Наутро они проснулись, с тяжелыми, естественно, головами, но тяжелыми не по той тривиальной причине, о которой, возможно, ехидно подумал ты, читатель мой, развращенный традициями прежде великой, но второй десяток лет находящейся в состоянии однонаправленного и перманентного развала, державы, в которой тебя угораздило родиться и пройти первичную школу познания мира - школу молодого бойца за всеобщее человеческое счастье с не вполне человеческим выражением лица. Нет, причины головной боли моих персонажей были более благородного происхождения, особенно, по меркам трудоголика, привычного к социалистическим оценкам: головы разрывало от тридцатитрехдневного горения на работе. Хоть и вынужденного, однако горения, и от страха перед возможной ответственностью за свои бестолковые с непривычки и неумения действия и, особенно, бездействия... А насчет этого самого - ни-ни! Максимум - "пепси-дайт"! Таковы местные аскетические традиции...
Им все же повезло - народы мира, наконец, взяли дело мира в свои руки и начали отстаивать его до конца. До чьего, в их понимании, конца, полагаю, объяснять не надо? Тем не менее, мир на данном этапе был сохранен. Оставалось его упрочить. Но этим уже должны были заняться сами народы мира. Единодушия, они, правда, не высказали. Те народы, для которых главное дело - отстаивать, не взбаламутив и не расплескав, отнеслись к проблеме достаточно прохладно, ибо, вовсе не будучи расистами, а даже, наоборот, борцами с расизмом, давно привыкли перепоручать черную работу черным или, при их дефиците, смуглым. Как писал поэт: "Белую работу делает белый, черную работу делает черный..." Но он это - про давнюю Америку. Как там сейчас, не знаю? Не бывал, не видел. Зато выйдите в ранний час на улицу моего любимого города Парижа и обратите внимание, кто убирает дерьмо за многочисленными Жужу и Бижу, выпускаемыми их любящими хозяйками на каменные просторы Столицы мира из каменных мешков ее квартир...
В общем, самые миролюбивые и самые сводолюбивые, самые прогрессивные в мире, как-то не рвутся массированно влезать в дерьмо Насралластана. Зато активничают народы, которым главное - отстоять до конца, до полного выпада в осадок, с последующей усушкой, сами понимаете, кого... Но пока, именно по причине ясности их целей, ясности, неприлично рекламируемой ими среди политкорректного мира экивоков и недомолвок, их активистские поползновения не нашли открытой поддержки у Главного Чернорабочего. Думает, думает он, как бы это поконфетнее оформить...
Но вернусь к моим антигероям. Достоверно не известно ничего конкретного о том, кто первым завел разговор, но судя по всему, некто из них, быть может, Позер-адвокат, обвязав голову мокрым полотенцем, сообразил, что прошел сотый день их групповухи. А в традициях народных есть такой наивно-заскорузлый обычай - оценивать деятельность руководителей через 100 дней их правления. Даже многие их политические противники, а точнее, коллеги-невезушники последних выборов, добродушно поговаривали: "Да оставьте вы их в покое, дайте им 100 дней на раскрутку, а там - и оценим!".
Что ж, давайте, попробуем оценить.
Последняя треть из этой сотни дней была использована нынешним руководством Страны для активно-динамической эррозии Вооруженных сил. Они, следует отметить, далеко не пионеры в этой области. По крайней мере, последнюю дюжину лет, что я имею "счастье" наблюдать этот процесс, он не прерывался ни на один день. "Qui prodest? - Кому выгодно?" - извечный вопрос следователя. - "Арабам, вестимо!". Но если дело развала армии первые десять лет было исключительной привилегией арабской агентуры, сконцентрированной в разных писающих процессом уничтожения Страны организациях "гражданского общества", то пару лет назад этим занялся могучий государственный и военный деятель Израиля Ариэль Шарон, и этот развал, получивший энергичный по-шароновски импульс со стороны государства, вызвал протестные явления в патриотических слоя населения, которые стали расшатывать армию "справа". Что же касается действий Адвоката с подельниками, то они за месяц с небольшим военных действий против Хезбаллы сумели произвести развальный эффект, превышающий суммарное действие шаломахшавок, матерной четверки и Бульдозера, вместе взятых.
