером. Прямо с автобуса я отправился в гостиницу. Не принимая душ после длительной дороги, завалился спать. Без будильника, я проснулся ранним утром и выглянул в окно из своего номера в гостинице. Прямо перед моим взором предстала красочная картина. В нескольких метрах от гостиницы впадина, в виде вулканического кратера заполненная густой растительностью из многочисленных разнообразных деревьев и кустарников. Оттуда доносилось пение многочисленных птиц и аромат разнообразной растительности, которая своим запахом и свежестью напоминала мне рай, о котором всегда мечтало человечество. Теперь я вглядываюсь и вдыхаю то, что можно смело назвать земным раем, с многочисленными цветами, гроздями красной рябины и бесконечной зеленью, которая заполнила не только впадину перед моими глазами, но весь город Ставрополь, в который я приехал в командировку и готов остаться жить здесь со своей семьей. Если тут нас люди примут. Весь воскресный день я любовался красотами города Ставрополя и интересовался местом расположения Химического завода, куда мне предстояло явиться в понедельник за сухими белилами, цинковым и титановым. Однако, за этот день, я скопил такую ужасную информацию о проблемах города Ставрополь из-за химического завода, который собирался вырасти в целый Химкомбинат, что у меня уже отпало желание переселяться в этот прекрасный город Ставрополь. Появились мысли создать общество в защиту окружающей среды города Ставрополя, который начинает чахнуть от собственного детища на территории краевого града. Я вспомнил, что Михаил Горбачев, отец перестройки в Советском Союзе, когда-то начинал свою политическую и партийную работу именно с города Ставрополь. Захотелось примкнуть к рядам борцов за чистый Ставрополь и написать обращение к Михаилу Горбачеву, о проблемах химического завода, в строительстве которого приложил руку Михаил Горбачев, будучи партийным работником города Ставрополь. Но когда я приехал в понедельник на химический завод города Ставрополь, то мои черные мысли об этом предприятии немного угасли. Конечно, этот завод не выделялся идеальной чистотой от дру?гих предприятий Ставрополья. Но перспектива того, что этот завод решили ликвидировать, а взамен этому заводу будет построен экологически чистый химический комбинат, у меня обратно появились мысли переехать жить в этот прекрасный город Ставрополь. Где все напоминает райские места, о которых говорит весь мир и не только верующие, но и атеисты восхваляют прекрасную жизнь в райском саду, в котором все прекрасно и свежо.
- У тебя есть такая перспектива, перебраться в наш город. - сказал Василий Демьянов, из отдела сбыта химического завода, с которым мы сразу нашли общий язык. - За городом Ставрополь в курортном месте, построили целый поселок будущих работников Химкомбината. Но никто из городских туда не спешит переезжать. Поселок городского типа пустует. Можно провести переговоры с руководителями города и строящегося Химкомбината. Думаю, что они с удовольствие поселят вас в этом прекрасном поселке. Тем более что городу Ставрополь и Химкомбинату, нужны позарез творческие работники, учителя и строители. У нас таких людей не хватает, а у вас они есть в избытке. Так что мы милости просим приехать в наш город-сад.
В конце концов, мы договорились с Василием Демьяновым, что он поговорит с представителями власти города и с руководителями строящегося Химкомбината, там будет видно. Возможно, что подпишем общий контракт. Начнем переселение интеллигенции из Таджикистана в город Ставрополь. Многие специалисты с высшим образованием собираются покинуть Таджикистан. Такие мысли появились и в моей голове. Скоро у меня дипломная работа. Год пролетит быстро. Буду иметь два университетских высших образования. Смогу работать учителем и руководителем. Прошла неделя, прежде чем я отгрузил в свой кооператив "Комплект" материалы изготовления белой краски, это сухие белила цинковые и титановые, сиккатив и аутспирит, различные масла и растворители. У меня даже появилось сомнение, что Аркадий Линев все это может оплатить. Но председатель кооператива "Комплект", Аркадий Линев, не заставил себя ждать и телеграммой с Государственного Банка Республики Таджикистан подтвердил оплату подготовленного к отправке груза. Мне оставалось закончить последний штрих в командировке и двигаться дальше. Надо на день съездить в город Гудермес к своим родственникам в Старый хутор.
- Я уговорил власть города и руководителей Химкомбината, что вы на законном основании переселитесь жить в поселок Химкомбината. - выпалил одним дыханием Василий Демьянов. - Мы завтра в субботу рано утром поедем в поселок. Хорошо там отдохнем и все обсудим. Если тебе понравится, то в понедельник подготовим необходимые документы. Ты можешь организовать отправку людей в наш город Ставрополь из Республики Таджикистан. Чего это я тебя уговариваю с переездом? Сам все в поселке завтра решишь.
2.Наедине с волками.
В шесть часов утра, 29 апреля 1989 года в субботу, за мной в гостиницу заехал Василий Демьянов на новеньком армейском советском джипе ГАЗ-69(бобике). За задним сидением в багажнике и между сидениями было все, что требуется к хорошему отдыху на Кавказе, к которому относится и город Ставрополь. Естественно, что я не остался в долгу и кое-что приобрел из спиртного в гастрономе рядом с гостиницей "Ставрополь", в которой жил. У нас все готово к отдыху.
- Мы сейчас по пути захватим одного представителя городской власти. - сказал Василий Демьянов. - Затем представителя Химкомбината. Остальные в поселок приедут сами на своих автомобилях.
Я ни стал наряжаться в парадный костюм. Переоделся в спортивный костюм, купленный по этому случаю в универмаге города Ставрополь и прихватил с собой спортивную сумку, наполненную бутылками и разной закуской. Мои попутчики были также одеты. Мы это обговорили заранее, чтобы не вы?глядеть друг перед другом словно клоуны или попугаи. Все было у нас просто. Даже называли друг друга по именам, без отчества, титулов и фамилии. Так как возраст у нас почти одинаковый, то есть, мы все были ровесниками.
- У нас сейчас будет четыре дня отдыха. - сказал Маркович Григорий, представитель города. - Подряд выходные дни и майские праздники. Мы день отдохнем в поселке. День дома. В понедельник на демонстрацию 1-го Мая. Вторник обратно отдых дома и в среду на работу. Сбросим хорошо свой стресс на природе.
- Я, пожалуй, в воскресенье поеду к своим родственникам в город Гудермес. - сказал я. - Этот город Гудермес места моего рождения, в котором я не был много лет. Там родился почти весь род терских казаков.
- Так ты, что, получается, терский казак? - удивленно, спросил Пласкун Борис, представитель Химкомбината. - Земляк выходит! Я родом из города Грозного. По матери терский казак. Но жил там совсем мало.
- Я по матери терский казак. - удивленно, ответил я. - Девичья фамилия мамы - Морозова Мария.
- У моей мамы девичья фамилия Захарченко Вера. - ответил Пласкун Борис. - Может быть, слышал?
- Нет! - откровенно, ответил я. - Такой фамилии я не слышал. Мне больше известны гудермеские казаки и с Шелковского района. Хотя у нас в городе Грозном живут родственники, но я с ними мало знаком. Знаю только, что они живут возле старой крепости и в старых промыслах. Там в гостях бывал в далеком детстве.
- Ну и ладно! - облегченно, вмешался в разговор Василий Демьянов. - Мы все земляки на Кавказе.
Поселок Химкомбината оказался довольно далеко от центра города Ставрополь. Возможно, что именно по этой причине горожане не хотели перебираться в отдаленное от центра города место. За городом мы выехали на трассу Ставрополь-Невиномыск. Но вскоре повернули вправо в проселочную дорогу и через несколько минут оказались в чаще леса. Где не было никаких признаков жизни человека. Проехали немного по дороге сквозь заросли леса. Оказались на полянке застроенной финскими домиками, такими аккуратными и чистыми, словно за границей. Даже дорожки и тротуары в поселке выложены каменными брусками.
- Наконец-то люди появились! - радостно, встретил нас сторож, старик Ерофеич. - Одному среди волков за неделю одичать можно. Хотя бы смену какую-то нашли. Целый месяц дома не был. Все тут...
- Не волнуйся, Ерофеич! - подбодрил старика, Григорий Маркович. - Скоро тебя избавим от принудительного курорта. Сюда люди к нам приедут жить. Ты сам после будешь проситься обратно.
- Сомневаюсь я, чтобы люди сюда приехали жить. - с тревогой в голосе, сказал Ерофеич. - Больно много волков в этих местах развелось. Совсем недавно волки корову зарезали. Бедная, коровушка, она едва отелилась. Серые пробрались в хлев и задрали корову вместе с теленочком. На куски изодрали проклятые.
- Хватит тебе причитать! - пресек старика, Пласкун Борис. - Можно подумать, что катастрофа от волчьей стаи. Пришлем с десяток егерей. Они гаем изведут всю волчью стаю. Все станет прекрасно.
- Ты, Ерофеич, лучше похлопочи с огоньком для шашлыков, - попросил старика, Василий Демьянов, - а мы тем временем гостю покажем наш поселок, пускай он посмотрит его. Ему скоро здесь жить.
Ерофеич заворчал что-то себе под нос. Пошел разводить костер в стороне от поселка, где была небольшая беседка для отдыха в дождливое время и несколько столов со скамейками для банкета в хорошую погоду. Здесь могли разместиться человек пятьдесят. Справить какое-то гуляние, свадьбу или день рождения. Поселок состоял из двадцати финских домиков с тремя и четырьмя комнатами. Общий двор, огороженный крепким забором и небольшим участком земли за финскими домиками. Все это походило на пионерский лагерь или на хорошую базу отдыха высокопоставленных партийных работников. Кроме двадцати жилых домов общая русская баня с сауной и бассейном на десять человек. Рядом небольшая поликлиника с аптекой. Школа младших классов. Магазин и дом для бытовых нужд, то есть, парикмахерская, прачечная, сапожная мастерская, швейная мастерская. Все условия развития нормальной жизни и с перспективой дальнейшей стройки. Земли на строительство новых жилых домов достаточно. Строить дома можно везде. Мы не успели рассмотреть весь поселок, как со стороны костра потянуло запахом шашлыка и с той стороны послышались голоса. У нас вскоре пропал интерес к экскурсии по новому поселку городского типа, со всеми удобствами, мы стали намекать друг другу, что пора бы и к столу направиться, а то шашлык скоро остынет. Ведь на дворе был конец апреля. На природе было прохладно, нежели в городской черте, где все согрето постройками, двигателями автомобилей и дыханием людей. Здесь же всюду была дикая природа и чистый воздух от деревьев, которые покрыли сплошными зарослями лощины и небольшие возвышенности у поселка. Где-то далеко внизу шло строительство нового химического комбината города Ставрополь. Когда мы пришли к столам с шашлыками, напитками и разнообразной закуской, то вокруг уже было много машин и людей. Подавляющее большинство были мужчины. На каждый десяток мужчин было не больше двух женщин. Получался вроде мальчишник. Но никаких намеков на интимные отношения с дамами со стороны мужчине не было. Очевидно, что это самые преданные мужчины привезли с собой жен. Но это, ни портило атмосферы гуляния. Люди веселились от всей души. Женщины даже выигрывали от того, что в меньшинстве приехали на этот пикник. Каждый мужчина, помимо мужей, пытался услужить даме за столом пикника. Только мужья ревниво наблюдали за поведением мужчин в отношении их них жен. Все было в рамках приличия. Никакая ревность не могла препятствовать веселью женщин и мужчин в лесу на пикнике.
- Тебе понравился поселок? - спросил меня, Василий Демьянов. - Будешь семьей переезжать сюда?
- Мне все понравилось в поселке. - откровенно, ответил я. - Но мне не нравится отдаленность от города. Ведь ни дай бог, что-то случиться, пожар или другое бедствие, никто не сможет помочь людям.
- Так тут же телефонная связь имеется! - удивленно, воскликнул Василий Демьянов. - Кроме того, здесь близко, всего в трех километрах строится Химический комбинат. Отопление и электричество, все оттуда подведено. Со временем поселок будет разрастаться на возвышенности. Превратиться в новый район города Ставрополь. Будет самый зеленый район нашего города. Горожане позавидуют.
- В любом случае не имею право решать за всех. - уклончиво, ответил я. - Мне нужно показать людям фотографии поселка и рассказать им всю правду про то, что я видел. В том числе и про ту стаю волков, которые зарезали телку в вашем поселке вместе с новорожденным теленком. Люди должны знать все до самой мелочи, чтобы впоследствии не обвинять меня в чем-то. Мне отвечать за них.
- Ты прав. - согласился Григорий Маркович, присутствовавший при моем разговоре с Василием Демьяновым. - Но ты предварительно заключи договор, который тебя, ни чему не обязывает. Однако дает тебе шанс закрепить свое право на получение места жительства в поселке и прописке в Ставрополе.
- Я обязательно это сделаю. - согласился я. - Но сиюминутно вам ничего не могу сказать. Подумаю.
На этом наш разговор о поселке прекратился, мы продолжали веселиться наравне со всеми. Когда день приблизился к закату, то все стали разъезжаться. Представители власти и представители руководителей химического комбината, давали наставления и указания старику Ерофеичу. Обещали ему подготовить замену на май месяц. Говорили, что скоро здесь будут жить люди и при этом постоянно показывали в мою сторону. Я сделал безразличное лицо и не смотрел в сторону старика, чтобы не быть ему ни чем обязанным в своем обещании словом или жестом руки. Иначе, старик плохо будет думать обо мне, если по какой-то причине моя семья или граждане Республики Таджикистан не смогут приехать жить сюда в этот поселок.
- У меня мало бензина в автомобиле. - сказал Василий Демьянов. - Здесь есть дорога короче. Мы поедем в ту сторону, чтобы не торчать на трассе. Сократим дорогу на половину и приедем раньше.
Демьянов Василий показал в противоположную сторону от основной трассы. Все согласились с его решением. Тем более что никто из нас не мог ни то, чтобы машиной управлять, но мыслить толком не мог от изрядно выпитой нами водки и других неопределенных алкогольных напитков. Так что нам оставалось только доброжелательно кивать головой и соглашаться с водителем, который всегда прав в определении пути. Машина развернулась в противоположную от трассы сторону и углубилась в чащу леса. Где было так темно, что пришлось зажигать фары, которые выхватывали светом то одни, то другие ужасные тени леса и камни у проселочной дороги, разбросанные в лесу со всех сторон. Автомобиль ГАЗ-69 нырял в лощины и выскакивал по крутому склону на небольшие холмы. Затем обратно углублялся в чащу леса, цепляясь своими боками за кусты, поросшие вокруг проселочной дороги, где, вероятно, давно никто не ездил, так как местами дорога была еле заметна в проросшей траве и в кустарниках облепивших еле заметную дорогу со всех сторон сплошным забором. Можно было подумать, что этой дорогой не пользовались уже лет десять.
- Мы, кажется, заблудились. - сказал Василий Демьянов, останавливая машину у склона холма. - Я сейчас поднимусь наверх холма и определю, где мы находимся. У нас мало бензина осталось...
Василий Демьянов вышел из машины. Стал медленно подниматься на холм, густо поросший деревьями и кустарниками. Вскоре вовсе исчез из нашего вида. Нам не было слышно его шагов между кустами и деревьями. Мы остались трое в машине. Хотелось спать, но звуки леса беспокоили нас. Постепенно стали понимать, что сделали ошибку, отпуская друга в лес. Здесь, наверно, за десятки километров нет никого.
- Ты останься в машине, кто-то ее должен стеречь. - сказал мне, Григорий Маркович. - Мы пойдем искать Василия. Может быть, он заблудился и ему нужна наша помощь? Вернем его к нам. Сиди тут!
