В последнее время явно пошла какая-то идеализация Западной Украины. Просто образцовая часть страны, где все гостеприимны, радушны и толерантны к альтернативному политическому выбору.
Здесь многое складывается один к одному. С одной стороны, эйфория победителей. Победил Ющенко - их кандидат. Можно показать, широту души к проигравшим "москалям" и продемонстрировать какие они все замечательные люди и сплошные демократы. Есть и соревновательный момент. Мол показать - культура это мы - Запад. Запад не просто географически, а по-европейски. Мы ж когда-то в составе Польши были. Это вам не хухры-мухры. А Польша это ж уже Европа. Наслаждается благами цивилизации вовсю.
Хотелось бы вспомнить несколько эпизодов из прошлого. Не с целью очернения. Просто я в упор не понимаю откуда там вдруг взялась европейская культура. Раньше ее в помине не было. Может за те 5-6 лет, что я там не был туда интенсивно импортировали европейских интеллектуалов с лекциями о морали и праве и эстетике поведения? Как бы то ни было, шо маемо те маемо (Л.Кравчук). Все что ниже - чистая правда, без прикрас и вымысла.
Январь 1991 года. Ивано-Франковск и дальше.
Я приехал сюда в составе группы из 3-х человек. По задумке должны мы были ехать через Франковск на лыжную базу в поселке Верховына. Двое моих спутников были детками чиновников из ЦК. Коммунистическая система уже начинала трещать по швам, однако еще работала. Встретить нас должен был чиновник из местного обкома. Но на станции нас никто не встречал. Оба моих спутника были киевляне, но по-украински говорил только я. Мы вступили в контакт с местным населением, пытаясь узнать где здесь обком. Никто не знал или делал вид, что не знал. Оказалось, что обком буквально расположен на привокзальной площади. Мы зашли на ресепшн и вызвали необходимого нам чела. Это был вертлявый субъект, изъяснявшийся преимущественно украинской мовой (Заметьте - времена советские и его никто за это не бил и не унижал, а даже наоборот - во франковском обкоме все говорили на мове). Он повел нас в столовку. Ну вот она сбывается мечта идиота. Кто ж не знал о партийных столовках, где за копейки накрывают деликатесы. "Вот приобщусь хоть раз в жизни к номенклатурной жизни" - подумал я радостно, при этом не забывая вести себя развязно, зная что за нас если что вступятся дяди из ЦК, а этот тип всего лишь шестерка, которой поручили нас доставить на базу в целости и сохранности.
Что там было на обед я уже не помню. Помню были грибы и действительно по низкой цене. Но такого как пишет Восленский чтоб по цене какого-то 28-го года не было. Возможно, обком это еще не та номенклатура была. Вот ЦК это да..
Чиновник дождался пока мы поели и проводил нас до "Волги" - ехать на базу. По дороге он много тараторил, рассказывая что-то из истории этого края. Обратил, в частности, наше внимание на там и сям встречающиеся курганы. Это могилы сичовых стрельцов, объяснил он нам. "Слыхали ли мы?" "Откуда? - отрезал я - "я в университете учил историю КПСС по крипичу Паномарева, там ни о каких сечовых стрельцах ничего не сказано". Человечек нервно заерзал на сиденьи и захихикал. Ехать надо было часов 5. Вскоре мы прибыли в поселок Верховина. Человечек провел нас к директору базы, которого мы сразу окрестили "Синий", потому что он постоянно носил синий лыжный костюм. Наш проводник что-то там пошептал Синему, что нас надо оформить по льготным тарифам, как мальчиков-мажоров и поселить в как можно более удобный нумер. Синий покивал и как только наш проводник удалился потребовал наши студенческие билеты, чтобы все по закону значит получилось. Он долго что-то там мусолил даже спрашивал настоящие ли мы студенты. Из нас троих только я был настоящим студентом, у тех номенклатурных корочки были липовые. Синий как-то нехорошо поухмылялся в усы и выдал нам ключи от номера. Номер был маленький и холодный. В отеле почти не топили. В соседней с нами комнате жили два пижона из Минска - оба белокурые красавчики и все такие на пальцах. Мы делили с ними санузел.
Дубак был страшный. В номере температура была что-то около +10 градусов, на улице до -30. В первый же день я решил выяснить где здесь книжный магазин. Во всех уголках СССР, удаленных от метрополии, были в обязательном порядке книжные магазины, но, в отличие от больших городов, книжек там никто не покупал и можно было спокойно купить по госцене бестселлеры, за которые люди в городах отдавали бешанные деньги или сдавали тоннами макулатуру. На улице я встретил довольно типичного для той местности аборигена - шапка ушанка, одетая на манер старгородского дворника Федора, образующая единое целое с черной бородой, куфайка и чоботы.
