У Сергея было обычное советское детство. Мама целиком посвящала себя семье и единственному сыну, папа - военный, семья время от времени переезжала с места на место по Союзу, смотря куда посылали служить отца. Повзрослев, пошел в военное училище, был комсоргом, верховодил отрядом и вместе с тем ходил в самоволку. Начинался последний год учебы, впереди ждал пожизненный контракт с армией, но Сергей захотел иначе распорядиться своей жизнью: не дожидаясь диплома, бросил училище (неслыханная по тем временам дерзость) и пустился в свободное плавание.
Шел 1988 год (Сергей родился в 1966), повеяло переменами, перестройкой на новые рельсы, и, в ногу со временем, Сергей решил заниматься бизнесом. Его первые предприятия основывались без какого-либо капитала, прогорали или развивались, он научился договариваться, выкручиваться, давать взятки, набил немало шишек, прежде чем встал на ноги более-менее крепко. Тогда он женился. Когда любовная горячка спала, молодожены начали подмечать друг в друге неизвестные им доселе черты: провожая его на работу, она высказывала свои пожелания, потом еще несколько раз напоминала о них в течение дня по телефону, а к вечеру, соскучившись дома, ждала его уже с выполненным заданием. Не то что Сергей не хотел исполнять ее просьбы, но как-то слишком категорично они звучали. Угадав зыбкость семейных уз, Сергей решил их расторгнуть. От этого выиграли оба: нового мужа ее скучающие звонки и императивы не смущали, и Сергей нашел себе Ирину.
В молодости она пошла было по карьерной лестнице и была даже главным бухгалтером одной московской турфирмы. Работа с цифрами, ответственная должность, коллектив давали ей ощущение собственной значимости и нужности. И все же главным в жизни женщины она считала семью, и после восьмичасового рабочего дня спешила на свидания с Сергеем. Он ухаживал умеренно красиво, приглашал в рестораны, кино, примеряя на нее роль новой жены, сравнивая обеих и стараясь предсказать ее поведение в тех ситуациях, в которых с первой женой выходили конфликты. Наконец, найдя в ней больше мягкости и покорности, принял решение жениться.
Вскоре после свадьбы жена забеременела. Первенца она носила в животе на работу до семи месяцев, потом с чувством выполненного долга ушла в декрет и принимала нежную заботу мужа, делясь с ним переживаемыми ощущениями детских толчков, токсикоза и родительского трепета. С рождением дочери жизнь обрела новые грани. Сергей понял, что ответственен теперь не только за себя и жену, но и за нового человечка, произведенного ими на свет. Он стал усиленнее искать способ зарабатывания денег, при котором мог бы наблюдать сверху за течением бизнеса, в котором занято было бы несколько десятков человек во главе с наемным управляющим.
В это время молодая мамаша всецело отдавала себя ребенку. Она кормила не меньше, но желательно больше положенного, совершала с коляской долгие прогулки, принимала дома детского врача и массажиста. Так пролетели первые три года. Другие дети, с кем дружила маленькая Оля, ходили уже в садик, а ее родители решили в садик не отдавать. Сергей считал, что там ребенок стал бы постоянно болеть, что в группе воспитателю невозможно уделить каждому достаточно внимания, кроме того, ребенок мог научиться чему-то плохому от детей из социально неблагополучных семей, а их влияния на жизнь своей семьи он не желал больше всего.
Ирина за время декрета уже отвыкла от строгого графика, офисных обязанностей и необходимости отчитываться перед боссом. Хотя и чувствуя иногда, что домашняя рутина затягивала ее, заставляла мозг дольше обычного перерабатывать информацию и принимать решения, замечала за собой рассеянность и "тормознутость" и внутренне связывала это с отсутствием зарядки для мозгов. Сергей настаивал, чтобы она оставалась дома. Не то чтобы Ирина против этого возражала, но и не сказать, чтобы хотела вновь попасть на рабочее место. Его заняла уже другая и вовсе не собиралась уступать. Кроме того, сменились законы, поменялись форма отчетности, программное обеспечение, - все нужно было осваивать заново.