Пригрозил мне пальцем Григорий Маркович, когда я попытался подняться следом за ними. Григорий Маркович и Борис Пласкун ушли в направлении холма, куда больше часа назад ушел Василий Демьянов и больше не вернулся. Возможно, что он увидел где-то людей и пошел с ними за техникой или за бензином, чтобы нам как-то выбраться из этого леса. Ведь у нас и до поселка нет в машине бензина. Что-то долго и от других ничего не слышно? Тоже что ли заблудились в этом диком лесу? Наверно, они пришли в ближайший поселок, там пьют водку без меня? Надо было мне тоже пойти с ними. Теперь вот сижу тут один в машине. Прошло больше часа после того, как я остался один. Над лесом поднялась полная луна, осветила кустарник и дерево вблизи машины на склоне холма. Вдруг, я словно почувствовал какое-то движение под деревом. Я стал вглядываться и увидел щенка, который поводил осторожно носом, как бы определяя, кто перед ним находится, друг или враг. Я подумал, что собака ощенилась под деревом. Где-то рядом находится жилище людей, куда направились мои товарищи по пикнику. Я хотел выйти из машины, как в это время мелькнула серая тень. В одно мгновение между мной и щенком появилась волчица с окровавленной пастью. Она что-то положила возле щенка и вся взъерошенная встала в позу защиты своего детеныша. Я в ужасе захлопнул дверцу машины прямо у самого носа бросившейся в мою сторону грозной волчицы. Здесь гадать нечего. Мы остановили машину прямо у логова с щенками волчицы. Теперь я в полной западне. Мне некуда деться до прихода товарищей. Если они придут сегодня. Так что мне придется всю ночь просидеть возле волчьего логова. Хотя бы она увела отсюда своих детенышей. Тогда бы я не был в такой опасности. Так нет же, волчица не только осталась всего в нескольких метрах от машины, волчица стала выть. Возможно, что зовет волков на помощь себе и волчатам, которые что-то грызут. Ту самую ношу, которую притащила им мать. Тоже мне придумала, когда устраивать ужин детенышам. Я стал внимательно вглядываться в то, что грызли щенки волчицы, но никак не мог разглядеть. Щенки буквально облепили то, что было им пищей и слабыми клыками пытались погрызть то, что им было не по зубам. Возможно, что мать-волчица зарезала ягненка и притащила своим щенкам твердую часть ягненка. Чтобы могло быть, что щенки ни как не угрызут этого. Какая-то там большая кость? Катается под щенками.
- Ой! Мама! - вскрикнул я, от неожиданности, когда круглый предмет пищи покатился в мою сторону.
То была голова человека! По объеденным мягким местам головы, щенками волчицы, невозможно было определить, чья конкретно голова. К тому же, освещение слабым лунным светом не позволяло разглядеть внимательно то, что таскали волчата от своего логова к моей машине и обратно. Да и мне было не до любопытства, так как я не ошибся в своих предположениях насчет зова волчицы. Не прошло и несколько минут, как на вой волчицы стали откликаться другие волки. Волчья стая стала собираться вокруг добычи, которая сидела возле их логова в закрытой машине. Вскоре я насчитал рядом больше десятка серых волков. Я понял, что волки будут стараться достать меня из машины. Машина сверху вполне уязвима. Хорошим волчьим клыкам ничего не стоит разрезать крышу брезента, чтобы добраться до меня. Голыми руками мне от волков не отбиться. Как назло под рукой ничего нет. Все предметы из металла можно достать с улицы, если мне выйти и открыть заднюю дверь автомобиля. Я пошарил в темноте рукой в бардачке и нашел там складной перочинный нож, который волкам все равно, что стрела к толстой коже слона. Может уколоть и только, но не повредит совсем. Надо найти что-то покрепче и больше, чтобы можно отбиться от волков. Тем временем волки собрались в большую стаю вокруг машины. Стали внимательно обследовать автомобиль со всех сторон, чтобы определить, как добраться до своей жертвы. Я ни делал никаких движений. Прекрасно понимал, что время нужно выиграть до утра, когда ночные хищники разбегутся отсюда. Волки ходили вокруг и когда наши взгляды встречались, то хищники скалились, пытаясь меня спровоцировать к драке. Я пытался делать безразличный вид. Видимо, у меня получалось, так как волки не проявили своей свирепости. Когда я работал в цирке, то слышал, как дрессировщики говорили своим ученикам, что если смотреть хищнику прямо в глаза и не проявлять признак своего страха, тогда хищники первыми не нападут. Очевидно, взгляд человека хищнику страшнее оружия, если он боится взгляда людей. Так было в цирке, где хищники привыкли к людям, которые зверей кормят со своих рук. Здесь было иначе. Я был с глазу на глаз с хищником, у которого звериный инстинкт подсказывает, что я его жертва, которую он должен съесть. Однако, волки не глупые хищники, которые могли бы грызть все, что попадет на зуб, лишь бы любыми путями добраться до своей жертвы. Кроме того, по их мордам в крови было видно, что они насытились всласть. Получалось, что они меня держали в запасе и поэтому с полным желудком не спешили добраться до своей жертвы. Этим я выигрывал свое время жизни, но так долго продолжаться не могло. Надо было что-то придумать в свою защиту. Но, однако, какая не справедливая борьба. Я один и стая волков! Волки ходили вокруг машины пытаясь найти слабое место к нападению. Лишь один волк стоял у дерева и внимательно смотрел на меня. Наши взгляды встретились. В глазах волка не было звериной злости. Волк смотрел на меня задумчивыми глазами, словно хотел понять меня, каким образом я оказался в их стае. Я тоже без злобы смотрел в умные глаза волка и пытался найти в них свою защиту перед стаей злых волков. Пожалуй, самый нетерпеливый или не совсем сытый волк, забрался на капот машин и ткнулся мордой в смотровое окно. Видимо, этот волк был молодой и не опытный. Ему не было известно стекло, которое человек может применить в свою защиту. Ощутив приличный удар в морду волк оскалился и спрыгнул с капота. Но своим поведением он подтолкнул других волков к действию. Следующий волк стал лезть на крышу машины. Надо было принимать какие-то меры собственной безопасности. После длительного бездействия я впервые стал что-то предпринимать. Принялся нажимать на педали машины и пытаться хотя бы завести автомобиль. Однако, так как я ничего не понимал в машинах, эти мои попытки ничего не дали. К тому же в кабине машины было темно, а ключи от автомобиля, по профессиональной привычке, водитель вытащил из замка зажигания и забрал с собой в кармане. Вдруг, я вспомнил, что на панели есть какой-то прибор, с помощью которого можно включить свет фар без ключа зажигания. Я тут же стал руками нащупывать все, что можно повернуть, покрутить и потянуть на себя. Вскоре, мои старания вознаградились, свет фар включился. Волки тут же рванули в разные стороны. Я взвыл от радости с такой силой, что даже самые смелые волки куда-то исчезли. Я вкусил страсть победы. Опять я во спрял духом. Мой страх исчез в ночи. У меня поя?вился шанс выжить до утра, когда придут люди. Это не было моей окончательной победой. Вся ночь была впереди. Волки так просто не согласятся оставить одну свою жертву в лесу. Пускай даже жертва имеет свет фар в свою защиту. Так это все и произошло. Через несколько минут волки опять стали появляться возле машины. Только не со стороны света. Все-таки свет отпугивал волков хотя бы с передней части машины. Мне нужно предпринять какой-то решительный шаг отпугивать волков от себя. Нужна мне какая-то шумовая защита от этой стаи волков. Тут я вспомнил, что в углу кабины под рулем на полу имеется стартер, который может рычать даже тогда, когда в автомобиле не включено зажигание. Но я ни стал сразу нажимать на педаль стартер. Волки окончательно не осмелели. Я готовился к достойной встречи со своими врагами. Там временем волки все теснее подходили к машине и скалили свои окровавленные клыки от разделки недавней жертвы. Может быть, это были мои товарищи, с которыми я был в машине. Где они сейчас болтаются? Сидели бы лучше в машине. Наконец-то один хищник осмелел и прыгнул на брезентовую крышу автомобиля. Я тут же резко нажал стартер и несколько раз переключил свет фар. Хищники сразу разбежались в разные стороны. Таким образом, я отнял у них некоторое время своей спасенной жизни. Сейчас я больше утвердил в своем сознании мысль о том, что так можно выиграть право не спасение своей жизни. Лишь бы мне продержаться до утра. Часто мне в детстве приходилось слышать от старых охотников рассказы о том, что волки совсем не глупые животные. Могут проявлять такую смекалку, что даже человек может им позавидовать. Пример тому, что волки никогда не ищут свои жертвы рядом с местом своего жительства. Получается, что мы проникли к месту их жительства и волки только защищают свой дом. Если это так, то волки не уйдут от машины, чтобы я не предпринимал против них. Волки будут сражаться за свое место жительства, как это делаем мы люди. Так и случилось. Когда волки привыкли к моим попыткам отпугивать от машины, то они начали действовать с такой свирепостью, что я думал, что волки разорвут машину в клочья. От бесполезных боковых атак волки принялись грызть брезент всюду, где он только был доступен. Я не мог ширять в них перочинным складным ножом, так как только помог бы им добраться до себя. Волки впивались острыми когтями в брезент крыши и пытались его разрезать. Но брезент был прочный. Так захватить его зубами у хищников не получалось. Брезент крыши был сильно натянут на новой машине. Упругость не способствовала захвату брезента зубами хищников. Волки обследовали машину, но так и не на?шли уязвимого места своей жертвы. Волки так и провозились вокруг машины до самого утра. Добраться до меня у них не получилось, а время ушло. С рассветом волки ретировались и скрылись в зарослях, прихватив с собой своих щенков. Я хотел было выйти из машины и уйти в обратном направлении в новый поселок химического комбината. Но вспомнил про голову и посмотрел в сторону волчьего логова. Обглоданная волчатами человеческая голова лежала под деревом. В ней я с трудом узнал по цвету волос голову Демьянова Василия. Видно волки напали на него неожиданно. Он даже не успел закричать. Позвать на помощь. Но тогда почему не кричали его двое товарищей, которые пошли искать Демьянова Василия? Может быть, за этим холмом какая-то впадина имеется и оттуда далеко не слышно или они сильно удалились от места, где бы я мог слышать их крики и призывы о помощи? Еесть множество вариантов гибели Демьянова Василия и пропажи двоих товарищей. Вид мертвой истерзанной головы Демьянова Василия парализовала мои мысли и движения. Я побоялся выйти из машины, так как не знал, сколько километров до поселка химического комбината и вообще до людского жилья. Здесь в машине я все-таки в безопасном месте, а за пределами машины я совершенно беспомощный перед волчьей стаей. Волки могут и днем защищать свою территорию. Тогда мне некуда будет деться. Лучше мне ждать в машине. Нас все равно будут искать и наткнутся на машину. Сторож видел, куда мы поехали. Когда нас будут искать, то приедут в поселок химкомбината и сторож покажет им дорогу. Такие мысли меня успокоили. Я вскоре уснул на сидении автомобиля. Совершенно не думая о последствиях своего сна. Природа сна брала свое. Я никак не мог противостоять обычному человеческому сну. Может быть, это правильно. Ведь мне нужны были силы для дальнейшей борьбы с хищниками, если за мной к вечеру не придут какие-нибудь спасатели. Тогда обратно будет борьба за выживание между хищниками и человеком. Человек должен быть сильнее. Но сколько это может еще продолжаться? Я ведь не железный. Проспал я весь день. За мной никто не пришел. Проснулся вечером. Перед закатом солнца. У меня от голода кружилась голова. Ничего в моем желудке не было от вчерашнего пикника. Что удивительно и в туалет я не хотел. Видимо, что все содержимое в моем организме было израсходовано на калории во время борьбы с хищниками. Теперь мне было тяжело от голода. Похмелье прошло. Кружилась голова без пищи. Я даже подумал, что мне померещилось от голода, когда увидел край приклада охотничьего ружья, которое было спрятано над головой водителя в специальный чехол из брезента машины. Я тут же лихорадочно достал двуствольное ружье из чехла. Но патронов там не было. Тогда я начал искать по всей машине. Ведь не могло ружье быть в машине вообще без патронов. Просто так ружье без патронов в машине не возят. Тем временем, солнечный диск коснулся края леса, наступило время ночных хищников. Над вершиной холма, куда ушли мои товарищи и не вернулись, появилась та самая волчица, которая обнаружила меня. Видимо волчица была вожаком волчьей стаи? Если так можно сказать о волчице в мужском роде. Волчица встала на гребне вершины холма у старого засохшего дерева и принялась пронзительно выть. Было настолько ужасно, что от воя волчицы у меня по телу пробежали от страха мурашки, появился холодный пот. Когда первые волки стали выглядывать из-под кустов, издали вынюхивая свою жертву. Наконец-то нашел тайник с патронами под задними сидениями. Там были не только патроны, но даже две пачки динамита. Как пользоваться динамитом без бекфордового шнура я не знал. Но патронов было так много, что мне свободно хватило стрелять всю ночь с небольшим интервалом между выстрелами. Кроме динамита и патрон к ружью. Под передним сидением водителя я нашел две банки тушенки и бутылку лимонада. Надо подкрепиться тушенки и запить лимонадом, перед битвой с волками. Немного времени у меня ушло на раздумье, как поступить с динамитом. Ведь это сильное для взрыва вещество, которое способно напугать кого угодно не только хищников, но даже людей. После некоторых раздумий, я выбросил динамит на траву, как можно дальше от машины, чтобы в случае взрыва динамита от пули моего ружья, взрыв не поранил меня своей волной. Когда соберутся волки, то я пулей взорву динамит. Волки не заставили себя ждать. Едва я успел вскрыть банку тушенки, как волки стали крутить носами и скалиться вблизи автомобиля. Я не позволил им приблизиться к машине и прямой наводкой через приоткрытое окно произвел свой первый выстрел из охотничьего ружья, со дня последней охоты с отцом в горах Кавказа. Двадцатый калибр охотничьего ружья был с сильной отдачей, что я с непривычки едва не упустил ружье и сильно ушиб свое правое плечо. Двадцать лет без ружья не разучили меня стрелять в стаю волков. Выстрел из десяти метров был точен. Волка буквально прошило картечью насквозь. Клочья шерсти разлетелись в разные стороны. Словно волка разодрали колючими крючками на куски. Вся волчья стая разбежалась в разные стороны. Я воспользовался моментом и вскрыл вторую банку тушенки. В обеих банка была свиная тушенка. Хорошо подкрепившись. Я попил из горлышка бутылки лимонад и стал ждать волков. Прошло некоторое время, прежде чем волки отважились обратно вернуться. Вероятно, что волков одолела страсть мести за своего убитого родственника, если можно так назвать. Волки обошли машину сзади и залезли на крышу машины. Хищники словно знали, что сквозь брезент я стрелять не буду. Так как в случае осечки ружья и кончатся патроны, то я стану легкой добычей волкам, если сейчас буду стрелять через брезентовую крышу. Так что мне оставалось орать на волков и стволом ружья ковырять их когти проткнутые сквозь брезентовую крышу. Волки с трудом вытаскивали когти своих лап из брезента, но порвать брезент никак не могли. Мало того, я всячески портил волкам когти перочинным ножиком и консервными банками. Тем временем матерая волчица смотрела на меня через боковое окно машины, как на свою очередную жертву. Наверно волчица представляла, как она будет грызть вместе со своими волчатами жирную жертву, которая все пытается спасти себя и не желает добровольно расстаться со своей жизнью, чтобы стать хорошим ужином или завтраком волчьей стаи. Но я думал иначе и не хотел попасть в пасть наглой волчицы. Вот только у хищников не было желания покидать крышу машины. Там они были в полной безопасности. Все так же пытались острыми когтями разрезать брезент на крыше машины и таким образом добраться до меня. Мне нужно было применять какие-то меры собственной безопасности. Пока волки и вправду не добрались до меня. Ведь они в нескольких местах протыкали когтями брезент. Несколько таких проколов когтями волков и брезент расползется под натиском хищников. Моя жизнь станет в когтях у этих хищников. Мне ничего не оставалось делать, как только использовать динамит, пачки которого еще было видно в вечерних сумерках. Я в наглую слегка приоткрыл боковую створку окна на двери машины прямо возле морды матерой волчицы. Тут же тщательно прицелился в динамит, который валялся под кустами в нескольких метрах от машины. Взял прицел под "яблочко" и нажал сразу на два курка ружья. Но лучше бы я этого необдуманного поступка не делал. Взрывной волной разнесло лобовое окно машины. Стеклами слегка поранил себе лицо. В тот же момент я стал легкой добычей волкам, которые даже не успели покинуть крышу. Хищники сообразили раньше, чем я успел перезарядить ружье. Когда волк с крыши почти висел на стволах моего ружья я произвел выстрел. Волк остался висеть между крышей и капотом, а его кровь и мозги были разбрызганы по всей машине. Я перебрался на заднее сидение машины. На ходу перезаряжая ружье, выстрелил в следующего волка, который вскочил на капот машины, чтобы быстрее добраться до меня. Этого волка тоже разодрало картечью. Остальные волки потеряли всякий страх перед человеком и его ружьем. Волки словно забыли об опасности перед ружьем. Страсть кровной мести, как у горцев Кавказа, бросала их вновь и вновь в сторону разбитого лобового окна машины. Где был запах человеческой крови и волчьей тоже. Я не сбрасывал трупы волков, которые остались на машине. Мне даже было это с руки. Трупы волков прикрывали доступ их живым собратьям ко мне. Пока очередной волк пытался пробраться в пролом окна между трупами своих собратьев, я в это время успевал перезарядить двуствольное ружье. Следующая жертва висела в проеме разбитого окна машины, в предсмертных движениях дергая своими когтями у моего лица. Через пару часов бойни весь капот машины был обляпан мозгами и кровью убитых хищников. Не знаю, что помешало волчьей стаи добраться до меня. Может быть, это их ряды сильно сократились после моей бойни с ними. Наверно, волчий инстинкт подсказал им не приносить в жертву всю стаю или близкий рассвет отпугнул волков? После продолжительной бойни волки отступили. Я облегченно вздохнул, что остался жив, несмотря на кровавую разборку с волками, трупы которых валялись на капоте машины. Было просто удивительно, что во время моей битвы с волками меня не посетил страх. Но едва бойня закончилась. Я внимательно осмотрел пространство вокруг себя обляпанное кровью, мясом, шерстью и мозгами убитых мною волков, как, вдруг, в меня проник страх. Меня стало знобить и всего трясти. Я ничего не мог соображать, так как всюду была смерть, волчья и человеческая. От света фар, которые не пострадали во время взрыва динамита, было видно все поле боя. Среди разодранных в клочья волков, картечью моего ружья и самими собратьями волчьей стаи, валялась голова Демьянова Василия и обглоданная левая рука Маркович Григория с золотыми часами на запястье. Выходит, что Пласкун Борис и Маркович Григорий тоже подверглись нападению волчьей стаей. Из нас четверых, я один остался жив. Как жалко было этих парней. Ведь у каждого были семьи и родители, которые остались сиротами и вдовами в одну прошедшую ночь.
