Господи! Стоит слинять на какие-то жалкие полторы недели в Европу, в отпуск, в безъязычие и информационный вакуум и, вернувшись, сходу даже не знаешь, о чем и писать!
Мы отдыхали в Испании, даже, конкретнее, в Мадриде. Телевизор в гостиничном номере, помимо нескольких испанских каналов, был, видимо, для иностранцев, настроен на CNN. И только. А там во все время нашего пребывания обсуждали лишь две проблемы: северокорейское атомное испытание (процентов 90) и о том, что "Политковская нашла свою смерть" (дословный перевод с английского сиэнэновского аншлага). Испанцы же, изредка отрываясь от корриды, песен, плясок и выборов местной власти, в области международной касались лишь все той же северокорейской проблемы.
Ах, да! По CNN еще транслировали последние шедевры документального кино: первую половину недели в цикле крутили блокбастер "Человек войны" разоблачающий страшного злодея Рамсфелда, а потом переключились на другой блокбастер, воспевающий "голубя мира" Баренбойма и его ближневосточный оркестр, отрывающий как я понимаю, на какое-то время несколько десятков палестинских юнцов от терроризма или, хотя бы, камнеметания.
Что творится "ба-Арец" удавалось по крупицам вытаскивать лишь из мелкой бегущей строки CNN - там периодически писали, что в результате израильских атак в Газе убито такое-то количество палестинцев. И больше ничего. Но и это - признак. Значит, жизнь протекает по рутинному руслу, указанному партией и правительством. Вперед!
И, кажется, все. Ах, да! Еще говорили, испанцы, в основном, про нобелевские премии мира и в области литературы, доставшиеся, разумеется, главным "мискеним" (униженным и оскорбленным) мира сего - мусульманам...
Кстати, об этих премиях. Давно хотелось высказаться. Вот и повод.
Правда, про ядовито-зловонную помойку, именуемую комитетом по премиям мира и его лауреатах - как-нибудь в другой раз, это большая и отдельная тема...
Поговорим об изящной словесности, belles letters. Нобель был, безусловно, далеко не глупым мужиком, талантливым технарем и великолепным организатором. Но, видать, не книгочеем и ценителем литературы. Иначе не устроил бы эту вопиющую глупость с премиями в области литературы.
Вот объясните, пожалуйста, мне, бюрократу темному, как может хоть какой международный комитет оценить художественные достоинства литературного произведения? Ведь для этого он должен состоять, как минимум, из класснейших полиглотов. Я ставлю себя на место члена нобелевского комитета. Дают мне книжку писателя Орхана Памука, о котором слухом не слыхал, на турецком языке и говорят - в месячный (или какой там у них срок) выдай рецензию. А я не понимаю по-турецки. Мало того, я ведь должен оценить ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ! То есть, как минимум, знать турецкий язык на уровне родного! А как мой парагвайский коллега по комитету? А китайский? Как будем выкручиваться? По переводам? Но ведь перевод, извините меня, это нечто иное! Иногда конгениальное оригиналу, иногда даже выше качеством, но никак не оригинал! И опять же - оцениваем не Шекспира, переведенного на великое множество языков еще более великое множество раз, а скоростное - "Даешь план!" - переложение профессиональным халтурщиком никому не известного автора! Да еще не на твой родной, а на какой-нибудь "язык международного общения", английский, скажем. Ведь, смотрите - даже правовые документы международных отношений, вылизанные многоопытными дипломатами и юристами, нередко на разных языках вызывают разночтения. А здесь-то ее величество Бэль Летр с ее метафорами и аллюзиями!
Потому, выходит, что премия эта - чисто политическая. Чисто номенклатурная. Сверху (кем не знаю, но это очевидно) спускаются несколько фамилий "достойных", кому надо дать, а затем, в результате подковерной борьбы, нобелевский комитет отыскивает достойнейшего из достойных и рождает новый шедевр мировой литературы, как правило, в твердой политической обложке. По крайней мере, премии, присужденные авторам, писавшим на моем родном языке, были именно такими, тут уж, я сам могу оценить. Бунин и Пастернак-прозаик, украсивший свой достаточно традиционный соцреалистический роман гениальными стихами, были, безусловно, огромными явлениями русской литературы, но все же - и современниками иных писателей, ничуть не хуже их как по уму, фантазии, так и по таланту, но премии им дали за открытый антибольшевизм эмигранта Бунина и (смешно сегодня сказать и даже не только сегодня, да и почти полвека назад!) некоторую, достаточно политкорректную критику Пастернаком истории установления советской власти. Неизвестный же автор "Тихого Дона", на мой взгляд, гораздо более антисоветски настроенный и принесший нобелевку, правильнее сказать - "хрущевку", Шолохову... Так этот случай, вообще, настолько грязен и скандален!.. И Солженицына-диссидента наградили исключительно за его стопроцентную политизированность яростного проповедника-публициста, антикоммуниста. Кто, в каком микроскопе смог бы разглядеть у него хоть намек на какую-то какую-то художественность? И гениальному Бродскому эту премию дали не за его стихи, как они, нобелевские комитетчики, всем скопом смогли их оценить (см. выше), а в качестве пощечины издевавшемуся над поэтом коммунистическому режиму...