Связь семьи с бывшим работодателем жены сохранялась, но носила теперь другой характер: они покупали там путевки. Стандартные туры не брали, всегда был персональный трансфер, индивидуальные экскурсии, чаще всего фирма просто покупала билеты на самолет и бронировала отель. Всех все устраивало: и Сергея, который видел в них постоянного организатора семейных вояжей, и Ирину, так как частые путешествия подтверждали в глазах бывших коллег статус удачного замужества, и уж конечно руководство турфирмы, обретшей выгодного клиента (выгодного еще и потому, что бывшая сотрудница не просила скидок, а туры заказывала нестандартные, что позволяло накрутить незаметно выручку). Это длилось до того случая, когда по ошибке менеджера виза ребенку была поставлена в паспорт не того родителя, вследствие чего Сергей попал на расходы по еще одному билету туда-обратно, чтобы забрать ребенка, оставшегося там на неделю дольше с матерью. Ответственность за промах он взял на себя, к фирме претензий не предъявил, - просто перестал с ними сотрудничать.
Детсадовский возраст Оли истек, и в первом классе школы ее ждали одногодки. Время полетело, как будто из календаря вырывали целые годовые листы. У Ирины появилось больше свободного времени. Проводив с утра мужа и ребенка, она с переменным успехом придумывала себе занятия. Иногда ей хотелось вернуться к активной деятельности и, если уж не работать в офисе, то делать еще что-то. Вдруг захочется ей обрести былую хваткость, ловко справиться с задачей, разрешить вопрос, - и она втянется в дело: поедет в мебельный присмотреть новую кровать, или станет обзванивать детские секции, или поедет на подаренной мужем малолитражке по каким другим семейным делам. Случается, заедет куда-нибудь - и сама не поймет, где она, - тогда звонит мужу, стараясь помягче описать свое положение и спрашивая совета. Тот начнет смеяться в трубку: "Ну ты и дура! Ха-ха-ха... Куда заехала? Зачем вообще туда поехала? Тебе что, своих дел, что ли, не хватает?" Потом велит включить навигатор или поедет сам ее искать, смотря по сложности ситуации. Ирина и напугается, и рассердится на себя за то, что сама не справилась и обратилась за помощью.
Ей хочется выделиться, показать свою значимость, умение справиться не только на кухне, но и в других делах, нужных семье. От идеи начать зарабатывать она с каждым годом отстранялась все дальше и дальше, как с каждым годом становилась все больше и больше необходимость переучиваться, ломать себя под офисную жизнь. Оставалась только административная сфера семьи, но и там муж самое важное брал на себя, оставляя ей лишь незначительное и банально надоевшее. Нет, он не занижал ее способности, даже напротив, в кругу знакомых любил упомянуть, что его Ирина "в турфирме главным бухгалтером до декрета работала", но, видимо, считал, что счастливая женщина - та, у которой есть семья и достаток.
Работа Ирины была в прошлом, а ей хотелось чего-то сейчас, пусть даже просто чем-то выделяться среди жен их общих знакомых, иметь какое-то занятие. Например, Марина, жена компаньона Сергея, знала два иностранных языка: она действительно десять лет назад закончила ин.яз. и использовала полученные знания в поездках за границу. Их другая знакомая, Карина, была художницей: время от времени доставала из кладовки пылившийся там мольберт, прикупленные холсты разных размеров и творила. Прекрасные половинки отлично дополняли своих мужей и были их верными спутницами. Ирина начала вести православный образ жизни и даже запостилась в Великий пост, а потом стала читать - читать все, современное и классику, русское и переводное, и еще находила интересные спектакли в столичных театрах, наказывала мужу купить билеты, - оба ходили и были очень довольны.
Возраст подходил к сорока, Оля стала девушкой и не требовала постоянного внимания, времени освобождалось все больше и больше. Сергей давно хотел сына, а теперь понимал, что сорок - переломный возраст, рожать надо было или сейчас, или уже не рожать. Материальных проблем не было, его бизнес шел в гору, доход был стабильным. Была уверенность в том, что удастся поставить ребенка на ноги. Ирина тоже не возражала, она надеялась, что ребенок внесет новый смысл в их семейные отношения, задаст новый зигзаг супружеским высотам, положит начало новой деятельности: ну не читать же все только книги, и не начинать же в сорок лет карьеру, а рождение ребенка могло вдуть новое дыхание в ставшую скучноватой семейную жизнь, привязать супруга.