- Парень! Бросай ружье из машины. - словно сквозь сон, услышал я человеческий голос за двое суток волчьего плена. - Волков нет. Мы хотим тебе помочь. Тебе нужна перевязка. Выброси ружье в окно.
Сразу не понял, что от меня хотят какие-то люди, которые требуют от меня сдачи оружия, словно я какой-то преступник и на машине висят не волчьи, а человеческие трупы убитых мною людей. Я внимательно осмотрел себя. На мне все было цело, лишь лицо слегка поцарапано от разбитого вдребезги лобового стекла машины от взрывной волны динамита. Никаких других ранений и увечий на мне нет. Зачем тогда отдавать им мое ружье? Может быть, волки заговорили человечьим голосом? Какие хитрые! Хотят выманить у меня ружье. Затем растерзать меня в клочья. Ничего у них не выйдет! Я буду защищаться до последнего патрона. Как только патроны кончаться, я тоже пущу в ход свои клыки. Волки пожалеют, что достали меня. Я доберусь до их глоток. Буду также грызть их, как они грызли этой ночью моих друзей. Буду драться с ними. Мне показалось, что серая тень хищника обратно мелькнула перед проемом лобового окна в первых лучах восходящего солнца. Я нажал сразу на два курка и сильный удар в плече привел меня в нормальные чувства. Я понял, что рядом нет волков. Очевидно, это мой разум помутился и мне мерещились волки. Это была не галлюцинация, а настоящие живые люди уговаривали меня бросить ружье в окно, чтобы они могли свободно помочь мне выбраться из машины. Надо что-то предпринять, чтобы скорее выбраться из машины. Некоторое мгновение, после выстрела, я не мог сразу понять, что мне нужно выбросить ружье. Ведь меня могли пристрелить, как преступника. Никто толком не знал, что здесь произошло. У меня сильно болело плечо от многочисленных толчков прикладом ружья во время стрельбы по волкам. Ноги отекли от неудобной позы до такой степени, что я ими никак не мог пошевелить. Как назло спину свело. Возможно, обратно меня достала детская травма позвоночника. Меня всего сжало от напряжения. Только левая рука немного двигалась. Я стал осторожно левой рукой выталкивать ружье в проем разбитого окна. Но у меня уже не было никаких сил. Я ни как не мог дотянуться с заднего сидения, чтобы вытолкнуть ружье в окно. Я сделал в последний раз резкое движение в сторону окна. Сильная боль в костях сразу пронзила все мое тело. Я потерял сознание. Но чувствовал, как меня осторожно вытаскивают из машины и несут куда-то. Я словно плыву в безвоздушном пространстве. Мне приятно и хорошо. Боль в костях и в позвоночнике напоминают о двух сутках моей борьбы за свою жизнь с волками. В который раз я пытаюсь подняться, но чьи-то крепкие руки удерживают меня и нежная женская рука гладит меня по голове. Чьи-то горячие слезы капают на мое лицо и я ощущаю их по соленому привкусу, когда эти слезы скатываются с моего лица к краям моих губ. Мне хочется открыть глаза, чтобы посмотреть на женское лицо, которое преждевременно оплакивает меня. Я слишком молод, чтобы так рано покидать этот мир. Мне надо помочь Старику ОН, получить племенные реликвии, которые помогут племени людей-птиц вернуться в мир своей жизни. Надо мне жить. Когда я открыл глаза. Увидел, что вокруг меня все белое, одежда, люди и помещение. Я сразу понял, что это ни рай и не ангелы вокруг меня. Просто обычная больница, в которой лежат больные. Выходить, что я все-таки ранен куда-то во время бойни с волками. Главное, что я не сошел с ума. Все понимаю, что происходит на самом деле. Значить буду жить. Это самое главное. Надо встать на ноги и привести себя в норму.
- Лежи ! Лежи! Тебе нельзя вставать. - сказала девушка в белом халате, когда я хотел подняться.
- У меня все нормально! - решительно, возразил я. - Мне хочется кушать. Я двое суток ничего ни ел.
- Пускай встает! - сказал доктор в белом халате. - Отведите в столовую и накормите. Он в порядке.
Девушка помогла мне подняться и отвела в небольшую столовую, которая находилась в этом же лечебном корпусе в конце коридора. Очевидно, это была столовая медицинского персонала. Там сильно пахло различными медикаментами и женскими духами. У меня кружилась голова, но это скорее от голода и от запаха медицинский препаратов. Все остальное в норме. Никаких повреждений на всем моем теле не было. Можно было жить и двигаться дальше. Вот только надо хорошо подзаправиться, чтобы в дороге не потерять сознание от истощения за двое суток голодания. Хорошо, что в столовой больницы есть пища. Мне никак не приходило в голову понятия время суток. Сколько времени был без сознания? Зашторенные окна и свет неоновых ламп в столовой перепутали мое понятие времени суток, а также исчисления времени.
- Сейчас какое время суток, какой день? - спросил я, у девушки, которая всюду следила за мной.
- Сегодня вторник, 10 часов утра, 2-го мая 1989 года. - отчеканила по-армейски медицинская сестра.
- Спасибо! - машинально, поблагодарил я, девушку. - Выходит, что я сутки без сознания в больнице.
- Вы точно угадали! - улыбаясь, подтвердила девушка. - Теперь ваше здоровье совсем в неопасности.
Больше я ничего ни стал спрашивать у девушки. Просто нажимал на молочные продукты, которыми меня угощали в столовой больницы. Надо быстрее восстанавливать калории в своем организме. Мне так всегда надо быть в форме, как в спорте, чтобы уцелеть в страшном мире нашей земной жизни. Может быть, мне попроситься у Старика ОН жить в племени людей-птиц? Ведь как-то можно перейти в пространство их жизни? Дедушка Гурей тому пример. Да, еще пример тому Миша, который с их пространства перешел в наше пространство жизни. К тому же сам Старик ОН говорил, что самые избранные из людей-птиц поселяются жить среди обычных людей. Таким образом, поддерживают генофонд человечества на планете Земля.
"Какая чушь лезет мне в голову!" - подумал я, заканчивая кушать. - "Куда я денусь со своим семейством? С такими детьми, особенно, как мой старший сын Артур, нас скоро на планете Земля никуда принимать не будут. Ни то, чтобы лесть со своими семейными проблемами в другое пространство жизни, где живет племя людей-птиц. Всюду не будет скучно со своими детьми, которых постоянно тянет на приключения жизни."
После молочной диеты, иначе ни назовешь больничную еду, мне стало немного легче, но признаков появления калорий в организме я не ощущал. У меня все также кружилась голова от голода. Хотелось, как можно быстрее выбраться из этой больницы, чтобы в первом же общепите набить свой желудок обычными человеческими про?дуктами, а ни этой детской диетой у больных. Просто какое-то издевательство в пище. Как только я переоделся в свое спортивное трико, которое было застирано от волчьей и моей крови, тут же вошли два милиционера. У меня в голове мелькнула мысль, что я кого-то подстрелил в состоянии аффекта сильного возбуждения во время моей борьбы с волками. Уж, лучше бы я был без сознания и полежал на диете в больнице, чем сейчас отвечать неизвестно за какое преступление, которое я совершил, будучи в бессознательном состоянии своего разума. Сейчас они начнут меня обвинять во всех земных грехах.
- Вам лучше пройти в эту машину. - сказал офицер милиции, показывая на легковую машину милиции, когда я направился к "воронку" для преступников. - Вы ничего не совершили плохого. Вы нужны для следствия.
Я сел на заднее сидение машины и сразу вспомнил все, что произошло в те двое суток в лесу. Перед моими глазами предстала ужасная картина с разодранными в клочья волками. Объеденная голова Демьянова Василия и костлявая рука с золотыми часами Григория Маркович. Мне сразу стало дурно от этой картины перед глазами возникшей в памяти моего истерзанного сознания. Я резко закрыл глаза. Прикрыл рот обоими руками, чтобы не вырвать в автомобиле милиции. Меня сразу затрясло от внутреннего потрясения.
- Вам, что, плохо стало в машине? - забеспокоился офицер милиции, останавливая свой автомобиль.
- Давайте мы пройдем пешком. - ответил я, офицеру милиции. - Мне тут плохо в автомобиле от езды.
Офицер милиции вышел из машины и открыл заднюю дверцу машины, помогая мне выйти на тротуар. Я сразу определил, что мы в центре города и направился в свою гостиницу. Офицер милиции шел рядом со мной и ничего не говорил. Так мы дошли до гостиницы "Ставрополь". Там скопилась масса корреспондентов. Наверно ждали какую-то эстрадную или театральную звезду, которая приехала в город Ставрополь.
- Сколько волков вы зарезали за двое суток борьбы? - вдруг, обратилась ко мне девушка с микрофоном и через секунды меня облепили репортеры. - Вам было страшно двое суток драться с волками?
- Вы все знаете без меня. - в резкой форме, ответил я. - Мне больше с вами нечего говорить о волках.
Я быстро поднялся в свой номер и попросил офицера милиции, чтобы никого в номер не пускали. Прямо от двери своего номера я направился в душевую и уже через несколько секунд стоял под струями холодной воды. Только так я мог прийти в свое обычное состояние души и тела. Струи холодной воды быстро взбодрили меня, чтобы я как-то мог управлять своими действиями. Затем я полотенцем сильно вытер свое тело.
- Что произошло с Борисом Пласкун? - спросил я, офицера милиции, когда переоделся в костюм.
- Он жив! - коротко, ответил офицер милиции, показывая мне на стул. - Я понимаю, что вам тяжело вспоминать весь ужас, пережитый за две суток. Но там погибли люди. Мы должны составить протокол, который подтвердит, что люди погибли не во время преступления, а были растерзаны стаей волков. Расскажите...
- Что я могу вам рассказать? - задумчиво, спросил я сам себя, начиная вспоминать все происходящее. - Представители власти вашего города и руководители строящегося химического комбината, предложили мне посмотреть поселок городского типа, в который я мог переселить интеллигенцию из Республики Таджикистан. Сейчас у нас в Таджикистане, с февраля 1987 года идет гражданская война. Многие специалисты покидают Республику Таджикистан. В том числе и я хотел переехать со своей семьей в ваш город Ставрополь. Вот мы и поехали смотреть поселок, в который я хотел переселиться со своей семьей и с теми людьми из Республики Таджикистан, которые пожелали бы присоединиться к моей семье. Вполне естественно, что мы там хорошо отметили наше знакомство и заодно майские праздники. Кроме нас четверых, там было несколько десятков человек. Я их не считал и с ними не знаком. Мы просто все вместе веселились и все. Когда вечером все стали разъезжаться, то Василий Демьянов предложил сократить путь через лес, чтобы сэкономить бензин, так как на обратную дорогу по трассе бензина могло не хватить, а тут вы?ходные и предпраздничные дни. Машин на трассе нет. Ни стоять, же нам трое суток на пустой дороге без бензина и без продуктов питания. Мы согласились на предложение Демьянова Василия. Он повернул машину в сторону леса. Но вскоре он понял, что мы заблудились. Демьянов Василий пошел посмотреть с холма, где мы находимся. Когда через час Демьянов Василий не пришел, то Григорий Маркович и Пласкун Борис пошли искать в лесу Демьянова Василия. Мне приказали стеречь машину до их возвращения. Примерно, через час увидел щенка волка и волчицу, которая принесла голову Демьянова Василия. Все, что я мог рассказать.
- Где вы взяли охотничье двуствольное ружье с многочисленными патронами и две шашки динамита? - спросил офицер милиции. - Я имею в виду, когда вы остались один на один с волчьей стаей.
- Охотничье ружье я обнаружил, случайно, через сутки. - ответил я. - Ружье было в чехле над головой водителя. Когда я увидел ружье, то стал искать к нему патроны. Ведь всегда рядом с ружьем бывают патроны. Также как с автомобилем бензин. Патроны я нашел под задним сидением машины. Там были и две шашки динамита. Я их выбросил из машины и стрельнул в одну шашку с ружья лишь с той целью, чтобы отпугнуть от себя стаю волков. Я не мог предполагать, что взрывная сила динамита будет такой огромной, отчего разлетелось лобовое стекло машины. Я сам пострадал от осколков стекла. Но волки воспользовались моим проколом с динамитом и стали лезть в проем разбитого окна машины. Мне ничего не оставалось делать, как только убивать волков. На вторые сутки всю ночь, я отбивался от волчьей стаи из ружья. Вот и все.
- Ну, ладно! - закончил офицер милиции с моим опросом. - Ты хорошо поработал с ружьем. От наших егерей тебе причитается приличная премия. Егеря целую зиму набивали на себя цену, чтобы провести отстрел стаи волков. Тебе понадобилось всего пару ночей, чтобы на половину сократить волчью стаю. Так что свободно можешь претендовать на хорошую премию. Кроме того, тебя ждет награда за геройский поступок
- Мне никакая премия и награда не нужны. - на отрез отказался я. - Я защищал свою жизнь от хищников. Пускай ваши егеря за причитающуюся мне премию добьют остаток волков. Выпьют за мое здоровье. Меня сейчас интересует одно. Я могу свободно сегодня уехать из вашего города Ставрополь?
- Да, конечно! - удивленно, ответил офицер милиции. - Вы ничего плохого не совершили. Можно даже сказать, что совершили подвиг. Мы все перед вами в долгу. Ведь могли пострадать другие люди от волков-людоедов. Если вам нужна от нас какая-то помощь, то вы нам скажите. Мы вам поможем.
- У меня к вам одна просьба. - воспользовался я, предложением офицера милиции. - Посадите меня на любой транспорт так, чтобы я мог уехать без преследования корреспондентов. Мне нужно съездить в город Гудермес к родственникам. Оттуда вернусь к себе домой в Республику Таджикистан.