- Дядьку, а де тут книжковый магазын? - обратился я к нему.
- Пляшковый магазын? - откликнулся дядьку без тени иронии или юмора.
Ну конечно. Что может искать молодой и здоровый человек в такое время и по такому морозу, кроме пляшки (бутылки) горилки.
- Ни, ни книжковый - чеканя последнее слово, без особой надежды, что он его знает, старался я.
Крестьянин недуоменно пожал плечами и прошел мимо. "Неужели тут нет такого магазина?" горестно подумал я и вдруг заметил его чуть вглубине, в стороне от главной и единственной улицы в поселке. Магазин был просто супер. Похоже что за много месяцев я был первым посетителем, зашедшим туда, потому что продавщица подхватилась и заулыбалась мне лучезарной улыбкой. Я купил там сборник Есенина и что-то еще такое дефицитное.
Начали кататься на лыжах. Система подъемника состояла в том, что в кассе надо было покупать билетики, а потом давать их двум небритым гамадрилам в куфайках (униформа-унистрижка - см. описание выше). Многие люди, чтобы не тратиться на билеты, цеплялись бугелями на подъемник чуть выше стартовой площадки. Те, кто не мог устоять, падали и их тащило по земле. Часто лыжи откреплялись и катились вниз в чей-то огород. Их потом надо было долго искать. Оказалось, что эти 2 гамадрила были очень опасные местные бандиты, подрабатывающие на сезонных работах. У них, как оказалось, в карманах были ножи и по пляшке сэма (самогона). Горилки тут почти никто не пил, в основном сэм. Мы тоже решили попробовать сэма. Оказалось, что нам не надо было для этого вступить в контакт с подпольными самогонщиками. Самогон можно было купить прямо в той же столовой-ресторане где мы обедали, но в необеденное время. Мы подошли как раз в момент, когда какая-то маруся наливала в бутыль из 20-литровой канистры в пляшку одному лыжнику. Она направила нас к обедающей коллеге. Ядреная тетя сидела за столом и кушала. Возле нее стояла каструля для борща и она из нее периодически прихлебывала. Мы поинтересовались насчет сэма.
- А ось покоштуй - протянула она нам каструлю.
Йой мамцю. Сколько ж она за обед-то выпивает этого компоту - подумал я. Мы купили пол-литра дурнопахнущей жидкости и принесли ее в номер. Кто-то из нас по несторожности потерял крышку и запах сивухи быстро распространился по помещению. Проветривать комнату было невозможно и с сэмом надо было срочно что-то делать. Мы поставили бутылку в дальний угол и с ненавистью на нее уставились. Бутылка враждебно воняла в ответ. Мы решили сжечь сэм, и поднесли спичку к горлышку, но сэм горел плохо и скоро погас. Пить эту гадость было невозможно, а выливать продукт никто не хотел. Вскоре, однако, история получила неожиданную развязку.
Вечерком я залег с книженцией под одеяла, а мои номенклатурные сокамерники тынялись по корпусу в поисках приключений и, спасаясь заодно от дикого холода. Незаметно я заснул, но был разбужен тем, что мои друзья вошли в номер и за ними вломились еще какие-то хлопцы с цыгарками. Поскольку я сам не курю, я крикнул:
- Але, любезные, с сигаретами в корридор вышли!
- А ты ваабще москаль лежи там не вякай - ответствовал мне один из бригады
- Ты гонишь что ли? - не понял я, выскакивая из-под одеяла и становясь в боевую позу.
- Ах ти ж зараза москальска - кинулся ко мне главарь банды. Был он мне едва по плечо. Я занимался тогда много спортом и мог спокойно взять его в охапку и выкинуть в закрытое окно, но молодчиков было много.
- Ну шо ти качок да - колыхался где-то в районе моего пупа "местный"
- Ходимо вийдемо розберемося - продолжил он.
Моих друзей тем временем уже мочили. Одного забивали головой в шкаф, другого столкнули на кровать и не давали встать, налетая с вопросами "ти шо, москаль, сюди прийихав?"
