Аннотация: За каждой вещью в мире
нам слаще гнаться, чем
иметь ее.
В. Шекспир
Элизабет Тюдор.
ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ В БЕЛУЮ ЗИМУ
За каждой вещью в мире нам слаще гнаться, чем
иметь ее.
В. Шекспир
--
Подойди поближе, Катерина.
Женщина на больничной койке протянула руки к дочери. Бледная, с впалыми щеками и померкшими глазами, она находилась в тяжелом состоянии. Голос ее был обрывистым и тихим, дыхание хриплым и страдальческим. Вот уже несколько дней система жизнеобеспечения поддерживала жизнь больной.
Рядом с ней сидела двадцатишестилетняя дочь. С тех пор как мать доставили в больницу, она ни разу не покинула ее. Заботливая дочь предчувствовала угасание родительницы.
--
Да, мама. Я слушаю тебя.
Девушка прижалась щекой к рукам матери. Горькие слезы катились по ее щекам.
--
Я умираю, Катерина. И это последние минуты моей жизни. Но прежде
чем отойти в мир иной, я раскрою тебе одну тайну... Я не хочу предстать перед Всевышним грешницей.
--
Нет, мама.... Не говори так.... Ты не умрешь....
--
Доченька, единственное, о чем я молю тебя, не суди меня строго.
--
О чем ты говоришь, мама? Как я могу тебя судить? Ты самая лучшая
мама на свете, и я очень люблю тебя.
--
Я тоже, Катерина.... То, что я совершила, все это лишь для твоего же блага,
- голос больной дрожал от волнения. - Я должна рассказать тебе правду о твоем отце. Он... он не умер в автокатастрофе, и все еще жив. Нет, не смотри на меня так. Я говорю тебе чистую правду. Мы развелись с ним, когда ты была еще младенцем. Сейчас он живет в другой стране.
--
Мой отец жив? - девушка была растеряна. - Но почему ты все это время
молчала? Почему не сказала об этом раньше?
--
Я бы молчала об этом и дальше. Но я хочу умереть с чистой совестью.
Поверь, доченька, моему поступку есть объяснение. Я скрывала это, чтобы уберечь тебя.
--
От кого, мама? От родного отца?
--
Катерина, он не просто авантюрист... такого мерзавца, как он, во всем све-
те не сыщешь.
--
Если так, то почему ты раскрыла свою тайну?
--
Покайся - и получишь прощение. Не могла я умереть, скрыв от тебя
эту тайну. Обещай мне, доченька... обещай, что никогда не будешь искать с ним встречи. Пообещай мне это сейчас, пока еще не поздно.... - голос женщины прервался, руки ослабли, и все ее тело обмякло.
Приборы жизнеобеспечения, дойдя до критической точки, издали сигнальные звуки. Люди в белых халатах вбежали в палату и пытались спасти пациентку. Но все было тщетно. Сердце больной остановилось, и душа отошла в мир иной.
Катерина стояла в стороне, с болью в сердце наблюдая за действиями врачей. Оглушенная горем, она больше не осознавала происходящее вокруг нее...
--
Да пребудет с тобой воля Божья, и память светлую хранят о тебе близкие.
Пусть прах твой покоится с миром.
--
Аминь.
Родственники и соседи, бросив горсть земли на гроб, покинули кладбище, оставив Катерину одну у могилы матери.
Мысли девушки путались. Ком стоял у нее в горле, и она ничего не могла произнести. Лишь горькие слезы говорили о том, что было на душе у дочери.
Вокруг было безлюдно и тихо. Только шелест падающего снега нарушал эту безмятежную тишину. Декабрьский холод пронизывал до костей, но безутешная дочь не ощущала этого. Огляделась. Надгробья... кресты... деревья, одетые в белоснежный наряд... Окружающая местность казалась ей нереальной, но не пугающей. Кладбищенская тишина и безмятежность приносили необъяснимое умиротворение и покой.
"Снег... Зима... - подумала Катя. - Твое любимое время года.... Видишь, мама, Господь простил тебя, раз позволил умереть именно зимой..."
Просидев здесь еще некоторое время в скорбном молчании, Катерина, не оглядываясь, ушла с кладбища.... Здесь она оставляла единственного близкого для себя человека.... Здесь кончалось ее прошлое...