- Мы вас отвезем до станции Невинномысской на поезд Москва-Баку. - согласился офицер милиции. - Дальше вы сами доберетесь до своего города Гудермес. Думаю, что вас корреспонденты дальше города Ставрополь преследовать не будут. Вы собирайтесь. Я сейчас подгоню машину со служебного входа. Администратору гостиницы, скажу, чтобы корреспонденты вас ждали у центрального входа в гостиницу. Так мы незаметно выйдем и уедем в город Невинномысск. Собирайтесь быстрее. Я скоро вернусь за вами.
Через несколько минут, я незаметно уезжал от служебного входа гостиницы "Ставрополь" в милицейской машине. Со стороны я посмотрел на корреспондентов, которые продолжали терпеливо смотреть в сторону главного входа, дожидаясь моего выхода из гостиницы. Меня охватила радость того, что я с помощью милиционеров оставил с носом назойливых представителей прессы. То была победа, как над стаей волков.
- Как ухитрился Пласкун Борис остаться живым? - спросил я, офицера милиции, когда мы выехали за пределы города Ставрополь. - Ведь Григорий Маркович погиб, а Пласкун Борис нет. Его кто-то спас?
- Подробностей я не знаю. - серьезно, ответил офицер милиции. - Его сняли с высокого дерева ободранного волками. Под этим же деревом были останки Григория Марковича. Вероятно, что Пласкун Борис успел залезть на то дерево, а Григория Марковича в это время загрызли волки. Сейчас Пласкун Борис находиться в психиатрической больнице нашего города. Его стараются вылечить. Физические травмы от волков не опасны его дальнейшей жизни, а вот с психическими травмами у него плохо. Он полностью потерял свой разум.
Мы больше не разговаривали об этом ужасном событии, которое произошло в лесу у города Ставрополь, в майские праздничные дни. Я смотрел в окно на природу, а офицер милиции говорил своему водителю, как быстрее и ближе подъехать к вокзалу станции Невинномысская. До скорого поезда Москва-Баку было еще около двух часов, но милиционерам предстояло узнать место в купейном вагоне, куда они хотели меня посадить, чтобы я доехал до города Гудермеса с комфортом. Конечно, мне нужно было хорошо отдохнуть. Дружелюбно распрощавшись с милиционерами, города Ставрополь и станции Невинномысская, под любопытным взором пассажи?ров мягкого вагона, я направился на указанное в билете место. Не обращая внимания на своих попутчиков, сразу разделся и лег спать на свое место. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Просто надо хорошо отдохнуть после всех событий, которые сильно потрясли мое сознание. Проснулся я тогда, когда поезд отходил от станции города Грозный. До города Гудермес осталось ехать всего минут двадцать, если не меньше на скором поезде. Я быстро оделся и тут же направился в сторону тамбура. Следом за мной из служебного купе вышел проводник и пошел к двери на выход из вагона. В это время поезд медленно подъезжал к станции города Гудермес, рядом с которой когда-то я родился и жил до восьми лет, когда первоклашкой переехал с родителями жить в город Ибербаш в Дагестане. Как давно все это было, мне даже не верится, что это было со мной. Но в памяти остались картинки детства.
3.Зиндон.
Встретили меня перрон и вокзал станции Гудермес без единого пассажира и провожающего, словно я приехал ни в город Гудермес, который в Чечне по величине второй после города Грозного, а вышел на какой-то полустанок в далекой степи, откуда мне топать и топать много верст до своей родни в Старый хутор. Даже дежурный по станции при виде меня поспешил скрыться в своем кабинете с решеткой. Как только скорый поезд Москва-Баку прошел мимо привокзальной площади и проводники спрятали свои желтые флажки, то я остался совершенно один на пустой платформе. Сразу все стало вокруг пустынно. Можно было подумать, что на станции и в городе Гудермес карантин. Возможно и так. Ведь я давно не был в этом городе и мы ничего не знаем из переписок с родственниками, с вязь с которыми у нас прервалась после февральских событий 1987 года в городе Душанбе и какими-то республиканскими разборками в самой Чечне. Вероятно, людей не было и по той причине, что только вчера закончились майские праздники. Горожане с похмелья никак не могут раскачаться, чтобы так рано выйти на работу. Ведь сейчас всего лишь только пять часов утра. До работы у большинства людей целых два часа в запасе. Так что на машине минут десять-двадцать до рабочего места в городе Гудермес. Как раз мне хорошо. Успею в Старом хуторе кого-нибудь из родственников захватить. Надо поспешить. От станции ходьбы километра три будет. Как я хожу, то минут через двадцать там буду. Только бы мне не заблудиться в перестроенных улицах города Гудермес. Когда я дошел до родниковой речушки, которая протекала через весь город Гудермес и впадала в речку Белка, то я вспомнил, что мне надо всполоснуть лицо, а то я как проснулся в купе вагона, так сразу побежал в тамбур к выходу. Не хорошо к родственникам являться с сонным видом. Я поспешил к речке и едва опустил свои руки в холодную воду, как тут же отдернул обратно. Когда-то прозрачная родниковая вода сейчас была похожа на сточную канаву с городскими отходами. От этой жидкой массы был такой не приятный запах, что мне даже стало дурно. Я быстро перешел по небольшому мостику через сточную канаву, которая когда-то была родниковой водой. Быстро пошел прочь от этого поганого места. Мне лучше было идти с грязным лицом, чем пачкать свои руки в этой помойке. У меня была надежда встретить где-то кран с водой, которые раньше были здесь на каждом углу по всему городу Гудермес, тут в каждом дворе был вода. За время своего пути я так и не нахожу ни одного крана, чтобы умыться и попить воды. С таким помятым лицом я стучу в огромные дубовые ворота, оббитые кованым железом. По номеру дома я определяю, что здесь живут мои родственники, где когда-то на этом месте стоял наш Старый хутор. В этом месте бегали голяком представители древнего рода терских казаков в течение более трехсот лет. Вокруг этих мест было пустынно. Огромные стада домашних животных нашего Старого хутора могли топтать траву на огромном пространстве. Сейчас этот пустырь застроен жилыми и административными домами, которые в целом называются город Гудермес. Само место бывшего Старого хутора находится в центре города Гудермес. После настырного стука в железную дверь, мелькнул волчок, вмонтированный на уровне глаз. Калитка врезанная в ворота стала медленно открываться. В проем калитки высунулась старая общипанная голова, в которой я ни сразу узнал своего дядю Ваню Выприцкого. Следом за ним появилась женская голова. Через минуту калитка открылась полностью. Меня стали рассматривать больше десятка пар человеческих глаз разных возрастов, не считая нескольких пар собачьих и кошачьих глаз, которые также любопытно рассматривали меня. Все смотрели на меня, как на привидение, появление которого вся семья ждала ночью, а оно явилось днем. Не знали теперь, как поступать с этим привидениям и поэтому с рассматривали.
- Меня зовут Саша, Александр Черевков! - удивленно, назвал себя я. - Вы что, своего не узнаете?
- Почему не узнаем! - также удивленно, ответил дядя Ваня Выприцкий, протягивая руку. - Узнаем! Как ты приехал к нам? Мы целую неделю не выходим из дома. Всюду грабежи и насилие от чеченцев.
- Нормально приехал на скором поезде Москва-Баку. - ответил я, без приглашения проходят во двор к родственникам, они заперли ворота на замок. - Никто меня здесь не трогал. Всюду по городу пусто.
Передо мной предстали родственники, у которых изменился не только наружный вид, но и культура общения. Когда десятками семей жили в городе Гудермес. Здесь целые улицы, районы и поселки состояли из родственных кланов. Я не помню ни одного дня из тех лет жизни, чтобы мы тут хотя бы один день не пришли друг к другу в гости. Не говоря о свадьбах, днях рождения, праздниках и траурных днях нашего рода, когда сотнями детей и взрослых собирались родственники в те годы. Никто никому не мешал. Все были рады ежедневно видеть свою родословную ораву, детей и взрослых. Теперь здесь все сильно изменилось. Сегодня, за много лет разлуки, я один приехал в родовое гнездо нашего казачьего племени. Но меня родственники встретили так, словно к ним явился не приглашенный гость с другого рода и племени кавказского народа, о котором нечего даже сказать. Словно я ни враг и не друг, а так себе что-то живое, что иногда встречается им на их жизненном пути, к такому гостю все безразличны. Даже не спрашивают не о чем.
- Ты к нам надолго пожаловал? - забеспокоился дядя Ваня Выприцкий. - Мне скоро на работу идти...
- Дядя Ваня! Вы не волнуйтесь. - успокоил я, своего родича. - Может быть, сегодня вечером уеду. Мне надо сходить посмотреть на родные места, где прошло мое далекое детство и все. Можно будет ехать дальше.
Сославшись на то, что у меня совсем нет свободного времени, я ни стал сидеть с родственниками за большим семейным столом, который они все-таки накрыли. Откровенно говоря, после такого холодного приема у меня в горле кусок их хлеба застревал камнем. Поэтому я всего лишь выпил ковш хлебного кваса. Переоделся в свое спортивное трико и прихватив с собой пару яблок, отправился налегке к речке Белке. Так как мое сознание постоянно мне подсказывало, что утерянную реликвию племени людей-птиц надо искать именно там, где больше всего находились наши родичи и особенно дедушка Гурей с бабушкой Маней. Почему-то их постоянно тянуло на берег речки Белки. Даже после того, как ни стало дедушки Гурея, то бабушка Маня часто одна приходила к обрыву на правом берегу речки и постоянно смотрела куда-то, словно проверяла сохранность того, во что была посвящена только она одна, после исчезновения брата Гурея. Видимо, что дедушка Гурей все-таки приоткрыл перед своей сестрой тайну племени людей-птиц, о которых никто даже не догадывался. Я узнал об этом совершенно случайно и то, если хорошо вдуматься, можно предположить, что все-таки моя встреча со Стариком ОН была не случайной, а подготовленной десятилетиями моей жизни. Возможно, что до этого времени я просто в своем сознании не был подготовлен к такой встречи в другом измерении и в пространстве с племенем людей-птиц. То есть, мне нужно было созреть. Иначе, зачем тогда Старик ОН стер все в сознании моих однокурсников о встрече с племенем людей-птиц в другом измерении, а у меня в сознании оставил все и даже подсказал, что я могу помочь им найти реликвии племени людей-птиц. Вот интересно, где же все-таки находятся реликвии, бревно и книга? С такими мыслями я стоял над обрывом правого берега речки Белки и всматривался в то место, откуда когда-то начинался род терских казаков Выприцкие, Линевы, Ивливы, Куценко... Разве всех вспомнишь и перечислишь. Если только двоюродных братьев и сестер больше сорока человек мне хорошо известны, от которых образовались новые семьи терских казаков. Сколько же их было за три сотни лет?! Ведь самая маленькая семья, из этого рода терских казаков, насчитывала в своем кругу не меньше шести человек детей. Если в семье всего только три сына, то семью считали бедной, так как род этой семьи мог оборваться в постонной резне с горцами, особенно с чеченцами. Мама часто мне говорила, что за речкой Белкой была станица Кахановская, где родились и жили терские казаки Выприцкие. Дальше был огромный лес до самой крепости Грозной. Где сейчас аулы Ведено и Шали, был аул, в котором жили горцы. Оттого, что эти люди были дикими по отношению к русским и к терским казакам, а вокруг их аула были черные горы, то этих людей так и называли "черногорцами". Это после русские дали горцам прозвище чеченцы, по аулу Чечен, или как сами себя называют чеченцы "нохчи", я не помню как переводится название горцев. На расстоянии до крепости Грозной и аула с "черногорками" чеченцами не было никакого поселения. Поэтому терские казаки считали эти земли своей собственностью. Терские казаки часто к батюшке царю обращались с просьбой, чтобы он дал им документ, что эти земли закреплены за терскими казаками. Но батюшка царь боялся, что терские казаки после отсоединятся от России. Поэтому документ на владение землями терским казакам не давал. Тогда терские казаки стали в кровопролитной борьбе с кавказскими горцами доказывать свое право владения на этих свободных землях. Поэтому нужно было иметь в клане терских казаков, как можно больше мужчин. Но мальчики не рождались каждый год, из-за этого семьи насчитывали в своем кругу более десятка детей, из которых несколько было мальчиков, а остальные девочки. Чтобы род был крепким и не извелся подчистую от близости родственных связей, казаки брали невесток из далеких родов терских казаков. Были в нашем роду невестки от русских и от горцев. Это как-то налаживало тесную связь с Россией и с местным населением. Были многие примеры и случаи жизни в роду терских казаков с местным народом. В царское время наши станичники ездили обозами на базар к крепости Грозной. Это была очень опасная дорога. Чеченские абреки постоянно грабили казаков. Не было дня, чтобы поездка на базар в крепость Грозную не заканчивалась резней между терскими казаками и чеченскими абреками. Как-то со станицы Кахановской отправился на базар в крепость Грозную обоз в тринадцать подвод перед рождественскими праздниками. На обратном пути на них напали абреки чеченцы. Убили тринадцать человек из нашего рода. Забрали все имущество вместе с лошадьми. Один казак убежал и сообщил в станицу. Зазвонили в колокола и вооруженные казаки поскакали на помощь своим станичникам, но было поздно. Казаки были убиты. Осталось много сирот. Было много предателей среди терских казаков, которые за большие деньги наводили абреков на стада терских казаков. Показывали слабые места в терских станицах. Предателей казаки казнили публично перед всеми станичниками. Предателей выводили на большой круг, раздевали догола и сами родственники секли предателей кнутами-нагайками до смерти. Затем саблями рубали труп предателя на куски. Куски трупа предателя отвозили в чеченский аул их собакам. В присутствии старейшин чеченских аулов вооруженные до зубов казаки смотрели, как чеченские собаки ели труп предателя. Чеченцы в это время не вмешивались в столь дикий обычай расправы с собственными предателями терских казаков. Предателей никто не уважал. Даже сами чеченцы тоже жестоко расправлялись с предателями своего клана. Но все-таки родственные связи с чеченцами часто помогали обеим сторонам местных родов Кавказа. Один наш станичник украл из соседнего аула девушку-чеченку, они любили друг друга, у них родился сын, который вырос и остался в нашей станице. Как-то после очередной резни между терскими казаками и чеченцами, станичники возвращались от своих родственников из-за реки Терек. Когда они переправлялись через реку, то их уже ожидали два чеченских аулов вороженных до зубов от маленьких детей до дремучих стариков. Чеченцы горели кровной местью за свое поражение перед терскими казаками во время последней резни. Едва станичники выбрались из переправы, как их тут же окружили чеченцы и решили убить всех наших станичников из обоза. В это время станичник, который родился от чеченки. Захватил в заложники старейшего из чеченского аула. Станичный чеченец сказал своим родичам по матери, что если хоть один казак погибнет, то он перережет горло старейшине рода чеченского. Чеченцы долго спорили с нашим станичником от чеченки. Тогда старейшина сам сказал, что остановит бесполезную резню. Старейший поехал на коне к обоим аулам. Приказал своим сородичам пропустить терских казаков в станицу Кахановку через оба аула без препятствия, чтобы никого из казаков не трогали. Так налаживались отношения с чеченцами. Был и другой случай. Когда чеченец украл девушку из нашей станицы. Когда девушка была беременная, то сообщили ее родителям. Разрешили родителям девушки забрать ее в станицу. Но девушка сама не захотела уходить от чеченца. Тогда родители чеченца заплатили хороший калым за свою невестку. Справили смешанную свадьбу по обычаю терских казаков и чеченцев. В этой счастливой семье было много детей, которые постоянно роднились с нашей станицей и чеченским аулом. Вот так и жили долго, бок о бок, станица терских казаков и чеченский аул. Воевали между собой и роднились семьями уже через новое поколение. Это после появились город Грозный и населенные пункты Гудермес, Аргун, Шали, Ведено. После революции стали выкорчевывать огромный лес между городом Грозным и Гудермесом. В этом лесу водилось много разного зверья к промысловой охоте. Затем пустоты на месте бывшего леса распахали под огромные поля, которые скоро засеяли пшеницей и кукурузой. Статус города Гудермес получил в 1941 году перед самой войной с фашистами. До этого времени родовые места терских казаков никто не трогал. После отечественной войны с фашистами, на месте родовых развалин терских казаков Выприцких и Линевых, распахали поля и построили совхоз "Кундухово" с мостом через речку Белка, в реке было много разной рыбы. С воспоминаниями о прошлом, я обратил внимание на новый мост, который был построен вскоре после исчезновения дедушки Гурея. Я поразился, что этого раньше не заметил. Между бетонными колоннами, которые подпирали новый мост, стояло то самое "железное" бревно из нашего Старого хутора. Просто удивительно, как бревно туда попало? Почему никто из наших родичей этого до сих пор не заметил? Может быть, у терских казаков в новом поколении с памятью о прошлом стали все забывать? Кто знал хорошо тайны, рассказанные на этом бревне в глубине нашего сада в Старом хуторе, давно покинули наш мир. В момент моего размышления что-то тяжелое обрушилось на мою голову. Я потерял сознание. В моем теле и в разуме все поплыло куда-то. Как возле города Ставрополь в лесу я также почувствовал, что меня куда-то несут. Затем запихивают во что-то серое с запахом бензина и везут в неизвестном направлении. Долго я болтаюсь из стороны в сторону в этом транспорте, как тот мешок, наполненный какими-то овощами. Когда вернулось мое сознание, то я обнаружил себя в каком-то помещении с отвратительными запахами гнилья и дохлятины. Воздух настолько спертый от этих запахов, что мне стало тяжело дышать. Я едва сдерживаюсь, чтобы у меня ни началась рвота, так мне придется, дополнительно, позже находиться среди запаха собственной рвоты. Я понимаю, что меня отсюда, возможно, не скоро вытащат. Ведь ни потому сюда везли и запихивали, чтобы тут же отправить обратно туда, откуда меня забрали. Видимо, меня выкрали, чтобы после получить за меня хороший выкуп? Но со мной у них ничего не получится. Я никак не продаюсь. Сильно болела моя голова. Мысли тоже перепутались. Я пытался вглядеться в темноту, но ничего не мог рассмотреть, так как было совсем темно. Значить я нахожусь в каком-то подвале или в яме с плотной крышкой, сквозь которую не проникает солнечный свет и совсем плохой воздух. Даже при полной темноте вокруг ощущалось какое-то пространство. Я лежал возле стены, которую ощущал своей спиной и по ее мягкости определил, что это земля. Значить посадили в зиндон, это яма пленников, которую использовали народы Кавказа во время войны с Россией в царское время. Но сейчас советское время, начала перестройки в Советском Союзе. Причем тогда зиндон? Мои мысли обратно стали путаться. Я никак не мог ничего понять. Ведь не Афганистан с пещерой-ловушкой, где нас хотели превратить в рабов. Я приехал туда, где живут мои родственники более триста лет. Здесь в городе Гудермес, когда-то меня родила мама. Прошло какое-то время, прежде чем я окончательно смерился с местом своего пребывания и стал думать о том, как бы мне отсюда быстрее удрать. Сидеть мне здесь совсем не хотелось. Надо было в полной темноте определить руками объем ямы и подумать о действиях. Я растопырил руки в разные стороны, чтобы узнать пространство окружающее меня. Тут же моя правая рука наткнулась на чье-то лицо. Я от неожиданности сразу отдернул свою руку обратно. Лицо было обросшее и теплое. Выходит, что этот человек живой.