И действительно, с рождением Илюши все в доме стали чаще улыбаться. Ирина вновь ушла в материнские хлопоты, на помощь к ней спешили счастливые бабушки, дедушки и нанятая няня-домохозяйка. Всеобщие хлопоты тянулись семь лет и увенчались семейными проводами в первый класс. Ирина и тут проявила свою активность - стала председателем родительского комитета, подбирала экскурсии для класса, собирала с родителей деньги, покупала подарки учителям и детям, вела тетрадь отчетности. Взялась хорошенько за образование сына, старалась быть строгой, но, когда вразумляющие доводы иссякали и нервы заканчивались, она вдруг кричала на него: "Ну и не делай! Не хочешь учиться - останешься неучем на всю жизнь!". Впрочем, родители главным считали не неволить ребенка.
Тем временем Оля была уже в одиннадцатом классе. Она развилась в статную девушку с третьим размером груди, сорок первым - обуви, роста 164 сантиметра, улыбчивую, веселую, насмешницу над мальчишками, кого несколько лет назад могла и обозвать, а теперь надменно игнорировала. Вместе с родителями она объехала множество горнолыжных курортов Европы, поплавала в круизах по океанам, имела бойкий ум и острый язычок. Ни к одной из школьных наук она не проявляла особого интереса, все казалось ей скучным. Родители подумывали, на какую учебу ее определить. Сергей старался держаться с ней построже. Застав однажды ее дома в школьное время, спросил серьезно:
- А ты почему не на уроках?
Ответа не последовало.
- Сейчас пропускать нельзя. Тебе ЕГЭ по русскому сдавать, надо готовиться.
- У меня голова болит, - был патовый ответ. В самом деле, не мог же Сергей допытываться, почему именно у нее болит голова, кто знает, что там на самом деле за причина, девице-то семнадцать лет. Он сделал нравоучительным тоном еще несколько наставлений и удалился.
Отдохнув хорошенько в последнее лето школьных каникул, Оля окончательно заявила, что намерена поступать в музыкальный колледж эстрадного и джазового искусства. Она никак не видела себя в будущем врачом, учителем или, как мама, бухгалтером, но хотела заниматься творчеством. Помимо ЕГЭ по русскому и литературе, требовалось сдать два творческих экзамена - по вокалу и музыкальной грамоте с сольфеджио. Первый музыкальный инструмент (синтезатор) в комнате барышни появился вместе с решением пойти по музыкальной стезе. В том, что дочка не знакома с нотами, папа не видел препятствия на пути к сцене: вскоре два раза в неделю к ним стал приходить педагог по фортепьяно, преподаватель того самого колледжа, и Оля с охотой начала освоение музыкальной грамоты.
Так или иначе, она поступила. Однако к концу первого семестра блеск в глазах студентки угас, а воодушевление сменилось апатией. По ее словам, педагоги просто "не умели правильно преподавать". Теперь Ольга хотела стать режиссером массовых праздников, ивент-менеджером, - и папа подыскал ей другой институт, договорился там обо всем и устроил чадо на платное отделение. В сентябре следующего года Оля вновь была студенткой, теперь уже ВУЗа. Романтика студенческой жизни начала затягивать ее, все казалось таким интересным, новым. Впрочем, преподаватели и здесь оказались неспособными учить, и в разгар сессии разрешившаяся от бремени студентка отправилась в круиз по северу Европы.
- Вот смотрю я на друзей и вижу, что детям из благополучных семей ничего не надо, они ни к чему не стремятся, - делился Сергей своими размышлениями. Посетовав на социальную несуразность, он устроил дочурку секретаршей в свою фирму.
Образование Сергей видел как фон, как приданое женщины, как ее нематериальный запас, помогающий выгоднее устроить судьбу и пользоваться уважением окружающих. Образование в его представлении было мало связано с жизненным успехом и уж тем более счастьем. "Главное - быть счастливым", - говорил он и внутренне желал дочери счастья такого же, какое было у ее матери - муж, достаток, ребенок. Но, находя в дочери мало женственности, глядя на ее размер ноги, кожаную косуху с металлом, вечные джинсы, он с трудом представлял, как это счастье устроить.