ЦАХАЛ, идеологически ненавидимый практически во всем мире, но все же вызывавший определенное уважение своей силой и победами у профессионалов военного дела, ЦАХАЛ, бывший десятки лет опасным для врагов защитником евреев, в том числе, и в чисто пропагандистском плане, предстал перед миром этаким коллективным галутным недотепой-еврейчиком, над которым может, гогоча, безнаказанно измываться юдофобская шпана. С моей точки зрения, это главный итог "второй ливанской". И этим, на мой взгляд, все сказано. Точка. За одно это необходимо срочно ампутировать это правительство...
Но снова вернусь к нашим антигероям. Итак, наутро они проснулись. В необычной для этого времени года, практически хамсинной жаре, зачинался 101-й день их групповухи. Трещали головы. Каждый из них осознавал близость конца их власти, но никто не признавался в этом даже самому себе. Наоборот, заработал инстинкт диктатуры коллективного руководства, направленный исключительно на собственное выживание. И они на больную голову устроили мозговой штурм.
Вот некоторые идеи, предлагавшиеся к рассмотрению:
"Разгромим Хезбаллу, договоримся с ХАМАСом" - временно отложить по технической причине!
"Форсировать "сматывание" из Иудеи и Самарии - гвоздь предвыборной программы списка Кадима" - несколько отодвинуть по причине политической!
- Все равно - переговоры, главное - сесть за стол переговоров! Не важно с кем, ибо сам факт переговоров - это перспектива мира! - настаивал Саботажник. -Я - известный мастер переговоров. Всегда добивался, чего хотел. Вот недавно - сел за стол переговоров с начгенштаба, и он проиграл войну против моих арабских братьев по классу! Переговоры! Срочно переговоры!.
Интеллектуалка и Тихушник поддержали Саботажника. Ветеран достал затертый старомодный блокнотик, кои перевелись еще в 60-х годах, и стал искать какую-то запись. Адвокат, любовавшийся своей тенью на стене, вдруг сообразил, что полотенце напоминает чалму и сорвал его, обнажив рыжие проплешины...
- У меня есть секретная информация, полученная через нашу агентуру, - четко выкладывал Тихушник, - миллион "русских" олим в России привык играть в распространенную у них игру под названием "поддавки". Суть ее - отдать противнику как можно больше, и выигравшим считается тот, у кого не осталось ни одной шашки. Поэтому я считаю, что шестая часть нашего населения морально подготовлена к победе путем "поддавков", еще шестая часть - арабы, охотно выполнят роль проигравшей стороны, побив все наши шашки, полагаю, что еще треть страны, несмотря на здоровую идиосинкразию и ксенофобию к "русским" олим, охотно перейдет с традиционных нард и "шеш-беш" на русские "поддавки", что обеспечит нам демократическое большинство. Меньшинство же выполнит роль шашечек для битья... Так что, считаю, господа и дамы, политическая обстановка в стране после нашей внушительной победы над Хезбаллой весьма благоприятна для переговоров. Остается решить, что отдаем в первую очередь и кому! Слово за Вами.
- Я бы хотел провести переговоры о похищенных солдатах...- заикнулся было Сыночек, но его резко заткнули: "При чем здесь какие-то похищенные солдаты? Отдавать же надо, не забирать! Думай, министр, думай!"
В это время на столе Адвоката зазвонил телефон.