Прошел год. Боль, которую Катерина ощущала после смерти матери, приутихла. Теперь она с надеждой смотрела на свое будущее. После долгих поисков она наконец-то нашла адрес своего отца. Однако Катерина никак не решалась навестить его. Предупреждение матери все еще помнилось ей. Но, поддавшись уговорам родственников и подруг, она все-таки согласилась поехать к отцу. Продав свою однокомнатную квартиру и подготовив все необходимые для поездки документы, Катерина стала собираться в дорогу.
Было восемь часов утра, когда, стоя у окна своей квартиры, она ожидала приезда заказного такси. Белая машина заехала во двор и остановилась у подъезда. Девушка взяла чемодан, закрыла дверь и спустилась во двор. Таксист уложил вещи и сел за руль.
--
Вы не будете против? - спросил он, показывая кассету в руке.
--
Нет-нет.
Машина тронулась. Катерина оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом, в котором прошли ее детство и юность.
Зазвучала музыка. Это была новая песня Алсу - "Зимний сон".
Снег крупными хлопьями падал на стекла машины. Кругом было снежно, словно царица Зима окутала все своим белым плащом. Дома, деревья, улицы - все было одето снегом. Улицы, по которым проезжало такси, были такими родными для Катерины. Она вспомнила беспечные годы своей юности.
"Студенческие годы.... Ах.... Какими они были счастливыми, - подумала Катя. - Но все уже позади, и прошлого не вернуть".
От этих мыслей у нее стало тоскливо на душе. Но жребий был брошен, и пути назад не было.
Через час такси остановилось у второго терминала аэропорта Шереметьево. После небольшой задержки самолет поднялся в воздух. Россия осталась позади. Спустя несколько часов самолет, летевший рейсом 824, приземлился в аэропорту Кеннеди. Катерина взяла багаж и вышла из аэропорта. Села в такси и указала нужный адрес.
Желтое такси двинулось, и картину серых зданий Москвы сменили небоскребы Нью-Йорка. Все здесь было иначе - дома, парки, машины, магазины, люди, даже голубое небо. Воодушевленная окружавшей красотой, Катерина повеселела. Уныние покинуло ее, и сладкие грезы предстали перед глазами. Надежда на лучшую жизнь загорелась в сердце девушки. Чувство радости переполняло ее. Порхая в облаках, она не заметила, как машина остановилась у ворот огромного белого особняка. Катя расплатилась с таксистом и подошла к домофону. Нажала на кнопку и стала дожидаться ответа. Долгое время было молчание, но вот, наконец, динамики зажужжали, и мужской голос сказал:
--
Слушаю.
--
Здравствуйте. Мне нужен Уильям Грейс, - сказала Катерина на англий-
ском.
--
Здесь такой не проживает...
--
Но, сэр...
Динамики умолкли, и девушка в растерянности посмотрела на карточку с адресом в руке. Сверила ее с табличкой на ограде и с досады охнула. Таксист привез не по тому адресу. Катя вновь нажала на кнопку домофона.
--
Слушаю, - послышался тот же голос.
--
Простите, сэр. Где находится дом 38?
--
Двумя кварталами ниже.
Взяв чемодан, она побрела вниз по улице. Только через час она нашла нужный дом. Это здание больше походило на огромный курятник, нежели на жилой дом. Катерину постигло первое разочарование. Она долго стучала и, поняв, что хозяина нет дома, стала дожидаться его у двери. Уселась на чемодан и закуталась в пальто. Стемнело, а хозяина все еще не было. Катя уже хотела уйти, когда к дому подошел человек. Он открыл дверь и вошел внутрь.
--
Ну, чего же ты ждешь? - остановившись в проходе, спросил он.
--
Вы ко мне обращаетесь? - растерянно произнесла Катерина.
--
А к кому же еще?
Незнакомец подошел к ней и, взяв чемодан, потащил его внутрь. Девушка последовала за ним.
--
Ты опять потеряла ключи? Сколько раз тебе говорить, чтобы ты была
внимательней, - сетовал он. - Черт побери! - из отдаленного угла комнаты послышался грохот. - Да включишь ты, наконец, свет, или нет?
--
А где выключатель? - спросила Катя с заметным акцентом на английском
языке.
--
Что ты сказала?