- Ты кто такой? - испуганно, спросил я, того, кто находился рядом со мной в яме наполненной вонью.
- Алексей Прохоров. - неохотно, ответил сосед по вонючей яме. - Бывший солдат Советской Армии.
- Меня зовут Александр. - спокойно, сказал я, довольный тем, что не один сижу. - Давно ты здесь?
- В армии дембель. - разговорился Алексей Прохоров. - Собирался майские праздники дома отметить. Сколько здесь нахожусь? Этого сам не знаю. Ночью меня выводили, точнее, вытаскивали из этой ямы. Говорили, что как получат выкуп, сразу отпустят домой. Но выкуп за меня не дадут. Нет денег...
Солдат не успел договорить, как в это время яма открылась. Над нами появился свет фонаря, который ослепил меня. Я ничего не мог рассмотреть у себя над головой, но зато отчетливо увидел зиндон, в котором я находился. Это была яма глубиной метров семь. Так что если даже нам встать друг на друга и то нельзя достать крышки над головой. Скорее всего, это был старый колодец, который давно высох без воды. Яму даже не вычистили, как следует от грязи и дохлых животных, которые падали в старый колодец и не могли выбраться из него. Сюда просто набросали соломы, которая пахла гнильем. Больше ничего в яме не было. Возможно, что мы с солдатом первые в этом "бизнесе" торговлей людьми. Надо как-то использовать прокол в деле начинающих "бизнесменов". В любом деле у новичков бывают проколы, как было у меня.
- Завяжи себя крепко за пояс! - крикнули мне сверху над ямой. - Это тебе, говорю! Завяжи глаза.
Я ни стал ждать, когда меня уговорят. Мне самому не терпелось быстрее выбраться из этой вонючей ямы. Поэтому я в темпе сделал два круга веревкой вокруг своей талии и завязал толстую веревку морским узлом так, чтобы она не развязалась до подъема моего из ямы. Там наверху я мог одним рывком развязать эту веревку, чтобы тут же сбежать из принудительного заключения. Надо использовать любую оплошность тех, кто был наверху этой ямы. Удрать и все дела. Повязку на глаза я тоже одел слабую, чтобы она упала. Меня действительно стали вытаскивать из ямы, точно так, как сейчас говорил солдат. Но наверху были, явно слабея меня. Четверо парней с огромным трудом поднимали мой вес, который я свободно поднимал во время своих тренировок со штангой, когда качал свои мышцы. Это придало надежду на то, что я легко от них отделаюсь. Возможно, что спихну в эту яму. Вот только бы они меня не упустили сейчас обратно, пока вытаскивают из этой вонючей ямы. Хорошо, что мои руки свободные. Могу оказать сопротивление. Все мои планы вскоре были обречены на провал. Как только моя голова появилась вблизи крышки над ямой, мне тут же натянули на голову какую-то сумку из черной ткани и приподняв еще немного над краем ямы завязали этой же веревкой мне руки за спиной и остатком веревки обмотали меня вокруг пояса. После чего окончательно вытащили меня из ямы. Повели куда-то по дорожке давно утрамбованной ногами людей. Пока меня вели, то я пытался как-то ориентироваться, где я нахожусь. По прохладе на ногах я понял, что нахожусь где-то в горах. Вокруг пахло овцами. Скорее всего, меня привезли в кошары с овцами или в какой-то высокогорный аул. Слышно было, как где-то лают кавказские овчарки. Такие пароды собак больше всего имеются в Дагестане и на границе с Дагестаном. Из этого можно сделать вывод, что я нахожусь на территории Дагестана или где-то совсем рядом. Ну, может быть, где-то между городом Гудермес и городом Хасавьюрт. Ни так далеко от города Гудермес. Может быть, даже на границе между Дагестаном и Чечней?
- Назови свое имя, фамилию и место жительства. - сказал мужской голос, когда меня привели в какое-то помещение. Явно не хотел, чтобы его когда-то узнали, картавил голос и пальцами прижимал нос.
- Дай мне немного воды попить, - шипящим голосом, процедил я, - чтобы я мог говорить.
Мужской голос, что-то сказал на чеченском языке с дагестанским акцентом, как говорят аварцы из Хасавьюрта. Вероятно, что я все-таки, примерно, угадал место, где нахожусь сейчас. Такой говор я слышал у этнических чеченцев в горах Дагестана, где-то на реке Аксай, совсем близко от Хасавюрта. Чеченцы посоветовались между собой. Принесли мне медный ковш с холодной водой. Задрали до носа черную сумку и ковш с водой поднесли к моим губам. Я всячески старался делать так, чтобы вода не могла попасть мне в рот. Словно мешали связанные руки за спиной и черная сумка на лице. Таким образом, во время питья воды, я сумел из-под черного мешка разглядеть помещение, в котором находился. Мне хотелось как-то зацепиться в разговоре с чеченцами за обычай, который они уважают и таким образом выбраться из своего заключения без выкупа. Я знал с детства, что горцы уважают обычаи. Поэтому не пойдут против закона гор. Мои выкрутасы с водой принесли мне небольшую зацепку. Я понял, что нахожусь в ауле, а не в городе Хасавюрте. Такие чеченские и дагестанские мазанки из самана давно не строят в городах Кавказа. К тому же, к моему удивлению, я увидел нарисованный портрет "соусом" сухой краской. Такие работы я мог узнать из десятков тысяч фотографических и художественных работ. Это был почерк работы моего отца. Даже нескольких мгновений мне хватило рассмотреть несколько портретов на стене мазанки. Среди портретов были и портреты работы моего отца. Лекало, к которым я сам когда-то помогал вырезать отцу, так как он мечтал, что я стану великим фотографом. Великим фотографом я ни стал, но зато опыт работы с отцом пригодился мне на всю жизнь в работе художника-дизайнера. Вот и сейчас эта работа может спасти меня, если я только вспомню, кто изображен на этом почти выгоревшем на солнце портрете старика в черкеске. Отцу приходилось делать много портретов стариков в черкесках. Но дай мне Бог памяти! Все черкески нарисованные отцом на портретах соответствовали нации, а также аулу хозяина портрета. Так можно мне определить место, откуда родом старик, а также можно вспомнить родовой клан принадлежащий старику.
- Теперь я внимательно тебя слушаю. - повторил чеченец, когда я напился воды. - Говори! Кто ты?
- Родился в 1946 году, в городе Гудермес, в Старом хуторе. - уверенно, ответил я. - Приехал сюда из города Избербаш к своим родственникам. Женат, имею троих детей. Зовут меня Александр. Работаю на заводе...
- Он все врет! - закричал не терпеливый чеченец. - Там в городе Гудермес вовсе нет Старого хутора!
- Ты не можешь этого знать! - закричал я, из-под черной тряпки. - Тебя в проекте не было, когда снесли последнюю мазанку в нашем Старом хуторе на улице Дербентской дом 25. Зато старый мост дружбы между чеченцами и терскими казаками моего рода висит там до сих пор через речку Белка.
Чеченцы заспорили между собой о чем-то. Я почувствовал, что они колеблются в том, как поступать со мной дальше. Очевидно, это уважение к жителям старых родов среди горцев передалось чеченцам от дедов. Теперь они боялись нарушить закон шариата, чтобы не опозориться перед своими стариками. Мне надо как-то в этом закрепиться, но только не спешить. Мне надо вспомнить порядки приличия в Чечне.
- Ну, хорошо! - своим голосом, спросил допрашивающий меня чеченец. - Оставим город Гудермес в покое. Расскажи мне про Избербаш и где ты живешь со своей семьей. На каком заводе работаешь.
- Живу я ни в самом городе Избербаш, - начал я, свой рассказ о местах жительства в детстве, - а в Новом городке. Мои друзья с детства, это аварец Абдулазизов Абдулл, работает слесарем на заводе. Даргинец Исмаилов Махмуд, который сейчас генерал армии. Я могу список продолжать до бесконечности. Могу добавить, что мой отец рисовал портреты ваших дедов. Работаю я слесарем на заводе...
- Кто может подтвердить, - растерянно, спросил чеченец, - что ты сын фотографа? Кто ты сам?
- Это может подтвердить старик Акмал! - уверенно, ответил я. - Портрет которого висит у вас на стене и друзья моего детства. Мирза и Яхъя, внуки старика Акмала. Подтвердит так же каптар, которого выгнал мой отец из аула. Избавил аул от стада диких свиней, которые гадили на полях у этого аула.
- Какие приметы ты помнишь на друзьях из аула. - удивленно, спросил мужчина с другим акцентом.
- Яхъя был коротышкой в этом ауле! - вспомнил я, приметы друзей детства. - Мирза был высокий. Но сама существенная примета у Мирза, это шрам на правой руке, который случайно оставил ему я во время игры...
- Кунак! - радостно, закричал один из присутствующих в мазанке. - Как я рад, что мы встретились!
Неизвестный мне спаситель содрал с меня черную сумку с головы. Продолжая тискать меня в своих объятьях. Он принялся быстро развязывать мне руки. В этом спасителе я с большим трудом узнал друга детства длинноногого Мирза. Скорее догадался по его росту и по шраму на правой руке, которую я ему случайно порезал кинжалом во время игры возле водопада с портретом каптара на скале.
- Мирза! - с большей радостью, закричал я, когда увидел спасителя и почувствовал рядом свободу.
Мы долго друг друга тискали. Совершенно не обращая своего внимания, на присутствующих рядом чеченцев, которые растерянно разглядывали нас и не знали, как теперь поступать в таком случае со мной. Я же вел себя совсем не принужденно, словно заглянул в гости к своему лучшему другу детства, который искреннее был рад нашей неожиданной встречи при таких неординарных обстоятельствах. Мирза действительно словно забыл, как я попал к нему. Он тут же распорядился, чтобы накрыли хороший стол лучшему другу детства, отец которого, спас их аул от каптара и от стада диких свиней позорящих их горный аул.
- Так я, что в твоем доме? - удивленно, спросил я, после еды. - Где сейчас старик Акмал? Он жив?
- Да, ты в моем доме. - грустно, ответил Мирза. - Но, ни в ауле. Деда Акмала давно нет среди нас.
- Извини, не знал, что Акмал умер. - печально, сказал я. - Пускай ему будет хорошо, как у себя дома.
Я показал на небо руками и вместе со всеми присутствующими произнес молитву во имя Аллаха, которым мне, кстати, был нужен, чтобы мне быстрее выбраться из гостеприимного заключения. Как бы ни было прекрасно в гостях, но тут я находился не по доброй воле. Неизвестно чем могло обернуться дальше мое пребывание в неожиданных гостях у друга моего детства. Мне надо было покинуть быстрее дом своего друга.
- Ты, извини, что мы с тобой так обошлись. - сказал Мирза, когда все подошло к развязке, надо было как-то все разрешить дальше. - Тебя отвезут обратно, но с повязкой на лице. Меня не о чем не спрашивай. Я не имею право отвечать за других. Но чтобы с тобой ничего в дороге не случилось, я сам со своими друзьями отвезу тебя обратно в город Гудермес. Только извини меня за такой оборот нашей неожиданной встречи.
- Хорошо!- согласился я. - Тебя можно понять. Ни все в наших силах, что иногда происходит рядом.
Мне тут же повязали на глаза черную ткань из черной сумки, которая была у меня на голове. Без веревки на руках отвели в машину на заднее сидение и сели в машине по обе стороны. Мирза сел рядом с водителем. Машина медленно выехала из двора моего друга детства. Машина медленно стала спускаться по серпантину горной дороги. Ветерок слегка освежал нас через открытое окно в машине. Я чувствовал, что мы едем где-то возле речки. Скорее всего, это река Аксай. Чтобы не провоцировать своих попутчиков, среди которых могли быть и мои враги, я сидел в непринужденной позе и слегка дремал. Но чувствовал постоянный взгляд на мое движение в дороге. Может быть, это мне казалось, но чеченцы, присутствующие в доме моего друга аварца по национальности, были недовольны таким исходом. Очевидно, что они собирались получить за меня хороший куш, а из этой затеи у них вышел огромный шиш и они никак не могли с этим смериться. Поэтому пристально следили за мной, чтобы найти какой-то повод вернуть меня, обратно в горы на выкуп. Но я старался не провоцировать их в пути нашего движения. Я постоянно притворялся спящим.
- Пойдем! Я тебя провожу. - сказал мне, Мирза, когда мы вышли из машины. - Ты не бойся.
Машина уехала, а мы вдвоем пошли вперед. Прошли метров сто, прежде чем я перестал слышать шум мотора отъезжающего автомобиля. Мы прошли еще несколько метров сот метров по земле.
- Я с тебя сниму повязку, но ты не оглядывайся и продолжай свой путь. - сказал Мирза, снимая с меня черную повязку. - Извини, что я так плохо поступил со своим другом. Тебе мой подарок. Пригодиться.