Кстати, любопытно, принято ли среди нобелиантов-писателей, "по понятиям" делиться с их протеже, как поступил нобелевский триумвирант премии мира Ш. Перес с "толкачем" Т. Ларсеном?
А пока, в мадридском книжном магазине телевизионщики хватают за локти покупателей, тащат их к полке со свеженьким переводом на испанский новорожденного нобелевского лауреата (еще одно доказательство преднамеренности подготовки присуждения премии) и спрашивают их мнение о триумфаторе. А те, сто процентов, говорят, что впервые о таком слышат. А как вы, мои читатели?..
И вот вернулись. Спрашиваем у ночного таксиста: "Ма карэ ба-Арец? - Что происходит на Родине?" - "Дело президента передают в суд".
Утром, слегка поспавши, выясняю, что не только это. В мутном бульоне политической элиты Израиля, не кипящем на огне великих дел и не замороженном до поры, до времени появления идей об этих делах, происходят естественные процессы гниения, распада и окисления. Все - против всех. А малолегитимная хунта Кадимы - все там же. Слушает да ест. И, похоже, к ней начинают привыкать. И все это - под громкое пение гимнов о демократии...
Кстати, а вы знаете, что такое "демократия"? Не знаете, ведь.
И я, бюрократ, не знаю.
Попробую, по старой привычке, оставшейся от сочинения ГОСТа "Термины и определения", выяснить.
Дословно, в переводе с греческого: "власть народа", "народовластие".
Первое, что я вижу - слово "власть". Власть же бывает только кого-то над кем-то. В современных цивилизованных обществах считается, что эти "кого" и над "кем" определяется путем выборов и на определенный срок. Из этого следует, что сторона, проигравшая выборы, не может обладать властью. Тем более, сторона, официально не участвовавшая в выборах, пиарократия, скажем. С другой стороны, получившая власть сторона должна нести полную ответственность перед народом, демосом за результаты использования ею этой власти.
Второе. Народ, в количестве уже трех человек (а для нашего брата - даже двух, ибо два еврея - три мнения!) не может, в принципе, сам осуществлять власть. Демагогия великого лжеца, интригана и мистификатора Ленина насчет управляющей кухарки - не более, чем демагогия на уровне интеллекта кухарок. По этой причине каждый представитель демоса, народа, делегирует свою долю власти управляющей структуре. С моей точки зрения, ею равноправно могут быть и наследственный монарх, и парламент, и новгородское вече, и казачий круг. Главное - для устойчивости и эффективности власти должно быть соответствие ее идеологии и методов управленния социально-экономическому, этническому, конфессиональному, идеологическому состояниям общества.
А это означает, что демократия осуществляется там и только там, где власть, сказав несколько напыщенно, "люба народу", то есть, где изменения общества и власти происходят взаимосвязанно, эволюционно и планомерно. Или если хотите, где народ терпит власть. А вот, если терпение кончается, и происходят революционные скачки изменений политических структур, и во-всю несутся локомотивы истории, которым, не приведи Господь попасть под колеса, - вот тогда это уже не демократия.
Из вышенаписанного я делаю такие выводы:
--
Широко рекламируемая в мире модель демократии американского образца, безусловно, пригодна в США, и дай ей там, Бог, здоровья! Но она, так же безусловно, не универсальна и не пригодна для всех стран и народов.
--
То же можно сказать и о европейских демократиях, уже своим существованием отвергающих идею "единственно верного учения" американцев, ибо среди них попадаются, скажем, и наследственные монархии.
--
Всевозможные организации, не получившие мандат демоса на власть, не имеют права ее отправлять, более того, обязаны ей подчиняться. Сейчас в цивилизованном мире широко пропагандируются идеи, которые я бы назвал неоанархистскими, а официально называемые идеями "гражданского общества". Их авторы, если отбросить всю демагогию, просто выступают с тезисом, что власть, управляющая на законной основе, не имеет права властвовать. Нигде и никогда. А властвовать должна все та же ленинская кухарка, причем где и как ей вздумается, и насколько ей в этом повезет. А власть, то есть "кратос" - это плохо, по определению, и раз, и навсегда. И у человека, гражданина, по их мнению, есть только права, но никаких обзанностей перед властью и представляемым ею обществом...
Время и место, к сожалению, меня поджимают, но, надеюсь, вернуться к этим рассуждениям о демократии еще не раз.
С чего вдруг я стал об этом писать сегодня? За те полторы недели, что я отсутствовал, межминистерская комиссиия приняла проект предложений главы НДИ А.Либермана о реорганизации структуры власти в Израиле с целью перехода на президентское правление. Видать, крах нашего, пока еще действующего президента, способствовал. Приехав, я увидел яростную полемику в связи с этим проектом и сопровождающими его политическими интригами.