А жизнь продолжалась. Семья просыпалась в то время, в какое нужно было самому маленькому ее члену - Илюше. Собирание его в школу было всеобщим занятием: надо было пробудить, поднять, возбудить аппетит и заставить проглотить завтрак, расшевелить интерес к школьным событиям и предметам, пообещать вознаграждение за хорошие отметки, снарядить в дорогу и проверить достаточность содержимого ранца. С отбытием (под присмотром няни) Илюши в школу в доме воцарялось спокойствие. Ирина варила кофе и усаживалась с чашкой напротив телевизора в гостиной; Сергей принимал душ и плотно завтракал; медленно из своей комнаты выползала заспанная Оля. Она старалась уехать на работу вместе с отцом (своей машины у нее еще не было), чтобы не "трястись" в общественном транспорте, где к ней постоянно притирались какие-то сальные личности, так что ее терпение выносить сомнительных попутчиков уже давно начало подтачивать желание работать. Впрочем, даже и с отцом на машине картина была немногим лучше: с утра в центр Москвы тянулись сплошные пробки.
Отправив всех по делам, Ирина и сама принималась за дело. На ней была администрация семьи: она вела бухгалтерию коммунальных платежей, возглавляла родительский комитет, закупала продукты, сотрудничала с химчисткой, местным слесарем, исполняла мелкие поручения мужа, любила подбирать место проведения детских праздников, дней рождений или других семейных событий, брала на себя выбор ресторана, согласование меню и прочее. Кроме того, как современная женщина она посещала не реже раза в месяц косметолога, делала инъекции ботекса, ходила в солярий, на антицеллюлитный массаж и другие процедуры. Готовку и уборку квартиры она переложила на приходящую женщину: не могла же она делать все перечисленное, да еще и работать шваброй!
Раздавался телефонный звонок. Ирина брала трубку. Это была Карина, жена компаньона Сергея.
- ... У нашего Димки скоро день рождения, - говорила она.
- Да? - удивлялась Ирина. - А сколько ему?
- Восемнадцать будет.
- Совсем уже взрослый... Жених. Где справлять будете?
- Хотим дома, по-семейному. Всех родственников, близких позовем. Друзья его придут.
- Хорошо, по-семейному, в своем кругу...
- Сейчас подыскиваю, в каком ресторане еду заказать. Мне Марина "Дежавю" посоветовала. Говорит, там все вкусно, качественно, европейская кухня. Мой там был как-то, говорит, тоже понравилось.
- Слушай, а я тебе могу посоветовать повара, кто класные торты печет. Мы у него уже заказывали, очень вкусно, он и украсить может, надписать...
- Ух ты, давай. Торт нам обязательно нужен.
- Вечером мой придет, я у него телефон возьму. Тогда перезвоню.
- Спасибо, дорогая. Ждем вас в эту субботу.
- Не за что. Давай, до вечера.
В таких заботах проходила первая половина дня. В обед няня приводила из школы Илюшу. Его надо было накормить и усадить за уроки. Не было ни дня, чтобы он с охотой за них принялся. Его глаза загорались только при виде хоккейного снаряжения, - и родители отдали его в восемь лет в хоккей. Большая спортивная сумка с обмундированием и коньками едва влезала в дверь детской; воодушевленный и как будто повзрослевший Илья стал тренироваться, как герой отправлялся и возвращался с тренировок, просил в обед добавки. Родители верили в него и мечтали о будущем великого хоккеиста. Шайба, влетевшая в бравадно неприкрытую шею юниора, поостудила его запал, а спустя пару месяцев в журнале секции все чаще рядом с фамилией Ильи стало появляться "н/б". Еще через два месяца спортивная сумка мерзла безвылазно на балконе.