4.Проблема с вылетом домой.
Мирза ушел. Я прошел метров двести, прежде чем посмотрел на то, что Мирза сунул мне в руку. Это были пять сто долларовых купюр. Я удивился тому, что в горах друзьям стали дарить не кинжал(признак мира и дружбы), а американские доллары, которые откуда-то взялись за тысячи верст от самой Америки. Как все-таки быстро все поменялось в этом сумасшедшем мире, который полон в жизни всяких перемен.
- Ты где пропадал двое суток? - испуганно, спросил дядя Ваня Выприцкий, когда открыл поздно вечером свою железную калитку в воротах. Мы не знали что делать? Куда обращаться? Везде беда.
- Все нормально! - спокойно, ответил я. - Встретил друга детства. Поехали к нему в гости. Думал, что быстро вернемся, но автомобиль в дороге застрял. Едва добрались обратно до вас в город Гудермес.
- Что-то по тебе не видно, что ты был в гостях? - грустно, сказал дядя Ваня Выприцкий. - Ты трезвый.
- Так я был в гостях у аварца! - удивленно, ответил я. - Ты заешь, что аварцы не пьют. Вот и трезвый.
- Ладно! Хватит врать! - сказал дядя Ваня Выприцкий. - Давай с тобой выпьем за всех. Стол накрыт.
Мы прошли на середину двора, где тетя Нюра Выприцкая накрывала на общий стол между домами Выприцких, которые так и продолжали жить своим хутором, только в совершенно иных условиях. Как бы на два двора под одной крышей. Хозяйство было у каждого отдельно друг от друга. На две раздельные семьи. Обратно, как в старые времена, терские казаки горланили всю ночь свои песни, уже почти на забытом язке своих предков. Лишь с первыми петухами закончилось наше родовое застолье. Меня пьяного и сытого уложили спать на пуховую перину, в которой я не спал уже много, много лет. Мне было приятно обратно окунуться в воспоминания моего далекого детства, где когда-то вот так я валялся сутками в перине, куда укладывала меня бабушка и я долго не просыпался. Спал столько, сколько в то время позволяло здоровье. В этот раз меня тоже никто не будил. Я проспал целые сутки. Мне некуда было спешить. Я был в командировке у родственников. Только на рассвете нового дня я сам проснулся. Сразу стал собираться в обратный путь. Мне надо было ехать поездом в город Минеральные Воды. Там покупать билет на самолет до города Душанбе в Республику Таджикистан. Выходит, что я живу за границей, в без визовом пространстве.
- Я не знаю где ты болтался двое суток. - сказал мне на прощанье дядя Ваня Выприцкий. - Ты давно взрослый человек. Но я провожу тебя на поезд, чтобы ты, случайно, у нас не влип в новую историю.
Когда мы стали выходить на край города к вокзалу, я срезал путь продвижения к берегу речки Белки. Сказал своим родичам, что хочу в последний раз посмотреть на места, где я родился и жил до первого класса за речкой Белка. Когда я смогу посмотреть на родные места? Может быть, никогда в жизни не приеду к этим местам. Живем мы далеко отсюда. Фактически, за границей в Средней Азии. В действительности. Мне хотелось убедиться в том, что реликвия племени людей-птиц и в правду находится там, чтобы на сердце было спокойно о части выполненного обещания, данного мной Старику ОН. Ведь о седьмой книге из реликвий племени людей-птиц я так ничего и не узнал. Так может быть, Старик ОН будет знать хотя бы о "железном" бревне под мостом. Племя людей-птиц сможет им как-то пользоваться. Но "железного" бревна под мостом не оказалось. Словно его там и не было. Может быть, тогда мне померещилось? Однако в то время я был совершенно трезвым человеком. По голове ударили чеченцы позже, после того, как я осознано рассмотрел "железное" бревно между стойками двух бетонных колонн, которые подпирают новый мост через речку Белку. Не могло ни как мне померещиться. Возможно, Старик ОН завладел реликвией под мостом? Ведь Старик ОН мне говорил, что достаточно реликвию увидеть тому, кто ее хорошо знает, а также имеет контакт с племенем людей-птиц. Как реликвия станет достоянием настоящих хозяев, если видящий реликвию в действительности хочет от всего сердца помочь племени людей-птиц завладеть своей собственностью. До этого времени любая из утерянных реликвий племени людей-птиц будет бесхозно лежать где-то, не принося никому никакой пользы. Чтобы владеть реликвиями племени людей-птиц надо научиться читать и пользоваться семью книгами из реликвий племени людей-птиц. До этого времени бревно никому не нужная вещь. Может, где-то бесконечно валяются без пользы.
"Так, может быть, Старик ОН воспользовался тем, что я увидел бревно, реликвию из племени людей-птиц?" - подумал я. - "Я от всей души желал помочь племени людей-птиц! Без всяких поощрений."
- Дядя Ваня! Книги дедушки Гурея нашлись после его смерти? - спросил я, когда мы от берега речки Белка направились в сторону вокзала. - Родичи тогда хотели посмотреть на странные семь книг.
- Тебе разве не рассказывали, что все семь странных книг дедушка Гурей перед своей смертью сжег? - удивленно, спросил дядя Ваня Выприцкий. - Кроме семи кучек пепла книг ничего не осталось.
- Но я хорошо помню, - не унимался я, - как дедушка Гурей говорил мне, что книги невозможно никак уничтожить. Книги не горят, не тонут, не плавятся, а сами по себе перемещаются туда, где находится их владелец в настоящее время. Может быть, семь странных книг целы? Никто не знает где они.
- Так может быть, книги переместились туда, куда переместился наш дед Гурей? - подсказал дядя Ваня Выприцкий. - Ведь мы так и не нашли деда, ни живым и ни мертвым, а он куда-то хотел исчезнуть. Дед мечтал вернуться туда, где находится пуп нашей Земли. К своему сыну и к жене Лейли.
Я больше ни стал спорить с дядей Ваней. Он все равно знал меньше меня, хотя всю свою сознательную жизнь прожил в Старом хуторе рядом с дедушкой Гуреем и бабушкой Маней. Так что от Выприцких я ничего не смогу узнать про место нахождения спрятанной дедушкой Гуреем седьмой книги из реликвии племени людей-птиц. Возможно, что мне придется еще раз посетить родные места, чтобы как-то приоткрыть занавесь тайны нахождения этой седьмой книги. Может быть, седьмая книга, также как седьмое бревно где-то рядом. Просто надо внимательно посмотреть на эти места проживания терских казаков в Старом хуторе. Почти все мужчины из семейства Выприцких вышли провожать меня до скорого поезда Баку-Москва. Некоторым нужно было идти на работу. Так как все Выприцкие традиционно работали на железной дороге от простых рабочих до руководителей железнодорожной станции. Как это называли в советское время, у Выприцких была семейная династия на железной дороге и семейный подряд по новейшей истории. Так что я шел со своими родственниками, как на работу до железнодорожной станции. Возле вокзала мы расстались. Большинством мужчин Выприцких пошли на свои рабочие места. Со мной остались дядя Ваня Выприцкий и его сын Антон, который работал во вторую смену и не хотел после моего отъезда оставлять на вокзале своего отца одного. В чем-то Антон был прав, так как во время нашего ожидания поезда по вокзалу болтались чеченцы с подозрительной внешность. Среди которых, возможно, были и мои похитители. У них на лице не было написано, а я в их лица как-то и не подумал всматриваться. Когда Мирза сорвал с меня черную накидку, то мне было не до их лиц. Я находился в доме Мирза, только с одной мыслью, чтобы скорее выбраться с этого гостеприимного заключения. К тому же для меня в тот момент все чеченцы были на одно лицо. Мало того, я подозревал, что сам Мирза был заложником у чеченцев, которые использовали колодец его дома, как бы в аренду к своим преступлениям. Лишь моя манипуляция с обычаями горцев помогла мне выбраться из этой западни. Сами же чеченцы ни рискнули переступить через обычаи веры горцев и исламские законы шариата. Конечно, это тут все происшедшее можно рассматривать в разных направлениях. Ведь из ничего не могли у Мирза появиться доллары, которые он мне дал в подарок, как бы за моральный и физический ущерб, нанесенный при его участии другу детства, то есть, именно мне. Значить, в какой-то степени Мирза причастен к похищению людей, которых прячут в его доме. Ну, ладно! Черт с ним, с другом детства. Мирза сам когда-то пострадает от своих поступков. Такие преступные дела безнаказанными не остаются. Сама судьба или уголовный закон накажут его за совершенные преступления против людей. Жалко только, что его семья от этого пострадает. Ведь у него, возможно, не меньше десятка детей. По его бедной обстановке в мазанке можно определить, что у него много детей, так как все его деньги уходят на питание в семье и по той причине в доме ничего нет. Может быть, именно, поэтому Мирза пошел на преступление?! Конечно, я ему ни чем не могу помочь. Пожалуй, в этом виновата современная политика и местная власть. С опозданием на час пришел скорый поезд Баку-Москва. Я распрощался по-родственному с дядей Ваней Выприцким и с его сыном Антоном, который был на десять лет младше меня. Родственники вручили мне узелки с домашними продуктами от дома Выприцких. Я предлагал дяде Ване Выприцкому свои доллары, но он наотрез отказался от них. Сказал, что все равно не знает как пользоваться этими зелеными бумажками, а что убить за них могут людей или посадить в тюрьму, это давно знают все терские казаки и местные жители. Так что всем от долларов надо держаться подальше. С ними всем плохо. Без рублей тоже обходятся. Поезд медленно двинулся от перрона станции города Гудермес. Я обратно расстался с местом своего рождения. Теперь я даже представить не мог, когда смогу посетить места своего детства. Жизнь наша стала так сильно и быстро переменчива, что я даже не знаю, как буду жить завтра. Может быть, моего завтра и не будет? Ведь только за одну неделю я мог дважды лишиться своей жизни. Один раз меня чуть не загрызла стая волков в ставропольских лесах. Другой раз, меня едва не убили чеченцы и друг моего детства аварец Мирза. Какая жизнь ждет меня впереди? Сейчас каждую секунду может что-то произойти в моей жизни. В купейном вагоне поезда, куда меня поселили родственники, ехала семья армян. Беженцев из города Баку, в котором азербайджанцы устроили резню в отношении армян из-за Нагорного Карабаха, где армяне насильственно захватили власть и объявили о своей независимости от центральной власти Азербайджана. Теперь эта семья армян из города Баку пыталась найти свое убежище в России. Когда я им сказал, что у меня есть родственники армяне в городе Ереван, то эта семья сразу прониклась ко мне своим искренним доверием. Они наперебой стали рассказывать мне об ужасах резни, которую устроили азербайджанцы против армян в городе Баку и в его окрестностях, особенно в городе Сумгаит. Им пришлось бросить все. Забрали свои документы и одежду, которая была на них. Сумки с вещами отобрали азербайджанцы прямо на перроне при посадке в вагон поезда Баку-Москва. Теперь что будет с ними в Москве, они совсем не знают. Я в свою очередь рассказал семье армян о том, что было во время погромов в городе Душанбе в феврале 1987 года. Какие были в городе Душанбе погромы, грабежи и убийства людей. Так мы и ехали до станции города Минеральные Воды со своими воспоминаниями об ужасах пережитых в годы перестройки в Советском Союзе. Мы почти не вспоминали о тех прекрасных годах нашей жизни, когда все граждане Советского Союза были братьями. Нечего было делить, так как жили мы единой семьей Союза Советских Социалистических Республик. Но горе и беда настоящих дней были столь огромные, что в нашей памяти и речи было совсем мало места прекрасным временам нашей совместной жизни в одной советской семье.
- Нет! Нет! Мы не голодные. - стал отказываться, Гайк Арапетян, глава семейства, которые голодными глазами смотрели на то изобилие продуктов, которое дали мне в дорогу мои родственники.
- Я это предлагаю вам от всей души. - стал настаивать я. - Вы не имеете право отказываться. Мне одному все продукты не осилить. Тем более, что я через несколько часов буду дома в городе Душанбе. Вам ехать, почти, двое суток до города Москва. Так что не отказывайтесь. Берите все.
Дети большого семейства ни стали ждать согласия своего родителя и принялись уплетать за обе щеки домашние пирожки, которые напекли женщины нашего рода семьи Выприцких. Мы с Гайком Арапетян выпили по сто грамм самогонки, которую не забыл мне положить в узелок дядя Ваня Вырицкий. Несмотря на балаган в городе Гудермесе, продукты моих родственников были отменные. Очевидно, это по той причине, что в доме моих родственников много свиней, а чеченцы-мусульмане не имеют право находиться там, где есть свинья-дунгус, которая может обесчестить присутствие мусульманина. Возможно, что мои родственники даже не ведали о том, что разводили своих свиней, но таким образом уберегли свой дом от грабежей. Ведь свиньи так сильно хрюкали и визжали на всю улицу, что исламисты обходили дом моих родственников стороной. Надо вообще подсказать всем терским казакам, повесить на воротах своего дома вместо картинки "Во дворе злая собака!", повесить картинку "Во дворе злая свинья!". Вот тогда точно ни один бандит-чеченец к ним не зайдет. Ведь бандиты любой нации, как злые собаки, а быть свиньей никто из них не хочет. Хотя своим личным поведение по отношению миролюбивых людей бандиты любой нации ни чем не отличаются от своих собратьев по животному миру, я имею в виду бешеных собак и грязных вонючих свиней, которые своими поступками наносят вред обществу, как грабежами, так и грязью. Таким образом, их можно помещать на воротах своего дома в одну картинку "Во дворе бешеная собака и грязная свинья!". Пускай бандиты посмотрят на свое лицо, возможно, тогда они задумаются над своими преступлениями. Не будут грабить всех остальных мирных людей. Надо чтобы бандиты задумались, что нельзя убить ближнего. Такая заповедь давно записана в священных книгах таких религий как - ислама, иудаизма, христианства.
- Доллары возьми себе! - сказал я, Гайку Арапетян, запихивая доллары ему в карман, когда стал выходить из вагона на перрон станции Минеральные Воды. - Обменяешь доллары в Москве на рубли. Там всюду есть обменные пункты валюты. С долларами опасно. Рубли могут вам пригодиться.
Гайк Арапетян пытался вернуть мне доллары, но я не дожидаясь благодарности, быстро ушел в сторону вокзала. Больше не видел семью армян-беженцев из города Баку. С ними я никогда не встречусь. Мои доллары помогут им выжить на первых порах в городе Москва. Ведь они сами не знают, что там их ждет. Как только я вышел на привокзальную площадь города Минеральные Воды, то сразу отправился в городскую предварительную кассу аэропорта. Мне нужно было купить билеты на ближайший самолет до города Душанбе. Дальше определиться с пребыванием в городе Минеральные воды. Если будет билет на сегодня, мне надо сразу ехать в аэропорт Минеральные Воды. Будет билет на самолет на другой день, то тогда по купленному билету, я могу устроиться жить в гостиницу аэропорта, до времени вылета самолетом.
- Мы сейчас предварительно билеты на самолет до города Душанбе не продаем. - ответила мне женщина в кассе предварительной продажи билетов на самолет аэрофлота. - У вас в Республике Таджикистан постоянно беспорядки. Поэтому самолеты оттуда возвращаются полные беженцев, а туда аэрофлот не может набрать даже необходимое число людей возможного вылета из аэропорта Минеральные Воды в аэропорт города Душанбе. Одного человека на одном самолете не перевозят. Так что отправляйтесь прямо в аэропорт Минеральные Воды. Может быть, вам повезет, улетите каким либо чартерным рейсом в Душанбе.
