"Жизнь в замке протекала в основном на лестницах и в крестообразно расположенных залах. Чтобы подняться на тот или иной этаж, обитатели замка, кроме центральной лестницы, могли воспользоваться и другими винтовыми лестницами, построенными в угловых башнях. На нижнем этаже располагались туалетные и ванные комнаты.
Франциск I бывал в Шамборе только наездами, приезжая туда вместе со своей второй супругой Элеонорой Габсбургской и своей фавориткой Анной д'Эйи. За исключением официальных встреч, он наведывался в замок только раз в два года на несколько недель охотничьего сезона. В распоряжении французской Короны было множество других замков, и перемещения короля и его двора были довольно частыми. В ту эпоху перевозили мебель и гобелены из одного замка в другой; гобелены служили в основном для обогрева апартаментов, остававшихся запертыми во время "мертвых сезонов".
С особым размахом и пышностью прошло в Шамборе парадное торжество, организованное церемониймейстером - бароном Монморанси, в зиму 1539 года по случаю визита Карла V. Императорская свита, предваряемая юными девушками, разбрасывающими лепестки цветов, была в таком восхищении от замка и его интерьеров, что определила его как "синтез всего самого прекрасного, на что способен человеческий гений". Франциск I, чрезвычайно ценивший женскую красоту, приблизил к своему двору 27 девушек благородного происхождения, множество девушек украшало также и свиту королевы. Король утверждал, что "двор без женщин, как год без весны, а весна без роз". Однако осенью 1545 года он с грустью написал алмазом своего перстня на стекле окна: "Как часто женщины непостоянны, безумен тот, кто верит им...".
После смерти короля двор переехал в Париж. Генрих II, сын Франциска I, продолжил работы в замке. Так, он занялся постройкой третьего этажа капеллы, а также других частей замка, которые приказал украсить своей монограммой. Именно в замке Шамбор в 1552 году был подписан договор, подтверждавший присоединение к французской Короне трех епископств - Меца, Туля и Вердена, которые ранее ей принадлежали. В 1559 году, после смерти Генриха II, в работах снова наступила остановка, хотя его вдова Екатерина Медичи иногда приезжала в замок вместе со своими детьми. Карл IX очень любил охоту; по этому поводу сохранилось множество историй, свидетельствующих о силе и ловкости короля как всадника и охотника. Рассказывали, например, что он преследовал оленя до его полного изнеможения, не спуская свору собак. Другой раз, проскакав без устали 10 часов и, загнав пять лошадей, он так громко дунул в свой рог, что из того потекла кровь.
После его смерти, наступившей в 1574 году, замок оставался не занятым в течение 50 лет, так как Генрих III и Генрих IV посещали его крайне редко. В 1626 году Людовик XIII уступил графство Блуа, куда входил и Шамбор, своему брату Гастону Орлеанскому. Этот дар проистекал не столько из родственных чувств, сколько из стремления привязать к себе брата, верность которого не всегда выдерживала испытания. Гастон Орлеанский, став хозяином замка, возобновил работы по его обновлению; рассказывают, что он любил играть со своей дочерью, будущей "Великой Мадемуазель", на центральной лестнице замка, поднимаясь и спускаясь по ее ступеням, тогда как малышка, бегая по другому витку лестницы, никак не могла его поймать.
Позднее Шамбор был вновь присоединен к владениям французской Короны. Людовик XIV, посетивший замок всего девять раз, произвел там, однако, большие преобразования. Так, он не пожелал жить в старом крыле Франциска I, а разместился в новых апартаментах, возведенных перед замком. Начиная с 1680 года, резиденцию обогатили новые залы второго этажа и роскошное внутреннее убранство, в это же время был оформлен новый монументальный вход, украшенный фронтоном. Окружавшая замок территория, покрытая дикорастущими травами и кустарником, была частично преобразована в парк.
В 1669 году Мольер и Люлли создали здесь своего "Господина де Пурсоньяка". Они разыграли эту пьесу в замке перед королем еще до премьеры. В связи с недомоганием одного из актеров Люлли в последний момент дал согласие сыграть роль одного из врачей, чтобы не лишить суверена его любимого удовольствия. Однако, невзирая на бесспорный талант комика и обилие буффонадных сцен, Люлли заметил, что Людовик XIV не смеется; даже сцена с врачами не смогла развеселить короля. Тогда Люлли отважился на импровизацию: подойдя к краю сцены, он прыгнул на клавесин в оркестре, который разбился с огромным грохотом на тысячу мелких частей. Только после этого король разразился смехом и принялся аплодировать: отныне успех спектаклю был обеспечен. На следующий год в замке давали другую пьесу Мольера "Мещанин во дворянстве".
Шамбор был также свидетелем зарождающейся страсти "Великой Мадемуазель" к Лозэну; Анна Мария Луиза Орлеанская сделала свой выбор, написав имя своего избранника кончиком пальца на зеркале.
Людовик XIV, увлеченный военными проектами, не довел строительные работы до конца. В 1725 году Людовик XV отдал Шамбор своему тестю Станиславу Лещинскому, который возобновил строительство. Двадцать лет спустя замок перешел к маршалу Саксонскому, покорителю Праги, Фонтенуа, Рокура и Лоуфельда. Он ввел в замок волонтеров своего полка, состоявшего из поляков, венгров, турок и татар, одетых в блестящие униформы, и Шефскую роту мартиникцев на белых украинских лошадях. В 1750 году маршал, питавший слабость к прекрасному полу, умер при загадочных обстоятельствах; по официальной версии, это случилось от, якобы, запущенной простуды, однако ходили слухи, что любовная страсть, вспыхнувшая между маршалом и принцессой Конти, стала причиной того, что герой Рокура был сражен ударом шпаги принца. После его смерти в знак траура пушки замка стреляли каждые четверть часа в течение шести дней.
Сменив многочисленных владельцев, замок попал под карающий меч Революции, когда он чуть не был разрушен; в 1793 году все его великолепное убранство было вывезено. Положение замка, уже бывшее критическим, не улучшилось во времена Наполеона, когда он перешел в руки маршала Бертье".
Мы недолго были в замке Шамбор. Не заходили внутрь, а просто полюбовались видом, немного пофотографировались на его фоне и поехали дальше, так как опаздывали в другие места. Запомнился рассказ Евгения, переплетающийся с тем, который вы только что прочитали и тем, что все началось с охотничьего домика короля Филиппа. Я уже, когда писал про Версаль, говорил, что охотничьи угодья королей Франции частенько превращались в великолепные дворцы и замки. Таковы уж были нравы. А Филипп к тому же, как поведал нам Евгений, вступив на престол, был 20-летним шалопаем, любил женщин, не слушал Италию и, в конце концов, развязал с ней войну. Попал в плен, пробыл там несколько лет и только заплатив огромный выкуп, сумел освободиться. Эти события несколько отрезвили его, он взялся за ум, а многочисленные долги заставили еще этим умом и поработать. И он создал первую в мире налоговую систему и придворную службу, чтобы найти деньги.
В наше время замок Шамбор выкупило государство и, как вы правильно догадались, сейчас это охотничьи угодья французского президента. Стоило делать столько революций. Я еще только могу добавить, что, не имея консультанта и во всем полагаясь на свою память, могу и кое-что напутать. Но все равно интересно.