Аннотация: И неизбывное желание - чтобы его живописные полотна видели как можно больше людей, которым иудаика и еврейство так же близки, как и его сердцу. А если не близки, то, может, повернутся чьи-то души к еврейству?
Мой разговор о личности и творчестве иерусалимского художника Эдуарда Гуревича, подарившего мне свою дружбу ещё лет десять назад. Мы познакомились в эфире радиостанции Седьмой канал в те далёкие времена, когда она ещё не была запрещена израильскими властями. Если кого тема той легендарной радиостанции волнует, буду рада пообщаться. Об том моя давняя статья "Аруц шева -Седьмой канал" http://world.lib.ru/e/ewgenija_s/arucshewa-sedxmojkanal.shtml
Репатриировавшись в Израиль в 1990 году, Эдуард поселился с семьёй в городе Кирьят-Арба, спутнике Хеврона. И прожил там 4 года. Судьба подарила ему в те годы соседство и дружбу с Барухом Гольдштейном и Мордехаем Лапидом, и общение с этими героями еврейского народа, светлая им память, направило его на жизненном пути в Израиле. И, главное, определило темы его творчества. Темы святые, темы благородные - иудаика, еврейство. И неизбывное его желание - чтобы его живописные полотна видели как можно больше людей, которым иудаика и еврейство так же близки, как и его сердцу. А если не близки, то, может, повернутся чьи-то души к еврейству?
О творчестве Эдуарда Гуревича собираюсь писать и впредь. Вот первая статья, в которой представляю две его полотна с изображением еврейского быта. Сопровождаю их моими скромными небольшими пояснениями.
Свадьба в старом квартале Хеврона.
Еврейский квартал Хеврона, повидимому, начало 20-ого века. В центре, в глубине картины, под хупой невеста и жених. Запечатлён именно тот момент, когда мать и тётя невесты торжественно подводят её к жениху. Лицо невесты ещё закрыто накидкой. В следующий момент жених поднимет эту накидку ("кисуй рош") и увидит лицо суженой. Рав с белой бородой проводит весь священный обряд - вот сейчас он зачитает договор "ктубу" и даст жениху стакан, чтобы он его раздавил на счастье.
Гостей много. Они активно комментируют происходящее. На головах мужчин - штраймел, высокие головные уборы ашкеназских евреев. Много детей, потому что основной настрой такого действа - радость и веселье. Это же действительно необыкновенная радость - на глазах присутствующих рождается новая еврейская семья, соединяются вместе две еврейские души. Справа - клейземеры, своей пронзительной искрящейся музыкой они усиливают веселье стократ.
Вот пустился в пляс хасид в золотистом халате (на первом плане), вокруг веселящиеся дети. Дедушка на стуле (справа) с покрытыми одеялом ногами, повидимому, слепой - девочка рассказывает ему о происходящем, о том, что видит. Справа - дверь в синагогу, она раскрашена белыми полосами.
А вот вторая картина кисти художника Эдуарда Гуревича.
Память о евреях Польши. Варшава, еврейская улица. Начало 20-ого века.
Узкий переулок старой Варшавы. Как в книгах Башевиса Зингера, правда? Уличная сцена: прохожие, а их много, что-то оживлённо обсуждают. Слева - мастерская, над ней висит медный начищенный сапог:это обычная вывеска еврейской сапожной мастерской. Здесь делают, чинят нехитрую обувь. .
Мимо этой мастерской проходит раввин. Сапожники выскочили на улицу, попросили ребе прокомментировать какой-то раздел Торы. Внимательно его слушают. Здесь же крутятся вездесущие ребятишки, им тоже интересно, что говорит ребе.
А напротив - здание, где находится ешива. Двое мастеровых с помощью лестницы приспосабливают вывеску "Ешиват хасидей Варша". Из дверей ешивы вышел старик, книги подмышкой. Повидимому, ученик. Ничего, что старый: евреи учат Тору до конца дней своих. Рядом девочка, которая помогает старику спуститься по ступенькам.
В центре картины - высокий мужчина в длинном пальто. Он - сборщик пожертвований, так называемой цдаки. В руке у него коробка "купат ацдака" с щелью, в которую евреи бросают свои гроши, чтобы помочь нищим. Или, может быть, он собирает деньги для отправки в Палестину на восстановление Храма или для покупки земли для тамошнего ишува? Рядом ему уважительно внимает старик в высокой рыжей штраймл (меховой шляпе). Поодаль колоритная группа из четырёх беседующих евреев, повидимому, обсуждаются мировые проблемы.
На первом плане - чугунная водонапорная колонка. Нажмёшь ручку, и потечёт вода в подставленное ведро. Яркая деталь ушедшего времени. Может, кто и помнит такие же на улицах городов, где родились. Мой сосед, уроженец Минска, помнит послевоенные еврейские районы города под названием Сельхозпосёлок, а рядом Комаровка и Долгиновский тракт. Помнит там такие же колонки, а также как зимой к ним, обледенелым и заснеженным, жители протаптывали дорожки, чтобы набрать воды.
Рядом с колонкой мальчик, увлечённо читающий большую книгу. И ещё возница, на языке идиш - "балагола". Это владелец повозки ("агола"), на которой выполняет нехитрые заказы горожан по перевозке грузов. Балагола - очень распространённый вид работы в еврейских местечках. Тянули, тащили балаголы свои грузы, чтобы заработать на кусок хлеба.
Их бин абалаголе, их гореве он абрег. Я - балагола, я тружусь без конца...
Может, кто дополнит рассказ об увиденных деталях на картинах художника Эдуарда Гуревича?