Мне ничего не оставалось делать, как только ехать городским автобусом в аэропорт Минеральные Воды, куда я прибыл где-то минут через сорок и сразу отправился в кассу в надежде приобрести билет на самолет в аэропорт Душанбе. Но над кассой по продаже билетов висела зловещая табличка "Самолеты в Республику Таджикистан не летают. Аэрофлот ответственности за отмену полетов не несет.". Эта табличка была страшнее той, о которой я думал разместить на воротах домов терских казаков от налета грабителей чеченцев-исламистов. Там можно было хотя бы спрятаться за забором. Тут же я оставался на произвол судьбы. Без самолета и без денег. В кармане всего сто рублей, с которыми далеко не уедешь. С долларами, конечно, я мог доехать до города Москва, а там много друзей и различного транспорта в сторону Республики Таджикистан. Пускай долго из Москвы добираться домой, но это было бы быстрее, чем сидеть без толку в аэропорту Минеральных Вод. Ну, ладно! Что поделаешь, как доллары пришли, так и ушли от меня. Пускай хоть семье армян помогут. Ведь армяне мне много помогли во время моей командировки в город Ереван. Правда это было очень давно, но помню я эту доброту до сих пор. Пускай и обо мне семья армян-беженцев из города Баку тоже помнит долго. Мне одному легче выкрутиться из такого положения, чем им целой семье в неизвестном им городе Москва. Ведь это сумасшедший город Москва, сам знаю про него.
- Предъяви документы! - обратился ко мне дежурный милиционер по аэропорту Минеральные Воды.
Я нехотя достал свой паспорт и протянул милиционеру. Мне было все равно, как отнесется милиция к моему нахождению в зале аэропорта Минеральные Воды. Если даже меня заберут в милицию, то мне будет лучше, так как, по крайней мере, меня не ограбят карманные воры, когда я засну в зале ожидания аэропорта Минеральные Воды. В милиции жестко, нет кроватей беспризорным бизнесменам, но можно спать.
- Пройдем со мной, в дежурную комнату милиции аэропорта Минеральные Воды. - отдавая честь под козырек, предложил дежурный милиционер, пряча мой паспорт к себе в карман. - Надо поговорить.
Я взял свой кейс с документами и нехотя поплелся возле дежурного милиционера в другой конец зала ожидания аэропорта Минеральные Воды, где находилась комната дежурного милиции и камера предварительного заключения задержанного. Возможно, что-то не понравилось этому милиционеру в моем виде.
- Товарищ капитан! Ой! Господин капитан! - осекся, дежурный милиционер, едва не обратился по советским манерам. - Задержал господина, так как, мне кажется, что его личность подозрительная.
Капитан милиции сурово насупил брови и стал меня подозрительно разглядывать. Вероятно, вспоминал, по каким преступным делам меня разыскивают. Но, ни как не мог вспомнить. Посмотрел внимательно на мой паспорт и на мое кислое лицо, которому нечего было радоваться. Мало того, что не могу улететь к себе домой в город Душанбе, а тут та милиция задерживает меня в аэропорту.
- Что-то мне твоя рожа знакома? - обратился ко мне капитан милиции. - Лучше честно признавайся сам. Что ты натворил за последнее время? Иначе, ты не улетишь к себе домой в город Душанбе.
- Я и так в город Душанбе не улетаю! - огрызнулся я. - Так что можешь задерживать. Хотя бы высплюсь в милиции. Больше ничего сказать тебе не могу. За последние двадцать лет даже в сад к соседям не лазил.
Капитан милиции сказал мне открыть кейс и стал рыться в моих документах. Я безразлично разглядывал дежурную комнату милиции. Я ждал, когда они подойдут к финалу моего задержания. В это время объявляли одну посадку самолета за другой. Каждую минуты садились и взлетали самолеты во все концы Советского Союза, в Республику Таджикистан не летел ни один самолет. Словно вообще нет такой республики. Вдруг, капитан милиции что-то вспомнил. Достал из ящика своего стола кучу разных бумаг и стал в них рыться. Внимательно разглядывая меня и фотографии на документах, журналах и газетах. Видимо, этот капитан действительно где-то видел моего двойника, который совершил какое-то тяжкое преступление и теперь меня рассматривают, как отъявленного преступника. В моей жизни были подобные встречи со своими двойниками. С той лишь разницей, что никто из них не совершал преступлений. Все мои двойники оказывались законопослушными и добропорядочными людьми. Но в этот раз, очевидно, я влип по самые уши за проделки всех своих двойников сразу. Придется мне теперь сменить свой бизнес на неизвестный срок...
- Вот! Он! - вскрикнул, капитан милиции, показывая своему подчиненному фотографию в газете. - Я же говорил, что лицо мне знакомо. Как мы рады с вами познакомиться! Хорошо, что вы попались нам.
Капитан милиции и дежурный милиционер стали по очереди трясти мне руку. Искренне радовались тому, что они меня задержали и теперь я нахожусь с ними в дежурной комнате милиции. Конечно, я был удивлен такому приему милиционеров к задержанному преступнику, каким меня они представляли. Может быть, это сейчас так принято встречать преступников по демократическим меркам? Все так быстро меняется, что даже не успеваешь перестроиться. Вот и сейчас я не знаю, как мне поступать в таком случае. Улыбаться их приему или каяться со слезами за то, чего я вообще не совершал. Стаю передними, как самый настоящий болтан, а они передо мной распинаются. Можно подумать, что это они совершили какие-то преступления, а я герой нашего времени. Ну, прямо, как в одноименном рассказе Михаила Лермонтова, который погиб недалеко от этих мест. Наверно на милицию этих мест действует синдром Лермонтова. Милиционеры видят в преступниках героев нашего времени. Возможно, это милиционеры спятили от того, что давно не встречали живого преступника, а сейчас преступник стоит перед ними и никуда не спешит убегать. Прямо как в гостях.
- Расскажи! Скольких зарезал и скольких пристрелил? - спросил капитан милиции. - Никогда не думал, что встречу того, кто в совершенстве владеет оружием и ножом. Ты герой нашего времени.
- Вы, возможно, меня с кем-то спутали. - с испугом и удивлением, ответил я. - Я никого не резал и не убивал. Я хочу быть пассажиром самолета, чтобы улететь домой в Республику Таджикистан.
- Ну, как нет! - удивленно, воскликнул капитан милиции. - Вот, посмотри, твой портрет, твои подвиги.
Капитан милиции ткнул пальцем в газету, в которой была моя фотография у гостиницы "Ставрополь" и над фотографией заголовок статьи "Неизвестный герой, который истребил волчью стаю." Мне стало интересно прочитать, что обо мне наплела ставропольская пресса. Я взял газету из рук капитана и стал внимательно читать о "подвигах", которые в те двое суток казались последним моментом в моей жизни и я как обезумевший хищник дрался со своими жертвами, чтобы самому ни стать жертвой в когтях и клыках хищников из волчьей стаи. Здесь же описывались такие фантастические сцены моей борьбы с хищниками из волчьей стаи, что я даже предполагать не мог о том, насколько возможно развитие фантазии обыкновенных корреспондентов в обычной статье. Этому газетчику не было цены, если бы он занимался фантастическими романами. Но это никак, с моей точки зрения, не вписывалось в то событие, "героем" которого сделали меня. Я бы посмотрел, что написал бы этот корреспондент, если бы сам попал в эту переделку с волками. Конечно, ему нужно было там выжить в этой схватке с волчьей стаей, чтобы после что-то писать о сверхъестественных силах, которые яко бы вселились в меня во время драки с волками. Ну, прямо сделали из меня какого-то современного Маугли. Осталось, только на меня напялить шкуру Шерхана и в руку вместо перочинного складного ножичка вложить острый клык тигра. Тогда бы я был похож на пришельца с другого вре?мени, когда зародилась легенда о мальчике Маугли, который яко бы жил с хищниками в лесу.
- Здесь сильно преувеличили. - сухо, объяснил я. - Я просто хотел выжить среди волков...
- Но ты уничтожил целую стаю волков ножом и ружьем?! - удивленно, поинтересовался капитан милиции. - Ведь не бывает дыма без огня. Все-таки там что-то произошло тогда с тобой в стае волков.
- Во-первых! - стал я, уточнять. - Перочинным складным ножичком горло волку не перережешь. Во вторых! Перочинный складной ножичек и охотничье ружье не были моими. Я их обнаружил на вторые сутки, случайно, в машине, в которой меня оставили мои товарищи стеречь машину. В третьих! Никаких гранат у меня в машине не было. Если бы у меня в машине были гранаты, то мне не нужно было применять охотничье ружье и уж, тем более, складной перочинный ножичек. Там были две шашки динамита. Я динамит выбросил из машины, чтобы затем его взорвать с расстояния картечью из ружья и таким образом отпугнуть от машины волков. Но у меня получилось хуже. Взрывной волной динамита я разворотил лобовое стекло в машине. Туда полезли волки, из-за чего я едва не погиб. С целым стеклом в машине волки меня не могли достать. Брезент на крыше ГАЗ-69 волкам оказался не по зубам. Мне лицо ободрали не волки, а стекла, которые разлетелись по всей машине от взрывной волны динамита. Ну, и, в четвертых! Целую стаю волков я не уничтожал. Мне даже неизвестно, сколько волков убито мной. Считать убитых волком мне было некогда. В этот момент я вообще не соображал, так как в любое мгновение мог погибнуть, так что мне было не до арифметики. Жалко только мужиков, которые там погибли зазря. Если бы они не вышли из машины, то никто бы из них не пострадал от волков. Всем вместе драться с волками было бы на много легче и без крови.
- Все равно ты был молодец! - радостно, сказал капитан милиции. - Не испугался целой стаи волков.
- У меня было время подумать. - оправдался я, за волков. - Ведь я был, как в зоопарке. Но в этот раз наоборот, ни волки, а я находился в клетке и у меня, как у хищника в клетке было много времени на размышление, чтобы обдумать свои действия, если встать лицом к лицу со своей жертвой. Теперь я точно знаю, о чем думают хищники, когда мы ходим в зоопарке, разглядывая их в клетках. Хищники думают о том, как бы им поменяться с нами местами. Тогда будет неизвестно, кто из нас быстрее озвереет, хищники на свободе или мы с вами в железной клетке. Так что на эти события с волками в лесу можно поразному посмотреть.
- Ну, ладно, философ-герой! Ты посиди. Извини за привычку. Я хотел сказать отдохни в моем кабинете с сержантом милиции. - сказал мне, капитан милиции. - Я что-нибудь придумаю, как тебя отправить домой в город Душанбе. Что-то туда все равно летает. Гуманитарные и чартерные рейсы. Подожди и ты улетишь.
Капитан милиции ушел. Я остался вдвоем с сержантом милиции, который продолжал смотреть на меня так, как смотрели бы люди на инопланетян, в которых не верят и, вдруг, с ними встретились. Так и этот пацан вытаращил на меня глаза и не знает, как поступать со мной дальше. Вроде все слышал и может даже рукой до меня дотронуться. Но все ему не верится, что я тут сижу с ним рядом "герой нашего времени". Представляю, сколько у него сейчас впечатлений!? Сколько будет фантастических рассказов? Когда он придет к себе домой или встретиться со своим друзьями. Наверно без конца будет рассказывать обо мне.
- Ну, парень! Ты везучий! - радостно, воскликнул капитан милиции, когда вошел в кабинет. - Ночью летит в Душанбе какой-то самолет чартерным рейсом с научной экспедицией. Полетишь "зайцем".
- Никогда не думал, что "зайцы" умеют летать. - пошутил я. - Считал, что они бегают и скачут в лесу.
- Ладно! Хватит тебе острить. - серьезно, сказал капитан милиции. - Я на службе. Некогда быть с тобой. Передам тебя из рук в руки службам аэрофлота. Дальше они сами разберутся, как поступать с тобой дальше.
Мы вышли с капитаном милиции и отправились в служебное отделение аэрофлота, в здание аэропорта Минеральные Воды. Там капитан милиции, что называется, передал меня на сохранность из своих рук под охрану в руки представителей аэрофлота. Меня отвели вначале в столовую аэропорта. Там меня хорошо накормили вместе с экипажем какого-то рейсового самолета. Затем отвели в комнату отдыха летного персонала. Разрешили располагаться, как у себя дома. Никто ничего у меня не спросил. Я даже не знаю, что им наговорил про меня капитан милиции. Может быть, представил меня, как сотрудника милиции или службы государственной безопасности. Но в любом случае, только, ни как героя разборки с волчьей стаей в ставропольском лесу. Возможно, капитан милиции понял о том, как мне не нравиться выставлять себя напоказ людям. Иначе бы меня сейчас допытывали любопытные толпы стюардесс и других служб аэрофлота. В любом случае, я был благодарен дежурному сержанту милиции, который задержал меня по подозрению. Но больше всего благодарен капитану милиции, который после своего любопытства не выставил меня в зал ожидания аэропорта, а занялся отправкой меня самолетом в город Душанбе. В противном случае мне пришлось бы вернуться в Гудермес к родственникам, чтобы занять у них денег на поездку через Москву или ехать поездом прямо в город Москва. Чтобы там на свой риск пойти к своим друзьям в гости, к дальнейшей поездки в город Душанбе за счет друзей, которые в это время могут оказаться на гастролях в любом конце земного шара. Тогда бы мне точно был конец, но только уже не от волчьей, а от человеческой стаи, в которой бы я завыл, словно затравленный зверь хищниками из человеческой стаи, которые мало чем отличаются от своих собратьев в лесу. Если только их поставить в равные отношения друг с другом в природе. Я так бессовестно заснул в служебной комнате аэропорта летного состава, что едва не проспал самолет чартерного рейса с какой-то научной экспедицией, которая должна была забрать меня "зайцем" с собой в город Душанбе. Было два часа ночи, когда в дежурную комнату вошла стюардесса этого чартерного рейса.
- Вы, что, передумали, что ли лететь? - удивленно, спросила она, расталкивая меня. - Мы скоро летим.
- Извините, пожалуйста, я совсем забыл! - бессовестно, соврал я, так как ничего больше не мог придумать в свое оправдание. - Мне обязательно нужно сегодня быть в городе Душанбе. Идемте!