Проектом недовольны практически все. Левые - тем, что, на мой взгляд, совершенно необоснованно, боятся потерять монополию на власть. Правые кричат о том, что проект открывает путь к прямой левой диктатуре (можно подумать, что она хоть на день исчезала с 1948 г.!), левые обзывают Либермана правым экстремистом, правые - предателем и троянским конем. Как говорила моя бабушка (з-л): "Зэ тит зех хойшех, прямо дым идет!".
Попадаются критики, и их немало, которые возмущены тем, что, других дел, что ли, нет, как обсуждать реформу власти? Да надо срочно менять существующую! И я говорю - надо! Да ведь получилось так, что СУЩЕСТВУЮЩАЯ СИСТЕМА ЗАБЛОКИРОВАЛА законную возможность устранения самого нелегитимного, самого импотентного правительства в нашей истории! Как говорят компьютерщики, повисла система! Ведь ни парламентарии, ни мачо-президент, ни милуимники, ни "чистюли" не смогли с ним ничего поделать! Слава Богу, что у наших доморощенных большевичков руки коротки, а то какого-нибудь октябрьского переворота нам не хватало!
Поэтому, если этот непотопляемый катамаран, опирающийся на корысть наших избранников и нашу пассивность, он на плаву, то пусть он хоть шаг сделает к реформе. Это лучше, чем ничто.
Другое дело, что такие реформы нельзя проводить с бухты-барахты. Главное, что система должна быть эквивалентна народу Израиля, а наш шестимиллионный народ - очень сложное образование, подозреваю, что посложнее трехсотмиллионного американского или стапятидесятимиллионного российского.
Даже критики занятия системой вместо чего-то, по их мнению, более полезного, написав эту фразу, тут же, в следующей, предлагают свое видение реформы. И, как писал один еврей: "Любит летчик самолет, пулеметчик пулемет...", каждый пишет, чем он дышит. Уважаемые мною профессора настаивают на том, что президентом Израиля должен быть выдающийся ученый, ссылаясь на первого президента Х. Вайцмана и ряд его преемников. Но Вайцман-то стал президентом, за его огромные заслуги в области сионизма и создания Государства Израиль (а вовсе не химии!), и несмотря на это - в нынешнем, по сути, декоративном статусе. Эйнштейн, кстати, благоразумно от этого поста отказался. А то, что, без притока внешней энергии энтропия системы возрастает, и происходит деградация от Вайцмана с Эйнштейном к Кацаву (или тому мэру, забыл его имя, который перед прошлыми выборами президента просил у Биби устроить его поработать в президентском кресле, ибо у него семья большая) - дело житейское и профессорам физики известное. От того-то и надо вкачать новый импульс энергии.
У меня к Либерману масса претензий, я - тоже из его критиков справа. Но я понимаю, что на фоне той скудости, которую мы накачали себе на шею полгода назад, он смотрится как энергичный делец. И менеджер. Хоть и с первой степенью, но и с доказанным опытом плодотворной управленческой работы, как бы ни хихикали борзописцы-многотиражники. Это - не Ольмерт. И то, что он сейчас в условиях подходящей конъюнктуры проводит свою линию - признак его политической опытности.
И то, что он вызвал бурю в стакане нашей порядком зацветшей воды - тоже показатель!
А, с другой стороны... Тридцать лет назад долго, нудно и всенародно обсуждали проект самой демократической в мире брежневской конституции СССР. И что она дала? СССР, правда, таки дожил до 1989 года, когда горбачевская команда попыталась путем косметичской операции проделать дырочку в протухлой замкнутой сфере конституции, дабы впустить чуточку кислороду. Так взорвалось ведь тут же!
И, кстати, к вопросу о великих ученых на политической арене. Именно тогда горбачевские съезды нардепов, сделанные, как нарочно, чтобы каждого дурость была всем видна, показали на мой взгляд, что и многие-многие великие ученые в политике ведут себя кухарками. И прав был, на мой взгляд, профессор Топорнин, завкафедрой математики, которого, беспартийного бывшего царского офицера, комячейка факультета упрекала в незнании политики. Советской, разумеется. "Я в политике, - ответил им старик, - как вы в аналитике. Но зато я - в аналитике, как вы - в политике!". Каждому свое.
А обновление необходимо. Причем, как говорила когда-то бандерша Броня из Одессы, когда в ее заведении снижался поток клиентуры и падали доходы: "Пора менять девочек. Простой перестановкой кроватей не обойтись!".
Кадры, короче говоря, решают все. Но пока что, почему бы Либерману с Ольмертом, в порядке эксперимента, и не подвигать кровати? Кому от этого плохо?
- Ну, а девочек? - нетерпеливо спросите вы. - А девочек - потом!