- Алло! Ах, это вы, милая, в такую рань? Ах, да! У вас поздний вечер. И что, шеф не отпускает с работы? А вы припугните его, что пожалуетесь на сексуальные домогательства, у нас сейчас это самый писк моды! Да нет, шучу, шучу! Он у вас человек высочайшей морали. Мировой эталон, можно сказать... Но крут, однако, пока женщина не сделает за него черную работу, домой не отпускает? Ладно, я при встрече ему намекну, что так нельзя. Я сам не такой! Если женщина хочет, то я готов на все! Даже, скажу по секрету, для родных жены и дочери - они мною вертят, как хотят... Так в чем дело-то в столь поздний час? Что? Голландцы, говорите, не хотят? Что, они, по старой памяти, хотят индонезийцев использовать? А сами будут отсиживаться в своем низменном Амстердаме на цивилизованных голландских высотах? Нет я не согласен! Нет, нет! Хоть индонезийцы и сунниты, меня они не устраивают. Уж лучше ХАМАС! Так и передайте Кофу. Спокойной ночи!
Пока Адвокат объяснялся с Заокеанкой, подельники молчали.
Первым заговорил Ветеран.
- Ты что, трансфером хочешь заняться - перевести ХАМАС из Газы в Южный Ливан в качестве миротворческих сил? ХАМАС, конечно, нам почти друг, но истина дороже - он нужен нам в Газе, а также в Иудее и Самарии. ХАМАС - вторая нога нашей опоры, первая ФАТХ. Помню, как-то с другом Ясером мы...
-Да замолчи ты, надоел уже всем! - прошепелявил Пенсионер. - С ФАТХа имеешь, да и с ХАМАСа, похоже, а нам-то что с этого? Шиш да кумыш? (Прим. Вольный и цензурный перевод с иврита). И старики обиженно развернулись спинами друг к другу...
-Эврика, - радостно произнес Тихушник, - слово сказано! Слышали слова Адвоката: "на цивилизованных голландских высотах"? Ничего не напоминает? Ведь мы уже целых шесть лет не вели переговоров по Голанам! По их отдаче. Вот это и доложно стать общенациональной идей! Все! Завтра я организую прессу и мы..!
...Странная закономерность, по крайней мере, при моей израильской жизни. Как только очередное левоэкстремистское правительство проваливается в очередной грандиозной идее, оно тут же бросается на переговоры с Сирией об отдаче Голан. Так было в 1994 г., когда под давлением массового народного недовольства, вызванного волной арабского террора - прямого следствия ословского преступления Рабина-Переса, вкупе с их подельником Арафатом, зашаталось правительство Аводы-МЕРЕЦа, так было в 2000 году, когда к власти привели улыбчивого солдафона, умеющего по-любительски сдолбать на ф-но мазурку Шопена и считавшего, что так же просто управлять Страной, то же пытаются сделать и сейчас наши обнасраллившиеся руководители. Странно одно - интервал ровно шесть лет. Обосновывать его предложу мистикам, астрологам и политологам.
А мне в связи с этим вспомнилось полувековой давности стихотворение Л.Н. Мартынова (цитирую по памяти, не обессудь, читатель, если не совсем точно!).
Микробы
Какие-то слухи,
Нелепые очень,
Что кто-то на что-то уполномочен
И кто-то не слишком приветливо встречен,
А кто-то и вовсе не будет замечен.
Я знаю,
Откуда ползут эти слухи,
Что мы только нулики в пухлом гроссбухе
И лучше, прекрасней, всего безопасней
Ловчиться, влачиться в пыли и во прахе.
Я знаю,
Кому эти нравятся басни,
Я чую, откуда звучат эти песни,
В каком это смысле, в каком это духе
Внушаются страхи:
- А если, а если
И мертвый не мертв, да и мы не воскресли!
Я знаю, в каком это грезится кресле.
Прекрасно я знаю об этом.
Еще бы!
Все это отрыжка из рыхлой утробы,
Где вызреть в гигантов мечтают микробы.
Удивительно актуально, хотя, вроде бы, и страна другая, и эпоха!...