Бывают в жизни такие моменты, когда нестерпимо тянет выйти из дома, все равно куда. В свое оправдание скажу, что это со мной случается все реже и реже. Так вот вчерашним вечером наступил тот самый случай, когда мне захотелось увидеть море, подышать его запахом, может быть даже побродить босиком в пене прибоя.
Взяв собаку на поводок, я отправилась к ближайшей станции электрички и села в поезд. Собака сидела у меня на коленях и дрожала от непривычной обстановки. Удивительно наблюдать, как светлеют лица испанцев, когда они видят детей или собак. К нашей Мане сразу потянулись 2 руки, чтобы погладить ее и почесать за ухом.
Мы вышли на площади Каталонии и пошли по Рамбле к молу. Рамбла была оживленной, но не как обычно. Что-то в ней было не так. Пятничный вечер, вечер перед выходными, день, когда в Барселону съезжаются гости со всех сторон - лучшее время для прогулок по главной пешеходной улице страны. Но в атмосфере не чувствовалось ни привычного оживления, ни громких бестактных разговоров, как будто кто-то приглушил звук и убавил количество свечей в лампе. Бросилось в глаза, что почти не осталось "живых" скульптур, ранее собиравших возле себя зевак. Цветочные прилавки были бедней обычного, а клетки с живностью вообще пропали. Власти города наводят порядок. Скоро Рамбла станет обыкновенной улицей с обыкновенными уличными кафе. Вот и сейчас их уже достаточно и в каждом на ужин предлагают паэлью и три закуски - тапас.
Рамбла осталась позади и мы с собакой подошли к борту, за которым чернело море. Оно было еще более тихим, чем Рамбла. Ни плеска, ни запаха водорослей. Если бы не знать, что оно там, никто ни за что бы не догадался о присутствии великана за бортом.
От мола начался широкий красивый бульвар с фонарями и пальмами. Спущенная с поводка Маня побежала вынюхивать собачьи секреты, и скоро ее задранный хвост мелькал возле такой же, как и она, собаки, Джек Рассел терьера. Почему-то Джек Расселы особо радуются обществу друг друга. Они охотно бегают друг за другом, валяются клубком по земле и на их "крокодильих" мордах видно состояние удовлетворения происходящим. Пока собаки бегали, я познакомилась с хозяином. Это был парень лет 25, одним глазом следивший за бегунком - мальчиком полутора лет, который все норовил куда-то улизнуть, а другим - за носящейся кругами вокруг Мани собакой.
Очень скоро выяснилось, что парень потомственный, в четвертом поколении, циркач, работает жонглером. Наполовину итальянец, наполовину португалец. Женат тоже на циркачке, акробатке, русской, бывшей чемпионке Европы по спортивной гимнастике, гражданке Украины. После Барселоны они едут на гастроли на два года в Америку. Живут же они в доме на колесах. Мы как раз подошли к цирку Шапито, вокруг которого стояли цирковые машины и машины-дома. Мальчик Саша привычно бегал между фургонов, совершенно не боясь затеряться среди огромных машин.
- Да, цирк ему очень нравится!
- Да, он понимает русский и итальянский, но пока не говорит.
- Да, конечно, в Америке он заговорит по-английски.
- Да, возможно, когда вырастет, он будет циркачом.
Бродячие артисты, передвижной цирк существуют сотни лет, история их глубока и широка. Они не имеют национальности, у них нет родного дома, их жизнь - движение и передвижение. Сашина судьба определена на много лет вперед, может только цирк, пересевший с повозок на машины, в скором будущем пересядет на самолеты?
А в Барселоне стоял теплый по-летнему вечер, на скамейках целовались парочки, в ресторанах поедали паэлью туристы, а на приколе стоял огромный парусник с забранными парусами. Но невозможно было дождаться команды в ночи: "Поднять паруса! Свистать всех наверх!"