Мужчина нашел в темноте выключатель, и свет озарил всю комнату. Изнутри этот дом был похож на большую автомастерскую. Огромный зал, конца которого из-за хлама, собранного там, не было видно, был настолько высок, что по краям делился на второй этаж. Низкие деревянные перила и перегородки образовывали на втором этаже комнаты. Ко всему прочему в крыше местами была дыра, из которой в дождливые дни лило как из ведра.
Незнакомец подошел к Кате и долго всматривался в нее. Те же голубые глаза, белокурые волосы и пленительные губы, но этой особе чего-то не хватало, чтобы походить на его подругу.
--
Кто вы такая?
--
Меня зовут Катерина Волконская. Я ищу моего отца Уильяма Грейса.
--
Волконская? Уильям Грейс?
Незнакомец попятился назад. Он молча таращился на гостью. На вид ему было лет тридцать. Смуглая кожа, черные глаза и волосы, и заметный акцент на английском языке. Он походил на латиноамериканца.
--
Вы знаете моего отца?
--
Должно быть, вы приехали издалека? - уйдя от вопроса, спросил мужчина.
--
Да. Из России. Я ищу Уильяма Грейса. Вы знакомы с ним?
--
Конечно. Это дом мистера Грейса. Проходите, располагайтесь. Я отнесу
ваши вещи наверх.
Волконская, сняв пальто и шапку, последовала за мужчиной.
--
Устраивайтесь, как дома.
--
Простите, но я даже не знаю вашего имени.
--
Доменик де ла Крус. Друзья зовут меня Ники.
Катерина подала руку.
--
Будем знакомы, Ники. Можете звать меня Катей.
Доменик оставил гостью одну. Он спустился в кухню, чтобы приготовить что-нибудь к ужину, но холодильник был пуст. Ушел в продуктовый магазин, и спустя полчаса стол уже был накрыт. Показав ванную комнату гостье, стал дожидаться на кухне.
--
Как вкусно пахнет! - у входной двери показалась молодая особа лет два-
дцати шести.
Черная короткая куртка, обтягивающие джинсы и спортивная шапка скрывали ее пол. В этом наряде она походила на несовершеннолетнего сорванца. Девушка сняла куртку, распустила волосы и прошла на кухню.
--
Что за чудеса?! - увидев накрытый стол, воскликнула она. - Сегодня что -
мой день рождения? Кажется, нет. А может, твой, Ники? Да вроде бы он давно прошел.
Девушка подсела к столу и, отломив кусочек сыра, положила в рот.
--
Ты, сдается мне, должна была вернуться только завтра? - подосадовал
Доменик на несвоевременный приход своей подруги.
--
Ники, я вижу, ты не рад мне, - нахмурилась девушка. Она заметила на
столе лишний прибор. - Ждешь гостя? Или гостью?
--
Ники, а где тут у вас полотенце? - спросила Катерина из ванной комнаты.
--
Там, в тумбочке, есть одно чистое.
--
Ах, значит Ники? - недовольно посмотрела на него подружка. - Ты мне
ничего не говорил о ней.
--
Я и сам ничего не знал до сегодняшнего дня...
--
Что?! Ты привел в мой дом какую-то бродяжку, даже не зная, кто она та-
кая? А если это шпионка?
--
Нет. Поверь мне, Каролина, это не так.
Замок двери ванной комнаты щелкнул, и Каролина, выхватив кухонный нож, ринулась на гостью.
--
Постой, Каролина! Не делай этого!
Но реакция девушки была молниеносной. Она схватила Катерину за волосы и приставила нож к ее горлу.
--
Кто ты такая, черт тебя побери?
Катерина с перепуга боялась не только пошевелиться, но даже дышать.
--
Нет, пускай сначала развяжет свой поганый язык да выкладывает, зачем
явилась сюда.
--
Это я впустил ее. Она... она твоя сестра. Ее зовут Катерина Волконская.
Она приехала из России.
--
Что за бред!
--
Каролина, что за бес в тебя вселился? Отпусти ее!
Доменик протянул руку, и девушка неохотно передала ему нож. Катерина отпрянула в сторону и ахнула, узрев свою захватчицу. Каролина была как две капли воды похожа на нее. Да и в этом не было ничего удивительного. Ведь они были сестрами-близнецами. Расставшись в младенчестве, они не помнили друг друга. Несмотря на случившееся недоразумение, Катерина была рада этой встрече. Чего нельзя было сказать о ее сестре. Недовольство было написано у Каролины на лице. Не обронив ни слова, она вернулась в кухню. Такая реакция сестры огорчила россиянку. Ужин прошел в унылой атмосфере. Хотя Доменик и пытался развеселить обеих сестер.