Я еще подумал спасти все мирным путем и вышел в корридор с главарем и парой подручных. Я заговорил с ним на украинской мове. Но этот факт остался незамеченным, потому что главарь нагнетал, что вот он пришел ко мне и я должен поить его самогоном по законам ....тут у него че-то не сходилось так как вроде как гостеприимство должен был проявлять он как местный. А все равно! Он щас будет меня бить! И его подручные (тоже невысокие ребяты) тоже. Я слегка повел плечом и пару ребят упали на пол.
-Чекайте хлопци, вин же розмовляе нашою мовою! - вдруг дошло до главаря. Хлопцы встали с пола. Ситуация поменялась. Главарь все еще буйствовал, требуя ответа на вопрос почему те двое не говорят на мове. Я начал что-то объснять, что я из Харькова, а они из Киеве. Где мол в Киеве на мове то практиковаться. Вот Харьков это да!
- Так ладно, а тут хто живе - заорал главарь, высаживая ногой дверь соседей. Видимо, он сегодня был в ударе и решил выселить из отеля всех москалей без разбора.
- Ээээ ты там дай команду, чтоб моих друзив перестали бить - ухватил я его за свитер.
- Цих не бить - це свои - крикнул он в наш номер.
- Хто таки, звыдки? Москали? - недождавшись ответа главарь заорал - Бий москалив!
Бедных минчан уже начали бить, когда я подоспел с объяснениями что это минчане, а не москали.
Белокурые надушенные щеголи несколько брезгливо с ним расцеловались и обнялись в солидарности против ненавистных москалей. Все "местные" были изрядно поддатые и обкуренные. Разобравшись что я "свой" да еще и из Харькова, они радостно обняли меня и потащили в холл, потому как у них ко мне оказалось важное дело. В холле дубак был абсолютный. Градусов 5 не больше. Хлопцы сразу демократично предложили мне перейти на русский, потому как мне же неудобно на мове. Оказалось, что у них в Харькове в тюрьме сидит их дорогой друг и хорошо бы если бы я....Нет, не устроил ему побег, а встретился с ним. Передал от них привет и передачу. Я радостно согласился на все, зная что выкину эту передачу в первую же мусорку и ни в какую тюрьму ни к какому Павлу не пойду. Мы долго обсуждали планы моего визита в тюрьму к многострадальному Павлу, потом перешли к нам в номер. Хлопцы расселись везде и полностью заполонили маленькую комнату. О чем-то говорили. Откуда, куда, как нам тут нравится. Кто-то принес еще одну бутылку сэма. Очищенного на этот раз. Выпили. Хлопцы решили курнуть анаши и мы их вежливо выпроводили в корридор. Облегченно вздохнув, мы упали было на свои койки как вдург обнаружили, что половины вещей то и нет! Хлопцы покрали кассеты, часы, деньги что-то еще, сейчас уже не помню. Мы кинулись искать хлопцев. Они все еще были тут в корпусе. По-хозяйски сидели в холле, вламывались к кому-то в комнаты смотреть телевизор, словом вели себя хлебо-сольно гстеприимно, но без лишнего официоза. Я нашел главаря и потребовал назад свои часы и кассеты, а также вещи моих сокамерников. Главарь, глумясь, показал свои чистые запятсья - мол нету часов. Один из хлопцев, по кличке Кобра, принял очень близко к сердцу недоразумение с нами и с братами и ходил со мной в роли адвоката. В конце концов, мои вещи мне вернули, но моим сокамерникам нет, посоветовав выучить сначала мову. Кобра пришел к нам в номер извиняться. Мы опять выпили и Кобра впал в сентиментально-истерический транс, постоянно извиняясь за действия своих соратников и за то, что вещи не удалось вернуть. Больше всего Кобру беспокоила мысль, что он приедет в Киев, а там мы его встретим и обработаем, как последнего гада. Мы успокаивали Кобру, говорили, что никто его не тронет, а наоборот - пусть приезжает, примем как родного. Кобра был очень набожным человеком, читал Евангелие и любил смотреть на иконы, но курил траву , пил сэм и у него не было никакой работы. Как, впрочем, у многих жителей западенщины в то время. Вскоре Кобра ушел, так и не поверив, что мы его простили. Он был в чем-то прав.
Постепенно приближалось время нашего отъезда. Мы поручили Синему взять для нас билеты на поезд и пошли звонить в ЦК, чтобы за нами выслали машину до Франковска. Синий послушно взял нам билеты, но в день отъезда он заглянул в нашу комнату и злорадно сообщил, что машины за нами не будет.
Помню мы сложно добирались, сильно рискуя опоздать на поезд.