Стюардесса пошла на летное поле, я вышел следом за ней. Мы направились к самолету, который стоял в стороне от всех других самолетов, готовившихся к вылету из аэропорта Минеральные Воды. Когда мы подходили к назначенному самолету, то я обратил внимание, что чуть в стороне от этого самолета на поляне у забора летного поля валяется груда разорванных на куски частей пассажирского лайнера. Возможно, что это были останки того самого самолета, на который я опоздал в начале весны 1976 года, во время командировки в город Баку. Тогда самолет сел на линию железной дороги, которая проходит совсем близко от взлетной полосы аэропорта Минеральные Воды. Возможно, что, иногда, забывчивость полезна, когда спасает кому-то жизнь. Как тогда мне просто повезло с моей забывчивостью. Иначе бы быть мне каплями крови и частями разорванного тела в груде этого металла, который тут валяется без толку на летном поле. Когда мы подошли со стюардессой к самолету, то она проводила меня не в салон самолета, а в кабину пилотов. Откинула в проходе за дверью сидение и показала мне на него сесть. В это время самолет готовился к выезду на взлетную полосу. Получается, что меня чуть не забыли в дежурной комнате отдыха летного состава. Спасибо тому, кто вспомнил обо мне и отправил туда стюардессу. Так бы я спал до самого утра. Не смог бы после улететь в город Душанбе. Ведь капитан милиции сдал бы свою смену. В службе аэрофлота прошла бы смена. После новая смена просто выставила бы меня за пределы служебного помещения аэропорта. Все тогда пропало бы у меня. Вообще не смог бы улететь к себе домой в город Душанбе. Интересно было сидеть в кабине лайнера, когда все у тебя на виду. Вот подошла заправочная машина из нее вытащили черные шланги и воткнули в специальные приспособления для заправки самолета горючим. Затем шланги отцепили и заправочная машина уехала. Подъехала специальная машина-тягач. Тягач зацепился за самолет. Затем тягач стал выводить самолет в сторону взлетной полосы. Чтобы зря не терять времени, пилоты готовят аппаратуру в кабине самолета. Это просто удивительно, как только можно запомнить такое множество разных приборов?! Даже невозможно сосчитать такое количество лампочек, кнопочек, переключателей. Одних только знаков, цифр и букв на разных языка столько много! Можно подумать, что здесь разместился весь мир лингвистики и какой-то мне неизвестной науки кибернетики, в которой все решают машины за людей. Людям остается включать машины и приборы, которые за них все могут решать. Но пилотам все равно приходится следить за этими умными машинами и приборами, чтобы они случайно не допустили ошибку во время полета. Иначе, все пропало. Мы просто рухнем куда-то на землю, а после будут обвинять пилота в гибели людей, который сам допустил ошибку во время полета. Конечно, теперь можно будет обвинять пилота в управлении самолетом, машины вовсе ни, причем и приборы тоже не подлежат обвинению, словно это не они всех угробили. Можно просто беду свалить на человеческий фактор. В нашей кабине пилоты именно за этим следят, чтобы их посмертно не обвиняли ни в каких грехах. Вот все готово. Машина-тягач отцепляется. Лайнер стоит на взлетной полосе, которая будто стрела указывает путь самолету в небо. Но без диспетчера ничего нельзя делать. Поэтому пилоты разогревают турбины лайнера, готовят его к взлету. Двигатели турбин ревут так, словно хотят сами быстрее взлететь без разрешения пилотов и диспетчеров. В это время, каждая служба экипажа, сама говорит о своей готовности к взлету. Говорят так, будто приборы сами с собой перекликаются. Таким образом, проверяют готовность ни столько машин и приборов, сколько собственную готовность к взлету и собственный голос, который после будет записывать в "черный ящик" во время аварии лайнера, чтобы специалисты по последнему голосу погибших могли определить виновность и причину гибели самолета. Я глазами пытаюсь определить, где находиться "черный ящик", который после донесет поклеп на кого-то из погибших пилотов в авиакатастрофе. Но "черного ящика" нигде не видно. Возможно, что даже пилоты не знают, куда его спрятали специалисты. Может быть, что ящик вовсе не черный, а только так называется. Только специалистам дозволено про?верять действительность записи этого "черного ящика", чтобы никто туда не смог записать после аварии самолета фальшивку, по которой пострадают не виновные люди. Думаю, что у нас до этого не дойдет. Так как самим пилотам будет неприятно осознавать, то, что в "черном ящике" будут записаны вопли "зайца", который решил без спроса экипажа лайнера летать в самолете. Поэтому летчики со мной не разговаривают, чтобы не разоблачить мое нелегальное присутствие в кабине лайнера. Я тоже не хочу себя разоблачить. Стараюсь даже не чихать в кабине. С нетерпением жду готовность к полету. Удивляюсь, как только могут так долго терпеть пилоты, чтобы не разговаривать друг с другом, не отвлекаться от работы. Наконец-то диспетчер дает добро. Лайнер быстро начинает разгоняться. Я слежу через стекло самолета за белой линией на взлетной полосе. Мне хочется уловить момент, когда лайнер оторвется от земли. Но меня постигает неудача. Я не успеваю уловить это мгновение и уже вижу внизу зеленые деревья, а через мгновение огни города Минеральные Воды, которые вскоре остаются далеко сзади нашего лайнера, который быстро убирает свое шасси и набирает высоту. Через какое-то мгновение мы уже плавно летим в небе. Штурман докладывает о намеченном приборами маршруте. Лайнер переводят на автопилот. Пилоты расслабляются от напряжения. Командир уходит попить кофе в салон стюардесс, доверяя управление лайнером автопилоту и своему помощнику, второму пилоту самолета. Я тоже расслабляюсь, словно был тут единым целым с экипажем и приборами управления лайнером. Чувствую удовлетворение хорошего взлета. Зачем люди придумали столько не нужных вещей, прибором и различных механизмов. Вот в племени людей-птиц обходятся без всего этого. Спокойно перемещаются по всей планете, не зависимо от механизмов. Возможно, что летают и дальше нашей планеты Земля. Общаются между собой без каких-то приборов и даже без звуков речи. Ведь для этого природа одарила людей разумом, чтобы люди могли им в совершенстве владеть. К примеру, Старик ОН, который общался со мной не языком, а разумом. Показывая таким образом преимущество общения человека разумного, а не болтливого, который только и делает, что произносит звуки речи и больше ничего не умеет делать. Звук можно услышать повсюду, но понять его может ни каждый и ни всегда звук сообщает что-то необходимое, людям и животным. Что же касается разума, то он чаще сохраняет информацию необходимую человечеству. Почему же людям всех народностей не научиться владеть единым общением, разумом, а ни языком, который даже переводится зачастую совершенно ни так, как хотел это сообщить разум, а ни язык человека. Видимо, что человеку далеко до совершенства своего разума, как в племени лю?дей-птиц. Нам надо тщательно поработать над развитием своего разума. Мне не интересно было смотреть внутри кабины самолета. От обилия этого зрелища устают мои глаза и разум, которые не могут охватить все окружающее меня в кабине лайнера. Поэтому смотрю в пространство за бортом самолета и поражаюсь, как прекрасен тот мир, который окружает нас, а мы его совсем не замечаем за суетой повседневной жизни. Вот, этот звездный мир! Может быть, это к нему стремится вернуться племя людей-птиц, которым я так и не смог оказать свою посильную помощь? Возможно, что это мне удастся сделать в моем будущем? Вероятно, что для этого у меня должна быть еще другая неизвестна жизнь. Когда лайнер выровнял свой полет, стюардесса принесла комплексный завтра на пластиковом подносе. Командир самолета сел за штурвал самолета, а второй пилот и штурман принялись за еду. Видимо командир самолета и выходил вторично, чтобы в спокойной обстановке позавтракать и принять на себя контроль по управлению самолетом. Поэтому командир сейчас сидит за штурвалом самолета и внимательно следить за работой всего управления полетом. Самолет летит по заданному маршруту проложенному его штурманом. Из пункта в пункт за полетом самолета следит диспетчер на?земных служб полета лайнера. Вот стюардесса принесла и мне комплексный завтрак. В самый раз восстановить калории, которые были затрачены на мое восприятие окружающих меня в кабине самолета различных приборов у механизмов. Конечно, это ни столь калорийная пища, как мне бы хотелось, но, по крайней мере и не диетический продукт, в виде манной каши и стакана молока, которыми меня пичкали в больнице города Ставрополь, словно маленького ребенка, который еще не усвоил грубую пищу взрослого человека. Здесь, в этом наборе продуктов, имеется куриная "ножка Буша" из Америки, которая давно потеряла свой первоначальный вид, пока добралась до меня через моря и океаны. Рядом на подносе пакетик бразильского кофе из Италии. Видимо, это подарок от итальянской мафии, после того, как они выпили это бразильское кофе, а гущу от выпитого кофе отправили нам. Тут же лежит пакетик тростникового сахара из Кубы. Сахар давно потерял не только свой вкус, но и цвет. Сахар по цвету невозможно отличить от грязной салфетки, которую сделали из советской древесины, завезенной в какую-то не состоявшуюся социалистическую страну. Оттуда эта салфетка попала через третьи страны к месту своего исхода с древесиной из Советского Союза. Так как давно нет, не состоявшейся социа?листической страны. Нет давно связи России и Кубы. Также как нет тех третьих стран. Откуда вернулась салфетка к своим предкам. За долгие годы странствия салфетка и тростниковый сахар из Кубы, так сроднились, что их невозможно отличить по цвету и запаху, они стали единым целым, как родственные души своих изготовителей, которые не достигли ничего в своем развитии, так как владели языком, но, ни разумом. Что уже говорить о полоске хлеба, который давно забыл своего изготовителя, также как гарнир неизвестного происхождения, который растекся без цветной жижей под куриной "ножкой Буша" пытаясь таким образом сродниться с американским продуктом, как это сделали тростниковый сахар из Кубы и салфетка-метиска, из нескольких экономически и политически не соединенных стран мира. Единственный интернациональный продукт, который еще сохранил свой цвет и также вкус, так это пакетик соли. Соль придает всему содержимому на подносе единый вкус, так как я солью посыпаю все, чтобы как-то объединить международные продукты в единую вкусовую массу и затолкать себе в желудок. Затем я все это неизвестного предназначения запиваю водой, которую, возможно, доставили на лайнер не?земные пришельцы на НЛО. Так как вода ничего общего по своему вкусу не имеет с планетой Земля. Вода вообще неизвестного происхождения. Но что поделаешь!? Ведь мне надо чем-то заполнить свой желудок, чтобы как-то после до тянуть до земли, как космонавт, с последним тюбиком продуктов неизвестного происхождения. Когда космонавт возвращается после длительного полета в межзвездном пространстве, с надеждой на то, что, может быть, планета Земля, накормит и напоит досыта после длительных странствий. Так я надеюсь, что за мое отсутствие что-то живое и родное, встретит меня в семье. Удовлетворит мою потребность, в духовной и материальной пище, так нужной мне. Сейчас мне надо как-то приспособиться ко времени. После завтрака закрываю глаза и рот, чтобы случайно не потерять все содержимое во мне на панели лайнера. Продукты и желудочный сок ведут отчаянную борьбу за совместное присутствие внутри меня. Все во мне бурлит и просится наружу. Как маленьких хищник и крупное травоядное, оба заточенные в одну клетку. Когда маленький хищник не может даже укусить свою огромную жертву. По природе трусливая жертва не может выбраться из клетки маленького хищника. Постепенно они уживаются между собой в клетке, маленький хищник и громадная жертва. Так продукты неизвестного происхождения постепенно уживаются во мне с желудочным соком. Брожение внутри меня прекращается. Я невольно начинаю выделать свои газы, от которых у меня режет глаза. Я едва не задыхаюсь от собственных газов в пространстве. Когда я открываю глаза, то вижу, что командир самолета, его второй пилот и штурман сидят в кислородных масках. С удивлением я разглядываю их и никак не могу понять, что произошло, пока я сидел с закрытыми глазами после завтрака и ждал финала борьбы моего желудочного сока с продуктами, которые я проглотил. Может быть, это мы выбрались в стратосферу, в которой недостача кислорода? Так я свободно дышу, не считая моих выделяемых газов. Возможно, что на самолете проводиться гражданская оборона, как на земле в советское время? Тогда почему со мной это ни как не связано? Наконец-то я понимаю, с чем это все связано, когда вспоминаю, как мама говорила мне в детстве, что мне собственное дерьмо не воняет, а пахнет шоколадкой и маминым молоком. В то время как рядом не могут выдерживать вонь. Тогда я сочинил свои первые стишки на эту тему. Сижу, как в тире, Я в сортире. Вот трупы всюду, По квартире. Трещу в горшке, Как пистолет. И никому Спасенья нет. Теперь мне понятно, почему экипаж самолета сидит в кислородных масках, а я нормально дышу в кабине самолета. Просто я не чувствую собственных газов, которые имеются во мне и невольно выходят наружу из меня во все отверстия, которые имеются в теле человека. Но я в этом не виноват, что меня накормили такими неизвестными моему организму продуктами. Я не могу выйти на улицу, даже в салон самолета. Ведь тогда потребуются кислородные маски всем пассажирам лайнера. Наверняка в самолете не найдется и десятка кислородных масок на две сотни пассажиров. Так что пускай экипаж, терпит мое присутствие до своего приземления. Там надышатся вдоволь кислородом, которого много в Таджикистане от гор и зеленых деревьев. Сейчас, главное, надо дотянуть до аэродрома города Душанбе и благополучно приземлиться. Как луч надежды, сверкнуло солнце слева по курсу самолета. Своими золотистыми лучами яркое солнце нового дня вселило в меня надежду на благополучный конец полета. Рассвет начинал пробуждаться из-за гребня огромной стены гор Кухистана. Я облегченно вздохнул. Так как в это время экипаж снял кислородные маски. Возможно, что мои газы полностью вышли из меня и рассосались в атмосферу через микроскопические щели в самолете или экипаж самолета принюхался к моим запахам. Теперь готовит самолет к посадке. Штурман начинает докладывать место расположения лайнера по заданному курсу. Командир самолета и второй пилот отключают автопилот и принимают управление самолетом на свое ручное управление посредством штурвалов. Самолет делает небольшой крен синхронно штурвалов и начинает медленно снижаться. Я чувствую, как моя душа зависает надо мной, а тело начинает опускаться вниз к зем?ному притяжению и к снижению самого лайнера к земле. Под самолетом быстро меняются пейзажи и высота. Я вначале смотрю на то, что мелькает под самолетом. Затем перевожу свой взгляд на прибор наведения самолета на взлетно-посадочную полосу аэродрома города Душанбе. На дисплее прибора видна дорожка и белая линия, точно так, как было в аэродроме Минеральных Вод во время взлета. Я также как во время взлета этого лайнера неотрывно слежу по дисплею за белой полосой. Надеюсь на этот раз не прозевать посадку, как прозевал взлет. Напряженно слежу за приближением самолета к полосе. Только когда самолет начинает тормозить своими подкрылками, я понимаю, что прозевал и посадку, так как самолет медленно начинает разворачивать. В окно я вижу, как мы выезжаем с взлетно-посадочной полосы на дорожку к месту стоянки нашего лайнера. Мы приземлились! Когда самолет прекращает всякое движение и урчание двигателей, экипаж поднимается со своих мест и командир показывает мне на выход из кабины. Какая гордость охватила меня! Ведь никто из экипажа лайнера и никто из ученых международной экспедиции неизвестного мне предназначения, не удостоен такой почести, как первым выходить из самолета, что это до меня раньше делали командир самолета его второй пилот и штурман самолета. Теперь вот я, как почетная личность в народе, первым выхожу на трап самолет. Прихватив свои вещи, которые оставлял в салоне стюардессы, я первым ступил на бело-голубой трапп, который медленно причалил к нашему самолету. Под завистливые взгляды окружающих людей я чинно пошел по трапу вниз, как когда-то ступал первый космонавт Земли, Юрий Гагарин. Внизу меня ожидал транспорт аэропорта, который готов отвезти меня к воротам. За воротами аэропорта толпились люди, с туристическими автобусами и с вооруженной охраной милиции. Они встречали международную экспедицию. Я ни стал ждать, когда все остальные пассажиры выберутся из самолета. Сам быстро пошел к служебному выходу, который намного ближе ворот с туристическими автобусами, встречающими людьми и вооруженной охраной милиции. Они мне не были нужны. Я прилетел к себе в Республику Таджикистан. В любых ситуациях скоро буду у себя дома в своей семье. Только бы мне скорее успеть на первый рейсовый автобус. На площади возле аэропорта стоял пустой троллейбус, который отправлялся до железнодорожного вокзала. Я вошел в пустой вагон троллейбуса, сразу оплатил свой проезд и стал ждать отправления. В течении нескольких минут никто из аэропорта не вышел. Туристические автобусы с международной экспедицией уехали в сопровождении машин и мотоциклов с вооруженной охраной милиции. Наконец-то водитель троллейбуса понял, что кроме меня больше никого не будет. Троллейбус вяло качнулся и медленно пополз по улицам города Душанбе в сторону вокзала. За четыре часа полета я устал сидеть. Поэтому стоял у двери, рассматривая улицы просыпающегося города Душанбе. Что-то в нем изменилось за время моего отсутствия в командировке. Вроде не было погромов. Все чисто и спокойно. Но все равно было как-то, ни так, как до моего отлета на Кавказ. Мне было не по себе. Может быть, ничего не произошло? Я сам совершенно изменился после того, как пережил бойню в стае волков и вынужденное гостеприимство у друга детства. На площади железнодорожного вокзала было тоже пустынно, также как на перроне железнодорожного вокзала. Где не было не только ни одного пассажира поезда, но также ни одного поезда или хотя бы вагона. Все словно вымерли вокруг. На остановке автобуса тоже никого не было. Я сел в пустой рейсовый автобус Душанбе-Кофарнихон. Автобус отправился со мной, с одним пассажиром, по своему расписанию, ровно в шесть часов десять минут утра 6-го мая 1989 года в субботу. Вот почему никого нет на улицах города Душанбе и всюду так тихо. Сегодня же выходной день! В субботу большинство населения Республики Таджикистан не работает. Разгар базарного дня начинается где-то после семи утра. Так что пока я приеду в город Кофарнихон. К этому времени люди начнут просыпаться. Это в самый раз для меня и моей семьи, которую мне не надо будет поднимать. К тому же сейчас обратно будет у меня четыре дня отдыха. Так как во вторник 9-го мая праздник, а 8-го мая короткий предпраздничный день. В короткий день нечего делать