--
А когда вернется мистер Грейс? - спросила Катя.
Этот вопрос еще больше взбесил сестру. Она вышла из-за стола и, ничего не объяснив, ушла к себе.
--
Я что-то сказала не так? - посмотрела Волконская на мужчину.
--
Катя, он не вернется...
--
Он куда-то уехал? Надолго?
--
Навсегда... Мистер Грейс умер девять лет тому назад.
Катерина побледнела, услышав эту неожиданную для нее новость. С какими надеждами она прилетела в Штаты! А сейчас... все ее воздушные замки истаяли. Этой ночью Волконская не сомкнула глаз. Тревожные мысли лишили ее сна. Она не знала, как ей быть. Остаться или же уехать? Отца больше не было в живых, а сестра враждебно отнеслась к ее приезду. Свою квартиру в Москве она продала, да и стоило ли вообще возвращаться. Многие родственники и подруги с завистью охали, узнав об отъезде Катерины. Уезжая, она никогда не думала, что снова вернется в Россию.
Ей хотелось лучшей жизни, нежели та, что была у нее на родине. Поэтому Волконская решила остаться в Штатах, чтобы начать все сначала. Крыша над головой у нее была, по крайней мере, на время. Оставалось устроиться на работу, чтобы прокормиться. С такими мыслями она и уснула под утро. Ее разбудил Доменик. Он также жил в этом доме.
--
Катя, мы уходим. Я оставил для тебя ключи от входной двери на кухонном
столе.
Хозяева дома ушли, и Катерина решила немного прибраться. Сколько было мусора и ненужного хлама в этом доме, похожем больше на свинарник. Казалось, здесь не прибирались больше десяти лет. Уборку она закончила только к вечеру. Сделала необходимые покупки и приготовила ужин. Хозяева вернулись поздней ночью, когда Катя спала. Конечно же, Доменик был рад чистоте и порядку, воцарившимся в их доме, но Каролина негативно отнеслась к этому. Ей не нравилось, что сестра самовольничала в ее доме. Недовольство выражалось в каждом ее слове и жесте.
На следующее утро Катерина накупила газет и приступила к поискам работы. Но для ее профессии художника-дизайнера было слишком мало вакансий. Она позвонила по объявлениям, договорилась о встречах и на другой же день отправилась на собеседования. Она побывала во многих офисах и учреждениях, но ее не хотели принимать на работу по разным причинам. Главной из них было отсутствие разрешения на работу. Ведь Катерина приехала по туристической визе в надежде с помощью отца изменить свое положение. В нынешней ситуации просить помощи у сестры ей представлялось невозможным. Каролина с трудом переносила ее присутствие в доме.
Прошел месяц. Волконская все еще пыталась найти работу, а ее соседи, вернее, хозяева, часто стали уходить из дому. Порой они и ночью не возвращались. Чем они занимались, она не знала. Но и спросить не решалась, из соображений деликатности.
Каролина все время задумчиво молчала. Лишь кот Маркиз мог разговорить свою хозяйку. По-настоящему ласковой она была только с ним. Доменик что-то без устали вычислял, бубнил и разговаривал сам с собой. Катерине не хватало общения, подруг, с которыми она болтала по телефону часами напролет, работы, пусть даже малооплачиваемой. И, в конце концов, она соскучилась по своей квартире, маленькой, но очень уютной. К концу месяца срок визы истек, да и авиабилет обратно в Россию был просрочен. А главное, деньги, которые она привезла с собой, убывали очень быстро. Больше всего Волконская тратила на дорогу, газеты и агентства по трудоустройству, которые просто водили ее за нос. Они выманивали деньги на якобы непредвиденные расходы, связанные с поиском работы для нее. Катерина же по наивности своей верила им. С каждым днем положение ее становилось все более затруднительным.
После очередного неудачного дня она, унылая, возвращалась домой. Зашла в магазин и купила продуктов на ужин. По дороге домой ее остановил прохожий.
