Аннотация: ...а вот что действительно нестерпимо с моей точки зрения, это что ребенок не умеет говорить "папа". Ты когда-нибудь слышал о ребенке, который не умеет говорить "папа"...
Паамася
Яниву он купил игрушечную обезьяну в каскетке. Если нажать обезьяне на спину, она издает странное рычание, высовывает длинный язык, достающий до носа, и косит глаза. Дафна считала, что игрушка уродливая, и Янив будет ее бояться. Но Янив как раз, был в высшей степени доволен. "Хоа-а-а!" - старался он подражать рыку обезьяны. Косить он не умел, поэтому вместо этого моргал, а потом смеялся от удовольствия. Что-то есть в этом, таком полном, наслаждении ребенка, с чем невозможно соперничать. А в том состоянии души, в котором пребывал папа Авнер, даже и с наслаждением менее полным он не очень-то мог соревноваться.
Дафне он привез духи из дьюти-фри, те, что были написаны в записке. Были там две бутылочки - большая и маленькая, и он купил большую, не жалея денег - муж Авнер никогда не был скупым.
- Я просила о-де-туаль, - сказала Дафна.
- И..? - спросил он нетерпеливо.
- Не страшно, - улыбнулась Дафна, эдак горьковато, что свидетельствовало прямо о противоположном отношении к проблеме выбора, ты привез парфум. Это несколько крепко, но и то хорошо.
Своей матери он привез упаковку длинного "Кента". У нее проблем с подарками не было.
- Я должна сказать, что меня очень беспокоит Янив, - сказала она и резкими движениями разорвала упаковку сигарет.
- Что не так с Янивом? - спросил сын Авнер равнодушным голосом человека, знающего с кем ему приходится иметь дело.
- В детской консультации сказали, что он ниже по росту детей своего возраста, а когда его бьют, не дает сдачи, но это еще бы ничего...
- Что значит "его бьют"? Кто-то его бьет?
- Я, но немного, ну, не совсем бью, толкаю, чтоб научить защищаться. Но он только забивается в угол и вопит. Я тебе говорю, на будущий год ему идти в садик, и если к тому времени он не научится защищать себя, дети сделают из него котлету.
- Никто из него ничего не сделает, - рассердился я, - и прекрати быть бабкой-истеричкой!
- Ну, ладно, ладно, - обиделась мать и закурила, - если бы ты дал мне закончить, ты б знал - я и сама говорила, что это еще цветочки. А вот что действительно нестерпимо с моей точки зрения, это что ребенок не умеет говорить "папа". Ты когда-нибудь слышал о ребенке, который не умеет говорить "папа"? И не потому, что он не разговаривает. Он знает много слов - "чипсы", "Ури", "вода" - вообще, чего он только не говорит! Только "папа" он сказать не может, и если бы не я, он бы и "бабушка" никогда не говорил.
- Он не называет меня папой, он зовет меня другим симпатичным именем, - я старался улыбаться, - ты не должна преувеличивать.
- Извини меня, Авнер, но "Алло!" - это не симпатичное имя. "Алло!" кричат по телефону, когда плохо слышат. Ты знаешь, что Авива, вашего соседа снизу, он называет по имени, и только своему отцу он кричит "Алло!". Как будто ты какой-то хам, влезший на чужое место на стоянке.
- Эта страна - как женщина, - сказал на старательном английском бизнесмен Авнер германскому инвестору, - красивая, опасная, непредсказуемая, и в этом часть ее очарования. Я бы не променял ее ни на какое другое место в мире.
Как и много раз прежде, он не знал, говорит ли он правду. Может быть и да, однако абсолютно ясно, что такие речи действовали на инвесторов много лучше, чем любые иные соображения, и даже чем проносившиеся в голове страхи.
- Эта страна - грязь под ногтями западного мира, она воображает, что она - Европа, но она, в сущности, ничто иное, как ком грязи вперемешку с потом, у которого развилось самосознание.
Нет, на таких разговорах не получишь дивидендов.
- Скажите мне правду, Герман, - он улыбнулся и протянул кредитную карточку официантке с симпатичным татуажем, - есть в Вашем Франкфурте место, где так хорошо готовят суши?
После того, как он кончил, они остались в той же позе: она на четвереньках, и он сверху над ней. Они не шевелились и не говорили ни слова, как будто боялись вспугнуть то хорошее, что по ошибке у них получилось. Когда он устал, положил голову ей на плечо и закрыл глаза.
- Хорошо нам, - прошептала Дафна, как будто самой себе, но, в сущности, для него.
И он почувствовал себя обманутым. Пусть скажет, что ей хорошо, думал мужчина Авнер, почему она упорствует еще и меня затащить внутрь, овладеть, назвать по имени. Глаза его оставались закрытыми, он почувствовал, как она выскальзывает из-под него и он погружается внутрь матраца.
- Хорошо нам вместе, - потрудилась она разъяснить, и провела рукой вдоль его позвоночника, движением несколько медицинским, как будто измеряла расстояние от мозжечка до фаллоса.
Он продолжал окапываться в матраце.
- Скажи что-нибудь, - прошептала она ему на ухо.
- Что? - спросил он.
- Не важно что, - шептала она, - только скажи.
- Тебе не кажется странным, что он не умеет говорить "папа"? - сказал он и посмотрел на нее. - Ты ведь знаешь, даже "яблоко" он умеет произносить, и имена половины наших соседей по дому?
- Мне это совсем не кажется странным, - произнесла Дафна обычным своим голосом, - он зовет тебя "Алло!" и ты подходишь, вот он и думает, что тебя зовут "Алло!". Если это тебе мешает, поправляй его.
- Мне не очень-то мешает, - пробормотал он, - я только не уверен, что это общепринято.
Вечером сидел зритель Авнер у телевизора и наблюдал за Янивом, игравшим с обезьяной, которая по непонятной причине перестала рычать.
- Алло! - крикнул он в его сторону и помахал обезьяной, - Алло!
- Папа, - умоляюще и почти не слышно прошептал отец Авнер.
- Алло! - упорствовал Янив и резко тряхнул обезьяну.
- Скажи "папа" и я починю, - удивительно остроумно сказал бизнесмен Авнер.
- Алло! - завопил Янив. - Ал-л-ло! Па-а-мася!
- Выбирай сам, - стоял он на своем, - или - "Алло!" и "Паамася!" Или - "папа" и "Хоа-а-а!".
Янив услышал, как бизнесмен Авнер подражает рычанию обезьяны, на мгновение застыл, а потом разразился смехом. Сначала человек Авнер подумал, что это презрительный смех, но через секунду ему удалось сообразить, что речь идет не более чем об истинной радости.
- Хоа-а-а! - хохотал Янив. Он бросил на пол обезьяну и начал идти к нему, сделав твердый, хотя и не очень устойчивый шаг. - Хоа-а-а! Алло!
- Хоа-а-а! - зарычал папа Алло и подбросил вверх смеющегося Янива. - Хоа-а-а-а-а!