Когда Ирине недоставало твердости добиться от сына доведения начатого до конца (будь то домашнее задание, спорт или уборка комнаты), она оставляла это на суд отца, который вот-вот должен был появиться и продемонстрировать родительскую непреклонность. В момент отцовских наставлений Ирина могла взять тайм-аут от треволнений жизни и посмотреть какой-нибудь фильм, почитать книгу или посплетничать на кухне с дочкой за чашкой чая, или растянуться в пенной ванне, готовясь ко сну.
Следующий день не предвещал ничего особенного. Капризы Илюши были преодолены, он отправился в школу. Сергей уехал по делам. Оля вчера написала заявление об уходе и отсыпалась сегодня до обеда. Ирина сидела на диване, отламывала кусочки хрустящего печенья и отправляла их в рот, перед ней на столике стояла чашка горячего кофе, а глаза были устремлены в телевизор. Вдруг раздался телефонный звонок.
- Алло, - неохотно сказала Ирина: это был самый напряженный момент ток-шоу. - Андрей?.. Да, привет. Сергея нет, он уехал, - Ирина привстала, чтобы поудобней поджать под себя ноги, и, поднявшись, так и застыла. - Что случилось?.. Как?.. Когда?.. Где он сейчас?.. - Ирина уронила трубку и застыла. Ужас пронзил ее. Андрей сообщил, что Сергей попал в аварию и находится в реанимации.
Очнувшись, она побежала в комнату дочери и разбудила ее. Обе оделись и стали ждать Андрея, он обещал отвезти их в больницу. Они пытались подбодрить друг друга, говоря, что все, может быть, не так уж плохо, и он поправится, но в голову лезли самые страшные мысли. Не приходя в себя, через сутки Сергей умер. Хоронить пришли все родственники, все друзья, коллеги несли охапки цветов, их жены пускали слезу, понимая, как хрупка человеческая жизнь, и пытаясь утешить убитую горем вдову. Все это было как кошмар. После кладбища Ирина еле вернулась домой и упала на кровать, зарыдала. Дети плакали в своих комнатах. Все смешалось, стало невыносимо тяжело, темная неизвестность повисла над их судьбой.
Родители Сергея почти поселились в их пятикомнатной квартире, они помогали, занимались Илюшей (няню и хозяйку вскоре уволили). Оля присмирела и стала больше времени проводить дома, стараясь утешить и поддержать мать. Ирина пыталась найти в себе силы жить дальше: у нее была двадцатилетняя дочь, девятилетний сын, которого надо было растить, в одном этом она находила смысл дальнейшего существования. Пыталась сконцентрироваться, выделить первостепенные задачи и решать их постепенно.
Через месяц компаньон Сергея предложил Ирине выделить ей долю в их общем бизнесе. Что с ней делать, Ирина не знала и согласилась на деньги. Андрей был давним другом семьи, и не верить ему у Ирины не было оснований. Вырученная сумма казалась значительной, Ирина поместила ее во вклад и снимала небольшими частями по мере надобности. Их прежний образ жизни оставался примерно тем же, Ирина вывозила детей в путешествия не реже двух раз в год, развлечениями и модными вещами старалась, как могла, смягчить боль осиротевших детей. Новой личной жизни она поначалу и не хотела, а когда мысли об этом и закрались, то женихи за вдовьей дверью не выстраивались.
Так прошло еще пять лет. Сумма на счетах Ирины ограничивалась уже пятью нулями, детей все еще предстояло кормить, и тогда она, скрипя сердце и спросив совета родителей Сергея, решилась продать трехкомнатную квартиру, которую Сергей купил в приданое дочери. Через знакомых Ирина вышла на опытного риелтора, пообещавшего, ввиду тяжелого положения вдовы, извлечь из сделки максимум выгоды. Был найден состоятельный покупатель, договор был подписан, и Ирина в сопровождении риелтора ехала в банк забрать из банковской ячейки свои деньги. Сотрудница банка провела Ирину в бронированную комнату и закрыла за ней дверь. Ирина повернула ключ, потянула дверцу - там было пусто.
- Где? - закричала она и, взмокшая, проснулась. Рядом лежал Сергей. Часы показывали начало восьмого. Ирина прижалась к мужу и пролежала так несколько минут, вспоминая долгий ужасный сон. Потом села, опустила ноги в мягкие тапки, накинула пестрый халат и пошла ставить турку.