--
Мой ребенок... помогите... он задыхается... Я не знаю, что делать... помо-
гите, молю вас... он тут в машине...
Катерина, тронутая горем отца, подошла к машине. Мужчина открыл дверь, но на заднем сиденье никого не было.
--
А где же...
Незнакомец сильно сжал ее рот платком, пропитанным хлороформом. Волконская, уронив пакеты с продуктами, попыталась высвободиться, но хватка мужчины была мертвой. Земля убежала у нее из-под ног, в глазах потемнело, и Катерина потеряла сознание. Очнулась она не скоро. Все тело затекло и ломило от боли. Голова гудела, и Катя не могла понять, где находится. Она сидела со связанными руками и ногами. Вокруг стояло несколько человек. Лиц их, из-за яркого освещения, не было видно. Но кто бы они ни были, они играли в опасные игры.
--
Ну что, Рейнард1, не смогла ты меня одурачить. Оказывается, и лисицу
можно перехитрить, - говорящий умолк, и стоящие рядом рассмеялись. - Ну, раз ты у меня в гостях, то можешь расслабиться, Рейнард.
Волконская не могла понять, о чем шла речь. Мужчина еще долго говорил и смеялся, наконец, Катя, не выдержав, прервала поток его слов.
--
Зачем вы меня похитили? И кто такой, черт побери, Рейнард? - крикнула
похищенная в истерике.
На ее вопросы мужчины только смеялись.
--
Смотрите-ка, как она профессионально ломает язык, будто у нее акцент.
Ну, ты и хитрюга, Рейнард. Но от меня тебе не уйти. Сделайте ей инъекцию!
Кто-то подошел к Катерине и, дернув ее голову, приставил холодный металл к шее. Неизвестный раствор, введенный в ее организм, подействовал мгновенно. Катерина почувствовала необычайную легкость, тело обмякло, и окружавшее больше не беспокоило ее.
--
Где ты спрятала картину, Рейнард?
Девушка рассмеялась.
--
Так я вам и скажу, - находясь не в себе, отозвалась похищенная.
Ее ответ рассердил чужаков.
--
Введите ей двойную дозу! - велел тот же голос.
--
Но, сэр, это может убить ее.
--
А мне плевать! Если эта стерва ничего не скажет, уж лучше пусть сдохнет.
Похищенной вновь сделали инъекцию.
--
Где картина? Отвечай сейчас же!
Однако доза инъекции была слишком велика и дала побочный эффект. Похищенная впала в состояние оцепенения. Глаза ее были широко раскрыты, дыхание замедлилось, да и сердце было на грани остановки.
--
Она умерла? - спросил незнакомец.
--
Пока нет, сэр. Но вероятность есть.
--
Уберите эту дрянь из моего дома. Только покойников мне здесь и не хвата-
ло.
Волконскую подвезли туда, откуда похитили. Выбросили бесчувственную на асфальт, словно мешок с картошкой, и смотались с места хищения. Доменик, обеспокоенный отсутствием гостьи, разыскивал ее в ближайших супермаркетах. Обнаружив страшно замерзшую Катерину на улице, он доставил ее в дом. Уложил на диван и долго пытался привести в чувство, но все было тщетно.
--
Что с ней? - увидев бездыханное тело сестры, спросила Каролина.
Она закрыла входную дверь и подошла к ним.
--
Я нашел ее на улице.
Каролина приоткрыла веки сестры и осмотрела шею.
--
"Наркотик правды", - заметила она следы уколов. - Очевидно, Кимберлинг
перепутал ее со мной. Интересно, что она ему наболтала?
--
Каролина, не будь к ней так жестока. Что она могла поведать, раз сама ни-
чего не знает?
--
Достаточно, чтобы Кимберлинг смог напасть на мой след.
--
Чем молоть здесь чепуху, лучше принеси-ка мне нашатырный спирт.
Доменик приблизил пузырек к ноздрям Катерины. От резкого запаха девушка встрепенулась и разомкнула веки. Сквозь пелену она разглядела чей-то образ.
--
Ники... Ники... - узнала она его. - Они... они хотели меня убить, -
память стала постепенно возвращаться к ней.
--
Не волнуйся, Катя. Все уже позади.
Доменик выслушал о происшедшем с Волконской и постарался успокоить ее. Похищенная еще долго не могла прийти в себя, но усталость взяла верх и она наконец уснула.
--
Может, хватит с ней нянчиться, Ники?
Каролина сидела за столом в кухне.
--
Рейнард, ведь это по твоей вине она попала в эту переделку.
--
Не надо быть такой наивной. Подумать только, она пошла, чтобы спасти
ребенка! Я думала, она дизайнер, а тут вот еще возомнила себя и медиком.
--
В ней есть милосердие. И, кроме того, она еще не
привыкла к нравам большого города.
--
Пора бы уж. Она уже месяц здесь живет, - Каролина выдержала паузу. -
Что она рассказала?
--
Только то, как ее похитили, обращались как к Рейнарду и спрашивали
о какой-то картине. Но она ничего им не рассказала. Выброси ты эту картину, Каролина. Она и так принесла нам столько горя.
--
Ни-ког-да! Она мне дорогого стоила.
--
И что же ты собираешься с ней делать? Хранить всю свою жизнь в подва-
ле?
--
Да, если понадобится.
--
Уж лучше...
--
Не тебе знать, что лучше, - грубо прервала его Каролина. - И перестань
играть роль святоши. Лучше иди и кончай свои вычисления. В конце этого месяца мы решили брать банк, а ты все еще возишься, как червь. Где чертеж? Принеси-ка его, обдумаем все заново.
Доменик не стал возражать. Было около двух часов ночи, когда Катерина пробудилась от жажды. Она спустилась вниз, но, услышав голоса на кухне, не решилась войти.
--
Сколько минут тебе понадобится, чтобы открыть главный сейф? - спроси-
ла Каролина.
--
Около трех...
--
Многовато, Ники. Почему бы тебе не сделать это за две минуты?
--
Тебе легко говорить, Рейнард. Ты всего лишь прикрываешь. Мне же
попала самая сложная часть операции. Я нуждаюсь в помощи, чтобы вскрыть узловой сейф.
--
Прости, Ники, но из меня тебе плохой помощник. Я "чистильщик", а не
"взломщик".
--
А Эмили?
--
Нет, она должна ждать нас в машине.
--
Тогда остается... Катя.
--
Да ты с ума сошел! Что у тебя в голове - опилки или мозги? Ее нельзя
впутывать в это дело.
--
Ты что, вообразила себя опекуншей? Или говоришь это из-за неприязни?
--
Я вообще не хочу говорить об этом. Ограбление банка не игровая площад-
ка, чтобы водить туда детей.
Услышав эти слова, Катерина обомлела. Она забыла про жажду, да и про все на свете. Бесшумно вернулась в постель, чтобы переварить услышанное.
"Значит, Рейнард - это Каролина, - подумала Волконская. - И меня похитили по ошибке... Сейф? Ограбление банка? Неужели они грабители? Господи, куда же я попала?! Н-е-т, мне надо как можно скорее съезжать отсюда. Завтра же уеду. Но куда? Сперва надо устроиться на работу... на любую! - Катерина сомкнула веки. - Картина! Что за картину они украли? Возможно, что-то дорогостоящее, раз из-за нее меня хотели прикончить..."
С такими тревожными мыслями россиянка дождалась утра. Хозяева ушли, и Волконская решила обыскать весь дом, чтобы найти картину. В том, что картину скрывали дома, у нее не было сомнений. Она перевернула все вверх дном, но ее нигде не было.
"Подвал! - подумала Катерина. - Возможно, в этом доме есть подвал. Но где?!"
Встав на четвереньки, девушка стала прощупывать пол. Но и эта догадка не принесла результатов. Устав от этой затеи, она вошла в кухню. Налила себе чаю и села на угловой диван.
--
Где же дверь? Где?
Тут, мяукая, к ней подкрался голодный кот. Он долго извивался у ног девушки. Не получив должного внимания, кот укусил ее за ногу.
Она нагнулась, чтобы растереть ногу, и тут увидела выключатель на полу. Он был скрыт половиком. Шнур выключателя проходил в нижнюю часть дивана, и это очень удивило Волконскую. Она нажала на выключатель, и диван осветился изнутри. Приподняла верхнюю часть дивана и увидела лестницу, ведущую вниз. Это был подвал!
Катерина не без труда спустилась вниз. Здесь было намного чище, чем снаружи, но серые стены и полы придавали мрачность этому месту. Вокруг стен было множество деревянных ящиков. К одной из свободных стен было прислонено нечто огромного размера. Волконская приблизилась к неизвестному предмету и развязала шнурки чехла. Это была картина! Полотно поразило художницу своей красотой.
Раннее утро, снегопад, и человек со связанными руками, опустившийся на колени. Рядом с ним стоит палач. В руках у него меч. Приговоренный с опущенной головой смиренно ожидает своей смерти.
В углу полотна было название картины:
"Черная смерть в белую зиму".
Неожиданно Катерина почувствовала что-то холодное на своем виске.
--
Зачем ты пришла сюда?
--
Одумайся, Каролина! Что ты делаешь? - наверху в проходе показалась
статная фигура де ла Круса.
--
Собираюсь вышибить мозги этой шпионке.
--
Катерина не шпионка. Она твоя сестра.
Злость нахлынула на Каролину. Она оттолкнула от себя сестру.
--
Убирайся отсюда! Чтоб ноги твоей здесь больше не было!
--
Не раньше, чем ты объяснишь мне все.
--
Какая наглость!
--
Я хочу узнать об этой картине. Почему ты хранишь ее тут? Почему тебя
хотят убить? Я не уйду отсюда, пока не выясню все.
--
Я не обязана отчитываться перед тобой.
--
Почему ты так враждебна ко мне? Я ведь твоя сестра, а ты... ты обраща-
ешься со мной хуже, чем со своим котом.
--
Маркиз намного преданней...
--
В чем же ты видишь мое предательство?
--
Не твое, а той, которая родила тебя... нас обеих... Она бросила меня...
бросила как больного щенка. Если она так любила своих детей, то почему же покинула меня? Почему оставила на попечение мошенника и убийцы?
Эти слова потрясли Катю.
--
Молчишь? И я молчала пятнадцать лет. Безмолвствовала и выполняла
прихоти этого убийцы. Ты думаешь, у меня была превеселая жизнь? Наш отец был негодяем, которого во всем свете не сыщешь. Он испоганил всю мою жизнь. Я не знала, что такое быть ребенком... я не видела своего детства... лишь убийства и кражи, - злобно выплеснула Каролина. - Он принуждал меня воровать. Я крала, чтобы жить, и жила лишь для того, чтобы грабить. Он был дьяволом в человеческом обличии, - в ее голосе было столько горечи и злости.
Каждое слово, сказанное Каролиной, будто кинжал вонзалось в сердце сестры.
--
Но почему ты после его смерти не пыталась измениться?
--
Измениться? - рассмеялась сестра. - И кем бы я стала? Я ведь даже кол-
ледж не окончила. Н-е-т... мне была одна дорога - панель. Но я выбрала иной путь. Честным трудом здесь не разбогатеешь! Пускай моя жизнь полна опасностей, но я ни перед кем не пресмыкаюсь. Я такая, какая есть!
--
Бедная, бедная Каролина, - с сочувствием вымолвила сестра.
--
Не смей жалеть меня!...
--
Хватит, Рейнард! - перебил ее Доменик.
Каролина вскоре ушла, и ее друг рассказал Кате об их жизни. Когда Доменику было семнадцать, он незаконно эмигрировал в Штаты. Мистер Грейс помог ему скрыться от иммиграционной полиции. С тех пор он жил вместе с ними. Он был соучастником многих ограблений, совершенных Грейсом. Однако Доменик ничуть не жаловался на свою жизнь. Картина, которую так усердно искал Кимберлинг, была украдена ими из национальной галереи. Кимберлинг был коллекционером, и кража этой картины была его заказом. Но во время ограбления Грейса убила охрана. Его дочь не отдала полотно заказчику, узнав, что Кимберлинг и не собирался платить им за работу. Он хотел попросту обокрасть воров. Второй же немаловажной причиной хранения холста была смерть мистера Грейса. Эта картина вызывала у Каролины "светлую память" об отце. Наслушавшись этих историй, Волконская решила как можно скорее покинуть этот дом.
Вспомнив о важной встрече, назначенной в полдень, она поторопилась в офис мистера Колинса. Это был ее последний шанс устроиться на работу по специальности.
Мистер Колинс не заставил Катерину долго ждать. Он внимательно выслушал Волконскую, ознакомился с ее трудами и высказал свое решение: